***
Собственная комната вдруг стала казаться неуютной, покрывало неприятно тёрлось об ткань платья. Гермиона ёрзала, сидя на кровати, медленно перебирая в руках лёгкую ткань юбки. Правильно ли она поступила? Узнает, пожалуй, через пару минут. «Встретимся в моей комнате?» «Ты всё же решила соблазнить меня?» «Жду пять минут и ухожу. Если не придёшь, пеняй на себя». «Вот это угроза, Грейнджер. Сейчас, только дай мне пару минут, чтобы перестать дрожать от страха». Написать ему было далеко не лучшей идеей за этот вечер. Но отчего-то показалось, что это нечто правильное. Да, ей хотелось увидеть его. Хотелось поговорить, хотя бы просто постоять рядом. Это ненормально. Опасно. Все эти чувства. Он пришёл неожиданно. Гермиона думала, что Драко трансгрессирует, но он решил войти через дверь. Наконец удалось вволю рассмотреть его. Малфой был чертовски красив, как и всегда. Идеально сидящий чёрный костюм с белоснежной выглаженной рубашкой. Туфли были начищены до блеска, а перстни на руках придавали образу отдельной притягательности. Гермиона не заметила, как сглотнула, глядя на его руки. — Привет, — прозвучало совсем тихо — голос куда-то пропал. — Виделись. — Малфой прошёл внутрь, прикрыв за собой дверь. Его взгляд заскользил по ткани платья, цепляясь за переливающуюся россыпь кристаллов. — Зачем ты меня позвала? — Хотела спросить, как тебе вечер. — И ради этого пригласила в свою комнату? — он остановился аккурат напротив, смотря на неё сверху-вниз. — Что ж, вечер вполне достойный. Неплохо для твоего первого бала. — Буквально всю организацию взяла на себя миссис Малфой, так что я ни при чём. Мне не очень нравится такое скопление людей, поэтому я, наверное, просто хотела сбежать ненадолго. — Я с детства терпеть не мог все эти приёмы с кучей незнакомцев вокруг. Не мог понять, почему нужно полдня ходить в неудобной одежде и вести себя как примерный сын, чтобы угодить чьим-то вкусам. Но со временем я привык, и каждый новый бал становился всего лишь очередным событием в расписании. — Он неосознанно протянул руку, прикасаясь к волосам Гермионы. Было уже поздно прятать жест, поэтому Драко всё же провёл ладонью по её аккуратной причёске, спускаясь пальцами к линии челюсти. — Ты давно видела мою мать? Эмили не могла её найти в зале. Гермиона вздрогнула, заставив Драко отдёрнуть руку. Она не собиралась ему рассказывать. Он не должен был знать, потому что последствия оказались бы плачевными. Эти необузданные порывы внутри него, словно цунами, приходят почти непредсказуемо. Однако если волна уже поднялась и движется к берегу, то никому не спастись. И, видит Мерлин, Гермиона никогда бы не хотела быть причиной зарождения этой волны. — Нет, я давно потеряла её из виду. Может, она отошла поговорить с подругами? — У неё нет подруг, Грейнджер. — Миссис Паркинсон или миссис Нотт… — Они все лицемерки, в том числе и моя мать. Их дружба ничего не стоит и ничего собой не представляет. Улыбки и дружелюбие длятся ровно от начала до конца очередной официальной встречи, вот и всё. Но да, они определённо могли бы отлучиться, чтобы сыграть в близость, — в его голосе сквозило что-то неопознанное. Но оно явно оседало горечью на языке. — Уверена, что с ней всё в порядке. Какая же ты лгунья, Гермиона. — Да. Думаю, да. — Драко с полминуты смотрел на неё, а затем, словно приняв какое-то решение, потянулся к внутреннему карману пиджака. — У меня для тебя подарок. Карие глаза расширились от услышанного. Время приближалось к девяти вечера, и комната погрузилась в полумрак, её освещали лишь уличные фонари, служащие украшением к Рождеству. С первого этажа доносились голоса и музыка, звон бокалов, но для Гермионы всё замерло на мгновение. — Для меня? — Да, Грейнджер, подарок на Рождество, — Драко усмехнулся, а затем вытащил небольшую коробочку. Та была матово-чёрной и перевязанной зелёной лентой. — Открой. Гермиона даже не смогла выдавить из себя едкое замечание по поводу цветовой гаммы, потому что разнервничалась так, что пальцы её стали мелко подрагивать. Она молча приняла вещь, медленно развязала бант и открыла коробку. Дыхание замерло, когда она увидела украшение. Двойное кольцо. Оно выглядело так, будто в него вложили кусочек моря. Посередине красовался большой камень ромбовидной формы, его цвет напоминал морскую волну, а шлифовка выглядела в точности как морская рябь. По бокам также были инкрустированы камни поменьше, они же были серебристыми и чем-то напоминали крошечные льдинки. — Это… Что это за камень? — Еремеевит, довольно редкий камень, оттого и не такой популярный среди большинства. Но мне показалось, он напоминает океан, — Малфой говорил с гордостью, будто представлял собственную ювелирную коллекцию. — Это просто волшебно, я даже не знаю, что сказать, — Гермиона не решалась примерить украшение, всё ещё в неверии осматривая подарок. — Кольцо очень красивое, я такого никогда не видела. И оно правда выглядит так, словно кто-то заточил морскую волну в камень. Просто невероятно, но почему ты выбрал именно его? — Тебе нравится смотреть на море, когда ты бываешь здесь. Оно сделано на заказ, поэтому не волнуйся, что у кого-то окажется такое же. — Мерлин, Малфой, сколько оно стоило? Я не… не могу принять такой подарок, это слишком. Разве они не перейдут черту? Только если Малфой не привык дарить такие подарки всем подряд. Но почему-то она была уверена, что не привык. Он проанализировал её предпочтения, а затем самостоятельно выбрал подходящий дизайн. Нет никаких сомнений, что это явный переход черты. Кто вообще делает такие дорогие подарки на Рождество? — Можешь и примешь. Ну же, надень его, — в его интонации прослеживалось нетерпение. — Откуда ты знаешь правильный размер? — Гермиона всё же вытащила кольцо из бархатной подушечки и с осторожностью надела его на палец. Оно село идеально. — Я и не знал. Оно подстраивается под нужный размер самостоятельно, но происходит это только один раз и для одного хозяина. — Оно невероятное, большое тебе спасибо, — слова вылетали почти шёпотом в жалкой попытке скрыть шквал эмоций, но неудержимый восторг всё равно сочился из каждой произнесённой буквы. — Рад, что тебе понравилось, — на лице его заиграла лёгкая улыбка, скрытая за будничной ухмылкой. Драко не признался бы, но ему понравилось её счастливое лицо. Хотелось бы когда-то повторить. Внутри что-то заскрежетало оттого, что такое вряд ли удастся увидеть вновь. — Это неожиданный подарок. — Ты думала, я ничего не подарю тебе на Рождество? — Нет, но я ожидала что-то вроде книг. Малфой скривился в такой гримасе, словно Гермиона только что сравнила его с горным троллем. — Уж точно я не стал бы дарить тебе книги. — Почему? — искреннее удивление. — Потому что Гермиона Грейнджер — это куда большее, чем любовь к книгам. — И эти слова отдались приятным покалыванием в кончиках пальцев. Сердце пропустило лишний удар. Она вытянула перед собой руку, чтобы лучше рассмотреть голубой камень, и в этот момент Малфой перехватил её пальцы, чтобы поднести их ближе к лицу и самому полюбоваться подарком. Гермиона же воспользовалась моментом, чтобы обхватить лацканы пиджака и потянуть Малфоя на себя, откидываясь на кровать. Ему пришлось опереться на руки по обе стороны от её головы, чтобы удержать равновесие. Его лицо оказалось в миллиметре от приоткрытых губ. — Я обычно не требую такой благодарности за подарки. — Длинные пальцы правой руки переместились ниже, поглаживая выпирающую ключицу. — О чём ты? Просто над нами омела расцвела, — Гермиона подняла брови, указывая на распустившийся под потолком цветок. — Врать нехорошо, тебя не учили? — Драко хоть и посмотрел наверх, но всё же был уверен, что без невербальной магии тут не обошлось. Они с Блейзом ещё на третьем курсе научились этому заклинанию, чтобы новогодние празднования проходили чуть веселее. — Ну, я была одной ногой на Слизерине. Малфой ничего не ответил, только сократил ничтожное расстояние, наконец впиваясь в её губы нежным поцелуем. Его язык двигался медленно, смакуя каждое новое движение, каждый новый вздох. Так было гораздо приятнее. Не шло ни в какое сравнение с тем, что было в той туалетной кабинке. Он больше никогда не хотел целовать её так, как в тот день. Он хотел целовать её так, как сейчас. Гермиона запустила ладони в шелковистые светлые волосы, пока кольцо приятно холодило палец. Она уже знала ритм языка Драко, поэтому подстроиться не составило труда. Его ладонь на шее ощущалась холодом, но это помогало сохранять хоть каплю трезвости в мыслях. И это было полезно, потому что жар уже распалял внутренности, поджигая отходные пути. — Подожди, у меня для тебя тоже кое-что есть, — Гермиона постаралась вывернуться, но его тело было слишком тяжёлым. — Что же? — Драко отпустил припухшие губы, но тут же переключился к линии челюсти. — Надеюсь, ты не разозлишься, но я думаю, что тебе он будет полезен. Она вытащила крошечную коробку из рукава платья, словив при этом удивлённый взгляд. — Он уменьшен заклинанием, поэтому не стоит открывать раньше времени. — Её грудь всё ещё активно вздымалась, поэтому Драко едва ли мог сосредоточиться на чём-то другом. — Малфой, дай мне встать. Он напоследок укусил её в плечо, за что получил шутливый удар по руке. Гермиона встала и вытащила ещё что-то из прикроватной тумбочки. — Поздравляю с Рождеством, Драко. Он взял протянутые подарки, по очереди рассматривая каждый. Содержимое маленькой коробочки всё ещё оставалось загадкой, но вот в серебристом мешочке лежали запонки в виде снитча. Они были аккуратными и блестели полировкой. — Красивые, где ты их достала? — к удивлению Гермионы, Драко закатал рукава пиджака и принялся снимать нынешние запонки, чтобы надеть новые. — О, я бродила по Косой аллее и забрела в какой-то крошечный ювелирный. Увидела их и решила, что тебе отлично подойдёт. — Ты права. А что здесь? — он потряс коробочкой у самого уха, будто по звуку можно было определить содержимое. — Это, ну… Только не ругайся, — Гермиона переминалась с ноги на ногу. — Грейнджер, говори, — звучало не то чтобы угрожающе, но довольно твёрдо, поэтому она сдалась. — Там приспособления для бокса. Это магловский вид спорта, но я подумала, что он станет неплохой заменой твоим боям на ринге. Груша и перчатки, можешь установить её дома или в Хогвартсе, бить сколько угодно, и с ней ничего не случится, — всё это было произнесено на одном дыхании. — Ты серьёзно подарила мне какую-то магловскую игрушку для битья? — было неясно, шутит он или злится. — Это не игрушка для битья, а самый настоящий спорт! Так уж вышло, что во многом маглы гораздо более цивилизованные, чем волшебники. Поэтому вместо того, чтобы начищать друг другу лица, они изобретают всё новые виды борьбы, в которых куча правил и техники. И вообще, если бы… — Спасибо, — Драко прервал этот пламенный монолог, поднимаясь с места и становясь вплотную к Гермионе. Из-за разницы в росте ему приходилось наклонять голову, чтобы заглянуть ей в глаза. — Уверен, мне это пригодится. Гермиона разомкнула губы в коротком «о», а затем снова закрыла их, отводя взгляд. Она не знала, как должна ощущать себя. У неё проскальзывали мысли о том, что Малфой может вообще ничего ей не подарить и тогда она будет выглядеть вдвойне идиоткой. Но теперь, когда он подарил ей столь ценную вещь, смущение было вызвано чем-то иным. — Что ж, это отлично, что тебе понравилось. — С Рождеством, Грейнджер. — И тебя. — Она чуть сжала кулаки, набираясь сил для вопроса: — Ты останешься сегодня? — Нет, я собирался вернуться домой. — Я бы хотела, чтобы ты остался. В холодных глазах мелькнуло нечто необузданное. О, он бы хотел остаться. Хотел бы получить её рот. Хотел бы получить её тело. Хотел её. — Если дама просит, то я не смею отказать. Никогда бы не посмел.***
Аукцион был в самом разгаре, когда Гермиона вновь вышла в общий зал. Не успела она снова свыкнуться с царящей вокруг обстановкой, как к ней тут же подлетела Молли Уизли, держа в руках Тедди Люпина. — Гермиона, дорогая, не могла бы ты подержать Тедди немного? Артур там что-то не поделил с одним из гостей. Теперь боюсь, как бы он не спустил всё наше состояние на этом аукционе. Знаешь, когда эти мужчины начинают мериться причинным местом, женщинам остаётся только контролировать их! — Да, конечно, миссис Уизли, я присмотрю за Тедди, — она улыбнулась, забрав ребёнка. Молли в спешке убежала к трибуне. Гермиона держала Тедди, слегка покачиваясь в такт музыке. Пока они стояли, его волосы успели несколько раз сменить цвет, подстраиваясь под настроение звучащей песни. Гермиона с умилением следила за каждым взмахом маленькой ручки, поглаживая нежную детскую кожу. Но мальчик, хотя и был ещё совсем крохой, весил уже достаточно, чтобы руки начинали постепенно уставать. — Малфой! Ты не мог бы подержать его немного? У меня левая рука затекла, — она выжидающе посмотрела на проходящего мимо Драко, протягивая ему ребёнка. Малфой отшатнулся, будто его только что попросили поднять кучу раскалённых углей. В его глазах отразился неподдельный ужас, и Гермиона почти рассмеялась от этого зрелища. Однако сдержалась, потому что это могло бы навсегда спугнуть малфоевское желание прикасаться к малышу. — Что такого? Просто возьми его ненадолго, он уже прекрасно держит спинку, тебе нужно просто взять его. — Я не могу взять его, — его голос прозвучал совсем не добро. — Почему? Я прошу тебя подержать его пару минут, иначе мои руки просто отвалятся. — Гермионе пришлось чуть подтолкнуть Тедди вверх, чтобы перенести вес с левой руки на правую, но легче почти не стало. — Разве я похож на человека, которому можно доверить ребёнка? Если я уроню его или… — Мерлин, прекрати! Ничего страшного не случится, я буду рядом. Её тон не предполагал никаких возражений. Черты лица Малфоя ожесточились, губы стянулись в тонкую полоску. И всё же он протянул руки, перехватывая ребёнка. Сначала он держал Тедди на расстоянии, будто боялся прижать к себе. Но спустя пару минут Драко понял, что это плохая идея, так как мальчик стал вертеться и упираться руками, недовольный положением. — Познакомься, Тедди, это твой дядя, — Гермиона попыталась сгладить ситуацию, потому что лицо Драко выражало нечто отчаянное. — Грейнджер, лучше замолчи. — Разве это не так? Он твой двоюродный племянник, нет ничего плохого в том, чтобы он знал об этом. — Кроме того, что его родители погибли на войне, в которой я занял противоположную сторону. Лёгкие стиснулись в каком-то спазме. Дурацкая морщинка пролегла между сведённых бровей. Гермиона словно оказалась в одной комнате с самоубийцей, который уже затянул на шее петлю, и ей предстояло его отговорить. — Это больше не имеет значения, я уже говорила тебе. Если мы не прекратим делить мир на угодных и неугодных людей, то не было никакого смысла в этой войне, никакого смысла во всех этих жертвах. Поэтому тебе следует оставить всё в прошлом и жить дальше, будучи лучшей версией себя. Ты имеешь на это полное право. — Ты единственная, кто так считает. — Тедди потянулся к светлым волосам Драко, с интересом перебирая их в руках. — Нет, не единственная. А даже если и так, то пусть я буду одна. Знаешь, как говорят, пламя разгорается с одной искры. — Ужасно тривиально. Я ожидал большего от лучшей ученицы. — А не пойти бы тебе куда подальше? — Вот так ты разговариваешь при ребёнке? Какой стыд, мисс Грейнджер. — Вообще-то я… К ним приближалась Нарцисса, уже пришедшая в себя. Она выглядела так же превосходно, как и в самом начале вечера. Её приталенное чёрное платье смотрелось идеально, подчёркивая тонкие аристократичные черты. — Драко! Я тебя искала. — Она подошла к сыну, но остановилась в метре, завидев ребёнка. — Это… мальчик Андромеды? Тедди обернулся, волосы его стали чёрно-белыми, подражая миссис Малфой. Он с интересом принялся разглядывать подошедшую женщину, отстав наконец от причёски Драко. — Да, миссис Малфой, это Тедди Люпин. — Гермиона отметила, как сменился взгляд тёмных глаз. В них теперь читалось что-то болезненное. Что-то, что гложет изнутри. — Очень славный малый, замечательный малыш, — Нарцисса чуть прочистила горло, кашлянув в сторону. — Носик прямо как у… — Мой, да? Женщина на вид чуть старше Нарциссы подошла почти незаметно. Светло-каштановые волосы пышной копной обрамляли её лицо. Гермиона поёжилась: это сходство со старшей сестрой по сей день заставляло её каждый раз вздрагивать. — Здравствуй, Андромеда, — Нарцисса сдержанно склонила голову, однако бегающий взгляд выдавал её. — Что, Цисси, ты даже помнишь моё имя? Я уж думала, вы выжгли его из памяти, прямо как мой портрет на семейном древе, — Андромеда с лёгким шлейфом переживания посмотрела на внука в руках Драко, но затем снова вернула лицу спокойное выражение. — Ты знаешь, Андромеда, что мой голос бы ничего не решил. Не я была главой семьи, и не я создавала семейный кодекс. — Разумеется, самая послушная и правильная Нарцисса. Настоящий эталон того, какими должны быть Блэки! — Не устраивай скандал! Если ты пришла сюда, чтобы ворошить прошлое, то вынуждена откланяться. — Миссис Малфой почти развернулась к столу с закусками, но голос сестры окликнул её: — Я рада, что ты осталась жива. Драко в напряжении взглянул на мать, которая натянулась словно струна. Ему с раннего детства рассказывали об истории рода Блэк. Андромеду всегда приводили в пример того, как ни в коем случае не нужно делать. Предательница крови. Вот кто она такая. — Мне жаль, что ты потеряла дочь. Это… Я не представляю, как тебе хватает сил, — Нарцисса закусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не выдать дрожи в голосе. Стоило ей на секунду представить, что её единственный сын погиб, по телу тут же распространялась волна страха. — Источник моих сил сейчас на руках у твоего сына, — Андромеда почти незаметно сглотнула подступившие слёзы. — Драко вырос прекрасным юношей. Гермиона стояла в стороне, боясь пошевелиться. Она не хотела нарушать это хрупкое семейное взаимодействие, поэтому в какой-то момент молча удалилась, медленно вышагивая по полу, чтобы не привлекать внимания стуком каблуков. Быть может, этот рождественский вечер всё же сможет наполнить чью-то жизнь чудесами?***
— Вот и ушёл наш последний лот, поздравляю счастливчика в бордовом пиджаке! Напоминаю, что все собранные сегодня деньги уйдут на благотворительность, — усиленный заклинанием голос ведущего раскатами проходился по стенам помещения. — Самое время нам всем взять в руки по бокальчику шампанского, потому что ровно через десять минут вас ждёт праздничный салют, на который вы все сможете посмотреть прямо с террасы! Все гости последовали совету, прихватив с собой игристого и направившись на улицу. Гарри и Джинни до сих пор спорили из-за того, что Поттер решил выкупить для неё раритетные перчатки для квиддича. Она повышала тон и доказывала, что эта трата была чрезмерной. Гарри же убеждал её, что это не только ценный подарок, но и хороший вклад в благое дело. Гермиона лишь тепло улыбалась, пока наблюдала за друзьями. Её взгляд нашёл в толпе Рона, тот посмотрел на неё в ответ. Секундная задержка, а потом его губ коснулась тень улыбки. Он почти сразу переключился на разноцветные огни в небе, но Гермионе этого было достаточно. У них всё будет в порядке. Салют был неописуемо красив. Разноцветные всполохи буквально взрывали тёмное полотно ночного неба, вызывая восхищённые выкрики. Удивительно, но даже волшебников можно удивить чем-то, что доступно и маглам. — Когда-то мы с Фредом такие мастерили сами, — подал голос стоящий рядом Джордж. Гермиона стиснула челюсти, стараясь не отводить глаз от ярких огней. Не будет. Она не будет думать о тех, кто погиб. Эти мысли приводят внутренности в оцепенение, а в голове начинают копошиться черви, разъедая мозг. — Он тоже видит этот салют, я верю в это. — Я бы не хотел, чтобы такой вредоносный призрак, как мой брат, ошивался где-то рядом, — Джордж рассмеялся, но смех его звучал глухо. — С Рождеством, Джордж. — Гермиона обернулась, чтобы столкнуться с давно знакомым взглядом. — С Рождеством, Гермиона. — Он по-дружески приобнял её, похлопывая по спине. — Вот уж не думал, что буду в таком огромном поместье на балу у Гермионы Блэквелл. — Джордж! Не надо меня так называть. По документам я оставила двойную фамилию, поэтому для друзей я всё ещё Грейнджер. — Да ладно, ты привыкнешь к такой чистокровной жизни. Видел, как ты уже и с Малфоем танцевала. Если уж ты его можешь выдержать, то и с остальными проблем не возникнет. Гермиона прикусила губу, вспоминая недавний танец. Это не было отдельным приглашением, они просто поменялись партнёрами в огромном круге. Такое и раньше бывало, когда те же танцы устраивались в Хогвартсе. Однако сейчас это ощущалось иначе. Теперь не было того мгновенного отвращения при виде нового партнёра, не было той гадкой ухмылки и насмешки в серых глазах. Они кружились по празднично украшенному залу, подхваченные музыкой. Тёплые руки покоились на талии, а изящная ладонь с новым кольцом лежала на крепком плече. Гермиона не могла обмануть саму себя, поэтому признала, что ей хотелось бы продлить танец хоть немного. Хотелось, чтобы чёртов оркестр застрял на одной и той же нотной строчке, проигрывая ту же часть снова и снова. И чтобы вокруг никого не было. Но вокруг были десятки волшебников и ведьм, которые превращали просторный зал в круговорот пышных платьев и дорогих костюмов. — Ты прав, думаю, что могла бы привыкнуть к чему-то такому. — Но ты ведь не собираешься меняться? Мало ли я приеду в следующий раз и застану тебя за уроками французского с собственной гувернанткой. — Джордж перекинулся через перила широкого балкона, разглядывая людей, стоящих внизу. — Или будешь носить такие же идиотские шляпки с перьями, как у той дамочки. Гермиона рассмеялась, прикрыв рот рукой, чтобы не привлечь слишком много внимания. — Так и быть, я очень постараюсь не делать ничего подобного. Но не знаю, смогу ли сдержаться. — Да, тебе придётся постараться. — Джордж поднял глаза к ночному небу, и мысли его уже были вовсе не о даме с пером на шляпке.***
Драко уже не помнил, как удалось отвязаться от Эмили и Нарциссы, которые упрашивали его вернуться домой. Кажется, он наплёл им что-то про завтрашний дружеский матч по квиддичу между ним и гриффиндорцами. Он сидел в своей комнате и ждал чего-то. Кого-то. По правде говоря, Малфой надеялся, что она не придёт. Потому что у неё ещё был путь назад, вход в лабиринт пока что не зарос ядовитым плющом. Её душа могла быть спасена. Пожалуйста. Не приходи. Но дверь медленно отворилась, пропуская внутрь не только хрупкое тело, но и длинную тонкую полосу света из коридора. Драко сам не заметил, как напряглись мышцы на спине. Поза его была внешне расслабленной: руки опирались о кровать, голова была чуть откинута, а ноги широко расставлены. На нём не было рубашки, потому что он только вышел из душа. Малфой ненавидел этот мерзкий букет запахов, который оседает на теле после каждого подобного мероприятия. В такие дни он всегда накидывал бы лишний ноль на водяной счётчик, если бы таковые у волшебников были. Гермиона нерешительно прошла внутрь, даже её осанка стала чуть сгорбленной. Тело почти тряслось, сдерживать себя удавалось из последних сил. На ней была короткая чёрная сорочка, которой едва можно скрыть хоть что-то от голодного взгляда. А он смотрел. Серебро радужки не упускало ни единого движения, ни единого миллиметра открытой кожи. Из-за позы взгляд получался исподлобья, что придавало ему особой хищности. Однако забавная картина. Добыча сама же пришла в логово убийцы. Где такое видано. — Зачем ты попросила меня остаться? — На самом деле, я хорошо сплю, когда засыпаю с тобой, — Гермиона подошла совсем близко и остановилась между его ног. Даже в такой позе она видела, какие крепкие у него бёдра. Квиддич. — Славно, — Драко сделал вид, будто зевает. — Тогда устраивайся поудобнее. Спокойной ночи. — Малфой, — произнесено с нажимом и упрёком. — Что? Ты же пришла, чтобы поспать, — в глазах веселье и огонь. — Ладно, отлично. Тогда я, пожалуй, неплохо высплюсь и одна. Она развернулась, чтобы уйти, но через секунду оказалась опрокинутой на кровать. Жёсткое колено скользнуло между её ног, правая рука попала в плен, кожу опалило горячее дыхание. — Обещаю, что мы поспим сегодня. — Язык прочертил дорожку от шеи к мочке уха, слегка посасывая мягкую кожу. Гермиона не сдержала стона, чуть прогибаясь в пояснице. То самое местечко, которого касался чужой язык, казалось скоплением всех нервных окончаний в теле. Она сама не понимала, когда это вдруг стало нормальным — вот так заявиться к Малфою среди ночи, потому что хочешь чего-то. Хочешь его целиком и полностью, без запретов и предубеждений. Без намертво приклеенных масок и фальши. Только нагое тело и обнажённая душа. Грубая ладонь спустилась к ноге и проложила путь от точёной коленки к внутренней стороне бедра. Гермиона задыхалась, протягивая руки и заставляя Драко приблизиться, чтобы наконец поцеловать его. Такой знакомый вкус губ распространился по рецепторам, подстёгивая желание. Рука поднималась всё выше, описывая на коже мелкие круги. Горячая. Мягкая. Драко мог вечно гладить её тело, потому что это казалось эйфорией. Пальцы подобрались к кромке белья, но только едва ощутимо провели по самому краю. Тонкая лямка сорочки скользнула по плечу, что позволило атласной материи на груди съехать. Гермиона хотела прикрыть грудь, но одна рука всё ещё была тесно прижата к кровати, а вторая перебирала шелковистые волосы. Драко моментально прервал поцелуй, проводя дорожку поцелуев к груди. Спустившись к шее, он сделал широкое влажное движение языком, оставив мокрый след. Она сглотнула и откинулась на подушки, не в силах держать глаза открытыми. Полностью сосредоточившись на ощущениях. Первый лёгкий поцелуй в ложбинку, второй — более щедрый — приземлился прямо у напряжённого соска. Податливое тело под Малфоем дрогнуло, и ему стало интересно, до какого состояния он сможет довести её прямо сейчас. Переместившись, он втянул в рот твёрдую горошину, нежно посасывая и слегка оттягивая на себя. Протяжный стон эхом отразился от стен, и Драко почувствовал, как дёрнулся член. Он не сдержался, скользнул рукой под ткань нижнего белья, лишая Грейнджер возможности думать. Пальцы коснулись горячей влаги, глаза сами собой закатились, а зубы слегка прикусили кожу груди. Гермиона вскрикнула, когда он ввёл в неё сразу два пальца. Стенки влагалища протестующе сжались, но она попыталась расслабиться. Драко готов был умереть прямо сейчас. Стоило ему только представить, как он окажется в этой тесноте, сразу же подрагивали руки. Так охренительно горячо. Её грудь была небольшой, но упругой и мягкой. Ему нравилось, как она помещалась в ладони. Не переставая ласкать соски, он слегка согнул указательный и безымянный пальцы, надавливая на переднюю стенку влагалища. Гермиона издала какой-то неопределённый звук, похожий на жалобный скулёж. — Какая ты… — идеальная. — Я так хочу тебя. Он был готов ублажать её всю ночь. Круглые сутки слушать эти томные вздохи и сладкие стоны. Потому что это лучшее музыкальное сопровождение. Она поперхнулась собственной слюной, когда его пальцы начали поступательные движения. Они медленно выходили из неё, а затем с хлюпающим звуком возвращались, упираясь в ту самую точку, которая заставляла внутренности скручиваться от желания. — Поцелуй меня, — короткий приказ на самом выдохе. Повиновался. За это время он успел соскучиться по непослушному языку, поэтому поцелуй вышел грубым и грязным. Большой палец нашёл клитор, и Гермиона прервала поцелуй, связки напряглись в громком выкрике. Блять, почему ты такая чувствительная. — Стоило наложить на комнату заглушающее. — Малфой посчитал отличной идеей оставить на её шее пару засосов, поэтому принялся за дело. — Ты не… Мерлин, не наложил чары? — она широко раскрыла глаза, судорожно выискивая палочку в ворохе постельного белья. Малфой рассмеялся, прикусывая кожу почти до крови. Его. Она вся только для него. — Шутка, — снова поцелуй в губы, — в твоей голосистости я не сомневался. Гермиона приподнялась на локтях, прижимаясь к нему губами. Она намеревалась оставить ему след от зубов, потому что Малфой заслужил. Но её голова затянулась блаженным маревом, когда знакомый запах геля для душа ударил в нос. Было трудно понять, из чего состоит аромат, но запах был приближен к чему-то райскому. Если бы она могла возбудиться ещё сильнее, то непременно сделала бы это. Влажные от пота тела шелестели на шёлковой простыне. Длинные пальцы совершали поступательные движения всё более ритмично, тогда как круги, описываемые вокруг клитора, оставались размеренными и точными. Это сводило с ума. — Я не могу… Драко. Мольба в её голосе заставила его низко застонать. Губы снова захватили сосок в жаркий плен, а пальцы ускорили ритм. Он мечтал увидеть, как она кончает. С того самого поцелуя в Выручай-комнате. Это всегда были запретные мысли, которые тут же отправлялись в ссылку в самые дальние уголки сознания. Но они всегда возвращались. Тот самый момент. Гермиона закатила глаза, раскрыла рот и издала короткий стон, чтобы тут же рухнуть на подушки. Её дыхание учащалось, а внутренние мышцы лихорадочно сжимали пальцы, которые всё ещё были внутри. Спустя пару минут она наконец стала приходить в себя, хотя пальцы ног по-прежнему непроизвольно поджимались. Мягкие губы покрывали поцелуями её руки, плечи и шею. Хотелось уснуть в этой нежности. — Ты такая красивая. Дьявольски красивая, когда сжимаешься вокруг моих пальцев. — Прекрати, — щёки залило румянцем, хотя теперь любой вид стеснения перед ним казался глупым. Он толкнулся бёдрами между её ног, позволяя ощутить уровень своего напряжения. Гермиона вздрогнула, но глаза её отразили нечто странное. В них промелькнул сдерживаемый страх. Драко внимательнее вгляделся в порозовевшее лицо, в глаза. Он снова толкнулся вперёд, и мягкие губы изогнулись в бесшумном вздохе. — Сейчас я трахну тебя, — голос прозвучал грубо и властно. Вот он. Страх. Зрачки расширились, а пальцы чуть сжались на мужских плечах. Ей было страшно. Она шла сюда с твёрдыми намерениями, но теперь казалось, что решимость куда-то испарилась. Почему так стыдно? — Д-да, я хочу этого, — какое жалкое согласие, на него с трудом хватило голоса. Она девственница. Блять, Малфой, остановись. — Твоё тело возбуждено, но ты не готова, — каждое слово было настолько трудно произносить, лучше бы в глотку запихнули наждачку. — Я вижу, как ты сжимаешься. — Но я… — Так не должно быть, Грейнджер. — Он мягко коснулся её щеки, оставляя поцелуй в уголке губ. — Я не могу сделать это, если ты не готова. Давай, молодец. Ты сможешь. Так будет лучше. У тебя останется шанс на жизнь. Малфой медленно перекатился на край кровати, стараясь не задевать пахом одеяло. Если бы она только коснулась его языком всего один раз, он бы мог кончить прямо в штаны. Он уже и забыл, как трудно бывает ощущать неудовлетворённость. — Но это нечестно! Я получила удовольствие, а ты нет, — Гермиона и правда звучала возмущённой, отчего он усмехнулся. — Как-нибудь справлюсь с этим. Просто ложись спать, ладно? — В ответ не последовало никаких действий, будто Гермиона сидела и пялилась на него всё это время. — Я повернусь к тебе через пять секунд. И если твоя грудь всё ещё будет открыта, то мне станет намного тяжелее оставаться в живых. Шелест ткани послышался мгновенно, поэтому, когда Драко перевернулся на другой бок, Гермиона уже лежала закутанной в одеяло. Он подвинулся ближе и обхватил миниатюрное тело руками, заключая её в кольцо объятий. Вьющиеся волосы приятно пахли ванилью, а бьющееся в груди сердце всё ещё работало в ускоренном ритме. — Сегодня произошло кое-что, — она начала издалека. — Что же? — Малфой изо всех сил старался быстрее погрузиться в сон, чтобы не думать о болезненном напряжении. — Рон признался мне в любви. — И почему ты решила, что это хороший момент для озвучивания подобной информации? — Сон как рукой сняло. — Я просто… Не знаю, думаю, что я мерзкая. Он пару часов назад сказал, что любит меня, а теперь я здесь, — вышло как-то сипло. — Мерлин, ты не мерзкая из-за этого. То, что Уизли твой друг и он дорог тебе, не делает тебя обязанной. Ты не должна нести ответственность за его чувства и не должна ненавидеть себя за свои. — Драко вымученно прикрыл глаза. — Но спасибо, что упомянула его. Теперь моему члену определённо легче. Гермиона промолчала, только лёгкие потоки тёплого воздуха выдали беззвучный смех. — Спокойной ночи. — Она подвинулась ещё ближе, утыкаясь носом ему в шею. — Спи спокойно. Именно в этот момент он понял, что для него всё кончено. Он ни за что не выживет.