Remember

      Утро этого дня начиналось как никогда лучше: по голубому небу плавно плыли пушистые, белоснежные облака, подгоняемые прохладным ветерком, что хулиганил в желтоватой листве деревьев; по улице проезжали машины и торопились по своим делам прохожие. Этот день обещал быть солнечным и незабываемым, – от подобных мыслей на лице мальчишки появляется лёгкая улыбка и он делает несколько глотков воды, после чего, последний раз взглянув в окно, уходит в свою комнату.       Неспешно заправляя постель, Юджин представляет, как замечательно пройдет этот день в компании дяди и в предвкушении поджимает розоватые губы, пряча радостную улыбку; переодевается из пижамных шорт в повседневные, надевает длинные белые носки, натягивает поверх футболки излюбленную темно-бордовую толстовку и подходит к зеркалу. Нацепив на нос большие очки, пробегается по себе оценивающим взглядом и удовлетворённо кивает: выгляжу отлично, как и всегда, думает парнишка и смеётся над собственными мыслями.       От любования собой Юджина отвлекает стук в дверь, за которым следует мамин голос. Получив разрешение войти, Кэтрин заглядывает в комнату и предлагает позавтракать, на что юноша вежливо отказывается. Есть не хотелось, да и все мысли сейчас были заполнены лишь предстоящим весельем и общением с дорогим дядей.       — Ну, тогда принимай долгожданного гостя. — пожимает плечами женщина и отходит в сторону, позволяя мужчине зайти в комнату. Прежде чем уйти, Кэтрин с теплой улыбкой наблюдает за тем, как сын радостно бросается в объятия Джека, и только тогда молча покидает комнату, тихо закрыв за собой дверь.       — И что же это за чувственные объятия, мм? — с наигранным удивлением интересуется Джек и тормошит мягкие волосы племянника, когда тот отстраняется. — Я думал, что ты обижаешься на меня?       После этих слов улыбка пропадает с губ мальчика и лицо его становится задумчивым, таким по-взрослому серьезным, словно он обдумывает какое-то непростое решение, и это кажется мужчине таким забавным, что он не удерживается от доброй усмешки. Изучая взглядом лицо племянника, Джек ловит себя на мысли, что даже сейчас находит эти сведённые к переносице бровки и слегка надутые губки очень милыми, – но как Юджин ни старался выглядеть серьёзно, он всё равно оставался таким же по-детски очаровательным ребенком. И ведь было не важно, какая эмоция искажала юные черты лица: будь то злость, обида, грусть, радость или та же задумчивость. Может, это потому что Юджин совсем ещё мальчишка, не столкнувшийся с горестями и тяжестями жизни?       — Да, — отвлекает от размышлений голос племянника, — мне всё ещё грустно. Меня очень расстроил твой поступок. — честно признается Юджин, во все глаза глядя на дядю. — Но долго обижаться я не умею... — с губ парнишки срывается такой тяжелый вздох, что мужчина не удерживается от очередной усмешки, – право, наблюдать за этим малышом одно удовольствие. Но вот серьезность сменяется хитрым прищуром, а на губах вновь появляется улыбка. — Только не думай, что уже отделался. — Юджин прячет руки за спиной и чуть поддаётся вперёд. — У тебя це-елый день, чтобы загладить вину!       В комнате раздается весёлый детский смех, хозяин которого довольно жмурится, как сытый котенок, отчего становится ещё прелестнее. Джек только улыбку на это тянет и качает головой, вглядываясь в радостное личико племянника. Перекинувшись ещё парой фраз, они оповещают Тима и Кэтрин об уходе и покидают квартиру.       Уже в машине Джек смотрит на готового к предстоящему веселью Юджина и всё не спешит заводить машину: вглядывается в это ничем не омрачённое лицо и всё перекатывает в голове одни и те же мысли, как гальку в руках; наблюдает за тем, как парнишка берет телефон и что-то смотрит в нем, продолжая всё также беспечно улыбаться.       — Слушай, Юджин, — неуверенно начинает Джек и взгляд его становится виноватым, черты достаточно измотанного жизнью лица касается без проблем узнаваемая печаль. — Прости меня. Я был не прав. — встретившись с удивлённым и непонимающим взглядом карих глаз, мужчина неловко улыбается. — Я не должен был так поступать с тобой. Мне нужно было поговорить, но я не посчитал это важным. — на детском личике так четко отражается понимание, и на мгновение Джеку кажется, что это просто игры его больного разума, – настолько это было неожиданно, но нет, Юджин действительно смотрел на него с пониманием и терпеливо ожидал следующих слов. Врать и как-то оправдываться под таким взглядом оказалось трудно, поэтому, вдохнув побольше воздуха и непринужденно улыбнувшись, говорит как можно увереннее: — Обещаю, что познакомлюсь с твоими друзьями. И в первую очередь с тем самым Люком, о котором ты так много говоришь.       От услышанного глаза Юджина радостно заблестели, но по ним было видно, что несмотря на окутавшую мальчика радость, он с осторожностью относится к обещанию дяди. Опасаясь вновь быть обманутым, сдержанно улыбается и робко уточняет:       — П-правда? Ты правда с ними познакомишься?       — Конечно, я же пообещал. — с лёгкостью отвечает Джек и оборачивается, одаривая мальчишку своей фирменной уверенной улыбочкой, которая всегда вселяла в этого малыша непоколебимую веру. — А обещание – это нечто большее, чем обычные слова. — подумав, мужчина задумчиво и как-то уклончиво добавляет: — Только не сегодня. Ведь весь этот день мы договорились провести вдвоём, помнишь?       В ответ слышится смех и счастливая, уже не сдерживаемая улыбка, являющаяся твердым знаком согласия. Наверное, если бы не ремень безопасности, сдерживающий мальца, то Юджин прямо в машине бросился бы обнимать дорогого дядю. Решив, что больше терять драгоценное время не стоит, мужчина заводит машину и они уезжают, чтобы отлично провести этот день.

***

      Неспешно прогуливаясь по городу, Юджин и Джек общались на самые разные темы и охотно спорили друг с другом, если их мнения значительно расходились; заглянули в парк аттракционов, где пошли в тир и, поспорив о том, кто лучше, начали стрелять по мишеням. В итоге победу одержал Юджин и, на полных правах победителя, загадал три желания, исполнить которые нужно беспрекословно. Желания племянника, к счастью, ли к удивлению ли Джека, оказались вполне безобидными и даже несколько нелепыми (но, наверное, именно в этом и заключалось наказание мужчины, – в их нелепости и глупости). После они отправились в обычный парк, в котором, сидя возле пруда, наслаждались спокойствием и общались на обычные и простые темы: как обстоят дела на работе и что происходит в школе, как поживают Татум и Финли, как себя чувствует Сьюзан и не расстраивают ли Юджина его родители...       За соревнованиями и смехом время пролетело незаметно, и уже ближе к вечеру, уставшие, но довольные, они собрались ехать домой. Юджин, чьи глаза уже слипались, в итоге уснул, стоило ему сесть в машину – мальчишка даже пристегнуться не успел, как погрузился в мир Морфея. Джек смотрел на его умиротворённое лицо через зеркальце заднего вида и не торопился заводить машину; долго и дотошно изучал такие знакомые черты детского личика, слёзы на котором ему довелось увидеть лишь раз. Потом мужчина переводит взгляд на свои руки, покоящиеся на руле, и будто бы о чём-то задумывается: губы сжимаются в тонкую линию, брови сводятся к переносице и взгляд мрачнеет – тот живой и яркий блеск, которым он буквально минуту назад одаривал племянника, бесследно исчез. Наклонив голову, шумно втягивает носом воздух, заводит машину и трогается с места – медленно, плавно, тяжёлым взглядом глядя на дорогу и продолжая о чём-то напряжённо думать.       Выехав на знакомую улицу, окидывает её пристальным взглядом и, никого не заметив, продолжает путь. Шум машин, болтовня толпы и множество больших домов с любопытными жильцами, – всё это осталось позади, утонуло в пустоте и непробиваемой тиши этого безлюдного и одинокого места. Джек предугадывает каждый необходимый поворот, подмечает множество деталей, на которые в любой другой ситуации даже не обратил бы внимания. Даже мелочи, в которых нет никакого смысла, сейчас бросаются в глаза.       Остановившись в выбранном когда-то месте, мужчина бросает на сопящего мальчика быстрый взгляд и выходит из машины, чтобы покурить. Вдыхая вместе с прохладным воздухом сигаретный дым, прогуливается поблизости и вновь всё тщательно осматривает: да, по дороге сюда он никого не заметил, но никогда не знаешь, какому зеваке приспичит оказаться в самое неподходящее время в самом неподходящем месте. Никого не обнаружив, докуривает сигарету, крутит немного её между пальцев, а после бросает и вдавливает в землю. Вернувшись к машине, вновь осматривается, прежде чем забраться в неё. Да уж, эти высокие, всеми брошенные каменные стены вряд ли сболтнут кому-то о произошедшем. Они будут хранить эту ужасную тайну вечно, и в итоге послушно унесут её с собой под обломки и груды камней.       В машине Джек расслабился, вновь разглядывая едва ли не свалившегося на бок Юджина; замирает так на несколько жалких мгновений, после чего достает телефон и посмотрев на часы понимает, что время ещё есть. Времени предостаточно. Потерев ладонями лицо, мужчина закрывает машину изнутри и открывает бардачок...       Юджин просыпается от холода и сильных рук на плечах, чьё-то дыхание едва касалось нежного лица и парнишка хмурится. Неохотно разлепив всё ещё тяжёлые от сна веки, он оглядывается, после чего поднимает на дядю сонный взгляд.       — Мы уже приехали? — чуть хриплым голосом интересуется мальчишка, потирая глаза. Вновь почувствовав холод, юноша ёжится и приобнимает себя, после чего понимает, что толстовки на нем нет. Это кажется ему странным и парнишка, окончательно проснувшись, вновь оглядывается: толстовка лежит на сиденье рядом, а за окнами выцветшие каменные стены – это место ему не знакомо и где-то в глубине души появляется небольшой росток страха, но Юджин решает взять себя в руки ведь, в конце концов, он рядом с Джеком. Разве этот человек, который принимал в его воспитании не последнюю роль, может как-то навредить? Сохраняя спокойствие, мальчишка вновь смотрит на мужчину и решает уточнить, прежде чем делать какие-то выводы: — Где мы? Что это за место? Я думал...       — Мы не дома. — не дослушав племянника холодно отвечает Джек, чем немало удивляет и даже пугает ребенка. В карих глазах мелькает страх и непонимание, но Юджин старается сохранять спокойствие, пытаясь как-то объяснить и оправдать всё происходящее. Не может и не хочет допустить мысль, что родной дядя, который видел, как он растёт, способен причинить вред.       — Тогда... — голос едва дрожит и Юджин опускает глаза; уже хочет отодвинуться, но понимает, что ничего не выйдет и поэтому просто убирает с плеч мужские руки, чувствуя себя некомфортно от такой близости. — Я не понимаю.       Это детское упрямство и вечные попытки что-то оправдать и объяснить начинают раздражать, но мужчина только шумно выдыхает, кажется, совсем не замечая, что племяннику неприятно находится на столь близком и небезопасном расстоянии в данный момент. Продолжая игнорировать самочувствие парня, Джек касается его левой щеки и, приподняв лицо, начинает поглаживать нежную кожу большим пальцем.       — Знаешь, Юджи... — тихо произносит мужчина, вглядываясь в округленные карие глаза. — Ты очень милый.       Мальчишка замирает. Кажется, даже перестает дышать. Страх растет с каждой секундой и наивная надежда, что сейчас всё прекратится, тает прямо на глазах. Глупое предположение, что всё это лишь попытка пошутить, разыграть, крошится. Может, это просто нелепая игра? Прямо сейчас он остановится и всё объяснит. Но подобного не происходит и мужчина продолжает поглаживать бледную щеку юноши, медленно опуская ладонь на шею. Юджин в немом испуге смотрит в эти родные глаза и не узнает: когда-то тёплые карие, сейчас стали холодными и тёмными, будто бы и не человеческими вовсе, а когда вторая рука мужчины начинает плавно оголять левое плечо, мальчишку словно что-то бьёт током и он поспешно скидывает с себя руки Джека.       — П-прекрати! — дрожащим голосом просит парнишка, дрожа от холода и поправляя футболку. — Что ты делаешь? Мне это не нравится. Мне неприятно. — замечая, что взгляд дяди изменился, мальчик быстро хватает толстовку и хочет выйти из машины, пытается её открыть, но ничего не выходит. В сознание закрадываются самые разные пугающие мысли, только подливая масла в огонь и уже заставляя паниковать. — П-пожалуйста, открой дверь. Я хочу домой.       Джек внимательно смотрит на племянника долго и молчаливо, не торопится ни отвечать ни исполнять просьбу, лишь вновь пробегается взглядом по дрожащему парнишке и теряется в мыслях, взгляд затуманивается. Когда Юджин повторно просит открыть дверь, мужчина выхватывает из его рук толстовку и откидывает ее на переднее сиденье, после чего прижимает к себе спиной не ожидавшего такого мальчишку.       — Мы поедем домой, но не сейчас. — полушепотом говорит Джек прямо на ухо племянника, забираясь руками под футболку. — Ты же понимаешь, что одет вызывающе? — эти слова действуют на Юджина отрезвляюще и он тут же пытается отцепить от себя сильные руки мужчины; со всей силы бьёт по ним, впивается ногтями, но ничего не выходит, словно мужчина совсем ничего не чувствует. Слышится смех и юноша рвется вперёд, пытается пролезть на переднее сиденье, но и это не помогает, отчего к горлу подступает ком и дышать становится трудно. — Сопротивляйся сколько хочешь, — правая рука ложится на ширинку шорт и Юджин моментально замирает, стеклянным взглядом глядя куда-то в пустоту. Принять происходящее не получается и он продолжает упрямо всё отрицать, только легче не становится и ситуация от этого не меняется. — Это лишь заводит.       «Нет.» – мелькает в голове такое простое и пропитанное горечью слово, прежде чем мальчишку грубо толкают на сиденье, сбивая с ног и окончательно выбивая весь воздух из лёгких. Первые секунды он лежит лицом вниз и не может пошевелиться из-за сковавшего тело ужаса, пока мужчина бесцеремонно стягивает с него шорты. Всё размыто из-за подступивших слёз, а голос мужчины будто бы доносится из-за толстой стены, дышать нечем. Сдавленно всхлипнув, предпринимает отчаянные попытки вырваться, спастись и убежать от этого человека, но его просто хватают за волосы и прижимают к сиденью, не позволяя даже поднять головы.       Всё это больше походит на отвратительный кошмар, который должен вот-вот закончиться и он очнётся дома, в своей комнате в мягкой постели. Проснется в реальности, в которой подобного просто не может произойти. Это неправда, этого не может быть на самом деле. Но время будто бы застыло и этот ад, почему-то, продолжается, почему-то ничего не исчезает. Вместо облегчения и лёгкости лишь боль и тяжесть его тела, вместо тишины его омерзительное дыхание над ухом и эти гадкие слова, что въелись в мозг... Руки, что ещё утром путали мягкие волосы, сейчас причиняют боль и оставляют на запястьях синяки, невыносимо обжигают все те места, к которым прикасаются. И оправится от этих ожогов вряд ли получится.       Внутри словно что-то ломается, рвется. Так остро и ощутимо, что хочется выть от этого безжалостного пожара внутри, но получается только болезненно мычать и судорожно всхлипывать, пока слёзы градом текут из покрасневших глаз. Очки свалились вниз, но вряд ли они сейчас пригодятся – ему не хотелось ни видеть, ни слышать, ни чувствовать, но этот кошмар всё не заканчивался...       Он не знает, когда всё закончилось – ни по времени ни по чувствам – это ощущение тяжести не исчезло даже когда мужчина поднялся на ноги. Дышать всё так же трудно, а пошевелиться практически невозможно, хочется просто потерять сознание и очнуться уже дома, понимая, что всё пережитое – ночной кошмар. Но мужское бормотание где-то над головой, какая-то возня и собственное раздавленное и поломанное ощущение четко дают понять, что всё случившееся правда. Кошмар наяву, который не забудется спустя пару дней и не пройдет бесследно.       Кажется, Джек что-то говорит ему, но Юджин попросту не слышит его слов, пребывая в болезненном шоковом состоянии, поэтому мужчина наклоняется к племяннику, отчего тот сразу напрягается, и негромким голосом продолжает:       — И запомни, что с нормальными подобное не происходит. — ледяным, пробирающим до отвратительных мурашек, тоном произнес он. Медленно и четко, смакуя каждое сказанное слово. — Но с тобой, почему-то, произошло...       Юджин стискивает зубы и жмурится, бессильно сжимая кулачки. От этих слов внутри всё вновь переворачивается, окончательно разрушаясь и превращаясь в бесполезные осколки, из которых уже ничего не получится собрать. В ушах неприятное чувство, от которого не избавиться, и этот мужской голос будто бы пылью оседает на ушных перепонках, вызывая жуткое раздражение. Только не это, только не этот голос и эти руки... Он больше не может слышать его, не может терпеть его прикосновения и находиться наедине с ним. Это продолжение пытки, прекратить которую самостоятельно Юджин не в состоянии. Этот мужчина сказал достаточно, чтобы растоптать всё то светлое и хрупкое, что было в этом мальчишке. Одним своим поступком убил того доверчивого и счастливого ребёнка, не используя ни одного оружия.       — Поднимайся, давай, и приводи себя в порядок. — жёстко требует Джек, кидая на Юджина толстовку, из-за чего тот еле заметно вздрагивает. — Ты должен выглядеть нормально, если не хочешь проблем. Со всем остальным разберёшься дома. Один. — пошарив в бардачке, находит в них влажные салфетки и, не оборачиваясь, небрежно швыряет их в осторожно присевшего парнишку. — И пошевеливайся, если не хочешь, чтобы это сделал я.       Не сразу, но мальчишка поднимается на трясущиеся ноги и тут же хватается за переднее сиденье, чтобы не свалиться опять, после чего кое-как проводит несколькими салфетками там, где это нужно. Ослабшими руками, с трудом сдерживая рвотный позыв, натягивает шорты, поправляет носки с футболкой и надевает толстовку, скрывая волосы и лицо капюшоном. Отыскав очки, надевает их и всё не решается присесть, с опаской ожидая боль, которая тут же разбежится по всему телу; но когда парнишка краем глаза замечает в зеркальце своё отражение – бледное, болезненное и измученное – он морщится и в итоге осторожно усаживается на сиденье. Перед глазами стоит собственный взгляд: такой пустой и безжизненный, что к горлу снова подступает тошнота, подавить которую так же непросто, как и первую.       «Отвратительно... – понимает Юджин и натягивает капюшон на лицо, желая полностью скрыть его от этого мира. – Отвратительно, это отвратительно. – юноша подтягивает к себе ноги и прячет колени под толстовской. Вот бы можно было полностью спрятаться от всех, кто его когда-либо знал и видел, спрятаться от этого мира; или же ещё лучше – исчезнуть, умереть, превратиться в ничто. И пусть все, кто его знал, забудут, словно его никогда не было в их жизни. – Мерзко.»       — Советую пристегнуться. — напоминает о себе Джек, наблюдая за разбитым племянником через зеркало. За всё это время он не упустил ничего: ни трясущихся рук ни искривленного в отвращении лица. И все это вызывало только раздражение и то же отвращение, – теперь видеть этого использованного пацана не было никакого желания. И, возможно, если бы не родители этого мальчугана, с которыми мужчина очень тесно знаком, то он просто бросил бы парня тут – в этом забытом месте. — Я не позволю сдохнуть тебе в моей машине. — и в ответ ничего. Мальчишка даже пальцем не пошевелил и Джеку показалось, что племянник потерял сознание, поэтому мужчина решает проверить это: — Ты же знаешь, что в случившемся виноват именно ты? Ты ведь допустил произошедшее, понимаешь? — и по-прежнему ничего. Оглох что ли? — Ты оказался таким доверчивым, наивным, глупым, слабым... Как слепой котенок. — мужчина цедил каждое слово, громко и четко, с высокомерным и насмешливым тоном. Неторопливо перекладывал всю вину и ответственность на хрупкие плечи Юджина, пристально наблюдая и выжидая любой реакции. — Другой на твоём месте смог бы избежать этого, а вот ты слишком легко сдался. Может, ты и сам об этом подумывал, вечерами, мм?       Глухой всхлип и Юджин закрывает уши, давит на них, в попытке заглушить этот неприятный голос и больше не слышать все эти гадости. Как бы мальчишка ни вертел головой, делая вид, что ему плевать и он не верит ни единому слову, болезненные всхлипы прекрасно давали понять – он сломан, разбит, и каждое острое слово сейчас воспринимается, как острый нож по свежей ране. Это всё равно что доламывать сломанную руку. Жестоко и безжалостно ухмыльнувшись, невинным тоном произносит:       — С парнями подобное не происходит. Да и разве я, родной дядя, способен на подобное?       Ничего, кроме подавляемых рыданий, Джек не получает, но одного забитого вида племянника, в качестве подтверждения, что он точно никому не проболтается, оказывается вполне достаточно и мужчина, довольно качнув головой, заводит машину.       Этот день должен был стать лучшим.       И ведь на мгновение он таким стал...