***
Бомбарда заставила дверь разлететься на тонкие щепки. Однако умело наложенные чары купола помогли ограничить участок воздействия, поэтому коридор и комната выглядели невредимыми. Иного выбора не было. Даже если и был, у Драко нет столько терпения в запасе. Он дал им день, чтобы разобраться. Чёртовы гриффиндорцы не смогли приложить чуть больше усилий. Кто бы сомневался. Спальня пустовала. И только характерная вмятина на постели говорила о том, что совсем недавно там лежал человек. Аккуратно ступая по полу, Малфой подошёл к следующей двери. Той, что вела в ванную комнату. Либо Грейнджер там, либо трансгрессировала в неизвестном направлении. Однако он был почти уверен, что Поттер позаботился о том, чтобы вернуть все охранные чары на место, поэтому из поместья вряд ли можно было переместиться. — Грейнджер? Ответа не последовало, но нечто похожее на короткий шорох всё же раздалось из-за закрытой двери. И тогда он медленно двинулся в ту сторону, стараясь не издавать лишнего шума. Откровенно говоря, Драко не мог понять, почему оказался здесь. Почему ему не плевать на то, что Грейнджер второй день не покидала комнату. В глубине подсознания он уже знал ответ. — Открой дверь. Я знаю, что ты там. — Малфой осторожно постучал по дереву, замирая в шаге от преграды. — Уходи. Определённо, всё это время она не разговаривала: голос звучал хрипло и сдавленно, будто связки заново учились произносить звуки. Удивительно, как такой слабый голосок смог преодолеть барьер в виде двери. За окном зверем выла поднявшаяся метель. Наверняка море штормило. — Я не уйду, и ты это знаешь. Мне не хотелось бы снова применять Бомбарду, поэтому я прошу тебя открыть дверь. — Малфой чувствовал себя так, словно он шагает по тонкому канату над пропастью. Один неверный шаг — и сорвётся. — Если ты взорвёшь дверь, то заденешь меня. Кулаки сжались, стискивая палочку. Конечно, он бы не сделал этого. Судя по звуку её голоса, сидела она прислонившись к двери — никакой магический барьер не мог гарантировать полной безопасности в случае применения взрывающего заклятия. — Ты хочешь побыть одна, и мы дали тебе это время. Мне всего лишь нужно поговорить с тобой. — Зачем? — Гермиона сама не заметила, как в её тоне появились угрожающие нотки. — Даже если и так, то говорить можно и через закрытую дверь. — Детский сад, Грейнджер. Выйди, и мы нормально всё обсудим, — Драко начинал терять терпение. — Что обсуждать? Хочешь подробно разобрать, как я убила своего кота? Тяжёлый вздох. — Ты не убивала его. Это не твоя вина, ты ничего не сделала. — О, именно в этом и проблема. Я ничего не сделала. — Прекрати, я не это имел в виду. — Малфой опустился на пол, опираясь спиной о дверь. Это явно не закончится быстро. — Твоего кота отравили, и ты бы не смогла его спасти. Яд один из тех, что разработал Долохов для использования в войне. Они никогда не раскрывали всех ингредиентов, но в нём точно был яд Василиска. Главным отличием является то, что в последнюю секунду перед закрытием колбы необходимо поместить туда кровь существа, убитого смертельным проклятием. Клетки, поражённые Авадой, вступают в реакцию с компонентами зелья, наделяя всю жидкость убийственной силой. Это сделано для того, чтобы даже безоар не мог полностью излечить пострадавшего. Последовала пауза, которая по ощущениям длилась чуть больше минуты. — Хочешь сказать, что этот яд невозможно победить? — Возможно, — Малфой не был уверен, что ему следует это говорить. Но он устал лгать. — Если в первые пять минут с момента принятия дать отравившемуся безоар и вытянуть весь яд из крови. Но это не отменит действия убивающего, которое поражает клетки и органы, поэтому необходимо также провести переливание крови. Затем каждый орган изолируется и обследуется отдельно, чтобы вырезать те участки, что уже успели попасть под удар. Это невероятно сложное лечение, которое не применяли даже для своих. Несколько раз Ордену удавалось каким-то образом перехватывать яд, пичкая им самих Псов. Но Лорд ни разу не позволял провести должные процедуры, их попросту оставляли умирать. — Но почему? — Потому что это невыгодно. Никто не станет так возиться с обычными шестёрками, которых легко заменить, стоит только наведаться в Косую аллею. У нас не было своих колдомедиков с достаточной квалификацией для такого лечения, поэтому пришлось бы отвалить крупную сумму тем, кого нанимали с чёрного рынка. Опять же, на это бы никто не пошёл. — Шанс всё же был. Если бы я сразу заметила, что с ним что-то не так, то Живоглота можно было бы спасти, — Гермиона по ту сторону говорила всё тише, едва выдавливая из себя слова. — Ты бы не заметила, потому что единственным признаком являются темнеющие вены, а кошки полностью покрыты шерстью, — он пытался звучать не пренебрежительно. Так, будто действительно понимал, как много значит жизнь кота. — Я даже не уверен, что необходимую операцию удалось бы провернуть с животным, такого опыта ещё не было. Он выждал маленькую паузу, но Гермиона ничего не ответила и не задала ни вопроса. Ему оставалось только продолжить: — Твоей вины здесь нет. Можно бесконечно рассуждать, что было бы, но время нельзя вернуть назад. Весь наш жизненный путь состоит не только из правильных решений — в нём полно ошибок и проигрышей. Случилось то, что случилось, и это нужно принять. От того, что ты сожрёшь себя чувством вины, легче не станет никому. Что не убивает нас, то делает сильнее, да? Сопливая фраза для школьниц, но иногда это работает именно так. Малфой сам с трудом верил в то, что говорил. Ему сложно успокаивать людей, сложно подбирать нужные слова, потому что сам он не нуждался в утешении большую часть времени. В детстве его грузили гиперопекой, что в конечном счёте привело к некой отстранённости. Также тому способствовали издёвки от гриффиндорцев и их любимое: «Что ты сделаешь? Расскажешь папочке?» Период «я сам» у Драко Малфоя начался гораздо позже, чем у других детей. Пришёлся он примерно на четвёртый курс, когда он наконец осознал, что упоминание Люциуса и фамилии Малфой не помогает в решении конфликтных ситуаций. Оставалось только взять дело в свои руки — самому начать разбираться с проблемами и отстаивать себя. Именно тогда и зародилось его становление личности. Утешение казалось Драко почти худшей вещью из всех существующих. Он ненавидел жалость. Презирал тех, кто стремился добиться чего-то за счёт чувства сострадания со стороны окружающих. Когда в жизни случались неприятности, Малфой уходил в себя, оставался в одиночестве. Это дерьмово работало, но казалось куда лучше взглядов, полных сожаления. — Я устала, — Гермиона наконец смогла вымолвить что-то. Против воли в горле встал уже знакомый ком, а опухшие глаза стало снова жечь от солёной влаги. — Знаю. — Драко чуть повернул голову, будто этот жест помог бы ему увидеть её. — Ты не должна справляться со всем сама. — Я хочу к маме, — грудь разрывало от судорожных всхлипов. — Я просто… просто хочу домой. Драко прикрыл глаза, откинув голову на жёсткую поверхность двери. Правая рука непроизвольно сжала палочку сильнее. Хотелось избить самого себя до полусмерти. Ни хрена магия не всесильна. Чёртова палочка ощущалась обычной деревяшкой, потому что не могла ничем помочь. И Малфой ненавидел это чувство. То же, что он испытывал на каждом собрании. Каждый раз, когда заглядывал очередной грязнокровке или маглу в глаза. Глаза, полные отчаяния и мольбы, желания жить. А после следовали только крики и хлюпающие звуки, изредка нарушаемые хрустом переломанных костей. — Пожалуйста, открой дверь. — У меня всё лицо красное и опухшее, — Гермиона шмыгнула носом. — Прости, но я видел тебя на полу под пытками Беллы. Вряд ли ты сейчас выглядишь хуже. И отчего-то эта ужасная шутка заставила комнату наполниться женским смехом. Бывают ситуации, когда только чёрный юмор в состоянии разрядить обстановку. — Не стану спорить, тогда я наверняка выглядела отвратно. — Гермиона поднялась, судя по звукам, и включила кран, ополаскивая лицо. — Ну, каков твой план? Когда она вышла из ванной, Драко уже сидел на её постели. Он молча крутил в руке палочку, но при появлении Грейнджер тут же поднял глаза. Выражение его лица было нечитаемым, а оттого казалось безэмоциональным. — План? — Ты же собирался что-то делать? Когда пришёл сюда, чтобы помочь мне. — Она остановилась в паре шагов от кровати и неловко замерла на месте. — Как видишь, кое-какой мой план уже сработал. Но ты права, я собирался показать тебе одно место. — Место? По типу кабинета психотерапевта? — Психо… кого? — Малфой забавно вздёрнул брови, не сумев повторить произнесённое ею слово. — Магловская профессия. Психотерапевт помогает людям решать различные психологические проблемы. Многие супружеские пары, например, посещают его для сохранения порядка в семейной жизни. — Иными словами — шарлатан, берущий деньги за то, чтобы люди решали у него в кабинете те вопросы, которые решаются обычно самостоятельно и за закрытыми дверями? Маглы ещё более несостоятельные, чем я думал. — Ты не можешь так говорить, потому что не знаешь всей сути этой профессии и психологии в целом. Очень часто человек не может сам справиться с жизненными трудностями и моральным грузом. Психологи невероятно полезны, когда речь идёт о настоящих специалистах. Жаль, на самом деле, что в магическом мире такого рода занятий нет. Думаю, многим волшебникам не помешала бы профессиональная помощь. — Нет, спасибо. Мы умеем разговаривать и анализировать, поэтому справляемся без посторонней помощи, — Драко убрал палочку в карман, тон его голоса был наполнен ехидством. — Ладно, у меня нет сил спорить, но когда-нибудь я расскажу тебе подробнее об этом. — Гермиона скрестила руки на груди. — Мы отвлеклись от темы. Что за место ты хотел мне показать? — Я иногда бываю там, когда нужно привести мысли в порядок. — Малфой поднялся, приближаясь к ней. Из кармана рубашки он достал крошечную пуговицу — портключ, как предположила Гермиона. — Покажу тебе свой личный кабинет психотерапевта.***
Первым, что ощутила Гермиона после перемещения, стали капли дождя. Одежда и волосы промокли за считанные секунды, облепив тело. Кислород каким-то неконтролируемым импульсом покинул лёгкие, заставив её задохнуться. Драко, напротив, совсем не был поражён тем, что оказался под проливным дождём. Его несанкционированный портключ сработал как надо, в противном случае Малфой был бы хоть сколько-то удивлён. Секундный осмотр местности не дал почти никаких результатов. Ясно было только то, что они в стране с тропическим климатом, потому что, несмотря на дождь, температура воздуха оказалась достаточно комфортной для Гермионы, которая переместилась в тонкой хлопковой пижаме. — Где мы? — Во Вьетнаме, — Драко выглядел крайне довольным собой. Его глаза почти по-хозяйски оглядели окрестность, будто он здесь далеко не первый раз. — Почему мы здесь? — Гермиона перевела взгляд на многочисленные пальмы, отмечая несколько деревьев жёлтой мимозы и раскидистые кусты бугенвиллии. Определённо, это именно Вьетнам. — Потому что в декабре тут сезон дождей. Обычно это помогает мне успокаивать мысли. Звук миллионов падающих капель приятно бил по ушам, создавая некое подобие белого шума. Это позволяло отключиться от внешнего мира. — Откуда у тебя портключ? — Сделал несколько ещё на шестом курсе. — Но это незаконно, — следовало произнести это хотя бы с долей укора, но Гермиона была слишком увлечена разглядыванием красот местной природы. — Ты знаешь, что это буквально самая безобидная незаконная вещь, которую я когда-либо совершал. — Драко смотрел только на неё, потому что пейзаж не представлял для него ничего нового. Разве что деревья чуть подросли с последнего визита. — И тебе нравится. В это место у него было всего пять портключей. И использовал он их только в случаях крайней необходимости. Когда становилось совсем невыносимо и хотелось вылезти из собственной шкуры. Сегодня Драко использовал четвёртый, потому что был уверен, что ей это нужно. — Почему именно сюда? — Уже похоже на какой-то допрос, не находишь? — Тем не менее он ответил: — Пойдём, покажу тебе то, ради чего я здесь бываю. Гермиона повиновалась, молча последовав за Драко. Вода продолжала ручейками стекать по волосам и телу, но от этого не было неприятно, наоборот, это помогало справляться с высокой температурой воздуха. Они прошли всего пару минут, и Малфой приглашающе раздвинул кусты. Потребовалось также придержать Гермиону за руку, чтобы она спокойно перелезла через барьерное ограждение, тянущееся вдоль дороги. — Это одна из менее популярных трасс, здесь почти не бывает машин. — Он не сдержал довольной усмешки, когда увидел расширенные зрачки карих глаз. — Если честно, я не думал, что мы сможем переместиться. Вы не вернули заглушки на место? — Я сказала Маппе, чтобы заблокировали возможность перемещаться в поместье только извне. Из дома можно трансгрессировать, но я ещё подумаю о полном ограничении перемещений. — Будет безопаснее, если ты оставишь возможность трансгрессировать. В случае если понадобится быстро покинуть территорию, — Малфой прозвучал серьёзно. Так, словно вероятность угрозы была реальной. — Да, конечно. Гермиона уже не слушала, не вникала в суть сказанных им слов. Потому что открывшиеся виды поразили её больше, чем должны были. Перед ними пролегала двухполосная широкая дорога, а прямо за ней виднелся довольно резкий обрыв и море. Это отличалось от того, что можно было наблюдать в поместье Блэквеллов. Дорога находилась гораздо выше воды, к тому же берег был достаточно далеко, что позволяло морской синеве выглядеть необъятной и занимать собой почти весь горизонт. Повсюду виднелись пальмы и разноцветные всполохи цветов. Такие пейзажи обычно стараются запечатлеть на подарочных открытках. — Красиво. Как факт. Драко не надоедал этот вид, и из-за разного времени прибытия восприятие всегда менялось. Но он бы не смог выбрать, что ему нравилось больше: утро, день или же вечер. Сейчас время здесь близилось к закату, так как разница в часовых поясах составляла шесть часов. — И что мы… Что ты обычно здесь делаешь? — Гермиона не могла уловить какую-то одну мысль или желание внутри себя, потому что эмоции бурлили внутри и находились в дичайшем хаосе. — Не так важно, что тут делаю я. Делай то, чего тебе сейчас хочется. Это застало её врасплох. Чего ей хочется? Воспоминания непроизвольно окунули Гермиону в детство, когда всё вокруг казалось беззаботным и весёлым. Не было проблем, никаких обязанностей и стресса. — Гермиона! Быстро вылези из лужи и заходи в дом, дождь усилился! — мисс Грейнджер выглянула из кухонного окна их дачного домика. — Мне не холодно, мам! На дворе стоял август, и дождь нагрянул совершенно неожиданно. Девочка играла на улице с кучей песка, старательно делая куличики и всевозможные несъедобные торты, украшенные цветами прямо с клумбы. Когда полил ливень, Гермиона не растерялась и спряталась под огромной яблоней, но почти сразу осознала, что наличие осадков никак не влияет на жару. И тогда она выбежала из укрытия, с восторгом хохоча на всю округу. Скинув сандалии, малышка носилась по мокрой траве и выписывала одной ей понятные круги и зигзаги. Это было хорошо, неописуемо хорошо. Так ощущалось детство. Ярко. Звонко. Счастливо. — Если ты заболеешь, то мы не возьмём тебя на речку в выходные, — женский голос был совершенно лишён строгости. — Я не заболею! Мне тепло, я хочу играть под дождём. В доказательство своих слов девочка прыгнула обеими ногами в образовавшуюся лужу и задорно рассмеялась. — Хорошо, Гермиона. Веселись как следует. Тёплая улыбка матери рассеялась в воздухе, как и обрывки прошлого. Гермиона помедлила пару секунд, а затем сделала десяток крупных шагов в сторону противоположной обочины. Остановившись, она дала своему мозгу последний шанс отговорить её. Но было поздно, потому что обе ноги уже подпрыгнули в воздух и приземлились аккурат в центр огромной лужи. Малфой издал непонятный звук, но Гермиону это не смутило — она прыгнула ещё раз, разбрызгивая больше грязи. В груди забурлил смех, который мгновением позже вырвался наружу. И этот смех был наполнен болью и отчаянием, которые так долго не могли найти выход. — Я хочу поиграть в догонялки. — Что? — Драко посмотрел на неё как на умалишённую. — Ты водишь. Гермиона сорвалась с места, всё ещё ощущая безумный смех где-то в горле. Лёгкие начало саднить почти сразу, потому что бежала она изо всех сил. Но это было незабываемо прекрасно. Адреналин выстрелил разрядом в кровь, стоило ей обернуться и увидеть Малфоя, который неумолимо приближался. С каждым шагом, с каждой секундой чувство очищения наполняло тело. Чувство свободы. Никого вокруг, никаких домов и машин. Только природа, тропический ливень и бег. И Малфой. Который уже практически дышал Гермионе в спину. Очевидно, в скорости она ему уступала довольно значительно, однако он дал ей фору в несколько секунд. Поначалу предложение поиграть в детскую игру показалось ему абсурдным, но почти тут же он понял, что главной целью является именно избавление от накопившихся эмоций. И такая скоростная короткая пробежка — отличное решение. К тому же он мог вообразить тот момент, когда поймает её. Это отзывалось приятным покалыванием на кончиках пальцев и чем-то тёплым в районе живота. Хищник, который догоняет добычу. Ему по душе эта метафора. — Нечестно… Ты… У тебя ноги длиннее, — Гермиона не могла нормально дышать и уж тем более говорить. Ноги предательски ослабли. — Да? Ты сама это затеяла. В голове умнейшей ведьмы возник план, в котором она должна была резко развернуться, чуть пригнуться и побежать в обратном направлении. Тогда бы Малфой по инерции пробежал ещё пару шагов вперёд, прежде чем сам бы сделал разворот, и это дало бы ей время. Однако она не учла, что имеет дело с Драко Малфоем. Тот сразу сгруппировался и перехватил её хрупкое тело одной рукой, укладывая ладонь поперёк плоского живота. Гермиона взвизгнула и попыталась вырваться, но была уже впечатана в крепкую грудь, которая вздымалась в быстром ритме. — Ты… молодец… Я думала, получится… — Не нужно было думать, Грейнджер. Нужно было бежать. Драко аккуратно провёл ладонью по её лицу и убрал налипшие волосы. Его частое дыхание опалило веснушчатый нос. Гермиона дала себе пару глубоких вдохов, чтобы восполнить недостаток кислорода, а затем потянулась руками вверх, обхватывая его плечи и шею. Пришлось встать на носочки, чтобы дотянуться до желанных губ, но Малфой услужливо склонил голову, встречаясь с ней в жадном поцелуе. Вода лилась по их лицам, что делало поцелуй вдвойне влажным. Тонкие аккуратные пальцы с усилием сжимали острые скулы и твёрдую линию челюсти. В этом жесте читались нужда и болезненная необходимость. Сильные руки плотнее прижали лёгкое тело к себе, потому что и ему было мало. Он хотел, чтобы ей стало легче. Хотел, чтобы она избавилась от негативных эмоций и переживаний. Он хотел её. Весёлую, с чернильными пальцами на уроках, сидящую допоздна в библиотеке, смелую, рвущуюся на защиту эльфов, сильную, разбитую горем или погружённую в печаль. Плевать. Он хотел её любую. Чувства читались в поцелуе, который никак не хотел заканчиваться, но огромная грузовая фура пронеслась в опасной близости, по соседней полосе. Резкий звук и лёгкая дрожь дорожного полотна заставили Драко и Гермиону оторваться друг от друга. Оба дышали так же тяжело, как после бега. Он не спешил отпускать её из кольца рук. — И всё же, что ты обычно тут делаешь один? — Я ложусь посреди дороги и часами лежу с закрытыми глазами. — Эй, это же опасно! — Гермиона ударила его по подтянутому бицепсу. — Если вдруг ты уснёшь и не заметишь приближающуюся машину? — Значит, такова моя судьба. — Малфой! Ты совсем дурак? — В те моменты, когда я обычно появляюсь здесь, мне абсолютно плевать, собьёт ли меня машина. Скажу даже, что я был бы скорее рад подобной фуре. Тогда взгляд медовых глаз изменился. Осознание пулей пробило голову и оставило за собой зияющую дыру. В тот самый момент Гермиона поняла, что Драко привёл её в своё особое место. То, где ему приходилось укрываться от всего мира. И она не знала, что делать с этим осознанием. — Я тоже хочу полежать. Она потянула его за руку и повела прямо к середине трассы. Асфальт был шершавым и прохладным из-за дождя, но это не мешало ощущениям. Стоило только лечь и открыть глаза, как взгляд начинал бегать по просторам закатного неба, окрашенного в десятки разных оттенков. Капли дождя всё ещё падали, и теперь звук их соприкосновения с землёй был ближе и слышался ярче. Удивительное умиротворение. Слизеринец и гриффиндорка молча лежали посреди дороги, пока ливень смывал все тяготы жизни, которые не должны были приходиться на их юный возраст. Затем они разговаривали. Слова вылетали медленно и тихо, чтобы не нарушить атмосферу. Темы были совершенно отрешёнными и сторонними, что-то вроде обсуждения преподавателей и нового ассортимента магазина приколов Уизли. Но это именно то, что было нужно. Не нагружать себя, отвлечься. — Мне холодно, — прямо посреди беседы заявила Гермиона, потому что пальцы уже начали подрагивать. Несмотря на тёплый дождь, несколько часов, проведённых лёжа на асфальте, дали о себе знать. — Нам всё равно пора возвращаться. Твои друзья наверняка выслали поисковые отряды, и, возможно, для меня уже готовят камеру в Азкабане за похищение героини войны, — Драко встал и помог Гермионе подняться, протянув ей руку. — Мерлин, мои друзья!***
Ничего удивительного не было в том, что Гарри и Рон уже всерьёз собирались отправляться в Министерство, чтобы вызвать на помощь авроров. Эти двое чуть не уничтожили взглядом не только Малфоя, но и свою подругу. Гермионе пришлось отправить Драко домой и выслушать почти часовую лекцию о том, как это было безрассудно и безответственно с её стороны. Однако потом её друзья вспомнили, не без помощи Джинни, что ещё утром Гермиона переживала трудные времена и пребывала в состоянии апатии. Тогда Гарри попросил прощения и предложил всем вместе выпить горячего чая со свежей выпечкой, которую от волнения наготовила Маппа. День близился к концу, за окном давно стемнело. Гермионе впору было бы отправиться готовиться ко сну, но ей не давало покоя ещё одно дело. Она собиралась поговорить со своими родителями.