Alexisverse. Несовместимость циклов

Когда Финн рассказал о своей встрече с местной журналисткой руководству экспедиционной группы, Леон похвалил молодого инженера, но предостерёг его от излишней откровенности с хамалькой. Он сказал, что разрешает журналистке сделать репортаж о лагере инопланетян, но Финну и другим членам группы, оставшимся в лагере, пришлось выслушать подробный инструктаж, где следует быть внимательными при разговоре с Алестрой, на что обращать внимание, чего ей не позволять, — в основном речь шла о том, чтобы избегать говорить с ней о вещах, которые могут выставить людей Облака в негативном свете, и быть внимательными, если журналистка начнёт проявлять подозрительный интерес к системам безопасности лагеря. Запись разговора Финна с журналисткой отправили в посольство почтовым дроном в запечатанной посылке, записав на инфочип и зашифровав криптографическим ключом, — это была стандартная процедура, когда антенна для связи с кораблём на орбите была установлена только в лагере и ещё не была установлена в посольстве. Возможно, шифруя свои сообщения просто на всякий случай, сотрудники экспедиционной группы проявляли излишнюю паранойю, но Финн понимал, что если вдруг запись его разговора с Алестрой прочитают какие-нибудь местные разведчики, у девушки могут возникнуть проблемы, а он не хотел создавать ей проблемы. День, когда Алестра должна была прийти снова в лагерь инопланетян, ещё не наступил, и Финн, более или менее справившись с настройкой телеантенны и пользуясь возможностью не выходить наружу, под жаркое тропическое солнце, а сидеть под кондиционером (смущали только некоторые таукитянки и особенно сирианки рядом, в жару норовившие раздеться до нижнего белья), занялся написанием ответного письма для Нариссы. Для начала он поблагодарил её за присланные фотографии, но, как и советовал руководитель группы, написал ей, что в их культуре считается, что посылать лицу противоположного пола свои фотографии без одежды считается возможным, только если вы находитесь в близких, доверительных отношениях. Он написал также (посоветовавшись с учёными), что в культуре землян не принято представать обнажённым перед лицом противоположного пола, кроме супругов или любимых, однако он понимает, что у людей Эарсии другие обычаи, и обещает уважать местные традиции. Он в целом повторил в письме то, что рассказал недавно Алестре: его семья не слишком маленькая, но и, конечно, не большая по меркам землян, что многодетные семьи среди землян стали редкостью, а сочетаться браком земляне могут довольно поздно, сперва несколько лет присматриваясь друг к другу, прежде чем заключить брак. У него самого были отношения с несколькими девушками, но просто так получилось, что он ещё ни с кем не сочетался браком, однако, возможно, когда он вернётся из экспедиции на Эарсию, он женится и заведёт семью (написав это, Финн подумал: не решит ли вдруг Нарисса, что он может подыскивать себе жену среди её сопланетянок? Ладно, даже если она поймёт его неправильно, он ведь может ей прямо отказать… наверное?..). Про экзамены на гражданские права Финн ответил, что да, он сдавал экзамен на гражданские права, экзамен не такой уж сложный, он включает в себя вопросы по научным дисциплинам, связанным с государственным управлением, экзамен можно сдать несколько раз в году в центрах гражданства, расположенных на планетах и космических поселениях, он также учитывает знания в областях различных наук, и хотя он может казаться сложным, его может сдать любой, кто хорошо усвоил школьную программу. Сам Финн воспользовался своими гражданскими правами всего один раз в жизни, когда голосовал на выборах в системный совет Солнечной системы, — так как он не жил постоянно на одной из планет, а служил на одном из космических кораблей, он не должен был участвовать в планетарной политической жизни. Разумеется, он не сможет участвовать в политической жизни, пока находится в экспедиции, но, конечно, это будет принято во внимание, и его избирательные права не будут приостановлены за длительное неучастие в гражданской жизни, как это обычно делается. Участие в гражданской жизни, писал Финн, требует от гражданина определённых усилий — нужно активно интересоваться политической жизнью, участвовать в выборах и референдумах, знать политическую программу своих кандидатов — и некоторые люди ленятся во всё это вникать, но он, Финн, считает, что каждый уважающий себя землянин должен выполнять свой гражданский долг. Про разнополых членов экипажа Финн писал, что на корабле есть как одноместные, так и двухместные каюты — вторыми пользуются либо члены экипажа, состоящие в браке, либо просто готовые жить вместе члены экипажа одного пола — и на каждые несколько кают есть индивидуальный туалет и индивидуальная душевая, которыми могут пользоваться лица любого пола. Про секс он написал, что в основном члены экипажа заняты работой, у них остаётся не очень много времени на секс, однако на корабле оборудованы несколько помещений, где члены экипажа, соблюдая определённые правила, могут уединиться, в том числе для секса (фразу о том, что это было сделано в рамках борьбы с «кабинной лихорадкой», он по настоянию начальника безопасников вымарал). Он написал, что межрасовые браки на планетах Облака разрешены, он знал несколько пар землян, состоявших в браке с другими расами, и такие пары даже могут иметь детей, но всё же межрасовые браки — зрелище довольно редкое. Над ответом на вопрос о таукитянах Финн долго думал, снова испортив несколько черновиков, в итоге написал, что они очень непохожи на землян — но с их точки зрения, это скорее земляне непохожи на них. Таукитянки-айки, похожие на земных женщин, привыкли считать себя сильным полом, и на землян-мужчин часто смотрят покровительственно, будто бы с материнской заботой, и это его, как землянина-мужчину, смущает, а таукитяне-саи привыкли быть слабым полом, быть ведомыми и слушаться более сильных айк. Для таукитян это естественно, как для землян и, вероятно, эарсийцев естественно обратное. Наступила очередь Финна задавать Нариссе вопросы, и тут ему пришлось посовещаться с учёными в посольстве, какую информацию они хотели бы попытаться получить от джалийской девушки. И, посоветовавшись, он принялся писать: как другие люди относятся к семьям, подобным ей, завидуют ли их обеспеченности, перспективам и так далее? Уважают ли простые джалийцы военных, что она может рассказать про «подвиги» своего старшего брата Норапарана, полицейского спецназовца? Планирует ли она… этот вопрос Финн задавать не хотел — а вдруг Нарисса решит, что он предлагает ей стать его женой? — и тогда учёные согласились переформулировать вопрос: нормально ли для женщин её статуса рано или поздно выходить замуж, и в каком возрасте? Что она может рассказать о членах своей семьи и своих детях, с кем из них она наиболее близка, в каких они отношениях? Что она может рассказать о других странах, соседях Джали и ведущих мировых державах, в каких они отношениях с её страной? Была ли она в других странах, и хотела бы побывать в каких-то странах? Что ей вообще нравится, какие развлечения любит она и члены её семьи? Много ли у неё друзей? Написание письма, плюс консультации с лингвистами по поводу перевода некоторых слов на дорнийский заняло у Финна два дня — утром третьего дня он отправил письмо в посольство с почтовым дроном в запечатанном конверте… а сегодня должна была прийти Алестра, и Финн чувствовал, что не находит себе места от волнения. Возможно, не он один: Халлен, таукитянка-безопасница, старшая среди безопасников в лагере, ещё раз провела для всех инструктаж, о чём нельзя говорить с хамальской журналисткой, что ей нельзя показывать, что ей нельзя разрешать делать, заодно обитатели лагеря провели небольшую уборку, чтобы было не стыдно впускать в их жилище инопланетную гостью с фотоаппаратом, и на всякий случай обработали все контактные поверхности антисептиком. Оставалось ждать… как долго? — Кажется, идёт она, наша журналистка! — вдруг оповестила товарищей Рилиан, таукитянка-безопасница, сидевшая перед компьютерным терминалом, с которого осуществлялось управление сторожевыми роботами. — Я её вижу… наверное, это она, больше некому! — Идёт??? — сразу несколько человек бросились к терминалу, заглядывая в экран. Финну, не успевшему первым, пришлось вытягивать шею, выглядывая из-за спин товарищей, чтобы разглядеть экран. — По крайней мере, она теперь одета, — усмехнувшись, прокомментировала Талк. Фигурка Алестры на экране, шедшая среди степной травы, была всё в той же широкополой шляпе, но теперь в длинном белом с цветным орнаменте платье, открывавшем руки, но с юбкой почти до земли — хамальке приходилось приподнимать подол, идя через заросли высокой травы. — И давайте мы последуем её примеру, — Халлен бросила взгляд на сирианку, которая сейчас была в штанах и лифчике (и это она ещё по своим меркам была относительно одетой — хотя при такой жаре её сложно было осуждать). — Поняла-поняла, — Талк, к счастью, долго уговаривать не пришлось — она поспешила одеваться. — Какие… приказы, товарищ локсиас? — подал голос Финн, пытаясь скрыть волнение. (Он обратился к таукитянке по её званию — на земных языках он назвал бы её сержантом). — Так… — Халлен задумалась на пару секунд. — Ну, чего, выходи её встречать: она тебя уже знает, вам будет проще, — усмехнулась она затем. — Кто-нибудь может составить Финнегану компанию. И возьмите маску для неё. — Я могу! — отозвалась Талк. — Так, нет! — её начальнице явно не нравилась идея отправлять Талк навстречу журналистке. — Я тебя знаю, и… Рэй, давай ты, — Халлен повернулась к одному из безопасников. — Так точно, — тот замешкался на секунду, но кивнул. — Так точно! — Финн тоже кивнул и бросился надевать свой рабочий комбинезон — у него просто не было более нарядной одежды. Не надевать же скафандр — в нём и свариться можно! Рэйдзи последовал его примеру, натянув лёгкий облегающий защитный костюм из баллистического волокна — в голове Финна мелькнула мысль, что ему следовало бы сделать так же… хотя он, что, ожидает, что Алестра будет в него стрелять? Вдвоём с немногословным японцем они вышли из времянки, направляясь навстречу хамальке — та уже остановилась перед сторожевыми роботами (на безопасном расстоянии, конечно) и махала рукой перед их камерами, привлекая к себе внимание. Увидев идущих к ней землян, она повернулась к ним. — Добрый день! — поприветствовала она инопланетян. — Это снова я. — Добрый день, — кивнул в ответ Финн, чувствуя лёгкое волнение. — Мне будет разрешено сегодня сделать репортаж о вашем (незнакомое слово)? — спросила журналистка. — Здравствуйте, да, вам разрешено пройти в наш… как вы его назвали, и сделать о нём репортаж, — кивнул Рэйдзи. — Спасибо! — кивнула Алестра. Кажется, она тоже волновалась. — Так… не могли бы вы мне сказать, что мне можно будет делать, а что нельзя в вашем лагере? Я смогу делать снимки? А аудиозаписи? — Да, вам это разрешено, кроме тех случаев, когда мы скажем вам, что нет, — ответил Рэйдзи. — И просим вас соблюдать… медицинские правила… чтобы вы не принесли к нам никаких болезней. — Хорошо… — слегка растерянно ответила хамалька, — а я от вас никакую (непонятное слово) не (непонятный глагол)? — Эээ… — Рэйдзи замешкался, — повторите? — Не заразитесь никакой болезнью? — нахмурившись, ответил Финн. — Не должны… — с сомнением ответил он, — если это всё же случится… — он судорожно пытался понять, что в этом случае вообще нужно делать. — Поговорите об этом с нашими врачами, они знают, что делать в таких случаях? — предположил он. — Да… — согласилась Алестра, — (непонятное выражение), если бы вы были (неизвестное слово), то кто-нибудь от вас бы уже (неизвестное слово)… вы ведь контактируете с (неизвестное слово) рядом? — кажется, она всё ещё не была уверена до конца. — Наверное… пока что никто не жаловался, — слегка растерянно ответил Рэйдзи. — Ну, давайте пойдём? — он повернулся и направился к времянке, Финн последовал за ним, поминутно оглядываясь на шедшую позади Алестру. Внутри лагеря трава была вытоптана или скошена (Финн помнил, что когда он покинул лагерь, перебравшись в посольство, трава ещё росла, а когда вернулся, её скосили — биологи, наверное, не сразу разрешили такое варварство, но каждый раз пробираться через высокую траву было и правда неудобно), и девушка могла отпустить подол своего платья. — Если позволите… несколько (непонятное слово)! — вдруг окликнула она своих провожатых, доставая из сумочки свой фотоаппарат. Ей позволили, и журналистка с воодушевлением принялась делать снимки: лагеря, строения, где жили инопланетные гости, с нескольких ракурсов, ракетного челнока, тоже с нескольких ракурсов, своих провожатых — Финн был донельзя смущён и очень надеялся, что он хорошо получился на снимках. — Вроде она не снимает ничего запрещённого… — послышался в наушниках голос Рилиан, следившей за происходящим снаружи через камеры. — Мы за этим следим, — откликнулся Рэйдзи. — А вам удобно… в такой одежде? — окликнул вдруг Финн хамальку, указывая на её платье. — А? — Алестра обернулась и смущённо улыбнулась. — Если честно… в моём (неизвестное слово) неудобно ходить по таким (непонятное слово)… но у меня ничего другого не было. Я хотела быть как можно более одетой, — она снова смущённо улыбнулась, и теперь Финн смутился тоже — перед его глазами встала картина обнажённой рыжей северянки несколькидневной давности. Наконец, терпеливо дождавшись, когда журналистка закончит снимать, Рэйдзи выдал ей дыхательную маску, объяснил, что её одежду и тело должны обработать антисептиком (против возможных возбудителей болезней, передающихся воздушно-капельным путём, это бы не помогло, но это должно было помочь против хотя бы части возбудителей болезней, которые хамалька могла принести с собой), и провёл в шлюз. Механизмы шлюза обработали гостью антисептиком, затем продули вентиляционную систему шлюза, и Алестра могла снять маску и войти в жилище инопланетян, где её встретили обитатели лагеря — они кто с любопытством, кто с лёгкой настороженностью рассматривали хамальку, а та сперва чувствовала себя явно скованно, но вскоре любопытство стало сильнее тревоги. Она представилась, члены группы тоже по очереди представились журналистке, Алестра снова вооружилась фотоаппаратом и сделала пару общих снимков стоявших перед ней инопланетян. — Я вижу, среди вас есть женщины? — поинтересовалась Алестра. — Среди нас нет женщин, — со смехом ответил Шустер. — Среди нас есть таукитянки, представительницы пола айк, и сирианки, обладающие признаками как мужского пола, так и женского. Женщин, таких, как вы, среди нас нет. — А, да-да, я помню, — спохватилась журналистка, — вы рассказывали об этом во время сеансов радиосвязи. — В нашей экспедиции есть женщины-землянки, но они в данный момент находятся на орбите, — вставил Джинхагир, ещё один из биологов. — Почему? — спросила Алестра. — Почему они не участвуют в высадке на планету? — Халлен бросила на учёного взгляд, говоривший «возможно, этого не стоило говорить» и ответила: — Мы не знаем точно… но с учётом особенностей вашей расы… — Мы пока ещё мало знаем о вашей расе, — перебил таукитянку доктор Канимото, — я хочу сказать, мы не знаем, как у вас протекает течка, мы не знаем, как у вас протекает период ВНЕ течки, мы не знаем, как это будет взаимодействовать с людьми наших рас… Словом, мы ничего пока не знаем и просто на всякий случай мы хотели бы обезопасить наших женщин. — Когда мы будем уверены, что для них нет опасности, когда мы будем знать, как работает эта ваша течка, тогда наши женщины и саи, а также альчибианцы смогут высадиться на планету, — закончила Халлен. — Понятно, — кивнула хамалька. — Это… (непонятное слово). — Простите, что вы сказали? — встрепенулся Шустер. — Что это (всё то же непонятное слово)… — попыталась объяснить Алестра, не до конца понимая, что непонятно инопланетянам, — что это естественно с вашей стороны, естественное желание защитить членов вашей экспедиции, и что я вас понимаю… — Ага, благодарю, — кивнул Шустер. — Прошу прощения, мы время от времени будем спрашивать у вас значения некоторых слов. Мы пока ещё знаем лишь ограниченное количество слов на дорнийском, и некоторые ваши слова могут быть нам непонятны. — Да, я понимаю, конечно, — кивнула хамалька. — Скажите… вот среди вас, как я поняла, есть люди… трёх разных полов, да? И вы можете (непонятное слово), то есть испытывать сексуальное желание в любое время? Вы занимаетесь сексом здесь, друг с другом? Повисла очень неловкая пауза, со стороны сирианок раздались смешки, Финн покраснел, лицо Алестры приняло озадаченное выражение — она вроде бы догадалась, что сказала что-то не то, но не могла понять, что именно. — Скорее… скорее нет, чем да, — наконец, выдавил из себя натянутую улыбку старший биолог. — Мы здесь заняты делом, — отрубила Халлен. — Если у кого-то из нас остаются силы на секс, — она бросила взгляд на сирианок, послышались новые смешки, — значит, он недостаточно много работает. — Вообще, — снова взял слово Шустер, — в культуре нашей… моей расы вопросы о сексе считаются личными, их считается неприличным задавать незнакомым людям. — Простите… я этого не знала… — Алестра смутилась, хотя одновременно она, кажется, не понимала, почему такая естественная вещь может быть неприличной. — Да, конечно, я понимаю, — кивнул учёный. — Также в нашей расе считается, что сексом могут заниматься люди, находящиеся в близких отношениях, секс — признак близости. Если бы кто-то из нас состоял друг с другом в таких отношениях, они, конечно же, занимались бы сексом, — Шустер натянуто рассмеялся, а затем посмотрел на таукитянок и сирианок. — Как это происходит у других рас… скажите лучше вы сами. — У нас, таукитян, примерно так же, — кивнула Халлен. — Мы занимаемся друг с другом сексом… особенно сексом, который может привести к рождению ребёнка, только когда полностью доверяем друг другу, полностью уверены, что айк и сай хотят быть вместе, хотят создать семью и вместе воспитывать детей. — У нас, сирианцев… — подала голос широко улыбавшаяся Талк, — всё попроще: если двое хотят заняться сексом, если они нравятся друг другу, почему бы им и не заняться сексом? Но, конечно, мы это делаем, только когда обе этого хотят, никто никого не заставляет. Но да, секс для рождения детей — это более серьёзно, это только с той, с кем ты готова быть вместе, кому ты полностью доверяешь, и с кем хочешь иметь детей. — То есть… — хамалька казалась донельзя удивлённой, словно такие простые и естественные вещи казались ей чем-то невозможным, — вы можете заниматься сексом только с теми, с кем хотите, с кем готовы создать семью??? — Н-н-не совсем… — протянул Шустер и задумался, пытаясь понять, как это объяснить инопланетянке. — Как бы это сказать… мы можем хотеть секса с кем угодно, мы можем… заниматься сексом с кем угодно… но мы можем контролировать свои сексуальные желания. Если мы хотим заниматься сексом, мы можем этого не делать. — Ага… — Алестра наморщила лоб, пытаясь осмыслить эту информацию. — И как долго вы можете… обходиться без секса? — Сколько угодно долго! — рассмеялся Шустер. — От недостатка секса ещё никто не умирал, — при этих словах послышалось несколько смешков, — это не та потребность, удовлетворение которой нам необходимо. — В крайнем случае есть мастурбация! — влезла, широко ухмыляясь, Талк — и тут же получила несколько укоризненных взглядов от начальства, хотя кое-кто засмеялся в ответ на её слова. — Есть что? — переспросила Алестра, кажется, заинтересовавшись незнакомым словом. — Это… — старший биолог попытался заговорить первым, пока сирианка не брякнула ещё что-нибудь (а то и не решила это ПОКАЗАТЬ наглядно), но запнулся, пытаясь сформулировать это с помощью знакомых ему дорнийских слов. — Это… удовлетворение себя… — В общем, это когда человек трогает сам себя и… получает сексуальное удовлетворение! — перебила его Талк. — А-а-а! Я вас поняла… кажется, — закивала Алестра. — У нас это называется (незнакомое слово)… если я правильно вас поняла. — Скажите, а как это происходит у вас? — решил перехватить инициативу Шустер. — Я имею в виду, эта часть отношений полов… что вы вообще делаете во время течки? — Ну-у-у… — хамальская гостья задумалась на некоторое время. — Во время течки гормоны бьют нам по мозгам, мы становимся (непонятное слово)… — Что-что? — перебил её биолог. — Нас всё (непонятный глагол)… — Алестра попыталась объяснить, но получалось не очень хорошо, — как бы это сказать… в общем, мы становимся очень эмоциональными… и делаем много разной (ещё одно непонятное слово), то есть (другое непонятное слово), о которых потом жалеем. В это время мы ничего не можем делать (непонятное слово), поэтому в большинстве стран время течки — это время отдыха, время праздников, народных (ещё одно непонятное слово), когда все веселятся, участвуют в разных (очередное непонятное слово) и так далее. В каждой стране есть свои традиции, что делают во время течки. — Расскажите? — заинтересовался Шустер. — Вы ведь бывали во многих странах, верно? Из какой страны вы сами, какие традиции у вас? — Я сама из Дорна… и мы, дорнийцы, во время течки собираемся дома, готовим разную еду: (несколько неизвестных слов, очевидно, бывших названиями блюд) — сидим вместе перед телевизором, где в это время показывают много разных фильмов, передач, (неизвестное слово)… ну и, конечно, мы много трахаемся, мужья с жёнами, парни с девушками. — Хм-м-м! — вдруг подал голос внимательно слушавший Джинхагир. — А… прошу прощения за вопрос… простите, не знаю, как это сказать… если все члены семьи находятся дома в это время… и у всех у них течка… занимаются ли они сексом друг с другом? Я имею в виду… — биолог недоговорил, но судя по гримасе Алестры, она его прекрасно поняла, и, похоже, инцест на Эарсии не одобрялся. Повисла очень неловкая пауза, Джинхагир успел смутиться, прежде чем хамалька, наконец, быстро проговорила: — Ну… это, конечно, не одобряется… поэтому тогда, например, если девушка не замужем, или юноша не женат, они приглашают к себе домой того, кто им нравится, и трахаются с ним… долго и (непонятное выражение)… и это считается за (непонятное слово), потом они обычно становятся семьёй… ну или нет, это как повезёт. — Хм! — издал заинтересованный звук Джинхагир. — А если у парня или девушки нет никого, кто им нравится? Такое ведь бывает, верно? — Ну, да… — с явной неохотой признала хамалька, — тогда… тогда их родители находят для них какую-нибудь (непонятное слово), с которой они могут трахнуться… ну, если у них есть на это деньги. Но вообще, если у тебя нет совсем никого, кто тебе бы нравился, — она натянуто улыбнулось, — то это значит, что ты полный (непонятное, но явно грубое слово). — Кого-кого найдут? — заинтересованно переспросил Шустер. — Ну… женщину… или мужчину… которые занимаются сексом за деньги… — А… то есть здесь есть проституция… — пробормотал Финн. Кое-кто из сидевших рядом его коллег обернулся к нему, будто говоря «да, мы думаем то же самое!». — И… каково к ним отношение со стороны других людей? — с интересом спросил старший биолог. — Ну… — хамалька явно не слишком хотела отвечать на этот вопрос. — А как к ним относятся у вас? У вас есть проституция? — ответила она вопросом на вопрос. Повисла пауза — члены группы переглянулись, не зная, как ответить на этот вопрос… и тут Талк рубанула: — Есть, отчего же не быть, — сирианцы к таким вещам относились гораздо проще. — Э-э-э… — попытался перебить сирианку Шустер, пока она не брякнула ещё что-нибудь, — на самом деле… у нас считается… что женщина должна находить себя в профессиях и других занятиях, а не… в этом. — И что сексом нужно заниматься не за деньги, а по любви, с любимым человеком, — добавила Халлен. — Да. Так что у нас это явление есть, но… скорее не одобряется, — Шустер не стал говорить «запрещено». — А у вас? — У нас, ну… считается, что женщина должна находить себя в семье, а не трахаться за деньги, — слегка вздохнула Алестра. — Так что да, есть, но не одобряется. Тем более… проституткам платят неплохие деньги, но всего одну сороковницу в году… так что это не настоящая профессия. Хотя бывает так, что проститутку или проститута нанимают, чтобы они показали мальчику или девочке, как устроено женское или мужское тело, и всё такое, а потом они (непонятное слово), и они женятся… но некоторые родители требуют, чтобы ни на что такое проститутки не рассчитывали, и если будет беременность, то нужно сделать (неизвестное слово), и никаких (непонятное слово). — Скажите… — подал вдруг голос доктор Канимото, — а в каком возрасте у вас обычно происходит первая течка? — В пять лет, — ответила Алестра, ни секунды не раздумывая. — Бывает, в шесть, бывает, в четыре, но это (непонятное слово)… или даже болезнь, нарушение гормонального баланса — у большинства людей в пять лет. — Хм… — врач наморщил лоб, — это… примерно четырнадцать земных лет? И вы уже в таком возрасте создаёте пары, женитесь… рожаете детей? — Ну… да? — слегка удивилась хамалька, будто ответ для неё был совершенно очевиден. А вот по сидевшим в помещении времянки инопланетным гостям пробежал удивлённо-встревоженный ропот. — И… в пять лет Эарсии ваш организм уже достаточно сформировался для родов, вы уже достаточно взрослые в… умственном отношении, чтобы быть родителями? — нахмурившись, продолжал расспрашивать доктор Канимото. — Вы уже считаетесь взрослыми в этом возрасте, вы уже обладаете всеми правами взрослых людей? Короткая пауза — Финн снова ощутил неловкость — а затем Алестра, помедлив, ответила: — Ну, вообще… нам, то есть девушкам, родившим в первый раз, помогают их родители, их другие родственники, их семьи — без этого, конечно, да, мы не знали бы, что делать с нашими детьми… я помню, когда я родила своего старшего сына, — она вымученно улыбнулась. — У нас человек считается совершеннолетним в семь лет… в некоторых странах в шесть, в совсем (непонятное слово) странах — в пять, после достижения половой зрелости, как только они могут иметь детей… но в большинстве развитых стран — в семь лет. А то, что мы можем рожать раньше… ну, так (неизвестный глагол) природой, — она слабо улыбнулась и развела руками. — Хм, — кивнул доктор Канимото. — Простите, в каких культурах? — переспросил Шустер. — Я не понял слово, которое вы сказали. — В (ещё одно непонятное слово)… — попыталась объяснить хамалька, но понятнее не стало, — ну, то есть, которые держатся за старые традиции тех времён, когда женщины рожали каждый год, как (непонятное слово), и когда в каждой семье было по несколько десятков детей, но доживали до совершеннолетия среди них (непонятное слово, смысл которого был, впрочем, более-менее ясен), и некоторые женщины ещё и умирали во время родов. — А… — набравшись смелости, подал вдруг голос Финн, — а как у вас… — он запнулся и почувствовал сильное смущение, потому что все теперь смотрели на него. Может быть, ему не следовало вмешиваться в умную беседу с учёными? — Да? — переспросила Алестра, чуть улыбнувшись молодому землянину. Финн смутился ещё сильнее… но раз сказал «а», нужно говорить «б» — и он, отчаянно краснея, спросил-таки: — А как у вас… — он попытался выразить это через известные ему слова на дорнийском, — со смертностью детей и женщин… во время родов? То есть женщин во время родов, а детей в детстве? — Лучше, чем… чем в другие эпохи и в других странах! — заверила его Алестра. — Сейчас, благодаря современной медицине, у нас… ну, бывает всякое, но большинство рожениц выживает, и большинство детей доживает до совершеннолетия… а благодаря контрацепции, мы можем рожать ровно столько, сколько сможем (непонятное слово), и женщинам необязательно заниматься только деторождением. Но в некоторых странах, особенно южных, (ещё одно непонятное слово), там до сих пор считается, что женщины должны рожать, рожать и рожать, и ничего кроме, и дети у них мрут как (непонятная метафора), и женщины тоже умирают от родов. — Понятно… — кивнул Финн. В его душе шевельнулось подозрение: но ведь сама Алестра, если он правильно помнит её слова, в свои годы уже вдова с двумя детьми уже не младенческого возраста, то есть она вышла замуж и родила двух детей ещё подростком? Но пока он колебался, задавать вопрос об этом или нет, хамальская гостья повернулась к остальным. — А как с этим у вас? — спросила она. — Примерно как у вас, — заверила хамальку Халлен. — То есть мы тоже считаем, что не нужно, чтобы женщины умирали при родах, или дети — не доживая до зрелого возраста, потому что… ну, разве это хорошо? — Алестра кивнула в ответ, соглашаясь со словами таукитянки. — Лучше иметь немногих детей, но чтобы они все были живы, здоровы, обеспечены… и чтобы их отцы тоже были здоровы. — И мы тоже используем контрацепцию! — широко ухмыльнувшись, ввернула Талк — и тут же была награждена несколькими укоризненными взглядами. — Понятно… — ответила Алестра, — а… в каком возрасте у вас обычно впервые становятся родителями? Примерно как и у нас, я думаю? — бесхитростно предположила она. — Нет, — натянуто рассмеялась Халлен, — у нас это обычно делается в… так, сколько это будет в ваших годах? — она задумалась. — У нас считается, что рожать детей раньше семи лет Эарсии — это слишком рано, — продолжил за таукитянку Шустер. Алестра слегка округлила глаза. — Потому что и тело матери ещё не готово к деторождению, — при этих словах Алестра как-то странно нахмурилась: мол, как это не готово? — и родители ещё психологически не готовы воспитывать детей. В среднем у нас пары заводят детей примерно в… ну, примерно в восемь-девять лет Эарсии, иногда позже. — Восемь-девять??? — хамалька не смогла сдержать своего удивления. — Да, — ответила Халлен, — потому что в этом возрасте родители уже и физически готовы стать родителями, и психологически, и… как это сказать… достигли каких-то успехов в профессиональном отношении. А если раньше — они, может быть, и могут иметь детей, но как они будут их воспитывать? Они ещё сами недавно были детьми. Повисла пауза — Алестра наморщила лоб, пытаясь уложить в голове мысль, что можно, оказывается, не рожать сразу же, как только твоё тело физиологически на это способно. Наконец, она проговорила: — Да… я поняла вас… (Непонятное слово), я бы с удовольствием сама бы поступила так же, родила бы не в пять лет, а в семь-восемь-девять, — она криво усмехнулась. — Если бы не эти (непонятное слово) течки, из-за которых мы… не владеем собой. — Ну… зато у вас менструации один раз в год, а не каждый месяц! — рассмеялась Талк. — Ну, если я правильно поняла. — Менструации? — хамалька была озадачена: слово ей было незнакомо. — Эээ, нет, — вмешался Шустер, — у животных… то есть я не знаю точно, как это происходит у эарсиек, но у животных, переживающих период гона, во время диэструса эндометрий не выделяется из организма, а поглощается им. Простите, вижу, вы не понимаете, о чём речь, — обернулся биолог к хамальке, морщившей лоб, пытаясь догадаться о смысле незнакомых слов (в общем-то, Финн и сам, как и большинство слушателей, не являвшихся учёными, не понял половину этих слов — хотя догадался об общем смысле), — видите ли… у женщин нашей расы примерно раз в тридцать дней, если они не беременны, происходит выделение из влагалища небольшого количества крови вместе с неоплодотворённой… яйцеклеткой — простите, не знаю, как это сказать на вашем языке. Это и называется менструацией, этот процесс сопровождается изменениями гормонального… как это сказать… гормонального баланса, а также неприятными для женщины ощущениями. Вот — происходит ли нечто подобное у женщин вашей расы? — Эээ… — хамалька оторопела — услышанное ею было так невероятно, что она сперва подумала, что что-то не так поняла. — В смысле… у ваших женщин… каждые тридцать дней идёт кровь из… (неизвестное слово, смысл которого, впрочем, был понятен)… из влагалища… так??? Это… эта (непонятное слово) не вредная для здоровья? То есть… как вообще… и почему??? — Ну… — Шустер натянуто рассмеялся и посмотрел на врачей. — Мы сами иногда удивляемся, как наши женщины с этим живут, — вдруг громко сказал с широкой усмешкой Теппо, один из охранявших лагерь безопасников. — Это есть великая тайна женщин! — Кхм! — доктор Канимото посмотрел на безопасника укоризненно, а Алестра удивлённо приподняла брови, не понимая, это было сказано в шутку или всерьёз. — Ну, вообще-то приятного мало, — заговорила с кривой усмешкой Талк. — Это длится несколько дней, — при этих словах хамальская гостья удивлённо округлила глаза: мол, не один день, а несколько? — во время которых ты становишься злая, потому что, ну, чувствуешь себя плохо… Но вообще-то это по-разному у разных людей — кто-то переживает это… болезненнее, кто-то менее болезненно. Ну и это неприятно, да, но от этого ещё никто не умер… наверное, — закончила сирианка, снова криво усмехнувшись. — Да, приблизительно так, — кивнул в подтверждение слов сирианки доктор Канимото. — А… это у всех ваших рас, да? — ошеломлённо переспросила Алестра. — Да… вы первая известная нам раса, у которой нет менструального цикла, — ответил доктор Канимото. — Он, то есть менструальный цикл, примерно так же устроен у земных женщин, у таукитян-саев, — доктор оглянулся на Халлен, и таукитянка кивнула, подтверждая его слова, — у геминианцев, драконианцев… даже у альчибианцев с их непостоянным полом. — То есть в каком-то смысле вашей расе, наверное, повезло, что вы это не переживаете каждые… сколько-то дней, да? — закончила Талк, натянуто рассмеявшись, и кое-кто засмеялся вместе с ней. — Наверное… — кивнула Алестра, кажется, всё ещё пытаясь уместить в голове эту информацию, — это звучит как… ну, не очень здоровая (непонятное слово). Скажите, — ей, похоже, пришёл на ум вопрос, — а вот… ваши расы — они разные, но вы… вы можете… — она сбилась, — простите, может быть, это не очень приличный для вас вопрос… — Ничего страшного, задавайте, — с дружелюбным видом кивнул Шустер. — Некоторые неприличные вопросы стоит задать. — Хорошо, вы… занимаетесь друг с другом сексом? И можете иметь детей, ну, от разных рас? — Да, мы можем иметь детей от смешанных, межрасовых браков, — кивнул старший биолог. — Это, в некоторым смысле, удивительно, что мы, настолько отличаясь на фундаментальном уровне, остаёмся совместимыми друг с другом в этом отношении, но это факт. — И сексом тоже можем заниматься, — встряла, ухмыляясь, Талк. — Ну, она же спросила об этом? — ответила она на несколько слегка укоризненных взглядов. — Так вот, сексом заниматься можем, но… ну, не всегда хотим. Например, для многих моих соплеменниц землянки-женщины — они привлекательны, но у них нет члена, с ними не может быть полноценного секса… ну, то есть, может, но… — Финн при этих подробностях залился краской, кто-то из слушателей нервно рассмеялся. — А мужчины-земляне — ну, не то чтобы я была против них, но для некоторых сирианок они, ну, они вообще непонятно что, груди нет, на лицах эти вот волосяные штуки, — сирианка по очереди показала на свою грудь и на подбородок. — Таукитянки-айк нам нравятся, они похожи на нас, но… не всегда мы нравимся им — у них нет влагалища, они не всегда хотят, чтобы им засовывали в… — где-то на этом месте лицо Финна стало пунцовым — а вот хамалька слушала речь сирианки с живым интересом. — Что касается нас, — Халлен перебила свою подчинённую, метнув на неё осуждающий взгляд, — кажется, таукитянка поспешила встрять в разговор, пока сирианка не наговорила лишнего, — то… ну, бывает так, что нашим айк нравятся земляне-мужчины, а нашим саям нравятся землянки-женщины… нравятся даже больше, чем саи и айк нашей расы, — она, натянуто улыбнувшись, развела руками, — но… такие пары, к сожалению, не могут иметь детей, и вообще у них несовместимый набор половых органов. Так что… — Ну а что касается нас, землян, — вступил, ухмыльнувшись, безопасник-финн Теппо, — то я знал нескольких парней-землян, которым нравились сирианки или таукитянки… но мы предпочитаем девушек без членов. — Понятно… наверное… не совсем… — Алестра наморщила лоб. — То есть… вы можете находить друг друга красивыми… но из-за того, что вы принадлежите к разным полам, у вас разные полы, вы не можете иметь детей и заниматься сексом? Простите, а тогда откуда известно, что вы… МОЖЕТЕ иметь детей? — Это… не очень часто, но бывает, когда представители разных рас образуют пары и заводят детей, — попытался объяснить доктор Канимото. — Сирианки могут иметь детей с кем угодно, альчибианцы могут иметь детей с кем угодно — они подстраиваются под пол партнёра — таукитянки-айк и женщины-землянки могут иметь детей, и земляне-мужчины и таукитяне-саи могут иметь детей, но это бывает нечасто, потому что они не всегда считают друг друга привлекательными. — Понятно… — кивнула Алестра. — А… такой ещё вопрос — а у вас бывает так, что люди одного пола занимаются сексом друг с другом? И вновь повисла очень неловкая пауза, которую нарушила Талк: — Ну, у нас вообще один пол, так что в нашем случае — да, — ответила сирианка с широкой ухмылкой. — У нас… — медленно, подбирая слова, ответил Шустер, — некоторые этим занимаются… но вообще это не одобряется. — У нас некоторые этим занимаются, — пожала плечами Халлен. Судя по гримасе хамальки, в её культуре это не одобрялось. — А как с этим у вас? — поспешил задать встречный вопрос старший биолог. — Ну… у нас, на севере, это, как вы сказали, не одобряется, — начала отвечать дорнийка. — А у южан… у них отдельные половины дома для мужчин и женщин, мужчины и женщины живут отдельно, и бывает так, что… во время течки, когда им всё равно, кого трахать, (непонятное слово) трахают (то же непонятное слово), а (другое непонятное слово) — (это же непонятное слово). А иногда и не только друг друга, — Алестра криво усмехнулась, — но и… животных, — кто-то из слушателей скорчили брезгливые гримасы, раздался чей-то смешок, а вот старшие учёные посмотрели на рассказчицу недоверчиво. — А у вас это… насколько распространено? — Ммм… — Шустеру пришлось быть осторожным, выбирая слова перед дорнийкой, не одобрявшей однополый секс. — Скажем так… я знал нескольких человек, которые этим занимались… или про которых говорили, что они этим занимаются… но это были буквально единицы из тысяч. — У нас… — Халлен тоже пришлось тщательно подбирать слова, — ну, раньше этим занимались молодые айки или саи, которые… ну, они были молодые, им хотелось секса, но они ещё не готовы были вступать в брак, и они занимались сексом, который не приводит к рождению детей. Это было давно, конечно, сейчас они просто используют контрацепцию. — Понятно… — протянула Алестра. — Скажите, а вот… вы — земляне, вы — таукитянка, вы — сирианка… так? Как вы вообще понимаете, кто есть кто, кто сирианец, кто землянин, кто таукитянин? — Ну-у-у, если бы у вас был больший опыт общения с представителями наших рас, вы бы отличали нас тоже, — засмеялся Шустер. — Есть некоторые особенности внешности или речи, позволяющие нам отличать нас друг от друга. — Если честно… — вдруг подал голос Финн, — бывает, что мы путаем друг друга, принимаем за свою расу. Особенно полукровок, тех, которые смешанных рас. Потому что, ну, мы — не одна раса, у каждой из наших рас есть… как это сказать… под-расы, расы внутри рас, и разные народы разных рас похожи друг на друга. Вот вы, например, — молодой ирландец слегка смущённо улыбнулся, глядя на рыжую хамальку. — Да, наверное… — смущённо рассмеялась в ответ Алестра. — А можно задать такой вопрос? — вмешался Шустер. — Вот вы рассказали нам про… обычаи во время течки вашей страны — а какие обычаи в других странах? Вы ведь много путешествовали, верно? — Ну… они бывают разные… — журналистка задумалась, формулируя ответ, — но в большинстве стран юга… и некоторых странах севера тоже… течка — это тридцать дней праздника, время (непонятное слово), (другое непонятное слово в родительном падеже множественного числа), когда люди собираются на площадях и участвуют в разных (ещё одно непонятное слово), слушают музыку, танцуют, (непонятный глагол) друг с другом в разных играх. Ещё есть такой обычай, что во время течки мы надеваем специальную одежду, которую положено надевать только во время течки, — у нас, в Дорне, это одежда красного цвета, красный цвет можно носить только во время течки, но вообще в разных странах… наверное, каждый цвет является цветом течки хотя бы в одной стране — красный, синий, зелёный… — Одежда для течки? — переспросил Джинхагир. — Да… потому что течка у кого-то начинается на день или два раньше или позже, у кого-то первая течка происходит на год раньше или позже, а есть (непонятное слово), у которых течка не происходит никогда, они вообще не могут иметь детей… и нам нужно знать, кто из нас в течке, а кто нет… иначе… — девушка поморщилась, — кто-нибудь может (непонятное слово) попытаться трахнуть женщину не в течке, и… ничего хорошего, в общем, не будет, — Финн слегка нахмурился при этих словах Алестры. — То есть… — переспросил биолог, — вы узнаёте друг про друга, что вы находитесь в течке или нет, по специальной одежде? Я имею в виду… животные в природе узнают о течке друг друга по запаху… — Ну-у-у… да, мы пахнем по-другому, когда мы в течке, — Алестра натянуто рассмеялась, — но чтобы это учуять, нужно нас раздеть и обнюхать, а когда мы раздеты, то… эээ… — она замялась и не закончила фразу. — Короче, мы не НАСТОЛЬКО сильно пахнем, когда у нас течка, чтобы чуять это издалека… поэтому мы предпочитаем узнавать друг друга в течке по одежде. Если женщина… ну или мужчина в обычной одежде, не (неизвестное слово), то её трахать как бы нельзя, она просто не сможет, ну, получить удовольствие от этого… а у мужчины вообще просто не будет (непонятное слово). — Так… — Халлен слегка нахмурилась, — а что, у вас бывает такое… что, ну, пытаются? — Ммм… — хамалька слегка замялась. — Ну, бывает… но вообще, ну, когда все в течке, они сами ХОТЯТ… ну, кроме тех, у кого она ещё не началась или уже кончилась… то есть… — она почему-то поморщилась, — ну, в общем, да. — Скажите… — теперь доктор Канимото тоже нахмурился, — вот вы сказали, во время течки устраиваются праздники, люди собираются на площадях, танцуют, значит, поют, участвуют в играх… и все они в течке, это воздействует на их эмоции, а эти… эта активность разжигает их эмоции ещё сильнее… Я хочу спросить: в это время не происходит никаких… происшествий? — Происшествий? — Алестра криво усмехнулась. — Ну… если честно… постоянно! Люди дерутся, люди бьют друг друга по (непонятное слово), люди делают всякие (другое непонятное слово), часто дня не проходит, чтобы кого-нибудь где-нибудь не (непонятное слово), иногда происходят массовые (ещё одно непонятное слово), и полиции приходится идти (очередное непонятное слово) толпу. Именно поэтому мы, дорнийцы, предпочитаем в это время сидеть дома, — она снова криво усмехнулась, — и смотреть все эти праздники по телевизору… то есть всё это, что я только что сказала, происходит в основном в других странах, да. — Так… — Халлен подобралась, нахмурившись сильнее — остальные слушатели, включая Финна, нахмурились тоже, даже вечно усмехавшаяся Талк посерьёзнела — сказанное хамалькой «облачникам» не нравилось. — Тогда у меня такой вопрос… — она помедлила секунду. — Ладно, спрошу прямо: нам, членам экспедиции, угрожает какая-то опасность во время этой вашей течки? Она ведь начинается менее чем через одну вашу сороковницу, верно? — Ну… — представительница хамальской цивилизации замялась. — Нет, не то чтобы мы какие-то (непонятное слово), что мы становимся такими во время течки, — поспешила заверить она инопланетных гостей… но я не хочу, чтобы кто-то из вас погиб, и вы из-за этого развязали с нашей планетой войну! — она натянуто рассмеялась, кто-то из слушателей издал смешок, руководители же группы внимательно смотрели на хамальку. — То есть… ну, в общем, да, но… Скорее всего, я думаю, с вами ничего не произойдёт, вас будут охранять, джалийцам тоже вся эта (непонятное слово) совершенно не нужна, они будут вас охранять… но вам лучше не выходить из вашего посольства и вашего лагеря без охраны, да. Может быть, вы захотите почувствовать в праздниках во время течки — но только если вам разрешит ваша охрана… короче, это вам лучше у неё спросить, я всего лишь журналист! — Халлен кивнула в ответ. — Потому что, ну, что у человека двадцать три сороковницы на уме, то у течного на языке… и не только на языке, а про вас… — Алестра сбилась, почему-то не закончив фразу. — В общем, смотрите: на время течки прекращаются все путешествия, останавливается работа многих учреждений… и приостанавливаются дипломатические отношения — то есть, если какие-нибудь официальные лица будут делать какие-то заявления — игнорируйте их, всё, что сказано во время течки, не имеет силы, потому что во время течки вообще говорят много разной (уже знакомое непонятное слово). — Понятно… — нахмурившись, медленно кивнула Халлен. Она посмотрела на других членов группы и проговорила: — Да, об этом стоит поговорить с… местными военными. — Понятно… понятно… — протянул доктор Канимото. — Да, это… понятно, — повисла пауза, довольно тягостная, все, включая Финна, осмысливали только что полученную информацию. Наконец, Алестра решила эту паузу нарушить: — Вот… я не хочу, чтобы вы подумали, что мы какие-то… (непонятное слово), — она принуждённо улыбнулась, — просто… ну, такова наша природа, наверное. Наверное, я хотела бы… нам было бы проще, если бы у нас не было этой течки, когда мы творим разное (уже знакомое непонятное слово). Хотя, может быть, у вас есть какие-то свои проблемы, ну, оттого что вы можете трахаться когда угодно… — Ммм… мы пока что мало что знаем о том, как устроена биология вашей расы, так что мы не знаем пока достаточно хорошо, чем вы отличаетесь от нас, и какие у нас есть проблемы, которых нет у вас, — Шустер с натянутой улыбкой развёл руками. — Может быть… половое созревание? — решил высказать предположение доктор Канимото. — Попробую вам это объяснить: у наших молодых людей, примерно в то время, когда у вас происходит первая течка… происходят изменения в организме, вызванные… как это сказать… веществами, выделяемыми половыми органами. Молодые люди в это время могут становиться более… скажем так, их психика меняется, как и их тело, они начинают думать о вещах, о которых не думали раньше… меняются их отношения с близкими, помимо прочего, они в этот период могут ссориться со своими родителями… В каком-то смысле это может быть похоже на течку, растянутую на несколько лет, — врач принуждённо улыбнулся, — хотя я, конечно, только предполагаю, как выглядит на самом деле течка у вас. — Да, происходит ли у вашей расы в период взросления нечто похожее? — подхватил Шустер. Хамалька задумчиво наморщила лоб. — Ну… вообще, да… после и во время первой течки… после первого секса… да… — неуверенно ответила она, — но на течку, растянутую на несколько лет это (непонятное слово) не похоже, — она принуждённо рассмеялась. — То есть… я не видела ваших (неизвестное слово, вероятно, означавшее «подростков») в период полового созревания, а вы не видели нас в течке… так что… не могу сказать, возможно, похоже, возможно, нет. Участники разговора взяли небольшую паузу, а затем журналистка принялась расспрашивать инопланетных гостей о том, кто они и откуда, как оказались в экипаже «Кардиса», на что похожа жизнь на планетах Облака, и всём таком прочем. Теперь в беседу активно включились не только учёные и начальница службы безопасности лагеря, но и рядовые члены группы, молодые и общительные парни и девушки (включая словоохотливую Талк), рассказывавшие о себе и своей жизни. Алестра с интересом, иногда с удивлением слушала рассказы инопланетян, иногда задавая уточняющие вопросы, а вот Финн, молча сидевший в общем помещении, выслушал рассказ одного, другой, на третьем рассказе его внимание начало рассеиваться, на четвёртом он откровенно заскучал и встал, чтобы размять ноги и подкрепиться рационами. — Тоже решил сделать перерыв? — поинтересовался у молодого инженера Рэйдзи, заскучавший и вставший ещё раньше. Из общего помещения всё ещё доносились голоса. — Угу, — кивнул Финн, доставая из подписанного его именем шкафчика пакет с едой и прикидывая, что можно съесть сейчас, а что лучше оставить на потом. — Что ты обо всём этом думаешь? — полюбопытствовал азиат-безопасник. Финн задумался. — Я надеюсь, во время течки ничего такого не случится, никаких инцидентов… она ведь скоро, — поделился он своими тревогами. — Я тоже надеюсь… — Рэйдзи слегка нахмурился. — Нужно об этом сказал шефу… хотя Халлен это ему сама скажет. — Ага… — вздохнул в ответ Финн. Он мало что мог сделать — оставалось понадеяться на профессионализм безопасников… на то, что джалийские военные их защитят в случае чего… ну и на то, что опасность на самом деле не так велика, как он себе подумал, — ведь живут же хамальцы как-то со своими особенностями биологии уже много веков, построили же они развитую цивилизацию и не уничтожили ещё себя в ядерном огне? Рассказы членов группы о себе продолжались довольно долго — больше часа. Наконец, когда журналистка слегка утомилась от расспрашивания инопланетных гостей о жизни на других планетах и сделала паузу, инициативу перехватил Шустер. — Расскажите нам о себе, рейсса Алестра? — попросил он. — Как вы стали журналисткой? — Ооо… — протянула хамалька, задумавшись, — ну… когда я училась в школе, я занималась в журналистском (неизвестное слово, вероятно, означавшее «клуб» или «кружок»)… но я не думала тогда, что по-настоящему буду этим заниматься. Но вот мне было шесть лет, я вышла замуж, родила Айдена, своего второго сына, и… короче, я поняла, что быть матерью двух детей — это такая (непонятное слово), и я хочу взять отдых, а не рожать третьего. Мама меня поддержала — я тогда была ещё молода, так что воспитывать внуков приходилось ей в основном. Ну и я решила, что мне нужно найти себе какое-то дело, я училась, заполняла (неизвестное слово) в своём образовании, собиралась поступить в ВУЗ… — тут девушка тяжело вздохнула. — И тут погиб Кайр, мой муж, погиб во время течки, подрался с кем-то таким же течным… как это обычно бывает. И я поняла, что мой папа один семью не (непонятное слово) — кормить меня, маму, двух моих детей, своих внуков, он не сможет, и, значит, мне нужно получать образование и находить работу… и я, значит, поступила в (незнакомое название учебного заведения). Год я там отучилась, — продолжила рассказ Алестра, — к счастью, мой папа оплачивал моё обучение, я училась, у меня была очередная течка, я встречалась с некоторыми парнями, но не вышла замуж, потому что… ну, в общем, не вышла. Я стала работать в (незнакомое название издания), туристическом журнале, всё было неплохо, у меня были (неизвестное слово) в разные концы страны и другие страны, я зарабатывала деньги… — девушка помедлила. — Но прошёл год, прошла ещё одна течка — и я, в общем, поняла, что я от всего этого просто (непонятное слово), я просто устала работать в этом (неизвестное слово), где меня никто не принимает всерьёз. И… я уволилась, я стала блогером — я теперь сама себе хозяйка, — девушка улыбнулась, — я теперь могу ездить по миру, посещать разные страны, узнавать о них новое, писать об этом в своём блоге, и мне за это ещё и платят деньги. Меньше, чем когда я работала в своём журнале, но довольно неплохо. Вот такая история. — Скажите… — решился подать голос Финн (он слегка смутился, когда все посмотрели на него), — а… почему вы ушли из своего журнала? — Ну… — Алестра слегка замялась, — у меня были… причины личного характера. — Какие? — заинтересовался Шустер. — Если это не очень личное, конечно. Вы сказали, вас не принимали всерьёз ваши коллеги? Журналистка помедлила, поморщилась, то ли от неприятных воспоминаний, то ли от того, что нужно о них рассказывать инопланетянам, но, наконец, призналась: — Да, меня не принимали всерьёз мои коллеги-мужчины… и женщины тоже. Все думали, что я не настоящий журналист, что я устроилась туда на работу не для того, чтобы быть журналистом, а чтобы найти себе мужчину и его (непонятное слово), жениться его на себе, вот наступит течка, и всё станет ясно… — девушка поморщилась снова. — Когда я училась в (снова название неизвестного учебного заведения), там было так же — многие думали, что я на самом деле там не для учёбы, что мне это не нужно, что я (незнакомое слово) после течки… в общем, я устала это слушать и решила стать сама себе хозяйкой — и я об этом не жалею. — Хм! Но у вас были и коллеги женского пола? — спросил доктор Канимото. — Значит, не все женщины в вашем журнале… устраивались на работу, чтобы выйти замуж? — Не все… но многие, — вынужденно призналась хамалька. — Это правда: наступила течка, и после этого женщин у нас сразу стало меньше, многие отправились рожать и воспитывать детей. Когда я училась в ВУЗе, там было так же: наступила течка, и сразу студенток стало значительно меньше. Остались только самые (непонятное слово), вроде меня, — она криво усмехнулась. — Да, мужчин в нашем журнале было намного больше, чем женщин… как и везде. — Простите — самые какие остались? — переспросил Шустер. — Самые… ну, те, кто по-настоящему хотел работать в журналистике, а не просто (непонятное слово) замуж. — То есть… — снова подал голос Финн, — как это сказать… по настоящему положению дел у вас мужчины и женщины не полностью равны? — Ну… — хамалька слегка замялась. — А как с этим у вас? — повисла короткая пауза, а затем заговорила Халлен: — Мы… не равны в своих возможностях: айки физически сильнее, саи — наоборот, есть задачи, с которыми лучше справляются айки, есть — с которыми лучше справляются саи… — Аналогично у нас, — перехватил инициативу доктор Канимото, — но в большинстве… рабочих или учебных коллективов, если мужчина скажет женщине, что она сюда пришла не работать, а искать себе мужа, на него посмотрят, как на… в общем, неодобрительно посмотрят, как на не очень умного и вежливого человека, — доктор натянуто улыбнулся. — У нас есть работы, на которых занято больше мужчин, и работы, на которых занято больше женщин, но у нас нет… такого, что вы описали. — Но, я вижу, тут среди вас только мужчины… и айки, — возразила Алестра. — Женщины и саи остались на корабле, на орбите, — напомнила Халлен. — Для их безопасности… с учётом того, что вы рассказали о том, что на вашей планете происходит во время течки. — Ах, да, верно, — вспомнив, слегка смутилась хамалька. Повисла короткая пауза, и Шустер решил перехватить инициативу: — Вы поженились с вашим мужем, когда вам было шесть… или пять лет, верно? — спросил он. — Расскажите о нём: как вы познакомились, как вы поженились? Каким он был? — Он… — Алестра запнулась, будто землянин поднял тему, на которую она не хотела разговаривать. — Да, мне было шесть лет, он учился в той же школе, что и я, ну и… — тут она сбилась и заметно помрачнела, словно от неприятных воспоминаний. — Послушайте, давайте не будем об этом? Я… не готова сейчас об этом говорить, — при этих словах Финн нахмурился — тут явно была какая-то тайна. — Хорошо, хорошо, я понимаю, — не стал настаивать Шустер. — Значит, у вас мальчики и девочки учатся в школах вместе? — заинтересовался доктор Канимото. — Да, — подтвердила хамалька. — То есть… ну, когда как, в некоторых странах до сих пор раздельно, но у нас вместе… хотя есть отдельные уроки для мальчиков, отдельные для девочек, а после первой течки обычно старшие школы свои для парней, свои для девушек. Но мы с Кайром были знакомы, ещё когда вместе учились в младшей школе. — Хм! — теперь Шустер заинтересовался тоже. — А почему у вас такая система образования? То есть… что с её помощью должно достигаться? — Ну… — Алестра наморщила лоб, пытаясь объяснить инопланетянам такую очевидную для её соплеменников вещь. — Ну… считается, что девочки, девушки должны готовиться стать хорошими матерями, и им преподают в первую очередь это… ну, там полезным вещам учат — про здоровье во время беременности, про грудное вскармливание, про воспитание детей и так далее, но… да… — она будто скомкала фразу, не договорив её до конца. — А как с этим у вас? — У нас, — улыбнулась Халлен, — вместе учатся дети разных полов… и рас тоже. — Скажите, а кем работает ваш отец? — поинтересовался Шустер. — Он (неизвестное слово), — видя, что её не понимают, Алестра попыталась пояснить: — Ну, он врач… который лечит зубы. — Ааа, понятно! — закивал биолог. — И он… до того, как вы начали работать журналисткой, обеспечивал всю вашу семью? — Ну… да? — слегка удивлённо ответила Алестра, будто это было очевидно. — Стоматологи хорошо зарабатывают. Затем в общении решили сделать паузу — хамальской журналистке показывали жилище инопланетных гостей, дали попробовать космические пайки — Алестра с интересом их попробовала и нашла довольно приятными на вкус. Немного поговорили о еде — оказалось, что дорнийка тоже считает джалийскую кухню излишне острой, а для кухни Дорна характерны мясо, яйца, морепродукты, какие-то овощи с незнакомыми названиями и… тут было какое-то незнакомое название блюда или ингредиента. Ей показывали, как и на чём космические гости спят, на чём готовят еду, как совершают гигиенические процедуры, и так далее. — Это всё построено из (незнакомое слово), которые вы привезли с собой из космоса? — с живым интересом спросила журналистка. — Да, — подтвердил Сон, начальник инженеров. — Это потребовало не очень много… как это сказать… в общем, всё необходимое было доставлено на планету за один… за два рейса нашего… как это сказать… орбитального космолёта. — Скажите, а… если, допустим, вам нужна какая-то вещь, (непонятное существительное), которой у вас нет, что вы делаете тогда? — полюбопытствовала журналистка. Начальник инженеров слегка замешкался. — Мы… если у нас не хватает каких-то вещей, мы можем либо попросить наших товарищей сбросить нужные вещи с орбиты… но это, как вы понимаете, сложно, либо мы можем изготовить нужную вещь здесь, на месте, если она не слишком большая, и её изготовление не требует большого количества… вещества. — Как? — заинтересовалась Алестра. — У вас есть (непонятное слово)? Или вы обладаете технологией… (неизвестный глагол) энергии в материю? — Превращения энергии в материю??? Ха-ха! — рассмеялся кореец-инженер — такая технология даже в XXII считалась чем-то из разряда (не)научной фантастики. — Простите, мы не можем показать вам это, — вставила веское слово начальница безопасников, строго охранявшая технологические секреты Облака. (Хотя вообще-то фабрикатор экспедиционной группы стоял снаружи под навесом, ни от кого не спрятанный, только прикрытый прозрачной плёнкой от влаги — его нельзя было поставить в жилое помещение). — Хорошо… я понимаю… — улыбка девушки потускнела, когда ей дали понять, что некоторые вещи ей сообщать не собираются. — Подождите, — вмешался Сон, — вы сказали, у вас есть… как вы их назвали? На чём основана их работа, на каких принципах, механизмах? — Да, у нас есть (всё то же незнакомое слово), — кивнула Алестра, — это устройства для (непонятное словосочетание), способные по (незнакомое слово) изготавливать трёх (незнакомый корень) объекты… — журналистка сбилась и смутилась. — Простите, я не инженер, я не очень в этом разбирались, — инженеры, включая Сона и Финна переглянулись: по описанию это вполне могло быть аналогом использовавшихся людьми Облака фабрикаторов. Затем Шустер попросил Алестру рассказать о странах Эарсии, которые ей довелось посетить, и путешественница принялась увлечённо рассказывать и показывать на экране своего коммуникатора (экран был маленьким, поэтому обитателям лагеря пришлось тесно столпиться рядом с хамалькой, а Финну — заглядывать из-за спин своих товарищей, вытягивая шею). Она показывала достопримечательности Дорна — скульптуры, дворцы, святилища их Бога, театры и прочее, — всё непохожее ни на Землю, ни на Джали, хотя автомобили на улицах были уже знакомой Финну конструкции. Рассказывала о своей поездке в поселение каких-то… приверженцев какой-то «старой веры», не принявших, если инопланетяне правильно поняли хамальку, какие-то религиозные реформы, — на фотографиях были бородатые мужчины и женщины с покрытыми головами, все в одинаковых для каждого пола строгих закрытых одеяниях, и их деревянные дома и запряжённые волами повозки — никаких автомобилей, никаких электронных устройств в кадре, даже линий электропередачи или электрического освещения не было видно. Показывала фотографии, сделанные во время поездки в страну под названием Эстрон — вроде бы похожую на Дорн, а вроде бы чем-то неуловимо отличающуюся — упомянула, что не сталкивалась с предубеждением местных жителей в отношении дорнийцев несмотря на войну между их государствами полвека назад (половина эарсийского века, что соответствовало примерно полутора столетиям Земли)… тут хамальке пришлось рассказывать о войне, которую она сама не застала, — по её словам выходило, что эстронцы пытались завоевать всё северное полушарие, и между ними и Дорном была война, в которой победили дорнийцы, и в этой войне было впервые применено ядерное оружие, применено обеими сторонами — один раз эстронцами и дважды дорнийцами. Она показала фотографии городов, подвергшихся атомной бомбардировке — за многие десятилетия города уже полностью отстроились и ничем не напоминали разрушенные ядерным оружием, только мемориалы в память об атомных бомбардировках не давали забыть о трагедии прошлого. Алестра затем показывала фотографии страны Анция, названную дорнийкой «колыбелью северной цивилизации», — древние руины, по которым уже почти невозможно было определить, для чего были предназначены эти здания, музеи с выставками древностей, пасторальные деревушки, уютного вида города, напоминавшие Финну о древних городах Земли. Показывала фотографии с пляжей страны, названия которой Финн не запомнил, — большинство людей на пляжах загорали и купались совершенно обнажёнными… впрочем, это было не такое уж и возбуждающее зрелище — на снимках они не были показаны крупно, и далеко не все из людей на снимках были молоды и красивы — но молодой землянин всё равно ощутил неловкость, и, кажется, не он один. Неловкость усилилась, когда Алестра принялась показывать фотографии из страны под названием Брагасибада, сделанные во время празднества по случаю сезона течки — на фотографиях были запечатлены скачки лихих наездников на быках (кстати, на фотографиях Алестры нигде не было видно лошадей, но были ездовые или запряжённые быки), яркий, красочный карнавал с шумной толпой, ярко разодетые… и частично раздетые танцовщицы и танцовщики, костюмы которых больше показывали, чем скрывали, — фестиваль, по словам Алестры, длился целый месяц, и каждые несколько дней были посвящены своему виду развлечений. На кадрах было запечатлено, как прямо на улицах люди целовались, обнимались, срывали друг с друга одежду и без стеснения предавались страсти, парами и группами, они обливали друг друга водой, чтобы та облипала их тела, — по словам Алестры, это был такой местный обычай — и, кажется, сама путешественница тоже поддалась общему оргиастическому безумию и побывала в объятьях многих мужчин — фотографии запечатлели нескольких её любовников, хотя непосредственно во время секса ей, конечно, было не до съёмок. Финн смущённо кашлянул, но был проигнорирован — кто-то из членов группы явно испытывал неловкость, ребята (и некоторые инопланетянки) помоложе с живым интересом смотрели на снимки с этой оргии, а вот большинство учёных, похоже, хроника разнузданной оргии интересовала только в контексте изучения местных обычаев. Потом Алестра показывала свои фотографии из стран южного полушария. Инопланетных гостей интересовала Окусини, и да, Алестра была там и показала свои фотографии: архитектура, одежда, быт — всё вроде бы было не таким, как у северян, но и много общих черт тоже подмечалось. Она рассказала, что в Окусини и многих других южных странах мужчины и женщины живут отдельно — отдельные части дома для мужчин и женщин, отдельные гостиницы для мужчин и женщин (при этом в женских работают почти исключительно женщины, хотя есть мужчины-охранники и мужчины-подсобные рабочие, а в мужских — исключительно мужчины), встречаются даже отдельные городские районы, где живут только женщины (за исключением их детей мужского пола) или только мужчины (за исключением их жён и детей, хотя большинство обитателей таких районов холосты). Она показала снимки женского отеля, где она проживала, женского района города, женских половин домов (на нескольких кадрах были запечатлены обитательницы домов почти или совсем без одежды, растрёпанные — похоже, окусинки считали нормальным ходить дома обнажёнными и не возражали, если их в таком виде будут снимать) и женских половин общественного транспорта — в «мужские места» её не пускали, и журналистка упомянула, что и не особенно пыталась туда попасть… из каких-то соображений безопасности. Бросалось в глаза, что по сравнению с северными странами вроде Дорна и Эстрона Окусини выглядела беднее… или это только женские районы и женские дома? Чем занимаются женщины в Окусини? — спросили журналистку. Самым разным: есть работницы коммунальных служб в женских районах, есть продавщицы магазинов в тех же районах, есть врачи, лечащие женщин, бывают также сотрудницы полиции с тех же районах, немало женщин работает воспитательницами или учительницами — Алестра показала фотографии из школ, детских садов, с детских площадок. Но, сказала она, когда мальчику в Окусини исполняется три года, его забирают у женщин, и дальше его воспитывают исключительно учителя-мужчины среди других мальчиков. Многие женщины заняты только воспитанием детей — поэтому мужчины должны платить налог, за счёт которого выплачивается пособие матерям. Евнухи освобождены от этого налога, в Окусини кастрация формально разрешена только по медицинским показаниям, но за взятку врач может выписать подложную справку, что кастрация была проведена в силу необходимости. — Честно говоря, я с окусинскими мужчинами общалась мало, — поморщившись, призналась дорнийка. — Они… они меня просто пугают, когда я ехала в Окусини меня предупреждали, что с ними нужно быть (непонятное выражение), и они действительно… (несколько непонятных слов). Я не видела их в течке, я боюсь даже представить, какие они в течке, но им даже течка не нужна, чтобы начать бить друг другу (далее снова несколько непонятных слов). — Простите, простите! — перебил хамальку Шустер. — Вы говорите слова, значения которых мы не знаем. Окусинские мужчины — они какие? Эмоциональные? Агрессивные? — Они… (снова непонятные слова). Агрессивные — да. Дикие. Я рядом с ними чувствовала себя (непонятное выражение), они смотрели на меня как (снова непонятное выражение), потому что я женщина, и потому что я дорнийка, северянка, чужачка. Я слышала много историй про северных туристок, которые были в южных странах, они просто терялись и случайно (неизвестное слово) в мужской район, и там их (незнакомое слово) просто в (непонятное слово), иногда до смерти… а если они выживали, то им не выплачивали никакую медицинскую страховку — (неизвестное слово) сама виновата, нечего было (неизвестное слово) в мужской район, — Алестра остановилась, Финн нахмурился, нахмурились и многие из слушателей. Алестра, тяжело вздохнув, продолжила: — Может быть, это потому, что среди южных мужчин большинство не знает своих отцов, а у матерей их забрали в три года. У них нет нормальных семей… это неправильно… они (незнакомое слово), целая страна, полмира таких (опять незнакомое слово), — девушка тяжело вздохнула снова. — А женщины? — вдруг спросила Халлен. — Что вы можете сказать об окусинских женщинах? — Ну… — Алестра горько усмехнулась. — Они такие… (непонятное слово). Они думают о своих мужчинах примерно то же, что и я вам сейчас сказала, и они предпочитают держаться от них как можно дальше. Если бы они могли, они бы, наверное, своим мужчинам не (незнакомое слово), только кто ж их спрашивает? — она снова горько усмехнулась. — Это неправильно. Так не должно быть… не должны два пола враждовать друг с другом. — Не должны, — с сумрачным видом кивнула в ответ Халлен, и ещё несколько слушателей кивнули, соглашаясь с начальницей безопасников. Алестра принялась показывать фотографии из других южных стран — следующей была Антирея, страна, где большую часть года мужчины и женщины носят закрытые одеяния без каких-либо украшений, напомнившие Финну одежду ортодоксальных мусульман из земной древности, вплоть до подобия паранджи у женщин, и всё ту же большую часть года запрещена большая часть развлечений — музыка, танцы… только алкоголь, наоборот, разрешён, а во время течки он запрещён, и во многих других странах, в первую очередь южных, алкоголь тоже запрещён во время течки. От других путешественников Алестра слышала, что во время течки антирейцы переодеваются в яркую открытую одежду и устраивают шумные и бурные празднества (во время которых многие люди погибают в безумии течки), но сама никогда не была в Антирее в это время — у неё и южан течка наступала в разное время. Алестра сказала, что Антирея ей не понравилось — никаких развлечений, неприветливые люди, недружелюбные к чужакам, ей даже пришлось купить себе одежду, закрывавшую тело полностью, чтобы в ней не распознавали северянку-иноверицу. Затем показала фотографии из страны под названием Салданна — одной из немногих стран, где вместе жили представители северной и южной расы — северяне переселились в Салданну больше сотни лет назад, да так и остались там, хотя, по словам путешественницы, южане очень хотели бы, чтобы они убрались. Северяне и южане жили отдельно, в разных районах городов, и на фотографиях Алестры были в основном районы северян — неухоженные, похожие на городские трущобы, некоторые дома явно не знали ремонта много лет, некоторые квартиры пустовали, стены тут и там расписаны граффити, на улицах стояли воинственного вида молодчики — местные милиционеры. По словам Алестры, в Салданне человеку не с тем цветом кожи опасно было заходить в чужой район, особенно во время течки, и в районах южан она ходила только по одобренным туристическим маршрутам в компании таких же туристов и гида (и эти туристические районы выглядели почище, попристойнее и побогаче районов северян… потому, что в них жило не угнетённое меньшинство, или потому, что это были туристические районы?). Северяне и южане в Салданне были не в лучших отношениях, южане считали, что этим бледнолицым лучше бы убраться из их страны, но для северян здесь тоже был дом, им некуда было уходить. — А есть там… смешанные семьи, межрасовые? — поинтересовалась Эрикс, таукитянка-инженер. — Нет, конечно! — Алестра рассмеялась, будто инопланетянка спросила что-то до невозможности глупое, что должен знать любой. — Это невозможно! У нас и у южан разное время течки, когда течка у одних, нет течки у другого, мы просто не можем иметь детей друг от друга! — Понятно… — протянула Эрикс. Ну и последними Алестра показала фотографии из Джали, сделанные совсем недавно: туристические достопримечательности, зоологические и ботанические сады, вид на столицу с телебашни, рынки — шумные и людные — и многое другое… роскошь туристических районов резко контрастировала с грязью и нищетой городских трущоб — Алестра подтвердила, что Джали действительно богатая и процветающая страна, но её богатства достаются далеко не всем её жителям. Наконец, рассказ хамальки подошёл к концу, и она, и слушатели порядочно устала — разговоры с местной журналисткой заняли несколько часов — и Алестра, поблагодарив инопланетных гостей за интереснейшую беседу, засобиралась идти. Её тоже поблагодарили за познавательный рассказ о её планете, ей снова вручили дыхательную маску и обработали в шлюзе антисептиком, чтобы она не вынесла из лагеря облачников никаких возбудителей болезней (хотя вероятность этого была невелика)… Финн сам не понял, почему он вызвался проводить гостью до границы, обозначенной расставленными вокруг лагеря сторожевыми роботами. Дойдя до границы, журналистка остановилась, обернулась и улыбнулась молодому человеку. — Спасибо, — проговорила она. — Это был очень (незнакомое слово) разговор, я узнала много нового о других человеческих расах и жизни на других планетах. Я хотела бы сама полететь к звёздам и увидеть другие планеты своими глазами… жаль, что это вряд ли возможно, — тут улыбка девушки стала грустной. — Я… я думаю, эту проблему можно решить, наши, то есть вместе с вашими учёными найдут для неё решение, — поспешил заверить девушку землянин. — Скорее всего, не скоро, но через несколько лет эарсийцы смогут достигнуть других планет, и вы сможете быть в их числе… ну, я не могу обещать, что лично вы сможете побывать в космосе… я хочу сказать, что это наверняка произойдёт при вашей жизни… вот… — молодой человек смутился, закончив эту сбивчивую речь. — И… нам тоже был очень интересен разговор с вами… мы смогли узнать много нового о вашей планете… нам очень повезло встретить такую путешественницу, как вы. — Вы уже подключились к Акрорету? — полюбопытствовала Алестра (Акрорет — так звучало название цифровой инфосети северного полушария). — Мы… работаем над этим, — смущённо ответил молодой инженер — посланцы Облака действительно хотели получить доступ к местной информационной сети, но столкнулись с некоторыми трудностями (из-за разницы компьютерной архитектуры рас Облака и хамальцев), которые Финн и его коллеги сейчас пытались решить. — Если подключитесь, можете подписаться на мой блог! — широко и весело улыбнулась девушка. — Жду не дождусь, когда мой репортаж о вас прочитают мои (незнакомое слово). Ну… до свидания! — До свидания, — Финн поднял руку, прощаясь с журналисткой. Она двинулась прочь, сквозь травяную степь, мимо лагеря джалийских военных, а молодой землянин, проводив её взглядом, направился обратно к времянке. Когда Финн вернулся, внутри строения шло какое-то оживлённое обсуждение — говорил доктор Канимото: — Ну, я думаю… возможно, она действительно могла выставлять свою страну, свою культуру в лучшем свете, а культуру южан, южных стран — в худшем. Или делать это неосознанно. — Но может быть, что всё, что она рассказала — правда… по крайней мере, то, что она рассказала про южан, — нахмурившись, ответила Халлен. — Может, она приврала, — подал голос Теппо. — Ну, мне кажется, она могла приврать насчёт южан, что они трахаются… простите, практикуют однополый секс и зоофилию. — Ну, да, на её фотографиях ничего такого нет, — хмыкнула Талк. — Она же не была в южном полушарии во время течки! — спохватившись, возразил Шустер. — Д-да, разрешите… — вставил слово Финн — и слегка смутился, когда все повернулись к нему. — То есть, они же, хамальцы, вообще не путешествуют во время течки, на время течки все путешествия прекращаются… значит, она не была там во время течки… и никто из её соплеменников там не был… — То есть никто из них не знает наверняка, что происходит в другом полушарии во время течки… и они могут рассказывать об «антиподах» всё что угодно, и не стоит этому верить, — понимающе кивнул доктор Канимото. — Думаю, наши учёные в посольстве и на «Кардисе» будут рады получить эту информацию и смогут из неё выжать, — проговорил Шустер. — Нам повезло встретить эту журналистку, — он кивнул молодому инженеру, благодаря его за «проделанную работу», — тот слегка зарделся в ответ. — Думаю, культурологи узнают больше, чем она, Алестра, сказала напрямую, — проговорил молодой инженер. — Например… вот, она говорила разные вещи про южан, но по её словам выходит, что у северян всё тоже не слава Богу… когда она рассказывала, что первого ребёнка родила в какие-то там четырнадцать, что ли, лет, вышла замуж примерно тогда же, что её муж погиб во время течки, что когда она работала в журнале, её, как женщину, не воспринимали всерьёз, что девочек, девушек у них в школе учат в первую очередь быть матерями… вот это всё, в общем. Учёные переглянулись, и Канимото кивнул. — Да, очень похоже на то. Похоже… — он вздохнул, — особенности расы хамальцев действительно серьёзно влияют на то, как они выстраивают отношения с противоположным полом, как они выстраивают отношения друг с другом вообще. То есть, как я понимаю, на культуру таукитян оказало влияние, что у них оба пола вовлечены в воспитание детей, на культуру сирианцев — что у них нет, простите… пассивного и активного партнёра в… отношениях, и на культуру хамальцев — вот это. Я не знаю, сможем ли мы сделать с этим хоть что-нибудь, — врач печально покачал головой. — С денебольцами… не получилось… с порримианцами тоже не очень… Повисла короткая пауза — сказанное врачом никому не понравилось, но каждый думал — а вдруг это правда? — По-моему, северяне всё-таки лучше южан… наверное, — подала голос Халлен. — С ними может быть проще найти общий язык, но… — она нахмурилась и покачала головой, — я боюсь, как бы мы не стали причиной войны на этой планете. Сказанное начальницей безопасников понравилось членам группы ещё меньше. — Очень хотелось бы этого избежать… — проговорил Рэйдзи. — Мы сделаем всё от нас зависящее, — отозвался Шустер. Он обвёл взглядом сидевших и стоявших членов группы. — Я надеюсь, все понимают серьёзность нашей ситуации. Мы должны соблюдать инструкции… и стараться думать о том, о чём мы говорим с хамальцами, — при этих словах Финн не удержался от мысли, что его сопланетники были тоже не до конца откровенны с хамалькой… а если и она была не вполне честна с ними? — Как говорится, делай, что должен, и будь что будет. Нет, мы должны делать больше, мы должны делать всё от нас зависящее, чтобы контакт с хамальцами прошёл мирно. Члены группы ответили нестройным «да, так точно», а Финн подумал, что девиз «делай, что должен, и будь что будет» вполне подходит их нынешней ситуации.