***
Гермиона заканчивала перебирать книги в домашней библиотеке, с головой погружённая в свои мысли. Всё время она то и дело машинально отвлекалась на всплывающие воспоминания о чудесном вечере с Тео, отчего далеко не сразу заметила настойчивый стук в своё окно. Гермиона замерла, бросив взгляд в сторону источника раздражающего звука, и, прошептав про себя ругательства, вяло поднялась на ноги. Она терпеть не могла, когда её друзья злоупотребляли доставкой писем совами, потому что даже в воскресенье и даже через задний двор появление совы в центре Лондона было чем-то из ряда вон выходящим. Грейнджер закатила глаза и, распахнув деревянную раму, увидела перед собой знакомый чёрный клюв. — Что ты принесла мне сегодня от мистера Поттера? — проговорила девушка, нетерпеливо вырывая у птицы конверт. Судя по тому, как птица моментально насупилась и размяла лапы, Гарри хотел получить ответ немедленно. Грейнджер уверенно разорвала бордовую печать и присела на подоконник. Гермиона, Я прошу прощения за сову днём, ты же знаешь, как ужасно в министерстве ловит телефон. У нас в Аврорате новое щепетильное дело, мне нужна твоя помощь как психотерапевта. Неопознанную девушку несколько раз мучили Круциатусом, а затем бросили в переулке в центре. Чудо, что мы нашли её раньше магловской полиции. Она очень напугана и не хочет отвечать на наши вопросы. Я думаю, у нас не выйдет построить с ней диалога без специалиста. Напиши мне, когда тебе будет удобно подойти. Я выпишу тебе пропуск. Твой Гарри У неё не получилось удержать тяжелого вздоха, когда она снова и снова перечитывала короткие предложения. Судя по всему, Поттер торопился, потому что его и без того ужасный почерк был сильно скошен и искривлён. Чернильные пятна местами проглядывались по бокам от текста, что только подтверждало её теорию: он еле успевал донести перо до чернильницы и обратно, записывая для неё сообщение. Грейнджер предупреждала его, что не любит возвращаться к таким тяжёлым случаям, но если он всё-таки решился ей написать, значит, дело было действительно серьёзное. Не тратя время на лишние раздумья, она подошла к своему письменному столу и начала спешно отвечать, используя вместо пера любимую шариковую ручку. Проблем от неё было явно куда меньше, чем от чернил. Дорогой Гарри, Конечно, я помогу. Мне будет удобно завтра в двенадцать. Твоя Гермиона Грейнджер сложила пергамент в небольшой конверт и потянулась за сургучной свечой. — Инсендио. Бордовый кончик по команде вспыхнул, превращаясь в вязкий горячий сгусток. Она наклонила свечу над центром, наблюдая, как капля расплавленного воска медленно разбивается о конверт. В этой процедуре было невероятно много романтики, и Гермиона всегда искренне наслаждалась процессом. Ей в принципе нравились любые занятия, где можно было отточить навыки и зазубрить действия вплоть до рефлексов. Они лучше всего умели ненадолго отвлечь от реальности. Она окунула печать в масло и приземлила её прямо в ярко-бордовую лужицу, оставляя на той свои инициалы. Пока буквы высыхали, Гермиона задумалась, что день начинался уже не так идеально, как она планировала.***
Малфой нервно перебирал пальцами, отстукивая по столу крайне неразборчивый ритм, в то время как другие молча доедали свою порцию супа-пюре. По словам Миппи, они должны были начать трапезу с чего-то лёгкого, но Драко чётко понимал, что после первого блюда дети и не подумают притронуться к пирогу и тем более к салатам. — Скорпиус, — тихо подозвал он сына, замечая, как тот бесцельно мотает ложкой по пустой тарелке, — как ты? Малфой-младший нашёл в себе силы и крупицы хорошего настроения, щепетильно накопленного за выходные, и твёрдо взглянул на отца. Он придвинулся корпусом вплотную к спинке стула, чтобы создать для себя хоть какую-то надёжную опору. Прикусывая изнутри и без того измученную щёку, Скорпиус наблюдал, как все остальные за столом совершенно «неподозрительно» от них отворачиваются. — Прекрасно, — безэмоционально выдавил из себя Скорпиус, — а ты? Брови Малфоя поползли вверх, и он еле сдержался, чтобы не открыть рот от удивления. Краем глазом Драко успел подметить ухмылку Блейза на эту реплику и немного расслабился. Его работа. — Мне лучше, спасибо. Скорпиус кивнул отцу и неуверенно почесал белобрысую макушку. — Ты пойдёшь со мной к мисс Грейнджер во вторник? От вопроса сына по спине побежали предательские мурашки, и Малфой вынужденно склонил голову влево, чтобы выиграть немного времени на раздумья. — Нет, — сказал Драко, но, увидев моментальную грусть во взгляде Скорпиуса, поспешил исправиться: — Я хожу к ней лично. Хочу исправить свои недостатки, прежде чем мы начнём работать вместе. Прямо за мальчиком раздался хриплый кашель и послышались отчаянные вздохи. Дафна начала размахивать правой рукой в поисках помощи, пока Блейз учтиво не передал ей салфетку. — Простите, — сипло извинилась она, прокашлявшись в белую ткань, — я подавилась. Малфой усмехнулся и снова посмотрел на сына, плечи которого смиренно опустились. — Тебе нравится мисс Грейнджер? — хитро уточнил Блейз, смыкая пальцы на ножке своего бокала. Скорпиус поёрзал на месте, хватаясь за подлокотники, и поднял испуганные глаза на дядю. — Да, она чудесная, — тихо подтвердил он. От этого признания Драко неожиданно почувствовал в груди странное зудящее волнение, как будто кто-то пощекотал его внутренности гусиным пером. Он заставил себя размеренно выдохнуть и поспешил залить это чувство морсом. Морсом с чёртовой ежевикой. — А тебе, отец? — Скорпиус перевёл стрелки на него так быстро, что Малфою пришлось выплюнуть жидкость обратно в стакан, чтобы не поперхнуться. — Мне? — удивлённо спросил Драко, словно они с Гермионой были закадычными друзьями с младенчества. — Она… — он запнулся, в лёгкой панике подбирая нужные слова, — приятный специалист. Хороший, — сразу же поправил себя Малфой, — хороший специалист. Забини поднёс кулак ко рту, чуть не прыснув от смеха. Дафна, сидящая напротив, почему-то не разделила экспрессию мужа и ощутимо напряглась, а Чарли и Ребекка глядели друг на друга с явным непониманием на лицах. — Ты считал по-другому, — заметил Скорпиус и внимательно посмотрел на побледневшего отца. «Слизеринец», — подумал про себя Драко и ещё больше выпрямил свою гордую спину. — Мы поговорили, обсудили все наши прошлые конфликты, — объяснился он. — Теперь всё в порядке. Чтобы закрепить сказанное, Малфой протянул руку к ладони сына и трепетно сжал её в подтверждение своей искренности. Сначала не происходило ничего феноменального. Скорпиус даже улыбнулся ему в ответ, что вызвало в душе у Драко явное облегчение. Но в следующую секунду он почувствовал, как обжёгся о кожу сына, и резко поднял свою ладонь. Он внимательно разглядывал покрасневшую руку, прежде чем посмотреть на сына. Но Малфой не успел больше ничего сказать — белая накрахмаленная скатерть вспыхнула между ними чёрным пламенем, мгновенно задымляя помещение. Драко инстинктивно дёрнулся к сыну, но тёмный язык магии оттолкнул его одним жгучим касанием. Драко отлетел в сторону прямо со стулом и приземлился на пол с глухим ударом, корчась от боли. До него доносился лишь пронзительный крик Забини, стоявшего неподалеку. — Все назад! — громко скомандовал Блейз, отгоняя семью подальше от эпицентра. — Что нам делать?! Забини повернулся к Малфою, который, морщась, поднимался на ноги и растерянно пытался высмотреть в этом дыму фигуру сына. — Драко! — снова позвал он, подходя уже вплотную. — Что нам делать? Малфой наконец оглянулся на него и сделал ещё один агрессивный выпад вперёд, направляя древко на пламя. Его снова не пустило, и он еле увернулся от опасного удара магии. — Что за чертовщина, Забини? Блейз прочитал это почти по губам, копируя атакующую позу Малфоя. — Скорпиус, ты меня слышишь?! — Драко крикнул достаточно громко, чтобы перебить нервное бормотание Дафны позади себя и треск горящего дерева. — Да! — уверенно ответил мальчик, но Малфой по-прежнему не видел даже его светлых волос. — Мне страшно. Я не знаю, как это остановить! Его истеричный отклик заставил Драко закрыть рот холодной ладонью. Пустые серые глаза обречённо бегали по комнате в поисках решения, пока паника решительно брала над ним верх. Забини видел, что друга слегка подкашивает, а рука, сжимающая палочку, трясётся, как долбаный маятник. — Скорп! — снова крикнул Блейз. — Не бойся! Без паники! Вспомни, о чём тебе писала Грейнджер! Инструкция! Скорпиус, инструкция! Малфой ни черта не понял из криков мулата. Какая, к чёртовой матери, инструкция? — Она отправила ему какой-то тест и дала советы, как вести себя, когда нервничаешь и тревожишься, — пояснил Забини, как будто услышав его мысли. Драко кивнул, корчась от звона в ушах и расплывающейся перед глазами картинки. Он не собирался сдаваться так быстро. Они стояли возле огня, пока Дафна, приняв оборонительную позицию, защищала детей, то и дело с беспокойством косясь на пламя. Судя по всему, им ничего не угрожало, потому что огонь до сих пор не пересёк круг диаметром в два метра. Горел стол перед Скорпиусом, но сразу после этой границы скатерть лишь немного посерела и обуглилась. — Я такого никогда не видел, — тише произнёс Забини, изучая бледный, как чистый лист, профиль друга. — Я тоже. Малфой сощурился и сжал древко, пока едкий дым понемногу заполнял комнату. Он слышал позади себя шорохи домовиков, но у него не было сил давать им какие-то указания. Драко смотрел только вперёд, на высоченные языки пламени, и чувствовал липкий пот, стекающий по спине. — Блядь, — выругался Малфой и выстрелил в чёрный подвижный барьер двумя заклинаниями. Это было похоже на удар камня об воду. Небольшая рябь и ничего. Абсолютно. Пламя даже не расступилось. — Получается! Кажется, получается! — радостный крик Скорпиус заставил мужчин удивлённо переглянуться. С их стороны никаких изменений не было, но, видимо, Скорпиус знал больше. После его слов чернота и вправду начала медленно отступать, а огонь стал постепенно затухать. — Откройте окна! — скомандовал Драко, обернувшись на целую толпу паникующих эльфов. Маленькие создания с глазами, напоминающими огромные шары, тут же разбежались по периметру, щёлкая пальцами и настежь открывая старинные рамы. Блейз попятился, наблюдая, как поникшая фигура Драко смело переступает барьер чёрного огня высотой не больше двадцати сантиметров. Он не спешил дотрагиваться до сына, но волнение, витающее вокруг Малфоя, было заметно и без этого. — Ты в порядке? — тихо спросил Драко, непроизвольно сжимая руки в кулаки. — Да, да, — словно сам себя убеждал Скорпиус. — Я не знаю, что это было, но мне не было плохо. Правда. Малфой верил ему. Он видел эту искреннюю, совершенно неподдельную улыбку, когда коснулся руки сына за столом. На лице Скорпиуса не было тех пугающих тёмных синяков под глазами, и он не кривил губы в отвращении, как часто делал, когда они оставались наедине. Ноги мальчика ощутимо дрожали, когда он наконец поднялся с места, чтобы отойти подальше от пепелища. Драко выждал необходимое время и осторожно помог сыну дойти до диванов. Он всё ещё слегка опасался соприкосновения с его кожей, поэтому гладил его через рубашку. — Я думаю, надо позвать Нотта, — растерянно предложила Дафна, прерывая нервозную тишину. — Сообщи Грейнджер, — попросил Малфой. — Логичнее будет поставить её в известность. Забини удивлённо моргала на протяжении пары секунд в попытках уложить просьбу Драко в своей голове. Осознавав, что, скорее всего, её замешательство выглядит странно, она смогла взять себя в руки и достать древко.***
— Профессор Нотт, подайте мне, пожалуйста, забракованный вами вариант книги для пятого курса. Тео дёрнулся от её неожиданной просьбы и потерял контроль над пером в руке. Тонкая чёрная линия прошлась ровно поверх его последнего предложения, и он тут же убрал фолиант в сторону, расстроенно прикрывая глаза. Нотт внутренне отругал себя за беспечность в отношении полезных в быту заклинаний. Поразительно, но он знал, что необходимо, чтобы справиться с сотнями пугающих волшебных существ, и в то же время абсолютно не понимал, как убрать лишние чернила с документа. Подняв глаза на Минерву, Теодор заметил, что директор всё это время сверлила его нетерпеливым взглядом. Он потянулся к краю стола, куда отложил тот самый неудачный экземпляр, и приготовился выслушивать очередные нравоучения. — Она не то чтобы ужасна, но корешок слабоват. — Тео поднялся с места и подошёл вплотную к столу, чтобы расположить учебник прямо перед её крючковатым носом. — Любой недобросовестный ученик испортит её за день. Нотт спрятал ладони в карманы жилетки, наблюдая за её реакцией. Макгонагалл укоризненно подняла на него глаза, которые, как всегда, с подозрением выглядывали из-под очков-полумесяцев. — Интересно. Может быть, тогда возьмёте экземпляр себе? — достаточно спокойным тоном предложила Минерва. — Я самый неряшливый неряха из всех нерях, — пошутил Нотт, но, заметив её нулевую реакцию, почему-то виновато ссутулился. Невероятно, но даже после долгих лет работы в Хогвартсе он всё ещё чувствовал себя мальчишкой-студентом, находясь наедине с Макгонагалл. Она больше не могла отнять у него очки факультета или написать его ныне покойному строгому отцу, но Тео всё равно чувствовал неосязаемое волнение от её справедливых замечаний и волевого профиля. — Вы не неряха, насколько мне известно, — подчеркнула Минерва и бережно открыла фолиант. — Салазар, я совсем забыл! — вскрикнул Тео, отвлекая её от тщательного осмотра страниц. Такое вольное высказывание заставило Минерву побледнеть, и теперь её слоновая кожа практически слилась с цветом пера в руке. — Гермиона Грейнджер, — произнёс Нотт, увлечённо подмечая, как от этого имени лицо строгой Макгонагалл разглаживается. — Она передавала вам привет. — Оу, — Минерва сложила руки в замок на столе и немного стушевалась, — мне приятно. Передавайте и ей по возможности. Теодор кивнул, любуясь смущением на лице директора, и с каплей грусти выдохнул. Его голова всё время была полна мыслей о прекрасных часах, которые они могли бы провести вместе с Гермионой, если бы она была рядом с ним, здесь, а не в своём офисе в центре Лондона. Во время ночного обхода он бы водил её по своим укромным местам, куда не забирался, даже будучи студентом одного из самых непослушных факультетов школы. Рассказывал бы всякие интересные легенды, которых сполна наслушался, без умолку беседуя с Почти Безголовым Ником. Показывал бы любимые портреты, с которыми общался чаще всего. Это был такой же его мир, как и её. И он мечтал напомнить ей об этом. Напомнить, как выглядели просторные кабинеты; какой потрясающий вид открывался с Астрономической башни, как сильно кабинет Трелони пах лавандой и травами. Тео хотел прочувствовать эти ощущения заново, потому что с ней всё было ярче, сказочнее, совершенно иначе. Ему пришлось резко отвернуться от Макгонагалл, чтобы не выдать себя случайно проявившимся румянцем. Соберись, вы всего лишь целовались. Нотт уже хотел добавить что-то про то, что эта книга не стоит внимания, когда яркое голубое свечение осветило большую часть комнаты. Он немного попятился к столу директора и замер, разглядывая знакомого Патронуса в форме барсука. — Тео, ты нужен в Мэноре, это очень срочно. Голос Дафны звучал совсем недолго, после чего зверёк грациозно повилял хвостиком и растворился, столкнувшись с ближайшей кирпичной стеной. — Помогите друзьям, профессор Нотт. Я закончу тут сама. Тео обернулся на голос Минервы и понимающе улыбнулся краешком губ.***
Гермиона остановилась возле одиноко стоящей скамейки и с облегчением прислонила руку к груди, где гулко колотилось сердце. Приятный летний ветер тут же охладил её своими щедрыми касаниями, и она подняла голову, накрывая лицо тенью от покрывала из дубовых веток. Электронный браслет на запястье моментально завибрировал, извещая хозяйку об окончании тренировки, и она победно провела по лбу рукой, смахивая блестящие капельки пота. Грейнджер позволила себе искреннюю улыбку после средней дистанции на пятнадцать тысяч шагов и приземлилась на уютную деревянную поверхность. Несмотря на то, что она была в спортивных лосинах, лёгких кроссовках и небольшом топике, ей всё равно было безумно жарко. Пришлось повязать олимпийку, которую Гермиона выцепила из гардероба на всякий случай, на талии, потому что солнце нещадно палило ей в спину на протяжении всего маршрута. Для своих тренировок Грейнджер неизменно выбирала Гайд-парк. Во-первых, он находился относительно близко к дому; во-вторых, более живописного места в центре Лондона было просто не найти. Благодаря изобилию дубов и других высоких деревьев парк особенно радовал желанной тенью. Но больше всего Гермиона ценила его за то, во что он превращался ранней осенью. Пожалуй, эта картина была достойна самых известных мировых выставок. Она набрала побольше воздуха в лёгкие, впитывая запах свежескошенной травы и цветущего луга, пока не почувствовала неприятный сухой ком в горле. И тут Грейнджер неожиданно осенило. Кроме спортивной бутылки с водой, она умудрилась забыть о чём-то гораздо более важном. Она планировала купить Глотику корм во время пробежки, но это совершенно выпало из головы. У Гермионы был весьма необычный, по магловским меркам, кот, но питался он абсолютно обычным кормом — правда, не самым дешёвым среди остального ассортимента. Живоглоту было уже так много лет, что Грейнджер давно перестала держать в уме конкретную цифру, сознательно игнорируя эту информацию. Примерно она знала, что волшебные кошки живут дольше обычных почти в два раза, но понимать — это одно, а подсчитывать точные сроки жизни своего питомца — совсем другое. В воскресенье в Лондоне был открыт лишь один зоомагазин, который держали переселенцы из Индии, и по всем законам подлости она пробежала его примерно десять тысяч шагов назад. Грейнджер закрыла глаза руками и помотала головой, осознавая масштаб такой глупой ошибки в своей голове. — Грейнджер. Тихий женский голос позади заставил девушку резко выпрямиться. Гермиона неуверенно повернула голову назад, но, к своему удивлению, никого не обнаружила. — Грейнджер, — позвал голос чуть громче. С ужасом улавливая поток звука, Гермиона опустилась ещё ниже и заглянула под скамейку, где ловко прятался чей-то голубой Патронус. Казалось, что кровь слишком сильно прилила к мозгу, потому что анализ ущерба от такой заметной магии в парке среди бела дня начал проводиться с какой-то сумасшедшей скоростью. — Что за… — У Скорпиуса был приступ. Свяжись с Малфоем как можно быстрее. Дафна. — Чёрт, — несдержанно буркнула Грейнджер, рассматривая остаточную голубую пыль на земле.***
Тео немного нервничал, переходя низкий порог камина в гостиной. У него не было особого желания встречаться взглядом с напуганной компанией друзей и убеждаться в масштабах трагедии. Он слишком хорошо понимал, что вызвать его из Хогвартса в воскресенье такими методами могла только Дафна и только при очень плачевных обстоятельствах. После щедро подаренных самому себе секунд он всё же неохотно постучал ботинками по коврику, отряхивая сажу с брюк, и наконец посмотрел на друзей, рассевшихся вокруг на гостевых диванах. Здесь было всё семейство Забини вместе с Малфоем и Скорпиусом. Но чего здесь точно не наблюдалось, так это хорошего настроения. Все сидели трагично поникшие и убитые, особенно печально смотрелся Скорпиус, разместившийся в углу, вдали ото всех. Он сильно и крайне неестественно горбился, отчего не оставалось никаких сомнений насчёт его неприятных размышлений. — Тео! — Дафна кинулась к нему в объятия, не дожидаясь приветствия. Сладкие духи подруги без спроса вторглись в лёгкие, когда нос невольно оказался заложником её красивых длинных волос. — Что произошло? Она слегка отстранилась от его груди, нервно прикусывая губу и подозрительно кивая в сторону обеденного стола. Любые другие комментарии оказались излишни после того, как взгляд Нотта упал на обеденную зону. Одно место за столом по правую руку от хозяйского было ужасающе выжжено в форме круга. Обугленные края стола, чёрная пыль и остаточный дым, который струился по потолку, словно десятки изворотливых змей, сказали ему вполне достаточно. — Это случилось опять? — не скрывая сожаления, спросил Тео, оглядываясь на других присутствующих. — Да, но Скорпиус смог это остановить, — достаточно воодушевленно произнёс Драко и поднялся к нему навстречу. К удивлению, друг выглядел просто прекрасно, за исключением явной боли и переживаний, скопившихся на его хмуром лице. По правде говоря, Нотт очень давно не видел Малфоя настолько свежим и выспавшимся. — Хорошо. Теодор выдавил из себя поддерживающую улыбку и молча отправился к эпицентру происшествия. Как только под ботинками послышался характерный хруст от кусков повреждённого дерева, мужчина замер и достал палочку. Прошептав заклинания, Нотт наклонил её и стал со знанием дела наводить на каждый чернеющий участок поверхности. Вскоре он получил именно то, на что рассчитывал: кончик древка засветился жёлтым, сигнализируя о недавнем инциденте, где точно не обошлось без тёмной магии. Это было странно, потому что всё, что Тео видел перед собой, яростно намекало на применение весьма трудных поджигающих заклинаний, но Скорпиус при всём желании не мог бы сотворить такое, тем более не используя палочку. Брови невольно сошлись в тонкую линию, и он развернулся, чтобы кратко рассказать о своей находке другим: — Как и в первом случае, я утверждаю, что это не мог сделать Скорпиус. Блейз зарылся в волосы руками, пока Драко пялился на Нотта, не скрывая своего нарастающего с каждым новым шагом друга гнева. — На этот раз есть пятеро свидетелей, — недовольно отчеканил Малфой и сощурился — так, будто это могло заставить Теодора моментально поменять свою точку зрения. — Я понимаю, но это невозможно, — устало выдохнул Нотт. — Использовались крайне сложные заклинания, которые студент его возраста не смог бы применить сам без предварительной подготовки. Как началось возгорание? — Я… — Малфой нервно поправил чёлку. — Я коснулся его руки и почувствовал, как обжёгся. Успел отдёрнуть руку, а потом всё вокруг вспыхнуло. Тео не мог поверить в то, что его крестник на самом деле творил настолько пугающие вещи. Если бы он не был настолько хорош в своём деле, то даже рискнул бы заподозрить в Скорпиусе паразитический сгусток тёмной магии. Но это было невозможно — хотя бы потому, что Малфой-младший никогда не сдерживал в себе магию и не испытывал тех ужасов, как те несчастные дети. — Как ты себя чувствовал в этот момент? Нотт посмотрел на Скорпиуса, который уже какое-то время собирался с мыслями, поправляя края рубашки. — Все было хорошо. Я не был зол, мне не было больно. — Мальчик сжал челюсти, с недоверием разглядывая крёстного. — Я не глупый, дядя Тео. Я знаю про тёмную магию и историю обскуров. Я не такой. Колючий холод скользнул по спине Теодора, пока он смотрел в искренние голубые глаза мальчика. — Я тебе верю.***
— Рита! Паркинсон подскочила с кресла, как никогда переполненная бешеным энтузиазмом. Она широко улыбнулась экстравагантной гостье, появившейся в её скромном конференц-зале, и, не дожидаясь ответной реакции, радостно расправила руки для дружеских объятий. Скитер хоть и постарела, но своему стилю по-прежнему не изменяла. Яркий деловой костюм цвета фуксии мог без проблем ослепить любого слабовидящего волшебника. Панси невольно зажмурилась от отражения солнца в зелёных очках Риты, когда оказалась ещё ближе. — Дорогая! — любезно ответила журналистка, традиционно оставляя на левой щеке Паркинсон лёгкий поцелуй. — Прошу, садись. Она еле сдерживала волнение. Ей не терпелось озвучить Скитер свой потрясающе коварный план, который не только очернит Гермиону Грейнджер, но еще и добавит Панси желанной популярности в газетах как минимум на ближайшие пару недель. Всё, чего она сейчас хотела, было так или иначе связано с оглаской и публичностью. Ей жизненно необходимо было напомнить всем о своём существовании перед открытием нового клуба в Берлине, и будет совсем не лишним заставить милого котёнка Мюллера немного поревновать. — В письме ты была так настойчива. Я заинтригована. — Рита хитро подмигнула ей, вынимая свой бессменный блокнот. — И не зря. — Паркинсон сделала драматичную паузу и позволила ядовитому блеску в глазах вырваться наружу. — Ты, наверное, помнишь моего никчёмного бывшего, Теодора Нотта, — съёжившись, она выплюнула его имя, как кислую конфету. — Он завёл себе новую пассию. Скитер разочарованно цокнула, прерывая запись. — Я не думаю, что это будет сенсация. Он ещё тот ловелас. — Эта пассия — Гермиона Грейнджер, — довольно подчеркнула Панси, облокачиваясь на кожаную спинку кресла. Рита растерянно замерла с пером в руках, а затем по-лисьи оскалилась. — Как интересно, — загадочно отреагировала она. — А ещё будет очень интересно, когда правильный профессор Нотт изменит бедняжке Грейнджер со своей бывшей на глазах у всего магического Лондона. — Я тебя обожаю! — искренне воскликнула Скитер, делая новую пометку. — Когда мы начнём?