***
Когда Антон влетал в ворота парка, Эд уже дожидался его у главного входа. — Я опоздал? — отдуваясь, выдавил из себя запыхавшийся Шастун. Пока он разобрался с метро и многочисленными пересадками, прошла целая вечность. — Не больше, чем на пару минут. — спокойно отозвался Эд, докуривая сигарету. — Это я пришел слишком рано, все ок. Выбирая место, куда пойти, Антон понял, что сегодня он не особо настроен на искусство, историю и всё тому подобное, поэтому Эд предложил просто взять велики в прокат и покататься в свое удовольствие. Антон, помня свой последний опыт с велосипедом, отдал предпочтение самокату. Чем ближе к земле, тем было проще. — Ну шо, Тох? Ты подумал над моим предложением? — Да. — Антон сделал глубокий вдох, прежде чем озвучить свои, как ему казалось, максимально наглые условия. — Только я бы хотел попросить тебя кое о чем… Тот парень, который вчера к тебе подходил — Арсений Попов — тоже очень сильный игрок. Мы с ним плюс-минус равны, может, он чуть-чуть хуже меня играет. Я бы хотел забрать его с собой в сборную. — Антон помолчал, глядя на реакцию Эда. — Нет-нет, ты не подумай ничего такого! Просто чувак прям крутой, я бы не хотел оставлять его в Воронеже в таком случае. Ну, если, конечно, это вообще возможно… Выграновский почесал затылок, заставляя Антона побеспокоиться о его безопасности за рулем велика. — Тох, ну честно я хз. Не, ты не думай: я вижу, какой этот Арсений сильный игрок, и в целом-то вы вдвоем нам эти три мяча и забили вчера. Но я хуй знает, куда его брать. Антон немножко не въехал в его объяснения и вопросительно посмотрел на парня, отчего чуть не въехал, на этот раз, в фонарный столб. — Ну шо ты на меня смотришь, как на Мону Лизу, бля? Сам же знаешь, мест в команде ровно 12, ни больше, ни меньше. У нас челик уходит со следующего сезона, он уже старый для юношеской сборной, не пропустят просто. Я тебя, собственно, на его место и зову. А Арса твоего куда? Так-то полный комплект получается. Телефон Эда разразился тяжелым металлом и какими-то нечеловеческими рыками. — Ща, пардон. — тот остановился и ответил на звонок. — Да, Егор? За то время, что Эд болтал с Егором, Антон успел научиться спрыгивать на самокате с бордюра, разбить локоть в процессе обучения, сгонять за мороженым и проехать восемь кругов вокруг павильона Армении. Капитан московской сборной остановил Шастуна, когда тот собирался заходить на девятый круг. — Тох, есть новости. — М? — Егорка ток что сказал, что он с осени переезжает в Пензу, так как батю его перебросили туда, ну а они с матерью за ним, понятно. — И? — Антон тупо хлопал глазами, всё еще не врубаясь, к чему клонит Эд. — Пакет хуйни! Зови своего Арса давай. — В смысле? — Говно повисло! — Выграновского сегодня явно распирало от каламбуров. — В прямом, Тох! Звони ему, бля. Антон нехотя достал телефон и набрал номер Арсения. Он не так уж часто ему звонил — целых два раза за всю свою жизнь. Первый — когда тот ушел куда-то с единственным ключом от их номера. А второй — после выпускного, когда выяснялись детали злополучного селфи. Попов взял трубку не сразу. Очевидно, он еще спал — его голос был хриплый и сонный, а настроение — мрачное, ведь звонил Шастун. — Да? — Пизда. — Не удивлен. — отозвался Арс. — Шастун, если ты звонишь мне ради этого — иди нахуй и дай поспать. — Нет, не ради этого. Короче, геюга, тема такая… Блять, я сам удивлен, что предлагаю тебе это, но похуй. — Антон покосился на Эда, и немного отошел в сторону: вроде при нем он так отстаивал Арсения, будет очень странно общаться с ним, как с последней мразью. — Короче, Склифосовский: меня Эд зовет в сборную Москвы к себе. Там есть два места. Он зовёт нас двоих, как сильнейших. Поедешь? — Нет. — спокойно отозвался Арсений. — То есть как это «нет»? — лицо Антона вытянулось настолько сильно, как будто оно было из резины или слайма. — Попов, ты долбаеб контуженый? Я говорю в московскую сборную играть зовут! На постоянку! — Нет, Шастун, я не контуженый и даже не долбаеб. Я тебя прекрасно услышал и говорю тебе нет. Езжай, играй, я буду только безумно рад, что больше не увижу тебя в школе и на тренировках. — Ты это щас серьезно? — Антон не знал, чему больше удивляется: что Арсений отказался ехать с ним, или что Арсений отказался играть в сборной столицы. — Вот прям без рофлов? — Да, вот прям без рофлов. — передразнил Попов. — Езжай в свою Москву, Шастун, и держись подальше от моей задницы. — даже через телефон было слышно, как Арсений ухмыльнулся и издевательски подмигнул. Спустя пару секунд послышались короткие гудки. — Ну шо? — участливо спросил подошедший Эд, увидев, что разговор окончен. — Ну пиздец. — резюмировал Антон. — Он отказался. — Он шо долбаеб совсем? — Эд поперхнулся кока-колой, за которой успел сгонять. — Ну, сказал, что не долбаеб, но чет я подозреваю, что все-таки долбаеб… — в голосе Антона слышались грусть и разочарование. — Мда уж… Ну и хуй с ним, другого найдем, Тох! — парень ободряюще пихнул Антона в плечо. — Ты-то поедешь или без него белый свет не мил? — Сплюнь и разотри, Эд! — Антон слишком оживился при последней фразе. — Поеду, я ж не долбаеб, как Попов. — Ну и правильно! — Выграновский дружески обнял Антона и похлопал его по спине. — Добро пожаловать, Шастун!***
Остаток дня Антон провел с Эдом. Они объездили весь парк ВДНХ вдоль и поперек, затем прогулялись пешком аж до Воробьевых гор, по пути заглянув в миллиард магазинчиков. Когда настало время обедо-ужина, Антон тащил за собой целый пакет всевозможных сувениров и подарков Окс, родителям, брату, и конечно же, любимой собаке. Выграновский только посмеивался с него, но сам предлагал зайти, когда по пути оказывался хороший магазин. К вечеру Антон так вымотался, что сил оставалось лишь на то, чтобы вызвать такси до отеля и поехать собирать вещи. Шастун не помнил, как добрался до аэропорта и прошел регистрацию. Он так хотел спать, что был готов улететь уже хоть в Магадан, лишь бы ему дали выспаться после такого насыщенного событиями дня. Пройдя на свое место в самолете, Антон с неудовольствием обнаружил, что ему досталось место посередине — спать будет совсем неудобно. Но это оказалось ничем по сравнению с его соседом. Вы, наверное, уже догадались, что место у прохода занял не кто иной, как пресловутый Арсений Попов. В другой раз Антон бы забил хуй и просто смирился с этим: все равно собирался спать весь полет. Но, памятуя об утреннем разговоре и о том, чем он закончился, он просто не мог терпеть Попова ближе чем на метр от себя. Антону было мерзко. После того как он со всей душой сделал максимально выгодное деловое предложение, на него вылили ушат помоев и послали его же собственной коронной фразочкой. Терпеть такое уже было невозможно. Антон принялся упрашивать сидящих впереди и сзади пассажиров поменяться с ним местами, но никто, естественно, не хотел. Шастун попробовал воззвать к людям в соседнем ряду, но и там никто не спешил творить добрые дела. Последней надеждой стала припозднившаяся соседка у окна, которая со всей присущей женщинам её поколения добротой согласилась сесть между мальчиками, отдав Антону свое место у окна. Антон прикрыл глаза и прислонился к стене, пытаясь хотя бы подремать. Но сон теперь не шел. В голову лезли тупые мысли, всякие гипотетические ситуации, то, что произошло с ним за день. Красной нитью всего этого был дебильный Попов. Антон не понимал, почему тот отказался от сборной. Почему он так грубо отреагировал на предложение, это ведь не что-то личное, а сугубо деловое. Почему он вообще так ужасно себя ведет по отношению к нему, ведь даже сам Антон в последние дни ведет себя вполне прилично и совсем не как последняя задница, чего не скажешь о Попове. Кстати, о заднице: почему тот посмел использовать фразу Шастуна против него? Что это за полицейские штучки: все, что будет вами сказано, может быть использовано против вас. Из навязчивых мыслей Антона вырвал громкий командный голос молодого бортпроводника, предлагавшего поздний ужин. На выбор были либо рыбные котлеты с пюре, либо сосиски с макаронами. Мда уж, меню авиакомпании «Победа» явно не отличается разнообразием, подумал Антон. Парень кинул быстрый взгляд на кресло Попова. Оно пустовало. Соседка, представившаяся тетей Любой, громким театральным шепотом ответила Антону на его немой вопрос: — В туалет убежал. Наверное, живот скрутило. Шастун так и покатился со смеху. Да, с самолетами Арсению явно не везло. Хотя, может, это его карма так наказала за отказ. Антон собрал в себе последние капли доброты к Попову и попросил у стюарда две порции сосисок. Тот подал ему одну коробочку, а затем прискорбно заметил, что это была последняя порция блюда, и остались только рыбные котлеты. Антон чертыхнулся и принял вторую касалетку с треклятыми котлетами. И почему повара в самолетах так любят рыбу и всё ей подобное? Антон пораскинул мозгами, а затем, скрепя сердце, всё же поменял местами блюда, подкладывая Попову сосиски. На вопрос тети Любы, зачем он так сделал, Антон вкратце объяснил, что Арсу рыбу нельзя и мало ли что может случиться, если он её съест. Сам Антон рыбу не любит, но для него она хотя бы безопасна, поэтому из двух зол он выбрал меньшее. Объяснив добродушной соседке ситуацию, Шастун надел огромные наушники, которые сегодня днем купил себе как подарок на успешное окончание девятого класса, и погрузился в прием пищи под пение любимых исполнителей. Когда Арсений наконец-то вернулся из туалетного путешествия, он был крайне удивлен. После вопросительного взгляда, теть Люба всё ему рассказала: и про то, как Антон просил у стюарда две порции, и про то, как чертыхался, узнав, что осталась только рыба, и про то, как менял местами лотки с едой, и про аллергию Арса, и про взаимную нелюбовь Антона и рыбы. Арсений попытался обратиться к Антону, но тот не реагировал ни на слова благодарности, ни на обращения, ни на прикосновения с целью привлечь его внимание — только поплотнее прижал наушники к ушам и натянул на голову капюшон от худи. Щеки Арсения загорелись от стыда. Ситуация повторяется, причем уже в который раз. Антон ведет себя, как человек, а Арсений — как последняя мразь. Отчаявшийся парень рассказывает соседке всю историю их отношений, а особенно последние месяцы — с тех пор, как они оказались в одной команде. Спустя час-полтора Арсений решается на совсем уж отчаянный шаг: он снимает наушники с Антона и насколько возможно громко (в условиях, что весь салон спит, ведь на дворе глубокая ночь) и искренне просит у него прощения и за утро, и за сейчас, и за все моменты, где он был с ним груб. Антон рассвирепел. Чего от него хочет этот биполярник? Накосячит, а потом извиняется, думая, что это всё исправит. Антон просто изрыгнул вереницу проклятий в сторону Арсения, в переводе с шастуновского означавшую примерно «отвали от меня, тупая мразота», а в конце не забыл добавить: — Еще с утра ты просил меня держаться подальше от твоей задницы. Не забудь держаться подальше и от моей. — а затем показал ему самый смачный фак, который мог, и яростно нацепил наушники обратно. Наша жизнь — не сказка про репку. Поэтому, не всегда все заканчивается хорошо. В этот раз Арсению не повезло: до конца полета он так и не смог добиться милости Антона и в итоге в машину отца сел несолоно хлебавши. Антон ехал на заднем сиденье папиной «Ауди» и наслаждался жизнью. Завтра он увидит Окс и вплоть до отъезда в Москву он будет проводить с ней каждую свободную минутку. Наступили каникулы в сборной, и уже как неделю длятся каникулы в школе, а значит, ближайшие две недели он не увидит этого бесючего Попова. Потом им предстоят три недели сборов, где они будут практически всё время вместе, но это будет потом. Антон отмахнулся от навязчивых мыслей фразой из недавно прочитанной книги: «Я подумаю об этом завтра» — и подставил лицо просыпающемуся рассветному солнышку и нежному утреннему ветерку, ласково щипавшему щеки и нос.***
Антон не привык тратить время впустую. А когда тебе шестнадцать, а за окном — июль, сидеть дома и плевать в потолок — непростительный грех. Поэтому каждый божий день Антон вставал пораньше и тащил Оксанку гулять. Иногда к ним присоединялся Илья с дружками, иногда — школьные приятели Антона или подружки Оксаны. За две недели они дважды сгоняли в аквапарк, трижды — купаться на речку, посмотрели три фильма в кино, съели тонну мороженого и прошли пешком, наверное, миллиард километров. Никто не жаловался: после напряженного года, проведенного безвылазно за учебниками, самым лучшим отдыхом было просто гулять по улице, наслаждаясь жарой и легким ветерком. Параллельно с прогулками и совместным времяпровождением с друзьями Антон занимался и полезными делами. В первую очередь, он обсудил с родителями предложение Эда и был всецело поддержан. Антон рос самостоятельным мальчиком, всячески доказывал свою ответственность и взрослость, поэтому вариант с его переездом за пятьсот километров от семьи был воспринят вполне спокойно. Единственным условием от родителей было, чтобы Антон жил у родственников — папиного брата дяди Паши с женой и двумя детьми. Антон с удовольствием согласился. Дядю Пашу он видел нечасто — последний раз, наверное, года три назад — но у них всегда были очень теплые отношения. Неоспоримым плюсом было и то, что не придется искать квартиру и самому вести быт. Антон, конечно, самостоятельный парень, но тратить выходные на вылизывание хаты он не хотел. Однако, вопрос жилья был далеко не единственной головной болью. Антону предстояло найти себе школу, в которой есть физ-мат класс или что-то в этом роде. И желательно не за три пизды от дома дяди Паши. Антон, конечно, легок на подъем, но тратить на дорогу до школы больше, чем полчаса, считал идиотизмом. Парень подал документы уже в пару десятков школ, но пока не дождался ни одного ответа. Как самый худший вариант, Антон предполагал, что если он так и не найдет себе школу, то можно будет на крайняк проебать год, сделав упор на спортивной карьере, а потом пойти в 10 класс или колледж со следующей осени. Папа, услышав это заявление, схватился сначала за сердце, а потом за ремень. Это было показушно: Антона и Илью с рождения ни разу не били. Но без пиздюлей Антон не обошелся: отец строго-настрого запретил ему пропускать учебу и сказал, что, если сын не найдет себе школу в Москве, он будет вынужден отказаться от сборной и остаться в Воронеже. Из местной школы документы пока никто не забирал: а то вдруг обратно не возьмут? Кстати, любопытно, что за все 14 дней каникул Шастун ни разу не встретил Попова, хоть и проводил вне дома практически весь день. В другое время, даже еще до общей команды, они часто (иногда даже слишком) виделись на улице, в школе или в общественных местах. Сейчас — как ветром сдуло. Антон уже даже забеспокоился, не помер ли там часом Арсений, или не сломал ли себе какую-то конечность. Но о таком бы точно знал Сергей Викторович, а значит, и капитан команды. Но даже это осознание не мешало Антону очень много думать про Арсения… Думал ли Арсений о нем столько же? О да, возможно, даже и больше. Арс засыпал и просыпался с одной и той же мыслью: может, зря он отказался от предложения Антона? В первую очередь, Арс обсудил это с родителями. Отец в ту же секунду констатировал, что вырастил долбаеба, потому что отказаться от такого предложения мог только истинный долбаеб. Мама папу не поддержала, но согласилась, что сын совершил глупую ошибку. Арсений попытался найти поддержку в лице Дарины, но подруга тоже была на другой стороне. — Арс, ты сам-то себя идиотом не считаешь? — спросила Шеминова, спуская голые ноги в воду. Практически целыми днями друзья тусили на речке, а самым излюбленным местом был небольшой низкий мостик без перил. — Ну честно, Дарин, считаю… Но у меня вот прям дилемма ёбаная. Я вроде и понимаю, что тупица, отказался. А с другой стороны, а нафиг мне этот Шастун со своей Москвой? Только сильнее хуесосить будет. Ты кстати прикинь, че мама сказала! Если я поеду, буду с Шастуном жить у его дяди. Да он меня загрызет через неделю! — Ууу… — Дарина хищно улыбнулась, видимо, представляя не совсем то же, что и Арсений. — Ну а что, жить с Шастуном, ходить в одну школу, вместе ездить на треши и с них — ммм, романтишненько… Арсений шутливо пихнул подругу, но немного не рассчитал: девушка пушинкой соскользнула в воду. Спустя несколько секунд из воды показалась темная голова, которая метко плюнула водой прямо в лицо Арсения. — Прости, я не специально! — Арс зажмурился в ожидании вихря брызг в свою сторону. — Ты что-то слишком похудела, я смотрю. Комплимент не сработал — Дарина схватила друга за пятку и моментально утянула в воду. Не то, что бы Арс был сильно против искупаться в такую жару, но мочить единственные сухие трусы было не по кайфу. Но кто его, Арсения, спрашивал? Единственным человеком, кто всецело поддержал Арса в его решении, был его новый парень Денис. Они познакомились в клубе буквально недавно — через несколько дней после выпускного. Денис был на год младше Арса, инфантильный и очень жеманный. Арсений и сам не знал, зачем с ним встречался: чувств к нему не было, сексом они не занимались, подарков и свиданок ему тоже никто не устраивал. Единственным плюсом Дениса было то, что он мог часами слушать монологи Арсения с открытым ртом и восхищаться каждым мгновением его жизни. Ну, и, он круто целовался. Денис считал, что Арс абсолютно правильно отказался от Москвы — ведь иначе им придется расстаться, а это, по мнению Дениса — катастрофа мирового масштаба. В первые дни Арсений был с ним даже согласен и радовался, что хоть кто-то на его стороне. Но по мере общения с умными людьми, Арс сам стал беситься со своей пассии и постепенно перешел на сторону большинства. Однако, ничего изменить было уже нельзя: не может же он позвонить Антону и сказать, что передумал. Да и на его место наверняка уже кого-то подобрали.***
Арсений проснулся от звонка Сергея Викторовича. — Антона сбила машина, он в реанимации. Тебя подобрать? Поедешь? — Что? Как сбила? Д-да, поеду! — Арсений начал натягивать какие-то штаны, даже не понимая, его ли это одежда. Глаза застилали слёзы. То есть, как это Антон в реанимации? Он ведь здоровый как бык! Спустя минут сорок Арс и тренер переступили порог больницы. Их встретил заплаканный Илья: родители дежурили около палаты в ожидании последних новостей. Когда все трое на негнущихся ногах подошли к палате, Андрей Андреевич с каменным лицом произнес: — Уже поздно. Пару минут назад умер, не приходя в сознание. Травмы, несов… — последние слова потонули в нечеловеческом крике Попова.***
— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! — Арсений проснулся от собственного крика. На часах было почти три часа ночи. На шум прибежали родители. Арсений поспешил их успокоить, что приснился кошмар и когда домочадцы разошлись обратно по кроватям, в панике вытащил из-под подушки телефон. Безусловно, это всего лишь кошмар. Но нужно проверить на всякий случай. Арсений набрал номер Антона и минуты две слушал длинные гудки. Успев схватить пердечный сриступ, парень наконец-то услышал в трубке сонный голос Шастуна: — Да, засранец? Ты, блять, время видел? Совсем уже ебанулся! — голос Антона, казалось, слышал весь дом. — Ты живой! — со слезами на глазах произнес Арс, окончательно успокаиваясь. Вот он, Шастун: живой, невредимый и всё такой же вредный. — Ну да, прикинь, живой и даже здоровый. А ты на что рассчитывал? — спросил Антон уже спокойнее. Арсений вкратце пересказал ему сон, который уж слишком походил на реальность. Антон молчал пару минут, прежде чем объявил, что смерть кого-то во сне — к долгой жизни. Так что Арс может расслабить булки, или наоборот, поднапрячь: он, Антон, еще не скоро отбросит коньки, поэтому его подъебы Попову терпеть еще много лет. Арсений решил воспользоваться случаем такого откровенного разговора и выпалил: — Шастун, я… Короче я все две недели думал над твоим предложением… — И? — усмехнулся Антон. — Неужели передумал? — Да… Если еще есть возможность, я бы хотел попасть в сборную Москвы. Для Антона это не было новостью: родители Арса почти каждый день собирались у Шастунов дома, и они все обсуждали дальнейший переезд парней в Москву. Антон в этих разговорах не участвовал, но суть знал: Арсений рано или поздно сдастся и захочет переехать, поэтому нужно готовить почву уже сейчас. Он уже практически смирился с тем, что жить у дяди Паши они будут вместе и, скорее всего, в одной комнате. — Быстро ты. Твоя мама ставила месяц. — снова усмехнулся Шаст. — Что? — Что? Это же было очевидно. Рано или поздно ты поймешь, что ты осёл и изменишь свое решение. Твои родители уже нашли тебе хату и подали доки в школы. — Ну пиздец… — Арсений был в шоке. Почему-то все вокруг были в курсе его переезда, кроме него самого. — А ты откуда знаешь? — А ты думаешь, где они это все обсуждают? У меня дома с моими родаками, естественно. — Антон прочистил горло. — Короче, я спать хочу, мне вставать через три часа, и тебе, если че, тоже. Завтра наберу Эду и узнаю че как. Если еще не поздно — твое счастье. — Спасибо, Антон! — искренне поблагодарил его Арс. — И…Спокойной ночи. — Как же, с тобой поспишь спокойно! — проворчал Антон. — Звонят тут всякие посреди ночи… — И еще раз спасибо! — перебил его Арсений. — Больше не буду звонить. — он напустил на себя саркастичный вид и произнес: — Сладких снов, Антош! — Фу, я пойду проблююсь. Никогда больше так не делай! — Антон уже готов был положить трубку, но услышал последнее: — Тогда просто спокойной ночи. — Не проспи, геюга. — Антон улыбнулся своей же шутке и сбросил звонок. А всё-таки это было мило.