***
Если бы не липшая к спине рубашка, Малфой бы даже не заметил, что всего спустя десять минут допроса вспотел до ниточки. Напряжение сквозило настолько явное, что не спасала ни стеклянная перегородка толщиной минимум в десять сантиметров, ни остатки самоконтроля. Драко хорошо видел пульсирующую венку на шее Гарри и нервные постукивания ногой Митча под столом. Единственным спокойным здесь оставался Флинт, словно специально демонстрируя всем свою завидную сдержанность. «Смотрите, я убил двух женщин и четверых авроров, и мне всё равно», — издевательски шептала его улыбка. Пока Поттер осторожно осыпал Маркуса вопросами, Митч следил за записями зачарованного пера и внимательно конспектировал всё происходящее. — Когда вы встречались с бывшими сокурсниками в последний раз? — Я виделся с Панси Паркинсон в Берлине, — прямо ответил Флинт, прекрасно зная, что вся страна считает его убийцей этой девушки. — Ганс Мюллер — мой хороший друг, предприниматель. Они встречались с Панси какое-то время. Имя немца показалось Драко смутно знакомым, но он не стал погружаться в раздумья. — Что насчёт других бывших слизеринцев? Может быть, Драко Малфой, Астория Малфой, Теодор Нотт или Дафна Забини. Кажется, вы хорошо общались в школьные годы. — Забини? Не знал, что она замужем. Флинт расслабленно облокотился о спинку стула, но тут же скорчился от боли. У него явно была проблема с поясницей, а Малфой не стеснялся улыбаться каждый раз, видя его перекошенное от страданий лицо. Панси прекрасно зарядила им в стену. — Я не виделся ни с кем долгие годы. Пожалуй, с конца войны, — прокряхтел он следом. Поттер уже узнал о наличии у него алиби — в том числе и на день предполагаемого отравления Астории, — и это спасало Флинта от того, чтобы задержать его в камере хотя бы на пятнадцать суток. Единственная свидетельница, которая могла подтвердить его угрозы и вину, была убитая Паркинсон. Остальное было лишь домыслами. Какая-то аббревиатура в дневнике Астории для следствия не значила ровным счётом ничего. О бомбах в Косом переулке Маркус, естественно, ничего не знал, а на допрос явился сам, как только вернулся в Лондон после поездки в Берлин. Прямо паинька-мальчик. Если бы был хотя бы один отпечаток или улика, Гарри мог бы что-то сделать, но Маркус отлично приготовился, и первичная проверка алиби лишь подтверждала его невиновность. — Вам дискомфортно? Может быть, отправить за обезболивающим зельем? — Не стоит, я потянул спину во время пробежки. Пустяки, — добродушно отмахнулся Флинт. Поттер сцепил руки в замок и молчаливо уставился на подозреваемого. Драко мог видеть только макушку Гарри, но мыслительный процесс, который тот проводил у себя в голове, чуть не заставил уши Избранного загореться. Поттеру нужно было срочно подобраться к Маркусу, найти в его гладких историях хотя бы одну несостыковку, и тогда допрос бы заиграл совершенно другими красками. — У вас остались знакомые в Хогсмиде? Последний крючок. Пьяный доходяга Том, который сознался, что передал ту самую записку от незнакомого джентльмена в плаще своему давнему собутыльнику Флинту. Они виделись уже после того, как Маркуса объявили в розыск, а значит, скотина врал и был в стране во время убийства Панси. Это был первый вопрос, на который Флинт ответил не сразу. Мерзавец почесал подбородок и вздохнул, будто был загнан в угол, но затем заявил: — Я соврал. Моя племянница сердечно просила меня привезти из Германии травы, поэтому я всё-таки посещал Великобританию после объявления меня в розыск. — Почему вы не явились в Аврорат? — Неотложные дела в Берлине. — Ваша племянница живёт в Хогсмиде, не так ли? — Верно, Фиона. Но бедняжка страдает от последствий Империуса и даже имя моё вспоминает через раз. Малфой крепче сжал кулаки и мог поклясться, что на секунду хитрые глазёнки Флинта разглядели его через зачарованное зеркало. — Вы виделись с кем-то ещё? Давай же, гнида. — С Томасом, моим старым товарищем по сорокалетнему Огдену. Поттер выпрямился и, убедившись, что Митч всё записал, снова обратился к Маркусу: — Томас передавал вам что-либо? — Пытался, некую записку, но я заверил его, что тёмными делами больше не занимаюсь и подозрительные письма принимать не намерен. — Он заявил нам об обратном. — Гарри был явно удовлетворён таким поворотом событий. — Как вы это объясните? — Том алкоголик, — усмехнулся Маркус. — У него даже соответствующая бумажка от колдомедика имеется. Запущенный случай. Если Флинт имел в виду справку о наличии тяжёлой зависимости, то показания Томаса только что стали не ценнее фантиков. Драко не хотел признавать этого, но Маркус оказался гораздо умнее своей тупой юношеской версии. — Вы не сдались правоохранительным органам, находясь в розыске… — Я бы хотел заменить заключение под стражу домашним арестом. Нервно почесав затылок, Гарри склонился над столом. — Это решает суд, не я, — напомнил ему Поттер. — В таком случае разрешите мне подать прошение. Гарри молчал с минуту, после чего кивнул Митчу, чтобы тот достал бланк. Драко напряжённо следил за тем, как Поттер делает какие-то записи, пока Маркус безучастно разглядывал потолок. Эта допросная идиллия начала порядком выбешивать, но затем Флинт снова заговорил. — Мистер Поттер, — отвлёк аврора от заполнения бланка Маркус. — Я слушаю. — Как вы считаете, чем отличается просто плохой человек от действительно ужасного человека? Здесь было что-то неладное, и это почувствовал не только Драко, но и Митч, который тут же кинул обеспокоенный взгляд на начальника, прекратив писать. — Степень вины, я полагаю. — По мне, так плохих людей огромная масса, мы же с вами тоже не святые. А вот ужасные люди внушают страх. — К чему эта демагогия? — несдержанно спросил Поттер. — Приглядитесь. Кто-то в вашем окружении непременно внушал вам страх, но вы проигнорировали это чувство. Пропуская мимо ушей намёки, Гарри протянул бумагу Маркусу. — Спуститесь с моим помощником, поставите подпись у заместителя судьи. Вас ждёт арест на трое суток и слушание. — Благодарю. Флинт уже приготовился подниматься по команде, как вдруг задумчиво произнёс: — Вообще-то, есть ещё кое-что. — Что? — Гарри застучал пальцами по столу, буравя подозреваемого взглядом. — Особо конфиденциальная информация. — Флинт нагнулся вперёд и заговорил чуть ли ни одними губами: — Только между нами, господин следователь.***
Ноябрь, не начав бороться, уже вовсю готовился передать права зиме. В воздухе клубилась опавшая листва и изморозь. Гермиона укрылась капюшоном от ветра, но он всё равно щедро хлестал по её коже крошечными ледяными каплями. Они двигались наугад уже около километра, и казалось, что этой дороге нет конца и края. Когда-то она читала туристические брошюры о Новой Зеландии, о великолепной природе и местных красотах, но и представить себе не могла, что так скоро окажется здесь в такую страшную непогоду. Роль самозваного сыщика требовала непредвиденных жертв. — Ты уверен, что даже на этом этапе нам не нужно сообщить Гарри? — перекрикивая ветер, обратилась к Нотту Грейнджер. Тео шёл по правую руку, держа наготове палочку, несмотря на промозглую бурю, которая явно холодила ничем не защищённую ладонь. Казалось, в самом воздухе пахло опасностью, но Гермиона не боялась за себя — она переживала за Нотта, который своей авантюрой мог очень сильно себе навредить. — Уверен. Никакой связи с внешним миром, пока мы не найдём доказательств. Я не смогу защитить тебя от этих людей, а они придут за тобой. Его профиль не был таким суровым никогда; кажется, она и щетину на этом безупречном лице видела впервые. Ей не нравилось скрывать что-либо от близкого друга, и, если уж быть совсем честной, когда Нотт предложил им ненадолго сбежать из замка, она надеялась на небольшой романтический уикенд вдали от нависшей над ней угрозы, а не на недельную экспедицию по барам и ночлежкам вблизи Южных Альп в поисках зацепок по делу. Не то чтобы она злилась на Теодора. Судя по всему, он проделал феноменальную работу. Перебрал судебные дела всех, кто теоретически мог желать Малфою зла, затем отмёл тех, кто был на стороне Ордена и не мог устраивать заговоры против маглорождённых, и напоследок внимательно перечитал все показания Люциуса. Исследования Тео не были бы полными без её воспоминаний о сыне Яксли, но она сама бы вряд ли сложила пазл в голове без его непосредственного участия в сборке этой непростой головоломки. Как оказалось, семью Малфой недолюбливали обе стороны конфликта. Среди чистокровных Люциуса и его предков за глаза называли скользкими гадами. Они поколениями прокладывали себе путь в высшие эшелоны власти интригами и обманами, купив совесть всех, даже самых честолюбивых политиков. Во время второй магической войны Люциус частенько оказывался изгоем. Регулярно проваливал задания Лорда, а его «мягкотелый сынок даже ни разу не участвовал в пытках». Гермиона просто не могла поверить, что кто-то мог всерьёз выдать это за недостаток. У Малфоев было множество противников, но лишь немногие из них остались в живых или на свободе. А тот, кто был бы при этом связан с редким новозеландским растением и загадочным портключом, оказался и вовсе один: Икарос Яксли, сын и единственный наследник своего более известного отца-маньяка. Сводок об аресте семьи Яксли они с Тео так и не нашли. Люциус передал всю информацию суду, но их дальнейшая судьба после его показаний оставалось неизвестна. Сам Корбан погиб, выпав из кареты авроров при переправке в Азкабан на высоте несколько тысяч километров, но вот записи о его жене Лисандре и сыне Икаросе оказались неполными. Только здесь, в волшебной части одного из крошечных новозеландских городков, им подтвердили, что такая семья действительно проживала неподалёку в годы войны. — Я думаю, что мы уже у цели. Впереди виднелась тропинка в лес, где и должна была находиться заброшенная хижина лесничего. О ней и о странной активности в той части леса им поведали в баре завсегдатаи. Удивительно, как в преступном мире ценились знакомства, и не менее удивительно, что у Нотта они находились. — Как ты уговорил Герольда сотрудничать? Угрюмый широкоплечий мужчина с бородой по пояс в итоге оказался самым полезным из информаторов. Он до сих пор ловил в местных озёрах рыбу и часто проходил мимо якобы заброшенного жилища. Шрамы на лице Герольда прозрачно намекали на то, что рыбу он ловил далеко не всю жизнь. Вряд ли форель могла оставить такой зловещий след от брови до нижнего века своим изящным плавником. — Рольф Саламандер. — Он здесь при чём? — Гермиона нахмурилась, не понимая, каким образом муж Луны мог быть знаком с этим угрожающим типом. — Рольф — консультант «Пророка» по магозоологии, он много путешествует. Я попросил его о нескольких надёжных контактах в Новой Зеландии. Иногда она поражалась способностям Нотта поддерживать со всеми связь. Если бы нужно было, он со своей неудержимой харизмой и подвешенным языком разболтал бы даже мертвеца. Гермионе с её статусом и орденом Мерлина грех было жаловаться на его выгодные знакомства, но она постоянно ругала себя за то, что не могла найти время на общение с самыми близкими, не о говоря уже о просто приятелях. — Я всё ещё не понимаю, почему мы не можем рассказать обо всём Гарри? Разве мы узнали недостаточно? Тео явно что-то скрывал. Он выглядел странно и крайне отстранённо каждый раз, когда она упоминала Поттера или Аврорат. — Ты у них на мушке, — снова стал твердить ей Нотт. — Я не смогу защитить тебя в Лондоне. — На меня готовили покушение. Я не понимаю… Почему Панси… Кинув на неё резкий взгляд, Тео заговорил подчёркнуто серьёзно: — Послушай, хватит геройствовать. Ты всю жизнь билась за чужие судьбы, позволь теперь помочь тебе. — Ты сам взял меня с собой, — справедливо заметила Гермиона, чем вызвала у Нотта слабую улыбку. — Я предпочитаю держать самое ценное при себе. Даже иней на её щеках начал таять от его слов. Это было так глупо и так в новинку теряться от чьих-то комплиментов. Грейнджер совершенно не привыкла к вниманию и заботе. У неё очень давно не было нормальных отношений, а те, что были, она никогда не романтизировала. Вероятно, её рациональность и холодность отпугнули не одного потенциального жениха. Она не хотела повторять прошлых ошибок. Гермиона потянулась к Тео за поцелуем, но ей так и не удалось коснуться его губ: он мягко остановил её, удерживая за предплечье. На языке уже вертелось возмущение, когда Нотт вдруг вытащил из кармана пальто свои антикварные карманные часы. — Им несколько сотен лет. — Хитро подмигнув, Тео убрал их обратно и зашагал вперёд. — Как я и говорил, самое ценное! Ей оставалось лишь закатить глаза и фыркнуть ему вслед: — Идиот.***
Митч вывел Флинта из допросной и быстрым шагом направился вместе с ним к лифту. Всё это время Малфой осторожно шёл за ними и поглядывал на руки Маркуса, которые по неясной причине были освобождены от наручников. Он вышел из соседней комнаты раньше, чем закончился их разговор, потому что Флинт настоял на полной конфиденциальности. Митч по-дружески попросил Драко не подслушивать, и тот, к собственному удивлению, не стал спорить. Авроры, включая самого Малфоя, и так довольно долго топтались на одном месте, чтобы вытоптать себе ещё и персональную яму. В их ситуации любая зацепка — даже от такого отброса, как Маркус, — могла оказаться спасительной лестницей наверх. О Гермионе и Тео не было слышно десять дней, а Драко уже курил, как паровоз, и почти не спал. Ещё пару ночей таких пыток — и его можно будет класть в диспансер Мунго. — Разреши, — подал голос Малфой, и аврор вопросительно склонил голову. — Я хочу сам сопроводить мистера Флинта на судебный уровень. — Не положено. Митч посмотрел на совершенно безучастного Маркуса, который с закрытыми глазами стоял в полуметре от него, прислонившись к стене. — Туда и обратно, — настаивал Драко. — Это может быть полезно делу. Аврор почесал затылок, проверяя коридор. — Зачем тебе? — У меня с Маркусом общее прошлое. Как-никак бывшие сокурсники. Флинт тихо хмыкнул, но оба мужчины проигнорировали этот звук. — Ты не ответил, Малфой. — Митч, пожалуйста. — Он протянул аврору руку и посмотрел прямо в глаза. — Десять минут, и я верну его. — Если меня отправят за это к дементорам, я тебя из-под земли достану, — сдался Митч под сигнальный звонок приехавшего лифта.***
Драко даже смотреть на него не мог. Слащавое лицо Маркуса выглядело как самая настоящая красная тряпка, а Малфой сейчас чувствовал себя ничем не лучше агрессивного парнокопытного. Непонятно, чего он хотел добиться личным разговором с этим чудовищем. Поттер допросил Флинта профессионально и сдержанно, а Драко отлично отдавал себе отчёт в том, что может всё испортить. Просто до этого момента — до момента, как эта сволочь оказалась от него на расстоянии вытянутой руки, — он не задумывался, сколько реальной ярости у него накопилось к Флинту. Он обманул и убил несчастную Асторию, угрожал и убил Панси, а также мог быть причастен к похищению Гермионы. Не нужно было гадать и предполагать — Драко видел достаточно в этих маленьких крысиных глазках, чтобы знать наверняка. Тори бы никогда не посмотрела на Флинта первая. Он точно заманил её обманным путём, навешал лапши на уши, а потом отравил, будто какого-то паразита. Малфой столько бессонных ночей винил себя, что не мог её излечить, пока этот гад глумился над тем, что погубил её самым обыкновенным ядом. Паркинсон тоже не хотела ему подчиняться и тяжело поплатилась за это. А Грейнджер… Он мысленно запустил уже миллион Авад в эту тупую физиономию только от воспоминаний о цвете её глаз. Испуганных и одиноких. Сука. — У тебя сейчас пар из башки пойдёт, — поддел его Маркус, краем глаза отсчитывая пройденные до атриума этажи. Они стремительно проехали пару пролётов, так как лифт был вызван по ключу аврора и никто не мог к ним подсесть по пути. — Заткнись, ублюдок. — Драко сжал позолоченные перила до побеления костяшек и заставил себя глубоко вздохнуть. «Как советовала Грейнджер. Считай до десяти». — Как невежливо, — хохотнул Флинт. — Это не я искал с тобой личной беседы, а ты. Так вот он — шанс поговорить со мной наедине. Что ты хотел? — Хотел услышать от тебя, какое ты ничтожество, — прошипел Малфой. Голова чуть ли не кружилась от напряжения, но он запоздало понял, что оставил таблетки в кабинете. — Я, пожалуй, действительно до тебя не дотягиваю. — Маркус улыбнулся омерзительно широкой улыбкой, которая, к сожалению, не заставила его лицо треснуть. — Мне далеко до того, кто трахает Золотую девочку. Он мог бы убить его. Это осознание было отвратительно правдивым. Малфой чувствовал, как гнев неумолимо смешивается с адреналином, превращая его в дикаря, лишённого здравомыслия. Человека, обезумевшего от недостатка справедливости, которой было ничтожно мало в его блядской жизни. Бешено колотящееся сердце внезапно замерло, а глаза налились кровью. Драко понял, что начинает терять контроль над ситуацией — словно минуту назад он сорвался штыком вниз, но только сейчас обнаружил, что метлы под ним больше не было. Драко видел лишь кривую рожу Флинта, окружённую мельтешащими цветными пятнами, и ничего больше. Он потерял из виду самое главное — умоляющее лицо Грейнджер, которая всегда знала, как помочь и успокоить, — потому что практически ослеп от жажды мести. Маркусу ничего не стоило его добить. — Хотя знаешь, я не удивлён. Ты же трахаешь всех, кроме своей жены. Двери лифта открылись под характерное оповещение, и в этот же момент Малфой яростно схватил Флинта за грудки. Он фактически вытолкнул мужчину в битком забитый волшебниками атриум, не замечая никого, кроме этой смрадной цели перед собой. Они должны были спуститься ещё ниже, к судебным помещениям, но лифт почему-то высадил их в самом людном месте министерства. Палочка мгновенно оказалась в руке и приятно согрела руку. Драко не думая нацелил её на Маркуса, ища в глазах соперника страх, желая услышать его мольбу о пощаде. Этот гад даже ухом не повёл и не попытался сбежать. Он что-то снова говорил, но Малфой не слушал. — Гнида! — рявкнул Драко и выстрелил первым невербальным. Флинт, к удивлению, успел увернуться, быстро пятясь назад. Они продолжили двигаться к центральному памятнику с фонтаном, пока Драко осыпал его проклятиями одним за другим. Маркус метался из стороны в сторону, как обречённое на гибель животное. Толпа зевак уже окружила дуэлянтов, но Малфой не обращал на них никакого внимания. Ему было плевать на крики волшебников, плевать на какие-либо последствия. Он должен был покончить с ним раз и навсегда. Флинт больше не причинит никому зла. Когда Маркус упёрся спиной в ограждение, заклинание Драко наконец-то достигло цели, повалив мужчину на холодный чёрный мрамор. Флинт застонал, и эти стоны стали музыкой для его ушей. — Набегался? — процедил Малфой. — Не так, как к твоей жене, — просипел он, улыбаясь. Сначала простое жалящее, затем всё более изощрённые проклятия слетали с губ Драко, пока он не увидел, как Маркус начинает давиться собственной кровью. Это был сигнал. Особенно яркая вспышка, осветившая самый тёмный угол его сознания. Паркинсон умерла в луже собственной крови. Он видел колдо, видел её потухший взгляд, и большего не требовалось, чтобы звуки сложились в страшное «Сектумсемпра!». И на этот раз Флинт закричал в полный голос.***
Домик лесничего действительно оказался заброшен. Небольшая дорожка, выложенная булыжником, плотно заросла сорняками. Дверь калитки болталась на честном слове, и Тео открыл её лишь лёгким пинком ноги. Его сердце не переставало громко стучать в груди. Паника переполняла каждую частичку тела, но он ругал себя и приказывал себе быть сильным, потому что должен был ради неё. Тео зашёл слишком далеко, чтобы остановиться. Он выяснил максимально много об отпрыске Яксли, который казался ему единственным реальным подозреваемым. Новая Зеландия, его портключ до войны, никакого свидетельства о смерти. Нотт нашёл достаточно, чтобы сделать первичные выводы. Плюс ко всему Флинт работал с семейством Яксли в военные годы, и это тоже отлично укладывалось в историю. У Тео по-прежнему не было гарантий, но это была та доля вероятности, к которой он стремился. Всё играло сейчас на руку. Невилл прямо перед вечеринкой по случаю Хеллоуина, сам того не осознавая, помог собрать все догадки воедино. Он подсказал Тео, что пизония бруновидная, которую использовали для теракта в Косом переулке, не просто росла в Новой Зеландии — её можно было встретить лишь в небольшом регионе возле Южных Альп в магическом лесу Таратапу, и его подсказка резко сузила круг поисков. Нотт не сомневался, что ещё поплатится за свою самодеятельность, но он не видел другого выхода, чтобы уберечь Гермиону от этих людей. Пусть лучше Поттер, Малфой и весь магический Лондон считают его сумасшедшим похитителем, чем Грейнджер и, что уж греха таить, Паркинсон рискуют жизнью из-за его промедления. Своим обманом он освободил Панси от обязанностей наёмной убийцы и выиграл необходимое время, чтобы спрятать Гермиону от неминуемой беды. Ему нужно было уберечь её во что бы то ни стало до того, как случится непоправимое, и, если он правильно всё просчитал, их даже не заденет волной последствий. Удача поразительно улыбалась Нотту на каждом шагу. Стоило ему запутать Флинта этой запиской, как Грейнджер сама перевела их отношения на новый уровень, а прямо в дату предполагаемого покушения они сбежали в место, где он собирался получить ответы на все вопросы. Даже не скажешь, что тогда, когда он всё это придумал, Тео был вынужден разбить собственную руку о стену в тайном проходе из-за собственной неуверенности. На самом деле, после десяти дней поисков они цеплялись за соломинку. Местных волшебников в этих краях было немного, поэтому чужаков сразу же замечали и пристально за ними следили. Приходилось очень чутко спать и ежедневно менять место проживания, чтобы на всякий случай замести следы для непрошеных гостей. Вместо конфетно-букетного периода, что Гермиона, несомненно, заслуживала, ему пришлось баловать её жёсткими матрасами и травяными отварами, которыми они спасались от холода. Ни о какой романтике в этом хаосе речи ни шло. Засыпали они исключительно одетыми, с палочками под подушками, зато Грейнджер рассказала ему тысячу историй о её школьных приключениях и жизни в палатке с Гарри и Роном во время поисков крестражей. Настанет ли вообще тот день, когда Тео перестанет восхищаться её красотой, умом и силой? Он не был в этом уверен. — Проваливайте вон! От пронзительного крика Нотт инстинктивно закрыл Гермиону своим телом и отшатнулся от потёртой двери. В доме действительно кто-то был, Герольд им не соврал. — Мы пришли поговорить! — крикнул он следом, не позволяя себе обернуться на Грейнджер. Ему нужно было держать в поле зрения участок дома, откуда доносился голос незнакомки. — Я буду стрелять! — Мы пришли помочь вам! — вдруг обратилась к ней Гермиона, и Тео протяжно вздохнул. — Мы знали Корбана Яксли! Повисла протяжная тишина, которая охлаждала куда сильнее ноябрьского ветра, пока дверь перед ними магическим образом не отворилась.***
Драко всё ещё слышал звенящие крики в своей голове. Яркий свет в допросной каким-то образом прожигал его роговицу, поэтому Малфой сидел с закрытыми глазами и тяжело дышал. Его повязали в атриуме толпой, оттащив от Флинта, будто тот был святым мучеником. Малфой не возражал — в тот момент он искренне надеялся, что Маркус истечёт кровью раньше, чем подоспеет помощь. Послышался лязг закрывшейся двери, и Драко, жмурясь, попытался разглядеть вошедшего. — Ты обеспечил себе проблемы. Нравоучительный голос Гарри стал ещё более сердитым. Малфой внезапно почувствовал себя провинившимся школьником в кабинете директора. — Самое главное, я обеспечил проблемы Флинту, — подчеркнул Драко, с трудом наблюдая за собеседником из-под приоткрывшихся век. — Тебя избили, не пытайся открыть глаза, — заметив его нелепые попытки, посоветовал Поттер. — Надо же. Я этого не помню. Послышался вздох и скрип пера по пергаменту. — Флинт умер? — Нет. К счастью, нет. Его доставили в Мунго. Его посетила странная эмоция. Сейчас, когда гнев на Маркуса стал постепенно спадать, Драко даже был счастлив, что не довёл дело до конца. Гермиона бы его возненавидела, он бы сам себя возненавидел. Из-за бессмысленного порыва ярости Малфой чуть не лишился самого ценного: её доверия, которого так долго добивался. Жизнь этого пресмыкающегося всё равно была обречена, но в моменте, когда Флинт заговорил о ней, Драко стал чрезмерно зол. Раньше он срывался так только из-за Скорпиуса, но теперь... теперь существовал куда более опасный рычаг давления. Для сына Малфой мечтал стать защитником, но ради Грейнджер… ради неё он готов был убивать. — Я должен допросить тебя. Малфой усмехнулся, потирая веки, забыв о впечатляющих синяках на них. — Как официально. — Драко сделал паузу, самовлюблённо проигрывая слова в голове, перед тем как их озвучить: — Да, я проклял ублюдка. — Мне не до шуток. — Гарри положил перо на пергамент и сложил руки в замок. — Перед тем, как ты чуть не убил нашего подозреваемого, он сказал мне очень странную вещь. — Назвал себя невиновным? — Он сказал, что за всеми преступлениями стоишь ты и что ты хочешь подставить его, потому что он был любовником Астории. — Что?! — Драко распахнул глаза и сразу же со стоном закрыл их обратно. Свет всё ещё ядовито ослеплял его. — Что за хрень, Поттер?! — У него есть свидетель, который видел, как ты издеваешься над собственным сыном, — сурово продолжал Гарри. — Ещё он настоятельно попросил меня проверить твою палочку и уверял, что Астория говорила ему о твоей ненависти к маглорождённым. Малфой слушал его в абсолютно невменяемом состоянии. Это был не сон, даже сны выглядели натуральнее. — Полнейшая чушь! Забирай палочку! Я ничего не сделал! — Её забрали в атриуме. — Поттер подарил ему вздох полного разочарования. — Проверка показала, что ты использовал Круциатус множество раз. — Это ложь. Я никогда никого не пытал. Голос сорвался на сиплый хрип. Драко говорил правду. Он бы в жизни не произнёс это проклятье — не после пыток, которые наблюдал, не после её криков на полу гостиной… Но у него пропадала палочка в начале лета на несколько дней. — Скорпиус признался, что не помнит вечер, когда незнакомец напал на Дороти Льюз. У тебя нет алиби. Он стукнулся лбом о гладкую поверхность стола, концентрируясь на выстреливших следом фейерверках боли. — Меня подставили, — устало прохрипел Драко, чувствуя, как растерянность протягивает свои холодные лапы и обвивает покрытое ссадинами от побоев тело. — Это ещё нужно доказать. По тону Гарри невозможно было понять, на какой он находился стороне, но Малфой понимал, что, даже если сам Избранный вступится за него, это ничего не изменит. Однажды он уже балансировал на краю пропасти и хорошо знал, что страховки здесь не существует. Ты либо выкарабкиваешься из бездны, либо разбиваешься насмерть. — Ты арестован, Малфой. — Стул Поттера противно шаркнул по полу. — Мне очень жаль.***
Их встретила девушка, которая совсем не подходила под описание жены Корбана. Брюнетка с большими зелёными глазами и безумно уставшим лицом. Её простой современный наряд намекал на достаточно юный возраст, но мешки под глазами и свежие морщины резко диссонировали с этим фоном. Она любезно пригласила их на чай, и последние десять минут они молча сидели на кухне в доме лесничего, не зная, с чего в принципе стоит начать разговор. — Я всё равно ничего не знаю, — с досадой произнесла девушка, ставя перед ними кружки с подозрительной жидкостью. — Хотя бы согрейтесь. Тео вдоволь напился отравленных чаёв за последнее время, поэтому решил больше не тянуть и сразу перешёл к делу: — Как вас зовут? — Анна. — Она села на покосившейся табурет напротив. — А вы? — Теодор и Гермиона. Вы знакомы с Икаросом Яксли? В глазах девушки на мгновение погас свет, но она быстро пришла в себя. — Он мой муж, — тоскливо отозвалась она. Нотт переглянулся с Грейнджер и осторожно продолжил: — Где он сейчас? — Его убили. На этот раз перед ответом не было паузы, и Тео оказался совершенно не подготовлен к услышанному. Все усилия были направлены на Икароса, единственного возможного подозреваемого в этом деле. Без него всё казалось тщетным: сложно выстроенный карточный домик рушился, оставляя за собой разбросанные обломки надежд. — Примите наши соболезнования, — произнесла Гермиона, без слов перенимая на себя роль главного собеседника. — Благодарю. Из того, как Анна говорила, становилось ясно, что трагедия случилась уже давно. В голосе всё ещё ощущалась боль от потери, но поверх неё просвечивали годы смирения. — Расскажите нам, что произошло? — Кто вы? — резко спросила она. — Мы приехали из Лондона, где появилась группировка новых Пожирателей смерти. У нас были подозрения, что Икарос Яксли как-то связан с ними, — постаралась кратко объяснить Грейнджер, но Анна продолжала с опаской разглядывать их обоих. — Вы из Аврората? — Нет. Она вздохнула, обнимая кружку руками. — Икароса и его мать убили сразу после войны. — Их должны были арестовать, — перебил её Тео, чем вызвал ещё один отрывистый вздох. — Этот дом вместе с участком нам на свадьбу подарил Корбан, — тихо начала пояснять Анна. — Он сказал, что здесь мы все будем в безопасности, что нас все считают погибшими. Так и было, пока война не закончилась. Корбана арестовали, а за Икаросом и Лисандрой вскоре пришли. Тео помнил, как Гермиона рассказывала ему о суде над Люциусом Малфоем. Отец Драко помешал планам Корбана, и его семью начали искать, но те потом магическим образом пропали. Ни слова в документах и отчётах, ни одного упоминания в прессе. — Кто за ними пришёл? — Новая власть, — злобно усмехнулась Анна. — Такие же звери, как предыдущие. Ворвались сюда, тыча палочками и стреляя без предупреждения. Икарос не участвовал в делах Тёмного Лорда, но им было плевать. — Их убили авроры? Нотт даже на расстоянии чувствовал исходящую от Грейнджер дрожь. Она была из тех, кто верил в чистую и беспрекословную справедливость, но такая после войны существовала не для всех. Тео находился на стороне проигравших, поэтому слышал о подобных историях не один раз. Не все члены Ордена были добросовестными, многих сковывал гнев из-за смерти близких, и они пытались избавиться от кровавых цепей, ломая чужие судьбы. Часто при аресте избивали подозреваемых, и неважно, оказывали ли они сопротивление — видимо, в редких случаях доходило до убийств. Нотт знал о грехах Корбана Яксли куда больше, чем нужно; неудивительно, что его семья в итоге поплатилась за действия этого монстра. Анна вдруг посмотрела на потрескавшуюся доску, торчащую из пола. — Я пряталась там в подвале вместе с сыном, когда их убивали. — У вас был сын? В глазах девушки блеснула сталь. Словно она достала невидимый меч из ножен, предупреждая об опасности лишних вопросов. — Он не был, а есть. Просто… его забрали… потом. Ни Гермиона, ни Тео не отважились спросить, кто мог забрать внука Корбана Яксли, но Нотт не собирался уходить отсюда ни с чем. — Вы знали Маркуса Флинта? — Он общался с отцом Икароса, но не с нами. Очередной злобный фанатик. От нервов Нотт достал из кармана часы, и Грейнджер, заметив его замешательство, решила копнуть немного глубже: — Сколько лет вашему сыну? — Двенадцать. В голову Тео вдруг стрельнула страшная догадка, и он так и не успел заткнуть свой болтливый рот. — Как его зовут? Анна грустно улыбнулась и как-то отстранённо посмотрела на них двоих. Нотт был уверен, что она представляет лицо сына и ей нет никакого дела до двух любопытных чудиков, ворвавшихся в её хрупкий мир. — Тирион, мой мальчик. Я обязательно его найду. С губ Грейнджер сорвался испуганный вздох.