***
Драко не был уверен, что ему удалось поспать больше пары часов, но наутро голова ощущалась удивительно лёгкой. Всю ночь он только и мог, что по-идиотски рассматривать лежащую под боком девушку. В ней всё вызывало неминуемый трепет. То, как она прижималась к его голой груди. То, как она изредка причмокивала во сне, ворочаясь в его руках. То, как она в резком движении вскидывала руку, чтобы откинуть непослушные пряди с лица. То, какой она была. Малфой хотел уйти прямо посреди ночи. Оставить её одну, чтобы вернуться в мэнор. Лечь в привычно холодную постель и спать беспробудным сном до самого окончания каникул. Это было бы правильным поступком, честно говоря. Но она бы ни за что не поняла. Поэтому он лишь крепче обнимал её, когда по стройному телу проходилась дрожь от дуновений ночного воздуха. Гораздо тяжелее терять то, что ты любил и ценил, нежели не иметь этого совсем. Драко усвоил это с самого детства, но он ведь любил наступать на одни и те же грабли. Гермиона что-то пробормотала и перевернулась на другой бок — одеяло чуть сползло, оголив верхнюю часть груди. Не удержавшись, рука Драко мягко скользнула по бархатистой коже, оставляя за собой след из мурашек. От неё приятно пахло имбирным печеньем, потому что именно такой аромат геля для душа она предпочитала выбирать в зимнее время. Короткая дорожка поцелуев пролегла от оголённого плеча до линии челюсти. Гермиона вздрогнула, что-то промычала и, сама того не осознавая, откинула одеяло, позволяя Драко с упоением вглядываться в изгибы своего тела. Он всё никак не мог понять, когда всё стало настолько плохо. В какой момент стоило остановиться, чтобы ещё можно было вернуться? Наверное, этот момент был упущен давным-давно. Глядя на Грейнджер, он часто задавался вопросом, почему столько дерьма от этого мира достаётся именно ей. Она буквально магнитила к себе неприятности, но всё же продолжала двигаться вперёд. Это не могло не восхищать. Горячее дыхание у самого уха. Прохладные длинные пальцы, нежно сжимающие кожу в районе талии. Мягкие губы, оставляющие влажные поцелуи на шее. Да, Драко не смог устоять. Весь его план уйти незамеченным до её пробуждения полетел к дракклу под хвост. Потому что его баловали в детстве, и теперь отказываться от желаемого крайне непросто. Однажды Нарцисса запретила сыну съесть дополнительный кусок праздничного торта. Десять кустов белоснежных роз были уничтожены кислотным проклятием в тот вечер. — Уже утро? — её голос был хриплым ото сна, а слова казались заторможенными. — Совсем рано, ты можешь ещё поспать. — Малфой медленно провёл языком по её плоскому животу, ощутив трепет податливого тела. Если бы только можно было остаться в этой постели навсегда. Заморозить время. — Что ты делаешь? — она не спешила открывать глаза, дрейфуя на остаточных волнах сна. — На что похоже? Драко начал опускаться поцелуями всё ниже, почти дойдя до кромки нижнего белья. Он уже мог представить, как правильно будут ощущаться её бёдра по обе стороны от его головы. Готов был поспорить, что на вкус она… — Не надо, — Гермиона потянула его за подбородок, заставив подняться. До этого момента ей не удавалось задуматься о своей наготе, но теперь, когда лицо Малфоя оказалось аккурат напротив голой груди, стало крайне неловко. И, кажется, он смог прочитать это в её взгляде, потому что в следующую же секунду его губы оставили звонкий поцелуй на правой груди, а рука собственнически сжала левую. Совершенно отвратительно было думать, что её тело принадлежит ему. Но Драко не мог совладать со своей натурой. Собственник до мозга костей. — Когда-нибудь ты позволишь моим поцелуям опуститься ниже. Когда-нибудь. Слова сладким спазмом отозвались где-то в животе. Мерлин, Гермиона была готова сгореть в этом огне дотла. — Крайне самоуверенно. — Она сама потянулась за поцелуем, зарываясь пальцами в шелковистые волосы. Они были настолько мягкими и послушными, что не спутывались даже после сна. — Юная мисс! В тишине комнаты голос Маппы прозвучал оглушительно. Гермиона едва ли не подпрыгнула, резко разорвав поцелуй и прикрыв тело одеялом. Щёки тут же залились краской смущения. — Если бы ты учила своего эльфа стучаться, — Малфой был зол, и это слишком отчётливо читалось в его тоне. Он намеренно остался на месте, продолжая нависать над ней. — Малфой! — Пришлось оттолкнуть его силой. — Что случилось, Маппа? — Простите, простите, Маппа не хотела врываться без стука! Маппа плохой эльф! Невоспитанная, ужасная… — Нет! Прошу, прекрати, всё в порядке, — Грейнджер вытянула свободную руку и принялась слегка махать ладонью в просьбе остановиться. — Всё нормально, Маппа, ничего страшного не произошло. Расскажи мне, пожалуйста, что случилось? Когда минутная истерика прекратилась, домовик заговорил: — Вашего кота стошнило прямо на парадной лестнице. Маппа всё убрала и осмотрела его, но Маппа не знает правильных диагностических чар. Поэтому мисс стоит проверить, не болен ли кот. Гермиона с тихим стоном повалилась на подушки, прикрыв глаза. — Большое спасибо, Маппа. Прости, Живоглот часто ест то, что ему не следует, а потом избавляется от всего, что не может переварить, — спустя время произнесла она. — Это было самой большой проблемой любых семейных праздников. Кто-то из родственников вечно норовил угостить его едой со стола. В противном случае он мог сам украсть кусочек. — О, Маппа знает хороший рецепт для кошек, чтобы помогло пищеварению! Если желаете, то Маппа быстро справится! — тоненький голосок был полон надежды. — Да, конечно, это было бы здорово. Ещё раз спасибо тебе, мы скоро спустимся на завтрак, — слово «мы» вылетело само собой. Стоило Маппе исчезнуть, как Драко тут же громко цокнул языком, сгребая Гермиону в охапку. Его рука достаточно грубо сжала линию талии, что на секунду помешало дыханию. — Кота тебе тоже следует воспитать. — Живоглот воспитанный! — Гермиона вывернулась, хватая воздух ртом. — Просто у него есть характер, и он любит покушать. — Почти уверен, что они с Уизелом отлично ладят. — Эй! — Драко пришлось получить удар по руке за сказанное. — Нет, к твоему удивлению, Живоглот не особо жалует Рона. Как и большинство других людей, если честно. Он не большой любитель посторонних. — Удивительно, что он до сих пор не разодрал мне лицо. Снова. — Если продолжишь быть такой же задницей, то долго ждать не придётся. Малфой только усмехнулся, уткнувшись лицом в кудрявые волосы.***
Как и ожидалось, Живоглот наелся какой-то дряни. Диагностика не выявила никаких проблем со здоровьем, поэтому к обеду можно было выбраться из поместья. — И представляешь, он взаправду сделал это! Выкупил тупой медальон за пятьдесят галлеонов! — Рон с трудом говорил, объедаясь тыквенным пирогом. — Годрик, мама почти убила его на месте. — Джинни отправила в рот очередную ложку шоколадного мороженого. — Папа явно взял деньги с тех накоплений, что откладывались на совместный отдых. — Снова собирались в Египет? — Гарри допивал чай, с интересом поднимая голову каждый раз, когда колокольчик на входе оповещал о приходе новых посетителей. Кондитерская Шугарплама была пропитана имбирным ароматом, уютом и весельем. Она оказалась куда более популярной в рождественский день, чем компания могла полагать. Джинни с трудом удалось урвать свободный столик. Ей буквально пришлось бежать, чтобы занять место раньше, чем это сделал бы тучный волшебник в меховой накидке. Выбраться куда-то было отличной идеей, потому что иначе весь день так и превратился бы в бесконечное лежание на кровати. Именно так, по крайней мере, было заведено у Грейнджеров. День, проведённый с семьёй за просмотром лёгких комедий и поеданием всяческих вкусностей. Теперь же мысль об этом отдавалась тупой болью в районе груди. В какой-то момент Гермиона даже начала думать о том, чтобы не ждать окончания учебного года и рассказать всё родителям на Рождество — вернуть им память. Потому что ей становилось грустно от мысли, что мама с папой будут праздновать одни, даже не подозревая о существовании дочери. Однако не вышло. — Да, мистер Уизли слегка переборщил на аукционе. Но всё же деньги полностью пойдут на благотворительность, поэтому не стоит так переживать. — До сих пор не верю, что удалось собрать почти пятнадцать тысяч галлеонов! — Джинни откинулась на спинку стула. — Вчера я убедилась, что эти чванливые аристократы и правда живут в ином мире. Мир, в котором совершенно нормально отвалить тысячу галлеонов за серьги или старинную картину. — Тем не менее. Они отдали деньги во благо, так что будем радоваться, что они все неприлично богаты, — сказала Гермиона, наслаждалась чизкейком, украшенным свежими ягодами малины. — Ты тоже теперь неприлично богата. Ребята, могли представить, что Гермиона будет приглашать нас на такие праздники? — Гарри улыбнулся ей. — Никогда бы не подумали. Гермиона с трудом сдержалась, чтобы не посмотреть на Рона. Между ними чувствовалось явное напряжение после вчерашнего, хоть оба пытались не подавать виду. Она ощущала внутреннее жжение каждый раз, стоило ей подумать о прошедшем разговоре. Чувство вины не покидало тело, назойливым маяком отсвечивая в темноте. — Малфой ушёл вчера ночью? Вопрос Джинни застал Гермиону врасплох, вырвав из омута мыслей о Роне. На самом деле, Малфой ушёл утром. Он не хотел проводить ещё больше времени в компании гриффиндорцев. Когда Грейнджер напомнила ему о том, что он использовал перед Нарциссой отговорку с квиддичем, Драко лишь махнул рукой. То, что он не остался на завтрак, было к лучшему для всех. Гермионе страшно было вообразить эту картину. Драко бы точно не удержался от колкостей, а вспыльчивый Рон ответил бы тем же ядом. Да, они проходили это сотни раз. — Они ушли втроём, кажется. Мне ещё нужно будет заглянуть к Пиппину, вы со мной? — перевела тему Гермиона. — Думаю, что Глотику стоит принять пару зелий для улучшения пищеварения, иначе его может снова стошнить. Представляете, как-то раз он съел с моего стола целую миску арахиса. — И что было? — Гарри совершенно нелицеприятно запихнул в себя огромный кусок эклера, размазав глазурь по губам. — Его стошнило цельными орехами! Гарри поперхнулся, и Джинни пришлось постучать ему по спине. — Мерзость, Гермиона! И ты ещё Коросту называла ужасной. — О, давай не будем сравнивать моего кота с вонючим Питером Петтигрю. — По крайней мере, он не блевал цельным арахисом…***
Поместье Блэквеллов встретило той же праздничной атмосферой, что царила вчера. Главный вход украшали сотни метров гирлянд, а на двери висел еловый венок. Нарцисса поначалу не оценила декор — такое не совсем подходит древнему поместью, — однако Гермиона настояла на своём. Теперь особняк снаружи напоминал огромный пряничный домик, покрытый снежной глазурью. — Гермиона, покажи мне ещё раз ту беседку, я хочу немного подышать воздухом, — Джинни схватила её под локоть и повела к выходу. Гарри и Рон переглянулись, но не стали возражать. Им предстоял целый день в компании Маппы, а точнее её стряпни. Даже Поттер, который в еде был куда прихотливее Уизли, буквально облизывал тарелки после каждого приёма пищи здесь. Крохотная эльфийка же в ответ не могла скрыть своё безграничное счастье: долгие годы она провела в пустом, безлюдном поместье — в доме, где прежде царили семейная идиллия и покой. Маппа искренне любила Блэквеллов, и каждый проведённый в одиночестве день оставлял глубокие порезы на сердце. Хозяйке не следовало знать, но эльфийка плачет каждую ночь, когда Гермиона остаётся в поместье. Но слёзы теперь не горькие. — Мы ведь не ради беседки идём, да? — Перед выходом на улицу Гермиона надела пуховик. Погода стояла солнечная и морозная. — Ради беседы, — Джинни улыбнулась своему каламбуру. — Во-первых, я почти уверена, что видела, как Нарцисса уходит вместе с этой блондинкой. — Эмили, — имя прозвучало с глухим выдохом. — Ага. Так вот, они уходили к камину вдвоём. Можешь ли ты утверждать, что Драко Малфой ушёл следом за ними чуть позже? Так как мною сие действие не было зафиксировано. — Мерлин, Джинни! Тебе следовало играть копа в каком-нибудь магловском сериале. — Гермиона провела подругу, наложила согревающие чары и села на скамейку. — Так и скажи, что подозреваешь меня в обмане. — Именно так и скажу. Гермиона Джин Грейнджер, не хочешь ли ты сказать, что Драко Люциус Малфой ночевал в твоём доме? Более того, я ночевала в его кровати. — Прекращай с этим официозом, иначе мне слишком смешно. Я признаюсь, хорошо? Да, Малфой не уходил ночевать в мэнор. Только это между нами. Не уверена, что кое-кто будет рад таким новостям. — О, Рон что-то упоминал про ваш разговор, — на её лице отразилось что-то вроде пренебрежения, она не особо хотела обсуждать сердечные обиды своего брата. — Но мы сейчас не о нём. Малфой ночевал в той комнате, да? Соседняя от тебя. — Да. — И я тоже. — То есть, — Джинни слегка растянула гласные, — это его комната? — Ну, я бы не сказала, что это прямо-таки его комната, но он ночует в ней, когда остаётся. Когда мы были здесь в первый раз, я хотела, чтобы кто-то ночевал рядом, пусть даже и Малфой. Ты же знаешь, что меня часто мучают кошмары, тем более огромный пустой особняк пугает до чёртиков. — Да, я это понимаю. — Голос понизился до заговорщицкого шёпота: — Но ты уверена, что спала одна сегодня? — Уверена! Дурацкая мысль о том, что Малфой действительно мог не наложить заглушающее заклинание, поразила голову. Это было бы страшнейшим позором в жизни, куда предпочтительнее — мгновенная смерть. — Хорошо, тогда идём дальше. Я ещё вчера отметила новое кольцо на твоей руке. И сегодня, приглядевшись, поняла, какое оно потрясающее! Клянусь, у меня есть только один вариант, кто же мог тебе такое подарить. Гермиона чуть зажмурилась, откидываясь на одну из колонн. Подарок Малфоя выходил из ряда тех, что могли бы преподнести друг другу совершенно чужие люди. Более того, этот подарок никак не был похож на то, что преподносят враги. — Не стану врать, это от Малфоя. Но для него это не такие большие деньги… — Гермиона! Посмотри на это кольцо, такое не найдёшь в любом ювелирном. Не удивлюсь, если оно на заказ. Так и есть. Только вот Джинни необязательно было знать. Необязательно знать, насколько плохи дела. — Не знаю, где он взял его. Может, досталось от какой-нибудь прабабки. — Годрик, ты иногда не тянешь на умнейшую ведьму. Разве не очевидно, что он… Хлопок трансгрессии нарушил атмосферу уединения и заставил обеих девушек замолчать. На одно из соседних деревьев с криком приземлился ворон. В древности люди считали, что карканье ворона — предвестник смерти. — Мисс… Юная мисс должна знать… — Маппа едва сдерживала слёзы. — В чём дело? — Гермиона ощутила волну страха, резко подкатившую к горлу. — Вашему коту плохо, его снова тошнит. И он только лежит… — Где он? — Джинни сохраняла трезвость ума. — В одной из комнат на первом этаже. Гермиона схватила эльфа за руку, чтобы мгновенно трансгрессировать. Живоглот лежал на ковре, его крошечное тело казалось истощённым. Живот вздымался медленнее положенного, а язык почти вывалился наружу. Взгляд животного казался затравленным и помутнённым. — Мерлин, Глотик! — Гермиона опустилась перед ним на колени, поглаживая кота за ушком. Она никогда не видела своего питомца таким. И никогда бы не хотела. — Нужны чары диагностики. Гермиона шмыгнула носом, с ужасом ощутив панику. Трясущимися руками она достала палочку из кармана и наколдовала несколько сфер, в которых можно было отследить состояние организма и отдельных внутренних органов. Утром ведь всё было проверено, сферы были чистыми и выглядели нормально. Теперь же каждая покрылась чёрной паутинкой, сигнализируя о наличии смертельной раны. Чёрный цвет означал яд. Гермиона отчётливо помнила, как читала об этом в книге ещё на четвёртом курсе. Её не интересовало целительство, но элементарные навыки первой помощи казались жизненно необходимыми. — Что это означает? — Джинни сидела рядом, нервно поглядывая на редкие судороги, что пропускало тело Живоглота. — Яд. Он весь… — договорить не получилось, потому что ком в горле перекрыл кислород. Живоглот умирал. Всё его тело, каждый жизненно важный орган был пропитан ядовитыми нитями. Почки уже отказали, желудок был не пригоден к перевариванию пищи, а печень начала разлагаться. Гермиона схватилась за виски, растирая их до белых пятен в глазах. Она не знала. Не знала. Не знала, что это за яд. Гермиона Грейнджер не знала. — Я не… — Успокойся, Гермиона, просто дыши. Ты можешь определить вид яда? — Джинни не заметила, как её собственное сердцебиение ускорилось. Она чувствовала, что хорошо это не кончится. — Гермиона! Что произошло? — Гарри и Рон ворвались в комнату, но тут же замолкли. — Мы можем что-то сделать? Паника. Паника. Паника. По венам бежал адреналин. Мысли путались. В голове ничего не осталось. Помогите. Пожалуйста, только помогите мне. — Малфой, — Гермиона всхлипнула, всё ещё судорожно колдуя известные ей стабилизирующие чары. — Позовите Малфоя. Он лучше разбирается в ядах. — Маппа, ты сможешь привести его? Домовик кивнул, тут же исчезнув. — Пожалуйста, Живоглот, ты справишься. Давай, малыш, ты же такой сильный. — Слёзы падали на рыжую шерсть, но Живоглот уже не мог этого почувствовать. — Только не бросай меня, ладно? Я же так люблю тебя. Не прошло и пары минут, как в проёме появился Малфой. Взглядом он тут же нашёл Гермиону. Глаза её уже опухли, руки беспрестанно дрожали. Она не прекращала гладить своего любимца, который почти не подавал признаков жизни. — Я возьму немного крови, чтобы определить примерный состав. Вот так. Никаких долгих вступлений и мучительных мгновений промедления. Его холодная уверенность придавала ей надежды на то, что всё ещё можно будет исправить. Когда Малфой взглянул на магические диаграммы, его челюсть сжалась. Если такое случалось на войне, пострадавшего оставляли на поле боя. Потому что не было смысла тащить мертвеца в лазарет. Драко узнал действие токсина. Он даже знал, кто разработал формулу. И ещё лучше знал, что по венам Живоглота текла сама смерть. — Вы должны все выйти отсюда. Особенно ты, — Малфой посмотрел на Гермиону. — Нет! Нет, я не брошу его! Если он… если он… — она задыхалась. — Пожалуйста, я хочу остаться с ним. — Грейнджер… — Ты можешь что-то сделать? Драко, прошу тебя, ты же такой… Ты умный, лучше меня разбираешься в ядах… Умоляю, только сделай что-нибудь. — Именно из-за того, что я лучше разбираюсь в ядах, я прошу тебя уйти, — во взгляде читалась немая просьба. — Нет, пожалуйста, нет… Её кота не станет через пару минут. Живоглот, которого она считала своей семьёй. Единственная семья, которая всё ещё была с ней. В самые тяжёлые минуты, в самые грустные вечера и ночи. Он всегда был рядом. Пушистый комок нежности и любви. Беспомощный и невинный. Тот, кто не заслужил таких страданий. — Гермиона, ты должна услышать меня, — Драко осторожно сжал её лицо в ладонях. Её имя из его уст заставило мозг автоматически фокусироваться. — Сейчас ты нужна своему коту, ему нужна твоя стойкость. Скажи ему, как сильно ты его любила, а затем попрощайся. Я обещаю тебе, что сделаю всё, что в моих силах. Он просто заснёт, ладно? Ему не будет больно. Гермиона издала какой-то булькающий звук, прикрыв глаза. Попрощаться. Это слово резануло по самой душе. Тем не менее она кивнула. Склонилась над Живоглотом и бережно погладила по животу. Там, где ему больше всего нравилось. — Ты был самым лучшим котиком, слышишь? Да, иногда ты ел то, что было не положено. И мог поцарапать моих друзей. Но я всё равно любила тебя больше всех. И я всегда буду любить тебя, ты должен это знать. Я благодарна тебе, даже если ты не всегда осознавал, как много значишь для меня и как сильно помогаешь мне справляться с проблемами. Ты самый лучший кот, Глотик. Я верю, что ты отправишься в кошачий рай, где будет много арахиса и твоей любимой морской рыбы. Прости, что не смогла помочь тебе раньше. Я никогда не смогу простить себя, но ты должен знать, что я сожалею. — Гермиона поцеловала любимца во влажный носик, задержавшись дольше положенного. — Я очень люблю тебя. И я буду скучать по тебе. Всегда. В поместье на время воцарилась тишина. Дух Рождества сбежал, заслышав аккорды траурного марша.