Пёс войны и шут гороховый

      Каждый новый день приносит лишь новую смерть. Вчера мы, завтра они.       «Он сошёл с ума, верно сбредил, » — помыслил Горо, молниеносно бросаясь на помощь солдату, который, не думая о тактике, пошёл напролом, оказавшись тем самым в плотном кругу вражеских копий.       — Рицу, — завопил Генерал, ведя обстрел, — держись, я иду!       Но помощь не требовалась вовсе. Рицу взвыл, и этот клич напомнил вопль раненного животного, которое скорее стоило забить, чем спасти. Можно было заметить, как исказилось лицо соратника, оно стало кривым, почти демоническим, зубы стиснуты, лоб нахмурен, само тело же стало крепнуть, а кулаки стиснули древко копья, оставляя занозы. Самурай с несвойственной беспощадностью стал колоть врагов, как заведённый и бесчувственный механизм, скача из стороны в сторону, не давая обреченным из комиссии Тенре и взмаха сделать.       Стал биться красный фонтан, от чего пришлось закрыть лицо ладонью, дабы брызги не попали в глаза, и ещё хуже на губы, чувствовать вкус чужой жизни, было отвратительно. Отбивая удар обезумевшего Рицу, последний противник в попытках спастись, пытался попросту убежать. Рванувшись с места солдат потерявший честь, побежал наугад, не важно куда, к своим или к чужим, главное спастись только от этого остервеневшего зверя, как жаль, но копье угодило ему прямо в затылок, и приколотило к земле. Довольная улыбка Рицу, праздновала победу, ему не было жаль, не было больно, он был лишь рад той силе, которую обуздал. Вот он, обычный человек, что ощутил себя избранным и вездесущим, завладев лишь малой частью от великого Божьего дара.       Дух поля брани — вот что свело Рицу с ума, думал Горо, ведь умершие и ещё не усопшие души воинов, бродящие сквозь тебя, пробирают до костей. Смерть ходила среди них и каждому смотрела в глаза, как тут не обезуметь? Верно, Рицу просто сошёл с ума, иначе никак не объяснить больше, то что он пытается убить уже убитого мертвеца, нанося ему повторные тычки копьем в самое горло.       — Рицу, угомонись! — некий соратник, вызвался вразумить помешанного. — Он мёртв, успокойся, скорее снимай с себя эту штуку.       — Стой! — пытался остановить добряка Генерал, — Не подходи к нему! — но солдат, что был уже в метре перед разъярённым, тянулся к какому-то украшению на шее сумасшедшего.       Удар стали о стали. Как славно, что самурай успел отразить удар, внезапно прилетевший ему от своего же друга. Хаотичные движения Рицу, совершенно не знали милости, их не интересовало кого убить, врага или своего, неважно, главное сделать это, он бил и бил, всё наступая на напуганного союзника, кричащего лишь слово «сними». Поспешили ещё двое, Горо проснулся от их голосов и поспешил утихомирить безумие.       Слишком непредсказуем был Рицу сейчас, толкнув наземь первого, он уже взялся за второго, вот только никто не мог поверить в то, что свой собственный друг, может заколоть и тебя. Он попал второму в бок, пройдя на сквозь копьем и тут же вытащив, дабы занести следующий и окончательный. Горо подбежал, ровно в тот момент, когда острие копья чуть было не коснулось глаза испуганного, пнув Рицу в бок, он надеялся, что собьёт его с ног, повалит на землю и хорошенько так вдарит, дабы вправить мозги обратно, но мужчина лишь осел на колено, затем тут же выпрямился, бросаясь в атаку на обидчика.       — Рицу! — проревел командующий, пытаясь отбивать удары рукояткой лука, лишь защищаясь, а не нападая. — Я приказываю остановиться! — он встретился лицом к лицу с убийцей и нездоровый отблеск зубов отталкивал.       — Генерал, смотрите, смотрите и восхищайтесь моей силой, я стал вам ровней, теперь я тоже избран богами.       В отличии от Горо, Рицу бил не понарошку, его цель была черна, а глаза ну в точь-в-точь как у мертвой рыбы. Рывок, и ему удалось повалить командующего наземь, изумленные солдаты, окружающие их, едва ли понимали, что происходит, да и Генерал дал им чёткую команду не вмешиваться.       — Я стал лучше вас! — вопил, брызжа слюной Рицу. Его нервные пальцы крались к горлу господина, как противные пауки. Он хочет задушить его. — Гордитесь мною!       Горо заметил недобрый отблеск чужого метала висящий у Рицу на шее, столь странное украшение, оттуда и шла зловонная аура! Скорее, нужно потушить очаг возгорания! Умудрившись схватиться за цепочку амулета, он дернул со всей силы, и украшение оторвавшись от своего хозяина, стало тускнеть.       Лицо Рицу по щелчку стало обыденным, даже уставшим, некий сгусток силы уходил обратно в проклятый аксессуар, пока не забрал всё, лишая обладателя сознания. Покачнувшись, тело придавило Горо собою, тут то и вмешались остальные, помогая выкарабкаться из-под бешенного.       Встав на ноги, парень недобро, даже испуганно оглянулся по сторонам, вокруг плясали какие-то кроваво-чёрные пятна, видимо это из-за удара головой, или… он посмотрел на кулак, что плотно сжимал вырванный с корнем амулет. Некий красный шар, как глаз, словно смотрел на него, он был обрамлен серебреной гранью, красив, но едва ли сравним с идеальностью Глаза Бога, это кривое отражение святости. Проклятый металл шептал ему на ушко сладострастные речи о силе. «С этим оружием, я стану по-настоящему великим, я смогу убить самого Сёгуна, я не буду щенком, я стану вожаком стаи, чьи зубы могут, перекусить горло, разгрызть плоть, снять шкуру, дабы сочное мясо моей дичи, смогло утолить мой аппетит, я обглодаю их кости, пока они не станут белоснежными, и я…» — Горо не заметил, как стал улыбаться, острые зубки стали опасно поблескивать, — «я ни в ком нуждаться не буду, никто меня не приручит, все руки я их искусаю. Он не нужен мне, никто не нужен. Только я, я и мясо, я и мясо, я и…»       —Разрешите обратиться, Генерал?! — Каида, припозднился и подоспел лишь сейчас, тут же с порога и с отдышкой от беготни желая перейти к формальностям. — Генерал? — офицер с опасением взглянул в лицо своего командующего.       Страшный оскал и опущенные в угрозе уши, испугали его. Прежде эта гримаса мелькала на милом лице лишь тогда, когда противником становилась сама Кудзё Сара, но сейчас, беспричинно и непредсказуемо было это бешенство, ещё немного из его рта повалит белая пена. Не найдется ни у кого сыворотки, дабы его усыпить.       — Генерал! — взмолился Каида вновь, но побоялся протянуть руку, дабы потрепать по плечу. Заметив в руках Горо, причину бедствия, офицер нервно сглотнул. — О, всеобъемлющий Оробаси, убереги нас… Генерал, прошу вас, отдайте мне это.       Рычание, как предупреждение, стало извергаться из гортани пса, стоило лишь сделать шаг навстречу.       Кристалл всё клеветал и плевался громкими словами, Горо ощущал, как растут его когти, как затачиваются клыки, дар Властелина камня на поясе дрожал, словно его вскипятили, как воду в чайнике. Сгустки порчи желали завладеть его судьбой, свернуть его с праведного пути.       Взвыв громче прежнего, Горо напугал этим своих воинов и те с опаской попятились назад. Но замахнувшись, Генерал лишь отбросил красный Глаз подальше от себя, ударяя зло об землю. Забыли? В нём было терпение и надрессированный самоконтроль, им не так-то просто завладеть. Проклятый предмет упав на песок не смог разбиться, да и не думаю, что избавиться от темной магии, можно так просто.       С остатками гнева внутри, он занёс ногу над украшением, в желании растоптать, словно гадкого жука, но пришлось остановиться.       — Каида, — встряхнул он головой, пытаясь отбросить всю ту чернь, успевшую проникнуть внутрь. — судя по всему, ты знаешь, что это такое? Говори.       Офицер прикусил губу и что-то начал мямлить.       — Громче! Докладывай, как подобает офицеру!       Приказ заставил мужчину выпрямится и отдать честь.       — Генерал, докладываю. Это — Глаз Порчи, солдаты получили его от нашего спонсора.       Наклонившись, Горо вытащил из кармана платок, стараясь аккуратно замотать в него проклятый предмет.       — Генерал, прошу осторожнее с этим, — нервничал офицер.       — Сколько наших солдат владеют таким оружием?       — Я не знаю точно, но…почти все.       — Все?! — грозный голос пса, заставил Каиду приклонить колено. — Ты знал об этом, так почему не доложил?! — Горо злостно сжимал кулак, он чувствовал, что внутри всё ещё остались песчинки первородного зла.       — Простите, глав командующий, я думал вы… эм… — он не мог обмануть своего покровителя, совесть не позволяла. — Мы решили оставить это в секрете, как и было приказано Фатуи. — Каида отскочил в сторону, ведь генерал, сжав в кулаке кровавый песок, швырнул его в сторону верного как казалось раньше офицера.       — Фатуи?! Почему я узнаю об этом только сейчас? Я — ваш Генерал, и кто если не я должен знать первоочерёдно о таком сотрудничестве с какими-то сучьями тварями! — его лапка снова стала тянуться за глазом порчи, дабы соприкоснуться на прямую с кожей, песня соблазнительной Сирены била звоном в ушах. — Офицер Каида, вы понимаете, что вам грозит за скрытие от меня такой военной тайны? Что же ещё вы знаете, о чём же вы мне ещё не доложили? Лучше тебе признаться сейчас, Каида, а не во время допроса с отрезанным пальцем, — он оглядел всех воинов, кто-то виновато повесил голову, кто-то вовсе отвернулся. — Неужели, я был слишком мягок с вами?       Офицер, осмелев, говорил сквозь плотно сжатые зубы.       — Прошу прощения, я доложу, как подобает, разрешите обратиться?       — Говори, разрешаю.       — Союз с Фатуи был официально одобрен самой госпожой Кокоми. Тайный спонсор — представители Снежной, вот в чём секрет, и поскольку объединение с ними было подкреплено официальным договором, подписанным лично Госпожой, они стали нашими законными союзниками. И главная их помощь заключается, в этом оружи, — офицер достал из кармана свой личный глаз порчи. — Вы же тоже это чувствуете, Генерал, великую силу, что даёт эта маленькая штучка? Поэтому так инстинктивно тянете к ней руку.       Горо встрепенулся, приняв во внимание лишь сейчас, что держит ладонь ровно над красным камнем. Проклятые почти невидимые волны шли к его руке, проникали в вены, а по ним и в сердце, окутывая едким туманом. Одёрнувшись, пёс осел на песок.       — Это без сомнения гениальное оружие дарует нам победу. Я часто задумывался, также, как и все остальные, что будет, когда мы каким-то невообразимым чудом, всё же победим армию сёгуната и встретимся лицом к лицу с самой Баал, что мы сможем сделать? Смешно! Мы лишь мошкара для неё и не более! Но с этим… — он сжал крепче своё проклятье, — с этим мы хоть что-то значим! Может вам проще, Генерал, у вас есть Глаз Бога — Вы одаренный. Но мы же вооружены лишь холодным оружием и верой в то, что мы хоть как-то да приближаем победу, что мы не второстепенны. Но теперь, когда у нас есть эти Глаза, мы в действительности властны над ходом войны. Это благодетель! Пожалуйста, поймите, с этим мы точно сможем достигнуть цели, ведь этот дар, дал нам веру! Веру в победу свободы над рабством.       Горо выпрямился, он видел перед собой одержимых, проклятых и обреченных людей, а вовсе не бравых героев. Лишь соприкоснувшись раз с этой штукой, можно было понять, как жадно она сжирает разум. Благими намерениями вымощена дорога в ад.       — Вы забыли, забыли, что каждый из вас приближает победу! Что не один человек… не владелец глаза Бога, а вы! Мы сообща, вместе! Какой-то самурай, сплюнув на землю, стал уходить в сторону воды. Горо не понимал почему прежние слова больше не работают.       — И что же мы сможем сделать без Глаза Порчи, Генерал? — продолжил Каида, пытаясь сохранить уважительный тон. — Мы всегда проигрывали, армия Тенрё слишком велика, их самураи тренировались годами, а тех, кто занимался боевыми искусствами с рождения у нас можно по пальцам пересчитать. Мы простые парни, мы держались лишь благодаря вам, генерал. Мы всегда готовы идти за вами, служить вам и нести ваше имя, но мы хотим быть достойными, быть победителями, принести вам с Госпожой пользу, быть не «массой».       Горо указал на лежащего Рицу, его волосы седели, а тело словно сушилось и покрывалось морщинами.       — Значит, вот как выглядит ваша победа?! Вот ваша участь, вот она!       Стоявший по правое плечо от офицера Син, что прежде вступил с генералом в поединок на боевых учениях, вставил своё слово.       — Мы готовы этим пожертвовать. Мы и без того были готовы умереть ради свободы. С Глазом Порчи, мы хоть поймём, что умерли не зря.       Губы задрожали, он не знал, как надо ответить, в приказах, написанных Госпожой Кокоми, такой главы не было. Неужели он и вправду попросту не понимает их, ведь его благословили Архонты, ему дана была благая сила, он — Генерал, он другой, и он забыл каково это быть обычным.       Да, это так.       — Слушайтесь моего приказа, офицер. — Зато он хорошо знал, как ведёт себя настоящий генерал в случаи непредвиденной ситуации. — Отправляемся в лагерь, я проведу переговоры с Госпожой. И какое бы не приняла она решение, и я, и вы должны будете ему последовать. — — —       — Цу! Е! Фа! — играл Юркий в детскую забаву вместе с Волом сидя на домашних футонах. — Ножницы! Я выиграл! Бе!       В ответ на высунутый язык Вол опечалено вздохнул и, закатив глаза, обреченно отправился за шваброй. Они играли на то, кто будет мыть сегодня полы, ведь точного графика уборки у них никогда не было.       — Там паутина, — указал Кость, в угол комнаты, — убери и её, не забудь, иначе пауки заползут нам в уши, пока мы спим.       Вол почесав затылок, лениво нагнулся за тазом с водой.       — Не достану, это ведь ты у нас дылда, ты и убирай.       Затеялась бы драка если бы не вмешался Итто.       — Я помогу, можешь сесть на моё плечо, Вол.       Парень смущённо потёр щеку.       — Босс, я тяжелый…       — Не велика беда для такого как я!       В дверь постучали.       — О, наверное, фермерша принесла капустный пирог! Скорее, пока ещё не остыл! — все голодающие ринулись к двери.       Первый добежал Юркий, с размаху открывая ветхую дверь и тут же одарив гостя улыбкой до ушей, со свисающими слюнями.       — Добрый вечер, миссис… — радость ушла с уст. — Г-генерал, Горо! — заикнулся Мальчишка, увидев стоявшего напротив него без эмоционального военного, улыбка тут же сменилась разочарованием, ведь увы, Горо не принёс никакого пирога.       Подбежавшие Кость с Волом, встали позади с любопытством вглядывались в мохнатые ушки. Еле-еле банда Аратаки помещалась втроём в дверной проём.       — А что вам надо? — неуважительно начал Юркий, но, когда Кость ударил в его бок локтем, напоминая о приличиях, пришлось подобрать более правильные слова по этикету. — Добрый вечер, сэр, чему мы должны быть признательны, что вы соизволили почтить визитом нашу скромную обитель? — снова прилетел удар в бок, на этот раз от Вола. — Блин, да что такое?! Я не знаю, как с ним разговаривать.       — Где Аратаки Итто? — голос пса был пугающим, полуживым.       Троица оглянулась назад, Босс стоял за стенкой, справа от двери, так, чтобы его не было ни в коем случае видно, для пущего эффекта он закрыл лицо и зажмурился.       — А его нет дома… — выдал Вол, нервно потея.       — Да, эм, он пошёл играть с оникабуто.       Итто грозно взглянув на свою банду, стал пытаться объяснить руками, что именно следовало сейчас сказать, да и вообще, как можно скорее прекратить разговор, только вот бестолковые парни совсем не понимали.       — Ой точнее, он не играет, он ведь не ребёнок какой-то! — начал Юркий.       — Ну да, он вообще-то мужчина в самом соку. И сейчас, эм… — продолжил Кость.       — На свидании с девушкой по имени Уми. Она очень красивая, поэтому не стоит даже надеяться, что он вернётся. — придумал неожиданную концовку Вол. От чего получил толчок в плечо уже от самого Итто.       — Хватит, дошутились. — Троица уступила ему место, и теперь босс занял место в дверном проёме. — Простите, Генерал, они иногда не понимают где комедийная сцена, а где настоящая жизнь.       Парни за его спиной стали недовольно бурчать.       — Я не ожидал вашего визита, что-то важное случилось? Славно, что вы обратились именно ко мне, ведь кому же еще кроме меня под силу столь многое, ха! Поручение или…— он, покраснев до ушей, и нервно теребя свой затылок, опустил взгляд на того, кого ещё не успел разлюбить, хотя стоило бы, — случилось что похуже? Что случилось?! — голос сорвался, он заметил бледное лицо, опущенный вниз взгляд, повисший в скорби хвост, и сердце его замерло от испуга.       — Мне нужен личный разговор, — командующий говорил с ним не поднимая глаз. — Только с тобой.       — Хорошо, сию же минуту, постойте пока здесь, ладно? — было невозможно не заметить то, как он нервничает. — Сейчас, я быстро, пожалуйста, никуда не уходите, — он закрыл перед носом Горо дверь и тут же схватился за свои рога. — Парни, быстрее, выметайтесь отсюда!       — Чего? — недовольно пробурчала банда.       — Прошу вас, ради меня, это ненадолго, нам с Горо, точнее с Генералом Горо, надо срочно поговорить. Прошу, посидите пока на крыльце. Черт, а почему здесь так грязно! — Аратаки стал убирать с порога мешающееся гэто, а также валяющееся всегда на одном и том же месте фестивальные флажки и стопку с легкими романами. — Давайте, давайте, выметайтесь.       Дверь снова открылась, Горо пришлось отойти чуть в сторону дабы трое парней смогли выйти, но он всё также был отстранён и взглядом с ними не пересекся.       — Прошу, проходите. — Итто показал открытой ладонью внутрь, придерживая дверь.       Галантность босса удивила троицу, они, устроившись на бочонках возле дома, стали наблюдать за тем, как шатаясь зашёл в их захудалую комнатушку Великий Генерал. Дверь захлопнулась.       — Вот это да! — тут же взвизгнул Кость. — Интересно, о чём они разговаривать-то будут.       — А давайте подслушаем, — предложил Юркий.       Вол раздал всем подзатыльники.       — Сидим здесь и ждём. Тихо. — — —       Пахнуло мужским запахом, Горо чуть приподняв подбородок оглянул комнату. В ней было не убрано и пыльно, на пол пути валялась швабра в компании с наполненным водой тазиком, четыре футона у стены были не заправлены.       — Я думал, ты живешь один.       Итто тут же нервно и впопыхах, стал запихивать ту саму швабру обратно в кладовую, он сделал это так неуклюже, что стали падать вещи с полок.       — Извините, я не думал, что вы… что вы вообще… придёте ко мне в гости. И вообще я не думал, что вы придёте когда-то, точнее, что вы вообще захотите меня видеть и тем более… говорить, — он таки сунул вывалившиеся рыболовные удочки обратно в шкаф и закрыв дверцу, повернулся обратно к самой главной проблеме. — Так, чем я могу вам помочь? Ой… — он заметил, что Генерал, смотрит на плакат, весящий над комодом. Тот самый увы помятый агитационный плакат с изображением Освободителя Инадзумы. — А это не моё…       Глупое детское оправдание. Рядом с плакатом можно было заметить и театральную маску, ту самую, что осталась с дня рождения Горо. На лице генерала мелькнула холерная улыбка, это было похоже на алтарь поклонения посвящённый ему.       — Тебе нравится такой я, как на плакате?       — Ну, вообще, вы мне со всех сторон нравитесь, — Итто хотел стукнуть самого себя за такие слова. Понаблюдав за реакцией, он понял, что слова его не вызвали у Горо абсолютно никаких эмоций. Неприятно. Он не хочет такое испытывать вновь, он затем и отринул эту любовь, только чтобы обезопасить себя от неё.       — Я пришёл, дабы отдать тебе это, — Горо потянувшись в свой карман, вытянул оттуда хорошо знакомый для Итто предмет, — Ты когда-то забыл у меня. Решил вернуть.       Блики поблескивали на шипастом металле, парень слегка покрутил предмет у своего носа, а затем положил на тумбу, что около плаката.       — Мой браслет… — Итто инстинктивно коснулся запястья, на котором прежде был этот аксессуар, — спасибо, что вернули в целости.       — Ты забыл его у меня специально, не так ли?       — Не совсем понимаю о чём вы.       — Ты молодец, Итто. Эта ловушка сработала, и я окликнул тебя.       Да, бес специально оставил браслет тогда, ради предлога встретиться вновь, вот только он думал, что произойдёт это раньше, да и в сегодняшнем будущем, всё как-то по-иному.       Горо отвернулся. Казалось, на этом они и простятся, Итто открыл было рот дабы остановить, сказать что-то хорошее, чувствуя некую грусть, которую занёс сюда вместе со сквозняком брошенный пёс, но его опередили.       — Я даю своё согласие.       — На что?! — разумеется Итто понял весь смысл, спрятанный за этими словами, но не до конца поверил, от чего голос прозвучал неконтролируемо громко.       — Я — Генерал Горо, являющийся главой войск Ватацуми, великий генерал Сангономии, подчиняющиеся Божественной жрице — Сангономии Кокоми, даю своё согласие тебе. Да, ты можешь.       Итто сделал шаг ближе и пожалел, что спросил.       — На что?       — Проникни в меня, — без совестно молвил Горо, заставляя сильного беса потерять равновесие.       — Подождите, так сразу? А как же…       — Ты, наверное, забыл. Договор был такой, ты можешь трахать меня без проникновения, но, когда другой я молил тебя о твоём члене в нём, ты молвил: «договор может расторгнуть лишь тот, кто его подписал», а то есть не похотливая шавка, кой я являюсь в такие интимные моменты, а только сам генерал. Так вот, я повторю если нужно. Я — Генерал Горо, являющийся главой войск…       — Стойте, пожалуйста прекратите. Я понял, понял!       — Славно, — он потянулся к ошейнику на своём горле и расстегнув его, положил рядом с браслетом Итто, в след за аксессуаром, он стал снимать с себя и перчатки. — Хорошо, что ты всё понял, я рад. Рад? Эмоцию на лице Горо, едва ли можно назвать «радостью», губы каменные, глаза мутная вода.       Красно-солнышко, поблёскивало в маленьком окне рыбацкой хижины. Тяжело было дышать, не только от скопившейся пыли. Мужчина, стоявший позади, сжал в кулаках свою жилетку, ему только и оставалось, что встать в угол в наказание, словно это он виноват в том, что сейчас может произойти.       Израненные плечи и спинка стала обнажена, Итто то стыдясь, то снова любопытничая, нервно метал взгляд. Верхняя одежда пса сложилась на тумбу, теперь пришла очередь и штанов.       — Итто, не стой в стороне, ты можешь взять меня сильно. Мне не страшно.       — Я не думал, что… — как же ему правильнее выразиться? — что это будет так.       — А как бы ты хотел? — Горо наклонившись, спустил с себя штаны, прикрывая себя хвостиком и ему удалось сделать это так соблазнительно, что у черта свело живот.       Ах, эти ножки, Итто желал быть ими объят, но на душе было не спокойно.       — Не знаю… Я бы хотел, чтобы это было… м, более романтично? — упомянуть запретное слово на «л» он побоялся. И вместо того, чтобы схватить свою мечту за хвост, он стал отходить, пытаясь найти спиной стену.       Заметив эту робость, обнажённый, приоткрыв ротик, громко вздохнул.       — Можем сделать это на этом комоде, — он провёл легонько пальцами по краю мебели, — прямо перед плакатом, если он тебе так нравится, — парень нагнулся, упираясь локтями, с попытками встать в удобную позу задирая хвостик вверх. — Но боюсь, мои ноги меня не удержат, я ослабну, — он повернулся, вновь посмотрев в сторону футонов. — Какой из этих твой? Или мне как в сказке из Снежной про медведей, стоит полежать на каждом, дабы понять где удобнее? Я могу найти и по запаху.       — Может сначала поговорим, я могу угостить вас чаем. — Итто терпеливо мог лишь смотреть на то, как выгибается пёс не свойственно по-кошачьи, а затем отлипнув от тумбы, идет к футонам. — Почему же вы так торопитесь? Будто завтра никогда не наступит… — поняв, что не добьётся ответа, он, наконец перестав сливаться со стеной, рванул вперёд, останавливая генерала, который хотел лечь на футон Вола. — Посмотрите на меня. И скажите, что происходит? — он лишь положил руки на плечи маленького, как тот тут же вздрогнув, стал дрожать. Миг. Лицо из камня стало жалобным, на глазах появилась роса. Пёс, почувствовав лишь маленькое тепло прикосновений, размяк и не смог больше строить из себя бесчувственного любовника. Поджав хвостик, Горо уткнулся в грудь обескураженного Аратаки, потираясь шмыгающим носиком об одежду. Итто знал, что сейчас нужно сделать, это просто крепко обнять и выслушать, вот зачем пес пришёл, вот какова была истинная цель визита.       — Я устал от войны, — начал маленький комочек, — устал быть жестоким. Сегодня такое произошло, я потерял доверие своей армии, потерял их, они погибнут по моей вине, ведь я был слишком беспечен и не уничтожил корни ядовитого дерева, которое теперь дало плоды. Они ими подавятся, они все умрут в муках, я знаю, ведь и сам лишь откусив, был отправлен. И только и выжил, потому что на поясе моем висит истинный Глаз Бога. Но они… они обречены, я не могу их спасти. Их волосы седеют, их разум угасает, кожа сморщивается, их заживо съедают, а они этого еще и желают! Ох, и это лишь у тех, кому хоть чуточку повезло, ведь есть и те, кто полностью потерял себя, я так боюсь их, и так хочу им помочь, что почти бессилен. Мои войны, мои братья хотят убивать, жаждут своего проклятья как воды, и не спасает их никакое лекарство, ни божественная рука Госпожи. Что мне делать, как же мне помочь им?!       Это был вопрос, на который не стоило отвечать, да и правильного ответа не было, всё что в действительности могло помочь сейчас, это нежные поглаживания по голове и за ушком.       — Как же я раньше не догадался? Может узнав я раньше, я бы мог уберечь их? Я ведь знал, что Фатуи что-то замышляют, знал, ведь они прямо мне на это намекнули, но почему-то решил, что проблема решится сама с собой. Да и ты! Ты меня отвлёк! Ты и только ты был в моей голове. Ты нарушил порядок, я получил сотрясение, из-за твоего громкого голоса. — он слабо стукнул О’ни по груди, сам удивившись тому, как легко отказалось сделать его виноватым во всём, так было легче. — Прости, Итто, конечно ты не виноват, я просто пытаюсь прийти в себя, я ответственный Генерал, а не какая-то там сопля, — хоть он так и выразился, но вот носик у него намок. — Я не хочу пользоваться тобой, может это привычка, отдавать приказы? Почему я вообще решил, что могу себе это позволить, явиться без предупреждения, сказать, что ты должен выполнить мой каприз…       — Не волнуйтесь, и не наказываете себя за это, ведь на самом деле, я счастлив что вы пришли, я скучал. Очень. — Мужчина обнял покрепче. — Вам можно всё. Я ведь и сам когда-то молил вас сделать меня вашим солдатом.       — Дурак, что же ты такое говоришь? Подумай о своих чувствах, о себе… — Горо хмыкнул. — иначе найдутся такие как я, которые решат, что могут тебя обуздать.       — Я привык.       Парень, подняв голову, заплаканными глазами уставился на него.       — У тебя что, я не первый такой? Ах…да…— он стал хохотать, — Ах, Итто, я за этим и пришёл, за тем, только чтобы ты уничтожил мою печаль, я знаю, тебе это по силе. Ты всегда развеселишь меня.       — Я ваш придворный шут?       — Да, шут гороховый, — Горо стал смеяться на этот раз более истерично, прижавшись вновь к тёплой груди, он взвыл вновь о горе. — Мне так дурно, так больно… Я устал командовать, устал убивать, колоть и резать и больше всего я устал ждать. Прошу, Аратаки, я замёрз, совершенно изголодался. Хочу забыть всё это, передохнуть, отдышаться и отдаться тебе.       Мужчина ощутил на своей шеи руки, что как верёвка с камнем на конце, охватывали его, тянув вниз. Он трепетно, под стать им, объял крохотную талию и решившись, чмокнул слезинку, падающую с щёк. Хвостик Горо завилял, О’ни залижет его раны, погладит по шерстке, поиграет, а главное станет так тепло, что наконец можно будет ощутить себя домашним псом. Обстановка вокруг расслабляла и помогала, она была нова и не напоминала ни о ком.       Губы сомкнулись, тела стали ближе, парень торопливо расстёгивал О’ни ремень, Итто же схватился за основание пушистого хвоста, волнуясь, что тот вновь увильнёт от него. Зря. Не переживай. Этот пёс, преданный другому, не уйдёт, пока ты кормишь его лучше хозяина.       Ноги невольно подкашивались от представления будущей наполненности. Наконец-то случится то, что Горо так избегал, а зачем? Какой смысл, если душою ты уже изменил? Неважно, что между ними было, сколько раз и куда конкретно, важно то, что пёс изменил лишь, помыслив о «Лучшем варианте».       Ремень наконец сдался, отправившись в путь за снятой жилеткой, теперь их место на полу.       — Мой футон не этот, — остановил торопившегося Аратаки, — вот тот, крайний. — слова подкрепились указательным жестом.       Горо уже забылся где он и кто, славно, это ему и нужно было. Как приятно, когда твои желания исполняются. Вдруг мужчина, наклонившись, сжал его в крепкие объятия рук и оторвав от пола, легким движением, донёс ушастого до своей койки. Итто поднял так, что лица их стали друг на против друга. Прерывать зрительного контакта не хотелось.       Уложив под себя генерала, О’ни схватив того за ногу, подвинулся его на себя, делая их положение более удобно.       — У меня нет… — пытаясь не показаться дураком, прошептал Итто.       — Что?       — Нет смазки. Не хочу, чтобы вам было больно.       Горо умилившись, чмокнул его в уголок рта.       — Зато у меня есть, я взял с собой, — его позабавила реакция вскинутых черных бровей. — В кармане, принесёшь?       Надо же, Горо и вправду стратег, предусмотрел всё наперёд. Итто утвердительно кивнув, встав, дошёл до брошенной генеральской одежды, ковыляв обнаженными ягодицами. В кармане штанов в действительности лежал какой-то бутылёк.       — Итто, возьми ещё свой браслет.       — Зачем?       — Надо, хочу кое-что проверить.