«ДРАКО МАЛФОЯ СКОРО ВЫПУСТЯТ. ИНСАЙДЕРСКАЯ ИНФОРМАЦИЯ ПРЯМО ИЗ ВИЗЕНГАМОТА»
— Что с Говардом? Как он это прокомментировал? Майкл не сразу понял, что теперь господин обращается непосредственно к нему. Он неловко переступил с ноги на ногу. — Мистер Лойд больше не ведёт дело Малфоя, его отстранили из-за нарушения этики. Это была сенсация уже завтрашнего дня, но Майкл не мог утаить от пугающей чёрной фигуры в плаще слухи от их же поверенных в прессе. Судя по всему, за Малфоя активно вступились все новостные средства массовой информации и первым делом они нашли компромат на единственного человека в Визенгамоте, который мог моментально отправить сына Люциуса на смерть. — Какого чёрта! — завопил мужчина. — Как такое возможно?! — Нам нужен план Б, — вставил своё слово Флинт. — И у вас он есть. Майкл замучился вздрагивать от появления в этом поместье очередных секретных гостей. Ещё ни один подобный визит не закончился чем-то радостным, поэтому ждать сегодня курьера с шоколадными лягушками тоже не приходилось. Смертей и пыток вокруг становилось всё больше и больше, а времени, чтобы очистить свою душу, — всё меньше и меньше. Двери гостиной распахнулись, и в комнату вошла миловидная низкорослая девушка. — Я так рад тебя видеть! Господин, редко встававший со своего импровизированного трона, вдруг бодро поднялся на ноги, приветствуя её лично. Его кривая улыбка и красная, будто панцирь ползучего гада, кожа, пугающе блеснула от света подвешенных над потолком свечей. — Сэр. — Незнакомка низко поклонилась, продолжая смотреть на их предводителя снизу вверх. Шатенка с глазами цвета смертельного заклинания выглядела как тихий омут с тысячей кровожадных чертей внутри. — Знакомьтесь, джентльмены, — торжественно произнёс он. — Анна Яксли, моя уважаемая невестка. Первым ожил Флинт, который сразу отошёл от стула и галантно протянул даме руку. — Я восхищён вашей работой в Новой Зеландии. Эти отвары, ингредиенты для бомб… Вы просто чудо. От хищной улыбки бывшего слизеринца тянуло блевать, но Майкл заставил себя вымученно улыбнуться во время наблюдения за ними. — Благодарю, — скромно ответила девушка. — Позвольте спросить, когда я увижу Тириона? Господин скинул с головы капюшон и предстал перед всеми в своём уродливом обличье. Пролетевший несколько километров после того, как выпал из кареты Аврората, с обветренным лицом и шрамами, которые, будто швы, соединяли частички лица воедино, он внушал лишь благоговейный ужас. Майкл никогда бы не подумал, что эти глаза, заплывшие от гнева и почти полностью выпавшие волосы принадлежали некогда статному чистокровному аристократу Корбану Яксли, и поэтому даже в мыслях никогда его так не называл. — Всему своё время, Анна. Как только с Малфоем будет покончено, наша семья будет отомщена. Анна Яксли поменялась в лице, и на её губах растянулась ненатурально широкая улыбка. Маленькая скромная овечка сбросила шкуру, демонстрируя клыки своему хозяину. — Рано или поздно платят все, — охотно согласилась она, а Майкла снова затрясло от кошмаров, которые продолжали один за одним воплощаться в жизнь.***
— Мне кажется, мы переборщили. Просто послушай… — Тео прокашлялся в кулак и зачитал продолжение ещё не вышедшего в «Пророке» громкого интервью Малфоя: — В этой камере я стал всё больше задумываться о прошлом, о людях, которые окружали мою семью. Недавно мне вспомнился близкий друг отца, ныне покойный Корбан Яксли. Семья Яксли была полностью стёрта с лица земли. Кто-то скажет, что поделом преступникам, но я, как ребёнок, хорошо чувствовал то, что на самом деле представлял собой Яксли и его окружение. Не менее трусливые, чем все остальные Пожиратели, они окончательно потеряли себя в бессмысленной борьбе за мнимое честолюбие. Всю грязную работу при этом за них выполняли люди рангом ниже, пока они мирно отсиживались в тылу. Жалкие и несчастные. Гермиона восторженно улыбнулась, в кои-то веки довольная работой Скитер. Нотт до сих пор задавался вопросом, как ей удалось убедить скандальную журналистку помочь им, но Грейнджер когда-то давно пообещала не раскрывать подробностей их маленькой жужжащей сделки. К слову, даже несмотря на имеющийся на руках Гермионы компромат, Рита поначалу не хотела с ней разговаривать. Им удалось объединить силы лишь благодаря тому, что смерть Панси Паркинсон, которая была близкой подругой Скитер, искренне заботила журналистку. У них с Грейнджер выдался непростой, но крайне продуктивный диалог, результатом которого стала масштабная кампания по вытягиванию прятавшегося в тени главаря преступной банды новых Пожирателей на свет. Гермиона была уверена, что стоявший за всем человек как-то связан с Люциусом, Яксли и Флинтом, а большего и не требовалось, чтобы воплотить их план в жизнь. Пожелавший уничтожить Драко просто не даст ему выйти живым из-под стражи. Продажного судью Говарда Лойда они уже убрали с пути (у Скитер был припрятан компромат на бесстрашного Говарда в виде многочисленных молоденьких любовниц из чистокровного общества), а значит, приговорить Малфоя к смерти у них уже точно не получится. Рита прекрасно умела работать со скандальными материалами, а Грейнджер отлично разбиралась в мотивах и триггерах. Единственной проблемой по-прежнему оставалось время, потому что нельзя было точно сказать, в какой момент преступники захотят нанести финальный удар и поквитаться с Малфоем лично. Если не через продажного судью и дементоров, то как-то иначе, и в итоге им придётся устранить Драко в ближайшее время. Ну и, конечно, было ещё кое-что… — Может, выпьем в «Трёх мётлах»? Мы отлично потрудились. Гермиона не осмеливалась даже обнимать Тео после того поцелуя с Драко, хотя отлично понимала, что Нотта не получится долго водить за нос. Он был проницательным мужчиной и вряд ли не догадывался о происходящем. Просто она была не в состоянии. — Прости, мне… — Надо поработать, — повторил её извечный ответ Тео и снял очки. Он бросил их куда-то на стол и сделал несколько шагов к ней. Высокий, добрый, честный. От него всегда исходила эта проклятая аура хорошего человека. Как она могла подвести его? — У меня правда не получится. — Ты вернулась в Хогвартс несколько дней назад, но ни разу ко мне не прикоснулась. Я знаю, что поступил ужасно. Мне нужно было рассказать о плане хотя бы Поттеру, но в тот момент на тебя готовилось покушение, счёт шёл на минуты. Я не мог рисковать. — Покушение и сейчас может состояться, — зачем-то отметила она. — Верно, но в тот раз мы знали, что это случится на Хеллоуин. Как я мог бездействовать? Грейнджер посмотрела на него и тяжело вздохнула. — Я не виню тебя. — Тогда в чём дело? Я прислушался к тебе, мы вместе помогаем Драко. Ради тебя я закрыл глаза на наши с ним трудности. — Мы поцеловались, — выпалила она, не в силах больше выслушивать его исповедь. Грейнджер не была святой, и не ей судить о его грехах и искуплениях. — Что? Нотт недоверчиво нахмурился. Его глаза стали практически стеклянными, блокируя волшебный отблеск синевы. — Мы с Драко поцеловались. В тот день, когда… — она сглотнула, понимая, что это вряд ли поможет ей вернуть уверенность в голосе, — когда я пришла к нему в Аврорат, Гарри дал нам время поговорить наедине. — Ты сама его поцеловала? Гермиона не могла поверить своим ушам. Почему Тео не кричал на неё? Почему не бился в истерике? Она предала его, а он… искал ей оправдания?! — Это неважно. Нотт резко мотнул головой. — Нет, это важно, потому что я знаю Малфоя лучше тебя. Я знаю его штучки, знаю его отношение к жизни и остальным людям. — Я ответила на его поцелуй. Кажется, Тео задержал дыхание, сдерживая гнев, а затем сделал глубокий выдох. — Ты ещё любишь его? — Я не знаю, — честно призналась она. — Я чувствую, что должна помочь ему. Я не смогу жить, если не спасу его, Тео. — Это не похоже на любовь. — Его тембр упал и стал на несколько градусов холоднее. Гермиона едва не поёжилась, ощущая на себе разницу температур. — А что такое любовь?! — выкрикнула она, потому что в последнее время не выносила это слово. — Все с такой лёгкостью говорят о ней, будто у них имеется чёртова методичка, к которой у меня почему-то нет доступа! Нотт обвёл её лицо дотошным взглядом. — Это счастье, Гермиона. Любовь — это чистое счастье. Это моменты, ради которых хочется жить. Когда ты знаешь, что не одинок. Когда ты навсегда связан с человеком и у вас никто этого не отнимет. Когда всё, что у тебя есть, ты можешь отдать ради лишней минуты наедине друг с другом. Вот это — любовь. Грейнджер слушала его речь под отмеренные удары сердца и не сразу заметила, как по правой щеке побежала одинокая слеза. — К кому ты это испытываешь? Если к нему, я пойму, но ты должна быть честной. — Дай мне немного времени, — попросила Гермиона. — Когда всё закончится, тебе придётся выбрать. Я хочу всю тебя, и если в тебе осталась хотя бы капля чувств к моему лучшему другу, то наши отношения заведомо обречены. Мы потонем, Гермиона. — Я понимаю. — Нет, ты не понимаешь, — сурово настоял он. — Ты — мои моменты, ради которых я хочу жить. Ради тебя я отдам всё. Я ничего серьёзнее в жизни не чувствовал. Вот до чего она его довела. До чистосердечного признания, до настойчивых заверений в чувствах. Беззаботный Тео, который водил её на свидание в магловский театр, который разулся, чтобы ей было не грустно идти одной по набережной босиком, превратился в серьёзного мужчину, предъявляющего ей ультиматум. Либо Нотт, либо Малфой. Разве это должно быть так сложно? — Почему ты не злишься? Это не укладывалось в голове. Если Тео правда любил её, если подразумевал всё то, о чём говорил, почему он до сих пор не пнул соседнюю скамейку, не выпотрошил шкафы, забитые учебниками, не перевернул кабинет вверх дном? Почему он оставался таким поразительно сдержанным? — Потому что я виню себя. Я зол не на тебя. — За что ты себя винишь? Тео откинул голову и устремил взгляд в потолок. — Мне стоило быть настойчивее, стоило показать тебе раньше, что я достоин тебя. — Ты самый достойный мужчина, которого я знала, — поспешила перебить его она. И это не было преувеличением. Но было ли этого достаточно?***
«БОРЬБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ. ПОЧЕМУ ДРАКО МАЛФОЙ — СИМВОЛ НОВОГО СВОБОДНОГО МИРА?»
Майкл с подносом в руках переступил очередную газету, успокаивая дрожащие от волнения конечности. Подобные заголовки сыпались из прессы нескончаемым градом и прибивали амбиции Яксли к земле. Из-за них его господин мрачнел с каждым днём, и это только усложняло положение Майкла в обители настоящего зла. Не ровён час, когда неуверенность господина превратится в злобу, а злоба — в смертельное проклятье, запущенное ему, единственному маглорождённому рабу, в грудь. По всей видимости, Яксли не рассчитывал, что общество встанет на сторону Малфоя так быстро и встанет вообще, и теперь оказался в патовом положении. Когда это всё только планировалось, Драко имел славу неуравновешенного главного врача Мунго, в чью вину поверил бы любой зевака. Но теперь — не без помощи прессы — Малфой вдруг превратился в добропорядочного волшебника, по несчастному стечению обстоятельств попавшего в беду. Да, они всё ещё контролировали ситуацию благодаря Тириону, который в любой момент мог взяться за Скорпиуса, однако, судя по всему, господин всё больше забывал об их преимуществах и всё сильнее концентрировался на ускользающих шансах. — Ваше вино, сэр. Майкл поставил поднос на столик возле кресла и поспешил отойти на несколько шагов. — Ты тоже так считаешь? — вдруг спросил Яксли и скинул с себя капюшон. — Ты считаешь меня слабым и беспомощным, Майкл? Одна только новая привычка показывать им своё истинное лицо намекала на жуткую депрессию господина. Вероятно, он больше не чувствовал себя всемогущим, вспоминая, как летел в глухой ночи, обречённый на смерть. Эти шрамы были тому свидетелями. — Нет, конечно нет, — затараторил он. — Я думал, что отпрыск Люциуса такой же жалкий, как и он сам, но, видимо, ошибался. Драко таки отрастил себе яйца. Сглотнув, Майкл продолжал слушать хозяина, не смея его перебивать. Даже если ему и было что сказать, о преданности делу не шло и речи. Только страх за себя и маглорождённых близких удерживал Майкла здесь. — Все говорили, что у него подтекает крыша, а он, оказывается, герой! — злобно усмехнулся Яксли. — Теперь никто не поверит, что теракты — его рук дело. Нет смысла скрываться. Когда-то господин объяснял ему, что хочет до последнего дня своей жизни оставаться невидимкой. Командовать за спинами других, чтобы они смогли окутать Лондон таинственными тёмными сетями. С ними бы просто не смогли бороться, потому что Аврорат бесконечно рубил лишь хвосты, не задевая при этом самого главного — головы смертельно опасной кобры. — Я помню, что говорил тебе, — словно прочитав мысли Майкла, продолжил Яксли. — Нет лучше злодея, чем тот, которого все считают мертвым. — Что вы задумали? — Хочу лично посмотреть в глаза этому выскочке перед тем, как они навсегда закроются. — Вы хотите… — Майкл панически запнулся, — вы хотите сами убить Малфоя? — Это будет показательная казнь. Он её заслужил. А ещё это была возможность покончить с господином навсегда. Старого обезумевшего волшебника буквально вытягивали из логова, и теперь все эти статьи вдруг обрели смысл. Новая идея Яксли казалась Майклу чудовищным просчётом с его стороны, но он не собирался даже заикаться об этом. Грязнокровный слуга у тёмного волшебника — его жалкие дни здесь и без того были сочтены. К чему любезности? Жена любила говорить, что лгать он совершенно не умеет. Но в эту самую секунду Майкл всё-таки решился рискнуть: — У вас всё получится, сэр. — Я в этом не сомневаюсь.***
Ожидание Драко ненавидел больше всего. Он знал, что Гермиона и Аврорат делают всё возможное, чтобы покончить с заговором раз и навсегда, но желание схватить палочку и лично поквитаться с тем, кто осмелился угрожать его сыну и Грейнджер, кто убил Асторию и Панси, было невыносимым. Его прошлая трусливая версия радовалась бы такому раскладу, устроила пир в этой маленькой тюремной камере, лишь бы быть подальше от эпицентра конфликта. Но новый он, который хотел быть сильнее ради одного конкретного человека, не мог позволить себе такой роскоши. Он не собирался отсиживаться. Близилось слушание, которое, по их расчётам, должно было окончательно завершить их грандиозную пропаганду в прессе, нацеленную на вытягивание главного злодея на свет, но оно также означало неизбежное признание Драко в преступлениях, которые он не совершал. Ведь как незаметно защитить Скорпиуса от этих людей, они по-прежнему не придумали. Нотт вызвался чуть ли не ежесекундно следить за ним в стенах замка, хотя и существовал риск, что Тирион почует неладное. Любой их неверный шаг — и сложная пирамида, по которой прямо в клетку карабкался их враг, моментально разрушится. Малфой надеялся, что они достаточно взбесили этого некто, чтобы тот захотел покончить с ним ещё до суда. Звон ключей по металлическим прутьям вытащил его из раздумий. Драко повернул голову ко входу в темницы, приготовившись увидеть Зака, сторожа, который кормил их по вечерам. Но вместо кучерявой головы аврора из тени коридора показался тёмный капюшон. Малфой вскочил на ноги, разглядывая таинственную фигуру перед собой. Для человека, добровольно выступающего приманкой, Драко оказался чрезмерно напуган столкновением с реальностью. Просто… Малфой никогда не представлял своего врага малоподвижным и сутулым призраком во всём чёрном. Ни тебе глупых шуточек Флинта, ни высокомерия других подельников Лорда — сплошная молчаливая темень. — Кто вы? Незнакомец по-прежнему не размыкал губ, но Драко увидел, как правая перчатка тянется к палочке. Он почувствовал себя глупо. Совершенно безоружный, но при этом искушённый нераскрытой тайной. — Это уже не смешно, Зак. Хеллоуин давно прошёл, — попытался отшутиться Малфой, но фигура не дрогнула. Драко отошёл ещё на шаг и засунул руку в карман. Вряд ли это была ложная тревога: для полной картины не хватало лишь косы в руке и зловещего смеха, чтобы намекнуть Малфою на его смертельную участь. Он решительно сжал в ладони заколдованный галлеон, который предварительно подсунул ему Гарри, и убедился, что тот достаточно нагрелся. Естественно, такой хитрый сигнал SOS могла придумать лишь одна кудрявая особа, но в целях безопасности Гермиона держалась вдали от него — в замке, вместе с Ноттом и кучей мракоборцев. — Есть ли у жизни цена, Драко? Тяжёлый обволакивающий голос показался Малфою смутно знакомым. Он точно слышал его раньше, но очень давно. В какой-то степени его порадовало, что тень наконец-то решила заговорить с ним, ведь всё, что теперь оставалось Драко, — продержаться как можно дольше и отвлечь незнакомца, пока не появится подмога. — Многие считают, что у всего есть цена. Фигура хмыкнула и подошла ещё ближе к ржавым прутьям. Малфой увидел красный подбородок, выглядывающий из капюшона, за счёт света от висевшего в камере факела. — Как ты считаешь, твоя жалкая жизнь стоила смерти двух невинных людей? От такого прямого обвинения в убийстве он даже растерялся. — Двух невинных людей? Я никого не убивал и даже не пытал. Кто вы? — Ты действительно не убивал, — игнорируя его вопрос, продолжил незнакомец. — Но необязательно убивать самому, чтобы быть виновным. Может быть, какой-то сумасшедший пробрался сюда, думая, что теракты совершил он? Может быть, Драко не так понял и они отпугнут этим арестом того, за кем охотятся? — Не знаю, о чём речь, но я не придерживаюсь идей Тёмного Лорда. Он не сказал ничего смешного, но тень начала громко хохотать, невзирая на других заключённых. Если только… если только они ещё были в своих камерах… — Драко, Драко. Ты правда так глуп или притворяешься? Незнакомец скинул с себя капюшон, и Малфой тут же инстинктивно поморщился от открывшегося ему вида. Старое обветренное лицо, похожее на сухофрукт, вызывало скорее приступ жалости, чем паники. Если бы не характерная улыбка и несколько оставшихся клочков светлых волос, Драко бы в жизни не догадался о личности хозяина этой внешности. — Корбан Яксли. Ты всё-таки жив. Мужчина тут же оскалился и сжал древко крепче. — Я жив, а моя жена и сын нет! — рявкнул он. — Всё из-за твоего папаши! Трусливый гад спасал твою задницу, не подумав о других! — Это месть? Всё это? — Ты так же самонадеян, как и он. Очнись, идиот! Мир не крутится вокруг великих Малфоев! Как только твоему сынишке стало плохо, о чём ты подумал? Малфой задышал чаще и стиснул руки в кулаки. — Ты подумал, что это из-за тебя, — подсказал ему Яксли. — А когда умерла Астория? Кого ты винил в её смерти? Конечно же себя! Ты законченный эгоист, Драко, даже когда дело касается вины, и это тебя убьёт! — Это всё ты, — сквозь зубы прошипел Драко. Он до последнего не хотел связывать приступы Скорпиуса с происходящим, даже когда доказательства лежали перед ним на блюдечке, но теперь всё вдруг встало на свои места: Мэддок в магазине «Всё для квиддича» погиб прямо на глазах Скорпиуса, на Дороти напали в Хогвартсе, когда Скорпиусу было плохо, и всё закрутилось именно после смерти Астории. После её убийства. — И тёмная магия. Она творит чудеса, если уметь ею пользоваться. — Мы одни? — Тот кудрявый мракоборец ещё несколько часов назад, пока ты спал, по моему приказу вывел всех заключённых из помещения. — Яксли самодовольно раскинул руки. — Так что да, мы совсем одни. Спасибо Империусу. — Почему ты не убил меня сразу? Корбан хмыкнул, задумчиво почесав подбородок кончиком древка. — Я готовил для тебя нечто куда более грандиозное. Ты должен был стать лицом моей кампании. Козлом отпущения, если позволишь. Люди бы увидели в тебе первого нового Пожирателя, и началась бы паника. — Что же помешало? Справа Драко заметил шевеление пламени, но не стал подавать виду. Поттер уже был здесь и готов был повязать Яксли в любую секунду. — Твоя грязнокровка. Малфоя передёрнуло от ругательства, которым он когда-то и сам активно пользовался. Разница заключалась лишь в том, что Драко тогда был подростком и пытался во всём потакать своему отцу, а Корбан… он просто был чокнутым психом. — Не называй её так. В его руках не было оружия, и их разделяла крепкая решётка, но Малфой произнёс это со всей надлежащей яростью. — Как мило, а я ведь не сразу поверил Майклу. Думал, что ты не станешь трахать грязь. В жилах закипела кровь, подталкивая Драко вперёд. Он яростно схватился за прутья, словно хотел их вырвать и воткнуть Яксли прямо в грудь. — Заткнись! Ты и мизинца её не стоишь! — Нет, маленький Малфой. Молчать здесь будешь ты. — Корбан филигранно взмахнул палочкой. — Авада… Яксли так и не договорил. Справа раздался треск, и Драко ослепила яркая вспышка света. Он успел отскочить к стене, инстинктивно прикрыв глаза, а когда открыл их, Корбан уже валялся на земле. — Какого… — Корбан Яксли, — провозгласил его имя Гарри, прижимая его лицо коленом к полу. — Вы арестованы.***
14 декабря 2016 года — …многочисленные пытки и убийства, планирование терактов, совершение теракта и, наконец, попытка убийства при свидетелях, — вздохнула судья, заканчивая зачитывать бесконечный список грехов Яксли. По всей видимости, её крайне удручала необходимость судить это ничтожество в принципе. Того же мнения придерживались все её коллеги, причём по обе стороны палат представительств. Сегодня в зале Визенгамота всем было очевидно, что этого человека с минуты на минуту поцелует дементор. Судебные процессы по делу над приспешниками Яксли, его Пожирателями, оказались долгими и крайне утомительными. Последовали тщательные допросы под сывороткой правды и дальнейшие разбирательства, из которых Кингсли пожелал сделать настоящее шоу. Он рассудил, что это станет отличным уроком для всех фанатиков и знаком могущества нового порядка в их мире. Изначально Гермиона хотела присутствовать на всех слушаниях, но Нотт каким-то чудом отговорил её. Даже не наблюдавшая за всем лично, Грейнджер то и дело вздрагивала от ужаса, читая их показания в газетах и разглядывая свежие колдографии из зала суда. Анну Яксли судили первой, и эта психически неуравновешенная женщина, которой удалось обмануть их с Тео в Новой Зеландии, навзрыд плакала по своему сыну. Тирион всё это время даже не догадывался о том, что его мать была жива. К счастью, лицо бедного мальчика не стали показывать в газетах, но их история и без прикреплённых кадров выглядела до боли удручающей. Если бы авроры не стали самовольничать и не убили сына Яксли и его жену, всё могло сложиться иначе. Друг Скорпиуса оказался фанатиком, чей неокрепший разум Корбан тщательно пропитывал чистокровным бредом, но в силу возраста в его перевоспитание верили все, даже Минерва. В Хогвартсе однажды уже пытались спасти сироту с тёмными наклонностями, и ничего хорошего из этого не вышло, но теперь им выпал второй шанс. Гермиона правда надеялась, что они не ошиблись. Маркус Флинт. Вот на чьи раскаяния Грейнджер посмотрела бы с удовольствием, но ублюдок даже слезинки не обронил по тем, кого безжалостно убил. Официально его обвиняли в смерти четверых авроров, Астории Малфой и Панси Паркинсон, хотя Гермиона могла поклясться, что у Флинта в шкафу была припрятана ещё как минимум парочка трупов. Благо на суд никак не повлияло липкое обаяние Маркуса, и его заслуженно обрекли на пожизненное заключение в Азкабане. Маглорождённому слуге Майклу повезло больше: его отправили в тюрьму на небольшой срок, гарантировав защиту для всей его семьи. Хотя официально опасность миновала, опекун Тириона бился в истерике и очень боялся последствий. Других пешек Яксли удалось сосчитать по пальцам двух рук. Он не успел собрать вокруг себя достаточное количество сторонников, и, похоже, его конечный план состоял в показательном убийстве Драко и запугивании волшебников. Как и Волдеморт, Корбан полагал, что страх — лучший мотиватор к действию и замена любой веры. — Не жалеешь, что пришла? Гермиона почувствовала дыхание Нотта на своей правой щеке и помотала головой. — Нет. Я должна была увидеть, что всё правда закончилось. Тео вызвался пойти с ней на финальное слушание, но они по-прежнему не возобновили отношения. На самом деле, последние недели выдались для них всех сущим кошмаром. Грейнджер работала днями и ночами в Хогвартсе, успокаивая учеников после объявлений в прессе и писем от взволнованных родителей. Драко забрал Скорпиуса в Мэнор сразу же, как освободился, и написал ей, что хочет побыть с сыном наедине. А Тео… он просто был рядом. Не давил, но всегда поддерживал. Гермиона справедливо решила, что их любовные перипетии могут подождать до завершения всей эпопеи, но чем ближе та была к концу, тем сильнее хотелось схватиться за маховик и отмотать для себя ещё немного времени. — Единогласно! Голос судьи прозвучал как никогда торжественно, и Корбан, сидящий в клетке, побеждённо звякнул наручниками. Будто в замедленной съёмке Грейнджер наблюдала, как в зал одновременно врывается целая группа авроров, чтобы увести Яксли на казнь. Когда в детстве она смотрела с папой детективные фильмы и сериалы, всё всегда казалось таким простым и логичным. Глупые детективы всё время ходили вокруг да около, но виновного в конечном счёте арестовывали и наказывали. Иногда маленькая Гермиона не выдерживала и выкрикивала им прямо с дивана, что «вот он — тот, кто им нужен», а они, «слепые бараны, не видят». Но теперь, когда она присутствовала на реальном суде над реальным человеком, всё казалось куда сложнее. В реальной жизни существовало много «если», которые либо спасали, либо навсегда разрушали чьи-то судьбы. Если бы Люциус не дал показания на суде, Драко бы сидел в Азкабане, а семья Корбана до сих пор скрывалась в Новой Зеландии. Если бы арестовывать семью Яксли отправили других авроров, все остались бы живы. Если бы в том погребе в домике сумел спрятаться и Икарос с Лисандрой Яксли, они бы вместе переубедили своего безумного отца и мужа. Если бы Корбан не выжил после падения из кареты, ничего бы этого не случилось. Если бы… Но всё сложилось именно так, как сложилось, и в этом не было ничего простого.***
После суда Гермиона ещё долго общалась с Минервой и Кингсли о произошедшем и об их грандиозных планах на будущее. Кингсли очень хотел нанять её к себе в штаб экспертом, а Минерва рьяно доказывала ему необходимость присутствия Грейнджер в Хогвартсе. В итоге она лишь скромно улыбалась обоим, краем глаза наблюдая, как из зала заседаний выходят оставшиеся слушатели. Громкие эмоциональные обсуждения волшебников и волшебниц заполняли узкие коридоры нижнего этажа министерства и со временем становились всё тише, пока и вовсе не исчезли. Наконец, когда они остались совсем одни, Гермиона согласилась, что напишет Кингсли, если у неё появится время и желание, и с чувством выполненного долга направилась к Нотту. Тот ждал её справа по коридору, покорно прислонившись к чёрной мраморной стене. Они собирались вместе вернуться в замок после слушания, но Грейнджер всё равно невольно восхитилась его терпением. — Я долго? Тео улыбнулся, словно моментально раскусил её попытку выведать его мысли. — Я прирос к стене, но, по-моему, с моими волосами она смотрится просто отлично. Нотт присел и поднял голову, проверяя свою теорию, пока Гермиона смеялась над его дурачеством. — Я думаю, мы обсудили даже больше, чем планировали. — У тебя в друзьях министр магии, а мы всё ещё пользуемся старыми учебниками! — с возмущением, в котором слышалась явная ирония, воскликнул он. — Я не люблю пользоваться связями, ты же знаешь. — Даже половыми. Всё именно так. Она легонько ударила его в грудь, наказывая за дерзость. — Ну что, идём? — Я не помешаю? Мгновение безрассудства тут же рассеялось под строгим взглядом серых глаз. Драко подошёл к ним незаметно и абсолютно бесшумно. Его не было в зале суда, и он явно пришёл сюда не ради чистосердечного признания Яксли. — Нет, — первой ответила Гермиона, понимая, что от игривости Нотта не осталось и следа. Тео смотрел на бывшего лучшего друга так, будто тот был причудливой инсталляцией в музее современного искусства. — Я могу поговорить с тобой наедине? Грейнджер прикоснулась к руке Нотта, чтобы хоть как-то вывести его из ступора, и постаралась максимально тактично попросить его отойти: — Я найду тебя на выходе, хорошо? Тео кивнул, не сводя глаз с Драко, после чего неохотно развернулся в сторону лифтов. Они с Малфоем стояли в неловкой тишине, и с каждой секундой напряжение пронизывало их всё больше и больше. Непонятно, виной тому были удручающие тёмные стены или тот факт, что последний раз они говорили наедине в допросной Аврората, когда Драко намекал, что может умереть. — Прости, что не пришёл раньше. Мне нужно было со всем разобраться. Малфой не вынимал руки из карманов, и вся его поза выглядела закрытой и указывала на то, что ему было крайне неуютно. В силу профессии ей приходилось подмечать подобные детали, но Грейнджер не нравилось, что она не могла контролировать этот процесс. Драко не заслуживал быть в её голове лишь очередным подопытным кроликом. — Я понимаю. Как Скорпиус? Она очень волновалась за мальчика, который пережил слишком много стресса для своего юного возраста. Гермиона по себе знала, как подобные события впоследствии влияют на всю оставшуюся жизнь, но тёплая улыбка Драко помогла ей немного расслабиться. — Он в порядке. Завтра возвращается в школу. Хватит валять дурака. Она ужасно хотела спросить, чем они занимались вдвоём и о чём говорили. За месяцы их со Скорпиусом сеансов Гермиона сблизились с мальчиком гораздо сильнее, чем с другими своими пациентами. Что уж говорить о его отце. — А ты? Чем думаешь заняться? — Грейнджер прокашлялась, избавляясь от неуместной хрипотцы в голосе. — На самом деле, я здесь, чтобы рассказать тебе об этом. — Малфой посмотрел на ноги и снова на неё. Ей не приходилось раньше видеть его таким застенчивым. Это было… мило? — Не люблю секреты, знаешь ли. Он намекнул на их соглашение — никаких секретов, — и по какой-то причине такая незначительная деталь согрела Гермионе сердце. — Не томи, — попросила она, чувствуя, что действительно не выдерживает. — Сьюзен уволилась. Макгонагалл попросила меня стать колдомедиком Хогвартса до конца года, пока они не найдут ей замену. — Оу… — Знаю, что у нас всё запутанно, но… — Малфой сглотнул, — я не шутил. Я буду бороться за тебя. Ты должна это понимать. — Драко, я не готова… — У тебя есть ещё немного времени, — перебил её он. «Но мне понадобится вечность», — сразу же подумала она.