День всех слепых

Мощный взрыв швырнул Флипхарда на землю. Тяжёлый скафандр заскрежетал по камням и заработал сервоприводами, смягчая нагрузку: Флипхард инстинктивно выставил руки. Человек, которого он тащил, отлетел на несколько метров, и Флипхард пополз за ним на четвереньках. Снова заработала вражеская артиллерия, и совсем рядом заухали взрывы, поднимая в разрежённый воздух фонтаны пыли. Земля ходила ходуном, а по шлему стучали крупные комья земли. На бреющем полёте пронеслись эриданские катера, вспарывая землю ровными строчками из скорострельных пушек. Скафандр жалобно пискнул, и в следующую секунду левую голень пронзила острая боль. Флипхард страшно выругался, перед глазами поплыли красные круги, автоматика зашипела пеной, герметизируя повреждения. Он остановился, хватая ртом воздух. Боль сменилась головокружением, и Флипхард почувствовал, как теряет сознание. Медицинский компьютер, наконец, очнулся, и по стеклу гермошлема поползли строчки вводимых лекарств. Сквозь эфирную трескотню прорвался чей-то голос. — Бросайте меня… И уходите, — это был Шеннон. Он говорил отрывисто, явно превозмогая боль. — Вероятность вдвоём… Очень низкая, вы сами… Всё знаете. Флипхард до крови прикусил губу и пополз дальше. Конечности не слушались его, голова трещала, а пот заливал лицо. — Капрал-лейтенант Шеннон! — Флипхард старался изо всех сил не показать, что ему плохо. — Устав предписывает командиру в данной ситуации избавиться от балласта. Однако я не устану повторять, что тот, кто действует только по уставу — саботажник. Объясните, почему! — Устав, сэр… Написан для обобщённого… Случая… Конкретная боевая обстановка… Всегда намного… Сложнее… И мы должны… Учитывать все особенности… И действовать… Исходя из здравого… Смысла, а не… Типового регламента… Но я всё равно… Не жилец… — А вот это мы ещё посмотрим! — Флипхард дополз и схватился за скафандр Шеннона. — Теперь встаём: у нас ещё полно дел. Сервомоторы взвыли, поднимая оба скафандра. Сквозь взметнувшуюся пыль в лицо Флипхарда ударил яркий свет прожекторов эвакуационного катера, небо прочертили инверсионные следы ракет, но он уже ничего не видел, кроме бегущих к нему бойцов космической разведки. — Надеюсь… Оно того стоило… Сэр… — голос Шеннона стал совсем слабым. — Я думаю, эти документы положат войну на обе лопатки! — и Флипхард позволил себе улыбнуться…

* * *

— Всё же разгерметизация мне кажется наиболее гуманным способом, — в голосе сестры Бланж появились ледяные нотки: дискуссия затягивалась. — Дети просто уснут без лишнего стресса. Отец настоятель! — все повернулись к патеру Роберту. — Быть может, Вам стоит высказаться по данному вопросу? Патер Роберт обвёл всех присутствующих самым тяжёлым взглядом, и в воздухе повисла неловкая пауза. Все опустили глаза в стол, патер Томас закашлял, а сестра Бланж заёрзала на стуле. — Видите ли, — патер Роберт сложил свои огромные руки в замок и уставился невидящим взором в картину. — Совершить грех детоубийства мы всегда успеем. Я бы хотел предостеречь нас от поспешных и простых решений, ибо лучше не совершать грех, нежели потом каяться. Давайте вернёмся к обсуждению плана дальнейших действий. — Мы обсудили уже все варианты, — Сестра Бланж встала. — Даже если бы нам удалось захватить челнок, дети все туда не поместятся, так что у нас не может быть никакого плана по определению! — Узнаю риторику генерального штаба, — Патер Роберт усмехнулся, а сестра Бланж резко стушевалась, пробормотала что-то невнятное и села на место. — Святая Тереза как-то сказала, что она много раз готова была разочароваться в боге, но каждый раз, когда её отчаяние было столь велико, всегда происходило какое-нибудь чудо. Однако нам стоит не столько надеяться на чудо, сколько мыслить логически. Давайте взглянем на ситуацию с другой стороны, — его пальцы застучали по сенсорной панели, и над столом повисла голографическая карта. — Европа — не самый лакомый объект для завоевания. При этом вы будете находиться на территории врага, где он может оперировать весьма крупными ресурсами. Даже если предположить, что битва за Европу состоится, что маловероятно, поверхность планеты не будет играть решающей роли в сражении. Кроме того… — патер Роберт отдалил карту, чтобы в масштаб попала Земля. — Судя по расположению планет, массированная атака исключается, потому что в этом случае необходимо, в первую очередь, вывести из строя марсианский гарнизон, иначе при атаке на Землю тот зайдёт в тыл, что будет означать явное тактическое преимущество обороняющейся стороны. Для массированной атаки по двум и более фронтам необходимо близкое базирование флотов, что в Солнечной системе при данной диспозиции представляется маловероятным. Гораздо более вероятной представляется попытка решить за наш счёт некие внутриполитические задачи… — То есть, Вы хотите сказать, что нас свои же и разбомбят? — упавшим голосом спросил патер Бернард. — Давно не секрет, что наши политические цели достигаются за счёт поддержания войны, — проскрипел с дивана патер Лазарус. — А разбомбленный неприятелем приют как ничто другое подольёт масла в огонь этой чиновничьей машины. — Это довольно спорный вопрос, — сестра Бланж опять взяла командование на себя. — Но в этом случае мы можем построить чёткую стратегию обороны, так как приют проектировался именно как убежище, и каждый отсек — это бункер с независимым жизнеобеспечением. Я предлагаю на случай высадки десанта заблокировать… Старенький армейский приёмник в углу вдруг затарахтел, замигал лампочками, и кабинет наполнил чей-то низкий голос с лёгким акцентом: — Борт 1-4-21, прошу разрешение на посадку десантного челнока типа «шмоль». Повторяю… Патер Роберт резко развернулся на кресле, схватил микрофон и почти закричал: — Земля борту 1-4-21 — сообщите имя командира корабля и порт приписки! — Борт 1-4-21, — голос сменился на более молодой, и говорил он уже без акцента. — Порта приписки у нас пока нет. Можно мне приземлиться, мой друг? — Я… А… Координаты… Нет, сейчас включу маяк… — патер Роберт щёлкнул тумблером, вскочил с кресла и выбежал из кабинета. Монахи с вытянутыми лицами последовали за ним. — Что происходит? На отце-настоятеле лица нет, — на всякий случай, шёпотом спросил патер Томас. — Может, кто-то из бывших разведчиков? — предположил патер Бернард. — Что-то я такого голоса не упомню, — патер Лазарус задумчиво потёр лоб. Патер Роберт направился к северной площадке. Он почти бежал, забыв про свою хромоту, а монахи еле поспевали за ним. В шлюзовом отсеке он схватил кислородную маску и выбежал в рясе на мороз. Монахи прильнули к маленьким иллюминаторам и видели только, как подняв снежный вихрь, на площадку сел большущий десантный челнок, растопыренными своими манипуляторами напоминавший какое-то гигантское насекомое. С полуопустившегося трапа спрыгнул человек в скафандре без гермошлема и побежал навстречу патеру Роберту. Они встретились, коротко обнялись и поспешили к шлюзу. — Ну и холодина сегодня! — патер Роберт отряхивал рясу от прилипшего к ней снега. — А ты, я вижу, совсем поседел. Или это снег? — Да, потрепало меня изрядно. Да и ты мой друг, судя по всему, немало натерпелся, — посетитель слегка поклонился сестре Бланж. — Бывший адмирал Таубе, четвёртый республиканский флот. — Очень приятно, — проворчал вместо неё патер Лазарус. — С каких это пор эриданцы набиваются нам в друзья? — Мы познакомились ещё до войны, — ответил за него патер Роберт. — Кстати, друг мой, а как это тебя угораздило оказаться в наших краях, не столь для вас дружелюбных? — Конечно же, твоё письмо с просьбой о помощи, которое я получил по электронной почте где-то неделю назад, — эриданец явно удивился вопросу. — Моё письмо?! — патер Роберт, казалось, удивился ещё больше. — Это любопытно… А не помнишь ли, о чём я тебя просил? — Оно у меня с собой. Таубе полез во внутренний карман и протянул отцу-настоятелю небольшую распечатку. — Так-так, — патер Роберт надел очки. — Дорогой друг… Бла-бла-бла… Молю о помощи… Приют — это всё, что у меня осталось… Спаси хотя бы детей — дело всей моей жизни… Да… — он вернул распечатку Таубе. — Сдаётся мне, что это, друг мой, самая настоящая подстава. И времени у нас — кот наплакал. Впрочем, его всегда не хватает. Хм… — Простите, — встряла сестра Бланж. — А что значит «бывший»? Вы имели в виду «в отставке»? — Видите ли, мэм, — Таубе вежливо склонил голову. — Я думаю, что после того, как я угнал корабль, мне вряд ли положена военная пенсия. — То есть, Вы хотите сказать, что угнали корабль ради того, чтобы помочь земным детям? — сестра Бланж удивилась настолько, что это стало заметно по её морщинистому лицу. Патер Лазарус хотел было что-то сказать, но только почмокал губами. — Вы не поверите, но это наши дети, — Таубе посерьёзнел. — Мы знаем, — тихо сказал патер Лазарус. — Секретная программа по генетическому регулированию, — пояснил он для сестры Бланж. — Военных не посвящали. Но есть и наши дети. — И это не естественные мутации?! — сестра Бланж беспомощно всплеснула руками. — Что же вы мне раньше не сказали! — Что бы это изменило? — пробормотал патер Томас. — Знаете, — сестра Бланж гордо вскинула голову. — У меня тоже есть кое-какие связи. — Вы всё равно не смогли бы это остановить, — патер Роберт покачал головой. — Поэтому я просил не зацикливаться на этом вопросе. Кстати, насколько велик ваш корабль? У нас наберётся человек двести. — Большой внеатмосферный штурмовой крейсер типа «дельта». В зоне искусственной гравитации сто восемьдесят мест для десанта и личного состава, — Таубе уставился в низкий потолок, что-то подсчитывая в уме. — Команда сейчас минимальная. Я взял только добровольцев, кто потерял на войне близких. Так что всех должны разместить. — Тогда начинаем немедленно, — скомандовал патер Роберт. — Сестра Бланж — общее руководство. Патер Томас — за вами команда прикрытия. Патер Бернард — информационное обеспечение. Патер Лазарус — зачистка. Да, друг мой, а как у вас насчёт плазморезов для льда? — Хочешь взять с собой годовой запас виски? — рассмеялся Таубе. — Да, хочу прихватить кусочек на память, — патер Роберт улыбнулся в ответ.