***
После хлопка двери прошла минута, возможно, чуть больше, а она до сих пор не могла сдвинуться с места. Ноги как будто налились свинцом, прочно прибивая её к поверхности пола. Зачем она начала это? Зачем перечислила всё, что поняла за время их короткого общения? Она никогда не позволяла себе подобного. Ни с кем из пациентов, даже с сумасшедшими, которые обещали уничтожить её. Гермиона всегда была тактична и мягка, после чего и от них получала хвалебные отзывы. Но не с ним. С ним она взорвалась и выплеснула всё наружу, как грёбаный вулкан. Хотелось курить. Страшно. Лёгкие скрутило так сильно, словно она на самом деле только что пережила какой-то ужасный стресс. А она всего лишь поговорила с Драко, мать его, Малфоем. Он остался таким же невыносимым. Наглым, грубым, прямолинейным, но теперь сама ситуация была хуже. Потому что Гермиона больше не училась с ним в одной школе — она была взрослым, вполне сформировавшимся человеком, который априори должен держаться профессиональнее и умнее. А Грейнджер не смогла. Она глупо поддалась инстинктам. Он, в конце концов, её пациент, а она взяла и выкрикнула его неточный диагноз! Грейнджер отошла в сторону и опустилась в кресло, безутешно хватая себя за голову. С ним нужно было быть аккуратнее. Гермиона знала, какой он, как он может выводить её из себя, кидаясь словами, словно дротиками. Но это всё равно случилось. Она бы смирилась с этим, задвинула лишние мысли в самый бесхозный ящик и позволила последствиям уничтожить её, но не могла этого себе позволить. Не с ним. Драко как будто давно стал её частью, а себя невозможно предать. Он был той самой тёмной стороной, которую видно лишь тогда, когда она оставалась совсем одна, когда оставалась наедине со своими тайнами. Мысли о нём. Факты о нём. Они занимали так много пространства в её голове, что с лихвой отнимали место у других более важных вещей. Грейнджер целую вечность хранила воспоминания о совсем бесполезных мелочах. О том, на каком пальце он носит фамильный перстень, что предпочитает пить на завтрак, какой у него размер обуви. В какой-то момент она поймала себя на том, что способна без труда написать его биографию. И это не могло не настораживать. Хорошо, что новая жизнь вне Хогвартса многое изменила. В ней ему и мыслям о нём зачастую не было места. Гермиона лишь изредка видела его в газетах, но этого, к счастью, оказалось банально недостаточно, чтобы сны о нём оставались такими же яркими, как раньше. К своему шоку, в какой-то момент она осознала, что не может в точности вспомнить черты его лица — лица, которого когда-то мечтала коснуться больше всего на свете. И теперь он как будто издевался над ней. Ворвался в её спокойный мир, вернулся туда именно тогда, когда она смирилась с ходом вещей. Когда начала не задумываться о том, насколько светлые у её нового знакомого волосы и сможет ли она полюбить кого-то так же сильно. И он не просто вернулся. Драко был полностью разбит. Как тот самый котёнок на дереве, на которого нельзя взглянуть без слёз. Она не могла его оставить. Не будучи психотерапевтом. Не будучи лучшей в своём деле. Не будучи… И дело совсем не в том, что её бы замучила совесть. Она спасёт его исключительно из жалости, но не к нему, а к самой себе.***
— Завтра придёте ко мне на повторную консультацию, но я уверен, всё будет в порядке, — улыбнулся Драко, убирая палочку в боковой карман. — Мерлин, спасибо вам. Вы не представляете, как я испугался, когда жена выпустила в меня чёрт знает какое заклинание. — Мужчина радостно вскочил с кушетки, забирая со стула остальную одежду. — Постарайтесь больше ей не изменять. Малфой склонился над столом и расписался в углу пергамента. Это был последний пациент перед обедом, и всё как будто было нормально. Он ни разу не думал о вчерашнем инциденте — о том, что произошло в кабинете Грейнджер. Кажется, работа, как всегда, оказалась лучшим лекарством и всё в итоге снова станет в порядке. — Что я могу сделать? Женщины слишком красивы, чтобы увлекаться одной всю жизнь. Мужчина сказал это так уверенно, натягивая на себя тёмную кофту, что Драко почти поверил ему. Не будь ловелас магом за сорок с пивным животом. Пожалуй, у этого джентльмена просто были деньги и много молодых легкомысленных подруг. — Вы правы, — как ни в чём не бывало ответил Малфой. — Вот, держите, это справка, возьмёте зелье внизу на первом этаже. — Он протянул пациенту бумагу, наблюдая за искренним счастьем на его лице. — Ещё раз спасибо, вы мой спаситель, — широко улыбнулся во все свои вставные зубы мужчина и спешно вышел за дверь. Кажется, всё. Теперь его ждал обед, а потом — последняя пациентка. Если повезёт, он сможет застать Скорпиуса за ужином и наконец-то решится заговорить с ним по-настоящему. Драко приблизился к выходу и, высунув голову за дверь, подметил, что его ассистентка уже покинула рабочее место. Что-что, а звать сотрудников на перерыв не нужно было дважды. Они сами с удовольствием уматывали, как только часы пробивали два. Он закрыл дверь и повесил халат на вешалку. Возможно, ему тоже следовало снова начать ходить в общую столовую, а не питаться перекусами, приготовленными эльфами. Малфой намеренно избегал скоплений людей, чтобы не стать для них очередным дешёвым шоу, очередной фигурой для обсуждения. Когда-нибудь он точно сможет прекратить скрываться, но не в этом сумасшедшем месяце. Драко даже не отметил свой день рождения, хотя это его, по правде говоря, абсолютно не волновало. В конце концов, кто вообще отмечает тридцатишестилетие? Он бы с радостью взглянул на этого самовлюблённого психа. Малфой даже гипотетически не знал, кого бы он смог позвать. Разве что Блейза с Дафной и Тео. Его окружение не особо расширилось за прожитые годы. Наоборот, оно только редело. Пугающе быстро. Наконец сев за свой стол, Драко вытащил из ящика варево от Миппи. Эта эльфийка радовала его определённо больше, чем остальные, хотя бы потому, что отлично умела работать со специями. И он не ошибся. Сейчас вместо скучного традиционного сэндвича перед ним лежал аккуратно запакованный домашний суп, который даже в закрытом виде источал аппетитный аромат. Малфой в нетерпении поддел крышку, но она поддавалась с трудом. Он попробовал ещё несколько раз и, наконец, решил применить чуть больше усилий. Содержимое резко дёрнулось вместе с рукой, оставляя на рубашке пару неприятных жёлтых пятен. — Чёрт! — Драко встал из-за стола, разглядывая абстрактную картину из брызг на груди. Он просто хотел поесть, но, как и всё в этом мире, это оказалось очередной сложной задачей. Ещё и палочка куда-то запропастилась. — Акцио палочка. Ничего. Странно, он точно помнил, что клал её в халат. К чёрту. Пока он размышляет об этом, всё остынет. Драко точно помнил, что хранил в шкафу запасную рубашку. Её и можно временно надеть, пока не найдется злосчастное древко.***
Гермиона не любила Мунго. Там было так много ненавистных ей вещей. Например, запах. Он напоминал ей запах магловской больницы, где до ночи работали её родители. Слишком стерильный и искусственный, пропитанный потерями и скорбью. А стены… Невероятно, но они всегда были какого-то холодного чужеродного оттенка: не зелёные и не голубые, что-то среднее между можжевельником и отчаянием. Сейчас она вынужденно пялилась на них уже несколько минут, пока ожидала хоть какого-то работника регистратуры. Для середины дня в Мунго было подозрительно пусто. Мимо бегало несколько стажёров, которые, к сожалению, так и не смогли ей помочь, но в остальном помещение как будто вымерло. Впрочем, неудивительно, если за главного тут был Малфой. Он мог лично распугать весь талантливый персонал, только чтобы его эго вновь было довольно. Тем более этот человек обычно не терпел ни капли критики, что тоже не играло на руку человеку на такой важной должности. Она ведь была здесь именно из-за него и из-за его ужасного характера. Точнее, сюда её привёл их долбаный разговор. Грейнджер долго — на самом деле, все последние сутки без перерыва — думала только об этом. В голове заезженной пластинкой играла их ссора и её едкие высказывания, которые точно не должны были стать причиной отмены важной терапии. Он должен был если не приходить к ней сам, то хотя бы приводить Скорпиуса. Гермиону волновала та вспышка тёмной магии не меньше, чем определённые депрессивные звоночки Драко. Не хватало, чтобы он передумал. — Вам что-то подсказать? Испуганно вздрогнув, она обернулась за спину, где стояла маленькая старушка в очках с толстой оправой. Неудивительно, что Грейнджер её не заметила: рост работницы едва ли был больше пяти футов. — Да, мне нужно найти мистера Малфоя, — улыбнулась Гермиона в попытке разрядить неловкую обстановку. — Конечно, я провожу вас. Женщина сразу же засуетилась и понеслась вперёд по коридору. Грейнджер оставалось лишь поспевать за ней.***
Они поднялись на третий этаж, где интерьер был немного приятнее. Освещение уже не так сильно давило на нервные окончания, а вдоль стен стояли мягкие сиденья, на которых можно было подождать своей очереди без напряжения в ногах. Каждая дверь, мимо которой они проходили, имела вставку из стекла с именем, что точно было лучше обезличенных белых комнат на первом этаже. Вероятно, именно здесь располагались кабинеты многих врачей, специализирующихся на волшебных вирусах, в том числе и Малфоя. — Вам сюда. — Женщина остановилась возле третьей двери слева и открыла её перед Гермионой, вежливо пропуская девушку внутрь. — Спасибо, — кивнула та и, войдя, моментально встретилась глазами с некой молодой особой. Это была брюнетка, вероятно, не старше двадцати пяти. Её длинные волосы не были собраны и красиво падали на бледные плечи. Видимо, в перерывах для сотрудницы было в порядке вещей не накидывать халат на эту вульгарную майку. Девушка сидела за небольшим столиком возле окна, окружённая десятками толстых невзрачных папок, что однозначно намекало на безликую должность секретаря Малфоя. Грейнджер даже на мгновение стало её жаль. Однако Гермиона также заметила, что девушка обладала отнюдь не только красотой, но и другими полезными в этой работе качествами, потому что ни на секунду не снимала с себя идеально натянутую улыбку, разглядывая Грейнджер в ответ. — Здравствуйте! Вы к мистеру Малфою? Почему-то именно в этот момент особенно сильно захотелось сказать уверенное «нет» и уйти. Как будто Гермионе было необходимо, чтобы ей напомнили обо всей дикости сложившейся ситуации. Но Грейнджер взяла себя в руки и ответила совершенно обратное: — Да, я могу поговорить с ним? «И извиниться. Я здесь, чтобы извиниться перед Драко Малфоем и провалиться сквозь землю». — У вас назначено? — не унималась девушка. Гермиона всерьёз начала корить себя за то, что просто не отправила ему письмо. Нет. В этом бы не было никакого смысла — он бы разорвал его ещё до прочтения. — Нет, мне не назначено, но это недолгий разговор, — улыбнулась Грейнджер, жалея лишь о том, что не умеет так же профессионально изображать учтивость. — Хорошо, у него сейчас как раз обед. Можете подождать в кабинете, мистер Малфой скоро будет. Обед. Вот почему больница такая пустая. Надо же, бесчувственные мерзавцы с богатой родословной тоже испытывают голод, кто бы мог подумать. — Спасибо, — тихо поблагодарила она девушку и открыла дверь, смежную с другим кабинетом. Песня: Fool's Gold — Letdown Здесь было темно. Гораздо темнее, чем в приёмной, потому что окна были плотно закрыты жалюзи. Гермиона огляделась, сканируя вполне скромный, лаконичный интерьер. Справа стояло несколько шкафов. Абсолютно стандартные для медиков: белые, без излишеств, за исключением одного, который был сплошь заставлен разноцветными пробирками и колбами. Чуть дальше, возле стены, расположился большой стол — действительно большой, если не задумываться о том, что она всё-таки была в кабинете главного врача Мунго. К удивлению, у Малфоя была даже своя зона с ширмой — вероятно, для принятия особо важных пациентов. Скорее всего, там располагалась кушетка и… чей-то силуэт? Гермиона тут же замерла, прислушиваясь к внезапно участившемуся от испуга дыханию. Тут не должно было быть никого, кроме, очевидно, Малфоя. Она могла бы понадеяться на везение, на то, что там кто-то другой, но судьба никогда не была к ней милостива, когда дело касалось Драко. И Гермиона оказалась права. Конечно, это был именно он. Именно он прямо сейчас выходил из-за ширмы, держа в руках бледно-зелёную рубашку. К счастью, Драко, кажется, абсолютно не замечал её: он встал спиной к двери, разглядывая своё лицо в небольшом подвесном зеркале, а затем медленно закинул рубашку на спину. Ей нужно было отвернуться и выскочить из кабинета, хотя бы подать какой-то звук, но она осталась стоять, потому что просто не могла отвести глаз от того, что видела перед собой. Словно заворожённая, Гермиона наблюдала, как его светлые волосы ярко поблёскивают в тусклом свете, а мышцы на спине играют заманчивыми тенями. Драко не был качком, но точно держал себя в форме. Несмотря на возраст, он, кажется, не бросал любимые занятия квиддичем. Характерные для этого вида спорта продолговатые и круглые синяки окрашивали зону ниже лопаток. Гермиона почувствовала себя настоящим загнанным кроликом, как будто она попала в клетку к хищнику, который намеревался её сожрать. Но правда была хуже, потому что она мечтала попасть прямо в пасть этому самому хищнику всю свою сознательную жизнь. Пульс подскочил в несколько раз, напоминая ей о том, кто именно сейчас медленно натягивает рубашку на плечи, чьи руки с красивым очертанием вен входят в рукава. В этой комнате было слишком душно и слишком много Малфоя. Со шлейфом его горького одеколона, с красивыми линиями плеч, со шрамом, уходящим от края бедра к прессу, и с… о боже… Его пальцы. Он аккуратно поддел пуговицу, чтобы застегнуть её на запястье, и именно в тот момент Грейнджер сорвалась. Из её горла непроизвольно вырвался звук, напоминающий то ли стон, то ли выдох. Этого было достаточно для того, чтобы бывший слизеринец и, несомненно, самый высокомерный человек в этом здании резко обернулся. И Годрик, это был провал. Он ухмыльнулся.***
— Я понял тебя, Даф, но я не согласен. — Тео наклонился к столику, протягивая руки к стакану с огневиски. — Не согласен он, — ядовито повторила Забини и тут же схватилась за напиток, отодвигая его от Нотта. — Не рано пить в среду днём? — Не твоё дело, — отмахнулся Тео. — Ты меня решила сегодня совсем извести, да? Сначала просишь проследить за Малфоем, потом проводить один раз Скорпиуса на сеанс, при этом не говорить с Гермионой, чтобы ничего не испортить. Не многовато указаний, госпожа Забини? А то ваш лакей уже запутался. Дафна проигнорировала замечания, молча толкая стакан обратно ему в руку. — Что будет, если я с ней поговорю? Ты так этого боишься, словно я собираюсь заняться с ней сексом прямо в кабинете на глазах у Скорпи. — Ты мне весь мозг проел рассказами о том, как сильно хочешь с ней поговорить. Это пугает, знаешь ли, если учитывать… — прервалась она, нервно поджав губу. — Если учитывать что? Договаривай, раз начала, — брезгливо подначивал Тео. Дафна выдохнула, набираясь терпения. Не в её интересах было выводить его из себя или как-то портить ему настроение, но она частенько занималась именно этим. Нравоучениями. — Если учитывать твою историю с девушками. Нотт сглотнул горечь от виски и разочарования, затем закинул левую руку на спинку дивана и размеренно постучал по стеклу стакана пальцем. — Интересно, и что же, по твоему мнению, не так с моей историей? Он выводил её, это было очевидно, но Забини решила ухватиться за эту возможность, чтобы в очередной раз прочесть ему нотации. — Как минимум то, что после Паркинсон и Анджелы десять лет назад у тебя не было ни одних серьёзных отношений. Она замолкла, замечая, как на лице Тео от напряжения заиграли желваки. — В чём же причина, госпожа сваха? — саркастически выдавил он, вытаскивая любимые карманные часы. — Ты ищешь идеал. Его не существует. Из уст Дафны это звучало так просто. Как будто она решила показать ему уже доказанную не раз теорему. Но на деле всё было сложнее некуда. Нотт не знал истинной причины своих провалов — или боялся их узнать. Все вокруг обзаводились семьями, а он стоял с краю и наблюдал, изо всех сил контролируя непрошеные мысли. «Значит, проблема в тебе» была, пожалуй, худшей из них.***
Лучше бы он начал язвить, или говорить гадости, или делать что-то ещё, что он обожал делать в её присутствии. Всё что угодно было бы лучше этой загадочной улыбки. — Грейнджер. — Голос Драко прозвучал наигранно удивленно, и это прогнало по её спине табун мурашек. Если бы она была слабее, то трансгрессировала из этого кабинета немедленно. Но Гермиона осталась стоять на месте, внимательно изучая его лицо. — Малфой. — Она постаралась спародировать его тон, но получилось не так идеально, как хотелось бы. Глаза машинально опустились на оголённую грудь Драко, затем ещё ниже, на его пресс, сплошь усеянный длинными белыми шрамами от Сектумсемпры. Малфой так и не успел застегнуть рубашку, что сейчас однозначно не шло Гермионе на пользу. — Может, ты оденешься? — Какими судьбами? Вопросы прозвучали в унисон, принося очередную волну дрожащей тишины в комнату. Грейнджер всеми фибрами души чувствовала окружающую их вибрацию. Она как никогда поняла, что означает тот самый воздух, который можно разрезать ножом, и он ей не нравился. Драко очень вкрадчиво наблюдал за каждой её эмоцией. Сканировал каждый миллиметр лица, потом посмотрел чуть ниже, на губы, явно довольствуясь своим преимуществом в этой ситуации. Гермиона почувствовала, как от его пытливого взгляда загорелись щёки, и даже не попыталась этого скрыть. Единственное, что хоть немного могло спасти ситуацию, — это мрак в комнате. Тут по-прежнему было достаточно темно, чтобы он не увидел лишнего. — Любопытно. — Малфой сделал шаг к ней навстречу, сокращая расстояние до несчастного метра. Она еле удержала себя, чтобы не дёрнуться и не впечататься спиной в дверь. — Я пришла к тебе извиниться за свою вчерашнюю грубость, секретарь сказала, что тебя пока нет и я могу подождать здесь. — Грейнджер протараторила это так быстро, видимо, чтобы у Драко точно не осталось сомнений, что она глупо пытается перед ним оправдаться. Но другого выхода из такой щепетильной ситуации она найти не успела. — Я догадался, мне интересно не это. — Тембр голоса Малфоя стал мягче, и ей пришлось незаметно сглотнуть. — Почему ты краснеешь, Гермиона? Нет, нет, нет. Ей нужен был чёртов кислород. Это всегда так работало. Он был котом, а она — несчастной мышкой, которую Драко от скуки то и дело цеплял за хвост, но не сейчас. Грейнджер чувствовала, что теперь у неё должны быть силы, чтобы сопротивляться. Даже своему имени из его уст. — Тебе показалось, — максимально категорично произнесла она. — Тут темно, как в темнице. — Интимно, да? Он опять ухмыльнулся и, кажется, был настолько доволен собой, что наконец сжалился над ней и отвернулся, застёгивая пуговицы на злосчастной рубашке. — Я готов тебя выслушать. Малфой отошёл к столу и, опустившись в своё огромное кресло, деловито положил ногу на ногу.***
— Ладно, я провожу Скорпиуса и не буду с ней разговаривать. Тео ощущал себя полностью проигравшим, но спорить с Дафной, которая явно с удовольствием копалась в его голове, сейчас хотелось в последнюю очередь. — Вот и отлично, поздороваться можешь, но не груби, — продолжала наставлять его Забини. Он фыркнул так громко, чтобы она точно обратила внимание. — Ты думаешь, Малфой этого ещё не сделал? Я уверен, вчера стены кабинета именитого психотерапевта услышали немало бранных слов. — Нотт защёлкнул крышку часов и довольно улыбнулся своему предположению. — Я надеюсь, что всё прошло мирно. В конце концов, до сентября не так много времени. Возможно, они вытерпят. Дафна хотела в это верить. Очень сильно. Она всевозможными усилиями грела в душе эту надежду. Но, лучшее, на что можно было надеяться, зная Драко и его несдержанность в отношении Грейнджер, — это отсутствие запрещённых заклинаний. Остальное было скорее несбыточными мечтами. — Ну, надейся, а у меня дела, — заключил Тео и спешно поднялся с дивана.***
— Как я и сказала, — сказала Гермиона и, подойдя ближе, прикоснулась рукой к спинке стула для посетителей, единственной мнимой опоре в этом кабинете, — вчера я перегнула палку и не должна была говорить тебе все эти вещи. — Значит, у меня нет расстройства личности? — нарочно уточнил Малфой. Тишина. Ей нечего было ему ответить. Она уже тысячу раз пожалела, что выкрикнула ему в лоб этот диагноз. У Гермионы не было подтверждений и опровержений этому, как и права позволять гневу управлять её речью. — Не надо отвечать. Извинения приняты, Грейнджер. — Он подвинулся ближе к столу, наблюдая за ней исподлобья. — Можешь идти. Было чувство, что он откровенно выгоняет её, но Гермиона совсем не была против — ей очень хотелось уйти из этого кабинета как можно скорее, просто чтобы наконец прийти в себя. — До встречи. Она развернулась и вышла достаточно быстро, чтобы он не успел заявить ей, что следующей встречи может вовсе не быть.***
Скорпиус сидел в своей новой комнате, безэмоционально наблюдая за птицами за окном. Ему всегда нравился сад в мэноре. То, как органично здесь всё было устроено. Совсем неподалёку от этой лужайки они с друзьями любили летать на метле, бегать и играть во всякие глупые игры. Жалко только, что теперь ничего из этого не приносило прежнего удовольствия. Эльфы носили ему книги, даже те, которые однозначно не полагалось читать двенадцатилетнему мальчику. Но и они его не интересовали. Он никогда не ощущал жизнь настолько пресной, как сейчас. Будто все цели стали ничтожными, а мечты — блёклыми и скучными. Единственное, что Скорпиус продолжал считать увлекательным, — это зельеварение. Дядя Блейз учил его всяким маленьким хитростям, которые так впечатляли бедного старика Слизнорта в школе, что это не могло не веселить. Однажды ему удалось приготовить вместо Зелья забывчивости Усыпляющее, и профессор, кажется, умудрился поседеть второй раз в своей жизни. Им с Тирионом настолько нравился этот предмет, что они привозили с каникул в школу парочку запрещённых ингредиентов. Скорпиусу, возможно, это бы давно наскучило, но его друг был тем ещё заводилой. В гостиной факультета именно из-за него никогда не было тоскливо. Тирион искренне сочувствовал несчастным гриффиндорцам, которые ограничивались волшебными шахматами, развлекая себя унылыми вечерами. Благодаря ему у них было всё — как минимум самые популярные товары из «Всевозможных волшебных вредилок». Они докапывались даже до старшеклассников, потому что те объективно не могли дать им сдачи, тем более за настолько мелкие проказы. — Сэр, ваш друг только что вышел из камина, — осторожно подозвал Скорпиуса эльф, стеснительно хватаясь руками за края ушей. — Отлично, подготовь нам чай в библиотеке. — Мальчик довольно спрыгнул с подоконника, внутренне ликуя, что Тирион всё-таки смог отпроситься у опекуна.