Alexisverse. Несовместимость циклов

В тот день Финну ещё пришлось снова встретиться с Нариссой и поговорить с ней, убедить её, что ничего такого особенного вчера не произошло… к его удивлению, девушка рассказала ему, что её подруги тоже хотели бы пообщаться с инопланетными послами. Молодой инженер замешкался, прикидывая, как донести это до руководства группы, но Нарисса сообщила ему, что Пайпат — главная в их «музыкально-танцевальном коллективе», как понял Финн, — собиралась сама рассказать это Леону. Так что полчаса спустя джалийские девушки, одевшись, сидели на скошенной траве, жадно слушая рассказы руководителя группы и других учёных, время от времени вставляя вопросы, часто до невозможности наивные. Они буквально льнули к учёным, глядя на них горящими глазами, будто желая поскорее перейти от научных лекций снова к сексу, так что Финн, сконфузившись, при первой возможности сбежал обратно в челнок к Алестре — Эрикс буквально вылетела ему навстречу с пунцовым лицом и, пробормотав какие-то извинения, убежала во времянку. Понемногу жизнь входила в накатанную колею — уединения и секс с Алестрой и короткие встречи и беседы с Нариссой становились частью привычного ритма жизни. Финну ещё нужно было написать отчёт руководительнице экспедиции (самая большая сложность была в том, что рядом сидела хамалька в течке, активно оттягивавшая внимание на себя) — он постарался обойти в своём отчёте свой любовный треугольник, признание ему в любви от Нариссы и свои отношения с Алестрой, изложив, как джалийская девушка попросила его рассказать ей о планетах и звёздных системах, где он побывал, как к рассказу подключились Ариум и Данис, как сирианка без задних мыслей сболтнула про историю гибели Бетриды, и как в это вмешалась служба безопасности. На следующий день пришёл ответ от Талирас, где она выражала общее недовольство по поводу возникшей ситуации, выговаривала Ариум и проявившей излишнее рвение службе безопасности и выражала благодарность учёным, постаравшимся предотвратить дипломатический скандал. Примерно через неделю джалийки покинули лагерь инопланетных послов, Финн со своими коллегами мог снова собрать и поставить на прежнем месте «будку для секса» и проводить в ней столько времени с Алестрой, сколько он хотел (ну, когда его не отрывали от приятного времяпрепровождения рабочие обязанности), выходя оттуда тогда, когда он хотел, и не пряча больше гостью лагеря ни от кого. И несколько дней он провёл в объятьях гиперсексуальной рыжей хамальки… а потом в один прекрасный день почувствовал, что у него чешется и побаливает половой член, — когда он сказал об этом Алестре, та отмахнулась, сказав, что это пустяк, и это пройдёт, но заниматься сексом юноше было уже несколько некомфортно. А на следующий день Финн обнаружил на своём пенисе явно нездоровые красные высыпания, не на шутку перепугался, спросил Алестру, что делать, — девушка ответила, что это обычный «ринслит», от него никто не умирает, но молодой землянин решил сдаться врачам. Те тоже встревожились — инопланетная болезнь, к которой у землян иммунитета нет, ещё бы не встревожиться! — устроили Финну полное медицинское обследование, взяли у него все возможные анализы, а Алестре устроили допрос на тему того, что это за «ринслит» такой, кто и когда им болеет, как протекает болезнь, и всего такого прочего, что она могла им сказать. По итогам обследования Финну сообщили, что вследствие «излишне активной сексуальной жизни» у него образовались потёртости, в микротравмы попала инопланетная микрофлора и вызвала воспаление, и теперь нужно будет найти способ лечения. Ни о каком сексе уже не могло быть и речи — на следующий день у Финна поднялась температура, начался озноб, жжение в гениталиях стало ещё сильнее, и его поместили под карантин — врачи считали, что он потенциально может заразить других членов группы через предметы общего обихода. Он лежал в лазарете, обильно потея от тропической жары и жара собственного тела и сходя с ума одновременно от безделья, будучи наедине со своими тревожными мыслями, и от страха за то, что эта хамальская болезнь, к которой у него нет иммунитета, может оказаться опасной, даже смертельной, — а вдруг эти изъязвления на его члене останутся навсегда, вдруг… вдруг «висельные» шутки коллег про ампутацию окажутся не шутками?! На следующий день к нему в лазарет положили Алестру — врачи обследовали её и нашли у неё похожие симптомы — и Финн, с одной стороны, был рад, что он теперь там не один, а с другой стороны, хамалька, которой строго-настрого запретили любые сексуальные контакты, сходила с ума от того, что вот рядом с ней лежит её любимый мужчина, но секс им запрещён, у неё течка, но ей запрещено заниматься сексом с кем-либо… она стала ещё более нервной и раздражительной, чем до этого, и Финна это в свою очередь раздражало, а когда течная хамалька, практически не стесняясь его и почти не сдерживая стонов, мастурбировала под одеялом, пытаясь удовлетворить свою кипящую похоть, молодой человек сгорал от стыда. Лёжа в лазарете и страдая от безделья, Финн волей-неволей слышал отголоски разговоров в помещении за тонкой перегородкой. Обсуждали всякое — его болезнь, над лечением которой работали врачи, необходимость всем членам группы, имевшим сексуальные контакты с джалийками, сдать анализы, джалийских девушек, сезон течки и всё такое прочее. Обсуждали поступившее от представителей Окусини, приглашавших инопланетных послов для визита в свою державу, — руководитель группы попросил командира республиканских гвардейцев передать официальным лицам Джали запрос, разрешат ли они отправиться с дипломатическим визитом в Окусини, но командир гвардейцев даже не стал никуда передавать запрос, а просто ответил отрицательно. Обсуждали, не превысил ли начальник гвардейцев свои полномочия, или то, что во время сезона течки все дипломатические заявления следует игнорировать, означает то, что он буквально не мог обратиться к властям своей страны и получить ответ, который потом не следовало бы признать недействительным. Обсуждали местное телевидение и кино — одним из недостатков положения Финна было то, что он не мог участвовать в просмотрах вместе с другими членами группы — обсуждали разные местные новости, в основном, поскольку в северном полушарии был сезон течки, и многие работники СМИ ушли в отпуск, новости южных телеканалов. Обсуждали новость из какой-то страны под названием Нана, оккупированной дорнийцами, — там уже несколько дней шли вооружённые столкновения между местными жителями и дорнийскими оккупационными войсками, число погибших «не поддавалось подсчёту», журналисты в красках расписывали, как обезумевшие от течки дорнийские солдаты убивают, насилуют и творят всяческие зверства. — Да можно подумать, эти окусинцы сами святые и во время течки не (несколько незнакомых слов)! — возмутилась Алестра, когда Финн, нахмурившись, спросил её, часто ли у них такое бывает во время течки. — Вы подождите полгода и увидите, что они сами во время течки творят! — кажется, дорнийку не на шутку задело обвинение в адрес её страны. — Вообще-то на время сезона течки полагается объявлять перемирие, чтобы, ну, именно для таких случаев, потому что солдат во время течки — это… ну, это страшно! Но поскольку во время течки мы все тупеем, то да, регулярно кто-нибудь по дурости перемирие нарушает. Но я уверена — это не наши начали эти беспорядки, это кто-то из нанийцев первый напал на наших солдат! Наши вообще во время сезона течки уходят на свои базы, (незнакомый глагол) там и практически не выходят оттуда… и пусть течные местные сами друг друга убивают! — Убивают друг друга? — нахмурившись, переспросил Финн. — Ну, конечно! У них же там не просто течка, у них там (незнакомое прилагательное) война, между разными (незнакомое существительное), которые ненавидят друг друга, и когда начинается сезон течки, вся эта их ненависть выплёскивается наружу! — Ага, в целом ясно… а что, сами они никаких перемирий не соблюдают? — решил уточнить Финн. — Ну… они стараются, но поскольку они друг друга ненавидят, эти (то же незнакомое существительное), СОВСЕМ его не нарушать у них не получается. А нашим войскам вмешиваться — только хуже делать, потому что их ненавидят и те, и эти. — А что они там вообще делают? — Финн нахмурился снова. Между прочим, очень важный вопрос: что дорнийские солдаты делают в этой Нане, против кого и за что они воюют? — Борются с (незнакомое слово). Получается плохо, — буркнула дорнийка. — С кем борются??? — не понял Финн. — Ну… с людьми, которые… пропагандируют свои… общественно опасные идеи в других странах… включая Дорн, и совершают… разные действия, направленные на подрыв общественного спокойствия, — взрывы, убийства и прочие (незнакомое выражение, которое Финн для себя перевёл как «террористические акты»). Ну, получается плохо — этих, террористов, (незнакомое выражение), так повылезли наркоторговцы… они тоже враги этим террористам, но они немногим лучше. — Ты там была, в Нане? — заинтересовался Финн. Ну, а вдруг? — Нет, ты что, я не самоубийца! — нервно рассмеялась журналистка. — И я там ОСОБЕННО не была во время сезона течки — я ещё жить хочу! Есть, конечно, журналисты, которые туда ездят и возвращаются живыми, но я что-то не хочу проверять, насколько я везучая! — Угу… — протянул Финн, пытаясь обдумать эту информацию. — Слушай, я думаю, наши учёные, дипломаты захотят тебя расспросить про всё вот это вот, про Нану, военные действие во время течки и всё такое прочее. Наконец, через несколько дней учёные оповестили молодых людей, что им удалось подобрать и синтезировать лекарство — им дали мазь, которой нужно было обрабатывать воспалённые места, и делали уколы. Поначалу Финну и особенно Алестре от такого лечения было как бы не хуже — у Финна кружилась голова, у девушки были рвота и понос, она, как капризный ребёнок, отказывалась от лекарства, но её убеждали, что это для её пользы, и давали ей много пить, чтобы не дать организму терять жидкость. Наконец, ещё несколько дней спустя оба выздоровели, высыпания на гениталиях прошли, и обоих выпустили из-под карантина, но Финна предупредили, что возможны рецидивы, вплоть до необходимости использовать генную терапию после возвращения экспедиции, а до того ему нужно будет регулярно проходить медосмотр. Доктор Надер пошутил, что этот вирус могут назвать в его честь, «герпесвирусом Маккормака», на что Финн, которому было совсем не смешно, пробормотал, что он вовсе не хочет попасть в учебники ТАКИМ способом. Врачи сказали Финну, что ему можно продолжать половую жизнь, но желательно использовать презервативы, смазку и мазь, чтобы смазывать внутренние поверхности бёдер после секса, так что Финну потребовалось поработать с фабрикатором — проверить его работу (несмотря на тропический климат вокруг, никаких серьёзных неполадок не было выявлено), загрузить в него выверенное количество мусора (поскольку лагерь должен был быть максимально самодостаточным, весь мусор в нём тщательно сортировался, и всё, что можно было использовать в будущем, сохранялось), составить и загрузить программу и получить несколько презервативов. Масло с подходящими свойствами нашлось среди продуктов, которыми джалийцы снабжали космических гостей, — Финн краснел, слушая насмешливые комментарии молодых коллег по поводу своих сексуальных приключений, — мазь синтезировали из подручных реагентов в полевой лаборатории. Наконец, всё было готово, и Алестра могла, затащив парня в будку, сорвать с него одежду, повалить на кровать и трахнуть его, изнасиловать, выплеснуть всю накопленную за время вынужденного воздержания страсть. Она насиловала его с такой безудержной страстью, что юноша готов был просить пощады, чтобы ему дали передохнуть, — к счастью, презервативы, немного снижавшие чувствительность, позволяли ему дольше не кончать и дольше трахать свою ненасытную течную любовницу, удовлетворяя её как следует… но, уф, это было чертовски утомительно, после этого секс-марафона хотелось одновременно упасть на кровать и не шевелиться и залезть в душ, чтобы смыть с себя пот. И он чуть не забыл, что ему теперь перед сексом нужно использовать смазку, а после — выданную врачами мазь! Жизнь вновь входила в накатанную колею… пока в один день, пока Финн и Алестра предавались страстному сексу (страстность несколько нарушала необходимость соблюдать предписания врачей и обязательно использовать смазку, презервативы и мази), коммуникатор Финна не пискнул, сигнализируя о входящем сообщении. Пришлось прервать страстное соитие, достать коммуникатор и прочитать сообщение — а вдруг там что-то срочное? — и лицо Финна вытянулось, когда он прочитал: «Поступило предупреждение от командира республиканских гвардейцев: по его словам, в столице происходят беспорядки, возможно нападение на лагерь. Необходимо подготовиться к возможному оставлению лагеря и эвакуации на орбиту». — Что за… фигня происходит??? — выразил свои чувства по отношению к новости Финн. — А что происходит? — не поняла Алестра. Финн перевёл ей полученное сообщение, и девушка побледнела. — То есть как это, взлетать на орбиту?! А как же я?! А со мной что?! — С тобой… — попытался успокоить любимую Финн. — Я не говорил тебе раньше? Я говорил об этом с руководителем группы, он сказал, что если мы будем улетать — если нам придётся бросать лагерь и улетать, мы заберём тебя с собой. Ну, то есть… мы потом, на орбите решим, что с тобой дальше делать, но мы тебя не бросим! — А??? — девушка смешалась. — Меня… на орбиту??? — Ну, мы пока ещё не знаем… я пока ещё не знаю, насколько там всё серьёзно, — снова попытался успокоить её Финн. — Может быть, ничего и не придётся делать, никуда улетать и не бросать лагерь… Ты тоже не знаешь, что там происходит у джалийцев, да? — ну а вдруг, она же журналистка? — Не больше твоего, — Алестра помотала головой. — Наверное… течка, кто-то (незнакомый глагол), что (незнакомое слово) пришельцев, другие (ещё один незнакомый глагол), собрались в толпу и пошли (очередной незнакомый глагол) всё на своём пути. Мы же во время течки дурные становимся, ты же знаешь. — Ага… — протянул Финн. — То есть… на самом деле джалийцы нас не ненавидят, это просто им… течка по мозгам ударяет? — Тебе честно ответить? — хамалька криво усмехнулась. — Ненавидят, и довольно многие, — Финн вздрогнул при этих словах. — Потому что… мало ли причин? Никто не знает, чего вы хотите, можно ли вам доверять… наконец, вы другие, верите в другие вещи, других богов — или ни в каких не верите… у вас всё по-другому — государственный строй, отношения полов, секс, абсолютно всё! Раньше они держали это в себе, даже сами не осознавая, а потом наступил сезон течки, и всё это прорвалось наружу. — То есть… — теперь побледнел уже Финн, — они нас… на самом деле ненавидят… ненавидели всё это время??? Просто потому, что мы — другие??? Даже несмотря на то, что мы не желаем им зла, не врём им… ну, почти? — Они не верят, что вы ничего такого не замышляете, — Алестра снова криво усмехнулась. — Потому что они бы на вашем месте именно что замышляли бы. А если бы поверили, то ненавидели бы вас ещё сильнее, потому что… они даже не вас ненавидят, а себя, за то, что мы такие… убогие, рабы своей физиологии, своих течек, раз в год, как по расписанию, сходящие с ума и творящие разную дичь. — Да ведь мы тоже не идеальные… — Финн тяжело вздохнул, подумав, что, судя по тому, что он знал о хамальцах, у тех и правда были все основания ненавидеть себя. — Но ведь мы преодолели свои недостатки — значит, и вы сможете?! — пылко попытался он приободрить хамальку — но Алестра только грустно улыбнулась в ответ. — Может быть, нужно… — он запнулся, — хотя Леон наверняка уже сам думает, что нам нужно делать. Но, может быть, тебе стоит с ним поговорить, с нашим руководителем?.. Конечно, после таких новостей молодым людям было не до секса — одевшись, они вернулись во времянку, где напряжение буквально чувствовалось в воздухе. Учёные сидели перед проектором, переключая телеканалы и пытаясь поймать какие-либо новостные передачи, которые могли бы пролить свет на происходящее в джалийской столице, — к ним и направился Финн, сбивчиво пересказав слова Алестры о том, почему хамальцы могут ненавидеть звёздных пришельцев. Его выслушали, хмурясь, а затем принялись расспрашивать Алестру — с кем она общалась, от кого знает и что знает о настроениях джалийцев и других своих сопланетников. Начбез распорядился проверить готовность обоих челноков ко взлёту и перенести на челноки всё, что можно было перенести на них заранее, что нельзя было заранее погрузить на челноки, не нарушая нормальный режим работы экспедиционной группы, и остаток дня Финн занимался этим вместе с другими членами группы — никакого секса. Алестре врачи устроили медосмотр, пытаясь понять, насколько хорошо её организм перенесёт космический полёт (и как на это может повлиять течка). Был уже поздний вечер, когда хотя бы с частью работ по подготовке к возможному взлёту было покончено, и учёные сообщили, что да, если верить новостям, участники беспорядков выкрикивают требования к пришельцам убраться с их планеты, а к властям — прогнать пришельцев, уничтожить их, расстрелять их… но наиболее подробно о беспорядках передают СМИ Окусини — собственные СМИ Джали ограничиваются призывами к жителям оставаться дома и не подвергать себя опасности, а другие северные страны передают довольно скупые сводки. На следующий день, когда приготовления к вероятному экстренному взлёту были завершены, насколько это возможно, а для Алестры провели инструктаж по пользованию скафандром (её физическая форма была не идеальной, но врачи не ожидали ничего хуже, чем кратковременная потеря сознания и тошнота при подъёме на орбиту), Финн спросил разрешения, могут ли они с Алестрой уединиться снова, — не потому, что ему правда так уж хотелось потрахаться, а просто он боялся, как будет себя вести гиперэмоциональная хамалька в течке, если её не удовлетворять, правда! Он получил неохотное разрешение с предупреждением быть готовым по первому сигналу одеваться и бежать готовиться ко взлёту, но они с Алестрой больше разговаривали о разном, чем занимались сексом: о том, что происходит с организмом космонавта при взлёте, о том, что ей делать, если её и правда эвакуируют на орбиту (ответа на этот вопрос Финн не знал), об оставшейся у девушки в Дорне семье и всём таком прочем. Девушка жалась к нему, растерянная и встревоженная, он пытался, как мог, её успокаивать и отвлекать её разговорами о всяком разном. Когда же они вернулись, в лагере обсуждали очередную новость — на «Кардис» пришло сообщение от МИДа Окусини, в котором рассказывалось об угрожающей размещённой в Джали дипломатической миссии Облака опасности и высказывалось предложение переместить посольство Облака на Эарсии в Окусини. Алестра, услышав эту новость, буквально взорвалась возмущением. — (Неизвестное дорнийское ругательство)! (Ещё одно неизвестное дорнийское ругательство)! (Несколько непонятных дорнийских ругательств)! — ноздри девушки яростно раздувались, она эмоционально потрясала сжатыми кулаками. — Чёртовы южные (незнакомое ругательство)! Думают, они чёртовы святые?! Думают, через полгода вы не услышите такие же новости, только ещё хуже, из их собственной страны и не увидите их во всей красе?! Да как бы не так! Подождите — в свой сезон течки они так (незнакомый глагол)! Ни за что не соглашайтесь переместить своё посольство к ним — как только у них начнётся сезон течки, там будет всё то же самое, и даже хуже, от вашего посольства (незнакомое выражение) не останется! — Вы уверены? — осторожно поинтересовался Леон: его и других учёных эмоциональная тирада дорнийки заставили обратиться в слух. — Почему они тогда это делают? — Да потому что они хотят (незнакомое выражение) между вами и нами, северянами! Хотят выставить нас в самом худшем свете! А сами… а сами ничуть не лучше, даже хуже! Они ничуть не больше любят вас, даже наоборот! Вы от них гораздо дальше, чем мы, они знают, что с ними вы меньше захотите дружить, и хотят разрушать любой союз между вами! Раз они не станут вашими союзниками, то пусть ими не станет никто! — Прошу прощения… на основании чего вы делаете такие предположения? — уточнил руководитель группы. — Вы общались с кем-то из окусинцев? — Нет! Я просто их знаю! Вы не видите?! Всё сходится! Они сами (незнакомый глагол) всю фигню, что происходит в северных странах, каждое происшествие, каждое…! Они знают, что вы следите за новостями, и хотят очернить нас в ваших глазах, чтобы вы раздумали с нами дружить! Если все (незнакомое существительное во множественном числе) от союза с вами достанутся не им, они не хотят, чтобы они достались их врагам! — Понятно… — отозвался, нахмурившись, Леон. — Что ж, мы постараемся это иметь в виду… — А вы, северяне, на их месте?.. как бы себя повели? — вдруг подала голос Халлен. — Пхх… — Алестра шумно выдохнула, опустив голову, а затем усмехнулась, невесело и криво. — Врать не буду: точно так же. Только нам бы пришлось меньше врать, потому что об этих южных (незнакомое, но явно ругательное слово) даже особенно врать не надо, — учёные при этих словах переглянулись, а Финн поспешил взять девушку за руку, чтобы как-то её поддержать, и она сжала его руку своей, держась за неё, как утопающая. — Слушай… — решил подать голос Финн, — а как вообще окусинцы получают эти новости? Ну, то есть… ведь все южане, когда в северном полушарии сезон течки, должны покинуть его, потому что… — А, — Алестра натянуто рассмеялась, — у них есть корреспонденты из северян, которые передают им информацию, — всё просто. — Хм… но то, что у самих этих корреспондентов течка, не приводит к искажению информации? — спросил Леон. — Ну… — журналистка поморщилась, — да, приводит — редакторам приходится из их статей (незнакомый глагол) все… наиболее эмоциональные (незнакомое существительное), прежде чем это можно будет публиковать. Но сейчас — сейчас им, наверное, только на руку, чтобы репортажи о новостях с севера были как можно более эмоциональными. Следующий день был нервным — Финну было совсем не до секса, Алестра нервничала ещё сильнее, чем он (из-за течки?), и юноша не знал, как её успокоить. Просмотр вместо секса новостей, где передавали о продолжающихся беспорядках в джалийской столице… и, внезапно, в дорнийских городах и городах других стран Эарсии тоже, только подогревали нервозность, пока не вмешались психологи и не сказали молодым людям, что лучше им уединиться друг с другом, а от просмотра новостей ничего хорошего не будет; всё, что можно было сделать, уже сделано, а о том, на что вы не можете повлиять, незачем беспокоиться. Только вернувшись к обеду, влюблённые узнали, что руководитель группы обсуждает с командиром республиканских гвардейцев возможность, если джалийцы пойдут на штурм лагеря, использовать несмертельное оружие облачников… гвардейцы готовы были стрелять на поражение, но дали разрешение выдвинуть вперёд охранных роботов лагеря («Хотят посмотреть на ваше оружие в деле», — мрачно прокомментировала новость Алестра), а затем с «Кардиса» пришло неохотное разрешение на то же самое. Таким же нервным был и день после этого, но Финну и Алестре кое-как удалось поймать нужный настрой, и вот они занимались сексом… когда коммуникатор молодого инженера просигналил о входящем сообщении: «К лагерю приближается агрессивно настроенная толпа местных жителей. Приготовиться к эвакуации немедленно. Мирсер: надеть скафандр и занять место в челноке. Маккормак — погрузить на челноки оборудование лагеря». — Ох, чёрт, началось! — побледнел Финн — он наскоро перевёл сообщение для девушки, и та, ахнув, побледнела тоже. — Одевайся, надевай скафандр и жди в челноке! Со мной всё будет хорошо! Со мной ничего не случится! Торопливо одевшись, оба выскочили из «будки» — по лагерю уже метались члены группы, безопасники похватали мазеры, начальники раздавали указания — отключить системы жизнеобеспечения лагеря и погрузить их на челноки (ценное оборудование — бросать или уничтожать нельзя, но и погрузить заранее, оставив лагерь без снабжения водой, воздухом и электричеством, тоже!). Алестра бросилась бежать к челноку, а Финн поспешил на помощь коллегам — хотя в погрузке оборудования принимали участие все, и инженеры, и работники умственного труда. Чёрт!.. какое же тяжёлое это оборудование!.. как же жарко в этих чёртовых тропиках!.. как же много нужно погрузить, и как мучительно не хватает времени!.. до него долетели крики врачей, что нельзя допустить, чтобы кто-то потерял сознание, пусть лучше они бросят оборудование, чем потеряют кого-то из членов группы. Что происходило снаружи лагеря, Финн не видел — до него долетали только неразборчивые крики, очереди какого-то автоматического оружия, далёкие одиночные выстрелы, похожие на глухие хлопки, а затем резкий высокочастотный визг микроволновых излучателей — охранные роботы использовали свои мазеры. Финн не видел, какое действие это оказало на толпу — он надеялся только, что микроволновым излучателям удастся обратить нападавших в бегство… наконец, в коммлинках послышался голос Де Луки: — Отбой тревоги! Повторяю: отбой тревоги! Нападавшие отступают! — Финн облегчённо выдохнул и… тут же буквально осел на землю рядом с очередным тяжёлым устройством, которое он с другими членами группы затаскивали в грузовой отсек челнока, — только сейчас он почувствовал по-настоящему, как ломят его руки и как болит буквально ВСЁ тело, как бешено стучит в груди сердце, как он обливается потом, как в голове у него словно вата. Другие последовали его примеру, усевшись или улёгшись на землю, пытаясь отдышаться. — Чёрт!.. а ведь нам это всё теперь обратно выгружать и подключать! — проговорила вслух Эрикс. — Сначала отдых! — ответил в коммлинках голос доктора Надера. — Как главврач экспедиционной группы, приказываю всем отдохнуть! Если хотите пить — пейте; это восстановит количество жидкости в организме! — А насчёт душа приказа не будет? — пробормотала Ариум. — Мы только что демонтировали систему водоснабжения, так что никакого душа, пока не подключим её обратно, — раздражённо выдохнул в микрофон Сон. — И никаких работ по подключению, пока вы не отдохнёте, — дополнил доктор Надер. — Финн! — из пассажирского отсека челнока выбежала Алестра в мешковато сидевшем на ней скафандре. — Господи, это всё закончилось?! Это закончилось, наконец-то?! — она подбежала к юноше и бросилась ему на шею — Финна хватило только на то, чтобы слабо улыбнуться и обнять её в ответ. — Ох, только бы они не вернулись ещё злее! — Если они вернутся… и если нам НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ ПОДРЯД придётся эти чёртовы учения повторять… — Финн поморщился. — Надеюсь, они не вернутся. Прости, — он слабо улыбнулся, — сегодня, кажется, меня ни на какой секс не хватит… нам ещё разгружать и подключать обратно всё, что мы отключили и погрузили… спасибо, — он взял из рук подошедшей к нему Изес, державшей в руках несколько фляжек с водой, одну из них и сделал из неё жадный глоток. — Да я ж не дура, я понимаю, — невесело улыбнулась девушка. — Тут уж не до секса… чёртовы (незнакомое ругательство) в чёртовой течке… Посидеть-то с тобой можно? — Финн улыбнулся и кивнул, и девушка устроилась на земле рядом с ним. Никакого секса у них, конечно же, не было — отдохнув, члены группы принялись, на этот раз уже без спешки, вытаскивать оборудование из грузовых отсеков челноков, чтобы инженеры могли подключить устройства системы жизнеобеспечения обратно, и обитатели лагеря могли снова могли войти во времянку, снять пропотевшие комбинезоны и принять душ. А после инженеры и сотрудники службы безопасности собрались, чтобы обсудить, как можно оптимизировать и ускорить процесс погрузки оборудования на челноки, взвешивая количество имеющихся материалов и решая, какие средства из такого количества можно получить с помощью фабрикатора, — Финн принимал участие в обсуждении, так что Алестре пришлось удалиться одной в свою будку и там… ладно, Финн не видел, что там делала девушка, но в целом догадывался. Потом, после ужина они попытались уединиться в «будке для секса», но Финн так устал за день, что неудовлетворённой хамальке пришлось долго, сидя на нём верхом, возбуждать его и губами, и ласками руками, и тёршись грудью и всем телом о него, прежде чем у него появилась хоть какая-то эрекция, и она смогла, наконец, его трахнуть… что ж, это было долго и утомительно, но юноша сумел, наконец, когда он уже перевернул девушку на спину и долго трахал её сверху, кончить самому и испытать удовлетворение от секса. И следующим утром после завтрака вместо того, чтобы уединяться с Алестрой, Финн вместе с другими инженерами загружал в фабрикатор верёвки от палаток вместе с пластиковым мусором и программу, которая должна была позволить эти материалы в более длинные и прочные верёвки, пока часть его коллег из ткани всё тех же палаток сшивала волокуши для облегчения перетаскивания тяжёлого оборудования, так что Алестра пришлось снова томиться одной в своей будке… нет, конечно, она должна была понимать, что у обитателей лагеря, включая её саму, сейчас более серьёзные заботы, чем удовлетворение её сексуальных потребностей. Инженеры занимались этим, когда к ним подошёл встревоженный Рэйдзи. — Де Лука сказал, нужно готовиться к новому возможному нападению, — сообщил он. — Что случилось??? — нахмурился начальник инженеров. — Есть какая-то новая информация? — безопасник вздохнул и ответил: — Да. По окусинским новостям… передавали, что инопланетяне, то есть мы, использовали против джалийцев неизвестное — им неизвестное — оружие. Пауза — а затем первой взорвалась Эрикс: — Суки! Они же, эти джалийцы, в течке, если они это прочитают, то есть услышат… их же это только подогреет! Они, (несколько непереводимых таукитянских ругательств), готовы устроить своей планете межпланетный дипломатический скандал?! — Похоже, что готовы… — с сумрачным видом отозвался Финн, — похоже, Алестра была права на их счёт… — Есть жертвы? Пострадавшие? — Сон нахмурился. — Не знаю! — досадливо выдохнул японец. — По идее, не должно, сами знаете, но вероятность… закон больших чисел… всё такое прочее… короче, вы поняли. — Какие меры принимаются? — спросил Михаэль. — Нота протеста окусинцам… Леон уже собирается отправлять сообщение на «Кардис». — Нота протеста нам не слишком поможет здесь и сейчас… — шумно выдохнул Сон. — Ладно… работаем: чтоб когда на нас нападут снова, волокуша была готова и могла выдержать вес оборудования! Инженеры продолжали работать, когда мимо них быстрым шагом прошёл руководитель группы и Халлен — вышли за пределы лагеря и направились к расположению республиканских гвардейцев. Несколько минут спустя, когда инженеры для пробы потаскали на волокуше нескольких самых тяжёлых членов группы вместо массогабаритных макетов снаряжения (таскаемым было весело, таскавшим — не так сильно) и теперь отдыхали, руководитель группы и замначбеза прошли обратно. — Товарищ руководитель! — громко окликнула их Ариум. — Есть новости? — Я предложил рейсу Понгсапату выступить с видеообращением к джалийцам, — тяжело вздохнул выглядевший напряжённым Леон. — Он считает, что что бы мы ни сказали, это только подогреет недовольство. Но он сказал: «запишите обращение, покажите нам, мы примем решение, передавать его или нет». Финнеган, — окликнул он молодого инженера, слегка вздрогнувшего от неожиданности, — думаю, я покажу текст обращения Алестре — может быть, она даст дельный совет. — Эээ… можно подумать, я могу вам запретить… — пробормотал Финн. — То есть… — спросил он громче, — вы хотите, чтобы я с ней поговорил, товарищ руководитель? — Не надо, — махнул рукой Леон, — вы отдыхайте, я просто… постучу. — Вообще, это неплохая идея, в смысле, посоветоваться с кем-то из местных, — проговорила Ариум, провожая взглядом руководителя группы, направлявшегося к «будке» Алестры. Леон остановился перед дверью, постучал в неё, сказал что-то про «нам нужна ваша помощь», подождал, пока дверь не откроется, и из неё не высунется уже одетая Алестра, и коротко объяснил ей суть дела. Алестра что-то ответила — кажется, повторила ответ командира гвардейцев, что всё, что ни скажут инопланетяне, только подогреет недовольство, — Леон ответил ей в том духе, что лучше всё-таки попытаться, и затем они с Алестрой направились к времянке. К лагерю тем временем откатывались выдвинутые за оцепление охранные роботы — похоже, джалийские гвардейцы решили, что второй раз провоцировать их соотечественников использованием против них «инопланетного» оружия не стоит. — Товарищ старший инженер… я сейчас нужен? — осмелился подать голос Финн. — А что? — довольно сварливо откликнулся Сон. — Ну… э… — парень замялся, пытаясь придумать, как ему спросить разрешения проверить, как там Алестра… чем можно мотивировать? Так, чтобы его начальник, раздражённый тем, что его подчинённый слишком много времени проводит со своей девушкой, разрешил? — Надеюсь, нам не надо будет просить разрешения даже в туалет сходить? — насмешливо спросила Ариум. — Или «потерпите до орбиты»? — Господи, мы не в школе, чтобы разрешения выйти в туалет просить! — досадливо поморщился Сон. — И кто-то давно не взлетал и не помнит, что происходит с мочевым пузырём при перегрузках! — Ладно, я тогда… пойду… — Финн покраснел от стыда за то, что теперь его начальник думает, что он просто хочет в туалет, а не побыть рядом с Алестрой, а он его, выходит, обманул — то есть просто не опроверг его неверное предположение, но по факту обманул. Но пока Сон не успел передумать, молодой инженер поспешил к шлюзу — вбежал в шлюз, привычно надел защитные очки и маску, дёрнул рычаг, активировавший механизм шлюза, привычно дождался, когда откроется внутренняя дверь, и, привычно обработанный ультрафиолетом и антисептиком, вошёл внутрь, снимая защитное снаряжение. Руководитель группы с другими учёными, Алестрой, Де Лукой и психологами сидел за столом, обсуждая текст обращения к джалийцам, но, услышав звук открывающейся двери шлюза, они прервали обсуждение и обернулись к молодому инженеру, тут же смутившемуся от такого внимания к своей персоне. — Что-то нужно? — спросила Киорето. — Н-нет… я просто… — ещё сильнее смутился Финн, не зная, как объяснить своё присутствие. Алестра, обернувшись к нему, махнула ему рукой, и юноша поднял руку в ответ. — Я… может быть, зачем-нибудь нужен?.. — Да, помоги упаковать продукты! — донёсся с кухни голос доктора Надера, и молодой инженер, облегчённо вздохнув, поспешил на кухню, где врачи и биологи осматривали запас продуктов, решая, что можно взять с собой на орбиту, что не переживёт взлёт, что слишком тяжёлое, что быстро испортится вне холодильника, что лучше съесть на земле, и так далее. Через тонкую перегородку до него долетали обрывки обсуждений за столом — стоит ли просить прощения за применение несмертельного оружия? — нет, лучше о нём вообще не упоминать. Может быть, предложить представителям недовольных выступить и сказать, чем они, собственно, недовольны? — но Де Лука был категорически против, Алестра и психологи поддержали его, сказав, что толпа может расценить как провокацию абсолютно всё что угодно, и хамалька добавила, что джалийские гвардейцы наверняка тоже будут против. Первоначальную дипломатичную формулировку послания Алестра забраковала как слишком «лицемерную»: «джалийцев она только разозлит сильнее» — и некоторые фрагменты обращения пришлось переписать. Наконец, текст обращения был составлен и гласил он примерно следующее: «Уважаемые граждане Джалийской Республики, к вам обращаюсь я, Рене Леон, посол Организации Местного межзвёздного облака в Джали и на планете Эарсия. Мы знаем, что некоторые из вас выражают протест против нашего пребывания на планете и требуют, чтобы мы покинули планету. Однако представители вашей цивилизации предупреждали нас игнорировать все политические заявления, сделанные во время сезона течки, и мы будем рассматривать требования к нам покинуть вашу планету как таковые заявления, которые следует игнорировать. Мы выражаем надежду, что эти требования не выражают никакой глубинной ненависти вашего народа к нашим расам и не помешают дружеским отношениям между нашими цивилизациями. После того, как сезон течки закончится и эмоции улягутся, мы готовы будем обсудить все возможные ваши претензии к нам, и как их можно удовлетворить. Мы надеемся, что ни один эарсиец не погибнет от наших рук, и ни один из наших сотрудников не погибнет от рук эарсийцев, и ничто не нарушит мира между нашими цивилизациями». — Надо бы ещё перед записью показать текст обращения рейсу Понгсапату — возможно, он захочет внести какие-нибудь коррективы, — спохватился Леон. — Да, пожалуй, — согласились его коллеги. — Тогда давайте сделаем копию, и… кто отнесёт её гвардейцам? — Маккормак, — вклинился вдруг Де Лука, — помоги установить камеру для съёмок! — Финн был слегка застигнут врасплох, но раз целый начбез приказывает, значит, надо. Снимать видеообращение решили на фоне лагеря, для этого нужно было установить камеру, телесуфлёр, освещение, привести вспотевшего на тропической жаре руководителя группы в приличный вид… работа, в общем, не для одного Финна — целая команда занималась этим, когда вернулся отосланный Ярослав с командиром джалийских гвардейцев и двумя солдатами — все в ярких, совершенно не камуфляжных мундирах, все высокого роста, все полноватые, а командир и вовсе по-настоящему грузный, будто по полю боя (если бы таковой вдруг начался) он собирался перемещаться только на машине, все безусые и безбородые (в отличие от большинства джалийцев, носивших усы и бороды — понятно, потому что евнухи). Ярослав, как показалось Финну, чувствовал себя некомфортно рядом с джалийскими гвардейцами (потому что их трое, и они вооружены?), а вот командир джалийцев улыбался, словно насмешливо. — Рейс посол, — обратился он к Леону всё с той же улыбкой, — позвольте лучше нам обеспечивать безопасность вашей миссии — это наша обязанность, — Леон при этих словах нахмурился… да и не только он один. — Просто позвольте нам делать свою работу… я не думаю, что ваше обращение сильно поможет… но даже если оно остудит хотя бы одну горячую голову — что ж, это будет лучше, чем ничего, — Леон кивнул в ответ. — Но я решил, что тоже сделаю своё заявление. — Конечно, рейс хванкеш, — кивнул Леон. Камера была настроена, Леону оставалось только прочесть своё видеообращение перед камерой, а затем камеру развернули в сторону военного лагеря, и перед ней встал командир республиканских гвардейцев. — Сограждане! — заговорил он, сурово глядя в камеру. — К вам обращаюсь я, Саварат Понгсапат, хванкеш джалийской республиканской гвардии, командир… (название подразделения Финн не разобрал). Приказом рейса президента Ниттуна Кхманасая я был поставлен защищать лагерь инопланетных послов от угроз снаружи и изнутри, и до тех пор, пока не закончится сезон течки, никто, даже сам рейс президент, не может отменить этот приказ! Рейс посол высказал желание, чтобы ни один джалиец не погиб от руки инопланетянина, и ни один инопланетянин не был убит джалийцами, и я обязан проследить, чтобы этого не произошло, используя любые — любые, я подчёркиваю! — необходимые меры. Граждане, пожалуйста, оставайтесь дома, наслаждайтесь своими жёнами, любимыми и не участвуйте ни в каких уличных беспорядках. Вы не хотите, чтобы наша страна, наша планета была ввергнута в войну против межзвёздной империи! После записи солдаты удалились — инженерам ещё предстояло перевести видеозапись в «удобоваримый» для электроники хамальцев формат. Наконец, запись была передана джалийским гвардейцам, теперь они должны были её обнародовать, а обитателям лагеря оставалось только ждать… и слушать планетарные новости, и иногда прислушиваться к звукам стрельбы вдалеке — джалийские гвардейцы сообщали, что протестующие остановлены у городской черты, им не дали даже приблизиться к лагерю. Несколько раз Финну и Алестре удавалось улучить возможность уединиться в «будке для секса», но каждый раз юноша долго не мог поймать нужный настрой, и им приходилось долго «разогреваться» — даже гиперсексуальная хамалька в течке в эти моменты с трудом могла настроиться на мысли о сексе. Мысли то и дело возвращались к тому, что будет дальше, что готовит им завтрашний день. Но, по крайней мере, до конца сезона течки оставалось меньше недели — им нужно было перетерпеть всего несколько дней, надеясь, что за это время не произойдёт никаких по-настоящему серьёзных инцидентов…