Держись подальше от моей задницы, ублюдок

Когда все сумки, чемоданы, пакеты, тренеры и подростки наконец-то погрузились в автобус, Антон вздохнул спокойно. За последние дни он слишком заебался, а сегодня ночью Арсений еще и не давал ему спокойно поспать. Антон громко и широко зевнул, заражая зевотой половину автобуса. — Не выспался? — участливо спросил его рядом сидящий Арсений. Парни сели вместе, потому что им предстояло выяснить все детали насчет перехода Арса в другую сборную, если это вообще еще было возможно. — А ты как думаешь? — отмахнулся от него Антон, зевая третий раз подряд. — И такая дребедень целый день: то тюлень позвонит, то олень. Последнее слово он произнес с особой четкостью, явно намекая на ночной звонок Арсения. — Извини. Я сильно испугался за тебя. Из-за одного перехода я бы не стал звонить, а дождался утра. В глубине души Антон даже умилился тому, что Арс испугался за него во сне. Но организм Антона отчаянно ненавидел Попова за испорченный сон. — Проехали. — безразлично сказал Шастун, выискивая в контактах номер Эда. Время в Москве ничем не отличалось от воронежского, однако, на часах было всего восемь утра, а у всех нормальных школьников — летние каникулы. Поэтому, после десятого гудка, когда Эд все же взял трубку, он был не слишком рад слышать Антона. Антон объяснил ситуацию: на сборах не так много времени на звонки и смски, не говоря уже о соцсетях, а дело не терпит отлагательств. — Какое дело? — оживился Выграновский. Антон был готов поспорить, что он даже привстал на кровати от любопытства. — Ты уже нашел кого-то на место Егора? — не очень-то вежливо вопросом на вопрос ответил Шастун. — А, ты об этом. — в голосе парня слышалось разочарование. — Не, вообще нихуя. Я спрашивал многих пацанов, по городам, по московским клубам — либо ребятки ну откровенно хуйлуши, либо никто не хочет уходить. Один челик был готов уже ехать из Владивостока, но у него там родаки чет сказали шо пошел он нахуй со своей Москвой. Короче, пиздец котенку, если никого до конца августа не найдем, придется слабенького брать и натаскивать. — парень завершил свой монолог тяжелым многозначительным вздохом. — Мда, ситуация пи… жуть, конечно… — произнес Антон, оглядываясь на тренера, который в этот момент решил походить по салону. — Но, тогда у меня для тебя хорошая новость. — Хуярь. — Арсений — Шастун не очень любезно глянул на соседа — очень долго думал и размышлял, и в итоге изменил свое мнение насчет нашего предложения. Короче если твоим языком, он понял, что только долб… полный кретин откажется от такой возможности. Он согласен на переезд в Москву. — Нихуя Шастун ты стелешь! — радость Выграновского передавалась сквозь километры. — Бля, чувак, вот честно: ты не представляешь, как я ща рад! Из всех, кого мы рассматривали, твой Арс самый сильный. — Рад помочь. — скромно ответил Антон. «И он не мой Арс.» — мысленно добавил парень. Парни еще немного поболтали, обсудив дальнейший план действий для Арса и Антона, последние новости отечественного футбола, новую девушку Эда и какой-то нашумевший мем из тиктока, и, наконец, распрощались.

***

По приезде, все вернулось на круги своя. А именно: Арсений и Антон снова жили в одной комнате, правда, на этот раз с ними были еще двое ребят. Арсений, едва войдя в комнату, тут же занял себе блатную кровать у окна, еще и с розеткой рядом. Антон, естественно, отпустил пару мерзких шуточек в его адрес, однако, занял соседнюю кровать, никак это не комментируя. Возможно, она понравилась ему больше остальных, возможно — это была часть хитрого плана по устроению пакостей Попову, а возможно, как сказала бы Оксана — это любовь. Нет смысла описывать вам все три недели сборов, ведь каждый день парней был почти один в один похож на предыдущий. Подъем, душ, завтрак (на счастье Антона, за все три недели рисовую кашу не давали ни разу), тренировка. Затем немного времени помыться, переодеться и полистать инстаграм — а затем совместный поход на речку. В случае плохой погоды — всякие викторины или настольные игры в общем зале. И откосить не получится. Кстати, Антону не слишком нравились эти викторины, в то время как Арсений был от них просто без ума. И, надо заметить, не просто так: каждый раз после этих мероприятий сумка Попова пополнялась очередным победным трофеем. А что с распорядком дня? Еще более прозаично: обед и «тихий час», который по факту превращался в два. В это время полагалось сидеть по комнатам и отдыхать. Спать не заставляли, но нужно было вести себя очень тихо. Даже телевизор было хорошо слышно тренеру за стенкой, поэтому все мультимедийные развлечения также были табуированы. В условиях плохого интернета в корпусе развлечений было не слишком много: читать, спать или играть с пацанами в какие-нибудь карты. После сончаса все по новой: перекус, который называли смешным словом «полдник», оставшимся, по мнению Антона, еще с советских времен. Затем — тренировка и немного свободного времени, когда можно было наконец-то пошуметь: посмотреть телек, послушать музыку, поболтать с кем-то по телефону или сходить в главный корпус, где прекрасно ловил вай-фай. Самые выносливые любили подтягиваться на турниках, бегать по территории или ходить на речку второй раз за день. Для тех, кто не заебался от людей вокруг, лучшим развлечением было погулять по территории и обсудить последние сплетни. Затем ужин и, наконец, то, что отличало дни друг от друга: общие вечера. Фантазия тренеров разыгрывалась тут не на шутку: были и беседы у костра, и спонтанные стендапы как от ребят, так и от взрослых, и самодельные концерты, спектакли, и, конечно же, дискотеки. В общем, всё весьма обыкновенно и не стоит пристального внимания. Однако, там, где есть эти двое — Шастун и Попов — никогда не обходится без эксцессов. Отношения парней между собой как-то достаточно быстро сгладились. Они всё так же недолюбливали друг друга, памятуя обо всем, что происходило до. Но как таковой ненависти уже не было. То ли сказалось тесное соседство, то ли наконец-то посылки с мозгами дошли до адресатов — парням лучше знать. Но, так или иначе: отношения Арса и Антона перестали быть настолько натянутыми.

***

В тот день Антон плохо спал: возможно, это было полнолуние или скачок атмосферного давления. Проснулся он уже уставшим и злым, еще и относительно поздно. Поэтому, на завтрак он прибежал последним: пока дождался своей очереди в душ, парни уже ушли без него. На завтрак давали пресную овсянку, которая успела застыть к приходу Шастуна, посему Антон решил обойтись кофе и бутербродом с маслом. Как мы уже знаем, день у парня пошел по пизде еще с ночи. Потянувшись за добавкой масла к бутерброду, Антон задел рукой чашку и весь кофе оказался на его тренировочной футболке. Конечно, она была не единственная, но все остальные он как раз постирал сегодня ночью и, конечно, они не успели высохнуть за эти жалкие полчаса. Антон уже приготовился идти переодеваться в мокрое, еще и сильно опоздать при этом на тренировку, но тут почувствовал чью-то руку на своем запястье. — Раздевайся! — приказным тоном сказал Арсений. — Ты че, долбаеб? — Антон недоуменно захлопал ресницами (и взлетел). — В смысле? А че я, тренить голый что ли пойду? — У меня есть запасная с собой. — Арсений нырнул в сумку, стоящую под столом. — Специально для таких рукожопов, как ты, ношу. Антон с подозрением покосился на протянутую вещь, но затем резко вырвал ее из руки Арса и, едва не опрокинув стул, поспешил в туалет переодеваться. Времени было не так много — даже зайти в корпус, чтобы оставить грязную вещь, не опоздав, было уже проблематично. Антон вышел через минуту — Арсений уже ждал его на выходе, еще и протянул ему пакет для футболки с нынче модным кофейным принтом «тай-дай». Все несколько минут дороги до спортивного корпуса Антон размышлял, с чего бы достаточно брезгливому Арсению давать ему свою футболку. Футболка была белоснежной, в отличие от посеревших от многочисленных стирок шмоток Антона, и пахла Арсом. Это было странно: не его одеколоном, не стиральным порошком, не кондиционером для белья, а просто Арсением. Антон сразу уловил этот запах, хоть и никогда, к счастью, не нюхал Попова.

***

Арсений проснулся в 7.40 — через 20 минут начинался завтрак, а еще через полчаса — утренняя тренировка. Парень нервно выглянул в коридор — очередь в душ тянулась почти до соседней комнаты, учитывая, что комната парней находилась ровно в середине коридора. Он вышел и подошел к стоящему последним парню из команды футболистов, которые тоже жили в этом корпусе, чтобы занять место. Антон уже стоял следующим в очереди претендентов на заветную кабинку, когда увидел наконец-то проснувшегося Арса в самой жопе очереди. — Ой, блять, этот как обычно! — пробормотал себе под нос Шастун и позвал парня по имени. — Арс! — прозвучало откуда-то из конца коридора. Без линз Арсений при всем желании бы не разглядел зовущего, но по голосу сразу узнал Шаста. — Тридцать секунд, и чтобы был здесь! Арсу не нужно было объяснять дважды. Он пулей метнулся в комнату, взял полотенце и косметичку (да, парни тоже пользуются косметичками, особенно когда ходят в общий душ — это куда удобнее чем потом собирать свои зубные щетки и бритвы по всей кабинке) и так же пулей вылетел. Его скорости позавидовал бы сам Флэш — это заняло всего двадцать восемь с половиной секунд. Видел бы его Эд — гордился бы, что взял к себе такого игрока. Антон легонько шлепнул подлетевшего соседа по заднице затылку и толкнул дверь в душевую. Кабинка освободилась уже минуту назад и сзади стоящие недовольно плевались ядом в Антона — хули не заходит? — Стой здесь, геюга. Ты следующий. — Спасибо! — радостно ответил Арс, уже настроившийся провести утро без завтрака и возможно с опозданием на тренировку. — Заткнись. — усмехнулся Шастун. Это слово звучало из его уст не с привычной злостью, а как-то доброжелательно, что ли. Парень выразительно взглянул на Арса, угрожающе двинув бровями, и захлопнул дверь душевой.

***

У Антона еще с утра болела голова, но после обеда боль стала совсем невыносимой. Обшарив все свои чемоданы, он не нашел ни одной таблетки обезболивающего. Наконец, таблетка нашлась у одного из соседей по комнате. У нее был странноватый привкус, но измученный Антон не придал этому никакого значения. До вечерней тренировки оставался еще час, таблетка должна успеть подействовать. Антон лениво листал галерею, удаляя ненужные фотки и видосы, как вдруг почувствовал себя странно. Голова всё так же болела, но в теле появился непонятный жар, особенно сильно он чувствовался внизу живота. Член стал упираться в трусы и внезапно очень сильно захотелось секса здесь и сейчас. Шастун понял, что к чему и пулей вылетел из комнаты в сторону туалета, прикрывая уже заметный стояк и сбив на ходу возвращающегося оттуда Попова. Любопытный Арсений не мог спокойно пройти мимо, поэтому он вернулся в туалет и постучал в единственную закрытую кабинку. — Антох? Ты тут? Услышав, сдавленное «угу», Арс поспешил выяснить подробности: — Что случилось? Понос что ли? — Бля, лучше бы понос. Арсений со своим слабым желудком не понимал, что может быть хуже внезапного поноса и принялся ждать дальнейших расшифровок. — Мне походу пацаны вместо обезбола дали виагру. — продолжил Антон. — Оооо, ну пиздец! — искренне посочувствовал Попов. — И че, стоит? — Да пиздец как стоит! Еще и голова не прошла. — в голосе Шастуна слышались злость пополам с отчаянием. — Блять, и че с этим делать? — Может тебе подрочить? — предложил Арс. — Фу, ты че, дурак? Я же не гей какой-нибудь. — послышалось из-за двери. — Да блять, Антон. — Арсению хотелось смеяться в голос, но ситуация обязывала держать лицо. — Не я тебе, а ты себе. — Аааа… — Антону стало немного стыдно, но под воздействием виагры и не такое в голову придет… — Думаешь, поможет? — Ну вообще должно. В любом случае, должно стать легче. Типа, на это же и расчет… — Ладно. — у Антона не было выбора — до тренировки оставалось около двадцати минут, нужно было идти ва-банк. — Только ты выйди. Не хочу знать, что ты тут стоишь, пока я… Ну ты понял. Арсений моментально все понял и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Когда Антон появился из-за нее, Арсений уже стоял с пачкой салфеток в руках, таблеткой и стаканом воды. Шастун без слов взял из его рук таблетку, и залпом выпил, почувствовав знакомый горький привкус. Это, без сомнения, было обезболивающее. Однако, тренировку всё же пришлось пропустить — от одной дрочки стояк почти не уменьшился. Антону пришлось повторить спасительную процедуру еще раза три, прежде чем действие чудо-таблеток начало спадать. Арсений, тем временем, в красках расписывал Сергею Викторовичу, как плющит Антона от поноса, поэтому он сегодня не придет — отходить от туалета дальше, чем на пять метров в его случае опасно.

***

Арсений проснулся просто в ужаснейшем состоянии: на грани между живым трупом и демоном из преисподней. Тело ныло и болело, голова трещала, как будто ее сжимали в огромных тисках, мышцы как будто вмиг потеряли всю силу: встать с кровати казалось непосильной задачей, не говоря уже о том, чтобы куда-то дойти или тем более тренироваться. В комнату вошел мокрый Шастун, впустив поток спертого жаркого воздуха из коридора. Повеяло свежестью, древесиной и немного ягодным шампунем. — Ты че валяешься, геюга? — отношение Антона к Арсу хоть и потеплело, прозвища, подъебы и мерзкие шуточки никуда не делись. Но теперь они звучали мягче и даже как-то по-дружески мило. — Тох… — Арсений издал непонятный хрип и сам испугался своего голоса. — Мне хуево как-то. Скажи Сереге или сюда его позови, пожалуйста. Вид у того и правда был неважный. На бледном лице покрасневшие глаза выделялись особенно ярко. Красные пятна на щеках подсказывали, что температура тела явно отличается от привычных 36,6. Антон на автомате подошел к постели больного и пощупал его лоб губами, как всегда делали в его семье. Пара холодных капель сорвалась с волос Шастуна, обжигая разгоряченного Арса. Парень вскрикнул и Антон, смутившись, отскочил от соседа по комнате. — Блять, ты весь горишь! — Антон порылся в чемодане и извлек оттуда серебристую коробочку с таблетками Нурофена. Кинув ее в Арсения, парень удалился в поисках тренера. Спустя минут сорок, когда Арсения уже посетили тренер с врачом, констатировавшим факт простуды, Антон вернулся. Арсений взглянул на часы: через несколько минут тренировка, Шастун должен щас быть уже на пути в спортивный корпус. — Ты че вернулся? Забыл что-то? — слабым хрипловатым голосом отозвался Арс. Антон молча поставил на прикроватную тумбочку стаканчик чая с лимоном, миску каши и достал из кармана совсем не подходящий по сезону апельсин. — Тебе почистить или не будешь пока? — не обращая внимания на вопросы, Антон задал встречный. Аппетита у Арса было не больше, чем у Дюймовочки — на ползернышка, поэтому он слабо ответил «спасибо, пока не буду» и отвернулся к стене, прикрывая глаза от яркого солнца, нещадно светящего в окно. Шастун задернул шторы и приоткрыл окно, чтобы свежий воздух поступал в комнату, а затем поспешил на тренировку.

***

Спустя несколько дней, когда Арсений окончательно поправился, Сергей Викторович и тренер другой команды, тоже приехавшей сюда на сборы, договорились о тренировочном матче — чтобы мальчики не расслаблялись. Игра прошла хорошо — наши парни победили с разрывом в одно очко. Но после матча Антон немного задержался — капитан, как-никак. И когда вернулся в корпус, обнаружил, что все кабинки в душе заняты, в коридоре огромная очередь, а через пятнадцать минут уже обед — и, если задержишься, есть риск остаться без него. Антон прошелся вдоль закрытых кабинок, тихо матерясь — почему все так долго моются? Вдруг одна из дверей открылась и из нее высунулась голова Арса, который, видимо, зашел совсем недавно — волосы еще были наполовину сухие. — Заходи. — приказал Арсений и приоткрыл дверь чуть пошире. — Ты что с ума сошел? — возмутился Антон. — А какие у тебя варианты? Вперед в очереди тебя не пустят, кабинок нет, обед через 15 минут. Либо ходи голодный, либо грязный, потный и вонючий. Ну че, идешь? — Попов недовольно поёжился — из приоткрытой двери шел сквозняк. Антон почесал репу и тяжко выдохнул. Выбора у него и правда не было, так что парень засунул смущение себе в зад, стянул майку, шорты, небрежно кинул всё на крючок на стене, снял трусы и залез в кабинку Арса, стыдливо прикрываясь руками. — Не переживай: я не возбуждаюсь от потных вонючих мужиков, даже если они со мной голые в одной кабинке. И если ты так боишься, я не буду смотреть на твой хуй. Хотя, ну честно, мне любопытно. — Любишь разглядывать чужие хуи? — саркастично проворчал Антон, выдавливая шампунь на руку. — Как будто тебе не интересно, у кого какой хуй. — отозвался Арс, сминая в руках мочалку для образования пены. — Не особо интересно. Меня мой устраивает и мне в принципе достаточно. Ну хотя, если у кого-то супер огромный или наоборот, корнишон, или там, закрученный в колечко, я бы хотел на такое взглянуть. — На хуй колечком и я бы посмотрел. Но мне и в целом интересно. Они ж у всех разные. — Что интересного в хуях? — Антон ойкнул, потому что в глаз попала пена от шампуня, и подставил голову под теплые струи. — Ну… Как я уже сказал, они все разные. Типа, как глаза или руки. Ты любишь смотреть в глаза человеку? Антон любил. Глаза и правда интересная часть тела. У него, например, редкие — зеленые. У Арсения — удивительно голубые, впрочем, как и он сам. Антон любил при встрече обращать внимание на глаза человека. Но как сравнивать глаза и хуй? — Ну вот. Ты любишь смотреть на глаза, а я, выходит, на хуи. — Арсений пожмякал мочалку, выдавливая из нее пахнущую малиной пену, и протянул Антону. — Потри мне спинку. — Ты охуел? — Антон в шоке взял протянутый кусок пены. — Ну блять, ты думаешь, я альтруист и не воспользуюсь твоим положением? Раз уж пришел, потри спинку и не выебывайся. Антон вяло повозюкал мочалкой по спине Арсения, усыпанной родинками, стараясь не касаться кожи пальцами, и протянул губку обратно. — Мда. — констатировал Арсений. — Слушай, геюга, будешь выебываться, я тебе эту мочалку в жопу затолкаю. — Антон набрал в ладошку воды и брызнул ею в лицо Арса. — Я бы предпочел в жопе кое-что другое. — игриво ответил Попов и получил еще один ушат воды в лицо — теперь уже пополам с мыльной пеной. — Избавь меня от подробностей! — Антон кинул на пол бутылочку геля для душа и заткнул уши пальцами. Арсений подхватил полотенце и вышел из душа, на ходу саркастично бросая «тогда держись подальше от моей задницы, Антош». Антон наконец-то смог выдохнуть спокойно. Но Арсению он был благодарен.

***

В последний вечер были назначены традиционные посиделки у костра, поэтому дискотека за три дня до отъезда была вынуждена стать последней. Контроль был ослаблен и потому на дискотеке появились алкогольные напитки — а за ними и вдрызг пьяные олени. Один из таких и пристал к Арсу. Это был какой-то лось из старших — одна из приехавших команд уже давно переросла возраст юниоров. Новость об ориентации Арсения как-то дошла и до них, и теперь это пьяное тело стояло, точнее, принимало жалкие попытки удержаться в вертикальном положении, прижимая Арса к стене. Арс так толком и не понял, чего от него хочет этот осёл — то ли потрахаться, то ли пососаться, то ли медляк — но, в любом случае, не хотел ни того, ни другого, ни третьего. Он тщетно старался убрать бухого парня от себя, но тот был намного сильнее и крупнее, хоть и пониже него. Потные ладошки гладили Арса то по заднице, то по бокам, то хватали его за кисти и предплечья. Когда лицо навязчивого ухажера было уже совсем близко к лицу Арсения, тот напрягся. Конечно, в поцелуе нет ничего криминального, но лобызаться с пьяным в очко противным бугаем ему сейчас хотелось меньше всего. Бугай тем временем мерзко облизывал губы, тяжело дышал перегарищем в лицо Арсения и довольно улыбался. Он давно смотрел на этого парнишку, а особенно на его упругий округлый зад. Но все никак не удавалось подкатить — он вечно ошивался с дружком из своей команды. Кажется, Антон. Тот славился недюжинной силой и такой же сильной ненавистью к геям. И даже своего друга он любил подкалывать на эту тему по поводу и без. Поэтому Семён (так звали бугая) Антона побаивался и здоровьем не рисковал — этот хоть и младше, но зашибет и не заметит. Когда склизкие мокрые губы Семёна уже почти коснулись Арсения, бугая снесло каким-то вихрем. Вихря звали Антон Шастун. Тот подлетел и мигом откинул шатающееся тело в сторону диванчиков. — Ты как? — задал он вопрос Арсу, едва открывшему глаза. — Спасибо, Тох. — едва слышно произнес тот. Он никак не ожидал, что Шастун будет защищать его от других геев. — Нормально все. — Но если бы я пришел на минуту позже, нормально бы не было? — задал вопрос Антон, выводя ошалевшего Попова на улицу. — Ну… Вроде того. — Арс опустил взгляд и уставился себе под ноги. — Почему ты его отогнал? — А ты как думаешь? Потому что он к тебе приставал, конечно. — Шастуна этот вопрос приводил в непонимание. Как если бы утопающий спросил его, зачем он его вытащил. — Ну я же гей. Он парень. Типа, тебя ничего не должно было смутить. — Попов, ты идиот или прикидываешься? Я же могу отличить влюбленную пару от насильника и жертвы. Ты там сжался весь, как хуй на холоде. Арсений молчал. Он очень многое хотел сказать Антону, но не мог. Казалось, что простого «спасибо» недостаточно, чтобы выразить всю благодарность. — Ну и что? Ты же ненавидишь геев. И меня. Нахуя бы тебе меня спасать? — Попов от шока не мог соображать и просто перешел в стадию отрицания. — Ну… мы вроде как… друзья. Или что-то типа этого. Нет? — Антон замялся. Было видно, что ему сложно говорить о высоком — проще совершать поступки, чем выразить словами. Арсений не сразу поверил услышанному. — Друзья? — Ну типа. — буркнул Шастун и развернулся на пятках, чтобы зайти обратно в главный корпус. Уже у самой двери он развернулся и продолжил: — Но это не мешает мне ненавидеть геев. И тебя. — его лицо было серьезным, но в глазах плясали чертики. Они оба понимали, что он уже не ненавидит Арса по-настоящему.

***

Накануне отъезда у традиционного костра собрались все — и мальчики-футболисты, и наши (и не наши) баскетболисты, и девчонки-гимнастки из соседнего корпуса. После пары приевшихся игр и рассказа страшилок, кто-то выдвинул предложение сыграть в «бутылочку». Идея была мгновенно поддержана по уши влюбленными девчонками, мечтающими наконец-то поцеловать своих крашей. Парни тоже были не против такого развлечения. Алкоголя ни у кого не было, однако бутылка нашлась быстро — и тут же была взята в оборот. Для первого круга договорились просто рассказывать свой секрет, но со второго — уже точно целоваться. Парнями-гомофобами тут же было установлено правило: можно не в губы, а просто чмокнуться в щеку. Девочки это не поддержали, и в итоге переговоров было решено: можно не взасос, но чмок в губы — обязательно, даже для двух парней или двух девочек. Раунд с секретами прошел достаточно легко. Арсений, помявшись, все же рассказал про свои неудачные полеты в Москву и обратно, которые сопровождались расстройством кишечника. Антон, в свою очередь, признался, что пропустил недавнюю тренировку не из-за поноса, как все думали, а из-за стояка. Это был удачный шанс отомстить соседям по комнате, которые теперь не ржали, а виновато прятали взгляд. Затем наступил раунд с поцелуями. Первые несколько пар жутко мялись, смущались, ломались — подставьте любой глагол с таким значением — и в итоге быстро, как голуби, клевались чмокались и разбегались. Антон был смелее своих предшественников. Когда ему выпала какая-то девочка на пару лет младше, он спокойно подошел, и даже не спросив ее мнения, присосался к ней, как робот-пылесос. Девочка, однако, была совсем не против — Антон успел очаровать добрую половину женского корпуса и стать всеобщим крашем. Прошло еще несколько пар — все разнополые — и некоторые из них следовали примеру Антона и целовались взасос. Настала очередь Арсения крутить бутылочку, и — ну как обычно — ему, как по заказу первому попался парень. И не просто парень. Горлышко бутылки смотрело прямиком на Антона. Не вбок, не левее-правее, а именно на Антона. Прямо ему между ног. Толпа юных спортсменов взорвалась громким «ОООООООО», кто-то захлопал, послышался свист. Шастун не сразу понял, почему все так оживились. Он залип в своих мыслях и очнулся только тогда, когда его пихнули в плечо. — А? — парень помотал головой, сбрасывая наваждение. — Че вы все пялитесь? — Шастун, посмотри на бутылку. — сказал один из друзей-сокомандников. Антон посмотрел. Бутылка показывала на него. Он поднял глаза, чтобы посмотреть, кто крутил — и охуел. Попов. — Блядство. — выдохнул Антон. — Я не буду с ним целоваться. — Антон, правила есть правила. — напомнила Кристина, самая старшая из гимнасток. Она была одной из немногих, кто не словил краш на очаровашку Шастуна, а потому сильнее всех болела за их с Арсением поцелуй. — Крис. — Антон посмотрел на девушку и жестом показал ей закрыть рот. Мысленно парень произнес «завали ебало», но папа и брат учили, что вслух девочкам такое говорить не следует. — Можно я перекручу? — выдохнул Арс. Шастун, конечно, перестал быть конченной задницей за эти три недели, но это абсолютно не значило, что теперь с ним надо было целоваться. — Арс, нельзя. Никто не перекручивал. Макс и Таня, вон, тоже друг друга недолюбливают, но что поделать. — отозвался Миша, один из игроков воронежской сборной. — Я не хочу с ним целоваться. — отчеканил Попов. — И это взаимно, Арс. — отозвался Антон. Он стал более или менее адекватно к нему относиться, но целоваться с парнем, да даже в щеку, казалось ему чем-то неприличным, мерзким и грязным. А по правилам вообще надо в губы. — Парни, мы ждем. — напомнил кто-то из футболистов. Шастун слышал, что они уже все давно пересосались между собой на командных тусах. Конечно, им в таком случае засосать сокомандника — как два пальца обоссать. Антон сплюнул — тьфу, геюги несчастные. — Ну блять, ну фу! Не хочу я с парнем сосаться! — Антон решил сменить тактику и надавить на жалость. — Тох, тебе не похуй? Закрой глаза, представь, что он плоская девушка. Хуяк — и Лёве прилетел подзатыльник от соседки Саши. Девушка оскорбилась, потому что ее фигура как раз подходила под описание «плоской». — Бля, фу, нет! — Шастун перекинул ноги через бревно и сел лицом из круга, чтобы не смотреть на этих мерзких шипперов-геелюбов. — Арсюх, а ты? Ты же гей, — на этом слове Антон брезгливо дернул плечами — тебе вообще должно быть поебать, с кем сосаться. — не унимался Лёва. — Лёв, а ты же натурал. Тебе разве не похуй, с какой девушкой сосаться? Лёва не ответил. Видимо, вспоминал всех девушек не по вкусу, которые встречались ему на жизненном пути. — Если ты думал, что геи — это те, кто хочет перетрахать всех мужиков мира, — не унимался Попов, — то ты ошибался. Я хочу целоваться только с определенными людьми, — на этих словах он брезгливо посмотрел на Семёна, который стыдливо прятал глаза, — и Антон в этот список не входит. — Блять, ребят, вы сосаться будете или зассали? — недовольно произнес Слава, еще один парень из команды Антона. Антон нехотя поднялся и вышел в круг, где обычно и происходило все действие. Арсений стоял, не двигаясь, и наблюдал за Шастуном. — А в щечку нельзя? — сдавленным голосом обратился к кому-то из ребят Антон. — Пожалуйста. — Нет. Еще бы не выебывались, может и можно было бы. — отчеканила Кристина. — А теперь однозначно в губы. Шастун мысленно швырнул бесючку в колючий розарий и выжидающе посмотрел на Попова. Одна сторона Антона молилась, чтобы тот быстрее подошел, чмокнул и это всё скорее бы уже закончилось. Другая же мечтала, чтобы это всё и не начиналось. Арсений заметил тяжелый взгляд Шастуна и почувствовал себя максимально неуютно. Зажав яйца в кулак (не буквально, конечно), он подошел к главному гомофобу своей жизни и испытующе посмотрел на него. — Я ненавижу тебя, Шастун. — выпалил Арсений и, встав на носочки, смачно впился в губы Антона. Губы Антона были пухлые, влажные и очень вкусные. Арс почувствовал привкус вишневого «Эклипса» — как оказалось, это была любимая жвачка Антона. Антон явно не ожидал такой прыти и просто стоял, разинув рот. Арс, воспользовавшись случаем, проник языком в его рот, переплетая его с шастуновским. Шастун натурально (он же не гей) охуел от происходящего. Однако, поцелуй нельзя было назвать мерзким. Губы Арсения были теплые, мягкие, суховатые и очень активно сминали его собственные. А с добавлением языка стало не просто не мерзко, а даже приятно. Шаст невольно стал отвечать на поцелуй и даже пару раз проявил инициативу, проводя языком по ровным зубам Арсения. Опомнившись, где он находится и с кем целуется, парень резко оторвался от Попова и легонько отпихнул его. Арсений молча отошел, не поднимая глаз. Между парнями повисла неловкость. Они, не глядя друг на друга, сели на свои места. Арсений пихнул локтем соседа справа, мол, крути давай, твоя очередь. Вся толпа взорвалась громкими аплодисментами. Никто не верил, что эти двое вообще поцелуются, но теперь их уважал каждый присутствующий. Остаток вечера прошел скомканно. Кое-как доиграв круг, парни извинились и синхронно покинули сборище, не договариваясь. До комнаты дошли молча и на почтительном расстоянии друг от друга. Уже в комнате единственными произнесенными словами стали «открыть окно?» и традиционное «спокойной ночи». Всё время, пока Антон не потушил свет, парни избегали смотреть друг на друга. Лежа в темноте, Арсений аккуратно облизывал губы, всё еще чувствуя вкус вишневой жвачки. Он был удивлен сам себе. Ему понравилось. Даже очень. Он бы даже повторил — но уже наедине. Это что такое? Неужели, Арсений мог влюбиться в Антона? — «Никогда» — подумал Арсений, отвернулся к стене и накрылся одеялом с головой, прогоняя дурацкие мысли прочь.