Вечный шторм

      Температура в коридоре понизилась на пару градусов, Гермиона поёжилась от пробежавших по телу мурашек.              — Что тебе нужно? — прозвучало совсем не дружелюбно, но именно этого она и добивалась.              Кристофер сделал несколько шагов вперёд, но Гермиона сразу попятилась, и он был вынужден остановиться. У него не было цели пугать её.              — Я хотел попросить прощения. За своё поведение, за всё, — он вздохнул, тяжёлым потоком выпуская воздух из лёгких. — Я вёл себя недостойно.              Грейнджер простояла на месте не меньше минуты. Помутнённый рассудок отказывался соображать, хотя и в трезвом виде услышанное было бы не так просто переварить. Она не ожидала, что Салем когда-то станет извиняться перед ней и признавать своё поведение неприемлемым.              — Я не знаю, Кристофер, могу ли принять твои извинения сейчас. То есть я принимаю их, но не уверена, что готова отпустить всё то, что ты наговорил.              — Я понимаю, понимаю тебя. Если честно, я и сам не могу понять, почему делал всё это.              — Твоя ненависть к Малфою? — И она бы даже частично поняла это.              — Нет. Скорее, моё отношение к тебе. Не знаю, мне кажется, что я воспринимал тебя как некого идола все эти годы, — Салем отвёл взгляд и запустил пятерню в копну чёрных волос. — Поэтому, когда мне представилась возможность сблизиться с тобой, я словно слетел с катушек. Мне казалось, я обязан показать тебе, насколько сильно я поражён твоими успехами. И я ожидал, что ты безоговорочно примешь всё это и будешь рада.              — Это не лучший способ привлечь внимание девушки, — Гермиона скривила губы в усмешке, но внутренне она уже чувствовала, как сердце отпускает обиды.              — Да, чёрт, не спорю, — Кристофер рассмеялся нервным смехом. — Что до Малфоя, так его я никогда не любил. И как только я начал возносить тебя на пьедестал в своей голове, Малфой тут же стал для меня нежелательным лицом номер один. Потому что то, как он оскорблял тебя и унижал, не укладывалось у меня в голове.              — И поэтому ты думал, что я буду рада, если ты набьёшь ему морду?              — Признаться честно? Да, в моей голове не было ничего, кроме ликования, когда я представлял себе эту сцену. Как я размажу Драко Малфоя по рингу, совершая возмездие. — Кристофер всё же подошёл чуть ближе, и Гермиона через силу заставила себя остаться стоять на месте.              Ей было некомфортно, даже несмотря на всю дружественность происходящей беседы. Находиться один на один с Салемом в тёмном коридоре посреди ночи не входило в её планы, но выбора ей не предоставили. К тому же он явно был пьян, как и она сама. И если ему взбредёт в голову выкинуть что-то опасное, Гермиона вряд ли сможет воспротивиться или остановить его.              Однако и причин для страха пока что не было, поэтому приходилось справляться с собственным внутренним напряжением.              — Хорошо, я думаю, мы можем оставить это позади. Мы не будем друзьями, но и негатива между нами я бы хотела избежать.              — Это было бы просто отлично! — Он подошёл ещё ближе, и Гермиона оказалась почти вплотную прижата к стене. — Если вдруг тебе что-то понадобится от меня или я смогу как-то…              Где-то позади послышались размеренные шаги. Каблуки отстукивали уверенную дробь, разбивая тишину коридора. Гермиона почувствовала, как похолодело всё внутри от мысли, что это кто-то из профессоров решил прогуляться по ночной школе и проверить, не устроили ли нерадивые ученики тайную вечеринку.              — Мне бы хотелось чуть подробнее услышать про ту часть, где ты собирался кого-то… Как ты сказал? Размазать по рингу?              Малфой собственной персоной. Привлекательный в своей слегка пьяной вальяжности, одетый в обычную белую футболку и чёрные брюки. Этот парень явно не любил избытка цвета в образах.              — Малфой, — Салем вскинул подбородок, чуть прищурив глаза. — Приспичило в туалет?              — Хотел быть уверенным, что в твой отбитый мозг не придёт идея мешать даме заниматься своими делами. — Драко остановился аккурат позади Грейнджер, которая до сих пор не могла понять, откуда он вообще появился.              — Мне кажется, что дама сама вправе решать, с кем и когда ей разговаривать. Или ты относишься к ней как к одному из своих домашних эльфов?              Гермиона вобрала в лёгкие побольше воздуха, потому что надвигался ураган. Эти двое ни при каких обстоятельствах не должны были оказываться вместе, даже во вполне себе открытом пространстве. Напряжение между ними искрилось и било по нервным окончаниям.              Если девушки могли пускать друг в друга уничтожающие взгляды и изредка колоть словами, то парни вели себя как бойцовские псы, готовые сорваться с цепи в любой момент. Их глаза кричали о желании физического решения конфликта.              — Ребята, может, мы не будем ругаться? — язык всё ещё немного заплетался от алкоголя. — Я действительно хочу в туалет. И я стою босиком, мои ноги скоро примёрзнут к полу.              — Никто не ругался, пока этот хорёк не появился здесь, — процедил Кристофер.              — Звучит неплохо, но в следующий раз постарайся придумать оскорбление чуть получше тех, что используют второкурсники.              — Серьёзно, заканчивайте, я не хочу здесь…              Однако женский голос уже никого не мог остановить. Малфой всё больше источал свой внутренний холод, Кристофер же заводился с каждой секундой. Гермиона стояла меж огней, в то время как мочевой пузырь умолял бросить глупые мужские разборки и продолжить свой путь.              — Ты совсем краёв не видишь, Малфой. Может, в лучшие годы твоя семейка и считалась аристократией, но теперь вы не более чем кучка преступников. Жаль, что только твоего отца удалось отправить за решётку.              Драко дёрнулся, подавляя внутренний импульс. Он ярко чувствовал скачок адреналина в крови и то, как подрагивали мышцы. Челюсть сжалась, приводя желваки в ход. Будь его воля, Кристофер бы заплатил непозволительно большую цену за то, что сказал. Но он всё ещё в стенах школы, и она всё ещё стоит прямо возле него.              — Я спущу это дерьмо тебе с рук. — Малфой шагнул вперёд, и его руки нашли женскую талию. Он возвышался над Гермионой тёмной тенью, укладывая одну из широких ладоней поперёк её живота. — Но ты не захочешь знать, что я сделаю с тобой, если ты снова с ней заговоришь.              — Она не твоя собственность! — Кристофер побагровел от увиденного, его взгляд не мог оторваться от рук на теле Грейнджер, так фривольно расположившихся по обе стороны.              — Нет, не собственность. — Драко склонился вперёд, и его голова оказалась почти на одном уровне с Гермионой. — Но она моя. И хрена с два ты будешь подлавливать её в тёмном коридоре, когда она одна.              Моя. Гермиона сглотнула, сдерживая внутреннюю дрожь. Пусть это всего лишь фарс, но она будет наслаждаться этими секундами. У неё есть оправдание для своих подавленных чувств гордости и достоинства. Она не настолько пьяна, чтобы наплевать на всё, но ведь со стороны никто и не скажет.              Салем пару секунд хаотично смотрел то на Гермиону, то на Драко, а затем его лицо озарила какая-то злорадная усмешка.              — В тихом омуте черти водятся, да? Не думал, что тебя всерьёз тянет на плохишей. — Он медленно отошёл, поднимая руки в примирительном жесте. — В любом случае мы поговорили с тобой, Гермиона. Рад, что всё разрешилось.              Кристофер наконец развернулся и направился обратно к Выручай-комнате. Гермиона выстояла секунду, после чего вывернулась из чужой хватки, метая молнии из глаз. Там, где были мужские руки, кожа покрылась мурашками от резкого контакта с холодным воздухом.              — Какого драккла, Малфой? Я упустила тот прекрасный момент, когда успела стать твоей?              — Успокойся, это…              — Нет! Я не успокоюсь, потому что в очередной раз ты переходишь все границы. После того, что ты мне наговорил и что наделал, ты ещё смеешь распоряжаться мной и заявлять на меня какие-то права? — Гермиона набрала воздуха в лёгкие. — Я всегда знала, что ты напыщенный болван с огромным самомнением и эго, но это неприемлемо!              Она замерла, хотя её губы чуть дрожали от переизбытка эмоций. На самом деле Гермиона не думала всего того, что наговорила. Она знала причину того, что сделал Малфой, но ей безумно хотелось на него накричать, разозлиться как следует. И она могла себе позволить выдумать этот повод.              Драко выслушал гневную тираду и дал ей время на передышку, а затем осторожно приблизился и заключил её лицо в тиски. Сила была небольшой, но мягкие щёки всё равно сжались под пальцами.              — Ты чертовски горячая, когда злишься вот так, — Малфой склонился к её уху, зарываясь носом в волосы. — Маленькая лгунья. Ты лучше меня знаешь, зачем я устроил это представление для когтевранского кретина. Чтобы ему никогда в жизни больше не пришла идея выследить тебя, пока ты разгуливаешь одна.              — Ты драматизируешь. Ничего страшного бы не случилось, — всё это Гермиона произнесла сухим шёпотом, потому что дышать стало труднее. Она ощущала аромат дорогого мужского парфюма, который заменял кислород.              — В этот раз. А что будет в следующий? — Он неожиданно для себя мазнул губами по линии её челюсти, не сдержав внутреннего порыва. — Позволь мне помочь тебе.              Драко отстранился и начал плавно опускаться на одно колено, будто прямо здесь собирался сделать предложение руки и сердца. Гермиона же не могла полностью сфокусироваться из-за скачка напряжения в теле, вызванного недавним близким контактом.              — Что ты делаешь?              — Твои чулки сползли.              Она подавилась вздохом, чуть покачнувшись на пятках. Весь вечер Гермиона мечтала о том, чтобы Малфой прикоснулся к ней. И теперь он сидел перед ней на коленях в пустынном коридоре. Где, несмотря на отсутствие людей, кто-то из учеников мог появиться в любой момент.              Ни Гермиона, ни Драко не боялись публично показать всем, что теперь они в состоянии разговаривать и не полыхать от желания убить друг друга мучительной смертью. Однако никто не знал, насколько близко они теперь могут находиться. Поэтому вид Малфоя, стоящего на коленях перед Грейнджер, вызвал бы гигантскую волну сплетен и обсуждений.              Драко опустил руку на тонкую лодыжку и разрешил себе насладиться ощущениями на пару мгновений, пока ладонь не двинулась выше, медленно очерчивая контур ноги. Всё это время Гермиона не дышала, прикрыв глаза. Пальцами он зацепил край одного чулка и подтянул прозрачную ткань выше, руками обхватил нежную кожу бедра. То же самое было проделано со второй ногой, и Гермиона почувствовала его опасную близость к кромке нижнего белья.              — Постарайся не допускать такого в следующий раз, — Малфой не отодвигался, нагревая холодные пальцы теплом её тела. — Иначе какой-нибудь извращенец потратит целый вечер на разглядывание твоих ног.              — Ты про себя?              Драко усмехнулся:              — Совершенно верно, принцесса, — тёплое дыхание пощекотало внутреннюю поверхность бёдер.              — Что это такое? Откуда взялась принцесса?              — Ты так мило беседовала с Тео. Разве он не так разговаривает? — Малфой оскалился, обнажая клыки. Его глаза опасно блестели от пламени свечей.              — Нет, Тео не называет меня так.              — Значит, я буду.              — Нет! Это… не вяжется с твоим образом.              — Мм, — он мягко коснулся губами повязки чулок, — какой у меня образ?              — Придурка, — Гермиона откинулась на стену, больно ударяясь лопатками. — Поцелуй меня.              Малфой повиновался, поднимаясь с колен, однако она остановила его, надавив ладошками на плечи. В штормовых глазах промелькнуло удивление, но его тут же заменили чертята, отправившиеся в пляс.              — Как пожелаешь, принцесса.              Сначала с осторожностью горячий рот коснулся кожи бедра там, где ещё были чулки. Гермиона чувствовала, как теряет рассудок; в её голове не оставалось никаких мыслей и здравых идей. Адское пламя жгло внутренности и бежало по венам вместо крови.              Язык проложил мокрую дорожку до оголённой кожи, очерчивая круги. Драко втянул кожу губами, совершая посасывающие движения, что мгновенно оставило на нежной коже красноватый засос.              — Давай, Грейнджер, таким занятиям не место в коридоре прямо на пути к туалету, — Малфой поднялся и взял её за руку, уводя вглубь тёмных проходов к одному из кабинетов.              — О, я вообще-то хочу в туалет, — Гермиона вывернулась и попыталась сменить направление движения, но была перехвачена.              — Я не могу запретить тебе, но настоятельно рекомендую немного потерпеть. Поверь, тебе понравится, — он подмигнул.              — Это… странно.              — Боюсь, в этих делах тебе пока далеко до звания заучки.              Так уж получилось, что по ночам Хогвартс был полон пустых классов. И если часто используемые кабинеты запирались профессорами, то менее популярные оставались открытыми и находились в свободном доступе, поэтому Малфою не составило никакого труда дёрнуть за ручку и впихнуть Гермиону в тёмную комнату. Повсюду стояли парты и скамейки, а спереди находился широкий преподавательский стол.              — Ляг на стол. — С помощью палочки и базового заклинания кабинет стал совершенно недоступен для окружающего мира.              — Для чего? — она не знала, спрашивает от незнания или же оттого, как пусто в голове.              — Будем учить трансфигурацию. — Драко провёл рукой по деревянной поверхности и стёр пыль. — Блять, Грейнджер, не тупи.              — Я не собираюсь заниматься непотребствами в учебном кабинете! Ты совсем стыд потерял?              Она говорила всё это с уверенным видом, но узел в животе давно завязался и теперь доставлял неудобства. От одной мысли о том, что Малфой мог с ней сделать, скручивало внутренности.              Только тонкая полоска лунного света помогала классу находиться не в кромешной темноте. Этого было катастрофически мало для того, чтобы разглядеть лица и эмоции друг друга. Глазам были видны лишь силуэты.              — Ляг. На стол.              Не такой уж большой запас силы воли иссяк за доли секунды, когда Гермиона услышала приказной тон. Нет, Малфой совершенно точно не заставлял её и не принуждал ни к чему из того, чего бы она сама не хотела. Однако от этой внутренней мужской силы и уверенности подкашивались колени.              В горле пересохло, поэтому Гермиона молча вскарабкалась на высокий профессорский стол, откидываясь на локти. Этого не было видно, но её щёки покраснели так, как никогда раньше. Вот она — прилежная ученица и отличница. Лежит на столе в классе, чтобы заняться аморальными вещами со своим некогда врагом.              — Всё, что тебе нужно, — это расслабиться и получать удовольствие.              — Ты знаешь, что после такого как раз расслабиться не…              Поток слов прервался судорожным вздохом, когда крепкие руки раздвинули её ноги, задирая ткань платья до середины бёдер. Ночной воздух овеял прохладой влажную ткань хлопкового белья, посылая табун мурашек по телу.              — Клянусь, я мог бы вечно смотреть на то, как ты раздвигаешь для меня ноги, — голос Малфоя стал совсем несвойственно низким и хриплым. Ему требовалась вся его выдержка, чтобы оставалось время на подобные разговоры.              — Ты смущаешь меня, — Гермиона прикрыла лицо одной ладонью, а второй вцепилась в край стола.              — Если тебе будет действительно некомфортно или ты захочешь остановиться, то я остановлюсь. Но до тех пор даже не думай закрываться или стесняться. — Ловкие пальцы уже избавили её от чулок и принялись массировать ступни. Пальцы ног успели заледенеть от холода каменной кладки, поэтому массаж вызывал ускорение потока крови и приятное тепло. Гермиона почти застонала оттого, насколько это было хорошо.              — Нет, я не хочу уходить. Но я… Мне неловко.              И это было чистой правдой. Гермиона хотела получить всё то, что Малфой готов был ей дать. Но неопытность мешала расслабиться и отпустить ситуацию. То, как он сейчас стоял между её ног, ощущалось странно и волнительно.              — Ты ведь выпила, да? Спиши всё это на влияние алкоголя и расслабься. Отпусти себя, Грейнджер. Позволь себе делать то, чего ты хочешь. Научись жить для себя, — Драко опёрся о стол, склонившись прямо над лицом Гермионы.              Ей потребовалась секунда, чтобы обдумать услышанное. Толика правды была в том, что её жизнь почти никогда не была сосредоточена на ней самой. Сначала Гермиона отдавала всю себя, чтобы доказать остальным, что стоит чего-то, что является такой же равноправной частью магического мира. А затем существование и вовсе превратилось в годы борьбы и войны. Войны, в которой она никогда не была главной фигурой на доске. Войны, в которой каждый был готов при необходимости пожертвовать всем ради Избранного.              Теперь пришло время Гермионе Грейнджер ощутить себя главной героиней.              — Поцелуй меня, — и, вспомнив свой недавний полуприказ, добавила: — в губы.              Драко ухмыльнулся и незамедлительно пришёл в действие, накрыв её губы своими. Казалось, прошла целая вечность с их последнего поцелуя. Невозможно было представить, каким образом им обоим удавалось выживать всё это время. Потому что то, как танцевали во влажной схватке их языки, было сродни величайшему дару. Пульс сразу участился, дыхание сбилось.              Малфой принялся задирать узкое платье ещё выше, оставляя его сбившимся в районе живота. Он прервал поцелуй и мокрыми движениями языка спустился по подбородку и шее, не упуская возможности пососать чувствительную венку около сгиба.              В это время Гермиона полностью отключила сознание и буквально приказала мозгу перестать выбрасывать неуместные мысли и идеи. Она сосредоточилась исключительно на ощущениях, на чужих руках и губах. На горячем и сильном теле, которое так правильно накрывало её собственное.              — Поднимись немного, — скомандовал Малфой, чтобы стянуть единственный предмет одежды, прикрывающий нижнюю часть её тела.              Они уже спали в одной кровати, и он видел её голой. Но всё равно лежать перед ним открытой казалось какой-то адской мукой, каждую секунду хотелось свести ноги.              — Тебе говорили, какая ты идеальная? — Драко незаметно для неё опустился на колени, устраиваясь поудобнее.              — Никто не… — не видел меня такой. — Нет.              — Тогда знай, что ты чёртово произведение искусства.              После этих слов начался Ад. Сладостный Ад, который затопил Гермиону своим огнём. Она горела в пламени похоти, но не требовала помилования.              Малфой сделал широкое движение языком по всей промежности, а затем тут же втянул в рот клитор. Гермиона дёрнулась и застонала, выгибаясь в спине. Она бы соврала, если бы сказала, что никогда не фантазировала о таком. Но ни в одной фантазии нельзя было вообразить того удовольствия, которое сейчас испытывало её тело.              Драко то напрягал, то расслаблял язык, чередуя поступательные движения с круговыми. Он вылизывал её без остатка, совсем не стыдясь своих действий. Его губы мягко посасывали горошину клитора, пока средний и указательный пальцы правой руки медленно входили в горячую плоть. Влажные звуки наполнили пустой класс, отскакивая от стен. Проворные пальцы продвинулись по передней стенке влагалища, поглаживая её.              Женские стоны были непрерывными и ласкали слух Драко, подстёгивая его стараться ещё больше для того, чтобы доставить Гермионе удовольствие. Она же задыхалась и не находила себе места, мечась по столу в поисках выхода эмоциям. Ей никогда в жизни не было так хорошо. Где-то внутри неё нашлась определённая точка, нажатием на которую Драко возносил её до небес. Всё это было пыткой и наградой в одном флаконе.              Рот был наполнен естественной смазкой, смешавшейся со слюной. Пальцы выходили из влагалища с характерным хлюпаньем, и Малфой мог поклясться, что Гермиона невероятно близка к разрядке. Гладкие стенки сокращались всё сильнее, стискивая пальцы, пока она неосознанно насаживалась на них быстрее.              — Драко, — поразительно, как ей удалось сложить звуки в слова. — Пожалуйста.              Как и всегда, дважды просить не требовалось. Он сделал завершающее движение языком, потеребив клитор, и втянул его в рот, надавливая губами со всех сторон. Пальцы внутри чуть усилили напор и частоту трения, массируя чувствительную зону.              — Ох, да, Мерлин… Так хорошо. Так… хорошо.              Позвоночник едва не хрустнул оттого, как сильно выгнулась спина. Гермиона задержала дыхание и зажмурилась, а затем издала протяжный стон, сотрясаясь в оргазме. По ногам прошлась дрожь, в глазах встала белая пелена. Связано это с оральными ласками или же с полным мочевым пузырём, но этот оргазм показался ей куда ярче предыдущего.              — Драко… — ей всё ещё не хватало воздуха. — Это было…              — Идеально.              Он поцеловал её, и Гермиона смогла ощутить солоноватый вкус, что заставило её промычать в поцелуй. Язык Драко напирал больше обычного, будто он не мог насытиться тем, что получает.              — Твои друзья ждут тебя. — Он бережно поправил платье и принялся натягивать чулки обратно, в последний раз поглаживая стройные ноги.              Гермиона пыталась прийти в себя, восстанавливая дыхание. Если бы в Хогвартсе было возможно трансгрессировать, она бы сию секунду отправилась в кровать, чтобы утонуть в мягком одеяле и провалиться в сон. Тело расслабилось, а разум пребывал в мареве.              — Мм, я не хочу возвращаться, — голос казался детским из-за капризных ноток.              — Я могу проводить тебя до башни, если ты не вернёшься в Выручай-комнату. — Драко протянул ей трусики, которые она сразу же выхватила и принялась натягивать, отводя взгляд.              — Спасибо, но мне придётся всё же вернуться и забрать с собой ребят. У нас завтра первый урок по расписанию, — это прозвучало настолько обречённо, что могло бы вызвать сочувствие у кого угодно.              Драко только кивнул, помогая ей слезть со стола и привести внешний вид в порядок.              — Но я ещё не простила тебя. И я злюсь, — как бы между прочим отметила Грейнджер.              Дьявольская улыбка расползлась по его лицу. В такие моменты Малфой был истинным представителем змеиного факультета.              — О, я ощутил твою злость в полной мере. — Он наклонился и прошептал ей на ухо: — Более того, я знаю, какова она на вкус.       

***

      — И как им это может нравиться?              Гермиона сидела на трибуне Гриффиндора, кутаясь в шарф поплотнее, потому что ветер завывал, а снег валил крупными хлопьями. Вокруг, как и во время любого квиддичного матча, царил полный хаос. Ученики кричали, прыгали и хлопали в ладоши. Все вели себя так, словно от исхода этой игры зависит их собственная жизнь. Иначе Грейнджер никак не могла объяснить то, что четверокурсник рядом с ней сорвал глотку в попытке перекричать слизеринскую сторону болельщиков. Она опасалась, что мальчишке после игры придётся идти к мадам Помфри.              — Порвите этих слизняков! Гриффиндорские львы — в них мощь и сила! Слизеринские псы — по ним плачет могила! — парнишка продолжал орать во всё горло, размахивая широким плакатом.              Гермиона попыталась отодвинуться ещё дальше, хотя и так прижималась к Невиллу всем телом. Ей было невдомёк, как игроки могут так наслаждаться игрой даже при такой погоде. Утром ей показалось, что снежная буря даже больше раззадорила Джинни, которая рвалась в бой, не успев даже нормально позавтракать.              Реакция же публики неудивительна. Это первый квиддичный матч после войны, да ещё и между двумя ярыми соперниками.              Гермиона запрещала себе, но карие глаза то и дело цеплялись за фигуру в зелёной форме. Ей стоило следить за Гарри, Джинни или Роном, но ловец слизеринской команды машинально оказывался в поле зрения.              — Знаешь, я думаю, это всё же здорово.              — М? — Гермиона оторвалась от происходящего в воздухе и повернулась к Невиллу.              — То, что мы возвращаемся к нормальной жизни. Можно даже сделать вид, что всего этого не было, — он улыбнулся, но глаза его остались скорее печальными.              — Я хоть и не фанатка квиддича, но это правда напомнило о прошлом. О временах, когда всё было в порядке. С нами всеми. — Гермиона засунула руки в карманы, потому что даже варежки не спасали. — Считаешь, мы должны идти дальше? Будто ничего и не было.              Невилл не выдержал её мучений и наложил согревающие чары. Гермиона и сама могла бы это сделать, но из солидарности к друзьям, которые на огромной скорости носились на ветру, предпочла страдать и мёрзнуть.              — Мы не должны делать вид, что ничего не было. И мы не делаем, мы всего лишь продолжаем жить. Луна мне все уши прожужжала про то, что нарглы плодятся из-за человеческих негативных эмоций. Поэтому нужно думать о хорошем, чтобы нарглы не заполонили весь мир.              Гермиона рассмеялась, покачав головой. Спустя годы Полумна перестала казаться ей сумасшедшей, но некоторые её идеи и высказывания по-прежнему вызывали уйму вопросов.              — Эй! Так его! Получай, Малфой! — четверокурсник завопил, аплодируя произошедшему.              Гермиона моментально среагировала на услышанную фамилию. Она метнулась взглядом к полю, выискивая нужного человека. Он находился у самого края, гнался за снитчем, который был в паре сантиметров от его пальцев. Оставалось только сомкнуть ладонь — и победа в кармане.              Но именно в этот момент на него с огромной скоростью летел бладжер, который было почти нереально разглядеть из-за снежной бури. Тяжёлый мяч врезался в Малфоя, ударив его в рёбра и протащив к башне трибуны. Из-за близкого расстояния Драко не успел вырулить метлу и влетел в деревянное основание, запутавшись в лесах. Балки под ним ломались и трещали, пока он не упал на землю не в состоянии шевелиться.              Гермиона не заметила, как до побелевших костяшек сжала руку Невилла. Из груди вырвался хриплый выдох, а навернувшиеся слёзы мгновенно застыли крошечными льдинками в уголках глаз. Сердце сжалось в терновых тисках, а страх привычными путями заструился по венам.              — Ну и досталось же ему! В Драко Малфоя влетел бешеный бладжер! — Захария Смит вещал по громкоговорителю, комментируя игру. — Но что я вижу? Наблюдатели у нижних трибун сигнализируют нам о том, что ловцу слизеринской команды удалось-таки ухватить снитч!              Гермионе было плевать. Плевать, что её друзья вернутся с игры подавленными и недовольными. Её волновало только то, насколько быстро Драко смогут направить в Больничное крыло. Его падение выглядело так, будто он переломал все кости.              — И это означает, что Драко Малфой приносит своей команде победу! Первый квиддичный матч в новом учебном году достаётся команде Слизерина! — Захария не терял воодушевления, не обращая внимания на то, что один из игроков получил тяжелейшие травмы.              — Гермиона, ты в порядке? — Невилл обеспокоенно взглянул на неё, всё ещё сжимающую его руку и смотрящую в одну точку.              — Нет, думаю, нет. У меня голова кружится.              — Пойдём, я помогу тебе добраться до школы.              Он взял её под руку, поскорее выводя со стадиона, чтобы уйти до начала толкучки. Болельщики в большинстве прилипли к краям трибун, пытаясь рассмотреть, что же произошло с Малфоем.              Возможно, квиддич был не такой прекрасной идеей.