Тёмный мир, наши дни.
Стук длинных ногтей по лакированной поверхности дубового стола заставляли глаз советника дёргаться в такт всем четырём пальцам по очереди. Лайя ещё и напряжённо мотала ногой в унисон с рукой, и потому мужчина совсем не выдерживал. Несмотря на то, что девушка предпочитала с ним не контактировать по поводу вчерашнего вечера, а внимательно следила за процессом собрания пандемониума.. Септентрион всё-таки принял попытку наладить общение. В конце концов, им работать над возвращением Ноэ вместе, брюнет был полностью согласен даже на самое худое и отрывистое по типу «да/нет» или просто кивка головой. Место, где они сидели, находилось в центре событий: по правую сторону расположились оставшиеся три адитума, что по исключительному случаю появились на низшем заседании и почтили своим присутствием весь сброд. По левую сторону госпожи заняли стулья остальные декреторы, и на этаж ниже – прокураторы. В середине, на самой возвышенности, вещал тёмные законы незнакомый королеве бес. Раньше это делала Маракс, но теперь.. – Лайя, – негромко начал мужчина. Бёрнелл и бровью не повела. – У меня у самого нервный тик начнётся, если ты продолжишь стучать. – Поделом. На этом разговор закончился. Септентрион усмехнулся, откинулся на спинку стула и разочарованно причмокнул. – Долго ты ещё злиться будешь? У нас не то положение, чтобы играть обиженку. – Ты не мог бы пересесть? Портишь атмосферу заседания. – Куда мне было его вести? Моя сестра оставила Раду на моё попечение. У себя спать положить? – Да хоть с ним бы лёг, Септентрион! Слышал что-то о том, чтобы предупредить меня, например? – госпожа всё-таки повернула голову к нему. Всё ещё не могла справиться со своими эмоциями – импульсивность просыпалась в ней раньше, чем здравый разум. Когда массивные двери замка отворились и нога бывшего господаря ступила в некогда родной дом, сердце его наполнилось теплотой и радостью. Сколько же веков отсутствия наконец пробудили в нём эти добрые чувства к ненавистному месту? Сколько лет он страдал тут в одиночестве, прятался от людей за этими крепкими стенами и отговаривал себя переступить через желание уйти навсегда? Сколько.. он хотел умереть? Пойти следом за самым важным человеком в его жизни. Уйти туда же, где и он, ведь нет места лучше, нет места краше без него. Без него не хотелось пить, не хотелось есть, не хотелось дышать. Раду снились кошмары, он плакал ночами, трогал его лицо руками, сжимал крепко в своей ладони его холодные пальцы. Мехмед рассыпался в них. Он таял совсем как снег при контакте с тёплой, живой кожей. Султан умирал в нём самом, упорно, нежеланно стирался ластиком и никто не мог с этим ничего поделать. Стирался и его брат. Очертания Влада совсем размылись, господарь сам их пытался прогнать, пытался навсегда забыть лицо старшего члена семьи, того, кто всегда о нём заботился. Того, кто всегда, при любой нужде ему помогал и бросал свои дела. Того, кто плевать хотел на себя и никогда бы не перестал любить Раду. Того, кого он бесстыже предал. Кого он казнил сам, не дрогнув ни мускулом, и теперь они все болели и осложняли жизнь. Было ли у Басараба чувство вины? Можно ли так назвать тягучую, трепещущую злобу и отвратную, не сдерживаемую тоску? – Ты? – знакомый голос послышался справа, и брюнет не успел как следует разглядеть источник, как чей-то кулак с неимоверной силой ударил в глаз. Так, что он не смог устоять на месте и по инерции сделал пару шагов назад. – Чёртов предатель! Костяшки ужасно больно полоснули по переносице и немного ниже ещё два раза, прежде чем парня оттащили с самыми страшными проклятиями, но звуки у Раду пропали уже после первого удара. Сквозь появившиеся круги перед глазами брюнет разглядел бешеный, свирепый взгляд и рыжие волосы, что к концу слегка завивались. Когда-то они были кудряшками. Когда-то Аслан сам подрался за него в Эдирне. А теперь.. А теперь Лео Нолан смотрел с открытым презрением, удерживаемый с двух сторон Септентрионом и Рокусом, а между мужчинами стояла Лайя с вытянутыми руками и что-то говорила. У младшего Басараба так помутнел рассудок, что зазвенело в ушах и отключился разум. Перед тем, как совсем погаснуть в мире, Раду больше всего хотелось вновь открыть глаза и оказаться в Валахии в тот злополучный день, когда письмо с планами господаря отправилось к султану. Именно сейчас ему хотелось вырезать сразу всю семью лично, а не только брата, по которому он ошибочно полагал, что скучал. Чьи-то руки подхватили его падающее тело. Чьи-то очень знакомые, очень-очень крепкие. Те, которые всегда его ловили. Влад смотрел в лицо незнакомца и сердце его беспричинно разрывалось от перехватывающего дыхание покалывания. Ему кололо миллиардами ржавых, грязных игл. Вот только крови уже не было. Совсем. – Я не думал, что всё так выйдет, ладно? – вздохнул советник. – Не знал, что твой.. друг всё вспомнил. Зачем мне тебя подставлять? – Это ты мне скажи. Лайя раздражённо отвернулась от Септентриона, молча завершая пустой диалог. Сейчас ей меньше всего хотелось слушать отговорки мужчины. У неё в одном доме остались Раду, Влад, Лео, Рокус, Сандра и Ноэ. А Бёрнелл сидит на каком-то собрании и не может проконтролировать, что там происходит. Видеть брата своего мужа девушка не хотела. Ни видеть, ни общаться, ни узнавать, по какой причине он может быть жив, почему всё помнил, зачем он вообще появился вновь в их жизни. Она ещё не перестала негодовать, она ещё не перестала на него злиться.. И она ещё его не простила. Простит ли когда-нибудь? Того, что было ей уже не вернуть, и ему не изменить ход событий. Но что думал Раду? Раскаивался ли он, хотел ли увидеть старшего брата, чтобы вымолить прощения, которого от него ему точно никогда не видать? Влад готов был разорваться на куски ради близких. И они же порвали на них его. Потому совсем неразумно ждать от брюнета распростёртых объятий. Он ничего и не помнил. Если бы помнил, позволил бы брату остаться в замке? – Разрешите, – Лайя смело поднялась с места. – У меня есть просьба к уважаемым адитумам, – брюнетка опустила глаза, с кошачьей грацией склонила голову перед правителями и моментально выпрямилась. – Мы собрались, чтобы разрешить вопрос с недавними событиями. Я бы хотела взять управление группой над делом о Ноэ. С двумя из них темноволосая была знакома лично. Ей приходилось сидеть на встречах с ними вместе с Прокулом, что тащил и её, и своего внука для получения влияния, и с Септентрионом, что входил в число приглашённых безоговорочно. За этот незабываемый опыт ей точно стоит благодарить адитума.. иначе мало бы она представляла о тёмном мире и его устройстве. Правда, не так уж он и отличался от их реального – правительство правит всем. Правительству всё можно. И если ему угодно сделать так, как будет неугодно остальным, оно переиграет всю систему и повернёт к себе лицом. И потому Лайя внедрялась в схему пандемониума с самых низов, она встала не только с колен, она встала из полного положения лёжа, и это именно то, чем стоило ей гордиться. Своим упорством. Однако есть одно маленькое но: без силы, которой её отяготила Сеера, никто бы и не посмотрел на девушку. Даже Ноэ, что на самом деле был не такой уж и высокомерный, как все остальные из влиятельной кучки тёмных. С силой Лайя Бёрнелл – карпатская королева. С силой она устрашающая, её уважают, ей поклоняются, её боятся и стараются ей угодить. С силой девушка ощущает себя всемогущей, будто бы стоит ей взмахнуть пальцем и всё будет так, как она захочет, стоит ей невинно надавить на клавиши своей мощи и достижение цели обеспечено. С силой Лайя Бёрнелл – монстр. Она держит в руках шаткий контроль над собой, не говоря уже о куче низших бесов, что лежат у её ног. Она балансирует на краю лезвия, и каждая капля крови, что спадает с порезанных стоп, означает победу над собой. Означает дикую энергичность. Означает безумную усталость. С силой Лайя Бёрнелл – та, кто она сейчас есть. А без неё? «Кто ты без договора, м? – задала себе вопрос королева, рыжими глазами буравя дыру в адитумах. – Маленькая Лайя, спрятавшаяся в домик в Эдирне от своего брата?» Спустя несколько мгновений неоднозначной реакции мужчин, перешёптывания и раздумий, правительство кивнуло. Правительство одобрило её вмешательство и вполне себе радовалось, что скинуло со своих плеч такой груз ответственности и могло заняться убийством Прокула. Перед тем, как уйти, королева забрала кольцо из своего дома. Она также окинула взглядом пустой дом, что оживал при приходе друга, зацепилась за расщелину, что стала тусклее, слабее и поджала губы. Лайя обязательно найдёт решение для Ноэ. Чего бы ей это ни стоило.***
Первым делом, когда Раду устроили в одной из свободных комнат и приставили надзор в виде Эдриана, Влад направился прямиком в спальню Лео. Подобные психованные выпады для него несвойственны. Если только он не увидел что-то новое. В своих снах Басараб едва ли выцарапывает лица родных ему людей. Но ни в одном из них не было его гостя, однако.. Что-то всё равно прострелило мужчину насквозь. Когда брюнет вошёл в комнату, Нолан даже не повернулся. Он стоял на балкончике и.. курил? Нараспашку все окна, ветер спокойно гулял по помещению, мешаясь с табачным дымом и густо оседал на кровати, покрывал потолок, проникал в лёгкие собравшихся мужчин. Влад от неожиданности закашлялся, рукой стараясь отогнать от себя плотный туман, и лишь когда дошёл до друга и положил ему на плечо ладонь, тот просто кивнул и вновь затянулся. Пепел от сигареты, мгновенно превращаясь из красного в серый, подхватывался ветром и уносился куда-то ко входу в замок и дальше, а привкус вишни сладко услаждал кончик языка, что небрежно и быстро прошёлся по сухим губам. Сласть растаяла так же быстро, как пришла горечь и сухость, поэтому, в полном молчании потушив бычок о пепельницу, Лео взял со столика рядом гранёный широкий стакан с виски и глотнул. – Рассказывай, – расстёгивая верхние пуговицы белоснежной, как и всегда, рубашки, Басараб облокотился на перила и, как и рыжеволосый, упёрся взглядом на макушки деревьев Холодного Леса. Нолан вытащил из кармана пачку. Колеблясь, взглянул на отсутствие четверти сигарет, а потом протянул брюнету. Влад не курил. Только если очень редко, будучи подростком и пробуя слово «запрет» на вкус в виде табака. Но сейчас отказываться не стал: слегка помедлив, пальцами неспеша вытащил коричневую трубочку и впервые взглянул на парня рядом. Взъерошенный, с мешками под глазами, уставший и осунувшийся, но упорно не смотрящий в ответ. Щёлкнула зажигалка. Басараб, втягивая в себя никотин, стойко выдержал раздирающий горло дым и медленно, мутно выдохнул. Он не прикасался к сигаретам так давно, но так хорошо помнил механизм и приятное расслабление после каждой затяжки, что от лёгкого головокружения прикрыл глаза. Тонкий вишнёвый аромат заполнил дыхательные пути изнутри, так красиво и прекрасно отравляя здоровый организм. Подсядь он на курение – можно забыть про бассейн. – Скажи, Влад, что ты.. – запинаясь, Лео протёр ладонью рот и шмыгнул. Видимо, не закрывал окна всю ночь и немного простудился. – ..чувствуешь? Смотришь на это. И что? Ничего? Брюнет отвернулся. – Почему полез драться? Кто это? Нолан выдохнул. Снова потушил окурок, кинул к общей куче и стал усердно тереть лицо. Всё было.. неправильно. Глупо и непонятно. Басараб сейчас стоял рядом с ним и не мог узнать своего брата. Того самого, который разлучил их с Лале и Рокусом. Того, кто порушил их судьбы. Того, кого он когда-то очень-очень любил. Он принял его в своих покоях, он дал ему крышу над головой, не сказал ни слова, когда, по мнению Лео, его нужно было вышвырнуть за шкирку, да подальше.. Кто бы знал, как ему хотелось так сделать! – Влад, ты же видел события из прошлой жизни, – рыжеволосый, совсем не давая отчёт своим словам, продолжил. – Это твоя жизнь. Понимаешь? Брюнет смутился, слегка нахмурился, словно его беспокоило происходящее лишь на сотую долю от ста процентов. – Прости? И тогда Нолан выложил всё, как знал: и о Лайе, что на самом деле Лале, и о Раду, и о том, что этот маленький мальчик из его снов – на самом деле его сын, Рокус. И о предательстве, и об их походе, и про Эдирне, и про султана Мехмеда. Он рассказал про всё: про Валахию, про его великолепное правление, рассказал те вещи, о которых просто знать не мог и придумать бы не хватило фантазии. Лео сложил в голове Басараба наконец-то полный пазл, он связал все недостающие элементы.. Чушь. Полная, несусветная, невозможная.. чепуха. Усилием уложив совсем сбредившего друга на кровать, Влад прикрыл окна и забрал с собой пачку сигарет. Для того, чтобы не курил Лео или чтобы выкурить её самому он пока что не решил. Лишь задержался у входа, в растерянности погрузился в свои мысли, крепко сжимая ручку двери. И всё же вся эта пьяная ложь, что не имела несостыковок, что звучала совершенно фантастически, что просто не могла оказаться действительностью, заставляла мужчину задыхаться. Ему будто бы натянули на шею удавку, потуже закрепили и медленно, мучительно душили, заставляли копаться в себе, вытаскивать из закромов разума наружу те слова и события, которые он сам никогда бы не пробудил. Может ли мозг производить то, чего никогда не видел? Мог ли он придумать реального человека, Лайю, а потом Басараб по счастливой случайности увидел её в журнале? Нет. Разумеется, нет. Дверь дёрнулась и сразу же распахнулась. Перед Владом застыла девушка, которая перемешала все его чувства, которая заставляла их прыгать с низа шкалы выразительности в самый верх, которая всё это время лишь делала его жизнь желаннее, интереснее, которая влюбляла в себя просто тем, что существовала. Которая его в себя безумно влюбила. Или, может, он уже был до максимума в неё влюблён, а она лишь пробудила в нём эти глубинные чувства? Ведь совершенно невозможно так сильно и так быстро проникнуться другим человеком, так в нём нуждаться, ТАК его хотеть в каждом своём дне. Он запутался. Потерялся в событиях, был совершенно сбит с толку, но всё ещё хотел целовать её губы и пока что это – самое значимое, самое важное, что ему нужно было сделать. Он, не мешкаясь, вышел в коридор, захлопнул дверь и быстрыми движениями вжал Бёрнелл в стену. В следующий момент – ладонью скользнул к распущенным локонам, намеренно запутался там пальцами и без слов приник своими губами к её. Он нежно поглаживал её скулы, её мягкую кожу, её изящные, выпирающие ключицы; он их ласкал языком. Ласкал дорожкой влажных, сладких поцелуев шею, плечи, слышал возбуждающие вздохи на ушко, чувствовал её пальчики на затылке, что пьяняще действовали на его организм. Точно ли Лео лежал полностью никакой? Может, Владу не нужен был алкоголь, чтобы достичь такого же состояния? Ему было достаточно просто неземной девушки, что своими обжигающими, томным дыханием познавала язык его тела. Познавала и просто его язык, подавалась вперёд, прижималась к груди своей, пока брюнет не повернул её к себе спиной, осыпая нежными касаниями губ спину, уделяя внимание мочке уха, слегка покусывая: – Влад? – между поцелуями. Со смешанными эмоциями. – Нам нужно.. О-ох.. Бёрнелл откинула голову, положила её на плечо Басараба и прижалась к его губам, когда мужские пальцы сквозь ткань строгих белых брюк коснулись промежности и дразняще, едва нажимая, продолжили двигаться с нарастающим темпом. Мужчина любовался её затуманенными глазами, её приоткрытым ртом, выдохами, мешающимися с еле слышными стонами – ему нравилось в ней всё. Ему нужна была она вся. Без остатка. Сильные руки подхватили ослабшую девушку на руки, Влад коленом толкнул первую попавшуюся дверь и вошёл внутрь. На кровать Лайю опустил бережно, сразу же нашёл молнию и потянул собачку вниз, стянул с бёдер одежду, оставляя её лишь в одном топе. Продолжать мучать любимую у него вышло из планов как только она сама сняла с себя верх и абсолютно обнажённая, вся в его власти, доверчивая, с пеленой наваждения, словно бы прося сделать уже хоть что-то, осталась на постели. При свете дня был хорошо различим её шрам. Тот, что значительно проявился на теле – и оттого Басараб на секунду замедлился, вовсе не испытывая неприязни – напротив, его слишком озаботило его резкое появление. Или, может, он не заметил тогда, в отеле, в темноте его присутствие? Но девушка протянула руку и на его немой вопрос приложила кончики пальцев к губам. Он наклонился, провёл горячим языком у входа во влагалище, и тихий, несдержанный стон слетел с порозовевших губ, Бёрнелл вся горела от нетерпения, искрилась желанием и вовсе этого не скрывала. Она пальцами зарылась меж слегка растрёпанных тёмных волос мужчины, несильно сжимая их каждый раз, как Влад ласкал самые чувствительные места, делал это так умело, так знающе, будто все её слабые зоны знал наизусть, будто бы абсолютно точно помнил, где и как нужно надавить, чтобы доставить девушке наивысшее удовольствие. Он своим языком вытворял такие вещи, которые не делал с ней никто и никогда, Лайя совершенно точно забыла всё, что существовало кроме его рта, уделяющего внимание клитору, кроме его руки, ласкающей твёрдые соски, кроме его глаз, что так похотливо блестели и вызывали в ней волны дрожи. Басараб крепко зафиксировал ноги любимой, совершенно точно чувствуя её скоро приближение, и был прав – спустя несколько секунд она задрожала, полностью упала на подушки и задержала дыхание. Эйфория накрывала градацией, нарастающе, заглушая внешние звуки и свой собственный стон, девушка усердно пыталась отодвинуться от языка Басараба, но все попытки он пресёк, помогая достигнуть самого пика и даже больше, чем можно было представить. – Ты права, Лайя, – пальцами терзая один из сосков, мужчина нежно прикусил второй, пока девушка приходила в себя после первого оргазма. – Нам нужна перезарядка. Он поспешно расстегнул пуговицы на рубашке, не отрывая от потерявшейся в пространстве Бёрнелл взгляда – всё ещё под эффектом наслаждения уцепилась за ремень, быстро разделываясь с застёжкой. Влад приник к её припухшим губам, пробуя на вкус её возбуждение, ощущал его в себе, ощущал.. Вдох. Через зубы. Выдох – прямо во время поцелуя ей в рот. Лайя спустила резинку боксёров и обхватила рукой твёрдый член, большим пальцем потирая блестящую от смазки головку. Мужчина несдержанно толкнулся ей навстречу – у него внутри взрывались маленькие петарды, так много, что застилали своим ослепительным светом глаза. Её пальцы собирали в точках соприкосновения с его кожей самые острые, самые яркие чувства, которые у него имелись: единственная, у кого это получалось. Единственная, с кем секс действительно превращался в любовь, где он излучал не только неостанавливаемую страсть, где целью у него было не просто кончить, а как можно больше продлить её удовольствие. Басарабу хотелось, чтобы она была на грани отключки от его движений, чтобы выстанывала его имя и неразборчиво просила не останавливаться, тянулась к нему, привлекала к себе для того, чтобы через трепетный поцелуй передать своё восхищение, взглянуть в его лазурные глаза и найти в них своё собственное отражение. Потому что в них лишь место ей одной. Потому что эти глаза желают только её. Окончательно окрепнув, Бёрнелл надавила руками на его плечи и уложила на молочного цвета плед. Влад податливо, без возражений опустился спиной на прохладную поверхность кровати – ведомый её рукой, всё ещё лежащей на стволе, всё ещё двигающейся без остановки, всё ещё вызывающей растекающееся по телу волнение. Волнение, которое перешло в настоящую лихорадку, когда губы девушки обхватили головку, посасывая, а кончик языка шустро, проворно прошёлся вдоль круговыми движениями. Брюнет не успел опомниться, как Лайя опустилась, вбирая в себя глубже, но успел почувствовать, как плотно и влажно у неё во рту. – Ч-чёрт, – его пах завязался в настоящий узел, тугой, тянущий жар тянулся через живот, проходя прямо сквозь сердце, проходил через все конечности и скапливался в районе бёдер. – Лайя.. Девушка стала двигаться активнее, обводила пальцами его набухшие венки, сама буквально умирала от желания, внутренности скручивало и раскручивало назад, в голове – полная путаница, мысли сталкивались друг с другом и перемешивались, и ни одной адекватной, кроме как острой потребности ощутить в себе любимого у неё не было совсем. Лёгкие толчки мужчины навстречу заводили её ещё сильнее, она не смогла сдержать стонов, что вибрацией отдавались в оба тела, а горячая пульсация в промежности заставила сжать ладонь на мужском боку, ногтями царапая упругую кожу. Басараб совсем не выдержал, грубовато подался вперёд и перевернул Лайю животом вниз, на колени и локти. Он долго не ждал – вошёл в неё сразу, но плавно, аккуратно, чтобы она привыкла к его долгожданному присутствию, чтобы успела вцепиться в плед и сжать его в кулачках, чтобы спустя пару секунд сама стала насаживаться на член и этим дала Владу зелёный свет. Его осторожность и сдержанность в отеле не шла ни в какое сравнение с рваными, быстрыми движениями сейчас, она быстро смахнула прилипшие к мокрому лбу пряди в сторону и тут же почувствовала на своём горле его пальцы. Мужчина держал крепко – не настолько, чтобы было больно, но настолько, чтобы дать ей ещё один повод ускориться и увеличить темп, подстраиваясь под порывистые, резкие движения любимого. Он наклонился, запрокидывая её голову, отрывисто и неразборчиво целуя её влажное лицо, вплотную прижался к спине, а после губами прикусил кожу на лопатке. Лайя вылетела куда-то из этого мира в совершенно другой – она не распознавала предметов вокруг, онемевшие конечности не чувствовали матрас и холода комнаты, от стука колонн кровати о стену сыпалась штукатурка старой, не отремонтированной спальни, балдахин, и так кривовато висевший до этого, совсем свесился и нижней половиной лежал на полу. Для неё был только Влад, что двигался внутри неё так тесно, так близко, просто убийственно близко, что все проблемы на фоне удовольствия меркли и гасли, как звёзды при появлении солнца. – Однажды ты меня полностью уничтожишь, Лайя Бёрнелл, – прошептал на ухо брюнет. Как в бреду. Языком медленно очертил ушко, носом зарылся в волосы. – Тебе ничего не стоит меня сломать. Удивительная, просто убийственно сексуальная, такая возбуждающая, что я не могу устоять даже перед твоим томным взглядом и слегка приоткрытыми губами. Как ты их кусаешь, знала бы ты, чёрт возьми.. – ладонь легла на грудь, сжимая, оттягивая, снова сжимая, будто бы сгребая в кулак. – ..кто ты такая? Расскажи мне. Басараб замедлился, входя с каждым разом всё глубже, до самого основания, вырывая изо рта девушки непрекращающиеся тихие стоны. Этой смеси слов и действий для неё хватило с головой – темноволосая задрожала, падая с локтей на грудь, сжимая мышцами влагалища подходящий к оргазму член. Влад закатил глаза, упираясь ладонями в ягодицы Бёрнелл, толкнулся в неё ещё, и ещё, а потом, следом за Лайей, лёг на её спину, придавливая своим весом к матрасу. Она чувствовала, как мужчина заполнил её собой, как он отрывисто дышал ей в ухо, пытаясь вернуть в норму забивающееся сердце и сбитое дыхание. Она чувствовала, как он оставил на её макушке поцелуй, как завернул обессиленное тело краями пледа. Перед тем, как погрузиться в темноту, она слышала, как Влад впервые признался ей в любви.***
– Отлично, – быстрым кивком головы Рокус согласился с идеей матери держать Лео подальше от их нового гостя. Сел на кровать, почёсывая голову. – Великолепная мысль, только как мы это сделаем? Бёрнелл, складывая фен в ящик, задумчиво оперлась о стол трельяжа и вздохнула. Ей претила мысль, что Раду будет находиться в такой близости с её семьёй, к тому же, она не знала, что у него на уме. Что, если он захочет повторить судьбу? Что, если он пришёл сюда отомстить Лайе за Мехмеда? Такого удара девушка просто не выдержит. Даже при одной мысли о подобном исходе внутри разгоралась такая ненависть, бушевала такая ярость, что её с головой хватит разрушить целый мир. И это её определённо пугало. – Сначала я хочу поговорить с Раду. Откуда он вообще взялся на нашу голову, боже.. – вздохнула темноволосая, стаскивая с вешалки чёрный комбинезон шортами и пиджаком, с красивыми длинными овальными вырезами по бокам. – А потом будем решать, что делать с Лео. Басараб-младший уже пришёл в себя к моменту, когда Лайя заглянула в выделенную ему комнату. Вообще-то он очнулся ещё с утра, но Сандра до прихода подруги поила его отварами, чтобы он спал и восстанавливался. К тому же, никто представления не имел, что ему от них нужно. Мало ли нападёт? А Бёрнелл могла бы его спокойно остановить. Заходить к гостю было запрещено даже Владу – а он пытался несколько раз, однако, Рокус наотрез стоял на своём. В помещении смердило полынью. Темноволосая вопросительно повернулась к Сандре – та лишь пожала плечами и опустила глаза. В последний раз этим настоем девушка поила её саму, когда силы брали верх, когда она не могла справиться: как временное успокоительное, Бёрнелл проводила дни, а то и недели в прострации, не различая даты и время, лишь изредка выныривая из сна и после проваливалась опять. Подруга могла создать действительно уничтожающие зелья, которыми вполне было можно обезвредить любого на продолжительное время. Это пугало. И в то же время, как и положено всему на свете, имело уникальные преимущества. – Здравствуй, Лале, – ослабленно произнёс Раду, как только она показалась в его поле зрения. Он лежал на кровати, мутно оглядывал интерьер комнаты и безразлично посматривал в окно. – Спасибо за тёплый приём. – Добрый вечер, – вздохнула девушка и опустилась на подлокотник шоколадного кожаного кресла рядом. Немыслимо – пришёл без приглашения и теперь на каком-то невидимом основании предъявляет ей за справедливые последствия своих же поступков. – Ты ожидал, что тебе будут радоваться здесь? Чем ты такое заслужил? Младший Басараб хмыкнул. Этот пренебрежительный жест поднял в Лайе волну гнева. – Давно узнала? – Нет. Совсем недавно. Когда Лео всё вспомнил. Тогда рассказал, – Бёрнелл на Раду не смотрела. Может, боялась повторить вчерашнее, а может, ей просто не хотелось верить в то, что он правда сидит рядом. – Я бы хотела попросить тебя звать меня Лайя. – Вспомнил? В каком смысле? – Ты.. – темноволосая тряхнула головой. – Как ты тут оказался? Где ты был всё это время? Рокус вошёл с подносом, на котором стояли три кружки чая. Поставил на прикроватный столик и занял свободный подлокотник кресла. Гость слабо улыбнулся, оглядывая племянника с головы до ног. Всё же Лайя была для него действительно хорошей матерью. Юноша вырос благородным, честным, не боявшимся поступиться своими принципами и правилами ради важного дела.Он даже дяде, который натворил за свою жизнь делов, слова плохого не сказал. Хотя Раду нутром чувствовал, какое отторжение он к нему испытывает. Маленький мальчик, проводивший так много времени рядом, так много научившийся от своего родственника, так упорно ему веривший, стал большим и мудрым. Если перед кем и чувствовал вину непутёвый дядя, то в первую очередь перед ним. – Я пошёл к старухе. Когда совсем уж отчаялся, пошёл в топи. Подумал, что смогу, как и ты, взять неведомую силу и вернуть султана Мехмеда, – покачал головой, словно бы издеваясь над своей наивностью. – Она отказалась возвращать его, потому что тогда нарушила бы другой договор. С тобой же, да? Ты его с ней заключила. Лайя промолчала. Сглатывая квадратный ком в горле, едва идущий по трахее вниз, решила не врать. Кивнула. – Так я и думал. Она усыпила меня. Остановила старение, сказала, что я смогу пробудиться когда очнётся Влад. «Что-то не стыкуется.. – Бёрнелл прищурилась, выглядывая в лице парня хоть какую-то эмоцию, что выдавала бы его лживость. Но он был непроницаем. – Зачем тебе Влад, что ты ей пообещал, что она тебе сказала по-настоящему?» – И что же ты отдал взамен? – наклонилась чуть-чуть вперёд. Сжала зубы. – Чем тебе пришлось пожертвовать ради того, что раскаяться перед братом? Ты же поэтому здесь, правда? Вымолить прощение. – Разумеется... Лайя, – глаза брюнета опустились на её руки, что плотно сжимали свои колени. – Было столько времени, чтобы моё деяние изменило меня. Я лежал в гробу почти шестьсот лет, не имея возможности ни двигаться, ни отказаться.. Лишь ждать, когда меня освободят. Мне жаль. Я хочу поговорить с ним. Быть может, ему удастся когда-нибудь взглянуть в мои глаза без ненависти.. «Это вряд ли» – пронеслось в голове девушки. Она сомневалась и в его искренности. Парень столько времени гнил, не имея возможности гулять по свету, не имея перед собой того, что могло бы поменять ему изменить своё мышление. Усыплённый, остался с теми же мыслями, с самокопанием, без развития. Всё тот же.. Раду. Низкий, ущемлённый человек, ради оживления убийцы своего брата совершенно точно готовый на всё. Пришёл нагло, язвил – он прогнил не только временем, но и ещё и внутри. Так безжалостно ранить свою семью и прийти в их дом, чтобы нагадить ещё больше – вот его план. Наивностью Лайя больше не отличалась. Не теперь. Рокус, не выдержав, вышел из комнаты. Его душил собственный воротник, душил воздух в комнате, душил свой же дядя, душил Лео, что этажом выше загибался от боли. – Та Лале осталась в Эдирне, ты же знаешь? – девушка встала, медленно пересекла расстояние между ними. – В Валахию прибыла уже совсем другая. А потом, за практически шесть веков, она полностью поменялась, да так.. – присела на край постели, вгляделась в глаза брюнета. И почувствовала абсолютную, страшную, всепоглощающую ненависть. – ..что тебе её теперь не узнать, и если ты что-то задумал.. – белки Бёрнелл медленно наливались оранжевым цветом, зрачки утоньшались, пока не сузились до размеров тоненькой палочки, прорезая яблоко вдоль. – ..что-то, что может навредить Рокусу, Владу, Лео, Сандре или Ноэ.. – ладонь плавно обхватила шею замершего Раду. Резко сжалась, длинными ногтями царапая кожу. Она слышала, как гулко в его груди билось сердце. Быстрое, качающее кровь, живое.. Перешла на шёпот. Приблизилась ещё, к самому уху, дыханием обжигая скулы, покрывая всё его тело мурашками. Она дышала в этот момент за них двоих. – ..и эта хрупкая шейка хрустнет. Я даже не дрогну. Лайя отодвинулась так же быстро, как и успокоилась. У двери уже стояла всё та же красивая и изящная девушка, поправляя причёску с «мокрым» эффектом. Ослепительная, с тёмными, практически чёрными тенями на веках. Такими же чёрными, как и её судьба, что ей пришлось прожить. – И Влад ничего не помнит, Раду, – напоследок произнесла темноволосая. – Совсем. И тебя он тоже не помнит. Выздоравливай. И посмотрела тем самым взглядом, что означал «я всё равно узнаю, что ты задумал». И парень мог её в этом заверить. Она обязательно узнает. – Не спускайте с него глаз, – положив руку на плечо сына, Бёрнелл взглянула на Сандру. – Я сейчас же забираю Ноэ. Было бы неплохо, если бы вы.. попрощались. На всякий случай. Вдруг он слышит? Для Рокуса это стало последней каплей. Он развернулся на каблуках и, не сказав ни слова, направился к лестнице. И чем больше отдалялся от дяди, тем легче ему становилось.***
Солнце уже заходило за горизонт. Малиновый отблеск пудрового неба оставил на тёмно-коричневом полу ровную прямоугольную полоску, немного задевая ноги Ноэ. Он лежал всё так же неподвижно, и даже гипнотизирующий взгляд Лайи не заставил его проснуться и попросить перестать так на него смотреть – так он делал всегда, и теперь слышать в ответ тишину было непривычно, неподходяще, неприятно. Потому девушка села рядом, пригладила и так идеальные блондинистые волосы и оставила поцелуй на его щеке. Совсем скоро с Локидом придётся расстаться. Сложным в расставании был вовсе не сам процесс, а то, что Бёрнелл не знала, увидятся ли они снова. Девушка всё спланировала до мелочей, но всё равно была точно уверена: пойдёт не по плану. Обязательно даже мельчайшая деталь подведёт все кропотливо выстроенные пункты, но она давно привыкла к спонтанности. И если придётся действовать быстро и поступиться какими-то своими устоями и принципами, темноволосая без раздумий это сделает. В коридоре уже собралась небольшая кучка: всё ещё не пришедший в себя Лео, которому что-то на ухо тихо говорил Влад, а тот смиренно кивал, Рокус с настолько безразличным лицом, что будто бы он сам утратил способность чувствовать и Сандра, сжимавшая в руках толстенную тетрадь с личными записями. Раду предпочёл не появляться на собрании; его никто и не оповестил. Шёпот и разговоры завершились, когда на пороге появился Септентрион, облачённый в чёрный костюм и красиво уложивший волосы. Басараб не был приверженником настолько длинных причёсок у мужчин, но не мог не согласиться, что брюнет выглядел статно и интеллигентно. Одним движением советник поправил воротник белой небрежно расстёгнутой рубашки, не прекращая хода, и подошёл к Рокусу – он был так схож энергией с Лайей, что раньше тёмный чувствовал его заверсту, а вот теперь.. теперь его сбивала с концентрации совершенно чужая. Та, о которой он наслушался от художницы и потому с интересом бросил взгляд на хозяина замка. – Добрый вечер, – кивнув сыну карпатской королевы, что собиралась с духом в комнате Ноэ, мужчина остановился и взглянул на часы. – Давно там сидит? – Достаточно, – кивнула стоявшая рядом Сандра. – Дай ей ещё пять минут. Септентрион сдержанно кивнул. Он и сам понимал Бёрнелл в какой-то степени. Конечно, чувства советника были выражены не так ярко, не так открыто, не так глубоко, как это привыкла делать девушка, но ему тоже было и страшно, и чертовски обидно. Брюнет так же тяжело переживал уход друга, так же тревожился из-за внезапной паники при одной мысли о Локиде, ему так же было неизвестно, чего стоит ожидать от будущего. Да и как-то не слишком хотелось себя этим обременять. После ухода Лайи из тёмного мира Септентриону совсем не хотелось быть похожим на человека. Эти чувства, коим он однажды допустил управлять собой, чуть ли не уничтожили всего мужчину до состояния пустого сосуда. Чуть ли не стёрли в пыль, не сломали, не поставили на четвереньки и унизительно наблюдали за тем, как сильно он задыхается от боли. А он задыхался. Почти задохнулся насовсем, если бы не увесистая лапа Прокула, которая, не скупясь на силы, дала такую затрещину, что у советника перевернулся с ног на голову целый мир. До безумия смешно – взрослый, многое повидавший тёмный страдал, как человеческий мальчишка, от любви. – Здравствуйте, Влад, – с хищной улыбкой кивнул Септентрион. – Жаль, не довелось познакомиться раньше. Теперь его совсем не трогала Лайя. Ни капли. Как бы она ни выглядела... – Рад встрече, мистер..? – оставив Нолана важно подпирать стену замка и страдать от жуткого похмелья, Басараб протянул руку, зависая взглядом на необычном лице гостя. ...ему она вовсе не нужна. Пускай будет с Владом, с Лео – да хоть со всеми вместе. Советника это не волнует и больше не колышит... – Зовите меня Септентрион, сэр, – вложив свою ладонь в его, тёмный совершенно точно узнал ту пробивающую его защиту энергию. – Великолепное сооружение. Знакомы ли вы с доскональной его историей? О перевоначальном владельце? …Бёрнелл, однажды пробившая в крепкой груди дыру размером с бесконечность теперь могла вызвать у советника лишь ухмылку. Знала бы она, как он поменялся, знала бы она, как ему теперь по-человечески плевать на все её уловки, на её взгляды, что раньше пробуждали целую бурю... – Вы про Влада Басараба? – рассмеялся брюнет, развеселившийся хитрым взглядом. – Конечно, я наслышан. Это же мой род. Быть его представителем – для меня большая честь. ...эмоций, её прекрасная фигура, своими изгибами поднимавшая в нём цензурные части тела, поднимавшая самые грязные и липкие мысли, поднимавшая непрекращающееся желание нагнуть её прямо на столе совета пандемониума, овладеть ей... – Как интересно. Вас назвали в честь предка? …полностью, чтобы она... – Не думаю. То есть.. – мужчина замолчал, подбирая слова. – Моё имя достаточно распространено по миру. Просто совпадение. А Вы...? – сделал неопределённое движение рукой в воздухе. …«дьявол, как же, мать его, прекрасна». Девушка, слегка рассеянная и загруженная, вышла из спальни. Поразительно красивая, привлекательная, волшебная, у Септентриона даже волосы на загривке зашевелились, к сердцу от кончиков пальцев прошёлся импульс, сгорая снопом искр в самом эпицентре глазного яблока. – Партнёр Лайи. Прошу прощения, что не представился. Давний, очень давний партнёр, – Септентрион не мог смыть с лица эту ехидную улыбку, порхавшую на губах ядовитой массой. – Был период, когда мы с мисс Бёрнелл были очень близки, однако... это продлилось не слишком долго. Наслышан, что она ни с кем не заводит длительных отношений, – он просто наслаждался растерянностью Влада, его любопытством, его самокопанием. Советнику хотелось, чтобы он хоть на долю почувствовал то, что чувствовал он, когда королева причиной их несовместимости назвала имя простого человека, что сейчас стоял перед ним. – Этакая.. отличительная черта. – Жаль, что Вы не оправдали её ожиданий, – несмотря на переполох в голове, Басараб не дал себе выглядеть глупо и униженно, хотя незнакомец так старался, чтобы брюнет чувствовал себя неудобно и неприятно, что аж поднял личную тему в неуместный случай. – Лайя – великолепная девушка. Вряд ли она бы обрадовалась, узнай о том, что Вы оскорбляете её честь за глаза. Бёрнелл, вовремя заметив напряжение в их разговоре, двинулась навстречу – Влад понял это она сосредоточенному взгляду Септентриона куда-то за спину. – Хорошего вечера, – отстранённо и удовлетворённо кивнув на молчание собеседника, он развернулся и поймал художницу на половине пути. Удивлённо улыбнулась, вопросительно мотнула головой – брюнет ладонями обнял её лицо. Он в угасающем свете выглядел ещё очаровательнее, чем обычно. Кончики волос, подсвеченные, создавали эффект нимба – словно обворожительный, как чертёнок, ангел спустился к ней на землю. – Я поеду с вами. – Нет, Влад, – категорично махнула рукой Лайя. – У нас с Септентрионом.. – Что? – он неопределённо приподнял брови. – Что у вас с Септентрионом? – ...дела по поводу нашей компании. Мы решим их быстро. Тем более, у тебя же много работы в офисе? Ты сам говорил. Басараб резко выдохнул вместе со смешком. Конечно, у него целая гора бумаг, ему нужно разгрести всю работу, что мужчина непозволительно забросил, пытаясь найти истину в своей жизни. Конечно, без него там не справятся и целый состав работников, как бесполезные и не умевшие организовать своё время взрослые люди, брюнета безумно раздражали. Почему ему вообще нужно срываться посреди дня и ехать куда-то, если он мог провести собрание дистанционно? Он мог бы, пусть и был несколько лет противником онлайн-обсуждений вопросов, которые хоть напрямую, хоть косвенно касались каким-то образом его детища. Компания была для Влада его личным достижением, его единственно верной целью в жизни, пока однажды его нога не пересекла порог «Незабудки». – Ничего страшного. Подождёт, – он бегло оглядел лицо Лайи – та была встревожена. Хотя бы потому, что он просто не мог поехать с ними. Не в этот раз. – Мы сначала отвезём Ноэ, потом поедем в мой офис. Чем тебя не устраивает? Необязательно ехать с твоим коллегой, он не внушает мне доверия. С тобой поеду я. – Подожди, ты что.. приревновал? – Бёрнелл забавно хихикнула, подушечкой большого пальца провела по контуру его нижней губы, а потом моментально посерьёзнела. Немного отодвинулась, глазами нашла непринуждённо ведущего беседу с сыном тёмного. – Что Септи тебе наговорил? – Септи? Девушка притянула Влада к себе за шею, а тот поддался этой маленькой минутной слабости. Нежно, легко поцеловала, так невесомо, что мужчина не понял – показалось ему или действительно произошло. И лишь когда она начала отстраняться, рука Басараба вернула её назад, врезая в свои губы, языком заставляя подчиниться его желанию, открыться ему навстречу, самой захотеть продолжения. «Разве можно так издеваться при всех?» – Мне нужен только ты, ладно? – буквально заставив себя оторваться от его губ со сладким звуком, она приблизилась к его уху. – У нас с ним не было ничего серьёзного и быть не может. Не смей в себе сомневаться. – Я тебе верю, – кивнул мужчина, позволяя Лайе оставить ещё один горячий, влажный след на щеке и, махнув рукой остальным, пойти к выходу. Нанятые санитары вывезли Ноэ из комнаты, погрузили в машину и перед тем, как сесть на переднее сидение, девушка ободряюще улыбнулась. Влад помахал рукой, Лео сразу же вернулся в свою комнату отсыпаться и приходить в себя, Эдриан и Сандра отправились в библиотеку, поэтому на крыльце брюнет остался один, смотря в след хрустящей по гравию машине, что удалялась от крыльца замка быстро и в то же время будто бы мучительно медленно. Да, Басараб чертовски ревновал Бёрнелл к неизвестно откуда нарисовавшемуся коллеге. Да, когда он увидел его в первый раз, совсем не мог подумать, что у них с Лайей могло что-то быть. Да, заинтересованный взгляд Септентриона бесил его с каждой секундой всё больше, а как только он представлял руки мужчины на коленях Лайи, то совсем приходил в ярость. И да, брюнет, сам того не планируя, уже ехал на высокой скорости, стараясь догнать их машину и быть в курсе событий: мало ли он начнёт к ней приставать? И вовсе дело не в том, что девушка не смогла бы отбиться, а в том, что это просто могло произойти. Его раздражала любая мысль о том, что по телу художницы могут блуждать чужие руки. Его просто разрывала одна воображаемая картинка, как Лайя стонет от чужих пальцев, как она приоткрывает свои идеально-красивые губы, как она ими целует чужое тело, как покрывает следами своей помады не его грудь, и торс, и.. Господи, как она ласкает не его член, языком обводит не его головку.. хватило одной беглой мысли, чтобы затормозить на обочине и с силой ударить по рулю. Выйти на улицу, нащупать в бардачке спички, достать припрятанную пачку сигарет Лео и закурить. Тонкий знакомый аромат взмыл ввысь тонкой лентой дыма, и с каждым выдохом Влад выгонял из себя необоснованную ревность. Он абсолютно точно понимал, что его негативные эмоции за последнее время побили все рекорды. Конечно, он не мог понять, что вообще происходило более двух недель, какие это всё могло иметь причины, и когда получил весьма странную историю от Нолана, которая полностью сходилась со всеми фактами, его нервная система дала сбой. Жаль, что она была не железная. Иногда Басарабу очень хотелось не чувствовать и быть в полном порядке, не зная, что такое хаос в голове. Его сильно беспокоил Эдриан. Немыслимая схожесть, повадки, манеры, мимика подтверждали слова Лео. Это всё звучало как какая-то сказка, шутка, розыгрыш, но если допустить такую мысль.. Влад помотал головой. Сам же рассмеялся от нереальности подобной чуши. Спустя пять сигарет он, наконец, пришёл в себя. И отправился в офис.