Пламя бездны.

      Могущественный Гелиос — солнечная колесница, которая везёт Бакуя но Хикари был поглощён яркими всполохами непонятной энергии. Сквозь покрытые трещинами каменные стены прорастали ослепляющие ветви коралла, притягивая к себе практически вязкую на вид тьму, оскверняя то, что раньше освещало всю страну Вечной ночи. Итэр ошеломленно подвис, вдыхая полной грудью ледяной влажный воздух Энканомии.       — Дальше только через проложенный более безопасный путь. Он очень извилистый, но тьма настолько плотная, что начинаешь в ней задыхаться.       Уэно отошёл чуть в сторону, вставая подле обрыва, вокруг которого слабо витала тёмная материя. Итэра передёрнуло — не особо он любил ходить зигзагами, но в отличии от него это были обычные люди.       — Командир спецотряда Рыба-меч II?       Тяжелый выдох сорвался с потрескавшихся губ, и, взяв малышку Паймон за руку, он подошёл к солдату сопротивления.       — Веди нас.       Планер разрезал влажный холодный воздух, ледяные потоки били прямо в лицо. Тьма казалась вязкой на ощупь, до странного оставляя сладковатый привкус на кончике языка, который сменялся липкой горечью ближе к гландам. Паймон побледнела, как и солдат сопротивления, в то время как Итэр просто прислушивался к ощущениям.       Это было что-то знакомое, что-то такое, от чего в груди начинало трепетать.       Что-то такое, чем веяло от его клинка после того, как он покинул Ли Юэ.       Пазл складывался в неприятную картину, и путешественник скрипнул зубами. Ну, не может же такого быть?       Разумеется, может. Вопрос: то ли это существо, о котором он беспрестанно думает?       Путь через Теснину, который вёл к Дайнити Микоси, был на удивление более чистым, нежели окружающее вокруг пространство. Итэр и Паймон с нескрываемым интересом рассматривали необычных, кораллового цвета, бабочек, что порхали над раковинами света, возле которых из земли торчали светящиеся голубые кристаллы окутанные тёмными нитями. Монстры, что бродили в дали, выли, слоняясь из стороны в сторону. От их ужасных тел исходило чёрное пламя, и путешественник всё больше убеждался в своей догадке.       Хотя, о какой догадке может идти речь, если всё понятно с первого взгляда?       Вновь раскрывая планер, Итэр закашлялся, вздрагивая от табуна мурашек, что пронеслись по его оголенному животу. В близи Гелиос выглядел ещё более завораживающим. Светлые ветви, казалось, заслоняли большую часть главного острова, и путешественник неожиданно понял, что…       — Они поглощают тьму?       Уэно обернулся. Болезненный вид мужчины вызвал у путешественника укол вины — ведь ему, в отличие от остальных, было всё равно на эту субстанцию.       — Верно, — хрипло произнёс тот, шагая к лестнице. — Если бы не Госпожа Цуми…       Итэр прищурился, слыша позади странный нарастающий гул. Маг бездны взмахнул посохом, причудливо засмеявшись на всю округу. Хиличурлы закряхтели, взваливая с оскверненной земли дубины и луки, стремясь прогнать путников по приказу твари из Бездны. Путешественник отпрянул назад, призывая меч и атакуя всех разом электро-выпадом.       Раны на телах чудовищ пузырятся, исходят в оглушающем шипении и закупориваются тёмной слизью. Хиличурлы, которые обычно от таких ударов умирали и превращались в пепел, встают на нетвердые ноги, пронзительно кричат и машут дубинками, попадая прямо по дрогнувшим человеческим рукам.       — Осторожно! Кажется, они от этой тьмы стали свирепее и живучее! — Уэно чётко отработанным ударом копья пронзает тело хиличурла стрелка, а после взмахивает древком вверх. Острие пера разрывает тело чудовища; рана тут же начала пенится, от чего хиличурл неистово взвыл, роняя из рук своё оружие.       Итэр тяжело вздыхает, сжимая отбитыми руками клинок крепче. Значит, придётся действовать агрессивнее.       Поднимаясь по лестнице, разгоряченное тело содрогалось под потоком ледяного ветра. Уэно шагал рядом, с досадой рассматривая обломанный наконечник копья, в то время как Паймон старательно пыталась молчать, кидая осуждающий взгляд на изгвазданное в крови лицо путешественника.       Итэр пораженно вздохнул, окидывая взглядом снующих всюду солдат, которые перетаскивали раненых и подкреплялись тем, что принесли с поверхности. У многих были жуткие, наверняка рваные, раны, перевязанные плотными бинтами. Чуть поодаль, в скрытой комнате Дайнити Микоси, лежали те, кто потерял сознание. Итэр сглотнул, не отрывая взгляда от представшей ужасной картины.       Напоминало те далёкие дни, когда его родной мир безжалостно уничтожался.       Взгляд зацепился за неуместную, хрупкую женскую фигуру, одетую в белые одежды с синими хакама. Короткие темно-синие волосы скрывали лицо сбоку, и Итэр склонил голову набок, замечая странную маску на лице девушки.       — Ох, как же есть хочется… — Паймон вновь сложила ручки на животе, с завистью смотря на набирающих силы солдат сопротивления.       Ладонь, сжатая в кулак, заскрипела, и Итэр тихо выдохнул, прикрывая глаза.       — Паймон, не сейчас, — сдержанно одернул он свою подругу, тут же поднимая взгляд на Уэно. — Это и есть жрица?       Солдат коротко кивнул и, ссылаясь на свои обязанности, ушёл к товарищам.       Жрица обернулась, замечая путешественника со своей спутницей, и плавно двинулась в их сторону. Сандалии окобо тонули в воде, что окружала весь Дайнити Микоси, и Итэр шагнул вперёд навстречу к странному человеку. Теперь, когда она смотрела прямо на него, путешественник со странной смесью чувств рассматривал жуткую змеиную маску, скрывающую большую часть женского лица.       — Вы… Не такие, как остальные… — она замерла, впившись в фигуру путешественника пронзительным взглядом. — Вы люди?       — Итэр точно человек! — возмутилась Паймон, с прищуром смотря на подозрительную жрицу. — Разве что не уроженец Ватацуми, нет.       — А ты детёныш человека?       Итэр непроизвольно вздрогнул от странного выражения.       — Ну, — неловкий кашель вырвался из груди путешественника, от чего он незамедлительно приставил кулак к губам, стремясь подавить приступ смеха. — Я бы так не сказал.       — Правда? — искренне изумилась жрица, склоняя голову набок. — А я уже думала, что взрослые особи людей теряют способность летать. Прямо как вишапы глубин, которые, повзрослев, не различают цвета.       — Цуми, ты, похоже, отлично разбираешься в вишапах, — изрекла Паймон, пряча ручки за спину.       — Мы пришли исследовать тьму, — Итэр расправил плечи, желая узнать подробности происходящего, а не обмениваться никому ненужными любезностями.       Тихий хрипловатый голос вливался в уши, словно гипноз. Жрица почти не жестикулировала, стояла напряжённо ровно и, как бы ни старалась, запиналась в самых обычных словах. Итэр безуспешно пытался не заострять внимание на рассматривании необычной, сбивающей с толку, внешности, фокусируясь на информации, которую он мог получить.       — Замечательно, — тихо выдохнула жрица, слегка расслабляя спину. — Все мои силы сейчас уходят на поддержание этого света. Бороться с распространяющейся тьмой я уже не смогу.       — Ты знаешь, что здесь происходит? — Паймон прищурилась, и решила вывалить все вопросы сразу, нежели ждать нетерпеливое повествование.       — Мир пустоты наступает.       Итэр нахмурился, смутно вспоминая, что это могло значить.       — Поглотившая Энканомию тьма исходит из Бездны пустоты. Ни вишапам, ни людям не вынести её.       «Бездна» — слово набатом застучало в ушах, от чего сердце юноши зашлось в быстром ритме.       — Источник тьмы — три башни на углах границ Энканомии.       — Ах, те три башни! — Паймон активно закивала головой, смотря на хмурого друга.       Итэр тряхнул головой, отгоняя от себя непрошенные, тревожные мысли. Оставалось надеяться, что это не имеет никакого отношения к Пламени Бездны.