***
Серафима засмеялась. — Правда? Как ты умудрился смешать не те реагенты? — Я-то откуда знаю?! — раздалось возмущение из телефона. — Я не зельевар, вообще-то! Серафима разговаривала с Климом по видеосвязи. Долмацкой надо было сегодня вечером уезжать на дело, поэтому встречаться не было смысла и влюблённые ограничились звонком. Серафима посвятила Клима в темные дела своей семьи, потому что извиваться во лжи, как змея в затянутой удавке, она больше не могла. — А чем ты сегодня будешь заниматься? — поинтересовался Поликутин. — Тебе же это не нравится, — сконфузилась Серафима. — Нет-нет, — поспешно возразил Клим. — Ты не так меня поняла, Сим. Просто если это опасно, то может лучше… Ну… — О, так ты обо мне заботишься? — Забочусь, и мне не стыдно за это! Береги себя, хорошо? И напиши, как закончишь, чтоб я не волновался. — Хорошо. Пока! — Пока! Серафима отключилась и прикрыла глаза. Клим такой заботливый… Конечно, она ему напишет. Но если это дело опасно, то Серафима пойдёт туда тем более. Она подготовлена с детства, от предвкушения риска и адреналина у неё бегают мурашки. Тут телефон издал вибрацию. Серафима нахмурилась и поднесла экран к лицу. Тим: Привет. Можно заскочить к тебе на чай?Вы:
С чего это вдруг такое желание? Ты отродясь по доброй воле ко мне не жаловал.
Тим: У меня разговор есть. И будет лучше, если твой отец тоже будет присутствовать. Серафима нахмурилась и села. А вот это уже серьезно.Вы:
Ладно. Я предупрежу его.
Долмацкая вышла из комнаты и прошла дальше по коридору до дубовых дверей. Она постучала, и, услышав изнутри такой же стук - специальный знак - вошла, закрыв за собой дверь. Платон сидел за своим рабочим столом. Окна занавешены бархатными красными занавесками. Вдоль стен высятся до самого потолка шкафы, за стеклянными дверцами которых виднеются множества книг, затрагивающие самые разные темы и написанные на множестве различных языков. Рабочий стол пребывал в порядке, за исключением нескольких стопок бумаг, с которыми Долмацкий сейчас и занимался. — Тимофей хочет прийти, — оповестила Серафима. — У него есть к тебе разговор. Ну, мне кажется, что к тебе. Платон нахмурился. — Разговор… — задумчиво протянул он. — И как скоро он придёт? — Не знаю. Он просто сказал, что зайдёт. — Тогда следует подготовиться. У нас как раз скоро ужин. Пусть засервируют ещё на одного человека. Серафима кивнула и направилась к выходу из кабинета, но тут отец окликнул ее. Долмацкая повернулась и изогнула бровь. — Что такое? — Ты доверяешь этому человеку? Серафима вскинула обе брови. — Тимофею? Да, доверяю. — Ты доверяла прежнему Тимофею. А доверяешь ли ты нынешнему? — К чему ты клонишь? — Тимофей сейчас подвластен Морт-Дэ-Нэву. Кто знает, что взбредёт ему в голову. А если это ловушка? — Пап, — Серафима начала заводиться. — Тимофей уже давно без колье, колье, которое должно было убить его! Знаешь, на твоём месте я бы радовалась, что Тимофей другой. Прежний он от тебя бы живого места за такую подставу не оставил! Платон выдохнул и покачал головой. — Вы, молодежь, слишком цепляетесь друг за друга. — И хорошо, что цепляемся. Пап, я не хочу с тобой ссориться. Давай закончим. Долмацкие вышли из кабинета и спустились вниз. В гостиной уже сервировали длинный стол, уставленный небольшим количеством яств и закусок у центра. Платон отдал распоряжение, и вскоре в гостиной появился ещё один стул и приборы с посудой. Раздался звонок. Платон направился к входной двери и взглянул на экран домофона, уже понимая, кто там. Через минуту Тимофей оказался на пороге. При виде него телохранители сразу закрыли собой Долмацких. Белая одежда пациента, перепачканная в крови и порванная, уже давала повод заподозрить неладное. Тимофей поднял руки. Серафима, давно не видевшая друга, ужаснулась от его бледности и худобы. Перед ней стоял призрак того Ликоя, которого она знала. — Не нужно лишний раз напрягаться, — сказал Зверев. — Если б я хотел вас перебить, я бы не выбросил по дороге меч. — Что ты хотел? — лаконично поинтересовался Платон. — Вы даже не спросите у меня, почему я в таком виде? Собственно, в этом и кроется причина моего визита. И я бы хотел обговорить это наедине с членами семьи. — когда телохранители и после этих слов не сдвинулись с места, Тимофей закатил глаза. — Если вы не хотите подпускать меня к себе, то не стоило и двери отворять. Мне ничего не стоит вас всех перебить. Серафима насторожилась. Слова отца невольно всплыли в голове и отказывались оттуда уходить. Платон, помолчав, приказал: — Пропустите его. Он наш гость. Ждите у дверей. Телохранители, помедлив секунду, неохотно расступились. Платон указал кивком на кухню, позвав Тимофея следом, и Зверев прошествовал дальше. Когда все заняли своё место, Избранник Снегов обернулся к выходу. — Им можно доверять? — Они все мои доверенные люди. — ответил Платон. — Я кого попало не нанимаю. Тимофей удовлетворенно хмыкнул. Серафима напряглась ещё сильнее, но внешне этого никак не показала и приступила к трапезе. Платон тоже неторопливо начал есть. Тимофей лишь ковырялся вилкой, не отправляя в рот ни один кусок. — Так что ты хотел рассказать? — осведомился Скорпион после минутной тишины. — Я не понимаю, в чем был смысл отправлять меня за мечом, когда вы сами стараетесь не допустить освобождения Огненного Дракона. Если демон не вырвется на свободу, то и во мне нет нужды. — Не хочу выражаться грубо… — Я для вас запасной план? Тимофей сказал это так резко, что Серафима чуть не поперхнулась. Платон осторожно отложил приборы, тоже почувствовав подвох. Зверев тем временем прищурился и продолжил, опустив взгляд на стоящий рядом бокал с водой. — Я отдал свою природу, свою душу, жертвуя почти всем, что у меня было. Я переношу пытки Морт-Дэ-Нэву, который наказывает меня, опять-таки, из-за вас. Даже с Алисой я бьюсь в одиночку и без чьей либо помощи. Из-за вас. Снова повисло молчание, от которого по спине Серафимы пробежал холодок. Ей не нравилось, к чему клонит Тимофей. Отчасти потому, что она совсем не понимала, к чему он клонит и зачем заявился в их дом. — Нет, вы не поймите меня неправильно, — Тимофей в усмешке дёрнул уголками рта. — Но не проще ли вам снять своё магическое кольцо с крышки гроба? Дракон освободится, и я с ним мигом расправлюсь. Вот оно. Серафима с трудом проглотила еду. Платон кашлянул и отпил из бокала вина. — Это невозможно. — Да вы что? А моя мать как-то справилась. Платон прикрыл глаза, пойманный на лжи. Тимофей самодовольно фыркнул и откинулся на спинку стула. — А она ваша ученица. Неужели вы не знаете ни одного способа? Мне известен только один. Смерть носителя медальона. — Для этого нужно огромное количество магии. — И вы, не просто председатель круга, но и могущественный маг, не владеете таким ресурсом? Платон промолчал. Тимофей разочарованно цыкнул, и Серафима решила сменить тему, чтобы разбавить обстановку. — Почему на тебе кровь? — спросила она. — И вообще одежда из больницы? Тимофей оживился. — О, тут все довольно просто. Я решил, что для всех будет куда лучше, если я буду находиться рядом с Ириной, мне же все равно нужно ее навещать. И как раз во время моего визита охрана больницы не справилась со своей работой. — Что? — Платон сжал кулак. — Что с работниками? — Как бы прискорбно это ни было, — Тимофей вздохнул. — Но все они мертвы. Алиса расправилась со всеми. — Алиса?! — воскликнула Серафима. — Благодаря ей я сейчас хожу в собственной крови. О, наверное, мне стоит упомянуть еще кое-что. Ирина ее убила. Долмацкие замерли на своих местах. Платон побледнел, и только он хотел подорваться с места, как из-за стула показались ледяные лозы. Серафима подскочила, но путы сковали и ее, намертво приковав к стулу. — Охрана! — рявкнул Платон. — Как хорошо, что вы сами обо всем догадались, — Тимофей улыбнулся. — Только вот ваши телохранители вас уже не спасут. Серафима дернулась, но ничего не произошло. Она в ужасе подняла взгляд на друга. — Тим, ты что творишь?! — Вам должно быть известно, чего хочет Морт-Дэ-Нэву. Убить Огненного Дракона. И меня внезапно осенило, — Тимофей поднялся, и в его руке возник ледяной кинжал. Зверев неспешно двинулся вдоль стола. — Ведь единственная преграда перед Змеем, это вы, — он указал остриём прямо на Платона. — Ты не представляешь, что произойдёт, если я сниму кольцо, — процедил Платон. — Наша армия не готова… — Армия? — Тимофей рассмеялся. — Вы называете подростков армией? Бросьте, она вам ни к чему. Я один устроил геноцид в тёмной академии. Вы считаете, что я не справлюсь с такой же оравой, но озлобленных и обиженных на мир детишек? Зверев подошёл к мужчине вплотную, и его взгляд зацепился за татуировку на предплечье. Парень с любопытством оттянул рукав рубашки. — Вы поглядите, а ведь кровоточит уже. Знак того, что я безумствую и меня надо остановить. — Тимофей! — Серафима почувствовала, как в горле образуется жёсткий ком. — Это не ты! Тимофей поднял на неё взгляд. — А я и не отрицаю. — он повернулся обратно к Скорпиона. — Я просто хочу все это поскорее закончить. Снимите кольцо. — Платон попытался вырваться, и Тимофей вздохнул. — Я не хочу вас убивать. Но вы прямо вынуждаете меня к этому прибегнуть. — Нет! — воскликнула Серафима. — Тим, прекрати! Тимофей повернулся к ней, и тут в его глазах промелькнул коварный блеск. Зверев ухмыльнулся. — Хотя, есть и другой вариант. Раз вы не хотите меня слушать, может, мне уговорить вашу дочь попросить за меня? И, угрожающе поигрывая кинжалом, Тимофей направился к напуганной Серафиме. Долмацкая едва успела спрятать телефон в карман. Зверев приблизился к ней, обошёл и встал за спиной. Серафима почувствовала, как от него веет невероятным холодом, а ведь он ее даже не касался. Платон прошептал: — Не надо… Только тронь мою дочь! — Я и не стану ее трогать. — Тимофей протянул Серафиме ледяной кинжал. — Возьми. Серафима ощутила слабое приятное покалывание в голове. Её рука сжалась на прозрачной голубой рукояти. Путы с одного запястья растаяли, и Тимофей произнёс: — Приставь нож к своей шее. Рука Серафимы послушно поднялась. Платон в ужасе вытаращил глаза. —Ты не посмеешь! — в отчаянии рявкнул он. — Все зависит от вас. Верно, Сим? И Серафима ответила: — Верно. Тимофей засмеялся, встал между родственниками и протянул: — «Глас» очень полезная вещь. А благодаря пройденным испытаниям и отсутствию всяких помех, моя сила стала единой с силой Морт-Дэ-Нэву. Так что теперь даже Первородные беспрекословно мне повинуются. — он повернулся к Платону. — Вам повезло, что вас медальон защищает от моей магии, но он не защищает вашу дочь. Снимайте кольцо. — Тимофей, умоляю тебя. Армия не готова, мы все не готовы! — Огненный Змей тоже такого не ожидает. Пока он собирается, соберётесь и вы. — Прошу, оставь Серафиму. Давай просто поговорим… — Я уже поговорил с вами. Зря тянете время. — Тимофей взглянул на Долмацкую и мягко улыбнулся. — Надави. Серафима растерялась. А стоит ли ей это делать? Она неуверенно подняла руку и медленно провела по горлу. Тонкое острое лезвие чуть вспороло кожу. По шее потекли горячие ручейки крови, пачкающие футболку. Платон задрожал и забился, пытаясь сломать ледяные оковы. Тимофей с насмешкой вскинул брови. — А ведь она может и убить себя, достаточно одного моего слова. Хотя, кажется мне, я просто тяну кота за хвост. — Тимофей повернулся к Серафиме, и от его взгляда Долмацкая затрепетала. — Ты не против, если мы сделаем это вместе? — Не трогай ее! Оставь ее в покое! Серафима медленно покачала головой. Тимофей приблизился, и Долмацкая ощутила внутри приятный холодок от его присутствия. Серафима с благоговением смотрела, как Зверев ей улыбается, как протягивает к ней руку. Но как только Тимофей бережно взял ее за запястье, раздался мощный взрыв. Светильники с грохотом разлетелись, погрузив комнату в полумрак. Серафима отлетела к стене и с криком упала на пол. В голове тут же прояснилось, и, осознав произошедшее, Долмацкая в ужасе подорвалась с места. Она… Она чуть не убила себя! Когда пыль улеглась, в центре комнаты стоял огромный золотой скорпион, единственный освещающий помещение. Благодаря ему и возникла ударная волна, сломавшая лёд. Поджаренные блюда валялись на полу, стол разлетелся в щепки, везде валялись осколки посуды. Платон подбежал к Серафиме, обеспокоенно глядя на неё, и Серафима быстро заверила его, что она в порядке. Они вдвоём огляделись. — Где Тимофей? — выдохнула Долмацкая. — Его тоже откинуло, — произнёс Скорпион, напряжённо вглядываясь в темноту. — Но куда, я не заметил. Треск. Долмацкие одновременно подняли головы и увидели, как по стенам стал расползаться иней. Послышался тихий вздох, эхом прокатившийся по коридорам особняка. — Он точно не ушёл, — подметила Серафима. — Он где-то рядом. Она и подумать не могла, что Морт-Дэ-Нэву изменит Тимофея настолько сильно. И подумать не могла, что Тимофей, чтобы добиться своего, пойдёт на такую жестокость. — Ложись! Платон откинул дочь на пол, пригнувшись вместе с ней, и прямо над ними в воздухе пронёсся ледяной кинжал, воткнувшийся в стену. Скорпион повернулся к выходу, освещая проход, и сердце Серафимы пропустило удар. К ним, шатаясь из стороны в сторону, шли Георгий, Глаша и ещё одна домработница в сером костюме, имя которой Серафима никак не могла запомнить. Они были увиты ледяными цветами, все в крови. Именно от этих ужасных растений все трое и погибли. Но сейчас их глаза светились ярким голубым огнем. Георгий замахнулся снова, чтобы запустить второй кинжал. — Цветы помогают мне ими руководить, — пронёсся по всему дому шёпот Тимофея. — Мертвецы такие податливые… С живыми такого не сделать.