***
На завтрак они успели, однако на столах стояли миски с (блять, черт бы её побрал!) рисовой кашей с изюмом. Антон ввиду своей аллергии не мог есть рис, а Арсений ненавидел изюм, вот прям до тошноты. Поэтому парни вздохнули и обошлись сладким чаем и бутербродами с сыром. Сыр был уже заветрившийся, а хлеб — сухой, но парни спокойно проглотили даже это, предвкушая мамин борщ на обед и запеченную курочку на второе. Так удачно сложилось, что любимые мамины блюда у них были одинаковые. Была ли в этом вина судьбы, или их мамы просто вместе учились готовить — этот вопрос мы оставим на раздумье ребятам. В автобусе парни снова сели вместе — но на этот раз, целиком и полностью по своей воле. Их отношения значительно улучшились за эти три недели сборов. Пройдя вместе огонь, воду и вишневые поцелуи, они стали достаточно хорошими приятелями, если не сказать больше — друзьями. За пару часов пути они узнали очень многое друг о друге. Арсений, оказывается, не тупой ботаник, как 9 лет думал Антон: он зубрит только гребаную физику и иногда биологию. Гуманитарные предметы и математика ему даются отлично, кроме того, он, оказывается очень любит читать классику. Правда, только на русском — английский ему тоже не поддается. Антон решил, что к десятому классу подтянет Арса и по физике, и по англу — конечно, не безвозмездно: с него помощь по русскому, ведь ОГЭ Антон вытянул чистым везением и зубрежкой. Антон, как выяснилось — не тупой мизантроп, ненавидящий геев чуть сильнее всех остальных. Просто он — импульсивный и вспыльчивый человек. И не без нотки самовлюбленности, но она ему даже идет. Еще Арсений узнал, что Антон, на самом деле, очень заботливый парень. Он, конечно и на своей шкуре в этом убедился, но рассказ Шастуна, как он возил своего пса в ветклинику посреди ночи, просто потому что у него был сухой и теплый нос, растрогал Арса до глубины души. Попов наконец-то выяснил причины бешеной популярности Антона среди женской половины школы — и был согласен с каждой из них. Он действительно умный, видный, с красивой фигурой, обаятельный и, как оказалось, добрейшей души человек. Шаст же, в свою очередь, понял, почему Арсений, в отличие от него самого, не пользуется такой бешеной популярностью ни у девушек (до 9 класса же никто не знал, что он гей), ни у парней. Он — интроверт до глубины души, и за 9 лет школы у него была одна-единственная лучшая подруга Дарина, и та появилась классе в третьем. Антону даже стало немного жалко Арса. У него, кроме Оксанки, всегда был брат Илья, а также перманентно 2-3 близких друга из школы или команды. Друзья менялись со временем, но они, тем не менее, были. Не говоря уже о тонне приятелей, товарищей и знакомых, которым Антон давно потерял счет. Короче говоря, говнари оказались отнюдь не говнарями, как выразился бы их новый «босс» Эдик. — Кстати, ты как относишься к тому, что придется быть обычным подневольным игроком, а не великим капитаном? — поинтересовался Арс. Он сам никогда особо не стремился к высотам, его устраивало, что он просто делает то, что любит. Единственным стимулом его амбиций было желание доказать Шастуну, какой он олень — но теперь это было не нужно. Ему, Арсу, не нужно. А для Антона амбиции были частью жизни. — Ну… С одной стороны, мое эго, конечно, ущемляется до глубины души. Но с другой… — Шаст прикусил губу и помолчал. — Эд пиздатый чувак, очень сильный игрок и весьма грамотный капитан. Я думаю, под его крылом нам будет заебись, а значит, переживать нет смысла. Тем более, лучше быть хуйней в Москве, чем капитаном в Воронеже. Всё же уровень, Арсюх, другой. Арс не мог не согласиться с этим и яростно закивал головой. Он был капитаном своей прошлой команды четыре года, но городская сборная — это команда на порядок выше, и он был счастлив просто быть в ней, даже если бы был самым слабым игроком. — А кого после себя оставишь, решил? Мне о сборной сообщили за месяц до перехода, и я себе преемника готовил там. Теперь, кстати, говорят, лучше меня играет. Вырастил, блять, на свою голову. — Попов широко усмехнулся, обнажая зубы. — Решил. — тяжело выдохнул Антон. — С Лёвиком на днях базарил. Пока буду его до отъезда готовить, дальше, если че — помогу дистанционно. Арсений сочувственно посмотрел на…друга. Ему было непривычно так считать, но они действительно максимально сдружились. И сейчас он всеми фибрами души сопереживал Антону, как мог. Ему нелегко давалась эта смена статуса, плюс, естественно, он переживал из-за нового города, новой школы, нового уклада жизни. Буквально через месяц всё станет совсем по-другому. Антон сидел, сложив руки в замок на коленях, и отрешенно смотрел в окно. Арсений аккуратно накрыл его замочек своей ладонью и легонько сжал в знак поддержки. Антон повернул голову в сторону Попова и вымученно, но благодарно улыбнулся. Ему было нелегко принимать чью-то поддержку, но именно сейчас она была нужна Шасту, как воздух.***
На подъезде к Воронежу Арсений вырубился — видимо, сказалась бессонная ночь. Антон сквозь сон слышал, как тот все время ворочался и то и дело вставал попить воды. Антон сунул наушники в уши, включил фоном что-то ненавязчивое и залип в окно. Мимо проезжали уже знакомые пейзажи и к Антону тоскливым грузом начали возвращаться насущные проблемы. Он специально не проверял почту на сборах — а теперь предстояло вплотную заняться поступлением в школу. И если бы это было единственной головной болью! Да, проблема с жильем, к счастью, была решена. Но оставалось множество других. Вопрос денег: сколько ему будут выделять родители на месяц, и как вообще не потратить всё за один день? Вопрос еды: будет ли у него время себе готовить, и что вообще люди готовят кроме яичницы и борща? Вопрос логистики: как добираться до школы, спортшколы и обратно домой? Сколько вообще времени занимает дорога? Как лучше ездить: на метро или на автобусе? Какие вещи нужно с собой взять, чтобы не вывезти в столицу полдома? Помимо практичных вопросов, парня волновали и душевные проблемы. Как зарекомендовать себя в новом классе? Как к нему отнесется новая команда? Как у него будут строиться отношения с девушками? Уживутся ли они в одной комнате с Арсом? Да, им уже не привыкать, но одно дело — сборы или выезды на игры, а другое — когда это ваш дом. Теперь общий. И кстати, каково жить с детьми дяди Паши? Когда он с семьей приезжал к ним в Воронеж, то останавливался у своих родителей — бабушки и дедушки Ильи с Антоном. А когда воронежские Шастуны ездили в гости в Москву, то жили несколько дней в гостинице. Антон никогда не жил с маленькими детьми и такое неизведанное соседство его пугало. За раздумьями Шастун и не заметил, как автобус подкатил к воротам спортшколы и из открывшихся дверей прямо в объятия родителей высыпали подростки с чемоданами. Антон думал, что его никто не встречает: папа сегодня работал допоздна, а мама с братом уехали в гости к маминой сестре в Питер и приедут только послезавтра. Но, выйдя из автобуса, парень заметил в толпе знакомую светлую макушку. — Окси! Привет, родная! — Шастун бросил чемоданы прямо на асфальт и закружил подругу в приветственных обнимашках. Отлипнув от Оксаны, Антон заметил рядом с ней Дарину Шеминову, которая умилялась, глядя на друзей, и высматривала в толпе своего Арса. Антон мельком кинул взгляд на толпу и тут же выцепил глазами Попова — его макушку он теперь знал вдоль и поперек, а вычурный чемодан с принтом римского Колизея выдавал его с потрохами. — Вон тот, с колизейным баулом — твой. — бросил он Дарине, и, едва девушка отошла от них, продолжил Сурковой на ухо. — А шо она тут делает? — Бля, Тош, ты вот не поверишь, если я сама расскажу. Ты как, Попова потерпеть пару часиков сможешь? — Пфф! — Антон аж запрокинул голову от смеха. — Ты бы знала, че творилось на сборах… — на вопросительный взгляд подруги Шастун просто махнул рукой — мол, потом расскажу. — Ну мы три недели вместе жили, мне твои пару часиков как два пальца обоссать. — Вот и чудненько! — хлопнула в ладоши Оксана. — Тогда ждем пока Арс разберется со своим бесчисленным скарбом и поедем к Дарине. — Окс, а ты точно в тот раз пиццу с шампиньонами ела? По-моему, тебя уже месяц не отпускает… Девушка расхохоталась и шутливо пихнула друга в плечо — точнее, практически в локоть, так как она была существенно ниже этого фонарного столба. — Потерпи полчасика и не плюйся ядом, и я всё-всё тебе расскажу. И видимо, у тебя тоже есть, чем поделиться… — подруга игриво ухмыльнулась, а в ее голове снова забегали уже знакомые нам тараканчики-шипперы. Внезапно рядом выросли Дарина и Арс со своей кучей сумок. — Дама сдавала в багаж: диван, чемодан, саквояж… — саркастично продекламировал Антон, оглядывая всё это. Он и не замечал, что у Попова столько вещей. — Картину, корзину, картонку… — вздохнула Дарина, заказывая такси-минивэн. В обычный хэтчбэк всё это просто не поместится. — И мааааленькую собачонку. — завершила цитату Окс, поднимая двумя пальцами самую маленькую сумочку. — Даже интересно, что именно ты там прячешь. Сумочку Арс брал на сборы для походов на тренировку или в душ — чтобы всё необходимое поместилось с собой, но не нужно было тащить рюкзак. А сейчас в ней уютно устроилось кладбище грязных трусов и носков. Покрасневший Арсений выдернул из рук Сурковой свой багаж и отвернулся, сделав вид, что увлеченно чистит ногти. За время поездки в такси было решено, что лучше всего все-таки будет высадиться у подъезда Арса, чтобы закинуть к нему все эти бесчисленные картины и гардины. А до Дарины дойти пешком — благо, соседний дом совсем недалеко.***
Когда странная компашка всё же добралась до квартиры Шеминовой, прихватив по пути чипсов, чтобы перекусить, пока не приедет пицца для парней и роллы для девочек, все изумленно уставились друг на друга. Парни искренне не понимали, почему их лучшие подруги, ставшие врагинями еще в начальной школе, сейчас мило щебетали, обнимались и обращались друг к другу не «пошла нахуй», а по имени, еще и ласково. Девушки, в свою очередь, очень искренне охуевали от того, что от прежних Арса и Антона остались только неизменные подъебы. Ненависть, злоба, тонны брани и оскорблений, ссоры каждые три минуты — всё это как будто осталось в комнатке номер четыре на втором этаже мужского спального корпуса в детском лагере «Ромашка», отданном под аренду для спортивных коллективов. — И как вы это объясните? — Антон, по своей любимой традиции, первым разорвал тишину. — А вы? — с вызовом задала встречный вопрос лучшая подруга. — Ну уж нет. Окс, ты мне обещала всё рассказать, значит вы — первые. — Да, мы ни слова не скажем, пока вы не расскажете, что за хероборина тут происходит! — поддакнул Арс, оторвавшись от поглощения чипсов. — Арсюш, успокойся и ешь свои чипсы. Мы с Оксаной от вас в шоке не меньше, чем вы от нас, так что завали ебало, зай, и дай спокойно рассказать. — Дарина в своем стиле осадила друга. Вроде и обосрала, а вроде и нет — у Шеминовой это получалось как нельзя лучше. — Короче, поехали. — начала Суркова. — Вы оба в курсе, что мы теперь в одном классе. В нашей школе, если вы вдруг не знали, был косметический ремонт. И наша новая классная попросила всех прийти помочь убраться в классе после ремонта. — Ну, естественно, по блядскому закону подлости, пришли только мы вдвоем. — встряла Дарина. Окс только усмехнулась, позволяя девушке продолжить. — И на следующий день, и на послеследующий. В итоге весь кабинет отпидорили мы с Ксанкой, а учиться блять будут все наши уроды одноклассники. — И пока пидорили класс, типа сдружились? — подытожил Антон. — Ну типа. Сначала мы просто вместе ненавидели наших одноклассников. Потом еще и классную, которая даже не пнула никого, когда мы приперлись вдвоем. Потом как-то пошли в мак после уборки, ну и заобщались. — Дарина улыбнулась и посмотрела на новую старую подругу. — Да, и мы толком и не поняли, че мы так друг друга ненавидели-то всё это время. Дружили же пиздец хорошо, а потом срачка эта тупая, боже. — Оксана закатила глаза так, что казалось, увидела свой затылок изнутри. — Теперь мы обратно близкие подруги, вот. Увидев раскрывшийся рот Антона, Суркова поспешила добавить: — Тоша, только ради христа, не ревнуй! Ты всё равно мой самый близкий друг и всегда им будешь, мы с тобой слишком долго вместе. — А мне стоит ревновать? — прохрустел Арс в сторону Дарины, запихивая в рот последнюю чипсину. — Не стоит, конечно. Боже, ты что, сожрал все чипсы? Как будто в подтверждение, в дверь позвонил курьер. — Ну? — спросила Оксана Антона, уминающего пиццу, как будто его не кормили все три недели сборов. — Ща, Окс, дай поесть! — не отрываясь от процесса, отмахнулся Шаст. Арсений, который уже утолил голод чипсами, пришел на помощь другу: — Я начну. Короче, нас поселили в одну комнату, плюс мы везде были вместе на тренировках, всяких мероприятиях, вместе ходили в жральню. Иногда Антон выручал меня в трудных моментах, иногда я его. — Ага! — Антон посмотрел на того с благодарностью, припоминая курьезные случаи. — Один раз у нас был стендап и я жестко проебался и ляпнул абсолютно не смешную шутку. Просто прикиньте: полный зал народу и пиздец гробовая тишина. Я уже думал, что придется уходить с позором даже без единого хлопка, но Арс поднялся и начал мне аплодировать, а за ним стали повторять и другие. Кнш больше на стендапы я не ходил, но хоть со сцены ушел не униженным. — Да, Тох, но стендапы все-таки не твоё. — расхохотался Арс. — Кстати, я тоже расскажу стремный момент. Мы купались на речке, я заплыл поглубже, и какие-то пацаны стянули с меня плавки под водой. Шаст увидел этих чмошников с моими трусами, потом заметил, что я торчу в воде уже сто лет и понял, что меня надо спасать. Ну короче, он подошел прям к воде с полотенцем, и я хоть смог прикрыться и выйти. Девочки слушали, как парни по очереди рассказывают события этих трёх недель и умилялись. Они уже давно заметили химию между этими двумя, а на выпускном их гипотезы только получили подтверждение. Вопреки словам друзей, Окс и Дарина свято верили, что рано или поздно те подружатся, а может и кое-что посильнее. Антон, конечно, утверждал, что он убежденный натурал, но только Оксана знала о нём то, что не помнил даже сам Антон. Это было лето перед девятым классом, они отмечали день рождения одного из общих друзей. Возраст именинника уже солидный — аж 18 лет. Следовательно, на тусовке было море алкоголя. Антон тогда впервые напился до чертиков и наутро ничего не помнил с того момента, как выхлебал первый стакан. И только Оксана хранила ту страшную тайну, которую под действием алкоголя поведала ей темная сторона Антона. В стельку пьяный парень признался ей, что только что пососался с чьим-то другом, и ему даже понравилось. Так что теперь, Антон думает, что он бисексуал, потому что ощущения от поцелуя с тем парнем были такие же крышесносные, как и до этого с девушками. Наутро все разговоры были забыты, Антон продолжал убеждать себя и всех остальных, что натуральнее него только термостатная активия, которую сквашивают прямо в баночке. Но Окси не зря знает Шастуна с пелёнок. Девушка была убеждена: все, что он сказал той ночью — чистая правда. — А, и кстати! — голос Шастуна вырвал девушку из раздумий. — Мы это… — Встречаетесь? — ехидно спросила Дарина. — БОЖЕ УПАСИ! — в один голос выпалили оба парня. Антон продолжил, уже более спокойно: — Мы едем в Москву вместе. Арс короче передумал выебываться, с Эдом мы уже договорились, всё шикос. Сияющая улыбка Сурковой внезапно померкла. Она и забыла, что через месяц Антон уедет, оставив ей только счастливые воспоминания и заботу о Коржике. Хоть Оксана и уверяла друга, что всё будет хорошо и ничего не поменяется, в душе она знала: как раньше уже не будет. Да, они будут видеться на каникулах и созваниваться во время учебы, но… Она уже не сможет просто так прийти к Антону после неудачного свидания и плакать в широкое плечо, утирая нос рукавом его худака. Они не будут вместе выгуливать Коржика после тренировки Антона. Он не придет к ней с пиццей, чтобы пожаловаться на очередную выходку Попова. Все, что им останется через месяц — ждать встречи, с теплой грустью смотря на экран телефона с улыбающейся мордашкой. Дарина же совсем сникла. Конечно, она сама уговаривала друга все же передумать и переехать в Москву, но одно дело где-то в мыслях, а другое — когда всё уже решено и вот, через месяц он соберет все свои диваны с саквояжами и уедет за полтысячи километров. — Солнце, ты чего? Это всего на два года, и мы будем приезжать на каждые каникулы! — Арсений сразу заметил, как поникла его подруга, и мигом подлетел, чтобы обнять девушку. — А потом? — со слезами на глазах отозвалась та. — А потом мы будем старые и дряхлые для юношеской сборной. — закончил Антон. — А то, что нас возьмут в молодежку — никто не гарантирует. И вообще, что нас потом хоть куда-то возьмут там, никто не обещал. Да и вообще, мы же поступать будем все. Не поступим в Москве — вернемся в родные пенаты! — Шастун привычным жестом потрепал Оксанку по аккуратному хвостику, на что девушка недовольно зашипела. Она любила Антона, но ненавидела, когда тот портил ей прическу. — Дарин, ты же тоже в Москву хотела? — уточнила девушка. Получив утвердительный кивок, она продолжила: — Ну вот, поедем к пацанам значит. А если эти дебильчики не наберут достаточно баллов для поступления туда, поедем все вместе в Питер. А? Шеминова улыбнулась сквозь слезы и благодарно обняла Оксану. И всё стало хорошо и неважно. Да, их пацаны, их уже практически братья будут далеко. Но они есть друг у друга и это главное. И даже если будет грустно и тяжело, они справятся. Потому что они все не одиноки. А теперь — тем более.***
Месяц пролетел практически незаметно — за переездными хлопотами, сбором вещей, и конечно же, встречами с друзьями. Дарина и Окс старались впитать каждую лишнюю секундочку рядом с лучшими друзьями. Всё чаще устраивали ночевки, перестали бегать на свиданки, шатались с парнями по всяким инстанциям вроде МФЦ и нотариуса. Антон и Арсений всё реже появлялись на тренировках — на них элементарно не хватало времени. На последний свободный вечер была назначена грандиознейшая прощальная тусовка: наша фантастическая четверка, брат Антона Илья, все друзья Антона, теперь уже бывшая команда парней, несколько подружек Дарины, с которыми Арс поддерживал теплые отношения — в общем, народу набралось вагон и маленькая тележка. Стоит упомянуть, что о таком же прощальном вечере на сборах парни так никому и не рассказали — всё, что было на сборах, остается на сборах. Поэтому, когда Оксана предложила поиграть в «бутылочку», никто не понял неоднозначной реакции парней. Антон еще не был так сильно пьян, чтобы позволить себе наступить на те же грабли, и в итоге, уговорил подругу отказаться от этой затеи. Ребята поиграли в «правду или действие», потом в «я никогда не…», затем — самые стойкие и невосприимчивые — в карты на желания. Что происходило дальше — Антон помнит из ряда вон плохо — лишь отрывки, как яркие вспышки. Разум Арсения отключился еще где-то на середине «правды или действия», так что на него рассчитывать было вообще нереально. Попов помнил только моменты: танец на столе, какое-то подобие стриптиза, вот он сел на колени к какому-то парню и смачно его засосал. Нет, дальше как будто темнота. Арсений помнил лишь вкус этого поцелуя — смесь виски, колы и вишневой жвачки…***
Солнце совсем не по-осеннему выжигало глаза даже через окно и бархатные шторы. И не скажешь, что через несколько дней уже первое сентября. Антон проснулся от этого самого солнца, которое нещадно лупило его по векам маленькой светящейся плёткой. Голова гудела, как будто за ночь в ней построили целый метрополитен, во рту была неимоверная пустынная сухость. Руки, ноги, лопатки, позвоночник, даже кончики ногтей болели, как если бы парня избивала рота солдат на протяжении всей ночи. Он напряг последнюю уцелевшую извилину: что вчера было? Так, он напился. Нет, даже нажрался. Нажрался в лютейшее очко. Выпускной и рядом не стоял. А что потом? Почему всё так болит? Танцевал? Причем, наверное, очень «хорошо» танцевал, судя по саднящим коленкам и гудящим от усталости стопам. Интересно, а взял бы Мигель его в Танцы? Так, это всё глупости. Найти бы стакан***
вечер предыдущего дня
Арсений освежил в памяти все уроки бальных танцев в третьем классе, на которые его целых полгода водила любящая бабуля, и влез на опустевший стол. Зазвучала зажигательная сексуальная музыка — если Арсу не изменяла память, это было что-то вроде ча-ча-ча. Впрочем, так похуй. Арсений встал в красивую позу и с началом очередной восьмерки принялся вышагивать по столу, отбивая ритм. Антон подошел к столу и сел на диван с очередным стаканом какой-то крепкой жижи — он уже не разбирал, что там именно было. Арсений, как раз, завершил свой латинский перфоманс, и оглянулся в поисках того, кто сегодня исполнял роль диджея. — Арс, давай стриптиз! — в шутку крикнул Антон, доставая из кармана сотку. — Я уже гонорар тебе нашел! Как по заказу, из колонки послышалось что-то томное, медленное и сексуальное. Полностью затуманенный разум Арсения воспринял шутку Тохи максимально серьезно. Парень начал неумело вырисовывать восьмерки бедрами, расстегивая пуговицы на джинсовой рубашке. Вскоре лишний предмет одежды полетел прямо в Антона, а к сожалению всех присутствующих, под рубашкой оказалась тонкая черная футболка. Арсений взялся за ремень, но пальцы дрожали, а картина перед глазами все сильнее плыла с каждой секундой. Парень оставил эту затею и принялся просто танцевать, пытаясь выдавить из себя хоть что-то похожее на стрип-пластику. Когда песня закончилась, Антон привстал, запихнул за край джинсов Арса ту самую сотку и громко зааплодировал. Затем последовали еще танцы, еще раздевания, стол был убран, чтобы не мешал, а на импровизированный танцпол вышли и другие парни, и девушки. В какой-то момент пьяный мозг диджея решил поставить медляк. Арсения никто не приглашал и не собирался, и парень это прекрасно понимал. Он уже двинулся на поиски Дарины, чтобы пригласить хотя бы подругу, но его глазам предстала весьма интересная картина. Дарина стояла у стены, прижимая к ней… Оксану? Не может быть! Однако, может. Девочки самозабвенно целовались, позабыв про всех вокруг, про медляки, про тусовку и ее повод. Им просто было хорошо, а когда тебе хорошо, почему бы не пососаться с подружкой? Арсений оглянулся в поисках Шастуна, чтобы показать ему зрелище. Шастун сидел на диване и бездумно втыкал в рисунок на ковре. — Тох, там такое! Пойдем! — Арсений взял друга за ладони — тяжелый! — и потянул на себя. Пьяное тело плохо держало равновесие, поэтому Антон навалился на Арсения и обнял его за плечи, закружив в такт музыке. Арсений подумал, что Тоху до соседней комнаты он не дотащит, а танцевать медляк с другом в целом не так уж плохо — точно не хуже, чем с Дариной. — Ааарс, пойдем выпьем! — Антон висел на нем, как тяжелое пальто на вешалке, и точно так же вечно соскальзывал и норовил упасть. — Тох, может харе? — у Попова проскочила первая светлая мысль за сегодняшний вечер. — А тебе не похуй? — И то верно. — согласился тот, направляясь на кухню, куда перенесли весь алкоголь. Сточив еще по стаканчику горькой обжигающей жижи, парни вернулись на танцпол. Антон почувствовал сильное головокружение и присел на ставший любимым за сегодня диван. Арсений же продолжил танцевать, правда на пьяном теле это выглядело, как судороги медузы. Вдруг он запнулся то ли за чью-то ногу, то ли за край ковра — и полетел в сторону дивана, прямо на Антона. Антон слегка опешил, когда на него приземлился Арсений, а когда тот перекинул свою ногу через его и по-хозяйски уселся у него на бедрах, вообще охуел по-шастуновски. Но тут железный обруч сковал виски и в глазах Антона потемнело. Он откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза, приложив пальцы к вискам. Это сейчас пройдет, он просто чуть-чуть перебрал… Арсений не знал, почему решил не вставать, а наоборот, поудобнее усесться на Антона. Затуманенный взгляд мешал нормальному обзору, но вдруг Арс четко увидел черты лица Шастуна. Он откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза. Очевидно, его накрыла волна боли: пальцы были прижаты к вискам, ресницы нервно подрагивали, а губы были плотно сжаты. Отключенный разум Арсения восстановил в его памяти тот самый поцелуй в «бутылочке». Пухлые, влажные губы со вкусом вишневой мяты, опешивший взгляд, неуверенный язык, все же постепенно проникающий в его рот… Бушующие гормоны пополам с алкоголем накрыли Арсения с головой. Антон вздрогнул, когда чьи-то теплые губы внезапно накрыли его волной ощущений. Он уже забыл, что минуту назад на него сел Арсений и всё это время не вставал. Поцелуй был приятным, и, как будто бы уменьшал боль. Это было сейчас самое важное для Антона, поэтому он прижал этого таинственного исцелителя к себе поближе, поглаживая по спине, и агрессивно ответил на поцелуй. С каждой секундой тиски на голове разжимались и боль отступала, а язык Антона, наоборот, все глубже проникал в чужой рот, наслаждаясь вкусом виски с колой.***
— Пиздаааа… — Антон откинулся на диван, совсем как вчера ночью, прикрыл глаза и приложил пальцы к вискам. — Точно не трахались? — в …дцатый раз переспросил Арс. — ТОЧНО! — хором ответили девочки. — Ну слава богу. — пробормотал тот, слегка разочаровываясь. Где-то в глубине души хотелось, чтобы всё-таки трахались, но здравый смысл прятал эти грязные мыслишки подальше в чертоги поповского разума. — Ну я до сих пор не могу поверить, что ты и Дарина… — Антон открыл глаза и уставился на Суркову. — Знаешь, я тоже не могу. — отрезала Окс, давая понять, что обсуждать эту тему не намерена. — Но мне понравилось… Антон вздрогнул. Он точно так же сказал после первого случайного поцелуя с Арсом. А сейчас? Понравилось ли Антону? Безусловно. Особенно, пока он не знал, с кем целуется. И все-таки маленький червячок в глубине души мечтал, чтобы у них этой ночью было что-то большее. А то как-то уже неинтересно, что ли.