Пёс войны и шут гороховый

      Когтистые руки оглаживали спину, нос с горбинкой зарывался в пропахнувшую морем мокрую макушку, дыша теперь возбуждением. Итто был аккуратен, старался не идти против шерсти, не разодрать одежду на дрожащем маленьком и пугливом Горо. Медленно он снял с миниатюрных плеч свою громоздкую накидку, та пала вниз, стелясь на траве. Ужасающе переживая за каждый вздох, мужчина положил свою ладонь на мягенькую макушку. Почесав за ушком, О’ни получил в ответ жалобные завывания.       — Да, потрогай меня, прошу, погладь же меня ещё, — почувствовав, как оказывается аккуратен дьявол, предатель полностью размяк и поддался. — Я так давно не чувствовал. Так давно, что могу потерять сознание, — лапами он пытался держаться за спину, но каждый раз отдёргивался, ошпарившись. — Тебе, наверное, до сих пор больно, солнце не пожалело тебя, но твой загар, Итто, ах, всемилостивые архонты, Итто мы стали ещё более не похожи, наш контраст ещё пуще будоражит меня.       Теперь их цвета в действительности были противоположны, эта смуглость Итто и эта бледнота Горо, сливаясь вместе напоминали ночное небо и белолицую луну. Заметив эту особенность, тьма стала ухмыляться, сравнивая себя со светом, её загорелые руки водили по изящной шейке.       — Вы прекрасны. Вы такой, как я и представлял, нет даже в тысячу миллионы миллиарды прекрасней. Как же приятно ощущать вашу мягкость, — О’ни приходилось сгибаться. — Вам приятно, когда трогают за ушком, ведь так? Я догадывался, — он не спешил оголять, хотя до жути желал этого, Итто не будет самовольничать, пока не разрешат.       Генерал же получая свои долгожданные ласки вздрагивал, туман эйфории захватил его. Прижавшись к тёплой груди О’ни, он стал залезать пальцами под чёрные стягивающие ремни. Но не осмеливался Горо поднимать глаза. Стыдно. Наклоняясь ближе, Аратаки знал, как украсть все плохие мысли из его головы, коронный поцелуй и облизывания длинным языком, вполне могли залечить раны. Они скрепились ртами, но в этот раз Горо не был замёрзшей куколкой, он отвечал, кусался и лизал в ответ. Их языки скреплялись так плотно, будто были проколоты одной серьгой.       — Я сейчас упаду, — ушастый заметил, что уже во всю виснет на партнере, ноги просто отказывали.       — Не волнуйтесь, я держу вас. Но если так, желаете… — он хотел отпустить дабы постелить на землю свою жилетку и лечь вместе, но пёс вдруг намертво вцепился в него, не позволяя бросить.       — Нет, не уходи, прошу продолжай, прошу…       Улыбка озарила лицо Итто, он был так счастлив слышать такие волшебные слова, при этом чувствуя, как крепки стали объятья и видя, как мило машет хвостик из стороны в сторону.       — Я ни за что не уйду.       — Раздень меня, мне уже тошно в этих тряпках. Раздень меня.       — Сегодня вечер исполнения моих желаний, надо же, видимо я в действительности везучий О’ни.       — Перестань говорить глупости, просто действуй, действуй до придела, я всё тебе разрешаю всё, кроме одного.       Дать волю рогатому было несказанно хорошей идеей. Итто распахнул с осторожностью юкату на желанном теле, сверху ему было неудобно смотреть и поэтому великан пал на колени. С манящим интересом он разглядывал каждую деталь, которую постепенно оголяла падающая на землю ткань. Трогая взглядом каждую выемку на генерале, одержимый почитатель затаил дыхание, пришлось глотать все свои слюни. Теперь Горо стоял перед ним нагим, без притворства и без секретов, но почему-то стыдливо скрывая своё лицо за ладонями.       — Вы воистину чудесны, — он отпустил взгляд вниз и встретился с возбуждением Горо, — это так мило… я надеюсь, я буду видеть вас таким часто, мне одного мало. Я бы хотел видеть вас так каждый день. Да, я навеки уже запомнил все ваши черты. Теперь, если мне станет грустно, я просто вспомню вас таким и тут же улыбнусь. Вы навеки вечные застрянете в моей голове.       «Что он такое говорит?! — думал Горо. — Я чувствую, как он испепеляет меня, куда он смотрит? Он видит так много… мне плохо.»       Щекой Аратаки прислонился к вздымающемся животу, руками же, сжимая и сдавливая, водил от щиколоток до бёдер.       — Вы моя сказка, генерал, моя настоящая сказка, — став облизывать под рёбрами, он таки сбил бедолагу с ног. — Давайте ляжем, не бойтесь, я держу слово, — не отпуская повисшего на плече дрожащего,       О’ни расправил одежду на траве так, чтобы можно было удобно улечься. С придельной аккуратностью, словно боясь ранить, он уложил недо любовника под себя. — Вам удобно?       — Да, да… — Горо зажмурил глаза, посмотреть на Итто в таком пикантном положении, означало лишить свое сердце покоя, — я не думал, что ты такой…       — Какой такой?       — Нежный. Это так странно, я боюсь, я жду от тебя подвоха. Когда ты начинаешь сжимать меня сильнее, я думаю: «вот она - моя гибель». Думаю, что ты не поскупишься и возьмёшь меня грубо до крови, но ты продолжаешь быть осторожен, это сводит меня с ума и это плохо. Плохо, я не знаю, пойму ли я, когда ты в действительности озвереешь.       Итто прикусил губу, он слышал это часто, даже во время секса. Все боятся его, не зная даже, что вместо сердца у него не камень, а сладкое моти.       — Я не…я отнюдь не злой.       — Ты и вправду в это веришь? Я вот нет…       Итто стал невинно чмокать его всего, сначала шею, потом щеки, потом грудь.       — Нет, я же не животное, и вы тоже…       — Я… — Горо запнулся, признаться в том, что он в действительности может одичать в сексе, не решился.       Чмоки продолжались. Итто отчаянно желал понравится генералу, расцеловывая каждый его кусочек, каждый шрамик, коих было не мало. Он хотел донести до Горо, говоря на языке тела, что вся та боль, все те «плаксивые грустинки» он был готов залечить собою и более никогда не позволить появиться новым. Длинный язык всё же показался из пасти, поняв, что его цель - это чувствительная грудь. Ладони спустились вниз, стараясь не оцарапать наточенными когтями, когда сжали генерала в свою могучую хватку.       — Нет…нет… — выл Горо, сквозь охи, елозя под ним, — нет, не трогай.       — Почему же? — Итто лишь сильнее сжал член. — Неужели и этого мне нельзя?       — Просто… ух, просто это так хорошо, я теряю себя, — ему было тяжко говорить, передумать в такой момент он уже не мог, всё уже итак потерянно, — Ах, я не могу больше ждать. Можно, продолжай.       Посмотрев вниз, О’ни заметил, что член вполне умещается в его большущий кулак, это было столь прелестно, что вызвало у него румянец до кончиков острых ушей. Одно лишь его беспокоило, то что Горо так и не показывает ему своё лицо, пришлось придумать хитрый план как обдурить мистера стесняшку.       — Хотите потрогать меня? Потрогайте здесь, вам понравится, — взяв ладонь, что мешала ему любоваться возлюбленным личиком, он приложил её к своей груди, — это неплохой антистресс.       — Дурак… — прохрипел генерал, но руки с мужской груди не убрал и смотря теперь в притык на ремни, стягивающие тело рогатого, пытался не кричать в истоме, от двигающееся руки сжавший его передний хвост.       Ноги Горо не знали покоя, они всё копошились и мяли одежду под собой, и так однажды вздрогнув, всё же задели нелепо пах мужчины. Итто сглотнул очередной позыв адского желания, упёрся на локоть так, чтобы стать ближе лицом к лицу.       — Вам не холодно? — вопрос был глупый, ведь Горо был весь покрыт испариной и был готов кончить. — Земля вечером холодная, можно так и простудиться, может всё же…       — Заткнись, заткнись, заткнись, — ушастая голова завертелась из стороны в сторону. Всё, еще немного и от великого генерала и следа не останется. — Сильнее, обними меня так крепко, чтобы я задохнулся.       Итто вскинул брови.       — Пожалуй этот приказ я не восприму буквально… — усилив движения рукой, он стал слышать писки лежащего под ним, эти стоны ещё сильнее били в пах чем непослушные тонкие ноги. Главное - ничего не испортить. Здесь правила как во сне – поняв, что спишь, тут же лишаешься блаженства.       Падший уже и не замечал стекающие на него слюни из зубастой гортани. Стыд исчез, и он уже не помнил кто такой Кадзуха. Всё что было для него важным это движения вверх-вниз. Схватившись за плечи своего почитателя, он прижал его ближе, пришлось признаться самому себе, мысли о том, как большой член входит в него, забились в истерике «хочу, хочу, хочу!». Длинные волосы Итто, закрывали собой весь внешний мир, словно парня накрыл балдахин и теперь, в этом царстве истомы и смущающих запахов, Горо был готов заснуть. Генерал с возгласами кончил, запачкав и его и себя, вот тогда Аратаки чуть ли не плакал от собственного желания. Терпи. Он водил пальцами по семени, вырисовывая круги, словно пытаясь проклясть Горо дьявольскими символами.       — Кажется, вы всё ещё возбуждены, мой генерал, — прошептал он в пушистое ухо, — мне продолжать?       Горо с улыбкой блаженства, тоже потянулся к уху нашептывая в отместку.       — Да, почему же ты сомневаешься? Ну же, ты же ёкай, просто возьми что тебе причитается и всё…       Аратаки приподнялся, смотря в затуманенные глаза пса, в его полуоткрытый рот с оглушающей отдышкой.       — Я вам обещал, точнее не вам, а тому самому генералу.       Это вызвало смешок у проказника, израненные пальцы стали наматывать на себя белые локоны. Откуда взялось это кокетство?       — Разве ты не из тех весельчаков и хулиганов, которые кладут свой огромный… преогромный член на правила?       — Кажется, теперь я понял, о чём вы говорили тогда, — Аратаки был смущен так словно был ещё мальчишкой девственником, — вам повезло, что я вас слишком люблю, чтобы поступить так подло. Воспользоваться моментом вашей слабости, было бы не красиво.       Горо стал заливисто хохотать, при этом залезая пальцами под верхнюю одежду О’ни, сминая и оглаживая лапками мускулистую грудь.       — Мне стоило бояться вас, а не наоборот, — промолвил Итто сквозь тяжкие вздохи. Да, разумеется он хотел взять этого податливого сейчас, но он хотел взять его с любовью, а не с похотью, надо же, он думал о морали! — Позвольте мне…       — Да, да! — Горо просто свихнулся вот и всё, он слишком долго терпел, и эти чувства были схожи с неконтролируемой панической атакой. Потерявший себя, обнял ногами мужскую талию, казалось, он был готов и сам сесть на чей угодно член, только бы ощутить что-то внутри. — Мне так одиноко там внутри.       — Я обещал вам, — благородно держался Аратаки, — я понимаю, что если возьму вас сейчас, то вы, проснувшись, более никогда не захотите меня видеть, вы прогоните меня и на этот раз за пределы этого острова, — приподнявшись, он отцепил от себя красивые ножки, скрепя зубами. — Я хочу, чтобы после нашего первого раза, вы не плакали и не проклинали меня, я хочу, чтобы этот вечер запомнился вам приятным, чтобы вы о нём не жалели. Я сделаю вам хорошо иначе.       Воистину сильный мужчина спустился вниз, придерживая те самые шаловливые ножки и наблюдая за тем как Горо покусывает пальцы. Расположившись по удобнее, он стал тет-а-тет с эрекцией великого генерала между ног. Оскалившись, Итто наблюдая как пуще краснеет парень, прислонился щекой к члену.       — Это для меня будет даже слишком просто, вы так не считаете? Я обожаю ваш размер, — он в действительности сейчас чмокнул всё то бесстыдство. Из улыбки показался язык, он лизнул головку, от чего Горо забарахтался. — он отдастся мне легко.       Продолжая лизать до основания, Итто не отводил взгляд от лица возлюбленного, кажется, всё, что ему было нужно - это подарить удовольствие, о, и это у него выходило отлично, ведь Горо приподнимая таз, позабыл о железной воле, раскрыв всё своё откровение. Когда подготовительные лобызания завершились, мужчина взял член в рот, аккуратно стараясь не поцарапать клыками в своём поглощении. Пёс стал бешеным, он не мог перестать выть и скулить, схватив О’ни за рога, он слегка стал помогать ему поймать нужный ритм, Аратаки и не был против потыкаться носом в пушок.       Никто не смел им мешать, никакой мошке, никакой блошке не хватило духу их прервать. Все ужасы войны забылись, забылось и прошлое. Оставьте бедного Горо сейчас, дайте ему расслабиться. Каэдэхара Кадзуха отныне не существует.       Язык будто обвивал его член в кольцо, от кого же он научился этому искусству? Бледные ноги неконтролируемо обхватили шею, генералу казалось, что не существует более длинного и умелого языка, чем у этого О’ни. О, этот язык, ему хотелось петь баллады о любви. Мужские руки же переместились на бедра, плотно сжимая и не позволяя мешать его ритуалу. Голова Аратаки начала двигаться настырнее, почувствовав, что ещё немного и ему придётся глотать. Да, он бы сделал это, ему было очень интересно, но вот Горо так не вовремя отдёрнул его от себя, кончая себе на живот. Итто с улыбкой облизнулся, он хорошо поработал, раз оргазм генерала был столь громким. Ложась рядом с правого бока, Аратаки стал убирать мешающиеся прядки с взмокшего лица Горо, с восхищением смотря на открытый ротик, на реснички и на румяные щечки любимого.       Долго ещё они валялись вот так, беловолосый мужчина мирно ждал, когда обезумевший от долгой голодовки придёт в себя, уже мгла пробиралась сквозь деревья, становилось темно, а с тем и холоднее. Когда Горо пришёл в себя, то почувствовал, что укутан в ту самую жилетку, что лежит он не абы где, а в горячих объятьях Аратаки. Заметив, что генерал оклемался, Итто одарил его приветственной улыбкой.       — Вы как?       — Почему ты лежишь на траве? Почему ты отдал мне свою одежду? — вот такие странные вопросы задал Горо.       — А как иначе? Вы же простудитесь, только представьте, что же будет делать ваша армия без великолепного командира! А я стойкий, мне итак нормально, — мужчина чмокнул его в лоб. — Вы можете встать? Я провожу вас домой, уже темно. Вы же хорошо ориентируетесь в темноте, как и я, да? Или вы всё же не кошка… в любом случае, я провожу вас.       Аратаки хотел привстать, но вздрогнул, заметив блеск от упавшей слезы из голубизны глаз.       — О нет…что же такое? — он прильнул обратно, гладя успокаивающе по голове. — Неужели я сделал что-то не так и…       — Итто, что я наделал? — шмыгнул Горо. — Я - паскудная тварь, я - идиот, я - сука. Я… — дрожал и плакал он, — я изменил. Что я наделал? — Горо оттолкнулся и вскочил, пытаясь найти свою одежду, дабы прикрыть своё бесстыдство.       — Вот, держите, — Итто встав, накинул на плечи взволнованного юкату, — разве это не было хорошо? Вы так дрожали подо мной, а как же хорошо вы щебетали о сексе. Найдите ту хорошую середину, между тем, кем вы только что были и тем, кем вы стали сейчас.       Аратаки сделал хуже, слёзы раскаяния полились пуще.       — Да, это было великолепно, но это не то… — он посмотрел на свою липкую руку. — Благо, мы не зашли слишком далеко, иначе я бы заблудился окончательно и никогда бы не вернулся домой. Ты силён Итто, сильнее меня даже духовно, спасибо, что сдержался. Теперь мне должно стать полегче, но теперь каждый вечер я буду каяться в этом грехе, пав на колени.       Мужчина просто замер, в надежде услышать, когда же ему ждать продолжения.       — Я пойду домой один, — генерал завязал вновь свой тугой пояс, — не нужно меня провожать.       — Горо, — окликнул Итто уходящего, — мне было так хорошо с вами, вы так красивы, ощущать вас было для меня…       — Перестань, не надо давить мне на жалость и льстить, я больше не раздвину свои ноги.       Это болезненно кольнуло Аратаки в сердце, смотря вслед уходящего, он спеша собрал все вещи, найдя в себе силы ещё и догнать.       — Вы говорили, что теперь я ваш любовник, а вы мой.       — Я и вправду сказал это? — Горо прибавил шаг.       — Ещё вы сказали, что будете заниматься со мной любовью, если только я буду соблюдать одно лишь правило - не проникать в вас.       — С тобой как с ребёнком, ты что, поверил мне?       Аратаки вдруг схватил генерала за шкирку и потянул на себя.       — Мы заключили контракт, и он был отнюдь не детским, — голос был грубым, Итто не хотел быть злюкой, но иного пути он не нашёл, — вы обещали мне, что если я не проникну в вас своим членом, то и вы сделаете мне приятно взамен.       Горо сглотнул горечь, конечно он помнит, чего наобещал в порывах страстных чувств, он вновь хотел убежать, скрыться от этой проблемы, поступив несвойственно безответственно, но О’ни накрепко прижал его к себе, рукою держа за горло.       — Кажется, теперь я сам себя заковал в шипастый ошейник, — тонкие пальцы легли на сжимающую его руку, — может дать тебе поводок, так на всякий случай, чтобы я не убежал?       — Зачем вы говорите такое? Нам ведь было вместе хорошо, — нашептывал обиженно ёкай.       Ладонь на горле сдавила сильнее, кажется, чем больнее раненому Итто, тем мощнее становится его злой дух. Поступать так подло более породистый не мог, теплота в паху и воспоминания о сахарных словах, раздобрили его. Видеть печаль на вечно сияющем лице, было горько.       — Ты говоришь верно… Я неправильно поступаю, ведь хочу нарушить обещание, думаю мне стоит соблюсти поставленное условие. Аратаки Итто, тебе доставит удовольствие сам генерал со всеми почестями и привилегиями. Я понимаю, тебе обидно что я не дал тебе кончить, хорошо, раз так, приходи завтра вечером ко мне, и я выполню условия сделки.       Скрежет зубов послышался от Итто, ему было обидно не от того, что кончил он или нет, а от того, что Горо отчаянно закрывает глаза на его чувства. Возможно, ему и не стоило напоминать о контракте, теперь это всё выглядит так холодно, будто рогатый старался только ради награды. Пора отпустить пса, пока он не откусил руку, которая его кормит.       — Мне это не нужно… — вздохнул бес, отрицательно покачивая головой, — это должно быть не так.       Горо напирал, не поняв истинную причину огорчения.       — А как? Я не могу иначе, Итто, прости меня, я не могу позволить тебе войти в меня, не могу. Я не могу и просто целовать тебя, для меня это уже низко, — отвернувшись, он был готов сбежать. — Надеюсь, ты понял. А прощаемся ли мы навсегда или до завтра, решать тебе.       Силуэт генерала исчезал в черноте между деревьями, О’ни остался один решать эту непосильную проблему, сваленную на него, что ж, он уже привык. ———       — Завтра никого ко мне не впускать, — строго наказывал Горо, стоявшему подле дома караульному, — я буду занят бумажной работой.       Подчиненный впервые видел своего господина в таком скверном расположении духа, промелькнула мысль о том, что армия терпит крах, что близится день, когда всех революционеров вздёрнут на костре.       Сглотнув испуг, солдат поклонился в готовности исполнить приказ.       Явившись в свой дом, Горо впопыхах не снимая с себя гэто, рухнул на колени перед святым алтарём.       — Об одном лишь я смею молить тебя, Кадзуха, найти в своём большом сердце силы простить меня. Какая же я дрянь, я хотел испытать страсть, заплатив за это скоротечное чувство твоей вековой болью… Ты знаешь… только ты знал о моей слабости, но теперь, когда об этом догадался сам дьявол, смогу ли я одолеть его? — опущенная голова стала мотаться из стороны в сторону. — Нет, это я виноват, я и моя животная натура, моё одичалое нутро, которое так скучает по тебе, — рука легла на низ живота. —Нет, у нутра моего нет чувства, оно хочет ни тебя, ни кого-то ещё, оно просто хочет. Хочет. Хочет. Ему не важно кого, ему важно, как глубоко и как сильно. Я обещаю, я заглушу этот шепчущей голос, дабы он не соблазнял меня, я перестану его слышать до тех пор, пока ты снова не вернёшься и не утолишь его голод. ———       Умываясь с утра, он был уверен в том, что всё то плохое, что могло случится с ним, уже произошло. Он не может совершить ошибку ещё раз, верно? Горо не дурак.       Некто постучал в его дверь.       — Я занят, я же просил меня не беспокоить, — протирая полотенцем заспанную мордочку, пёс поморщился.       За дверью послышался кашель, а затем совершенно странный и незнакомый голос.       — Генерал, срочное донесение от Верховной жрицы Сангономии, — официально важно начал докладчик, — дело касается плана ближайшего наступления на армию противника. Её превосходительство велела мне доставить вам план действий лично в руки!       Встрепенувшись и навострив уши, генерал рысью добежал до двери, неужели разведчики доложили Кокоми о планах сёгуната, поскорее бы узнать, что там придумала пташка Сара и как уничтожить её гнездышко. Отворив дверь, он тут же протянул руку дабы получить желанное письмо, но вместо официального документа ему протянули порцию ещё тёплых такояки. Подняв взгляд на почтальона, Горо пожелал поскорее захлопнуть дверь, это был Аратаки со своей коронной самоуверенной улыбкой.       Не дав закрыть дверь, курьер прошёл внутрь без приглашения.       — Как тебя пропустили? — пятился назад Горо. — Я же велел им никого не впускать.       — Так вот в чем дело, — Итто сняв гэтто, прошёл внутрь, накрывая на письменном столе сытный завтрак, — а я всё гадал, почему же меня не впускают, хотя и приглашали в гости. Это очень неучтиво с вашей стороны. Вы совершенно не гостеприимны.       — Они что, забыли мой приказ?!       — Нет, не забыли, — озорно говорил О’ни, — я просто слишком хорош чтобы меня не пускать туда, куда я захочу. Великолепный Аратаки Итто вновь одержал победу над грозными стражами и добрался до башни прекрасной принцессы, кажется, принцесса должна броситься благородному рыцарю на руки, или же я должен разбудить её поцелуем?       — Как ты это сделал?! — кажется, та самая принцесса была не рада такому разрушению её замка одиночества.       — Всё просто, — он запихнул в рот один шарик такояки и стал довольно жевать, — я обманул их, сказал то что и вам, дабы вы открыли мне дверь.       — Я не узнал твой голос.       — Я же лучший актёр во всём Тейвате, я могу и женскому голосу подрожать, вот послушайте… — Итто закашлялся и вдруг захлопал ресничками. Пародия на женщину вышла у него смехотворной. — Дорогой, я приготовила нам завтрак, твои любимые блюда, а ещё я украсила их цветочками из морковки, ты только взгляни! — пискляво щебетал рогатый. — Ах! Иди же сюда попробуй эти блюда от твоей любимой женушки.       Горо стал постепенно таять, сев за стол, он понаблюдал за тем, как Итто с той же манерой, взяв шарик палочками потянул ко рту генерала. Стружка тунца всё ещё танцевала, словно живая, на кусочке теста. Интересно какая внутри начинка?       — Скажи «а».       — Дурак…       — Не обижай меня, иначе я подам на развод, а насилие в семье неприемлемо.       Сдавшись, Горо таки приоткрыл невозмутимый ротик и принял угощение из чужих рук, его ещё никто не кормил «с ладошки». Чем продолжительнее он жевал, тем ярче расползалась улыбка на его лице.       — С креветкой… вкусно, это ты приготовил?       — М-мне помогли, — он стал говорить своим обычным басом, смущённо поглядывая на пятнышко соуса на губах генерала, — я попросил жену фермера научить меня готовить что-то новенькое.       — О, я уже представляю эту картину. Ты - такой огромный и высокий на маленькой кухоньке, на тебе одет фартучек, обязательно белый с рюшами, — смеялся от собственных же выдумок Горо. — Наверное, твои рога задевали все кастрюльки и плошки, локтями же ты смахивал всё на пол, а когда ты решил было замешать тесто, то сделал это так грубо, что все кусочки разлетались по стенам. О, да, ты чуть было не угробил кухню, но добрая миссис нежным голоском решила помочь, и тебе ничего больше не оставалось, как просто сидеть на стуле ровно и наблюдать, как заботливые руки женщины готовят за тебя. Надеюсь, ты запомнил рецепт.       Глаза Аратаки были округлены, ведь весь монолог генерала, он думал лишь об одном вопросе.       — Как вы узнали? Но я запомнил рецепт, просто кухня мне нужна побольше и вот тогда в следующий раз…       Горо и сам от себя не ожидал что угадает, это вызвало у него неподдельную реакцию в виде беззаботного хохота. Еда делала его мягким и домашним, на пару со смехом он забывал и то, что за дверью война.       Все шарики такояки были съедены, они оба пытались тянуть время, жуя очень и очень долго, но всё же момент разговора настал.       — Я пришёл, — первым решил казаться смелым Итто, — чтобы получить удовольствие, но дело в том, что я его уже получил, просто завтракая с вами, ваш смех, ваша радость и есть моё наслаждение, мне более ничего не нужно от вас, поэтому, вам не стоит утруждать себя и заниматься со мной… — он сглотнул, — сексом.       Горо что всё мучал стакан холодного чая вертя перед носом, решил оставить его в покое, поставив на стол.       — Я не хотел тебя видеть, ведь знаю стоит тебе явиться, то непременно случится что-то плохое. Но ты здесь, ты пришёл дабы получить своё, не знаю зачем ты сейчас врешь мне, да ещё и так откровенно при этом смотря на мою шею. Судя по всему, хитрый О’ни задумал меня задобрить, хочешь чтобы я вилял перед тобой хвостиком?       Итто сжал край стола и нагнулся ближе.       — Вы снова выворачиваете мои слова шиворот-навыворот…       — Ты не отстанешь от меня, я уже заключил с тобой контракт и кажется по случайности продал душу, даже вернее сказать тело.       Вдруг стол пошатнулся - это Итто ударил нервно коленом, когда обнаженная нога генерала слегка коснулась бедра.       — Хотите спровоцировать меня? Я понял, вы хотите, чтобы остались виноваты не вы, — он чувствовал, что нога идёт вверх, к паху, — а знаете, я не против принять наказание вместо вас, главное, чтобы вам только стало легче, — цепкой хваткой он вцепился в шаловливую лодыжку не дав дойти до ширинки. — Вам больше не о чем не надо переживать, вы можете свалить всю вину на меня, будто это я заставил вас, будто это я силой раздвинул вам ноги.       Горо, выбравшись из хватки, встал из-за стола, за ним и Итто, тут же оказавшись за спинной.       — Простите…мои слова, они напугали вас? Я не хотел…       В ответ послышался тяжкий вздох.       — Итто, если ты решил примерить на себя театральную маску грозного О’ни, так почему же не держишь марку до самого финала?       Улыбка скользнула по миловидному лицу, приметив её, мужчина осмелев положил руки на талию.       — Простите, виноват, рядом с вами я хочу быть искренне нежным, возможно тому виной ваш пушистый мех, — он стал зарываться носом в волосы на макушке, а затем прильнул к мягким ушкам губами, — с вами нельзя обращаться жестоко, иначе вы откусите мне руку.       Генерал ахнул от последующего кусачего поцелуя его ушей, пришлось поднять руки вверх и завести за спину, повиснув на мускулистой шеи.       — Да, я кусаюсь, но порою мечтаю, чтобы меня приручили.       — О, об этом я узнал ещё тогда, когда увидел, как вы ублажаете себя пальцам. С тех пор, Вы лишили меня обыденных снов, ведь всё что мне приходит ночью, это ваш образ, ваш фантом. Я думал и думал о вас, — Итто задумчиво развязывал пояс на вздрагивающем парне, — о том, что генерал, у которого в подчинении целая армия, генерал, слова которого слушаются без укоризненно, тот самый генерал в постели желает быть подчинен воли другого. Или же, это только со мной?       — Дурак, — обрывками говорил запыхавшийся Горо, — не заставляй меня думать.       Озорная улыбка проскользнула на довольном лице О’ни. Когда накидка генерала пала, то нагой вдруг отскочил, прерывая контакт.       — Итто, ложись на футон, я обещал принести тебе удовольствие, пока я ещё помню об этом …       Мужчина с промедлением обойдя свое любимое произведение искусства ожидал подвоха.       — Кажется Властелин Камня не ошибся, когда даровал вам гео-глаз Бога, — он снял с себя выстиранную жилетку, без лишней аккуратности, бросив её на пол, — всё же вы следуете контракту, который даже не является официальным документом или же… я должен что-то подписать? Вчера вы были не так обязательны. — обернувшись, Итто забыл, о чем говорил, ведь ему было позволено смотреть на Горо без лишних препятствий, словно впервые. Чем больше он глядел, тем больше у него кружилась голова. Он хотел было снять с себя душный ошейник, но неуклюже споткнувшись о свою же ногу, рухнул на футон. — Ай-яй…загляделся, сдаюсь, я повержен. Где мой белый флаг?       Генерал лишь легонько приподнял уголки губ от этой смехотворной картины.       — Итто, у тебя был гео-глаз, поэтому тоже я могу сказать и о тебе. У тебя железная воля, — он стал приближаться к изумленному, ему нравилось то, как багровые глаза смотрят на него, это льстило. — Но в отличии от меня, тебе повезло, ты всесилен перед своими страстными желаниями, а я же… я же сам готов положить голову под топор палача, — он стал гладить себя по вздымающему животу. —Лишь лёгкое недомогание внизу, и я уже вою, вот она моя слабость - секс и еда, как так вышло, что ты узнал про всё это?       О’ни стал заикаться, когда генерал близко встал перед ним без капли стыда.       — Оу…ну я…я случайно, хе-хе, может это судьба? А может это потому, что я долго изучал вас, перед тем как сделать шаг, — он потянул было руки к бёдрам, что были напротив, но тут пёс, обойдя сел рядом по правое плечо.       — Следил? О, я помню, ты говорил, — его голова легла на плечо.       — Д-да, но я с вами не до конца был честен, — Итто давно хотел признаться, ложь гложет его, он думал, что если скажет, то и икота пройдёт. — В канун вашего дня рождения, на самом деле не мне приказали передать вам подарок, я лишь краем уха услышал и тут же пожелал, чтобы никто другой кроме меня, не увидел вас спящим. Эта манящая мечта, заставила меня пойти на авантюру, я попытался договориться с солдатом, которому была поручена эта миссия, по-моему, его звали Темпей. Долго я его упрашивал, очень долго, поскольку он не знал меня и вид мой был грозен, он подумал, что я вор… тогда Темпей так испугался, что мне пришлось… — О’ни откашлялся, ведь парень обнял его руку, прижавшись ближе, а голубые глазёнки всё хлопали от интереса смотря в притык, — ну, я и вырубил его и выкрал заколку. Да, да, я знаю, что поступил ужасно, что я стал тем, кем он меня считал. Если честно, мелкие проказы мне всегда прощались, и вот эта одна из них. Когда я подошел к этой двери, — он указал пальцем в коридор, — я слышал, как вы стонете, я по глупости сначала решил, что вам стало плохо, но затем прислонившись ухом к щелке, понял, причина иная - вам дурно от одиночества. Я как заворожённый просто стоял и слушал, затем я стал ненасытен и решил посмотреть, но было так темно что я не мог увидеть через окно или ещё откуда, тогда я и решил, что лучший способ - это просто войти без приглашения. Мне тогда не важны были последствия, я не думал ни о чём кроме того, чтобы увидеть вас… дальше вы знаете, я словно был под вашим гипнозом тогда и остаюсь сейчас, я и раньше вас обожал, а тогда… я просто помешался.       — И всё же, — Горо положил лапку на вздымающуюся грудь, став повторять контур красных линий пальцами, — ты держался, хотя и тогда мог просто взять меня, я думал ты так и сделаешь, я мало знал тебя тогда, но если хочешь знать о чём я думал в ту ночь… «что было бы, если бы ты снял ошейник со своего внутреннего дьявола.»       — Не стоит его будить, — Аратаки отвёл глаза, — я наложил на него печать и он не причинит вам зла.       — Оу, а истинный О’ни в тебе всё же есть?       Горо вздохнул, ему в действительности нравилась перспектива стать не виноватым, а стать жертвой, так было бы легко оправдаться. Головой генерала, вновь завладел зверь. Он боялся, когда был в здравом уме, и жаждал узнать, как сейчас, что же там прячется за гримом шута. Израненная ладонь потянулась вниз, к серым штанам, столкнувшись с грозной маской на поясе и оглаживая её острые металлические рога, он подумал «не эта ли та самая печать? Сняв ремень, я же не обрекаю себя на страшную участь?».       Тяжелая пряжка щелкнула, ремень ослабев, дал доступ к тёплому и мягкому аду.