***
Нотт нервничал так, как будто собирался отправиться в Запретный лес с первокурсниками без ведома директора. Он уже трижды подушился, дважды поправил рубашку и жилетку и раз пятнадцать отработал приветствие перед зеркалом. Но в конечном счёте разозлился на свою глупость и неуверенность и силком выпихнул себя из дома. Теперь он одиноко расхаживал в саду Мэнора и ждал, пока Скорпиус соберётся. Тео то и дело нетерпеливо щёлкал в кармане крышкой наручных часов, перебарывая в себе желание снова посмотреть на время. Этот мандраж перед встречей с важным человеком, пожалуй, не сравнится ни с чем другим. Ещё тогда, когда она вошла в это безвкусно оформленное кафе, он понял, что Грейнджер не такая, как все остальные. В её руках была большая книга, а в глазах — целый неизведанный мир. Она держала идеально ровную осанку, а красивые чёрные шпильки вытягивали её ещё больше. Но особенное место в памяти занял её уверенный, но при этом бесконечно нежный голос. Теодор однозначно был очарован, и с того дня он тщательно анализировал всё, что может помочь ему не облажаться при первой встрече. — Дядя Тео, я готов! Настроение Скорпиуса не могло не радовать. На лице мальчика впервые за долгое время была улыбка, и он двигался к Тео вприпрыжку, отбивая ботинками белый декоративный щебень. — Мой самый умный мальчик! Нотт присел на корточки и встретил крестника тёплыми объятиями. После нескольких секунд Тео неохотно отстранился и, не меняя восторженного тона, задал довольно серьёзный вопрос: — Ты готов? Мальчик кивнул, а затем снова утонул в объятиях Теодора. Скорпиус не собирался сопротивляться — он хорошо знал, что дядя больше всего на свете любит обниматься.***
После предыдущего пациента времени было не так много, но Грейнджер всё равно захотела ещё раз проверить план сеанса. Почему-то всё, что хотя бы косвенно касалось Малфоя, её мозг отчаянно стремился проанализировать снова и снова. Сегодня она даже не задумала ничего сверхъестественного для психотерапии, но тем не менее не удержалась и нетерпеливо взглянула на блокнот перед собой. Начнёт она с довольно простого, но интересного психогеометрического теста Сьюзан Деллингер. Грейнджер любила его прежде всего за незаурядность: несколько геометрических фигур и один простой выбор рассказывали немало о типичном поведении человека, который перед ней сидел. Затем Гермиона копнёт немного глубже и применит тест Люшера, не более чем для понимания устойчивых черт личности. Все эти особенности, безусловно, важны, если она собирается в полной мере изучить суть тревоги Скорпиуса, хотя ей не нужна и десятая часть этих тестов, чтобы понять, что корень проблемы кроется в Малфое-старшем. Грейнджер голову сломала, как развеселить мальчика, который всё время находится под колпаком холодного отца, на психотерапевтическом сеансе. Разве что попросить его изобразить чувства при помощи рисунка. Обычно дети в его возрасте не прочь поиграться с красками. Для Малфоя — если он, конечно, соизволит прийти на сеанс — Грейнджер также подготовила кое-что, что могло бы помочь ему наладить диалог с сыном, но внутреннее чутьё неумолимо подсказывало, что Драко ждать не стоит. Или это были всего лишь её призрачные надежды.***
Тео обожал буквально всё, что было связано с архитектурой, и особенно он ценил сооружения родного Лондона. Неустаревающую готику, изящные острые грани домов, бесконечные по смыслу лепнины на фасадах. Персональной любви заслуживал исторический центр города, где такой красоты было сказочное изобилие. Офис Грейнджер, несомненно, понравился ему прямо с порога. Это было одно из множества старинных зданий, которые хранили в себе крупицы довоенной Великобритании. Большой холл с натуральным мрамором под ногами и высокие потолки не могли оставить равнодушным никого, кто способен смотреть и чувствовать. Он не сдержал любопытства и остановился, чтобы детально рассмотреть витражный купол, заменяющий по центру потолок. Нотт любил, когда застройщики не экономили на стиле и не стремились продать каждый квадратный метр. Куда важнее дать зданию возможность дышать, чем обрекать его на существование в виде бездушного муравейника. — Дядя Тео? — нетерпеливо подозвал Скорпиус, который уже стоял в лифте и придерживал для него дверь. — Иду-иду. Нотт с небольшим сожалением отвлёкся от рисунка на стёклах и направился к крестнику.***
— К вам пришли. — Мередит, как всегда, осторожно заглянула к ней в кабинет, чтобы известить о только что прибывших пациентах. — Пусть войдут. Гермиона нервно выпрямилась и полностью сконцентрировалась на том, что записывала в блокноте. Не было абсолютно никакого желания наблюдать, как Малфой высокомерно входит в её кабинет. Она в последнее время и так достаточно из-за него краснела и точно заслужила право пропустить очередной спектакль его самомнения. Дверь тихонько скрипнула, и Грейнджер, не меняя своей позиции, произнесла: — Садитесь, пожалуйста. — Прошу прощения. Нежный, ласкающий слух тембр был настолько не похож на грубый голос Драко, что она не смогла удержаться и удивлённо подняла глаза. — Боюсь, что вы ждали немного другую компанию. Мы можем поговорить? Гермиона несколько секунд сканировала лицо синеглазого брюнета, затем бросила взгляд на Скорпиуса, который явно не находил себе места в этой неловкой атмосфере и то и дело нервно перемещал вес с одной ноги на другую. — О, да, конечно. — Грейнджер засуетилась и тут же поднялась со своего места. Но прежде, чем подойти к выходу, она остановилась возле мальчика: — Садись, пожалуйста, я сейчас подойду. Скорпиус не сопротивлялся: он едва заметно кивнул и направился к креслам для посетителей. Мужчина галантно отошёл в сторону, пропуская её в приёмную, и, как только дверь кабинета закрылась, заговорил: — Думаю, вы догадались, что я не Драко Малфой. — Брюнет улыбнулся ей приятной тёплой улыбкой, которая неожиданно подействовала на неё успокаивающе. — Я крёстный отец Скорпиуса… — Теодор Нотт, — тихо перебила его Гермиона и сразу же улыбнулась в ответ. — О, так, значит, вы меня помните. Я совру, если скажу, что это мне не льстит. Грейнджер закусила губу, изучая его милые ямочки в уголках губ. Он говорил совсем не так заносчиво и самовлюблённо, как большинство слизеринцев, и это очень подкупало. Его расслабленная поза, манера растягивать слова и двигаться, пожалуй, не могли оставить равнодушной ни одну здравомыслящую девушку. Нотт напомнил ей максимально карикатурного джентльмена, но это ему, вопреки абсурду, жутко шло. — Не говорите ерунды, вы обогнали меня по оценкам на ЗоТИ, я такое не забываю, — иронично подметила Гермиона. — Тогда мы просто обязаны перейти на ты, нас так много связывает. — Я думаю, это возможно. Гермиона потупила взгляд, чтобы изучить свои лакированные туфли на каблуках. Он немного смущал её своей уверенной обольстительной аурой. С ней давно никто не общался так откровенно. — Мне нужно объясниться. Драко не придёт сегодня на сеанс, и я не могу говорить о причинах. — В голосе Теодора промелькнула искренняя грусть, как будто ему действительно было жаль, что он не может оправдать друга. — Однако я могу загладить его вину и поужинать с тобой после работы. Брови Грейнджер поползли вверх, и она не сдержалась и переспросила: — Прости? — Я бы хотел поужинать с тобой в качестве извинения, — так же невозмутимо повторил он. Наверное, со стороны она казалась полной дурой, но Гермиону и вправду шокировало это предложение. Она ждала нелепых извинений, может быть, язвительного комментария, который ей любезно передал Малфой, но точно не приглашение на чёртово свидание. — Боюсь, что я вынуждена отказаться. — Грейнджер сделала паузу, пытаясь разгадать его реакцию, но Нотт даже бровью не повёл. — У меня очень много работы. — Я не люблю принимать отказы, особенно когда знаю правду. Твои сеансы сегодня должны закончиться раньше обычного. Она ошеломлённо смотрела на него несколько секунд, пока её не осенило. Грейнджер сердито обернулась на стол, за которым сидела Мередит. Как только секретарь увидела напряжённое лицо начальницы, то сразу же стыдливо прикрылась журналом для посетителей. Когда-нибудь она её точно уволит. — Что ж, кажется, у меня нет выбора. Тео изобразил безутешную улыбку и затем неожиданно близко наклонился к её правому уху. Гермиона даже не успела вздрогнуть, когда он произнёс вкрадчивым шёпотом: — Выбор есть всегда.***
Она вернулась в кабинет в полнейшей растерянности. Разговор с Теодором Ноттом не принёс каких-то негативных эмоций, но однозначно стоил ей как минимум нескольких нервных клеток. Одна ушла на внутреннее волнение, которое буквально зудело под кожей, пока он с ней говорил, а другая самоуничтожилась после того, как его горячее дыхание коснулось мочки уха. И Гермиона искренне не хотела анализировать то, что испытала. — Извини за ожидание. — Грейнджер призвала на помощь всю свою силу воли и сосредоточилась на мальчике, скучающем в кресле для посетителей. — Мы сейчас начнём. Захватив со стола свой коричневый блокнот, она села напротив Скорпиуса. — Для начала расскажи мне, как прошла твоя неделя. Можешь говорить подробно, можешь не очень подробно: информация в любом случае никогда не покинет эти стены. Это моё нерушимое правило. Малфой-младший кивнул и поудобнее устроился в кресле, продвинувшись немного вглубь. — У меня была прекрасная неделя. — Он улыбнулся своей мысли и обратил внимание на то, с каким искренним счастьем это предложение встретила Грейнджер. — Я занимался дома и много гулял в саду, мне больше не было страшно. Она сделала крошечную пометку и вернула взгляд на мальчика. — Скажи, ты общался с кем-нибудь? Может быть, друзья из школы или родные? — Да, у меня есть лучший друг Тирион, мы проводим с ним всё свободное время. Кажется, Скорпиусу в самом деле нравился его друг. На лице Малфоя-младшего сохранялась улыбка. — Мы любим играть во всякие игры и летать на мётлах. С ним никогда не бывает скучно. Мальчик стеснительно отвёл глаза. И Гермиона решила, что на сегодня достаточно такого рода откровений. В конце концов, она ещё не до конца разобралась в самом Скорпиусе, чтобы начинать копаться в его близких связях. — Это здорово, — мягко улыбнулась она, проводя ручкой горизонтальную линию. — Я хочу, чтобы мы сегодня поиграли с тобой и выполнили несколько простых заданий, ты не против? — Нет. — Голос немного дрогнул, но в остальном мальчик был абсолютно спокоен. — Отлично, начнём с самого лёгкого. — Гермиона взяла со стола белую картонку и передала её Скорпиусу. — Перед тобой сейчас пять фигур: круг, прямоугольник, зигзаг, квадрат и треугольник. — Она провела пальцем по рисункам, останавливаясь на каждом по отдельности. — Твоя задача — выбрать фигуру, которая больше всего на тебя похожа. Кажется, Малфой-младший очень удивился предложенной игре, но сориентировался быстро. Его глаза бегали между двух фигур, и в конце концов он смог сделать однозначный выбор. — Круг. Я думаю, мне ближе всего круг. — Скорпиус нетерпеливо посмотрел на Гермиону в ожидании одобрения. — Это очень хорошо! Грейнджер наклонилась к блокноту и вывела первую заметку. Сильная эмпатия, высокая мораль, нежелание вступать в конфликты. — Люди, которые выбирают круг, обычно очень доброжелательны к окружающим. Они стремятся найти настоящих друзей и построить крепкую семью. Это отличные черты. — Она подарила Скорпиусу тёплую улыбку и забрала у него картонку. — Теперь будет задание чуть-чуть сложнее. Гермиона поднялась и отошла к столу, чтобы взять уже целую стопку небольших карточек. — Не пугайся, — сказала она и разложила перед мальчиком восемь карт с разными цветами. Скорпиус обвёл взглядом карточки и задумчиво прикусил губу. — Перед тобой восемь разных цветов. Выбери, пожалуйста, тот, который тебе нравится большего всего. Только не задумывайся о любимом цвете одежды и других вещах, прислушайся к чувствам. Она следила за тем, как несколько секунд Скорпиус растерянно метался между цветами, прежде чем поднять выбранную карточку. — Оранжевый. Гермиона кивнула и, приняв от него карту, перевернула её лицевой стороной вниз. — Задание то же самое: выбери наиболее понравившийся цвет среди семи оставшихся. Малфой-младший поправил чёлку и сделал выбор гораздо быстрее, чем в прошлый раз. — Фиолетовый. Грейнджер продолжала перемещать карты, скрывая выбранные, до тех пор, пока перед Скорпиусом не остался последний, восьмой, цвет, вызывающий у него наибольшее отторжение. И этим цветом оказался синий, отвечающий за спокойствие и удовлетворённость. Она взяла ручку и выписала себе несколько тезисов. Неосязаемая тревожность. Желание немедленного выхода из конфликта. Отсутствие внутреннего баланса. Беспокойство из-за душевных терзаний. Попытка обрести безопасность. — Ты большой молодец, — похвалила его Гермиона и убрала со стола все карточки. Скорпиус нервно потёр ладони друг о друга, когда перед ним появились чистый лист и перо. — Посмотри, пожалуйста, на меня, — тихо попросила Грейнджер. — Скажи, какая эмоция у человека на этой фотографии? Она держала в руке изображение мужчины, который широко улыбался. — Радость, — без тени сомнения ответил мальчик. — Нарисуешь мне радость? — Отложив изображение в сторону, Гермиона передала ему чистый лист и стакан с фломастерами. Недолго думая, Малфой-младший выбрал голубой и синий и начал рисовать небо в солнечный день. Грейнджер не стала делать пометок в блокноте, лишь уточнила: — Что может заставить тебя испытать радость? Скорпиус задумчиво поднял глаза. — Я думаю, встреча с друзьями, — после недолгого молчания заключил он. — Посмотрим ещё несколько фотографий? Закрыв фломастер, мальчик кивнул. Женщина на следующей картине свирепо угрожала в камеру кулаком. — Злость, — очень быстро ответил Скорпиус. — Расскажи мне про злость. Гермиона убрала фотографию и внимательно проследила за эмоциями на его лице. — Неприятное чувство. Я чувствую злость, когда сильно обижен. Ей хотелось уточнить подробности прямо сейчас, но она лишь подбадривающе улыбнулась и взяла следующий снимок. — Что это? Мужчина на снимке отчаянно рвал на себе волосы. — Не знаю. Тоже злость? — неуверенно уточнил мальчик. — Это тревога. — Понятно. — Нарисуй мне тревогу. Скорпиус достал чёрный и серый фломастер и стал изображать невнятные клубы дыма. — Что обычно тебя тревожит? — Я часто переживаю, — несмело поделился он. — Например, когда получаю плохие оценки, я думаю, что могу расстроить этим отца. — Что ты делаешь, чтобы отвлечься? Скорпиус быстро закрыл колпачки и убрал фломастеры в стакан, словно не желая больше к ним прикасаться. — Наблюдаю за птицами. Я думаю, они гораздо спокойнее людей, — после небольшой паузы признался он. — Хорошо. — Гермиона записала в углу страницы несколько слов. — Нарисуешь мне дома птицу? — Конечно. — А вот это что за чувство? На фото был изображён ребёнок, который плакал, сидя на полу в одиночестве. — Грусть, — хрипло выдавил Скорпиус. Она не стала спрашивать дальше об этой эмоции. Сеанс явно начал утомлять его, но ей нужно было узнать самое главное. — На кого ты последний раз злился сильнее всего?***
Естественно, он знал ответ на этот вопрос. В последнее время Скорпиус злился только на одного человека — на своего чёрствого отца. Особенно когда тот пытался заговорить с ним. Несколько дней назад за ужином он очередной раз не поверил ему, его желанию оказаться ближе, потому что всё, что отец делал в жизни, — это с удовольствием отдалялся от них с матерью с сумасшедшей скоростью. Он всё чаще ловил себя на мысли, что совершенно не может контролировать внезапный гнев, который появлялся каждый раз, когда отец оказывался рядом. — Я знаю на кого, — не поднимая головы, произнёс Малфой-младший.***
Грейнджер молча наблюдала за его тихим дыханием и поднимающимися в такт плечами. Мальчик сглотнул и наконец посмотрел на неё: — Мой отец — это то, что злит меня постоянно.***
Гермиона еле довела свой заключительный сеанс до конца. Ей не нравилось, что все опасения, которые она отметила в блокноте в первый день сеанса с Драко и Скорпиусом, только подтвердились. У мальчика действительно были проблемы с тревогой: он не чувствовал себя безопасно наедине с собой и явно испытывал агрессию к Драко. Ей нужно было грамотно подобраться к темам их конфликта на следующем приёме, но идей пока было немного. Если Малфой по-прежнему будет игнорировать терапию своего сына, процесс в принципе может изрядно затянуться. — Добрый вечер всем рьяным трудоголикам. Подпрыгнув в кресле, она испуганно обернулась на дверь. Мередит уже давно должна была уйти, и Грейнджер считала, что сейчас находится в офисе абсолютно одна. — Это ты, — с облегчением выдохнула Гермиона, наткнувшись взглядом на хитрый прищур Теодора. — Идёшь? — Надеялась, что ты забыл, — саркастично пошутила она, но всё-таки неспешно поднялась с места. — В самое сердце, мисс Грейнджер, — он демонстративно прислонил руку к груди. — Позволишь? Тео взял у Гермионы кожаный кейс и пригласил её к выходу. — Почему я думаю, что пожалею об этом? — Возможно, вечером ты чуть хуже соображаешь, — шутливо предположил Нотт. Она закатила глаза и направилась с ним в сторону лифта.***
— Он ни о чём не догадывается. Палочка снова у Малфоя, сэр. — Мужчина сделал учтивый поклон, но из-за приличного количества лишнего веса еле смог снова вернуться в вертикальное положение. — Ты применил Круцио, как я велел? Добравшийся до него липкий голос посылал волны липкого ужаса по всему телу. Он едва сдержался, чтобы не дать спуска панике, и заставил себя говорить: — Конечно, сэр. Трижды на нашей пленной. От беспомощности во рту пересохло — это происходило всё чаще, когда Майкл оставался с ним наедине. Образ пожилого, осунувшегося бывшего Пожирателя не покидал его ни на секунду и навещал даже одинокими бессонными ночами. Удивительно, но в подсознании, в самых призрачных воспоминаниях, он был таким же устрашающим и грозным, будто каждый раз приходил прямиком из преисподней. — Ты меня огорчаешь, Майкл. — От этой фразы по спине пробежал леденящий душу холод. — От тебя всё меньше и меньше пользы. — Это не так, сэр, я… — Молчать! — громко перебил мужчина. — Я не закончил. Я хочу, чтобы ты сделал кое-что ещё. Майкл зацепился за эту фразу, словно за последнюю хрупкую соломинку посреди океана. — Всё что угодно, вы же знаете, я могу… От одного взмаха руки Майкл тут же послушно замолк. — Знаю! Отнеси всё необходимое на условное место. Я хочу, чтобы приступ его отпрыска повторился. — Хорошо, я понял, понял. — Он закивал так часто, что мерзко закружилась голова. — Не подведи меня. Как будто у него был выбор.***
— Почти пришли. Тео водил её по вечерним улочкам Лондона уже около четверти часа. Они бы двигались гораздо быстрее, если бы Нотт не останавливался у любого мало-мальски известного здания и не рассказывал о нём очередной удивительный факт. Она бы с удовольствием призналась, что это её раздражало, если бы так откровенно не восхищалась его знаниями. — Ну вот, прошу. — Теодор отошёл в сторону, чтобы открыть для неё дверь. Это был настолько маленький итальянский ресторан, что Гермиона даже не заметила, когда они успели подойти к нему. Она посмотрела наверх, на ярко-красный навес над ними, и кивнула Тео, чтобы наконец пройти внутрь, переступая низкую ступеньку. — Это Bar Remo Ristorante & Pizzeria, им более девяноста лет управляет семья Вигнали. Грейнджер улыбнулась ещё одному факту из его уст и остановилась в центре зала, чтобы немного оглядеться. Правда, рассматривать было практически нечего. Интерьер был простой и лаконичный, однако от этого не менее душевный. Пол украшала пёстрая красно-белая мозаика, а столы из тёмного дерева ломились от изобилия фирменных итальянских блюд. На стенах за спинами шумных гостей висели многочисленные чёрно-белые фотографии в толстых рамах. Всё это создавало чарующую атмосферу романтичной Италии, где Гермионе так и не посчастливилось побывать. — Тут мило, — обернувшись на Тео, произнесла она. — Я рад, что тебе нравится. Нам туда. Нотт указал на самый дальний столик в конце зала, на котором стояла табличка с надписью: «Зарезервировано». Захотелось съязвить что-то на тему его самоуверенности, но она сейчас была здесь и в самом деле собиралась поужинать с ним в первый день их встречи в заранее зарезервированном месте. Судя по всему, Нотт был пока единственным в их компании с правом на подобный юмор. Они подошли к своему столу без помощи официанта, и Теодор на автомате отодвинул её стул. Когда-нибудь Гермиона привыкнет к этому бесконечному проявлению галантности с его стороны, но это точно произойдёт не сегодня. — Меню не принесут, я уже сделал заказ, — гордо произнёс Нотт, размещаясь на диванчике напротив. Она ухмыльнулась на эту реплику и демонстративно скрестила руки на груди. — Поразительно. Я вообще сегодня что-то решаю? — иронично уточнила Гермиона. — Не хочу показаться неприличным, но я очень люблю всё контролировать, — подмигнул он и незаметно вытащил палочку из кармана. Грейнджер не успела понять, когда покраснела, потому что страх быть замеченной рядом с человеком, который собрался колдовать в людном магловском ресторане, разом перебил все другие эмоции. — Ты что делаешь? — Она нагнулась через стол, чтобы сказать это практически шёпотом. Нотт одним жестом попросил подождать и достал из того же кармана невзрачную пуговицу. Он поместил руки под стол, наслаждаясь её безумной реакцией, и через минуту вытащил оттуда целую книгу. — Это что… — Трансфигурация, — продолжил за неё Тео. — Хотел удивить тебя, но не думал, что вызову сердечный приступ. — Удивить колдовством среди толпы маглов? — укоризненно подметила Гермиона. — Нет, что за глупости. Вот этим. — Нотт развернул книгу лицевой стороной, чтобы она могла комфортно прочесть название. — «Портрет Дориана Грея», — посмотрела на него Грейнджер и, закусив губу, всё же взяла роман в руки. — Ты читаешь его? — Да. — Он прочистил горло от волнения. — Я бы хотел обсудить его с кем-нибудь. Признаться честно, купил книгу только вчера, но много о ней слышал. Грейнджер нетерпеливо опустила глаза на обложку и про себя восхитилась таким необычным выбором. Безусловно, роман Оскара Уайльда — невероятно популярное произведение, но не каждый бы заинтересовался такой философией и тем более не каждый чистокровный волшебник. Загадочный глаз посередине в красивой винтажной раме на секунду увлёк её в воспоминания. Она прочла этот роман, когда получила лицензию психотерапевта. Ей показалось, что у художников и профессионалов её дела невероятно много общего. И как же Гермиона удивилась, когда через время осознала, насколько была права. — Я бы могла обсудить её с тобой. Читала давно, но ключевые моменты точно помню. Она улыбнулась Теодору, и он как будто собрался сказать что-то в ответ, но прямо перед ними очень не вовремя возник официант с огромной пиццей, и им пришлось ненадолго отвлечься.***
Ужин протекал невероятно интересно и легко. Во-первых, в ресторане играла просто потрясающая итальянская музыка, которая иногда пробуждала в Гермионе совершенно дикое желание покачиваться в такт. Во-вторых, Нотт был определённо очень милым и уместно застенчивым ухажёром. Мерлин, то, как он осторожничал с огромным куском пиццы, заставило её смеяться на протяжении как минимум нескольких минут. В-третьих, тут было довольно уютно и тепло — признаться честно, даже жарко. Особенно с учётом целого бокала полусладкого, который она незаметно для себя опустошила за глупыми разговорами. Сейчас Гермионе даже пришлось взять вынужденную паузу в своём рассказе, чтобы отпить немного воды, но она чуть не поперхнулась, так как Тео в этот момент непринуждённо оттянул двумя пальцами галстук и затем не спеша расстегнул первые две пуговицы. Вероятно, у неё действительно долбаный фетиш на мужские руки, потому что выступающие вены и по-настоящему пианистические пальцы чуть не застали её врасплох. — Поэтому можно смело говорить о том, что наш страх является отличной мотивацией к действию и люди сильно недооценивают свои эмоции и их силу. — Гермиона наконец выдохнула, отметив, что за весь её долгий монолог Тео даже не притронулся к остаткам еды на тарелке. — Потрясающе! Твоя работа, знания о том, как работает вот эта штука… — Нотт шутливо указал пальцем на висок. — Честно, я поражён. — Спасибо, — смущённо улыбнулась она и спрятала лицо за бокалом. — Кстати говоря о страхах, у меня есть великолепная история, которая точно не оставит тебя равнодушной. — Я заинтригована, — возбуждённо ответила Грейнджер. — Несколько месяцев назад на ЗоТИ я проворачивал фокус Люпина с боггартом. Всё проходило как всегда забавно — до тех пор, пока вся группа не увидела боггарта Шарлотты Аббот. — Тео сделал таинственную паузу, любуясь её неприкрытым интересом. — Это была ты, Грейнджер. — Что?! — нетерпеливо воскликнула она. — Я тоже удивился, но после урока Шарлотта подошла ко мне, и оказалось, что её парень твой фанат и она сильно его ревнует. — О Годрик. — Гермиона стеснительно накрыла лицо рукой. — Скажи мне, что её парень хотя бы на седьмом курсе. — Шестом, — довольно выпалил Тео. — Какой кошмар. — Брось, это же мило. — Не знаю, я устаю от внимания прессы. Каждый год надеюсь, что всё утихнет, но потом всё нарастает с новой силой, — призналась Грейнджер и утомлённо облокотилась о спинку стула. Ей правда осточертело это излишнее внимание и ненормальный фанатизм. Первое время она искренне наслаждалась такой любовью публики, но после нескольких интервью и частого общения с поклонниками Гермиона осознала, что является для многих лишь средством и ей откровенно пользуются. Некоторые хвастались таким именитым знакомством, а некоторые пытались завести с ней дружбу, чтобы потом пользоваться ею в корыстных целях. Нотт ощутимо занервничал, наблюдая за проступающей грустью своей собеседницы. Ему решительно не хотелось заканчивать ужин на подобной печальной ноте, и он явно не ожидал такого эффекта от своей предполагаемо смешной истории. — Знаешь, какой боггарт был бы у меня сейчас? Грейнджер отвлеклась от непрошеных мыслей и взглянула на него. То, как он на неё смотрел, однозначно перечёркивало сразу сотню её неприятных предположений. Ему совершенно не нужно было доказывать, что Тео сейчас с ней не из-за всемирной славы или личной выгоды. Всё было написано у него на лице самыми яркими красками и подтверждено блеском его синих глаз. Она просто не могла себе позволить испортить эту неосязаемую магию их общения. — Какой? Он выдохнул, считая про себя её едва заметные веснушки. — Не поцеловать тебя после ужина. Гермиона улыбнулась ему и снова почувствовала, как покрывается пятнами от смущения.***
В этом дне было ужасно всё. Очередная ночёвка Скорпиуса у друга. Очередная непонятно откуда взявшаяся бессонница. Очередная глупая ошибка миссис Томкинкс. Драко терпеть не мог, когда она лезла в его документацию. Он вынужденно копался в бумажках до восьми вечера, но так и не нашёл данные о пациентах за прошлую неделю. Оставалось только надеяться, что та богатая волшебница с вычурной крокодиловой сумкой и шляпой, усыпанной уродливыми перьями, всё-таки заметила, что ей выдали неправильное зелье, и вернётся в Мунго без скандала. Он сидел на диване в одиночестве и даже не хотел пить. Во рту была настоящая пустыня, но в сознании — такой мрак, что его не спас бы даже самый искусно выполненный Люмос Максима. Всё это время Малфой никак не мог отделаться от стойкого ощущения, что прямо сейчас он делает что-то не так. Как будто он должен быть в другом месте, а это всё лишь жалкая иллюзия. Но это точно был полный бред. Поздним вечером во вторник Драко не мог быть нигде, кроме гостиной мэнора, потому что он, к чёртовой матери, никому не нужен. В этом не было абсолютно никакого обмана. Он всегда был перед собой честен. И сеанс Грейнджер он пропустил именно потому, что она его раздражает, а не потому, что он испугался её мнения и решил её избегать. Это была правда, и чем дольше Малфой будет убеждать себя в этом, тем скорее эта глупейшая ложь превратится в истину. Кажется, он всё-таки не обойдётся без выпивки.***
Они вместе дошли до её улицы, потому что Нотт настоял на этом. Вернее, не так. По его словам, совесть бы его загрызла, если бы он не проводил до дома такую очаровательную девушку. После подобного объяснения Грейнджер, естественно, не смогла ему отказать. Но теперь внутреннее волнение напомнило ей, что это не такая уж и хорошая идея. Они стояли возле её дома, как какие-то неуклюжие подростки. Между ними был несчастный полуметр, который никто из них не хотел пересекать первым. Гермиона забрала у него свой кейс, намекая на то, что ей уже пора бы идти домой, но напряжение в воздухе только усиливалось. Оно буквально наэлектризовало всё, что только можно было; Грейнджер давно не чувствовала собственных ног, но продолжала внимательно изучать его фигуру в свете вечерних фонарей, словно ожидая чего-то большего. — Спасибо, что согласилась поужинать со мной, — улыбнулся он, возвращая на лицо те самые ямочки, от которых Гермиона не могла оторваться весь вечер. — Было чудесно, — подтвердила она и закусила губу от окружающей их неловкости. Грейнджер оставалось лишь продолжать смотреть в его глаза, и в конечном счёте она готова была признать, что в Теодоре в самом деле было нечто особенное. Он умел очаровывать и находить к людям правильный подход. Они были почти незнакомы до этого дня, но эта синева в его взгляде была уже болезненно родной и, по правде сказать, до безумия притягательной. — До встречи, — хрипло попрощалась Грейнджер. Ещё мгновение — и Теодор точно бы сократил это преступно маленькое расстояние, но она неожиданно для себя резко решила, что это будет неправильно. Гермиона развернулась так быстро, что чуть не упала на своих высоченных каблуках. Она зашагала в сторону дома под звуки эхо, которые раздавал по пустынной улице каждый её трусливый шаг. По пустынной улице, где Нотт остался совсем один. — Ридикулус, — одними губами произнёс Тео.