***
Большой зал был наполовину пустым в столь ранний час. Гермиона без особого энтузиазма перемешивала овсянку с ягодным джемом. Никого из друзей не было: они всегда любили поспать и приходили почти под самый конец завтрака. Рядом сидела Фэй и что-то рассказывала про новую пару с Пуффендуя, но Гермиона, погружённая в мысли, пропускала почти все слова мимо ушей. Малфой сидел почти аккурат напротив, но их разделяли два стола и проход. Гермиона не могла вспомнить, чтобы хоть раз взглянула на него за всё это время. Она вчера была уверена, что будет изъедать свой мозг из-за произошедшего, но сознание услужливо подкинуло ей новую, более горькую пищу для размышлений. Почему-то она думала, что чувствовала его взгляд пару раз. Но ей, разумеется, могло показаться. — Грейнджер? — мужской голос вытянул из омута отстранённости, напротив показалась фигура в форме Когтеврана. Гермиона помедлила несколько секунд, а затем всё же отложила ложку и переключила внимание на парня. — Кристофер? Она почти не видела его с того вечера. Он мелькал где-то на периферии, но Гермиона предпочла забыть о его существовании и о том, что произошло. Ей хотелось верить, что Салем выбрал ту же модель поведения. Ошиблась. — Как твои дела? — голос Кристофера был совершенно очевидно едким. Он даже не пытался изобразить дружелюбие. Сидящие рядом гриффиндорцы отвлеклись от своих тарелок и стали наблюдать за разговором. — Замечательно, а что? — она даже не собиралась из вежливости уточнять, как же у него самого дела. Ей было плевать. — Просто было интересно, не совестно ли тебе. Всё гадал, знают ли твои друзья о том, какой образ жизни ты ведёшь на самом деле? — губы Салема растянулись в гадкой усмешке. Он нарочно говорил достаточно громко, чтобы практически каждый студент в Большом зале мог услышать. — Какой же образ жизни я веду? — Гермиона не собиралась идти на попятную. Только не сегодня, когда её настроение с самого утра отправилось к дракклу в задницу. — Мне теперь тоже интересно, расскажи. — Я почти уверен, Гермиона, что ты захотела бы сама рассказать. Ведь если это сделаю я, то все узнают, с кем ты проводишь вечера и ночи, когда покидаешь пределы школы. А может, вас и в школе ничего не останавливает? Грейнджер и бровью не повела. Пальцы плотно сжались на ткани школьной юбки, заставив костяшки побелеть. Она не отрывала взгляда от Салема, стоящего напротив. Ей осточертело. До скрежета в зубах надоело оказываться загнанной в угол. Мужчины вокруг неё в последнее время только и делали, что давили на неё, унижали. Она постоянно оказывалась в ловушке, её каждый раз приходилось спасать. Но она не такая. Она не жалкая пташка, которую можно запихнуть в клетку и заставить петь на потеху гостям. Всем должно быть ясно, что её нельзя просто так шпынять и обижать. Она никогда не была из робкого десятка, но теперь её воля лишь окрепла. Гермиона научилась выживать. И какая-то жалкая ссора в Большом зале грёбаного Хогвартса не будет ею проиграна. Она была одной из тех, кто выиграл войну, чёрт подери. — Я не расслышала тебя, прости. Подойди, пожалуйста, чуть ближе, — Его самодовольное лицо приблизилось, он сделал пару шагов к столу и слегка нагнулся над скамьёй. На губах играла улыбка. Несколько секунд Гермиона удерживала на нём взгляд исподлобья, а затем резко поднялась и схватила Салема за галстук когтевранской расцветки. Она притянула его к себе, чем заставила одним коленом почти упасть на скамью и ладонями опереться на гриффиндорский стол. — Скажи мне, Кристофер, я кажусь тебе дурочкой? Девочкой, которую можно запугать идиотским шантажом? Я такое впечатление произвожу, м? — потянула сильнее, сдавив горло и вынудив отклонить голову. — Думаешь, что я не могу сама за себя постоять? Тогда ты ошибаешься, прости. — Убери руки, Грейнджер, — Кристофер попытался остановить её, но шаткое положение не позволяло сдвинуться или поднять руки. — Ты ведь хотел рассказать всем какую-то историю. Давай, я слушаю тебя внимательно, — Гермиона приблизилась почти вплотную, глядя ему прямо в глаза и с усердием отчеканивая каждое слово. — Расскажи им, Кристофер. Расскажи, как это было. Мы все послушаем о том, как ты облажался. Ну же, Кристофер, почему ты молчишь? Она дала ему несколько секунд, выдержав битву взглядов. Затем с силой оттолкнула его от себя, отчего Салем повалился на пол в проходе между столами. Гермиона смотрела на него и ощущала странный прилив эмоций. Она никогда прежде не выплёскивала негатив подобным образом. Это казалось ей чем-то первобытным и диким. Не хотелось признавать, но на долю секунды она поняла, почему Малфой и остальные делают это. Почему выходят на тот ринг набивать друг другу морды. В этом было… что-то. Кристофер растерянно просидел на полу с полминуты, но затем пришёл в себя и собирался подняться. Лицо его раскраснелось, глаза стали чуть ли не сочиться гневом. Он предпринял попытку подняться, но кто-то случайно наступил на полы его мантии. Стоило взглянуть на начищенный ботинок, его обладатель тут же убрал ногу, а перед взором когтевранца появилась мужская рука. — Тебе помочь, Салем? — Малфой звучал холодно, как и полагалось. Он смотрел на Кристофера совершенно беззлобно, даже равнодушно. И лишь единицы знали, что лучше бы он метал молнии. Салем проглотил слова, застрявшие в горле. Он всё же поднялся, проигнорировав протянутую руку. — Обойдусь, — процедил он и вышел из зала. Малфой дал себе секунду, а после так же последовал к выходу, где уже ждал Блейз. Гермиона всё это время наблюдала за ним, провожая. Злость накатила с новой силой. — Что? — она обратилась к ученикам, которые так и не притронулись к еде с тех пор, как начался её разговор с Кристофером. — Ешьте свой завтрак и смотрите в свои тарелки. Собрала сумку и быстрым шагом почти вылетела из Большого зала. Овсянка была вкусной. Жаль, что не доела.***
— Зачем ты сделал это? Она догнала его почти сразу, извинилась перед Блейзом и утащила Малфоя в одну из тёмных ниш. Теперь он стоял прямо перед ней — весь такой Малфой. Белоснежная рубашка, брюки из дорогой и безупречно сидящей ткани, туфли из натуральной кожи. Перстни на обеих руках, эксклюзивные часы. В нём всегда и всё было идеально. Её это злило. — Что сделал? — он смотрел на неё каким-то странным взглядом. — Заступился за меня, — каждое слово было пропитано раздражением. — Я не заступался, ты сама неплохо справилась с ним. — Нет, ты подошёл к нему и стал угрожать одним своим взглядом. Кристофер собирался что-то ответить мне, и я бы с удовольствием продолжила спор. Потому что я могу! Не нужно постоянно спасать меня, я сама… — Дети примерно к двум годам начинают проявлять излишнюю самостоятельность. Это выглядит всегда забавно со стороны, потому что по факту они не могут и половины вещей сделать без помощи взрослых. Ты сейчас напоминаешь мне двухлетнего ребёнка, Грейнджер. — О, да, отлично, самое время ещё и назвать меня ребёнком! Что бы ты себе там ни придумал, не надо постоянно… — Потому что Поттер и Уизли никогда не показывали тебе, как ведут себя мужчины. Они никогда не делали достаточно, чтобы обезопасить тебя, не так ли? — Каким-то образом Гермиона ощущала себя загнанной в угол, хотя у стены стоял Малфой. — Ты злишься, потому что не привыкла к такому. Ты привыкла быть сильной и независимой, потому что к такому тебя вынудили обстоятельства. — Хватит! Почему ты всё время говоришь про Гарри и Рона? Они мои друзья, я люблю их, и ничего не изменит моего мнения о них, — Гермиона осмелела, ткнула Малфоя в плечо пальцем так, что он слегка отклонился назад. — Потому что ты загоняешь меня в свои рамки, какие-то выдуманные стандарты. Но я, блять, не такой, как твои дружки, поэтому не надо ждать от меня того, что ты обычно получаешь от них, — он перехватил её руку и несильно сжал запястье. — Я и не жду! Я вообще ничего от тебя не жду! Иди ты к чёрту, Малфой! — Гермиона начала дёргать рукой, пытаясь высвободиться и уйти. Внутри неё будто рос огромный шар с электричеством, который был готов в любой момент разорваться и поразить своими разрядами каждого встречного. Малфой огляделся по сторонам и потащил её к ближайшему кабинету. Гермиона продолжала сопротивляться, едва передвигая ногами вслед за ним. Она с яростью швыряла в него оскорблениями и ругательствами, страшно мечтая проклясть его. Дверь за ними захлопнулась, и Гермиона оказалась в пустом классе. Малфой накладывал заглушающие и запирающие чары. Вот сейчас. Он убьёт её абсолютно точно. Всё это время она выводила его и злила, поэтому пришёл час расплаты. Её тело найдут в старом забытом классе, разложившееся и покрытое мухами. — Ты… что ты делаешь? — дрожь в голосе выдала её с головой. — Ударь меня, — Малфой прошёл к последнему ряду парт и облокотился на одну из них, призывно разведя руки в стороны. — Что? — Гермиона растерялась, она переступала с ноги на ногу, глядя на него как на сумасшедшего. — Что слышала, — тон его был спокойным и даже снисходительным. — Ударь меня со всей силы. — Я не буду бить тебя, Малфой. Открой дверь, — её начала напрягать вся эта ситуация. Она не видела логики в его действиях. — Ты не выйдешь отсюда, пока не ударишь меня. — О, тогда ты невероятно уверен в своём запирающем заклинании, потому что мы проходили их ещё на первом курсе, как и контрзаклятие. — Она приблизилась к двери и почти достала палочку, как в спину прилетел голос Малфоя: — Да, уверен, что кто-то вроде тебя справится с этими чарами. — Он проследил за тем, как она застыла и напряглась, сжав лямку сумки. — Хотя готов поспорить, что идиот вроде Уизела не смог бы. Кстати, вам уже выплатили награду за заслуги перед магическим миром? Просто странно, что этот недоумок всё ещё ходит в нищенских свитерах и нелепых брюках. И, кстати, Поттер со своей… Гермиона потратила полсекунды на то, чтобы бросить сумку, развернуться и побежать в сторону Малфоя. Она подлетела к нему и замерла в миллиметре от его лица, пальцы её сжимались и разжимались в воздухе. Грейнджер ощущала клокочущую ярость у самой глотки. Драко смотрел на неё с каплей насмешки, стоял спокойно и ждал. Он легко прочитал в её глазах сомнение, поэтому осторожно поднял руку, обхватил её лицо и приблизился к уху. — Ты отвратительно целуешься, Грейнджер. Щёки Гермионы вспыхнули, и она сдалась. Занесла руку и со всей силы ударила Малфоя кулаком в грудь. Приятный импульс разогнался и пробежал по всему телу. Адреналин выстрелил куда-то в кровь и заставил её поднять вторую руку, повторив движение. Удары сыпались на Малфоя с завидной частотой, сопровождаемые тяжёлым дыханием Гермионы. Она даже не сдерживалась, просто вымещала на нём весь свой стресс, что накопился за время. Малфой ждал. Он терпел удары и следил за выражением её лица. Он знал наверняка, что должно произойти рано или поздно. Любая плотина падёт под достаточно сильным натиском. Драко ждал, когда она сорвётся и по-настоящему выплеснет всё. Удары замедлились и стали совсем слабыми. Гермиона вымученно смотрела на измятую рубашку Малфоя. У него наверняка останутся синяки. И ночью приснился такой ужасный кошмар. Кристофер довёл её до публичного выступления прямо на глазах у других учеников. Затем Малфой словно старался добить её своими провокациями. Всё это вылилось из Гермионы горячими слезами, когда она обессиленно опустила руки. Не получилось даже сдержать рыданий и всхлипов, которые нескончаемым потоком покидали её рот. Она устроила самую настоящую истерику перед Драко Малфоем. Какая жалкая. Драко всё ещё молча наблюдал за ней, позволяя пережить этот момент самостоятельно. Ей не нужна была жалость и не нужны были утешения. Она просто должна была выпустить всё это. — П-прости м-меня, я не х-хотела тебя бить, н-но ты… — голос срывался от душащих всхлипов. — Больно? — Нет, Грейнджер, не больно. Я сам предложил тебе, всё нормально. — Драко заметил, что её глаза становятся чуть ярче, когда она плачет. — Хочешь ещё раз ударить? — Нет, не хочу, — Гермиона издала лёгкий смешок, вытерев лицо тонким носовым платком, который вытащила из нагрудного кармана. — Но я… — Что? — Я… Ну, ты так думаешь? — Она увидела вопросительно поднятую бровь и с сомнением выдавила из себя: — Что я плохо целуюсь? Он задержал на ней секундный взгляд и рассмеялся. Гермионе, кажется, нравился его смех. — Ты проигнорировала всё дерьмо, что я вылил на Уизли, но поинтересовалась этим? — в голосе всё ещё плясали веселинки. — Нет, я так не думаю. Она почувствовала себя полной дурой. Гермиона в очередной раз покраснела, хотя щёки и так были красными от слёз, поэтому особой разницы никто бы не заметил. Она уверенно решила, что должна как-то оправдать себя. — Ты всё не так понял, просто то, что ты сказал про Рона, это самый настоящий… — Убеди меня. — Что? — Гермиона окончательно решила, что сегодня у Малфоя немногословное, но вполне игривое настроение. Мысль о его поведении не успела пустить корни в её мозгу, как была тут же безжалостно выдернута. Малфой обхватил её лицо руками и поцеловал. На этот раз Гермиона ответила сразу. Правой рукой она зарылась в его волосы, слегка массируя кожу головы. Его язык вытворял какие-то неведомые вещи, потому что сама Гермиона не поспевала за ним. Крепкие руки отпустили её лицо и принялись исследовать тело, начав с шеи. Она ощутила дрожь и мурашки, едва удержав себя на месте. Ей было щекотно, но всё же больше приятно. Холодные подушечки пальцев гладили кожу ключиц, забираясь под ворот рубашки. Свободная рука нашла талию и достаточно грубо сжала, комкая ткань. Она не выдержала и ухватилась за широкие плечи, чтобы устоять на ногах. Не успела голова прекратить кружение после нехватки воздуха от рыданий, как теперь Гермиона снова задыхалась. Рот Малфоя переместился, теперь покусывал и посасывал кожу на линии челюсти. Чертовски приятно. — Малфой… — вышло как-то совсем жалобно, но её не волновала собственная честь на данный момент. — М? Мужские губы не отрывались от её кожи, теперь перебираясь на шею. Горячий язык выписывал круги, оставлял мокрые дорожки, а затем зубы прихватывали чувствительную кожу, позволяя Гермионе сходить с ума от контрастных ощущений. Драко умело расстегнул две верхние пуговицы рубашки, чтобы открыть себе доступ к ключицам. Ему нравилось, как судорожно Грейнджер вздыхала и изредка всхлипывала, лаская его слух. Он не собирался. Не собирался делать с ней ничего такого сегодня. Но разве он мог удержаться? Она стояла перед ним раскрасневшаяся и возбуждённая своей истерикой. Салазар, это было выше его сил. И вот она чуть ли не скулила от того, как его пальцы сжимали талию, а язык выписывал узоры на ключицах. Почему она такая сладкая на вкус? Почему так хочется услышать её настоящие стоны? Как бы она звучала, если бы он вошёл в неё? Он бы опустил руку прямо на клитор, описывал круги и доводил её до исступления. В это время член упирался бы прямо… — Блять, нам надо прекратить, — Малфой сам себе прикусил язык, отстранившись и отведя взгляд. Если бы он посмотрел на неё, то увидел бы. Увидел бы, как она тяжело дышала, как вздымалась её грудь и как блестела вся шея от его же слюны. Ему нельзя было этого видеть сейчас. — Да, да… скоро урок начнётся. — Гермиона непослушными пальцами застегнула пуговицы, подправила рубашку и, не дожидаясь Малфоя, выбежала из двери, которую он успел открыть. Он просидел за партой пару минут. Дыхание наконец восстановилось, а пальцы перестали ныть без ощущения женского тела под ними. Где-то за дверью послышались торопливые шаги и разговоры учеников. Кажется, он опоздал на урок. — Дерьмо.