***
Она была не обязана. Не обязана была вести себя как робот, щепетильно подбирать каждое слово и жить по глупой методичке. Люди считали, что психотерапевты — идеальные жёны, матери, коллеги и друзья, но по факту более сложных людей в мире просто не существовало. В ней копилось столько чужих историй, пролитых слёз и комплексов. Она была безвольным сосудом, куда люди складывали свои накопившиеся проблемы, когда прощались с ними окончательно. Они все шли дальше, начинали новую жизнь, а Гермиона оставалась абсолютно такой же, какой была до того, как их нога ступила в её кабинет. Возможно, в её голове появлялась дополнительная полка с новой информацией, и, возможно, крошечный осколок души был подарен ради того, чтобы кто-то мог крепче спать по ночам, но в остальном всё было как раньше. И она не могла начать жить по-другому, потому что это, к сожалению, не так работало. Ей не удалось выспаться перед совещанием, поэтому она плелась к указанному в утреннем письме кабинету, еле переставляя усталые ноги. Грейнджер даже думать не хотела о том, что через считаные минуты увидит Тео и Драко в одной комнате, ещё и болтливую Боунс в придачу. Ей грела душу лишь уверенность, что Малфой должен её понять. В мире не существовало человека, который лучше него знал, каково это — жить во благо других и постоянно жертвовать своими интересами. Она никогда не прислушивалась к себе: ей казалось, что её личная жизнь пресная и неинтересная, попросту неважная. Психотерапия и пациенты заменили всё её свободное время, и именно в них Гермиона видела своё будущее. В эту удобную позицию не вписывались любовь, брак, дети; такие земные вещи определённо не подходили таким внеземным прагматикам, как она. Их встреча в начале лета перевернула её жизнь с ног на голову. Детские мечты всё больше становились реальностью, новые знакомства впервые казались заманчивыми и перспективными, а происходящие в Лондоне кошмары сильно напоминали то сумасшедшее время, когда она бегала за мальчиком со шрамом в виде молнии, гадая, проснётся ли завтра живой. В последнее время действия Драко, его двусмысленные фразы и неподдельное внимание всё громче кричали о явной симпатии. И вчерашние слова стали дополнительным элементом в длинной цепочке неоспоримых фактов. Она ему нравилась. На удивление, Грейнджер не чувствовала свободы и ликования, когда всерьёз задумывалась о новой реальности их отношений. Это было больше похоже на неожиданный выигрыш в лотерею. Вроде бы твои числа совпали с победившим номером, вроде бы у тебя давно были планы на эти деньги, вроде бы тебе достаточно подойти и забрать свой заслуженный приз, но ты просто не веришь, что это действительно с тобой происходит. Ей хотелось обсудить с кем-то, кто тоже выигрывал в лотерею; убедиться, что взаимные чувства реальны и что это нормально, если они не похожи на взрыв эндорфинов, как ей казалось ранее. Гермиона не чувствовала прилива сил от мысли, что они наконец-то могут быть вместе. Вопреки здравому смыслу, она чувствовала неподъёмный груз. Груз того, кто являлся единственной любовью в её жизни на протяжении всех этих лет. Может быть, любовь просто не для неё. Поржавевшая ручка двери скрипнула, когда она несмело шагнула в обычный учебный класс, где и было назначено совещание. Минерва разбирала на учительском столе папку с пергаментами, а весь преподавательский состав рассредоточился по углам, ведя личные беседы. Грейнджер вздохнула в надежде, что не станет участницей ни одной из этих компаний. Она не собиралась искать глазами виновника её сбитого дыхания — больше всего на свете Гермиона мечтала залезть под пыльную парту и просидеть там весь день, в попытках заставить эти измученные синяки под глазами наконец-то исчезнуть. — Мисс Грейнджер! Трелони была последней, кого Гермионе хотелось слушать с утра пораньше. Лучше неё был даже раздражающий трезвон будильника, который пробирал оглушительным звоном до костей. Серьёзно, кто решил, что этот звук должен быть таким мерзким? — Да, профессор. — Гермиона могла поклясться, что никогда не улыбалась так измученно. — Вы плохо спите, — опираясь на осунувшееся от недосыпа лицо, сделала вывод прорицательница. — Я могла бы подарить вам прекрасный отвар. Для полноценного счастья не хватало только отравиться. — Благодарю, но вынуждена отказаться. «Потому что ещё хочу пожить», — проглотила издёвку Гермиона. — Ну что ж, — Трелони сузила глаза, хотя в таких очках трудно было сказать наверняка, — когда проиграете своей гордости, я буду вас ждать. — Чудесно. — На этот раз улыбка была невыстраданной, потому что профессор решила от неё отстать. — Прошу, присаживайтесь! — попросила Минерва, и все учителя послушно расселись на свободные места. Гермиона даже не смотрела, куда садилась, просто упала на ближайшее место на узкой скамейке по правую руку от себя. Когда знакомый аромат дерева и сушёной листвы впился в её рецепторы, ладони привычно вспотели, а голова инстинктивно обернулась на её импровизированного соседа по парте. — Нотт, — одними губами произнесла она. — О, Грейнджер. — Мужчина изучил её внешний вид и, несмотря на очевидный факт усталости, игриво подмигнул. Видимо, она проспала момент, когда они снова начали ладить. Или кто-то стал причиной его приподнятого настроения. Неясно почему, но Гермиона искренне надеялась на первое. — Господа, — привлекла внимание шушукающейся толпы Макгонагалл. — Я собрала вас здесь, чтобы ознакомить с расписанием. Директор коснулась кончиком древка сложенных пергаментов, и они, послушно разлетевшись по партам, приземлились перед каждым присутствующим. — Через полчаса начнутся первые уроки, — напомнила Минерва. — Я желаю вам продуктивности и терпения. Кто-то поблагодарил директора вслух, кто-то ограничился малоэмоциональным кивком. — Остаётся открытым вопрос ночных дежурств. В этом году у Гриффиндора и Слизерина новые префекты, есть предложения? Рука сидящего рядом с ней брюнета тут же устремилась вверх. — Профессор Нотт, — лицо Минервы лишь на мгновение вытянулось, когда она поняла, с кем именно сидит преподаватель ЗоТИ, — мы слушаем вас. — Для начала всем доброе утро, — пошутил Тео, ведь абсолютно каждый в этой комнате успел как минимум несколько раз зевнуть с начала совещания. — У меня есть полезное замечание касательно дежурств. Джейкоб Розье ведёт себя по-прежнему нетактично, и их пара с Моникой Стоун, по моему мнению, обречена на провал. — Возражаю! — перебил его Слизнорт. — Джейкоб — отличник и очень талантливый мальчик. — При всем уважении, Гораций, я лично слышал, как он обзывал Стоун в поезде. Пожилой мужчина в тёмно-зелёной мантии, не растерявший за эти годы ни грамма лишнего веса, недовольно насупился, но промолчал. — Итак, — подгоняла Тео директор. — Я думаю, нам нужно перемешать префектов. Пускай новенькие поработают с более опытными старостами. Дороти Льюз, например, недостаточно жестка для этих обязанностей. — Разрешите. Гермиона последовала за тёплым мужским голосом, доносившимся из-за спины, и не смогла удержать глупой трогательной улыбки, когда увидела своего старого друга в профессорском обличье. — Профессор Лонгботтом, прошу вас. — Я боюсь, что ставить Джеймса Поттера в пару со старшим студентом — плохая идея. Он неизменно показывает на занятиях свои лидерские качества. Не думаю, что ему понравится быть на вторых ролях. После этих слов взгляд Невилла опустился на неё, и уголок его губ смущённо взлетел в невербальном приветствии. — Я поддерживаю профессора Лонгботтома! — громко заявила Гермиона, оборачиваясь на Минерву. — Я близко знаю Джеймса. Роль наставника подходит ему больше. — Тогда давайте поручим ему Монику Стоун, — подключился Тео, который, кажется, пару минут назад отошёл от дискуссии. — Хорошо, — согласилась Макгонагалл, — а теперь на занятия! Волшебники тяжело поднялись со своих мест, но у каждого на лице читалось лёгкое предвкушение.***
Драко покинул кабинет сразу же, как только выпала такая возможность. Он опасался, что, если пересечётся с Гермионой сейчас, просто не сможет удержать в себе весь скопившийся на эту девушку негатив. Она точно была не виновата в том, что Астория изменяла ему, и Малфой полностью отдавал себе отчёт в происходящем. Единственное, в чем её можно было обвинить, так это в неумении держать язык за зубами, когда у неё плохое настроение. В последнее время он чересчур на многое закрывал глаза, когда дело касалось её неугомонной кудрявой личности. К тому же Гермиона даже сделала ему одолжение. Интересно, как долго Дафна собиралась скрывать от него этот весьма любопытный факт из его личной жизни. Ждала ли она, когда он состарится или окончательно сопьётся, чтобы её информация не сыграла никакой роли в его дальнейшей судьбе, или хотела подготовить его к этому заранее? К счастью или к сожалению, он уже никогда не узнает. Медицинский халат и тонкая хлопковая рубашка отлично пропускали холод от стены, на которую Драко опирался. Он не прятался, скорее притаился, чтобы поговорить с одним конкретным человеком после того, как все разбегутся по кабинетам. За эту беспокойную ночь Малфой чётко осознал две вещи: его не беспокоила неверность бывшей жены настолько, насколько должна была, и его очень сильно беспокоила другая девушка — настолько, насколько никогда не должна была. Всё, чего он отчаянно желал, лежало перед ним на расстоянии вытянутой руки, и Драко намерен был сделать всё, чтобы дотянуться. Удача улыбнулась Малфою быстрее, чем он рассчитывал. Свободной походкой Тео двигался в сторону своего учебного класса совсем один и выглядел как человек, лишённый всяких забот в жизни. Что ж, он это исправит. Драко явно не рассчитывал на отточенные рефлексы профессора ЗоТИ. Грубо потянув его за предплечье в нишу, он получил мгновенное сопротивление. Нотт тут же перегруппировался и заломил руку Малфоя так, чтобы его острый подбородок упёрся прямо в кирпич и Драко не мог больше пошевелиться. — Отпусти меня, это я, придурок, — огрызнулся Драко, и хватка брюнета моментально ослабла. — Малфой? — удивлённо произнёс Тео, и его правая бровь приподнялась в недоумении. — Что за цирк? — Это ты мне скажи, — выплюнул Малфой и поправил концы своего халата. — Что это ты такой счастливый? Уже трахнул Боунс? Нотт сузил глаза. — Ты всё такой же придурок, — нравоучительно отметил Тео. — Мне больше нравилось, когда твоя желчь выплёскивалась не в мою сторону. Драко хмыкнул, оценив его попытку сгладить углы. — Я скажу тебе один раз. Будь добр, запомни: Гермиона Грейнджер для тебя абсолютно неприкасаема. Она не твоя очередная шлюха, ясно? Кажется, Нотт опешил от этого заявления, потому что ноги автоматически унесли его на шаг назад. — Это то, что я думаю? — не веря собственным словам, прошептал Тео. — Ты втюрился в Грейнджер? Малфой всегда был честен перед самим собой. И он, честно говоря, понятия не имел, так ли это на самом деле. Любовь вообще была диким чувством для такого одиночки, как он. Даже бродячие псы охотнее прибивались к стае. — Ты и пальцем её не тронешь, — проигнорировав вопрос Теодора, повторил Драко. — Просто жесть. Тео пригладил и без того идеально уложенные волосы и посмотрел на Малфоя намного более яростно, чем до этого. — Я уже успел забыть, какой ты чёрствый. — Нотт сцепил челюсти, но не смог не высказать Драко всё, что думал: — Я любезно напомню тебе и твоему больному эго — это я водил её на свидания! Я приносил ей обеды! Я запоминал всё, что она любит! И это я читал дурацкую магловскую литературу, чтобы ей понравиться! Не ты, Малфой! Это всё время был я! — Тео ткнул пальцем в его грудь. — Всё, что сделал ты, — это воспользовался ею и трахнул, когда она мучилась от действий Паркинсон. Ты ей никто! Драко обезумел от последний реплики и дёрнулся вперёд, толкая его двумя руками в грудь. — Ты мудак, Тео, — прошипел он и получил от Нотта предупредительный удар в плечо. — Уймись, Малфой, — вскипел Теодор. — Ты всегда был безвольным увальнем, будь добр, отвали. Из глаз сыпались искры, когда Драко решительно замахнулся для удара в челюсть этого поганого выскочки, но его резко отбросило в сторону неожиданным потоком магии. Как только Малфой открыл веки, щурясь от острой боли в голове, он увидел оппонента в пяти метрах от себя, так же позорно прижатого к стене. — Школа не место для драк, джентльмены. После такого столкновения голос Минервы был хуже скрипа ногтём по доске. Мегера не скупилась на силу заклинания. — Директор, — Нотт поднялся на ноги, прижимая руку к затылку, и по-щенячьи мерзко взглянул на свою начальницу, — прошу простить меня. Макгонагалл, конечно же, засияла от извинений Тео, но её подбородок был до сих пор показательно задран. — Первое предупреждение, — отчитала их Минерва. — Затем будут приняты жёсткие меры. Тео кивнул и тут же поспешил удалиться, пока Драко после удара затылком об стену пытался как можно чётче разглядеть директора. — Мистер Малфой, — проворчала Макгонагалл, — я надеюсь, вы тоже усвоили урок. — Да, — получилось грубее, чем он планировал.***
Грейнджер не надеялась, что её кабинет с первого дня будет битком набит желающими опробовать на себе действия загадочного психотерапевта, поэтому она выстроила стратегию, чтобы в первую очередь самой проанализировать проблемные зоны учеников и выделить тех, кто особенно нуждается в консультации. Прочитав короткое письмо от Мередит, Гермиона облегчённо закрыла свой потрёпанный блокнот со списком срочных дел. Кроме того, что секретарь скучала без неё в пустом офисе, никаких новостей Грейнджер не получила, а значит, было самое время заняться работой «в полях». В целом ничего криминального она делать не будет. Сходит на разные уроки, посмотрит, как дети работают и общаются друг с другом, заодно поностальгирует о любимом месте на передней парте и школьной атмосфере. Для кого-то работа в Хогвартсе могла показаться тягостной. Школа вдали от цивилизации, где из развлечений был только смертельно опасный квиддич, игры в шахматы и чтение книги на берегу озера, в котором водился огромный кальмар. Но для неё это место было больше, чем кирпичное здание: именно оно определило то, кем она являлась теперь. А нынешняя должность с феноменальной свободой действий делали нахождение здесь подарком, вполне сопоставимым с отпуском на хорошем курорте. Никакой суеты, никакого громкого Лондона, только потрясающий английский завтрак в Большом зале, запах старинных книг в библиотеке и любознательные студенты, в головах которых было одно удовольствие копаться. С улыбкой на лице Гермиона отправилась в теплицы, где свой первый в этом году урок проводил профессор Лонгботтом.***
— Зубастая герань, — произнёс Невилл, и голоса студентов вскоре стихли, — отличается от обычной герани наличием вот этих малышей. — Опустив палочку к растению, мужчина указал на выпирающие острые клыки. Более ответственные студенты, стоявшие в первом ряду, нагнулись, чтобы получше рассмотреть подозрительный бутон. Уже через несколько секунд растение притворилось безобидным, захлопнув пасть. — Если потерять бдительность, можно остаться без нескольких пальцев сразу. — Лонгботтом приблизил руку, облачённую в модернизированную садовую перчатку, максимально близко к розовой сердцевине, что была окружена бирюзовыми лепестками с небольшими тёмными вкраплениями. Даже заскучавшие слизеринцы, которые выбирали себе места чуть ли не у самого выхода из теплицы, прошли немного вперёд, чтобы понаблюдать за обезумевшим профессором. Невилл как ни в чём не бывало водил рукой над лепестками, пока зубастая герань готовилась к нападению. Ждать долго не пришлось, и уже на третьем круге бутон раскрылся и попытался оттяпать у мужчины всю верхнюю конечность. Моника Стоун, которая, как обычно, стояла чуть ли не у самого горшка, испуганно охнула. — Не бойтесь, мисс Стоун, — успокоил её Лонгботтом. — я ждал от неё этого манёвра. Джеймс стоял во втором ряду, но отлично слышал, как сзади заржали Розье и его дружки, имитируя тупых гиен. Чёртовы смешанные пары. — Сегодня наше первое знакомство в этом году, и я не заставлю вас лезть в пасть к герани, — пошутил профессор, но кто-то действительно вздохнул с облегчением. — У меня к вам важный вопрос. Как думаете, для чего волшебникам нужно это неприятное растение? Моника предсказуемо подняла руку и затрясла ею прямо перед его носом. Невилл уже готов был дать слово своей любимой ученице, когда у самого входа послышался знакомый голос: — Зубы герани используются в зельях и кулинарии. Мужчина улыбнулся нежданной гостье и нравоучительно качнул головой, а все студенты без исключения обернулись, чтобы лично увидеть нарушительницу учебного процесса. — Прошу прощения, профессор Лонгботтом. Я не буду мешать, постою и понаблюдаю за занятием. — Конечно, мисс Грейнджер, — засиял Невилл, — но баллы вам начислить я не могу. — Я уверена, у меня есть достойная конкурентка. Лонгботтом посмотрел на покрасневшую Монику и поправил свой бежевый фартук. — Приступим ко второй части занятия!***
В сущности, план был блестящим: он приехал в Хогвартс, тем самым показав Гермионе не словами, а делом серьёзность своих намерений. Но вместо того, чтобы поговорить с ним, она бегала по занятиям, а он сидел в медицинском блоке, вынужденный следить за действиями неусидчивой Боунс. — Знаете, доктор Малфой, я достаточно компетентна в своём деле, — высокомерно изрекла девушка. — Вы можете не смотреть за каждым моим движением. — Как вы меня назвали? — Драко скривил лицо, как будто услышал гнусное оскорбление. — Доктор, — спокойно ответила Сьюзен. — Мой профессор в университете был маглорождённым, мы всегда называли его доктором Стентоном. Вам не нравится? Он фыркнул и встал с места. — Слушайте сюда, Сьюзен, — обратился к ней Малфой суровым тоном. — Вы обычная медицинская сестра, и, чтобы хоть на миллиметр, — он приблизил два пальца друг к другу, наглядно показывая это никчёмное расстояние, — подобраться к должности хозяйки больничного крыла в Хогвартсе, вам нужно очень постараться. Боунс рассматривала своего учителя с явной неприязнью. — Я могу доказать вам, что хороша. — Надо же. — Драко улыбнулся и посмотрел на рабочий стол, заставленный пергаментами, разного рода котелками и прочей утварью. — Тогда самое время это проверить. Он пробежался глазами по свалке из вещей и схватил небольшой пыльный бюст Мунго Бонама, который, к его удивлению, весил немало и точно был сделан из камня, а не из гипса, как он предполагал ранее. Наплевав на новые обстоятельства, Малфой следом положил свою руку на стол. — У вас десять минут, чтобы снять боль, и пять минут, чтобы мои кости срослись идеальным образом. — Он оглянулся на Сьюзен, чьи глаза напомнили ему загнанную в тупик антилопу: — Удачи, мисс Боунс. Малфой со всей силы ударил себя по руке бюстом и крепко сжал челюсти. Резкая ноющая боль моментально пронзила левую конечность, и, зашипев, Драко поднял повреждённую руку, чтобы ткнуть ею в лицо наглой медсестры. — Давай! — Мерлиновы панталоны! Вы сумасшедший! Сьюзен смахнула прядь с лица и забегала по каморке, растерянно бросаясь то к одному шкафу, то к другому. Драко постоянно жмурился от адской боли, но всё равно смог заметить, как смело Боунс опрокинула Умиротворяющий бальзам, когда рылась в одном из ящиков. Она развернулась к нему с маленькой полупрозрачной склянкой в руке и посмотрела на него так, как будто он как минимум превратился в жирафа за этот короткий промежуток времени. — Время истекает, — предупреждающе прошипел Малфой. — Вы полный псих! — вскрикнула Боунс и в конечном счёте нашла свою палочку прямо за его спиной. — Эпискей!***
Студенты вешали фартуки на место, чтобы покинуть теплицу, а Гермиона продолжала наблюдать за ними со стороны. Ей очень понравилось на уроке у Невилла. Из него вышел компетентный и весёлый профессор, который умел привлечь внимание учеников даже таким тривиальным для волшебного мира растением, как зубастая герань. Он постоянно задавал вопросы, вёл со студентами дискуссию и, что важно, делал это абсолютно на равных. Отчего студенты отвечали ему более расслабленно, чем это было во времена, когда этим местом заведовала требовательная профессор Стебль. Даже Грейнджер втайне побаивалась эту дотошную женщину. — Я могу помочь тебе. Она оглянулась на парочку, которая стояла в несколько метрах от неё. Та самая Стоун подтянула сумку, пока Джеймс наблюдал за ней с несвойственной этому проказнику нежностью. — Я сама, спасибо. — Студентка поправила вьющиеся волосы и прикрыла ими покрасневшие уши. Поттер не стал возражать и вскоре покинул учебное помещение. Гермиона отлично понимала, что всё это значит, но не отказала себе в любопытстве понаблюдать за Моникой, которая осталась одна. Её глупая улыбка и тяжёлый вздох были именно тем, что подтверждало теорию Грейнджер практически на сто процентов. Она заметила, что Невилл наконец-то прибрался на верстаке, и направилась к нему, старательно отвлекая себя от этой удивительной сцены. — Безумие, правда? — Гермиона упёрлась локтями и посмотрела на не менее заинтригованного их встречей Лонгботтома. — Ты и я здесь спустя столько лет. — Да, безумие. — Невилл засучил рукава клетчатой рубашки и повторил позу, в которой стояла Грейнджер. — Я не смог присутствовать на распределении. Фрэнк приболел, и Ханна попросила помочь ей. — Мне так жаль. — Гермиона встала более ровно, чтобы положить руку на плечо друга. — Всё в порядке? — Да, не волнуйся. Простудился на каникулах у бабушки. — Ты ничего не пропустил, — успокоила его она, — разве что провальную речь Боунс. — Всё настолько плохо? — Сьюзен размахивала руками, как вентиляторами. Я думала, что вот-вот — и она взлетит. Лонгботтом хохотнул, но довольно быстро перевёл тему: — Малфой тоже здесь, не так ли? Грейнджер прикусила губу, взвешивая непростое решение. Невилл, конечно, же знал о её тайне, как и все её близкие друзья, но выяснил он это последним. Они тогда много выпили и танцевали вдвоём на выпускном целый час без остановки. Положив подбородок ему на пиджак, она не сдержалась и заплакала от всего, что успела пережить за время учёбы в этой школе. — Да, и у нас, кажется, что-то налаживается, — осторожно призналась Грейнджер. — Ух ты, вау. — От смущения Невилл почесал затылок, чем безумно напомнил Гарри, по которому она уже немного соскучилась. — Вы встречаетесь? — Это сложно. Мне нужен совет, потому что, если честно, я чувствую себя разбитой. Лонгботтом посмотрел на неё с грустью, но сразу же улыбнулся, чтобы подбодрить. — Всё что угодно, Гермиона. — Я всегда думала, что он тот, кто мне нужен, но сейчас всё иначе. Я психотерапевт, а он… — Твой пациент? — Нет. — Она усмехнулась, представив, сколько гнева у Драко вызвало бы это предположение. — Он попросил у меня пару советов, не более. Ко мне ходит его сын. — Я слышал об этом. — Серьёзно? С вами вообще можно соблюдать врачебную тайну? — Что ж, Джинни много разговаривает, когда устаёт, — усмехнулся Лонгботтом. — Они приходили к нам месяц назад. Эти её экспрессивные речи на диване. Гермиона улыбнулась в ответ. Кто-то никогда не поменяется. — Я думаю, это неважно, — поделился Невилл. — Если тебя и его это устраивает, то можно поговорить со Скорпиусом. Он смышлёный парень и всё поймёт рано или поздно. — Это ещё не всё. Лонгботтом напрягся, и его мужественный профиль стал ещё более острым. — Я не уверена, что хочу этого. У меня чувство, что взаимная любовь должна ощущаться иначе, понимаешь? Больше нет этих проклятых бабочек, когда он смотрит на меня. — Гермиона вздохнула. — Мне просто больно, что он не смотрел так раньше. — Думаешь, шанс упущен? — Думаю, что с таким подходом к отношениям я состарюсь с кошками. — Живоглот — чудесный малый, — попытался развеселить её Невилл, но её голова всё ещё была опущена. — Прекрати, Гермиона, ты не обязана ему, слышишь? Я, может, скажу глупость, но, когда ты полюбишь и тебя полюбят в ответ, ты поймёшь это сразу же. Она кивнула ему, словно искренне хотела в это поверить. — Это самая сильная на свете связь, — уверил её Лонгботтом. — Даже твоя логика не сможет с этим справиться.***
Во время обеда студенты были особенно громкими. Кто-то обсуждал прошедшие утром уроки, кто-то делился планами на вечер, а звон металлических приборов о тарелки не стихал ни на мгновение. Скорпиусу было не по себе осознавать, что в школе находится его отец. Они практически не виделись, но тень его присутствия всё же давила на него. Он хотел сесть на последнюю парту, потому что не выспался, но, нафантазировав, как отец входит в кабинет и отчитывает «наследника Малфоев» за ужасную дисциплину, тут же передумал. Конечно, он бы не сделал так. По рассказам бабушки, отец и сам не брезговал прогулять занятия или отсидеться где-нибудь в конце кабинета, но мозг всё равно подкидывал поводы для паники. Поразительно, но впервые за три года учёбы здесь ему понравилось сидеть на уроках с Альбусом, а не с Тирионом. Поттер оказался очень внимательным, в меру молчаливым и достаточно воспитанным, чтобы не спрашивать каждую секунду, почему он такой грустный. К сожалению, эта тактика работала только на занятиях, и сейчас, во время обеда, Тирион сел рядом и разложил перед Скорпиусом свои любимые конфеты. — Будешь? — поинтересовался друг. — Нет, — буркнул он и уткнулся в тарелку. — Мне Майкл прислал целый пакет утром, — воодушевлённо рекламировал Тирион. — Ну же, всего одну. Скорпиус прикусил нижнюю губу, но решил действовать по пути наименьшего сопротивления. Может быть, после этой конфеты Тирион от него отстанет. Без энтузиазма развернув серебряную обёртку, он положил шоколадный шарик на язык. Вкус должен был быть ему знаком, но Скорпиусу показалось, что раньше конфета была менее горькая. Дожили, он параноит из-за конфет.***
Тео около получаса наблюдал, как Боунс систематизирует зелья и прочие лечебные снадобья, оставшиеся после Помфри. Сегодня бывшая пуффендуйка была вся на взводе и слабо напоминала ему беззаботную девушку из поезда; возможно, так сказывался её первый рабочий день. Но Нотт не стал задавать лишних вопросов, тем более он пришёл в медицинский блок совсем не за этим. Вчера, когда он провожал её после ужина, между ними завязалась лёгкая беседа. Нетрудно было догадаться, что Боунс очень нравилась его компания. То количество раз, когда она облизывала сухие губы и отводила глаза вниз, намекало об этом довольно чётко. Всё было невероятно просто — эта схема всегда работала как часы. Обычно Тео сближался с девушками быстрее, чем готовил кофе. В себе он никогда не сомневался. Пара аккуратных касаний чуть ниже плеч, тёплый взгляд и несколько невинных улыбок. В девяти случаях из десяти это было верным билетом на свидание. Сколько бы он ни боролся с этим желанием покорять хрупкие женские сердца, оно возвращалось снова и снова. После того, как он встретил Гермиону, Нотт как будто ощутил, что больше не должен ничего себе доказывать. Вот она — идеальная кандидатура, чтобы закончить этот бесконечный забег. Но то, как она поступила с ним, обнажило старые раны. Он клялся себе, что это никогда не повторится, что Панси была последней, кто заставил его пасть так низко и любить так слепо, но теперь он опять здесь и у него опять есть выбор. Попытаться всё исправить как хороший парень, доказать Грейнджер, что Малфой не тот, кто ей нужен на самом деле, или вести себя как плохой парень, доказать ей, что она не последняя девушка на этой планете и это она теряет его, а не он её. Однажды он уже выбрал быть хорошим парнем и в итоге вынужден был уехать в школу в Шотландии, чтобы забыть, каково это — быть одиноким и брошенным. Поэтому вполне логично, что второй вариант сейчас казался ему более выигрышным. К тому же ему действительно нравилось наблюдать за Сьюзен, особенно когда она нагибалась максимально низко, копаясь в последних ящиках. Не то чтобы чувства к Грейнджер отпустили его на сто процентов. Как бы он ни старался, та сильная эмоция, что зародилась в груди при первой их случайной встрече, не выключалась по щелчку пальцев. Это всё было в новинку и немного пугало. В тот день, когда он увидел ту чёртову статью, всё вокруг кубарем понеслось в обрыв. Он испугался. Нотт безумно сильно испугался, что потеряет её. Весь этот образ чистых, правильных отношений… Он идеализировал его как мог, пока не увидел ту чёртову серёжку под диваном у Малфоя. В какой-то степени Тео был ей благодарен. Грейнджер не крутила им, хотя в какой-то момент могла, а сразу разрушила эту до смешного красивую иллюзию. Песня: The Wall — PatrickReza Не любовь, но симпатия с первого взгляда у них была. Отрицать этот факт Тео был не намерен — точно так же, как и убиваться по Гермионе, пока она пожирала глазами его лучшего друга. Лучше всего в жизни он умел нравиться женщинам. Самое время убедиться в этом очередной раз. — Ох. — Боунс дёрнулась, но не выпрямилась, когда почувствовала сильную руку Тео на своём правом бедре. — Этот медицинский халатик тебе идёт, — произнёс он бархатистым голосом. Девушка прикусила губу и наконец поднялась из этой двусмысленной позы. — Сьюзен, — прошептал Нотт и прилип сзади, путаясь носом в её рыжих волосах, — ты чудесно пахнешь.***
Драко был недоволен. Ему так хотелось поставить наглую Боунс на место, что он не побрезговал самыми дикими методами обучения. Но его новоиспечённая ученица смогла спасти его руку, идеально уложившись в строгие временные рамки. Сумасшедший профессор. Что ж, эта роль ему, безусловно, шла. В остальном этот день начал чрезмерно затягиваться. Гермиона так искусно перемещалась по замку, что он ни разу не встретился с ней. Даже задержавшись после обеда на пятнадцать минут, Малфой так и не заметил долгожданную копну волос. Его радовало, что впереди остался ужин, откуда Грейнджер обязана была уйти в сторону комнат, где они вчера попрощались на повышенных тонах. Драко чувствовал, что пора наконец-то сесть и поговорить с ней, несмотря на то, как это было непросто. Его бы не хватило на фальшивые высказывания вроде красивого эпитета к цвету её глаз, но он мог рассказать ей о чём-то более живом и настоящем. О чём-то, что связывает двух взрослых людей, которые переросли детские комплексы и стали сложнее и умнее. — Ах. Неожиданный женский стон застал его врасплох. Малфой замер в трёх шагах от медицинской каморки с самым глупым выражением лица, на которое только был способен. Может быть, у него галлюцинации? — Те-е-ео. Повторный протяжный звук ответил на все вопросы разом. Что ж. Он может ещё немного погулять по замку. Исключительно для пользы дела. — Ты моя, Грейнджер, — шёпотом заключил он и, развернувшись, зашагал в сторону выхода.