Пёс войны и шут гороховый

      Надо значит надо, О’ни надел браслет на руку, где он и был прежде, а когда обернулся, то застал Горо, подминающим под себя подушку. Парень решил лечь на живот, задирая вверх неугомонный хвост. Чуть было не треснуло стекло в руках О’ни от такого сбывшегося наяву сна, сам инкуб разлёгся на его футоне. Ах, былые и одинокие мечты, в этой кровати, воплотились в истину.       — Прошу, не медли, Итто. — Завывал Горо, приподняв таз и маняще качая им туда-сюда, приглашая. — Избавь меня от мыслей в голове, заставь меня думать только о тебе.       Приказов генерала нужно слушаться беспрекословно, сев рядом, Итто открыл бутылёк и чуть разогрев в руках вытекшую жидкость, начал наносить на самое чувствительное место, под хвостом. Движения были легкими, с опаской.       — Всё хорошо? — обеспокоимся Бес, услышав резкий писк.       — Да, но почему ты так волнуешься? Мне тут нужно переживать, а не тебе, я не делал это так давно, тем более твой член, он огромный, кабы ты меня не убил… надо же, неужели это и есть достойная смерть для генерала Горо?       О’ни подставил пальцы к лону, от чего пёс перестал смеяться над собой и теперь только скулить.       — Я волнуюсь по такой же причине, — Аратаки стал возвышаться над ним, от чего белые волосы спадали на спину со шрамами, — но я клянусь вам, я буду аккуратен, я смогу… ради вас, я очень- очень постараюсь. — пальцы его вырисовывали круги, слегка надавливая. — Простите, я не смогу войти в вас пальцами, дело в том, что у меня слишком острые ногти, я поцарапаю вас, поэтому позвольте, я… Горо недовольно приподнял бровь, уже было повернувшись, дабы возмутиться, но увидел, как мужчина, поцеловав каждую из ямочек на пояснице, стал спускать своё лицо ниже.       — П…подожди, ты что… — Горо прикусил кулак, ведь ярко ощутил, как длинный язык дьявола лизнул его вместилище. — Это ужасно постыдно!       Аратаки решил не останавливаться, всё же Горо должен воспринимать подарки ни как одолжение. Язык ещё немного изучив территорию, скользнул внутрь, пришлось крепко держать парня за бёдра, ибо тот неконтролируемо и хаотично задрожал, бросаясь из стороны в сторону.       — Итто! — Позвал жалобно он, двигая бедра на встречу. — Боже, что ты делаешь!? Твой язык, он… бесконечный!       Пытаясь двигаться спирально внутри, мужчина был доволен собой, всё же довести генерала до такого исступления было ли подвластно кому-либо ещё?       Пару минут, пару шумных вдохов и выдохов, пока постельное белье постыдно не взмокло, Итто не разговаривал, ведь рот был занят. Выскользнув, мужчина вернул свой бесовской язык на место и улыбнулся. А как тут не быть довольным? Ведь у его любви сейчас, щёчки покраснели, ротик приоткрыт и только и выдаёт из себя, что жалобные охи в награждение.       — Вам понравилось?       — Не делай так больше, это ужасно грязно.       — Бу-бу, какая вы вредина, — передразнил Аратаки ворчливого, поправив спадающие волосы за острое ухо.       — За что ты мне такой… идиот. — Горо завёл свои руки назад, кладя их на свои бёдра. — Ты же ничем не помог, да и вообще это было… — в нём проснулась совесть. — Ладно, это было чертовски хорошо, но всё же, я всё ещё не готов, позволь я, сам справлюсь с этим, — направив свои ладони себе под хвост, он решил, что начать сразу с двух пальцев в себе, будет эффективно.       О’ни сглотнул, его красные глаза, смотрели то на лицо военного, то на то как глубоко заходили его пальцы в себя же. Раздвигая, внедряясь, оглаживая.       «Его взгляд смущает меня,» — Горо ещё мог что-то думать. — «Что я делаю? Может стоит остановиться, пока не поздно? Мне так плохо, мне дурно, столько проблем мне предстоит решить, не стоило тратить время на это. И Кадзуха, никто кроме него не должен…» — он задел в себе эрогенную зону и мигом передумал, простонав глухо в подушку, это обезболивающее в действительности было способно помочь. — «Я могу себе это позволить, я хочу побаловать себя. Забыться, прогнав тоску. Пусть он хоть всё из меня выпотрошит, ведь даже хорошие воспоминания, мне причиняют боль. Надо отвлечься, когда он болтает, то перебивает мои мысли.»       — Расскажи, — с отдышкой просил ушастый, — что ты делал с остальными, расскажи мне секрет, хочу представить это. Хочу знать под каким я номером в твоём списке побед.       — Остальные? Я бы не хотел вспоминать это сейчас, ведь не хочу отвлекаться от вас. Да и… вы не входите в этот список.       — Я не заслужил? — с усмешкой молвил генерал. — Ах, да вернее сказать пока что…       — Нет, вы… — он потерял смысл предложения, ведь кончик пушистого хвоста только что пощекотал его подбородок, — э… вы в списке не проигравших, вы в списке тех, кто меня победил.       — Надо же, ты такой льстец, — кокетливо он прогнулся в спине ещё ниже. — Но неужели имена тех, с кем у тебя был секс, настолько секретен? Ладно, можешь не говорить, это не военный допрос, мне не важно кого, мне интересно как. — Движения его пальцев в себя стали медлительней, заскучав.       — Ладно, ладно, — взволновано прохрипел Итто, стараясь не задевать сейчас свой возбужденный член дабы не сделать ещё хуже, — это было еще до войны, был один мужчина… надеюсь, я подобрал правильную историю, так вот… Этот мужчина обожал со мной играть, не важно во что, в бои оникабуто, в карты, в секс. Он ужасно избалованный и кажется из богатой семьи и потому, у него было масса странных предпочтений, он за этим меня и выбрал… я ведь, на любителя со странностями, да и скажу честно игры с ним меня устраивали, было весело…       — Не нужно предисловий, просто скажи, что ты с ним сделал, моя рука уже устаёт…       — Ох, да, простите. Это происходило в его поместье и ну… — у О’ни появился смущенный румянец, — он попросил меня… О, архонты, а мне обязательно это рассказывать? — заметив надутые в обиде губки Горо, он понял, что обречён. —Соберись, Итто. В общем, он приказал мне заняться сексом с ним и всё бы ничего, но я должен был сделать это, пока его подчинённый смотрит, и это меня ужасно завело, я же люблю играть на публику, понимаете? Парнишка со странной рогатой повязкой на голове, так эмоционально наблюдал за нами, и только потом я понял, что эти его выражения лица были такими странными, потому что он любит этого избалованного извращенца с хорошенькой фигуркой, а я ведь трахал его любовь прямо перед ним, представляете? Я удивлён, что мы ещё остались друзьями после такого… Он ведь сидел прямо возле нас пока мой член брали в рот! А потом поступило следующее условие игры, я вытянул новую карточку, и я трахнул… и этого бедолагу парня, пока тот лежал на Аято, тьфу блин. Я проговорился, ну ладно вы, наверное, всё равно не узнаете какой именно Аято это был, в Инадзуме это ведь не редкое имя.       К сожалению, Аято в Инадзуме был только один и Горо конечно же знал, кто является главой комиссии Ясиро. Рассказ был слишком специфичным, он не сколько возбудил, как поверг в шок. Пальцы внутри остановились.       — Кажется ты совершенно не умеешь рассказывать интимные истории. Я удивлён, как такое может быть после того, что с тобой делал сам господин Аято…       — Простите, кажется я вновь накосячил… Может мне стоит снова полизать вас там, чтобы вы забыли, что я только что рассказал?       — Стой, — Горо остановил приближающиеся лицо, освободив одну руку от себя, — просто твой рассказ заставил меня задуматься, заниматься сексом с чужой любовью… ха, ты снова в знакомой ситуации поэтому и вспомнил именно это? — зря он над этим решил подшутить, себе же хуже сделал. — Чёрт, я снова…       Итто став ближе, поцеловав выпирающий позвонок на шее.       — Больше не буду давить на больное. Вы так красивы, так вкусны, — дьявол, слегка куснул его за загривок, и следов не осталось, это было слишком слабо. — Я всё плохое себе заберу, не стоит волноваться, я сильный и все невзгоды быстро переварю. А вы такой… такой маленький, такой пушистый, вам не к лицу эти переживания, утопите их во мне. И пожалуйста, вместо спасибо, просто улыбнитесь мне.       — Итто, я готов, — он его не слушал, почувствовав, как член ёкая стал тереться об него, окончательно выпуская из себя пальцы. — Но прости, у меня есть ещё одна просьба…       О’ни жалобно сдвинул брови, неужели вновь какие-то ограничения. Увы, это были они.       — Твой браслет, надень его.       — Не совсем понимаю о чём вы.       — Надень его на член, на основание. Так ты не зайдёшь в меня слишком глубоко, просто понимаешь я… я ведь и вправду слишком маленький для тебя.       О’ни вздохнув снял с руки тот самый прежде потерянный браслет, и поднеся к своему члену, с лёгкостью, но с диким возбуждением, надвинул его до своего начала. Браслет был почти что в пору, это заставило генерала нервно хихикнуть.       — Я думаю, это не плохая идея, — Аратаки смотрел на аксессуар, что так удачно не слетал из-за сильной эрекции. — У вас хорошая фантазия, Генерал, теперь мой член в этом шипастом ошейнике выглядит ещё более соблазнительно.       Надо же он сделал комплимент самому себе, в этом весь Аратаки. Его тяжёлые бёдра задвигались навстречу, он решил сначала дать Горо привыкнуть, лишь проходя промеж и словно примеряясь.       — Итто, прошу вставь, не мучай меня.       О’ни понравилось любоваться, его выдержки хватало чтобы потерпеть ещё немного, но вот Горо - бессовестный и невоспитанный пёс, уже двигался навстречу, раздвигая свои ягодицы пальцами.       — Я хочу видеть вашу мордашку. Не хотели бы вы перевернуться? — видимо бес слишком любил поболтать, а также поиздеваться. — Хочу, чтобы мы смотрели друг на друга.       Лицо Горо, и без того красное и бесстыдное, ещё и обозлилось.       — Хватит болтать…надоел…— прошипел он в подушку.       О’ни вздрогнул, и прикусил губу, взяв волю в кулак, а вместе с ней и свой член, мужчина стал надавливать, проникая понемногу в желанное лоно. Принимающий охнул, сжав подушку в цепких лапах и вцепившись в неё зубами. Боль. И здесь, снова она. Нигде нет от неё спасения.       — Тише, тише… — погладил его по спине отдающий, заметив, что заходит с трудом. — Я не буду резок, — сказано - сделано. Бес водил бёдрами по ленивому медленно, то едва входя, то полностью покидая дрожащее в исступлении тело, — вот так, вам хорошо?       Горо не ответил словами, а лишь закивал утвердительно головой, тело в действительности становилось не таким нервным, почувствовав изменение, Итто решил двинуться дальше. Остановившись на новом уровне, он поцеловал мягонькое ушко и потёрся носом об волосы, вдыхая любимый аромат естества.       — Сейчас, ещё немного, —упершись рукой по левое вздергивающиеся плечико, он положил свободную на талию. — Внутри вы такой же, как и снаружи, то милый, то пытаетесь задушить до смерти.       Дурак, лучше бы промолчал. Горо же, зажмурившись, метался в истерике. С лба тёк пот, от чего челка с белыми прядками стала липнуть и мешаться, ушки прижались к голове. Чем глубже внедрялся в него грешный ёкай, тем меньше становилось праведных мыслей. Внутрь, внутрь, внутрь. Предел уже заполнен, но он всё дальше и дальше. Как только лёгкий холодок металлического браслета коснулся его попы, парень с облегчением вздохнул.       — Вы в порядке?       — Нет, — а как ещё надо было ответить?       — Хорошо, я подожду так.       Ещё немного и Итто достал бы до его души, вот на сколько Горо, казалось он глубоко. Это с непривычки голова кружится, слишком давно это было, да и никогда именно такого. Приоткрыв чистейшие бирюзовые глаза, парень таки повернул голову, дабы посмотреть на того шута, которого прежде называл недостойным.       Аратаки едва держался, прерывисто дыша, пытаясь делать глубокие вдохи и выдохи, но воздух в лёгких совершенно был бесконтрольным, и обжигал, уходя куда-то вниз. Дьявольская гримаса исказила его, брови свелись вместе, глаза стали одержимыми, а оскал с четырьмя клыками опасно был приоткрыт. Но он терпел.       — Итто, спасибо, — полу шёпотом молвил Горо, — Спасибо тебе. Двигайся, и не волнуйся, я скоро привыкну. Чуть… чуть потерплю.       Мужчина отрицательно закачал головой, а затем встряхнувшись, схватил генерала за плечи и перевернул лицом к себе, не вынимая.       — Вот так, лучше… — Итто неотрывно теперь глазел на возлюбленное лицо. — Хочу видеть вас, хочу… — крупная рука, легла на взмокшую щеку пса. — Всего, от хвоста до кончиков ушей, всего хочу.       — Так я уже твой, — Горо слегка улыбнулся, — ты ведь чувствуешь? Я твой. Двигайся.       Итто кротко чмокнул его в нос, и стал вытаскивать, затем помещаться обратно, и так размеренно медленным ритмом. Едва ли справлялся с такой величиной бравый генерал, но когда все точки внутри были несколько раз без разбору нажаты, то голова, потяжелев, кубарём покатилась вместе с этим чертом в омут. Глухие стоны стали одобрением, некими аплодисментами для Итто, теперь он улыбался, сделав свои объятья ещё крепче. — — —       — Но что же они там так долго? — Юркий без устали ныл и ныл, качаясь из стороны в сторону сидя на пустом бочонке.       — О, Архонты, как же ты достал… — Кость закатил глаза, продолжая играть в карты с Волом. — Ты отвлекаешь меня, Вол выигрывает из-за тебя!       Они играли в «Железные нервы», разложив всю колоду рубашкой вверх, прямо на земле. Игра требовала иметь хорошую память, вот только у Кости она и без Юркого, плохо работала.       — Так, вот дама! — перевернул очкастый карту лицом. — А вторая лежала где-то здесь! — он перевернул вторую карту, но та оказалась шестеркой. — Черт!       — Ха! Она лежит рядом, почти угадал! — Вол обхохатываясь, вновь забрал все лавры себе.       Не выдержав, Юркий вскочил с места, топнув ногой.       — Неужели вам не интересно о чём они говорят?       — Не мешай! — Вновь вторил Кость, пытаясь вспомнить где лежала восьмерка. — Конечно интересно, но мы не должны вмешиваться, босс просил нас чуть подождать.       — Вот именно! Чуть - это значит чуть-чуть! А уже скоро солнце сядет!       — Хватит кричать, — вступил Вол. — Мы должны уважать не только Босса, но и Генерала, ведь именно благодаря гостеприимству острова Ватацуми, мы не сидим в клетке, — он стал задумчиво перебирать свою скопившуюся колоду. — Скорее всего они говорят о недавно случившемся переполохе в армии сопротивления. Ты ведь видел лицо глав командующего, оно было очень серьезным и пугающим, дела сейчас хуже некуда…       Пока Вол отвлёкся, хитрый Кость, решил подглядеть лежащие возле него карты, приподнимая уголки.       — Я хочу есть, хочу домой, и Генералу бы поскорее решить свои скучные дела. Ой, вы как хотите, а я пойду подслушаю, — заявил Юркий, уверенным шагом направившись в сторону дома.       Стараясь тихо ступать по крыльцу, он на цыпочках подошел к двери, но даже ухо прикладывать не нужно было, стены этого ветхого рыбацкого домика не умели таить секреты. Глупыш не сразу понял, что это за звуки такие, но ритмика хлопков и сложившееся в единую мелодию стоны Босса и Генерала, заставили его стать заикой.       Возвращаясь обратно к братьям, Юркий шёл, спотыкаясь и прикрыв искривившийся рот ладонью.       — Ну что, о чём они говорят? — спросил Вол, уже обыграв своего противника, и демонстративно вертя перед его носом собравшуюся толстую колоду. — А чего ты красный то такой?       — Там…это… — парень не смог сказать. — Ну это… эм, да ты прав был…эм, там про это м…       — Про армию? Ну так! Фигни Вол не скажет. — мигом переключив своё внимание на игру, Вол крикнул. — Ну что, ещё партейку? — — —       — Да, пожалуйста, изничтожь меня, — барахтался Горо, ведь удовольствие уже пробрало его всего, — твой член достал до моего сердца! Обожаю, обожаю!       Горо конечно же преувеличивал, но Аратаки и вправду был хорош в этом, что заслужил особенное место в любвеобильном сердце пса. Посмотрев вниз, можно было заметить, как с каждым толчком до основания, у генерала выпирал живот. Пёс бешено цеплялся за простыни, столь приятная и необычная неожиданность, как то, что член Итто оказался для него идеального размера, не могла не вызвать на беззаботном лице глупую улыбку. О’ни же нисколько понравилось быть в нём, как быть с ним, эти дикие завывания пса на луну, стали для беса одой любви. В который раз целуя болтающееся ноги, возвышающееся понял, скоро наступит финал сей пьесы, как грустно, но может ещё можно будет выступить на бис? Схватившись за член Горо, он старался довести и его до отупения, но псу много не надо было, стоило лишь один раз сжать и всё семя вылилось наружу, но вот возбуждение не спало, лишь крики погибающего от эйфории стали громче. Как это прекрасно. Вот бы остаться в нём навсегда, на веки вечные.       — Я сейчас тоже, — предупредил О’ни убыстряя темп, но кончить внутрь он себе не позволит, пришлось вытащить. — Браслет, я сниму его.       — Да, да.       Металлический предмет ужасно мешал, торопливые руки сняли его с пропитавшегося жизнью члена, а затем и заменили его, стараясь угодить собою вместо прерванного полового акта. Вдруг, бледные ножки потянули обратно на себя, заставляя уткнуться.       — Нет, без тебя так одиноко, Итто, так печально, — весь взмокший от пота и перепачканный спермой Горо, чуть ли не плача умолял о былом. — Внутрь, прошу, согрей меня, погладь меня изнутри ещё немного. Я уже соскучился.       Посмотрев вниз и убедившись в этом, Итто вновь стал двигать бедра навстречу, теперь плотно сжимая хрупкую для него фигурку. Думать о морали было некогда. Ограничения больше не стояли перед, да и он забыл, что с него сняли ошейник, ринувшись резко и до полной и плотной сцепки. Тут то Горо завизжал, цепляясь за ниспадающие белые волосы и смуглую кожу, дабы хоть как-то да попросить сжалиться над ним. Но Ёкай, на то и грешный дьявол, что даже при тотальном торжестве разума над пороком, однажды не сможет совладать с собою. Пёс сам этого хотел, так пусть довольствуется теперь тем, как вколачивается в него, этот великодушный бес, вороша всё нутро.       Вот теперь точно всё кончено, ничего праведного в Горо не останется после таких толчков, такого ритма и содрогания внутри. Положив ладонь на свой живот, он смог ощутить, как далеко забирается в него Итто, как жарко и душно становиться внутри.       Как и проклятый огонь, что сначала обожжет, а затем опоясав всё тело, подарит наслаждение и силу, так и этот О’ни со своим красивым и ужасающим членом, одаривал пса, конвульсивно- болезненным оргазмом на двоих. Шлепок, и ещё один, в него до краев влили всю свою любовь. Плодородное семя стало капать на простыни, просочившись изнутри.       Рогатый мужчина же, наконец извергнувшись, почувствовал приятную усталость. Зажмурившись, как довольный зверь, он улыбался в удовлетворении. Приоткрыв глаза, он с радостью для себя обнаружил что и его Горо, улыбается в блаженстве, приподняв слега округленные бровки. Нагнувшись и поцеловав в пушистое ушко, Аратаки решил, что пора высвободиться, кажется внутри стало ещё теснее, да и полный животик Горо нужно опустошить. Попытавшись аккуратно покинуть нутро, он понял, что у него это не выходит, видимо сил не осталось для последней ноты. Сделав рывок ещё раз, с точной уверенностью что разорвёт такой прочный узел, Итто понял, что кажется его не так запросто отпустят, ведь парень под ним продолжал поскуливать.       — Горо, ты в порядке? — неужели до него дошло что пора бы было и обратиться на «ты». — Я кажется…ну… как бы выразиться вернее, только не смейтесь, но я что, застрял? В ответ его обняли за шею и полуживо прошептали.       — Прости… это я виноват, я собачий вид и… — ему пришлось попытаться отдышаться, слишком много сил уходило в слова, — у нас такое бывает…редко, но случается. Прости…       — Всё в порядке, — Итто это даже позабавило, это значит ещё немного можно побыть с любимым единым существом. — Я подожду.       Стараясь не придавить лежащего под ним, О’ни аккуратно, лёг сверху, устроив своё лицо на подушке выше. Кажется, это была сцепка, он решил, что позже расспросит об этом феномене более подробно, ведь такое ещё не раз повториться, верно? Да, было бы просто замечательно, такой «нюанс» язык не поворачивался назвать дурным. Кажется, он снова возбуждался.       — Тебе не больно, я про сейчас и про… в целом? — рука с красными отметинами огладила, бледную кожу в районе шеи.       — Очень тяжело, но очень приятно.       — Вот почему меня зовут Итто Великий, ну вы поняли…       Горо посмеялся, и пожалел об этом, всё внутри закололо и мышцы внутри сжали сильнее, даже О’ни зашипел.       — Не смеши, иначе меня сейчас наизнанку вывернет.       — Уф, хорошо. Вы меня сейчас задушите там… — он наклонился, целуя сквозь довольную улыбку красную щеку, — и всё же, как долго это продлиться?       — Я не знаю, со мной это впервые. Скорее всего это из-за твоего размера, раньше всё… — он едва мог дышать, — легче было.       И снова наступил момент гордости Итто, что может дополнить его список великих побед. С неким нарциссизмом он задрал вверх нос и заявил.       — Я - лучший, не так ли? Думаю, если мы останемся так связаны навсегда, я буду не против, — большая рука гладила по макушке. — Надо же, такая близкая связь меня вдохновляет, ощущение того, как я растворяюсь в вас, снова меня завела. Как вы думаете, может наши виды настолько не изучены и необыкновенны, что у нас может получиться ребёнок? Маленькие щенята с рожками, о это будет супер мило.       Итто повезло, его сейчас не терзало изнутри, как лавой, не лизали языки пламени его нутро, не переполнялось жарким морем его живот и не бил пульс по стенкам. Пострадавший из последних сил толкнув его в подбородок.       — Дурень, какая чушь… Ах! Я этого не выдержу больше, помилуйте меня… — кажется Архонты его услышали, правая ножка нервно дернулась и он, опрокинув назад голову ощутил, как всё внутри онемело. — Вытащи! Скорее!       Итто не расторопно приподнявшись и взяв парня за бедра, неохотно покинул тёплую утробу. Стакан был переполнен и всё начало литься через край, вытекая из него. Голова Генерала ходила ходуном, она то кидалась в право, то в лево, запутывая свои волосы, слабые гласные вылетали из приоткрытых губ. Наконец-то стало хотя бы чуточку легче, но всё, даже малейшие движения были теперь солью на рану. Генерал направил руку вниз, туда, куда только что произошло извержение, дрожащие пальцы, не зная, чего сами желали, испачкались в сперме беса. Убрав руку, Горо с любопытством стал рассматривать липкий и капающий с его пальцев сок.       — Итто, ты чертов прохвост… — шевельнув ногами, он мигом пожалел об этом и болезненно охнул, от чего О’ни обеспокоился, взглянув на зажмуренное лицо.       — Простите, вам больно, это можно было предугадать, но всё же… я могу чем-то помочь?       Горо прикрыв вспотевшее лицо левой, старался отдышаться, не высовывая языка.       — Просто будь рядом, я крепкий, всё пройдёт, — он убрал ладонь так, чтобы посмотреть на Итто одним глазом. — Знаешь, а ведь это было в действительности великолепно, я надолго отключился, спасибо. Мне хорошо.       Аратаки умилившись, чмокнул любимого в нос.       — Мне тоже. Толи ещё у нас будет!       — Ты всё ещё возбуждён, у тебя там что, целое море?       Итто стал хохотать над шуткой, прижавшись к нему лбом, пёс тоже хотел посмеяться, но вовремя себя остановил, зная, что, если сделает это, внутри произойдёт ещё одно землетрясение.       — Итто, прости что не могу удовлетворить тебя до конца, но знаешь я буду не против если ты, поможешь себе прямо передо мной. Хочу посмотреть.       — О! Хотите отомстить мне? — Грозил он пальцем, — Вспомнили ту ночку, с моим преступлением? Ну, как говориться зуб за зуб, — он, вновь нависнув сверху, стал касаться себя, разыгрывая довольно натуралистичный театр для одного зрителя. В ответ смотрели с бессовестным интересом, порою поглаживая мужчину по пути красных линий. — ——       — И вправду что так долго? Уже ночь… и это наш дом… — возмущался Кость в попытках поспать на жёстких ящиках.       Вол, встав, разминал плечи.       — Да, это уже нагло. Мы гостеприимны и всё такое, но строго до девяти. Может случилось что? Пойду проверю.       Юркий икнул, останавливая пухлого.       — Ой, а давайте лучше ещё посидим, да и… вечер такой…ну такой хороший, свежо, тихо и…       — И комары! — топнул ногой Кость, — всё, я возвращаюсь. Пусть теперь они на улице разговаривают, раз это так секретно, всё равно никого нет, все шпионы уже спать пошли, — он подкрепил сказанное, уверенно направившись к дому.       — Ай! — Силач вырвался из хватки Юркого, пришлось догонять старших, нервно кусая пальцы. — Ну они это… ну это…постойте! — мальчишка не мог произнести запретное слово, покуда оно для него было слишком душным.       Скрипнул обветшалый порог, Вол не думая и не сомневаясь постучал в дверь.       — Босс, простите, что беспокоим, но вы договорили?       — Мы ебать как заебались, Босс, — зато Кость всегда говорил то, что вертелось на языке. — Пора бы досточтимому гостю, как бы крут он не был, вернуться обратно в свою конуру.       Вол, обернувшись треснул собрата по башке, и фыркнул.       Юркий же наблюдая за тем как начали бодаться два барана, хоть как-то, да пытался сказать правду, вот только из-за заикания его толком и слышно не было.       — Да тебе за такие слова Генерал сейчас язык отрежет, — шипел Вол, хватая провинившегося за патлы. — Нам всем пиздец из-за тебя…       — Я сказал то, что хотел, — упёрся Кость поперёк горла, — хватит меня щипать!       Тут отварилась заветная дверь, этот звук всех так обрадовал, что первое что пролепетали подравшиеся, был жалобный клич.       — Босс, наконец-то! Это он виноват! Ой…       Кость и Вол застали многоуважаемого Босса в довольно непривычном виде, он стоял не только в одной простыне, что кое-как покрывала его достоинство, но и волосы у него запутались, пот стекал с лба, да и глаза были пугающе блестящими, а тепло его тела, было столь горячо ощутимо, что слабые людишки вздрогнули, как от ужаса.       — Простите, пацаны, не могли бы вы подождать еще немного? — вот, что он сказал.       Кость и Вол смотрели на мужчину разинув рты, Юркий же покраснев, разглядывал сцену из анекдота сквозь пальцы.       — А чего вы… без трусов-то? — до Кости не сразу видимо дошло. — Вы что, занимались сумо?!       Итто устало протер глаза. Благо ли, али беда, но вопросы все отпали, стоило банде Аратаки чуть-чуть наклонить голову и посмотреть в глубь их жилища.       Сам Генерал Ватацуми сейчас возлежал на футоне, их Босса, белая спина, повернутая к ним, словно подсвечивалось лунным светом, Главнокомандующий был прикрыт до талии свежей простыней, и фигурка его была столь изящно пластична, что у них отвисла челюсть. Видок перегородили, Итто грозно взглянул на троицу из-под бровей.       — Я позову вас, когда можно будет, а сейчас, если кто-то из вас проболтается, того я лишу звания лучшего бро.       Дверь захлопнулась прямо перед их любопытными носами. Вся троица стала что-то лепетать себе под нос.       — Вы видели? Видели?       — Черт возьми, надеюсь не нам придётся стирать простыни.       — Наш Босс ну просто чума… ———       — Иногда они не понимают где именно проходит граница моей личной жизни… — Итто, дойдя до футона, скинул с себя простыню и вновь лёг рядом, кажется такой курьёз сбил у него настрой, — но прошу их простить, они мне как братья.       — Надеюсь твоя банда, достаточно умна и верна тебе, чтобы не открывать рты, иначе эта измена станет моим клеймом, — Горо уткнулся носиком в тёплую грудь, словно пытаясь спрятаться ото всех, в этих объятьях. — Мне в действительности пора, не оставишь же ты их на улице…       Аратаки огорчённо скорчил мину, дело это было никак не решить, сколько он бы не задумывался и не желал разделить сон на пару с Горо.       — Мне жаль, но думаю, в следующий раз, мы будем играться у вас, тогда мы сможем провести всю ночь вместе, — он был так наивен. —И тогда, я прижмусь к вам крепко накрепко, вы ведь так похожи на мягкую игрушку, которую хочется затискать, рассказывая все мои любимые анекдоты. А сейчас, что ж, позвольте я помогу вам почистить шерстку.       Горо молчал, задумчиво смотря в темный угол комнаты, пока Итто ворошил комод в поисках салфеток и полотенца. Найдя всё необходимое, он довольный собою вернулся обратно, напевая себе под нос какую-то песенку.       — Начну, со спины. — он макнул полотенце в блюдо с чуть тёплой водой, и стал аккуратно водить им, омывая поясницу. Он был так беззаботен и счастлив, что каждый кусочек этого тела стал каким-то родным и своим, что готов был поклясться, что вновь бы мог на него наброситься, если бы не культура воспитанности. Помогая перевернуться, Аратаки стал водить от шеи, до живота, оттирая всю ту жгучую любовь.       Смотря в потолок, Горо пытался сдержаться, его губы дрожали и ему от чего-то ужасно хотелось плакать, наверное, от слов, которые ему предстоит сказать и от прикосновений, трепетность которых придется убить. Он много раз позволял себе сделать неверный выбор, и этот секс можно назвать итогом, куда его привела совокупность неправильных действий. Поймет ли добросовестный бес с мягким сердцем песью натуру, простит ли? Генерал предупредил его ещё с самого начала, так почему же в этой дурьей рогатой голове, всё так переворошилось? А может лучше не говорить и остаться? Насладиться поглаживаниями, робкими поцелуями, телячьими нежностями и глупыми шуточками. Всё это так напоминает тёплую постель, с которой не хочется вставать в ранее зимнее утро.       — Вот так и с ногами закончили, — сияла ласковая улыбка, ёкая, — теперь позвольте немного раздвиньте их.       — Итто, — позвал Горо.       — Что такое, вам больно? Хорошо, я попытаюсь не раздвигая, но…       — Я не слабый… — Генерал уж слишком был упёртый, мнимая честь держала его за горло, он пожелал встать и прервать это подлизывание. Стоило лишь приподняться, как в спину что-то кольнуло и заставило грохнуться обратно. Унизительная беспомощность.       — Я всё сделаю, не волнуйтесь, — подхватил его мужчина. — Мне приятно это делать, смотреть на вас, трогать, всё что связанно с вами мне приятно.       Можно было бы и словить диабет от таких-то слащавых речей. Нежный бес продолжил свою работу, отмывая часть себя, заходя под хвост Горо. Касания прохладного полотенца, были не такими уж и отрезвляющими, скорее это был прохладный коктейль, после жаркой игры на пляже, контраст ощущений побуждал хотеть ещё.       — Ну, вы как, можете сесть? — лобызания завершились, Итто, сполоснув полотенце, вытер торопливо и себя.       Горо более уверено решил подняться без резких движений, пришлось сесть полу боком, но хотя бы сесть.       — Такое с вами тоже всегда? Я волнуюсь, — мужчина погладил по плечу, помогая. — Неужели у всех ваших партнеров был меньше, видимо я редкий экземпляр, да? Или это из-за долгого отсутствия регулярного секса?       — Итто, у меня был только один партнёр - Кадзуха.       Толи от имени, произнесённого сейчас, толи от факта, у Итто заскрежетали зубы, почему этому ронину достались все лавры?       — Вот как, ну знаете, я всё равно достал глубже, чем он поэтому, ха! Я победил. Так ведь?       — Ты такой глупый… глупый, глупый, — голос дрожал, он разбудил себя, встряхнул и дал сам себе пощёчину, — и я тоже, такой же дурак. Как это не было бы хорошо, это всего лишь пару минут удовольствия, а не…не…       Итто закрыл рот псу, заставляя того заткнуться, глаза обоих были распахнуты в испуге.       — Это не просто удовольствие, Горо, это любовь, любовь и всё тут, — он говорил торопливо. — Я люблю вас, и я полюбил вас не когда захотел, а когда понял, что хочу быть рядом и вы, вы тоже…       Бедолага, его же предупредили ещё в самом начале, это секс для того чтобы утолить печаль, он на эмоциях и почти что ничего не стоит.       — Помоги мне встать, — приказал генерал, убрав громоздкую руку со своего рта, боясь, что снова будет прижат.       — Послушай, я могу сказать банде, чтобы они нашли другой ночлег, мы останемся тут вдвоём, полежим, поговорим, ты, видимо, не совсем то хотел сказать.       Не дожидаясь руку помощи, Горо сам попытался отлипнуть от футона, но его тут же потянули вниз, обратно.       — Пожалуйста, останетесь. Вам тяжело ходить, или давайте, да, давайте я вас провожу, и мы продолжим разговор уже у вас! — Итто, нервно вскочив, таки помог ослабевшему, аккуратно встать на ноги.       Дрожа и едва державшись, пёс испытывал боль всего тела и считал это наказанием за грехи. Кажется, из него вновь стало вытекать, капелька проделала свой путь до колена.       — Я виноват, Итто, прости, но я предупредил тебя, ведь так? — он, воспрянув, стал держаться сам, без посторонней помощи похромав до комода с лежащей на нём одеждой. Было тяжело, но он натянул на себя кофту. Эта рана не так больна, как ранение электрической стрелой в бок, справится.       Бес подойдя со спины, решил вытереть то, что вытекло салфеткой, не предупредив, от чего шерсть у Горо встала дыбом. Рука О’ни дошла вновь до самого нежного.       — Не знаю, что мне ещё нужно сделать чтобы полностью завладеть вами…       — Ты не можешь мной владеть, я - пёс верный только одному человеку.       — Но то, как вы извивались подо мной, не было похоже на верность.       Горо не оборачиваясь, убрал чужую руку со своей задницы и торопливо надел на себя не только нижнее белье, но и штаны.       «Что я делаю?» — сердце бешено скакало. — «Я веду себя как настоящий злодей, я так плох.. Не хочу, как же я не хочу быть таким. Я добавил себе ещё больше проблем на завтра. Но Итто… Я не могу быть с ним таким, не хочу ранить его своим «нет». Я не хочу, но должен.»       — Прости, Итто, это было великолепно, как я и говорил, но я надеюсь ты поймёшь меня.       — Нет, я не понимаю. — он вцепился в его одежду и повернув на себя, прижал изменщика к тумбе. — Объясните мне. Я хочу вас, вы меня, я люблю вас, а вы…       — Кажется ты уже всё понял и без меня, закончишь фразу?       — Это не вы виноваты, и не я, это Кадзуха! Этот ебанный Каэдэхара сука Кадзуха, это всё из-за него! — в груди вспыхнул гнев и кулаки сжали выступ тумбы. — Прошу вас, выберете меня, а не его. Ведь я здесь, а он где-то там.       — Он не где-то там, он скоро будет в Инадзуме и я…       О’ни зарычал, положив свою руку на штаны Горо, вновь пытаясь их стянуть.       — Я - здесь и сейчас, он - это прошлое. Он - это помеха нам. Услышьте же меня, я люблю вас, очень, очень, очень…       — Прекрати, Итто! Я люблю Кадзуху, и ты не сможешь..! — он резко заткнулся, увидев позади Аратаки настоящее зло, тень падающая на стену от Итто, была ужасающим ёкаем, красной словно кровь, не моргающей, великанской, и настолько острой, что силуэт рогов, показался самой смертью.       — Кадзуха, Кадзуха… — сквозь зубы раздавалось из чернушного нутра. — Как же он мне надоел, он же бросил вас, оставил вас одного, ему плевать на вас. Будь вы ему дороги, он был бы рядом, а рядом сейчас только я! Кажется, Кадзухе наплевать на тебя, он не любит тебя, нисколечко. А я…а Я! — руки с когтями легли на вздрагивающие плечи, сжимая. — Я здесь, рядом, только что я был в вас, согрел изнутри, приласкал, оплодотворил, — чёрный коготь уткнулся в мягкий живот. — Так почему же не меня? Выберите меня, сделайте лучший выбор. А этот Каэдахара… Откуда вы знаете что он вообще жив? Может быть он уже мёртв и его не нужно ждать? Зачем его любить? — бесовское отродье знало язык проклятья. — Да, пусть он сдохнет.       Горо, схватив свой глаз Бога с комода, готов был принять самооборону, выскользнув из хватки и испуганно попятившись назад, к двери. Наконец, Итто показал ему всю свою отвратительность, теперь есть причина его ненавидеть.       Придя в себя, Аратаки громко взвыл, держась за голову, тени вновь становились обычными.       — Нет, это не то, что я хотел сказать… Горо, я… — он посмотрел на испуганное лицо и упрекнул себя, что этому посодействовал. — — —       Дверь распахнулась так, словно её вышибли ногой, от чего банда вздрогнула, и любопытно уставилась на крыльцо. Совершенно не таким они думали увидеть Генерала, его ушки опустились, из глаз неугомонно лились ручьи, он запыхался, и скорее убегал, как подбитый хромой, чем влюблённый.       Кость встав, хотел было спросить о случившимся, но Горо толкнул его плечом, едва не упав, и лишь ускорил шаг. Вся троица смотрела ему в след, пока взгляды не перевелись на выскакивающего из дома Босса, с запахнутой впопыхах домашней юкатой бордового цвета.       — Босс, всё в порядке?! — обеспокоено спросил Вол, когда растрепанный бес поравнялся с ними. — Что произошло?       — Можете зайти в дом, — Итто не свойственно говорил безэмоционально и тихо. — Я вернусь позже.       Толком ничего и не дав понять, мужчина ринулся следом за Генералом, идя по земле босиком.       — Вот это драма! — удивился Кость. — Неужто секс был так плох? Что там у Горо, а? Что-то не так под хвостом?       — Перестань, — Вол потянул их на крыльцо, — пойдём в дом.       — Я что-то боюсь туда возвращаться, — Встал на месте Юркий. ———       Пришлось, не идти, а красться. Кто застал бы О'ни, подумал, что тот вор или разбойник, раз так пугающе ступает по пятам за маленькими шажочками Генерала. Вроде он отстал достаточно, чтобы чуткие уши не услышали, как ломаются ветки под тяжелыми ногами преследователя.       Итто решил лишь убедиться в том, что Горо дойдёт до дома живёхонький, он решил, что не будет больше говорить, по крайней мере не сегодня, пока его внутренний О’ни не угомонится. Он переживает за пса, ведь тот шёл, словно подстреленный, прочерчивая дорогу домой петлей.       Вновь пришлось остановиться и замереть, ведь генерал, облокотившись на дерево, пытался не упасть на землю от головокружения. До мужчины доносились стоны плача и горя, и он помог бы, донёс бы свою вечную любовь на руках до дома, уложил бы заботливо в постельку и чмокнул в лобик, если бы это не означало сделать ещё хуже. Придётся только тайно уберегать его, как дух хранитель.       — Прости, прости, прости… — вот какое эхо доносил до рогатого лес. Но кто же адресат этих извинений?