Погода была просто отвратительной. Под стать настроению Гермионы. С неба беспрестанно падал мелкий мокрый снег, заставляя волосы липнуть к лицу, а одежду становиться омерзительно влажной.
Как и обещал, Драко сделал обход территории, после чего сухо сообщил, что всё в порядке. Гермиона в ответ лишь кивнула и сама направилась на улицу. Она, как оказалось, скучала по окрестностям поместья. Ей не терпелось поскорее увидеть море. Пусть в прошлый раз её прогулка к воде закончилась печально, больше такого не повторится. На этот раз она держала палочку наготове, несмотря на проверку Малфоя.
В голове роились мысли о прошедшем разговоре. Они жужжали и жалили прямо по черепной коробке, впрыскивая свой яд. Шум волн приближался, что немного перебивало хаос в голове. Гермиона чувствовала себя виноватой, иначе и быть не могло. Но в ней поселились две личности, которые ожесточённо спорили между собой, разрывая её пополам.
С одной стороны, она должна была сначала узнать о прошлом Эмили, а уже затем судить и делать выводы. Ей ли не знать о том, как люди могут судить о тебе по одному-единственному фактору, что совершенно ужасно. И не стоило быть такой строгой с человеком, которого она не знала раньше. В конце концов, ей не приходилось так уж много времени проводить в компании блондинки, могла бы и потерпеть.
Однако, с другой стороны, придурок Малфой должен был объяснить ей всё с самого начала. Гермионе больше нравилось склоняться к этой своей личности, потому что злиться на него было легче, чем на себя. Ведь он с самого начала всё знал, но до последнего держал её за идиотку, чтобы в итоге пристыдить. Как он вообще посмел обвинять её в чёрствости, если она ничего не знала толком? Мерлин, да у Гермионы же нет никакого дара ясновидения или подобной ереси. Она никак не могла представить то, что в итоге высказал ей Малфой. Поэтому винить её не в чем.
Как бы то ни было, к окончательному решению Гермиона не пришла. Только лишь поняла, что ситуация для неё неприятная. Эта ссора помогла ей на пару часов забыть о том, что ночевать предстоит одной. Но теперь, пока она стояла у скалистого берега, в душе снова зарождалась паника. Гермиона не была слабачкой и могла за себя постоять, но также она не была лучшим бойцом, чтобы суметь противостоять кому и когда угодно. Если кто-то решил бы убить её ночью в поместье, то у него наверняка бы получилось. Из подмоги были бы только Маппа и портрет Блэквеллов.
Негусто.
Грейнджер сдалась и наложила согревающие чары, усевшись на один из крупных камней у берега. Она набрала в руки горстку камешков поменьше и принялась по очереди бросать их в воду, пытаясь успокоить себя. Это помогло. Совсем скоро её мысли сосредоточились только на том, чтобы подальше забросить очередной камень.
Взгляд блуждал по волнам и берегу, то и дело фокусируясь в случайных точках. Одной из таких точек оказалась скала, выступающая прямо над уровнем моря метрах в десяти. Выглядела как идеальная смотровая площадка, поэтому Гермиона поднялась с насиженного места и направилась вдоль берега, взбираясь наверх. Скользкие камни то и дело заставляли оступаться, удерживая равновесие с помощью балансировки рук.
Гермиона не привыкла видеть море таким. Холодным. С детства у неё это слово скорее ассоциировалось с солнцем, теплом и жарким летом. Было удивительно, как природа может быть изменчива. Летом море заставляет людей радоваться и смеяться, а зимой тёмная толща оставляет за собой лишь морозный шлейф в душе. И всё же у нашего мира есть своя особая магия, и она окружает вас, даже если вы магл.
Как и ожидалось, вид с площадки открывался невероятный. В такие моменты Гермиона жалела, что не умеет рисовать. Ей бы хотелось написать картину с открывшимся пейзажем. Она бы приходила на это место каждый день, чтобы видеть, как меняется настроение окружающего мира. С каждым разом это поместье и его территория занимали всё больше и больше места в сердце Гермионы.
Могла бы она называть это место
своим домом? Месяц назад ответ был бы резко отрицательным, но теперь всё иначе. Ей казалось, что могла бы. Она ведь родилась здесь, пусть это и не играет особой роли. Весь интерьер особняка, её собственная спальня, эти сады и выход к морю. Всё это приводило в восторг.
Это подходило её душе.
— Думала об этом когда-то? — Малфой имел привычку подкрадываться незаметно, хоть и делал это в большинстве случаев не специально.
Гермиона вздрогнула от резкого звука его голоса, но не обернулась и продолжила стоять у края скалы. Она не знала, готова ли смотреть ему в глаза снова. Её внутренняя борьба ещё не завершилась, поэтому ей стоило сначала разобраться с собственными чувствами.
— О чём? — ей показалось, что ветер и вовсе унёс её голос куда-то далеко, но Малфой всё же услышал.
— О прыжке.
Вопрос был куда глубже, и Гермиона это понимала. Малфой не спрашивал у неё, думала ли она когда-то о том, чтобы спрыгнуть с этой скалы. Он имел в виду:
«Хотела ли ты когда-то уйти из жизни»? И осознание этого холодило куда больше минусовой температуры воздуха. Почему он вообще решил её спросить, разве она…
— Почему ты спрашиваешь? — она всё ещё смотрела исключительно перед собой.
— Можешь списать это на любопытство. Так какой ответ? — Гермионе могло показаться, но его голос стал чуть ближе.
— Да.
Шум волн. Шелест снега. Завывания ветра.
— Как часто?
— Нечасто. Но я… когда я стою на краю, то почти всегда думаю о том, каким был бы полёт. Что бы я чувствовала, чем бы всё закончилось. И что было бы после. Мне приходится одёргивать себя, — её речь то и дело прерывалась на короткие вдохи.
— И когда ты думала об этом в последний раз? — теперь он был почти за её спиной.
Полминуты на раздумье. Хотелось ответить честно ради самой себя.
— На Астрономической башне. Тогда Блейз решил, что я собираюсь ступить за край. — Она не думала об этом всерьёз, но это навязчивое чувство в ту ночь было с ней.
Малфой молчал. Гермиона продолжала вглядываться в буйные морские волны.
Штормило.
Иногда она представляла, каково это — быть морской волной. Глупо, конечно, но разве такие мысли не посещали каждого хоть раз? Ей было интересно, была ли каждая волна отдельным организмом или же вся толща воды управлялась единой душой? Можно ли вообще считать, что у неодушевлённых предметов есть какая-то душа? Хотелось верить, что можно.
Драко, стоявший позади, помедлил пару мгновений, так же устремив взгляд на неспокойное море. Ему нравилось. На секунду даже стало жаль, что мэнор располагался не на морском берегу.
Короткий шаг. Рука сама дёрнулась вверх, опередив мысли. Ни секунды на сожаления, потому что они бы точно сожрали его заживо.
— Прощай, — почувствовал мягкость её плеча всего на миг, а затем хрупкое тело полетело со скалистого выступа.
Он стоял там и наблюдал за тем, как Грейнджер из человека превращалась в тёмное пятно, уходящее под воду. Это было бы так просто. Избавиться от неё. От этой невыносимой всезнайки, которая постоянно лезла под кожу, распарывая её. Она была для него открытым переломом. И это было освобождением от многих вещей. Её смерть.
Челюсть дёрнулась пару раз, и ноги сами сделали шаг.
Гермиона не успела издать ни звука, пока летела камнем вниз. Её парализовало от шока и страха, мозг лихорадочно пытался понять и принять то, что с ней произошло. То, что с ней наверняка произойдёт. Вода оказалась холоднее любых ожиданий, буквально разодрав кожу своими ледяными копьями. Согревающие чары давно развеялись от резкой потери концентрации. Вокруг было темно и страшно. Она открыла глаза, даже не ощутив влияние соли. Но ничего не было видно — всё слилось в единую сине-зелёную массу, кое-где разбавляемую тонкими проблесками света. Падение с такой высоты привело к тому, что тело сразу ушло глубоко под воду. Конечности тут же начали коченеть, пальцы на правой руке моментально свело судорогой.
У неё не было шансов. До берега слишком далеко. Даже если удастся всплыть на поверхность, до суши совершенно точно не добраться.
Поэтому она просто закрыла глаза. Её тело расслабилось, пузырьки воздуха стали проделывать путь наверх. Голова была пустой — ни единой мысли. И это было хорошо.
Гул воды был нарушен звуком удара, а затем Гермиона почувствовала крепкую хватку на талии. Её тело буквально вытянули из воды, потому что сама она уже не способна была шевелиться. Первый живительный глоток воздуха показался лучшим и худшим одновременно. Горло и лёгкие тут же обожгло от морозного ветра, подступал судорожный кашель. Малфой прыгнул за ней и вытащил её. Он был единственной опорой, поэтому Гермионе пришлось вцепиться в его плечи и лишь слабо дёргать ногами под водой. Зимняя одежда прилипла к телу и тянула вниз своей тяжестью, волосы давно спутались и стали сплошным мокрым комом. Глаза щипало от соли и слёз, а изо рта порциями стекала морская вода.
— Что… какого… ты… — губы посинели и отказывались шевелиться.
Пальцы с трудом сжимались, но всё же цеплялись за его плечи. Он был тёплым — почему-то совсем не замёрз.
— Успокойся, дыши. Я вытащу тебя. — Драко использовал магию, чтобы трансгрессировать на берег. Гермиону чуть не стошнило, но она сдержалась, осев на камни.
— Что ты… что ты сделал? Ты чуть не убил меня! Ты хотел меня убить, Малфой? Зачем ты сделал это? — каждая фраза сопровождалась ударом кулака о грудь. Драко наложил на Грейнджер согревающие чары, но её всё равно трясло.
— Я не собирался тебя убивать, — он перехватил её руки и несильно сжал запястья, зафиксировав их в одном положении. — Моя мать чуть не… И если ты продолжала думать о таком, то я не мог это игнорировать. Какие там у тебя были вопросы? Каково это? Теперь ты знаешь. Ты знаешь, поэтому грёбаные башни не будут вызывать у тебя желание прыгнуть.
Гермиона чувствовала, как
задыхается. В груди давно зародилась истерика, заставляющая сердце работать на износ. Горло сдавливали подступающие рыдания, руки мелко дрожали.
— Да кто ты вообще такой? Кто ты такой, чтобы делать нечто подобное со мной? — она встала на шатких ногах и выдернула руки, отступив. — Почему ты всегда думаешь, что знаешь всё лучше других? Думаешь, ты такой умный и всех видишь насквозь. Но это ни хрена не так, Драко Малфой. Не смей даже думать, что имеешь право вытворять такое, оправдывая это какой-то ерундой.
— Ерунда? Ты сказала, что хотела спрыгнуть с херовой Астрономической башни! — впервые за долгое время он кричал на неё. И это было чем-то освежающим.
— Я так не говорила! Я лишь сказала, что мне иногда интересно, как люди ощущают себя в полёте с высоты. Ты просто возомнил себя королём мира, которому всё позволено и всё сходит с рук! — она уже не сдерживала слёз, которые смешивались с солью, застывшей на лице. — И с этой чёртовой Эмили, я не согласна с тобой! Ты не имел никакого права отчитывать меня и за что-то стыдить. Я не знала и не могла знать ничего о её судьбе, поэтому если ты так хотел хорошего отношения, то стоило прояснить ситуацию сразу. Но ты всего лишь высокомерный идиот, который живёт в собственном выдуманном мирке и остальных заставляет жить по его законам. Но это так не работает, Малфой.
Он буравил её взглядом, его ноздри раздувались от частого и глубокого дыхания. Рубашка прилипла к телу и стала почти прозрачной, позволяя разглядеть очертания мышц груди и пресса. Но Гермиона не собиралась ничего разглядывать, её взор был затуманен яростью. Она не просто хотела сбросить Малфоя со скалы, она бы кинула его в самое жерло действующего вулкана.
— Я не собирался тебя убивать, Грейнджер, говорю ещё раз. Ты привыкла делить мир на чёрное и белое, для тебя любой поступок может быть лишь плохим или хорошим. Люди у тебя бывают злые и добрые, никак иначе.
Но и это так не работает. — Он сделал шаг вперёд, Гермиона не посмела сделать ни шагу назад. — Иногда что-то бывает серым, знаешь? Когда ты смешиваешь хорошее и плохое. И серый цвет необходим в этом мире, потому что по-другому быть не может.
— То, что ты сделал, считается серым поступком?
— Да, — он никогда так пристально не смотрел на неё. Его глаза бегали по её радужкам, пытаясь прочесть все мелькающие эмоции.
— Чушь, — Гермиона сама подалась вперёд, оказавшись при этом почти вплотную прижатой к его телу. — Ты опять хочешь навешать мне лапши на уши своими речами, но я не полная дура. Интересно только, что тебе от меня нужно? Чего ты от меня добиваешься, Малфой?
Удивительно, но такой тёплый оттенок её глаз сейчас казался вымораживающим. Драко машинально перевёл взгляд на её губы, которые уже приобрели натуральный цвет благодаря чарам.
— Прямо сейчас? — почти неслышно, низко и хрипло. Гермиона кивнула, опустив взгляд чуть ниже его носа. — Хочу поцеловать тебя.
Она приподняла уголок губ вверх, слегка раскрыв их в призывном жесте. Малфой заметил это и осторожно наклонился к её лицу. Она уже чувствовала горячее дыхание, его чёлка почти коснулась её лба. Когда между их губами оставался жалкий миллиметр, Гермиона прошептала:
— Пошёл ты к чёрту, Малфой, — она оттолкнула его так сильно, что ему пришлось отойти. — Убирайся из моего поместья! Я не хочу тебя видеть.
Она развернулась, под ногами захрустели камни. Ей нужно принять горячую ванну и надеть мягкую пижаму.
И тогда всё пройдёт.
***
Стол был накрыт идеально. Гермиона почти наверняка могла бы сказать, что половины блюд никогда раньше не видела и уж точно не пробовала. Столовый сервиз был изысканным и привлекал внимание не меньше самой еды. Желудок заурчал при виде лакомств, а во рту скопилась слюна. Произошедшее настолько вымотало её, что ей необходимо было поспать пару часов до ужина, чтобы функционировать и дальше.
— Маппа, ты всё это на меня одну наготовила? Я столько за все выходные не съем! — Гермиона не вписывалась в эту роскошь своей хлопковой пижамой, но её это мало волновало.
— Нет, мисс, будет ещё мистер Малфой, — Маппа с осторожностью переложила большой вишнёвый пирог с противня на круглое блюдо. Её, казалось, не смутил кашель хозяйки.
— Он разве не…
— Не мог заставить тебя скучать по мне, — Малфой прошествовал через всю гостиную и уселся прямо напротив Гермионы. Благо стол был достаточно длинным, чтобы она не могла заколоть его ножом в ту же секунду.
— Если тебе показалось, что ты неправильно меня понял, то скажу снова. Проваливай отсюда, — она наколола на вилку огромный кусок стейка, который тут же стал сочиться кровью.
— Я не собираюсь оставлять тебя здесь, — Драко последовал её примеру, только взял мясо куда более аккуратно, сохранив все соки внутри. Также на тарелку он положил пару долек запечённого картофеля и стручковую фасоль. Стаканы наполнились вином.
— О, именно это ты и собирался сделать. — Гермиона не была фанаткой мяса, но это оказалось невероятно вкусным. Напряжение разбавлял только приглушённый шум, который на кухне издавала Маппа, убирая посуду.
— Я сказал это только ради спокойствия Нарциссы, уже днём я отправил ей письмо, в котором сообщил, что останусь здесь.
— Ну, что ж, думаю, ещё одно письмо долетит так же быстро. То, в котором ты сообщишь ей, что всё же вернёшься.
— Твоя гордость ни к чему сейчас. Ты собираешься ночевать здесь одна? — Он прожевал сочный кусок, сделав глоток сухого вина. — С твоими-то кошмарами.
Гермиона застыла с вилкой на весу. Она подняла голову и упёрлась взглядом в Малфоя, который спокойно продолжал есть ужин.
— Откуда ты знаешь?
— Мы спали в одной комнате. Дважды, если посчитать, но на второй раз ты не просыпалась.
— Я что-то говорила во сне той ночью? В гостинице, — ранее пережёванная картошка застряла в горле.
— Не прислушивался, но тебе совершенно точно снился кошмар. Учитывая, что ты не проснулась, это обычное дело.
Мерлин. Она не хотела знать, врёт он или говорит правду, что слышал её бормотания. Но этот факт не позволит ему ею манипулировать, не в этот раз.
— Вот оно что. Теперь ты решил использовать мои страхи против меня?
— Что? — он наконец выпустил вилку из рук, оторвавшись от трапезы. — Перестань видеть в каждом моём действии что-то плохое. Я знаю, что тебе снятся кошмары по ночам. И я помню, что произошло здесь в прошлый раз, поэтому не собирался оставлять тебя тут одну ночью.
— Ладно, знаешь, мне плевать. Оставайся здесь, я всё равно буду сидеть в библиотеке. — На тарелке у неё появились жульен и слабосолёная рыба. Стейком она была сыта.
Какое-то время тишину нарушали лишь лязганья столовых приборов. Еда была приготовлена идеально, Гермиона давно не ела с таким аппетитом, ей хотелось попробовать каждое блюдо. Драко же был сдержан, для него такой стол был чем-то обыденным.
— Я хотел извиниться.
В комнате перекрыли кислород. Или Гермиона
разучилась дышать. Она с трудом заставила себя проглотить вино, не вылив всё на скатерть. Драко Малфой только что сказал, что хочет извиниться перед ней. Она всерьёз задумалась о том, что всё ещё спит. Или она всё же утонула и теперь видит предсмертные галлюцинации.
— Мне жаль, что я сделал это. — Бокал Драко наполнился с помощью магии и почти сразу был им опустошён. — Прости.
— Ты же не воспринимаешь извинения всерьёз, — только и удалось выдавить слабым голосом. В нём сквозило неверие.
— Да, но ты воспринимаешь.
Гермиона не ожидала, что это настолько поразит её. Дыхание участилось вслед за пульсом. Он попросил у неё прощения. Абсолютно прямолинейно, не своими излюбленными извилистыми путями. Так и сказал ей — «прости».
Чёрт, да она влипла по самую макушку. Ему было достаточно сделать элементарную вещь, а её голова уже шла кругом. Не должно было, точно не должно было так подкосить. Но пробралось в самое сердце.
— Я не думал, что ты так остро отреагируешь на это, — Малфой продолжал говорить, потому что Гермиона всё ещё молчала.
— Ты сбросил меня со скалы.
— Когда ты так говоришь, то звучит и правда ужасно.
— Потому что это было ужасно.
— Ладно-ладно, это было ужасно, — он с трудом скрывал нервозность. Мерлин свидетель, он крайне редко приносил кому-то извинения. Ещё реже делал это искренне.
— Рыба очень вкусная, — Гермиона не нашла ничего лучше, чем перевести тему. — Ты попробовал?
— Да, в меру солёная.
Они продолжили обсуждать испробованные за вечер яства.
Извинения были приняты.
***
Снова.
Гермиона проснулась от собственного крика. В голове перемешивались жуткие картинки, сменяя одна другую в адском хороводе. Она думала, что лицо влажное от пота, но это были дорожки слёз. Гермиона часто плакала во сне, сама того не осознавая.
Было страшно. После каждого подобного пробуждения уснуть почти не представлялось возможным. Она привыкла к такому порядку вещей, но после сегодняшнего тело протестовало. Ему нужен был сон и полноценный отдых. Когда Гермиона оглядывала комнату, повсюду мерещились мертвецы из снов. Их глаза светились в темноте и постоянно следили за ней.
План был худшим из всех. Хуже не придумаешь. Но она уже покинула спальню и быстрым шагом преодолела жуткий тёмный коридор. Только заперев за собой дверь, она осознала, что добровольно пришла в комнату к Малфою посреди ночи.
Спальня, в которой он останавливался и в прошлый раз, находилась прямо по соседству. Она была выполнена в гораздо более тёмных тонах, мебель казалась более сдержанной и лаконичной. Подойдя чуть ближе к кровати, Гермиона наконец увидела спящего Драко. Его светлые волосы слегка разметались по подушке, а одна рука была подложена под голову для удобства. Он выглядел умиротворённым и спокойным. Таким он нравился ей больше.
— Ты так и будешь там стоять? — хриплый бас заставил Гермиону едва ли не подпрыгнуть. Она неловко потопталась на месте, а затем всё же приблизилась к кровати вплотную.
— Можно я полежу здесь немного?
— Самая странная фраза, с которой девушки напрашивались ко мне в постель, — он всё ещё держал глаза закрытыми, но рука откинула одеяло, продемонстрировав свободное место.
Он был без рубашки. Спал в одних пижамных штанах. И теперь Гермиона благодарила темноту за то, что её румянец и внимательный взгляд не будут замечены Малфоем. Вот так просто. Лечь к нему в кровать.
Когда они стали чем-то подобным?
— Только не говори таких вещей.
Гермиона медленно залезла на кровать, не решаясь ложиться слишком близко. Матрас примялся под её весом, потому что она легла на самом краю. Одеяло почти не закрывало её тела, заканчиваясь где-то на плече. Всё постельное бельё успело пропахнуть Малфоем. Тот самый запах, он почти сразу успокоил её. Безумие.
— Каких?
— Раздражающих, — она уже приготовилась спать, прикрыв глаза и чуть съёжившись, чтобы не упасть с кровати.
— О, раздражающий тут кто-то один.
Малфой просунул одну руку под её плечи, а вторую — под талию и притянул к себе. Гермиона что-то пискнула, но было уже поздно. Между ними осталось так мало пространства, что её дыхание щекотало мужскую шею.
Сердце набатом било в груди. Теперь она точно не уснёт, план провалился. Лучше бы она осталась в комнате и тряслась от остатков кошмара. Потому что сейчас она лежала в дюйме от Малфоя, вдыхая аромат его кожи. И это не способствовало успокоению.
Спустя пару минут длинные пальцы коснулись её плеча, на что в ответ получили лёгкую дрожь. Он касался её сквозь тонкую ткань пижамы, но от этого ощущения не притуплялись. Пальцы нежно выводили круги, слегка комкая ткань, пока рука продолжала спускаться ниже, плавно перемещаясь на спину.
— Что ты делаешь? — Гермиона не узнала свой голос, наверное, из-за образовавшегося в ушах вакуума.
— Помогаю тебе заснуть.
Это определённо
не помогало ей заснуть. Она лишь почувствовала, как сводит мышцы живота. Каждый сантиметр кожи, до которого дотрагивался Драко, покрывался стаей мурашек, разбегающейся по всему телу и потом концентрирующейся где-то в нижней части туловища. Однако он продолжал, вырисовывая одному ему известные узоры на её спине. Всё это походило на томительную пытку. И Гермиона не хотела, чтобы это заканчивалось.
В какой-то момент прохладные пальцы очутились у неё под ночной рубашкой. Гермиона тут же дёрнулась и открыла глаза.
— Ш-ш, я ничего не делаю.
Протестующий вздох сорвался с губ, но тело продолжало идти навстречу прикосновениям. И это было хорошо. Невероятно хорошо. В некоторых местах ощущения граничили с щекоткой, но это не имело смысла. Рука Малфоя была удивительно нежной. Он бережно гладил спину. Монотонные убаюкивающие движения вскоре дали свой результат. Гермиона слегка сдвинула голову, теперь упираясь лбом в ключицу Драко. Ей некуда было деть руки, поэтому одну она оставила лежать на кровати вдоль тела. Вторую же осмелилась, хоть и не сразу, положить ему на грудь. Его кожа была тёплой и приятной на ощупь. Совсем не по-змеиному.
Дыхание стало ровным, а разум всё дальше и дальше уплывал от реальности. Остались только поглаживания Малфоя по спине и жар его тела, согревающий в ночи.
