***
«Поговори с Роном». Слова Джинни эхом отдавались в голове даже на следующий день. Профессор Слизнорт усердно расписывал что-то на доске, но Гермиона не могла сосредоточиться. Вчера они с Джинни просидели до самого отбоя, попивая чай и обсуждая всё подряд. Грейнджер пришлось рассказать практически всё, что происходило между ней и Малфоем за последний месяц. Разумеется, инцидент в поместье Блэквеллов так и остался в тайне. «Мне нужно время, чтобы всё обдумать». Так она и сказала перед уходом. И это было хуже всего. Слова заставили Гермиону ворочаться во сне, не находя себе места в царстве Морфея добрых три часа. Что могла обдумывать Джинни? К какому выводу прийти? К любому, на самом деле. Она могла бы даже захотеть прекратить общение, ведь подобные чувства к Малфою казались чем-то запретным. Гермиона непроизвольно сжала перо и бросила взгляд на впереди стоящую парту, за которой и сидел предмет её постоянных проблем. Вчера она позволила себе слишком многое. Все эти откровенные слова не должны были покидать её рта. Но покинули. И теперь их не вернуть. Она и сама не осознавала, что начала испытывать нечто подобное к Малфою. Произнесённое вчера повергло её саму почти в такой же шок, в какой и младшую Уизли. И это ощущалось странно. Раньше Грейнджер считала, что влюблённость вполне можно контролировать. Она сначала знакомилась с парнем, затем узнавала его чуть лучше и уже потом начинала рассматривать его как потенциальный объект симпатии. Никогда это не было чем-то спонтанным или шокирующим. Однако речь ведь о чёртовом Малфое, у которого ничего не может быть нормально. Тео по соседству как-то оживился, начал ёрзать на стуле и нервно водить пером по пергаменту, то и дело оставляя кляксы. Гермионе пришлось прервать привычный поток мыслей, присыпанный самобичеванием, чтобы взглянуть на Нотта. — Что случилось? — Уже через пару минут объявят результаты нашей командной работы. О, точно. Один из немногочисленных случаев, когда Гермионе пришлось делать домашнюю работу в последний момент. За разговорами с Джинни она и думать забыла об отчёте, который нужно было приложить к готовому зелью. Уже после ухода подруги пришлось в суматохе сесть за написание работы, чтобы успеть к утру. Благо требования были простыми — всего лишь описать весь процесс и внести пометки о поведении зелья во время варки. Однако и это заняло почти два часа с учётом оформления. Итог: Гермиона не выспалась. — Думаю, мы обойдём всех по баллам. Малфой чуть не умер ради этого зелья! — Ага, только за это дополнительных баллов не дают, — Гермиона хмыкнула себе под нос, снова бросая взгляд на прямую спину. — Наоборот, с нас бы их сняли, если бы узнали. Но соглашусь, наши зелья приготовлены отменно, так что вероятность победы велика. — Итак, юные дамы и господа, время объявить победителя. Но для начала приз, — Слизнорт лёгким движением руки призвал из своего кабинета небольшую подарочную коробку. — Разумеется, как я и говорил, полученные баллы пойдут в ваш личный зачёт и повлияют на итоговую оценку. Но так как совсем скоро Рождество, я решил порадовать победителей дополнительным презентом. Профессор слегка повозился с крышкой, чтобы открыть коробку и достать содержимое. Внутри был небольшой лист разноцветной бумаги, отдалённо напоминающий поздравительную открытку, в которую, по обыкновению, вкладывают деньги. — Это некий сертификат, как принято говорить у маглов, на поход в «Три метлы». Он рассчитан на всю команду, конечно же. Что может быть лучше, чем повеселиться с друзьями в преддверии праздника? — он улыбнулся и поочерёдно оглядел каждого ученика. Гермиона мысленно закатила глаза. Не хватало ей сейчас идти в кафе с Малфоем и остальными. Будто её помешательства было слишком мало. Она вообще, честно говоря, планировала придерживаться фразы «с глаз долой — из сердца вон». Оставалось только продержаться до конца учебного года, и потом их жизненные пути разойдутся далеко и надолго. Возможно, они никогда даже не встретятся больше. Только вот это было фактически невозможно. То, как их тянуло друг к другу, не оставляло ни шанса. Они были обречены. Внутри них зародился и с огромной скоростью начал распространяться неведомый человечеству вирус. Он поражал сначала тело, затем добирался до головного мозга, чтобы в самом конце нанести фатальный удар по сердцу. Вакцины не существует. Она никогда не будет изобретена. И если их отношения так эскалировали за месяц, то что случится за полгода учёбы? Гермионе было страшно представить. Она могла бы попытаться снова поговорить с Роном, наладить отношения. Тогда ей просто пришлось бы забыть о Малфое. Но себя обманывать было сложно. Теперь Рон не вызывал в ней ни унции тех чувств, которые были когда-то. А может, их никогда и не было. Людям свойственно путать привязанность с влюблённостью. Им обоим было комфортно друг с другом. Они выросли вместе, вместе прошли через невероятные жизненные испытания, о которых впору было бы писать книги. К тому же на войне никто не знал, наступит ли для него следующий день. Никто не жаждал умирать с чувством внутренней пустоты, поэтому сердце хотелось заполнить хоть чем-то. Пускай это призрачные эмоции и чувства — плевать. Необходимо было цепляться за них, как за спасительную соломинку в болоте. Даже если ты в конечном счёте утонешь, надежда будет до последнего вздоха озарять твои глаза. Рон был той самой соломинкой, той искрой надежды. Гермиона чувствовала себя мерзко после того, как отвергла его чувства осенью. Она видела, как он старается наладить былое общение, как пытается проломиться сквозь возведённые ею стены. Но она не могла притворяться и не могла лгать. Только не ему. — Что ж, хочу сказать, что результат был совершенно непредсказуемым для меня. Признаться честно, я не возлагал больших надежд на эту команду, но эти прилежные ученики смогли меня удивить, — Слизнорт прокашлялся, разворачивая пергамент с результатами. — Мои поздравления уходят команде мисс Грейнджер, мистера Забини, мистера Нотта и мистера Малфоя! За свои старания ребята получили двадцать баллов из двадцати возможных, и это потрясающий результат! Немного позади них с восемнадцатью баллами команда мистера Поттера… — Я говорил! — Тео схватил Гермиону за плечо и потряс, порываясь заключить в объятия. — Мы утёрли всем нос! Твою мать, посмотри на лицо Уизли! Он будто жабу съел. Гермиона не смогла подавить улыбку, когда взглянула на Рона. Тот и правда сидел мрачнее тучи, о чём-то оживлённо перешёптываясь с Гарри. Очевидно, им досталось самое обидное второе место, поэтому амбиции были разбиты вдребезги. — Поздравляю нас всех, мы отлично поработали, — она взялась за руку Нотта и слегка сжала его ладонь. — Теперь ты знаешь, каково это — быть в команде с людьми, чей интеллект не ниже твоего на три ступени. — Забини! — Гермиона протянула руку и слегка хлопнула его по спине, за что получила насмешливый взгляд серых глаз. — Уважаемые! — Слизнорту пришлось повысить голос, потому что шепотки в классе уже переросли в полноценные разговоры. — Я понимаю, что сегодня последний учебный день, но я призываю вас к тишине и порядку! Уверяю, вам не составит труда просидеть спокойно остаток урока. Ошибки, допущенные многими при варке Костероста, мы разбирать не будем, однако, что касается…***
Даже вывеска «Твилфитт и Таттинг» выглядела дорого. Гермиона всегда запрещала себе и малейшие взгляды в эту сторону. Этот бутик был за пределами возможностей её кошелька. — Джинни, это же безумно дорого! Давай всё же сходим в другой магазин. — Нет! Гермиона, я уже объясняла тебе с десяток раз. Этот бал будет проходить в твоём собственном огромном поместье, и ты будешь хозяйкой вечера! Уж прости, подруга, но я не могу позволить тебе появиться там в непонятном дешёвом платье. Ты обязана быть самой красивой! — Но я ведь уже решила, что буду в чёрном. Верно. Как и ожидалось, возможности отказаться от этой идеи просто не было, поэтому рано утром Гермиона забежала в совятню, чтобы отправить письмо миссис Малфой. Уже к обеду та прислала ответное письмо, в котором заверила, что уже с сегодняшнего дня начнёт подготовку к приёму. Гермионе не хотелось бы напрягать Нарциссу лишний раз, но такие хлопоты той должны были быть только в радость. Джинни, как только узнала о предстоящем бале, буквально заставила отправиться на шоппинг. Гермиона сразу приняла для себя решение быть в чёрном платье. Потому что полотно этого вечера для неё будет окроплено пятнами траура. Она не только празднует Рождество и переезд в новое поместье, но и оплакивает тех, чья смерть заставила её оказаться в такой жизненной ситуации. — Чёрное платье тоже может быть праздничным и красивым! Тем более, если мы пойдём в такой роскошный бутик. Там наверняка полно всякой красоты. Хотя я давно уже не листала «Ведьмин досуг» и слегка отстала от модных тенденций, — Джинни потянула Гермиону в сторону входной двери, и обе вошли в тёплое помещение с приятным ароматом жасмина. — Гарри и Рон с ума сойдут, если увидят здешние ценники, — Грейнджер только мимолётно оглядела цифры, виднеющиеся на бирках, но ей уже стало дурно. — Хорошо, что мы не взяли их с собой. Им куда больше подойдёт поход за новыми мантиями к мадам Малкин. — О Годрик, я не представляю своего брата в таком месте. Он тут был бы как слон в посудной лавке. — Джинни прошла вглубь салона и поздоровалась с консультантом: — Добрый вечер, нам нужно подобрать платье на рождественский бал в чёрном цвете. — Мы рады приветствовать вас в «Твилфитт и Таттинг», постараемся помочь вам в выборе и найти нечто идеальное для каждой из вас. Пройдёмте в примерочные, мы выберем подходящие наряды и отправим их в вашу комнату. Всё вокруг сияло и привлекало внимание. Они не могли отвести взглядов от окружающей их красоты. Ряды были увешаны вешалками, на которых располагались самые разные наряды, от повседневных мантий до шикарных вечерних платьев. Ткань даже издалека кричала о своей дороговизне, а оттенки не могли не радовать глаз. — Пожалуйста, мисс, проходите. Гермиона вошла в небольшую комнату, выполненную в молочных оттенках. В её представлении примерочные были крошечными и отделялись пыльной шторкой, но уж точно не выглядели как чья-то персональная гардеробная. Зеркало в пол было обрамлено крошечными левитирующими огоньками, которые выстраивались в нужную позицию в зависимости от позы и примеряемого образа, чтобы выдать лучшее освещение. Она провела ладонью по мягкому кремовому пуфу, а затем разделась до белья, почти тут же ощутив шорох ткани. Перед ней появились четыре чёрных платья, которые на вид были слишком пафосными и вычурными. И всё же нужно было померить все. Первое оказалось чересчур пышным, хоть и выглядело замечательно. Подол был усыпан крошечными мерцающими осколками, но сама юбка едва вмещалась в немаленькую примерочную. Красиво, но совершенно непрактично. Магия магазина работала так, что наряды сами зашнуровывались заклинанием, а затем отправлялись обратно в зал. Гермиона хотела было снять и второе платье, так как-то оказалось с вызывающе открытой спиной, но к ней в комнату постучалась Джинни. — Гермиона, ты издеваешься? Собралась выбирать самостоятельно? Быстро выходи сюда и показывай мне все варианты, — её голос звучал сдержанно, но не без ноток злости. Грейнджер отчаянно вздохнула, но всё же открыла дверь и вышла в просторный холл. Пространство между примерочными напоминало подиум с ослепительным светом и небольшой круглой платформой в самом центре у зеркала. — Годрик, это же так сексуально! Твоя открытая спина произведёт фурор, не сомневаюсь. — Это не… Сзади послышались шаги и гомон голосов, в отражении Гермиона увидела тех, кого совсем не готова была встретить в этот вечер. — Мамма миа, Грейнджер! — Теодор почти что подплыл к ней, блестящими глазами оглядывая её с ног до головы. И Гермиона не могла понять, вызван этот блеск многочисленными свечами или же чем-то иным. — Почему ты скрывала такую утончённую спину? Это преступление против человечества. Здесь появились только он и Пэнси, Малфоя и Забини не было видно, хотя те вполне могли просто задержаться где-то. Не то чтобы Гермиона хотела видеть кого-то из них сейчас, но почему-то ей показалось, что кого-то могло бы заинтересовать то, что на ней надето. — Оно тебе не подходит, — Паркинсон почти пренебрежительно посмотрела на Грейнджер, а затем сразу скрылась в своей примерочной. — Не слушай эту буку, я хочу видеть тебя только в этом. — Не испачкай пол своими слюнями, Нотт. — Джинни покрутилась перед зеркалом в ярко-красном платье, разочарованно вздохнула и повернулась к Грейнджер. — Переодевайся, эти убираем в сторону. Гермиона надела третье по счёту платье и, даже когда корсет ещё не был полностью зашнурован, уже выбрала его. Её дыхание участилось, а сердце забилось чаще, заставляя кровь чуть быстрее бежать по венам. Верх представлял собой лёгкий корсет с бежевой основой, что позволяло ему выглядеть почти прозрачным. Сверху лёгкой россыпью раскинулись чёрные узоры цветов, к нижней части превращающиеся в полноценные бутоны. Юбка же выглядела как чёрное марево со множеством сияющих вкраплений, которые так активно блестели в свете огней. На плечах оно держалось за счёт шёлковых бантиков, а прозрачный материал струился дальше по рукам, оставляя их открытыми, но в то же время не полностью доступными для чужих глаз. В нём было идеально абсолютно всё. — Это совершенно точно оно! — Джинни прикрыла рот рукой, когда увидела её перед зеркалом. Сама же она теперь была одета в платье глубокого синего цвета на тонких лямках и без рукавов. Ткань казалась воздушной, и от самого верха лифа расползались листья, словно всё тело окутывала лоза. Цвет наряда контрастировал с рыжими волосами, что делало природную красоту Джинни более выразительной и яркой, хотя это казалось уже невозможным. — Джинни, ты на себя посмотри! Тебе тоже нужно взять именно это. Прошлое было хорошим, но оно сливалось с цветом волос, — Гермиона не могла сдержать восторга в голосе, она множество раз переводила взгляд с себя на подругу. Она и представить не могла, что может выглядеть так. Так прекрасно. Она никогда не заботилась о своём внешнем виде в той мере, когда это становится чем-то важным. Она ухаживала за собой, старалась быть опрятной, но на этом всё, ни больше ни меньше. Однако в голове каждый раз проигрывались картинки с воспоминаниями о Святочном бале. Тогда Гермиона впервые надела что-то настолько женственное. И в самом начале чувство это было неописуемым: все смотрят на тебя, и ты видишь во взглядах восхищение, удивление. Доказываешь всем, что можешь быть лучшей версией себя. Версией, которая заставит каждого раскрыть рот в немом шоке. Но тот вечер был безжалостно испорчен из-за Рона, вследствие чего общее впечатление о празднике укатилось к самому подножью горы, так и оставшись там, на дне. Взгляд блуждал по собственному телу, наполняясь не изведанными прежде искрами. И тут лёгкое движение привлекло внимание, заставив карие глаза взметнуться. Там её встретили серые радужки, окутывая своим присутствием и подавляя рассудок. — А мне больше нравилось то, с открытой спиной, — Нотт сделал руками лёгкую волну, имитируя изгибы женского тела. — Знаешь, так и хотелось потрогать… — Эй, я всё ещё здесь! — Гермиона прервала будущую пошлость, спускаясь с платформы. — Спасибо за совет, но я всё же сама сделаю выбор. — Это однозначно лучше, — Паркинсон, одетая в зелёное обтягивающее платье, заняла место Грейнджер у зеркала, переключив своё внимание на себя. Гермиона только кивнула, направившись в сторону своей комнатки. Она собиралась только переодеться и направиться к выходу. Планам помешала мужская рука, которой удалось беспрепятственно лечь на плоский живот и затормозить её. Ладонь была горячей и прожигала кожу сквозь тонкую ткань. — Красиво, — Малфой посмотрел на неё таким глубоким взглядом, что задрожали колени. Ей пришлось сглотнуть, чтобы суметь вымолвить короткое: — Спасибо. — Фу, Малфой, ну не при мне! — Пэнси скривила лицо, но продолжила рассматривать изумрудного цвета платье. После этого за Гермионой захлопнулась спасительная дверь из светлой древесины. Спина прижалась к прохладе, давая бешено бьющемуся сердцу вернуться в привычный ритм. Определённо, ей стоило взять именно это платье.***
— Я даже спрашивать не буду, сколько стоили ваши платья. Рон насупился и топнул ногой, стряхивая налипший снег с ботинка. Они приближались к «Трём мётлам», когда уже совсем стемнело. В преддверии праздника улицы были заполнены толпами, а почти все заведения — забиты до отказа. — Как нам удастся найти столик в такое время? — Гарри выдыхал клубы пара, то и дело поправляя очки. — Думаю, что все скорее заняты покупкой подарков, нежели посиделками в баре, — Гермиона затянула шарф покрепче. — Надейся, — Джинни схватила Гарри под руку, чтобы не поскользнуться. Гермиона витала в мыслях, обрисовывая предстоящий бал. Она никогда не была на таких мероприятиях вне Хогвартса — стоило только представить торжественный вечер, и её накрывал лёгкий приступ паники. Отовсюду слышались смех, болтовня и новогодняя музыка. Улицы Хогсмида озарялись тысячами разноцветных огней, всё казалось ещё более волшебным, чем обычно. Рождество с самого детства было любимым праздником Гермионы, наполненным уютом и семейной атмосферой, таким тёплым и домашним. Однако теперь… Была ли у неё семья? Конечно, были друзья и близкие люди, но это ощущалось иначе. Так, будто пытаешься заклеить скотчем огромную дыру в тонущем Титанике. — Ты, сукин ребёнок! Как таких уродов земля носит? Чтоб ты сдох вместе со своей шлюхой-мамашей, — разразился криком неопрятного вида мужчина совсем недалеко от компании гриффиндорцев, заставив тех повернуть головы. — Это из-за тебя умер мой брат! Грёбаный выблядок, я бы лично вытащил твои кишки и отправил твоему папаше в тюрягу. К ужасу Грейнджер, угрозы почти наверняка были адресованы Малфою. Слизеринцы стояли у входа в «Три метлы», их лица были мрачнее тучи, а Пэнси выглядела так, будто не понимает происходящего. Драко что-то ответил, но из-за ветра не было слышно — он говорил спокойным тоном. Гермиона прочитала на его лице холодную сосредоточенность, отражающуюся в жёстком взгляде. Злость. Сдержанность. Два любимых спутника Малфоя. — Да пошёл ты в жопу, сосунок Волан-де-Морта! После этих слов Забини с силой схватил Драко за плечи и повёл его ко входу в заведение, пока Тео за шкирку волок сопротивляющегося пьяницу подальше. Всё это время ученики красно-золотого факультета стояли на месте как вкопанные. Гермиона была почти уверена, что друзья спишут всё на военное время. Впрочем, эти слова вполне могли относиться к прошедшим событиям. Однако интуиция нашёптывала, что дело здесь в другом. И это не могло не пугать. Насколько страшным было то, что Малфой мог вписываться во множество сценариев, главной сюжетной линией которых являлось убийство? Стоило ему только показаться с хорошей стороны, стать чуть ближе к чему-то светлому и чистому, как его образ снова обливали ушатом чёрной краски. Или же попытки выбраться были лишь иллюзией, тогда как в реальности он давно безвылазно погряз в трясине. — Слизняк умудрился поссориться даже с каким-то алкашом, — Рон хмыкнул, что-то ещё пробурчав себе под нос. — Интересно, что он на этот раз натворил. Не удивлюсь, если он и правда убивал на войне. — Это уже не наше дело, Рон. Суд вынес решение, поэтому теперь поздно думать, убивал он кого-то или нет, — Гарри, опередив друзей, открыл дверь и придержал её для всех. — Я всё ещё считаю, что Визенгамот был слишком мягок к нему. — Рональд! — Джинни пихнула брата локтем, проходя внутрь и бросая секундный взгляд на Гермиону. Грейнджер шла молча, разгоняя свору диких мыслей. Мерзкая вонючая стая уже пробралась внутрь, вгрызлась в мозг, оставив за собой зловонные следы. Раскрытые пасти исходились пеной, распространяя гнилостный запах тухлого мяса. Они собирались сожрать её, никакая более сложная мысль не могла посетить их пустые головы. Но Гермиона больше не поведётся на такое. Она научилась с ними бороться, изгонять их. Внутри неё поселился большой и страшный демон, который поедал её не меньше, но с ним она готова была мириться. Потому что не могла прогнать. Он помогал ей избавляться от других мыслей. Она оглядела заполненный зал и нашла светлую макушку. Секунда. Все шавки оказались размазаны по внутренней поверхности черепа, оставив за собой лишь ошмётки мяса и лужи крови. Спокойствие. — Тут нет мест, я же говорил. — Давайте пройдёмся немного, может, кто-то уже уходит. Никто не собирался уходить. Напротив, почти все сидящие за столиками выглядели так, словно только пришли. Гарри всё оглядывался и пытался найти места, но буквально каждый стол был занят. Свободные стулья мелькали только за длинными столами, что означало необходимость сидеть с какой-то незнакомой компанией, если те вообще согласятся. Даже места у бара не пустовали. — Поттер! — Он обернулся, встречаясь глазами с Ноттом. — Можете присоединиться к нам. Всё равно мы с Грейнджер должны разделить подарок от Слизнорта. Рон издал что-то похожее на скулёж раненой собаки, но, когда все его друзья направились в сторону слизеринского стола, у него не осталось выбора. — Спасибо, Теодор, мы тут ненадолго, — Поттер уселся на свободное место, оказавшись в одном ряду с Ноттом, Малфоем и Паркинсон. Остальные же сели к Забини. Все заказали себе сливочного пива и пару тарелок закусок. Гермиона неловко поёрзала, ощущая себя скованно и неуютно. Нужно было переключиться, завести разговор о чём-то нейтральном. Они с Джинни говорили о подарках на Рождество и о том, как трудно подобрать что-то для парней. Гермионе ещё предстояло завтра купить последние презенты, потому что со всеми этими делами у неё не оставалось времени. — Выпьем за победителей и лучших зельеваров! — Тео поднял руку с бокалом, призывая всех присоединиться к тосту. — Ну, и обладателей не первого места. Последовали звон стаканов и неминуемые споры. В целом всё проходило сносно, несмотря на местами слишком жаркое обсуждение прошедшего соревнования. Рон и Гарри ожесточённо спорили с Ноттом, который явно специально выводил их из себя, хоть и делал это в шутливой форме. Забини держался в стороне, но после пинты выпитого пива тоже вступил в разговор, подкидывая аргументы. Малфой только иногда вставлял пару слов, чаще всего не выдерживая реплик Рона. Большую часть времени он молчал или о чём-то тихо переговаривался с Пэнси. И Гермиона не знала, что должна чувствовать в эти моменты. Потому что её чувства казались иррациональными. Это почти точно было противное слово на букву «р», которое называть не хотелось даже в голове. Она не имела никакого права испытывать это. Никакого. — Скоро вернусь, — Малфой поднялся с места и направился в сторону туалетов. Сидящие за столом только на секунду взглянули на него, а после снова вернулись к обсуждениям. Нога Гермионы неестественно нагрелась, что заставило её потянуться к карману и вытащить карту. Осторожно, чтобы никто не заметил.«Третья кабинка».
Чёрт. Это нехорошо. Полная противоположность хорошего. Тем не менее Гермиона пожаловалась Джинни на переполненный мочевой пузырь и покинула компанию. К счастью, туалеты здесь поддерживались очищающими чарами, поэтому выглядели вполне сносно. Грейнджер подошла к нужной кабинке и простояла минуту, прежде чем всё же решилась дёрнуть ручку, чтобы войти внутрь. Губы Малфоя обрушились на неё без всякого предупреждения. Не успев среагировать, Гермиона поддалась и открыла рот, пропуская его язык внутрь. Вкус сливочного пива смешался на языках обоих, стирая всякие границы. Драко накрыл большой ладонью тонкую шею, едва ощутимо сжимая. Гермиона оторвалась от его губ, подняла руку и влепила пощёчину. В ответ её встретила сталь непонимания. — Какого… — Я предупреждала тебя! Ты снова это делаешь, да? — она оттолкнула его, хотя теснота туалетной кабинки не позволила Малфою отдалиться дальше, чем на пару сантиметров. — Тебе плохо, ты злишься или что-то подобное. И решаешь выместить свои эмоции на мне — неважно каким образом. Но так не делается, Малфой, так нельзя. Я не твоя вещь, и ты не можешь использовать меня по своей прихоти. Драко моргнул пару раз, его лёгкие работали с бешеной скоростью, будто он только что совершил забег на короткую дистанцию. Щека горела от удара, напоминая об ошибке. — Прости. Прости меня, я не хотел. — Он хотел, но не в такой форме. — Ты нужна мне. Я… Это всё… Гермиона задержала дыхание. Вот сейчас она обязана проснуться, потому что это совершенно точно всего лишь сон. Он не мог, физически не мог сказать такого в реальности. Пусть эти слова вызваны эмоциями, пусть причиной будет что угодно. Ей это было необходимо. — Что случилось? Скажи мне, — она обхватила его лицо, заставляя посмотреть на себя. — Ты можешь рассказать мне, Драко. И он сдался. Обессиленно прильнул к её тёплым рукам, на секунду прикрыв глаза. С его губ слетел вымученный выдох. — Я убил человека. Тишина сдавливала диафрагму. — Такие слова требуют больше контекста. Набрать побольше воздуха. Выдохнуть. — В тот вечер, когда вы варили зелье в твоей башне. Я пришёл позже, потому что снова участвовал в боях. — Ему потребовалась дополнительная решимость для дальнейшего рассказа: — Против меня был мужчина, которого я не знал. Это не было сложно, я бы закончил поединок парой ударов. Не знаю, был ли он пьян, но это не было моей проблемой. Нет никаких условий для участия, человек может быть в любом физическом и моральном состоянии. Когда я нанёс ему третий удар по челюсти, он упал и ударился головой. Гермиона ощутила спазм в районе живота. Её стало мутить. Стены будто сдавливались. — Блять, он упал самым неудачным образом и раскроил себе череп, — Малфой опустил голову, пряча эмоции. — Если бы я отказался от боя… Но я не мог знать, что он пьян. Может, он и не был, потому что до начала выглядел абсолютно обычно. Это всё сидит внутри меня, понимаешь? И я не знаю, как выпустить всю эту грязь. — Ты не виноват, — Гермиона принялась поглаживать его щёки большими пальцами, ощущая болезненные уколы вины за собственную грубость минутами ранее. — Не виноват, слышишь? Это несчастный случай, не более того. Ты не собирался убивать его, и ты сожалеешь о случившемся. Этого уже достаточно, чтобы не чувствовать себя ужасным человеком. — Ложь, Грейнджер. В глубине души ты так не считаешь. Ты говоришь всё это, чтобы мне стало легче, но сама же не веришь в свои слова. — Прекрати решать за меня, что я чувствую и думаю! Всё, что я сказала, я имела в виду. Я не считаю, что ты виноват в его смерти. Это была случайность. — Гермиона выдержала паузу. — Но я действительно думаю, что тебе стоит завязывать с этими боями. Что они тебе приносят, кроме проблем? Драко высвободился и сменил положение. Теперь она оказалась прижата к стенке, пока он возвышался почти на целую голову, заслоняя собой и так скудное освещение. Его руки на секунду затормозили в воздухе, словно он передумал, а затем опустились на стену по обе стороны от кудрявой копны волос. — У меня проблемы с контролем гнева, если ты вдруг не заметила. И я понятия не имею, как с этим бороться, — его дыхание опалило ухо, посылая дрожь по всему телу. — Ты и не будешь знать, если продолжишь вымещать злость таким образом. Это не выход, жестокость порождает собой только большую жестокость. От этого тебе легче только на короткое время, но потом становится ещё хуже, разве нет? — Гермиона прижалась ладонью к горячей шее, нежно скользя пальцами к затылку. — Пожалуйста, прекрати эти драки. Ты разрушаешь себя. Минуты в молчании тянулись целую бесконечность, запутывая ходы мыслей в гигантский лабиринт, у которого не было ни выхода, ни входа. — Я прекращу. Облегчённый выдох куда-то во впадину ключиц. Тонкие пальцы путались в волосах, поглаживая кожу головы. — Ты справишься с этим. Гермиона обняла его — сначала осторожно и несмело, а потом крепко прижалась к сильному телу. Ответ последовал незамедлительно. Драко зарылся в непослушные волосы, притягивая Грейнджер ещё плотнее, не оставляя места между ними даже для атомов. Он хотел, чтобы она въелась ему под кожу. Потому что она уже проникла внутрь и не желала уходить. — Нужно вернуться, у остальных будут вопросы. Малфой отстранился и коротко кивнул. Его взгляд только пару секунд оставался открытым, а затем снова покрылся коркой льда. Он вышел и прикрыл за собой дверь, что позволило Гермионе перевести дыхание и прийти в норму. Для этого потребовалось подойти к раковине и плеснуть ледяной водой в лицо пару раз, растирая разгорячённые щёки. Общий зал встретил её таким же гулом и звоном стекла, для всех этих людей ничего не изменилось и ничего не произошло. Никто из них не был посвящён в таинство обмена сокровенной информацией между двумя. Никто не знал, какое значение это имело. — Почему так долго? Я уже начал думать, что вас обоих засосало в унитаз. — Тео с поднятыми бровями посмотрел на подошедшую Гермиону, а затем голос его опустился до заговорщицкого шёпота: — Или вы засосали друг друга? — Мерлин, замолчи! — Грейнджер не выдержала и закатила глаза, ощущая слишком позорный румянец. — Ещё не хватало нам обсуждать, кто сколько времени проводит в туалете. Рон покосился в сторону Гермионы, сильнее обычного сжимая стакан с пивом. Она подарила ему ответный взгляд, сразу же вздрогнув от выражения его лица. Знакомое чувство стыда окутало с головы до ног. Дьявол. Она всё ещё должна поговорить с Роном.