***
Спустя неделю никаких подвижек в отношениях с Тео не предвиделось. Нотт продолжал вести себя как почтительный засранец, а она по-прежнему заглядывала в его кабинет по поводу и без. Ученики настолько привыкли к её присутствию на задней парте, что стали здороваться каждый раз, посещая занятия, сначала с ней, затем с Теодором. Гермиона не на шутку углубилась в школьную программу по Защите от тёмных искусств и вполне могла к концу семестра успешно сдать промежуточный экзамен. — Итак, теперь мы переходим к практической части занятия. Студенты радостно завопили в ответ на слова профессора, и даже Гермиона невольно улыбнулась этой суматохе. На мгновение ей захотелось полноценно оказаться на их месте, а не просто понаблюдать издалека. Она ощущала соблазн с головой погрузиться в эту незначительную, но в то же время необходимую ей суету. Из-за войны, постоянной погони за слугами зла Грейнджер и вполовину не насладилась всем тем, чем должна была наслаждаться в беззаботным незрелом возрасте. — Я напоминаю вам, что дуэль — это не игра. Вы должны уважать своего соперника и ни в коем случае… — Тео сделал паузу, взглянув на кружок шушукающихся слизеринцев, — и ни в коем случае не причинять друг другу серьёзного вреда! Розье и компания, я к вам обращаюсь! — повысив голос, произнёс Нотт. — Да, профессор, — заискивающе сказал Джейкоб. — Конечно, сэр, — пролепетали его дружки. Девочки из Гриффиндора одобрительно хихикнули, любуясь сценой унижения наглых слизеринцев. Казалось, все подрастающие студентки в школе сходили с ума по профессору ЗоТИ и его манере преподавания. Разве что несколько человек, включая слизеринку Монику Стоун, посещали этот предмет, исключительно дабы набраться необходимых знаний. Гермиона осторожно встала из-за стола и отошла к витражным окнам, чтобы понаблюдать за всеми со стороны. Её крестник Джеймс Поттер не сводил глаз с Моники, пока два друга безуспешно пытались донести до него какую-то информацию. После личного разговора со Стоун Грейнджер была уверена, что она хотя бы даст парню шанс проявить себя. Гермиона даже почти убедилась, что Джеймс заступался за Монику лишь из-за своего воспитания. Будучи сыном Джинни и Гарри, он ведь просто не мог пройти мимо человека, оказавшегося в беде. Но теперь Грейнджер начинала сомневаться в его дружеских намерениях. Внутренний психолог часто не давал ей покоя в такие моменты. Она невольно начинала анализировать поведение окружающих, создавать в голове таблицу и заносить в неё любопытные факты о каждом, кого ей посчастливилось повстречать. Таким образом о Джеймсе в её таблице в последнее время начало скапливаться слишком много противоречивых деталей. Его попытки помочь Монике донести вещи; взгляды на ужине, когда, как он думал, его никто не замечает; милые, но отнюдь не платонические заигрывания в конце уроков. Это было одновременно интригующе и жутковато — следить за тем, как человек, который делал при тебе свои первые шаги, по-настоящему в кого-то влюбляется. — Прошу отойти всех в конец класса. — Теодор снял серый пиджак и закатал рукава по локоть. Проклятье, неужели этому мужчине всегда настолько жарко? Не носил бы тогда жилетки, в конце концов. Нотт сделал несколько плавных движений руками, после чего выпустил из палочки поток голубых искр. Класс начал преображаться на глазах: парты задвинулись к стене, а из скамеек выстроился самый настоящий дуэльный подиум. Ещё один взмах древка — и поверх деревянной поверхности легла плотная синяя ткань с золотистой окантовкой. Тео гордо забрался на импровизированную сцену. — Сегодня мы много говорили с вами о комбинациях заклинаний, но теперь я хочу, чтобы вы продемонстрировали мне, что запомнили на уроке. Перед опасностью быть покалеченными энтузиазм учеников заметно поубавился. Нотт, видимо, тоже это почувствовал, поэтому снисходительно улыбнулся. — Хорошо, раз добровольцев нет, я начну демонстрацию сам. Когда его синие глаза нашли её, Гермиона машинально задержала дыхание. На лице Тео читался негласный вопрос, но она, как назло, теряла всяческую способность соображать, когда он так на неё смотрел. — Мисс Грейнджер. Господи. — Не составите мне компанию? — Конечно. На ней была узкая юбка-карандаш, которая тёрлась о бёдра при каждом шаге, но, конечно же, она согласилась с ним сражаться. Мог бы даже не спрашивать. Несколько парней, в числе которых просто обязан был оказаться Джейкоб Розье, пошловато присвистнули, когда она ступила на первую ступеньку. Грейнджер не могла винить их и их гормоны, но могла уже потихоньку ругать себя за то, что так легко подписалась на очередную авантюру. — Мы будем озвучивать все заклинания вслух, чтобы дуэль была нагляднее. Шёпот пронёсся по классу, когда Тео по-джентльменски наклонился, приветствуя соперницу. Либо ей показалось, либо Нотт действительно подмигнул ей, перед тем как принять боевую стойку. Гермиона отчётливо видела пыль за счёт струящегося по классу солнечного света, но пыталась сфокусировать внимание на Теодоре, который, судя по хитрому выражению лица, явно что-то задумал. Говорила ей Джинни не общаться со слизеринцами. — Экспеллиармус! — Протего! Старые рефлексы не подвели, и она успешно отразила первую атаку противника. Настал её черёд нанести удар, но Грейнджер не спешила. Просчитав его возможную реакцию, она сорвала с блузки ленту и кинула её в воздух. — Оппуньо! В сторону Нотта довольно угрожающе устремилась длинная ткань, в своём новом обличье напоминающая скорее удавку, чем красивый аксессуар. Тео увернулся, но ошибочно встал к Гермионе спиной. — Вингардиум левиоса! Профессора приподняло на несколько метров над подиумом. Он машинально замахал руками, теряя вместе с равновесием такой важный сейчас контроль над палочкой, в то время как хитрая лента уже вовсю пыталась обернуться вокруг его шеи. — Акцио! — Простым взмахом палочки Грейнджер притянула Нотта ближе и любезно развернула его лицом к себе. — Кажется, вы проиграли, профессор, — радостно ухмыльнулась она. Тео вдруг прекратил сопротивляться ленте на своей шее и простым щелчком пальцев заставил ту испариться в воздухе. — Инкарцеро, — самодовольно прошептал он. Гермиона была слишком отвлечена его прошлым трюком, чтобы вовремя среагировать на проклятье. Когда ноги и руки сковало плотными верёвками, Нотт успешно приземлился на ноги. — Хорошая попытка, мисс Грейнджер, — похвалил он, поддевая указательным пальцем часть верёвки, что проходила чрезмерно близко к её груди. Аплодисменты учеников успешно заглушили её тихий, невовремя сорвавшийся с губ стон.***
Поттер наблюдал за содрогающимися от прерывистого дыхания плечами Паркинсон, просто не веря, что такую самоуверенную, язвительную особу кто-то смог довести до истерики. После того как Дерек и Шон не отчитались ему в вечерней переписке, Гарри сразу заподозрил неладное. Он выслал поисковые отряды в самые людные места, в особенности в окрестности бара, куда, по последним отчётам, и направлялась Панси. Его стажёр Митч вместе с ещё двумя ребятами нашли Паркинсон в подворотне. Она сидела прямо на земле рядом с двумя трупами мракоборцев и неотрывно смотрела в одну точку, в панике прижимая руку к своей покрасневшей шее. Панси не реагировала на расспросы и почти не двигалась, поэтому, как только они вернулись в штаб, её незамедлительно направили к специалисту из Мунго. Он и подумать не мог, что через неделю состояние Паркинсон не только не улучшится, но и станет заметно хуже. Гарри, безусловно, горевал по двум опытным аврорам, которым в любой момент мог доверить свою жизнь, но, когда дело касалось смерти, у мракоборцев всё работало иначе, чем у простых людей. «Мы должны им, Гарри. Мы единственное, что у них осталось после того, как их лишили права голоса», — сказал Поттеру Робардс незадолго до того, как передал пост начальника Аврората ему. И он запомнил. Запомнил на всю жизнь, ради чего стоит бороться. Избранный или нет, у него в груди было такое же сентиментальное сердце; его пульс так же беспомощно учащался, когда он начинал паниковать, и, несмотря на чёртову молнию на лбу, он был сделан из плоти и крови и, конечно же, был смертен. Гарри отлично усвоил одну простую истину: если ты в какой-то момент не осознаешь ценность борьбы, не поймёшь, ради чего храбрые бойцы вокруг тебя отчаянно идут на смерть, то собственные мысли однажды заведут тебя на пятый этаж Святого Мунго, откуда уже не будет выхода. — Паркинсон, — вероятно, в сотый раз позвал её Поттер, но она лишь тихо шмыгнула носом. Период громкого плача несколько минут назад сменился этапом тихой истерики. И вряд ли Гарри смог бы сейчас сказать, что из этого было лучше. — Ты обещал мне, Поттер, — злобно прошипела она. — Ты мне обещал. — Мне жаль. Гарри не видел себе оправданий — он подвёл её. Он подвёл Дерека и Шона. Подвёл их семьи. Кто-то должен был брать ответственность за произошедшее, и он принял её. — Они хотят, чтобы я убила Грейнджер до Хеллоуина. Поттер с усилием потёр ладони друг о друга, чувствуя, как кожа становится значительнее горячее. Ещё несколько подобных реплик от Панси — и он сможет развести на своём рабочем столе небольшой костёр. — Они её не убьют, — скорее себе, чем ей, сказал Гарри. — Ты так уверен? — В зрачках Паркинсон стрельнула пугающая молния. — Авроры, которые меня охраняли, были достаточно опытны? — Да, — тихо ответил он, мысленно понимая, к чему она ведёт. — Так вот Флинт убил их, — истерично повысила голос Панси. — Обоих, представляешь? Гарри сжал челюсти, контролируя дыхание. — Я же сказал. Мне жаль. — Мне тоже жаль, Поттер. Жаль, что я тебе поверила! Может быть, если бы я согласилась убить твою подружку, они бы не погибли! Лёгкие сломались от её бесстыдно брошенной желчи, и Поттер так и не смог выдохнуть. — Флинт прав, вы не соображаете, чего стоят чужие жизни! Святой Поттер и его приспешники всегда знали, кому суждено умереть! — Да как ты смеешь! — Гарри ощущал пульсирующую венку на своём виске, но злость внутри уже поднялась до недопустимого уровня. Он закипал изнутри и никак не мог найти выключатель. — Как ты можешь размышлять о стоимости чьих-то жизней?! Где ты была, когда Волдеморт убивал людей пачками?! Где ты была, Паркинсон?! Панси заметно побледнела, но он слишком завёлся, чтобы заметить тревожную смену эмоций на лице собеседницы. — Можешь не отвечать! Я знаю, где ты была! Пряталась за спиной влиятельного папаши! Пресмыкалась перед убийцей! Ты готова была отправить кого угодно на смерть, чтобы спасти свою ничтожную жизнь! И ты будешь читать мне лекцию о ценности жизни?! Серьёзно?! Паркинсон, серьёзно?! Молчания в несколько секунд хватило, чтобы Поттер осознал, как громко он на неё орал. В ушах ощущался лёгкий штиль после пережитой бури гнева. Панси встала, поправляя подол длинной юбки, и посмотрела на него так, как никто не смотрел много лет. Она напомнила ему тётушку Петунью. Раньше Гарри называл этот взгляд «как-жаль-что-ты-появился-на-свет». — Они всё время будут возвращаться, Поттер, — спокойно произнесла Паркинсон. — Сколько бы ты их ни побеждал, они будут возвращаться. И ты никогда не узнаешь почему, потому что понятия не имеешь, что вынесла другая сторона. Ни ты, ни твои друзья. Я могу лечь под поезд, могу стать твоим личным телохранителем, но знаешь что? — злобно усмехнулась она. — Для меня ничего не изменится. Представь, что на твоих руках красная краска. Ты пытаешься смыть её, сколько себя помнишь, изо дня в день. Покупаешь помещение, открываешь клубы, развлекаешь людей, но всем плевать. Все смотрят только на твои руки. — Панси сглотнула, с досадой мотнув головой. — Они смотрят на них, потому что они красные. — Я… — Герой, — перебила его она. — Дерек и Шон тоже герои, но они спасли неправильную жизнь. Паркинсон резко развернулась и вышла за дверь до того, как он успел ей хотя бы что-то ответить. В этот момент Гарри почувствовал себя законченным идиотом.***
Драко набрал немного воздуха и постучал в дверь. Он обдумал этот разговор множество раз, каждый раз перебирая убедительные, на его взгляд, аргументы, но потом вдруг понял, что любой анализ в случае с Грейнджер терял всякий смысл. Возможно, тот факт, что она привыкла наблюдать за поведением окружающих, не обращая внимания на своё собственное состояние, привёл к тому, что она сама зачастую творила такие непредсказуемые вещи, от которых земля уходила из-под ног. Даже летая на метле на высоте несколько сотен метров, он чувствовал, что контролирует ситуацию лучше. Гермиона была сумасшедшей, когда дело касалось чувств, и ни один финт Вронского не смог бы с ней сравниться. Уж этот урок Малфой более чем усвоил. — Входите! Дёрнув за ручку двери, он мысленно приготовился увидеть очаровательное лицо Грейнджер. Она была похожа на испуганного оленёнка, когда осознавала, что теряет контроль над ситуацией. С такими же большими выразительными глазами, что незамедлительно вызывали у него в груди совершенно несвойственное ему чувство нежности. — Драко. — Гермиона попыталась незаметно увлажнить сухие губы, разглядывая его халат. Ему нравилось, что она всё чаще звала его по имени, но то, как она облизывала одним лишь взглядом его униформу, заслуживало отдельного внимания. — Мисс Грейнджер, я думаю, мне нужна ваша помощь. Она приподняла правую бровь, взирая на него с неприкрытым недоверием. — Помощь? — Да. — Взмахнув полами халата, Малфой поудобнее устроился в кресле для посетителей. — Последнее время я начал очень хорошо спать. — Разве это проблема? Он усмехнулся, деловито перекладывая ногу на ногу. — Конечно же, это проблема! — с наигранным недовольством подчеркнул Драко. — Мне всё время снятся сны. Гермиона склонила голову, словно хотела полюбоваться его ребячеством, затем пододвинула к себе любимый кожаной блокнот и открыла его на новой странице. — Итак, вы поведаете мне, что же это за сны? Он дождался, когда она вооружится шариковой ручкой, и ответил: — Мне снитесь вы. — Неужели? — улыбнулась она, не отворачиваясь от чистого листа перед собой. — Что именно вам снится? — Разные вещи, — расплывчато охарактеризовал Малфой. Грейнджер сделала пометку на полях и взглянула на него, прикусывая нижнюю губу. «Этой девушке определённо нравится флирт», — заключил он. — Мне нужна конкретика. — Хорошо. — Драко опустил глаза на её губы, после чего устремил взгляд выше, выигрывая для себя немного времени. — В них мы довольно часто занимаемся страстным сексом. На её щеках незамедлительно вспыхнул румянец. — Драко! — Вы же просили конкретику, — рассмеялся он. Она мотнула головой, закрывая лицо кудрями, словно плотной ширмой. Обычно Малфоя злили эти попытки скрыть от него эмоции, но с недавних пор он безо всяких маяков прекрасно улавливал её настроение. — Зачем ты пришёл на самом деле? — спросила она, застенчиво играясь с ручкой между пальцев. — Хотел узнать, как дела у Скорпиуса…и у тебя с Ноттом. Фыркнув, Гермиона облокотилась о высокую спинку кресла. — Скорпиус в порядке, а вот на второе я не обязана отвечать. — Откуда столько грубости? У меня абсолютно бескорыстные цели. Грейнджер без стеснения закатила глаза. — Хорошо, корысть всё же есть. — Малфой навис над частью её бумаг на столе, переходя на шёпот: — Может быть, ему повезёт больше, чем мне? Драко врал. Драко врал ей прямо в лицо, и ни один мускул при этом не дрогнул. Теодор был последним мужчиной на Земле, которого он благословил бы на союз с Гермионой. Скорее его отец восстанет из мёртвых и предложит ей руку и сердце, чем этот проныра Нотт дотянется до неё своими похотливыми ручонками. Его идея пока была немного скомканной, потому что с Грейнджер ничего нельзя было планировать наверняка. Но в общих чертах схема с добрым самаритянином, который вовремя подставляет своё плечо, работала во всех слезливых книжках. Их очень любила ему читать в детстве Нарцисса, и везде, когда красотку бросал коварный жиголо, рядом оказывался тот самый, единственный и неповторимый. Нотт стал его личным драконом; злым королём, запершим принцессу в башне; бандитом, спрятавшим её в лесу. Кем угодно, главное, что Драко во всех этих сказках играл роль храброго рыцаря в сияющих доспехах, готового пойти на всё, чтобы его принцесса снова была счастлива. Хочешь заполучить сердце девушки навсегда? Сначала стань для неё лучшим другом, завоюй её доверие. Их история была слишком отталкивающей, слишком трагичной, чтобы с места бросаться в карьер, усыпанный приторными конфетами и безвкусными букетами. Она ясно дала понять, что страдала по нему все эти годы. Страдала. Вот что за чувства Грейнджер испытывала к нему, вот чем для неё являлась любовь. Малфой не хотел ассоциироваться у неё с кошмарами по ночам, с мокрыми от слёз наволочками или расширяющейся тоской в груди. Он хотел, чтобы она начала видеть в нём спасение, правильный выбор, каким Драко никогда для неё не являлся, но сейчас так отчаянно желал стать. — Я не собираюсь слушать твои глупые советы, даже если твои намерения и правда благородные. Драко снова отстранился и задумчиво отвёл глаза в сторону. Он сразу же наткнулся на книжные шкафы, заваленные книгами. — В этих книгах есть информация, что нужно мужчинам за тридцать? — ехидно поинтересовался он. — Ты будешь удивлён, как много всего есть в этих книгах, — усмехнулась Гермиона. — Я знаю, что ты задумал, Малфой. Я не настолько глупа. — Ты ошибаешься. Что бы ты там себе ни надумала, ты ошибаешься, — спокойным тоном уверил её Драко. — Да? — Да. — Может быть, мы тогда обсудим, как Тео любит целоваться? Ну, знаешь, чтобы я была во всеоружии, когда это случится. Чертовка была хороша, но он был лучше. Малфой расслабленно приподнял уголки губ. — Почему бы и нет? Зажав кончик языка между зубов, она с вызовом уставилась на него. Хороший игрок в карты не сразу начинает блефовать. Он выжидает момент. Заставляет других поверить, что он может быть честным. Драко называл это иллюзией обмана и в молодости выигрывал неплохие суммы на вечеринках в слизеринском подземелье. — Нотту нравится контролировать. Ему нравится наблюдать, как девушку ломает от желания. — Драко жадно проследил за тем, как тяжело она сглатывает. — В этом мы с ним похожи. — Так что… — Гермиона безуспешно попыталась прочистить горло, — так что насчёт поцелуев? Малфой лично видел, как они целовались, и понимал, почему Грейнджер спрашивает именно это. Она наивно полагала, что сейчас играет на своей территории по своим правилам. — Сначала это будет что-то нежное, но Теодору точно понравится, если ты попросишь его быть погрубее. — Интересно. В нём уже начинала подниматься болезненная ревность, поэтому Драко поспешил встать с места и отойти к двери, сохраняя треснувшую маску превосходства. — Удачи, мисс Грейнджер, — подмигнул он, чувствуя, как от гнева начинает дёргаться глаз. — Она вам пригодится.***
Песня: Bones — PSM Тео переминался с ноги на ногу у её двери, как ужасный дилетант. Что, в самом деле, было с ним не так? Почему в таком солидном возрасте он продолжал краснеть из-за своих действий? У всего должно было быть логическое завершение, даже у его чувств к Грейнджер. Но проклятье, он просто не мог дождаться этого заветного конца. Судя по тому, с каким постоянством Гермиона заявлялась на его уроки, она успешно перелистнула страницу и теперь двигалась дальше, прямо по направлению к их светлой дружбе, но Нотт всё ещё сидел в темноте, всё ещё держал этот постыдный листок в руках, поглядывая на прошлые записи. Он не был готов попрощаться с их историей. Сьюзен должна была помочь. Он вкладывал в их отношения очень много надежд, хотя и по большей части абсолютно бессмысленных. Кислой вишенкой на торте его провала стал поцелуй Драко и Гермионы в Хогсмиде, когда боль в груди стала настолько ощутимой, что он глупо замер на месте и безутешно затаил дыхание, невзирая на возможную реакцию Боунс. Теодор всегда гордился званием надёжного друга. Он не раз спасал своих товарищей из неприятностей, но в ту злосчастную секунду он хотел собственными руками втянуть Малфоя в эти самые неприятности, повалить его на мокрую землю и заставить жалеть о том, что его губы посмели оказаться на её губах. Смог бы он его ударить? Хватило бы силы животного инстинкта, чтобы нанести Драко реальный вред? Нотт не знал. С ним такое происходило впервые. Тео отмахнулся от тревожных мыслей и покрепче прижал бумаги к груди. Постучав в дверь, он начал ждать, ловя себя на том, что маниакально прислушивается к звукам в комнате. Благо паника больше не возвращалась: Гермиона открыла ему достаточно быстро, чтобы фантазия не успела нарисовать её и Малфоя в одной постели обнажёнными. Всё-таки успела. Чёрт возьми. — Тео? — Грейнджер держалась за косяк двери и стояла перед ним в милой шёлковой пижаме с длинным рукавом. Пуговицы на этой рубашке были неестественно огромными: видимо, специально, чтобы было несложно вытащить их из петель. Молочная кожа, которая привлекательно выглядывала из-под пижамных шорт, тут же повысила температуру его тела до недопустимого максимума. — Я войду? — хрипло спросил он, желая как можно быстрее расстегнуть чёртов пиджак. Он уже замучился закатывать рукава рубашки на занятиях, но просто не нашёл другого способа быстро охладиться от испытывающих взглядов, которые Гермиона регулярно бросала в его сторону. — Конечно. Грейнджер отступила, впуская его в комнату. Её спальня практически не отличалась от его собственной. Небольшая полутороспальная кровать, приставленная вплотную к окну, рабочий стол у стены, платяной шкаф с комодом напротив и дверь в личную ванную. Тео знал, что кабинет, который ей выделили для психотерапевтической практики, раньше служил всего лишь комнатой для ожидания приёмов, поэтому там не было достаточно места для размещения комфортных спальных апартаментов. Повезло, что в Хогвартсе оказалась масса других подобных пустующих комнат для ночёвок, хотя он бы с удовольствием предложил ей свою. «Соберись же». — Вообще-то, я собиралась спать, у тебя что-то срочное? «Кретин. Ещё бы ночью к ней ворвался». — Прости, я не подумал, — честно ответил он. — Я только что получил посылку из Аврората и решил, что хочу обсудить полученную информацию с тобой. — Аврорат? Гарри что-то тебе прислал? — волнительно уточнила она. — Он сказал, чтобы я сначала ознакомился со всем лично, а уже потом шёл к тебе, но… — Нотт нервно поправил чёлку, — мне кажется несправедливым держать тебя в неведении, учитывая обстоятельства. Он имел в виду чёртово покушение на её жизнь, но изо всех сил старался деликатнее обойти острые углы. — Спасибо. Услышав, насколько искренней была её благодарность, Тео моментально оживился. Он подошёл к её пустому столу и разложил ватман, что всё это время держал в руке. — Это копия подробной схемы взрыва в Косом переулке. Я разглядывал её миллион раз, эксперты-мракоборцы тоже, но у нас всё равно не сложились детали. — Почему Гарри обратился сейчас? — Он сказал, что у нас мало времени. Их глаза неожиданно пересеклись. Тео не заметил, когда она успела подойти ближе: теперь её духи с нотками ежевики беспрепятственно обвивали его нервные окончания, словно таинственные путы. Ему пришлось быстро перевести дыхание. — Гарри любит говорить загадками, — голос Грейнджер стал тише, что совершенно не помогало ситуации. Они друзья. Друзья. Друзья. Осталось выжечь это себе на лбу. — Мы могли бы собираться у меня в кабинете или здесь, продолжать строить теории. Это бы помогло Поттеру и всем нам. Она кивнула, бесстыдно опустив взгляд на его губы. Нотт немедля отвернулся к ватману, пряча от неё расширенные зрачки. Он был уверен, что выглядит сейчас как маньяк: у него даже вспотели ладони. — Хочешь, я заварю тебе чашечку чая? — Да, спасибо большое. Он, естественно, не стал наблюдать за тем, как она копошится в ящиках. Воспользовавшись уединением, Тео подвинул к себе стул и опустился на него. Если ему не придётся смотреть на Гермиону сверху вниз, будет гораздо лучше. Им обоим. — Чёрт, я, кажется, допила свой любимый чай. — Ничего, уже поздно. — Тео пригладил волосы на висках и снова положил ладони на колени, не зная, куда их следует класть в данной ситуации. — Нет, сиди, — приказала она и снова зашуршала в ящике. Нотт послушно остался на месте, но маленькое пространство комнаты, время суток и тот факт, что они были наедине, продолжали маячить перед глазами, будто надоедливые пикси. — Нашла! — победно воскликнула Гермиона. — Чёрный чай. Повернув лицо к ней, он увидел, как она изучает содержимое бумажного пакетика. — Хорошо. — Ты не обидишься, если я не буду? В чае кофеин, а я в последнее время и без того плохо засыпаю. — Конечно нет. Мне тоже не нужен чай. — Нет, — улыбнулась она и поставила чашку, чтобы насыпать туда листья. — Какая я буду хозяйка, если тебя не угощу. Пока она отмеряла необходимое количество сушёных растений, несколько частиц заварки упали на стол. Нотт сейчас обращал внимание на всё, что могло в теории отвлечь его от их опасной близости, поэтому осторожно смахнул рукавом мусор. Когда Грейнджер подвинула к нему дымящуюся кружку, он позволил себе расслабить кулаки. — Ты классно сражалась сегодня. Тео прикрылся чаем, пряча от неё своё покрасневшее от румянца лицо. Усмехнувшись, она присела на край кровати и устало вытянула ноги перед собой. Свои длинные, красивые ноги. Мерлин. — Но недостаточно классно, чтобы тебя победить. — Я опытный дуэлянт. — Нотт снова отпил из кружки и на этот раз уловил необычное послевкусие. После неудачного опыта с чаепитием он относился к данному напитку с лёгким скепсисом. — Скромно, — посмеялась Гермиона. — Я не очень скромный, ты же знаешь. Он немного расслабился от их непринуждённой беседы, но очень характерное напряжение в организме, наоборот, усиливалось. Тео неловко поёрзал на стуле, заблаговременно поправляя брюки. — По поводу твоего предложения. Я думаю, что лучше всего встречаться у тебя в классе. У меня тесновато, — с улыбкой заметила она. Только тесно как раз таки было ему. Нотт поспешил убрать кружку на стол, чтобы снять пиджак. Ему совершенно не нравился накопительный эффект возбуждения. Он же не настолько спятил, чтобы у него был стояк во время дружеской беседы? — Да, ты права. Не против, если я?.. Она кивнула, когда он уже складывал пиджак себе на колени, надёжно прикрывая себя ниже пояса. — Тебе жарко? Вопрос прозвучал заботливо и даже обеспокоенно, но что-то выстрелило ему в позвоночник, будто вынуждая воспринять её слова в другом контексте. Он провёл по лицу рукой и прикрыл глаза с ощущением, что контроль над собственным организмом покидает его с каждой секундой. — Гермиона, откуда у тебя этот чай? Тео считал, что произносит это нормальным голосом, но, к удивлению, услышал очень низкий соблазнительный тембр. — Что с тобой? Грейнджер вскочила с кровати, и затуманенным похотью взглядом он уловил, как она садится перед ним на колени. Её мягкие холодные ладони обхватили его лицо, и Нотт издал глубокий стон. — Тебе лучше отойти, — прошипел он, сквозь стиснутые челюсти. Он только сейчас понял, что опять до боли стискивает кулаки. Она что, его накачала? — Тебе больно? — Что было в чае?! Гермиона даже не отшатнулась от его крика, наоборот, прильнула ближе. Слишком близко. Её кудри уже вовсю ласкали его колени. — Я не знаю, — пролепетала она. — Ох, чёрт… Трелони! Она дала мне этот чай вместе с какой-то травой. Я, конечно же, сразу её выкинула, но чай с виду показался мне нормальным. — Он с конской дозой афродизиака, — простонал он, запрокидывая голову к потолку. — Господи! Она говорила мне, что я одинока! Что я болезненно выгляжу! Она сумасшедшая! — Грейнджер, отойди от меня немедленно! Вероятно, он вёл себя откровенно грубо, но её лёгкие касания — теперь уже на плечах — были хуже любого эротического массажа. Фантазия уже в красках рисовала ему несуществующие, но выглядящие крайне натурально сцены: как он резко поднимает её на руки, как безжалостно разрывает её пижаму, как кусает её везде, как… чёрт… — Тео, — ласково обратилась она, прижимаясь к нему. Он закрыл глаза, а когда открыл, Гермиона продолжала внимательно на него смотреть. Его онемевшие руки прекратили его слушаться, и, Нотт, как в бреду, положил правую ладонь ей на голову. Желание притянуть её лицо к паху, намотать кудри на кулак стало таким же невыносимо сильным, как желание сделать новый вздох. Под кожей таяли последние льдинки терпения, разливая по всему телу гипнотическое тепло, а член пульсировал настолько болезненно, что Тео боялся лишний раз пошевелиться. — Свяжи меня. — Что… — Я сейчас либо взорвусь, либо трахну тебя. Свяжи меня. Она громко вздохнула, когда он с дрожью вернул руку себе на колено. — Свяжи. Меня, — требовательно повторил Нотт. Грейнджер судорожно схватила палочку с кровати и попыталась как можно бережнее наколдовать верёвки. Тео специально не смотрел на неё, но испытал безмерное облегчение, когда осознал, что его конечности теперь удерживает не только пьяный от афродизиака мозг. — Как тебе помочь? — Зелёный пузырёк с белой этикеткой в правом ящике моего рабочего стола, — быстро проинструктировал он и инстинктивно дёрнулся к ней навстречу. — Поняла, поняла, сейчас. Пока Гермиона суетливо набрасывала на себя мантию, он продолжал следить за ней. Даже под чёртовым наркотиком Нотту становилось понятно, что после этого кошмара она никогда не захочет с ним никаких отношений.***
— Ал? Поттер нехотя оглянулся на Скорпиуса, считая секунды до того момента, когда сможет повернуться на кровати обратно. Сон пропал несколько часов назад, и Альбус всё это время наблюдал за тусклым Люмосом Малфоя, освещающим соседние балдахины. Так как завтра ожидался небольшой срез знаний по Нумерологии, даже такая незначительная деталь смогла потревожить и без того некрепкие нервы. — Ты спишь? — Уже нет, — несчастно ответил Альбус, и Малфой тут же обернулся, откладывая книжку в сторону. Озорная улыбка сокурсника представляла гораздо большую угрозу, чем любой хмурый взгляд. Поттер прекрасно понимал, с чем имеет дело. — Ты читал «Историю Хогвартса»? — Естестественно. Из-за нелюдимости многие считали его ненормальным. Но на самом деле Альбус просто не рассматривал школу как плацдарм для каких-либо отношений. В отличие от своего взбалмошного крутого братца, ему нравилась тихая и размеренная обстановка. В Хогвартсе он прежде всего учился, а не искал приключений, хотя порой противиться местному воздуху безрассудства становилось всё сложнее. Поттеру с раннего детства говорили, что он гораздо старше своих лет, и он гордо соглашался с каждым подобным заявлением. — Ты слышал про тайный проход в «Сладкое королевство»? Хотел бы он ответить «нет». Чёртова карта Мародёров с её бесполезными лазейками. Джеймс выкрал её у отца на первых же каникулах. Мать потом громко и долго их отчитывала, а у Альбуса в этот день были запланированы шахматы с соседом. Он до сих пор припоминал этот провал брату, но Джеймс в ответ лишь трепал его по макушке. Выскочка. — Слышал. — Правда? — Скорпиус почти подпрыгнул от счастья. — Я сейчас вычитал, что при закладке фундамента замка были сконструированы секретные проходы и комнаты, но их до сих пор никто не нашёл. Звучит сомнительно, ведь в этой школе уже столько всего произошло. Тайная комната. Альбус, конечно же, слышал о ней. В основном только жуткие истории. — Ты прав, но в учебнике не обязаны давать подробную инструкцию по шпионажу. — Брось, — фыркнул Малфой. — Неужели тебе не интересно? — Нисколько. Скорпиус печально вздохнул, снова привлекая его внимание. — Что? — Я хочу узнать, как тот, кто пытал Дороти, проник в замок. Поттер схватился за переносицу, чувствуя себя загнанным в угол тем, что он должен обдумывать какое-то неприятное решение. Альбуса воспитывали не так. Ему с детства внушали, что мир построен на поддержке и человеколюбии, что, когда-то кто-то нуждается в тебе, ты должен протянуть руку помощи. Но в реальности Поттер надеялся, что такого выбора ему никогда не представится. Как глупо было на это рассчитывать, учитывая репутацию всей его семьи. — Альбус? — снова обратился к нему Малфой, и он услышал в вопросе искреннее волнение. — Если я покажу тебе этот проход, ты успокоишься? Скорпиус суетливо закивал. — Мы точно больше не будем ничего делать? Просто найдём проход? — Ал, ты мне доверяешь? Вот этого он и боялся.