***
Школьный двор, коридоры и кабинеты пустовали в этот пасмурный плаксивый день. Грозные и тяжёлые тучи затянули всё небо, скрывая собой нежелательные для карих глаз солнечные лучи, и неторопливо плыли вперёд, роняя на землю ледяные, такие же тяжёлые, капли. Юджин лежал на парте, положив голову на сложенные руки, и отсутствующим взглядом смотрел, как капли бились в окно и слушал их нескончаемый стук. В голове образовалась давящая на подростка пустота, а внутри всё билась, подобно сердцу, боль – ещё свежая и такая яркая, она стучала в унисон с сердцем и даже не думала успокаиваться. На болезненно бледном лице юноши отражалось равнодушие, и невозможно было понять, что творится в душе парня, но вот потухшие карие глаза отчётливо выдавали разбитое состояние юноши. Тишина и наблюдение за каплями дождя действовали убаюкивающе, поэтому, сам того не заметив, Юджин закрывает глаза и проваливается в небытие; думать и беспокоиться не хотелось, и юноша разрешает себе немного расслабиться в надежде, что это поможет избежать тяжёлого разговора с Люком. И не только с ним. Только надеждам оказалось не суждено оправдаться: лениво открыв глаза, подросток выпрямляется и трет лицо, отгоняя остатки дрёмы – в классе все ещё никого не было. Точнее, почти никого. — Юджин? — знакомый юношеский голос раздается слева и юноша так и замирает на месте, чувствуя, как учащенно бьётся сердце, как сильнее сжимается болезненный узел и дыхание перехватывает. Только не это. — Юдж, что-то случилось? В тот день ты так и не позвонил... Я пытался дозвониться, но ты не отвечал. Спортсмен терпеливо ждёт ответа, с тревогой глядя на застывшего друга и никак не может понять, что произошло. Лишь с опаской вспоминает, что это уже происходило три года назад и понимает, что это повторяется. Думать обо всём этом не хотелось, но такое совпадение и так резко изменившееся состояние Юджина, не выходят у Люка из головы. Страх вновь потерять друга рос с каждой секундой и игнорировать его не получалось. — Я... Мне стало плохо. — пряча стыдливый взгляд за челкой, робко отвечает Юджин. — Может, съел что-то не то или.. — контролировать себя оказалось трудно, от чего голос едва дрожал и руки тряслись. Сжав их в кулачки, подросток выдохнул. — Или наоборот, из-за недоедания. Прости, пожалуйста. Люк молчал, внимательно слушая юношу и изучая его взглядом. С одной стороны история о плохом самочувствии казалась вполне правдивой, но что-то подсказывало, что парень о чём-то не договаривает, и дело тут явно не в еде. Юджину и правда плохо, – это видно даже сейчас, но вряд ли этому поспособствовала еда или же её отсутствие. — И вчера ты был в больнице. — не спрашивает и не утверждает, а просто продолжает историю друга спортсмен, каким-то странным голосом. Он не очень верил в эту историю, и Юджин прекрасно это понимал, но Люк не знал, как правильнее подступиться и не напугать парня. Посмотрев на почти не дышащего одноклассника, осторожно спрашивает: — Поэтому ты так резко изменился? Кажется, Юджин даже вздрагивает от этого вопроса и нервно кладет руки на парту, сжимает их вместе; нервная усмешка на мгновение кривит тонкие губы подростка и после бесследно исчезает, словно её и не было, хрупкая фигурка напрягается – и все это не ускользает от пристального взгляда темных глаз. Спортсмену такая реакция не нравится и он хмурится. — Я... Я всё ещё чувствую себя не совсем хорошо. — Юджин осознавал, что сказанные им выдумки логикой не блещут и больше походят на глупые оправдания, в которые не верит даже он сам, но придумать что-то получше не получилось, а говорить правду не самый лучший вариант. Особенно здесь. Да, ему не верят и не поверят, но пусть уж лучше это, чем отвратительная правда. — Прости. До конца четверти так мало осталось и я решил не пропускать. — начинает тараторить Юджин, желая скрыть свою подавленность. — Я вполне могу ходить в школу, так что... — Юдж! — нелепые оправдания прерывает девичий восклик, и парни смотрят на обладательницу столь звонкого и громкого голоса. Только не успевает Юджин хоть что-то понять и увидеть, как его уже стискивают в крепких объятиях; волосы щекочут лицо и чувствуются приятные, нейтральные нотки духов. – Господи, мы так испугались... — полушепотом лепечет девушка, плотно закрыв глаза и опасаясь, что в любую секунду друг исчезнет, и эта встреча окажется лишь плодом её воображения. — Ну почему ты не отвечал на звонки и сообщения? Что произошло? — Джой отстраняется, но рук с плеч друга не убирает, заглядывает в карие глаза. — Мы вчера приходили, но зайти не смогли, – твоя мама сказала, что ты не хорошо себя чувствуешь. Ты приболел? Джой была готова засыпать парнишку вопросами, но ей помешал Люк, попросивший подругу дать Юджину больше пространства и не давить на него. Только после этого девушка заметила, что юноше и правда некомфортно, и отошла. Джой и Оливер ожидали хоть каких-то слов, а Люк наблюдал за другом и не знал, что делать. И от всех этих взглядов, от этого внимания и этой заботы Юджину становилось очень тяжело и горько, – он едва ли не плакал, из-за того, что сейчас происходило. Они ведь не знают ничего и поэтому могут говорить ему такие хорошие вещи, только по незнанию волнуются о нем и отзываются так тепло... И это понимание давило на горло, отчего дыхание затруднилось и слёзы, от накативших чувств, всё же подступили к уголкам глаз. Чтобы это скрыть подросток подпирает голову левой рукой и чуть поворачивается к окну, едва наклоняет голову, чтобы челка скрывала мокрые глаза. — Спасибо, всё нормально. Простите, что заставил волноваться и переживать... — "но в этом нет необходимости" – тают на губах слова, произнести которые он не сможет, даже если захочет. Они не заслуживают такого кошмарного отношения. — Эм, мне нужно выйти! — Юджин резко поднимается и, не повернувшись к друзьям лицом, направляется к выходу. Ему необходимо уединиться, если не хочет напугать их ещё больше. — Простите. Не успевают подростки хоть что-то сказать парню, как он уже скрывается за дверью. Следовать за другом ребята не стали, не желая давить, поэтому они начали как-то неохотно доставать необходимые учебники. И пока ребята обсуждали случившееся, пытаясь понять, что же произошло с их другом, Юджин едва ли не бежал в уборную; слёзы уже вовсю текли по щекам, но теперь не было необходимости скрывать их, как и судорожные, шумные всхлипы. Слова Джой, переполненные тревогой за него, лишь сильнее давили на парня и он на мгновение остановился, чтобы утереть слёзы, из-за которых всё вокруг стало размытым и не чётким. Чувствуя тяжесть на плечах, словно невидимый надзиратель вновь начал давить на них, подросток прижимается к стене, съезжает вниз и сжимает плечи – ощущение, словно они запачканы чем-то до ужаса отвратительным, липким, въедающимся в кожу. — У-уф... — выдыхает Юджин и приобнимает себя, осознавая, что запачканы не только плечи, но и он полностью. Эта грязь забралась под кожу и теперь не отдирается, он никогда не избавится от неё. — Кошмар. — Юджин? — мягкий, встревоженный женский голос раздается в коридоре и юноша видит мадам Рене, торопящуюся к нему: на её лице отчётливо читается испуг и в каждом её торопливом движении проскальзывает лёгкое напряжение. Осторожно присев перед учеником, женщина смотрит на мокрое лицо парня. — Что случилось? У тебя что-то болит или тебя кто обидел? — Н-нет, нет, всё нормально. — говорит Юджин, быстро вытирая лицо и шмыгая носом, отрицательно качает головой и старается успокоиться. — П-просто живот немного скрутило, и ещё... К-кошмар приснился. Ничего серьёзного. — Вот оно как. — задумчиво отвечает мадам, внимательно наблюдая за учеником и о чём-то размышляет. Вид юноши ей не нравится и, вспоминая вчерашний разговор с матерью Юджина, женщине хочется поговорить с парнем, но времени на это нет. — Может, тебе лучше вернуться домой или сходить к медсестре? — Нет, не нужно. Всё нормально. — отнекивается Юджин, но заметив этот строгий взгляд карих глаз, пытается придумать какую-нибудь отговорку. — Прост-то таблетка ещё не успела подействовать. Правда. А от кошмара мне как раз помогут отвлечься уроки. — лицо женщины смягчается, но настороженность и волнение всё также красуются в её глазах. Мадам Рене отвечает не сразу, внимательно оглядывая парня и пытаясь понять, не врут ли ей. Зажатость в юноше не укрывается от глаз женщины и этот странный взгляд в, как ей показалось, каких-то потускневших глазах мальчика вновь наталкивает на разговор с Кэтрин, во время которого голос женщины показался мадам напряжённым и встревоженным, будто бы уставшим от чего-то. Понимая, что сейчас им поговорить не удастся и замечая, что Юджину нужно привести себя в порядок, мадам только согласно кивает в ответ. — Хорошо, Юджин. Только, пожалуйста, загляни в мой кабинет после уроков. Я очень хочу с тобой поговорить. Прежде чем уйти, женщина помогает подростку подняться. Юджин не сразу идёт в уборную, – он провожает учительницу взглядом и лишь потом неторопливо шагает в нужное место. В класс он возвращается вместе со звонком, после чего неторопливо подходит к своей парте, старательно игнорируя волнительные взгляды друзей, и немного неуклюже присаживается на стул. Весь урок внимание Юджина было приковано к доске и учителю; парнишка погрузился в тему сильнее обычного, записывая нужную информацию и стараясь не упустить ни одного слова учителя. Он был погружен настолько сильно, что не сразу заметил как прозвенел звонок с урока и всё продолжал записывать что-то в тетрадь, пока над головой не послышался знакомый кашель. Подняв голову, юноша замечает Джой и Оливера, – друзья смотрят на него всё с тем же беспокойством и никак не решатся о чём-то сказать. Подобное насторожило Юджина и он внутренне напрягся, уже со страхом ожидая их слов. Неужели они знают? Эта мысль и пугала и казалась невозможной. Нет, это же бред, – если они понятия не имеют, почему Юджин три года назад уехал, то с чего им сейчас об этом знать? Об этом ведь никто, кроме Юджина, его родителей и него самого, не знал. Ведь так? Юджин откладывает ручку, уже с ноткой паники глядя то на Джой, то на Оливера. — Знаешь, мы собираемся выйти на улицу. — неуверенно начинает подруга, и отводит взгляд. Кажется, ей неловко говорить. — Не хочешь присоединиться? Мы могли бы поговорить. После этого Юджин тут же успокаивается и отпускает все тревожные мысли. — Я не уверен, что хочу сейчас говорить. — тихо говорит Юджин и отводит глаза. — Я не готов. Простите. И я бы хотел остаться здесь. Оливер и Джой переглядываются и, обронив печальное "хорошо", покидают класс. Юджин смотрит им вслед и после сталкивается со взглядом темных глаз – Люк смотрит внимательно и в его глазах, полных страха и переживания, виднеются крупицы надежды. Спортсмен надеется на разговор, надеется, что сможет узнать истинную причину и помочь. Тяжесть от этого лишь усиливается и Юджин, поджав губы, ложится на парту, пряча лицо в руках; вряд ли ему можно помочь, а когда Люк всё узнает, то перестанет даже смотреть в его – Юджина – сторону... И от этого хотелось лишь больше закрыться в себе, отстраниться от целого мира и исчезнуть. Исчезнуть из этой жизни, этого мира, памяти этих людей. За такими мыслями и прошли все последующие перемены; на уроках Юджин старался отвлечься от всего вокруг, а на переменах избегал общения и топил себя в своём же болоте. Он старался игнорировать друзей, чтобы не сталкиваться вновь с их полными боли глазами и не испытывать очередных угрызений совести, а вот от мыслей, что после уроков его ожидает серьезный разговор с мадам Рене, убежать не удалось. И, наверное, это пугало больше всего: этим утром она застала Юджина не в самый лучший момент и вряд ли поверила его глупым словам. О чем же она хочет поговорить? «Ладно. Это не важно. Я просто буду до последнего стоять на своём. – решил Юджин, дописывая очередное уравнение. – Не будет же она держать меня вечно. Может, я даже смогу её убедить?» Покидая класс, Юджин притворился, что слишком сильно увлекся своими мыслями, чтобы не прощаться с друзьями, а его состояние только сыграло ему на руку – ребята не обидятся и, возможно, не станут догонять его. Правда, от такого поведения становилось ещё хуже. Плохо или хорошо, – какая разница? Разве можно поступать так с ними? Самочувствие – не оправдание, на самом деле он просто не хочет разговаривать с ними и пытается удалиться. Вот и вся правда, которую им знать пока не стоит. Главное не обманывать самого себя. — Юджин! — громкий голос подруги выводит из давящих мыслей и рушит все планы. Юноша неохотно останавливается, пряча взгляд куда-то под ноги. Ребята нагоняют его быстро; они стоят перед ним, внимательно оглядывают, словно пытаясь прочитать запрятанные внутри чувства и мысли подростка, которые он так старается скрыть. — Мы подумали, что могли бы вместе пойти домой. Заодно и поговорим. — Пожалуйста, не отказывайся, — поспешно начинает говорить Оливер, не позволяя Юджину и рта открыть. — Мы волнуемся за тебя и хотим помочь. Или хотя бы попытаться. Первые несколько секунд Юджин всё также стыдливо разглядывает пол, после чего неуверенно поднимает голову; юноша смотрит на друзей и с удивлением подмечает, что на их лицах нет и намека на злость и усталость от его глупых выходок, от этого игнорирования. Неужели они так сильно переживают за него? Это, конечно, приятно и он правда ценит это, но... Но не заслуживает. — Простите, но я не м-могу. Мне необходимо поговорить с мадам Рене. — в этот момент он даже был мысленно благодарен этой встрече с классной руководительницей. — Простите ещё раз... За всё это. И, больше не сказав ни слова, он уходит в кабинет мадам, с горечью оставляя застывших в непонимании и лёгком испуге друзей позади. — Он сказал к мадам Рене? — осторожно переспрашивает Оливер и смотрит сначала на Джой, потом на Люка. — Вы же не думаете, что он... — выходя из ступора говорит Джой и смотрит на парней. — Он же просто поговорит с ней, по какой-нибудь причине? Люк не стал ничего говорить, но поведение Юджина и слова друзей прочно засели в его голове. Появляющиеся каждую секунду мысли не давали покоя и ловко пробуждали самые потаённые, запрятанные в самых укромных местах, страхи. Страхи, которые дали о себе знать ещё в первый день появления Юджина здесь. Но тогда их удалось заткнуть и насладиться пусть и такими короткими, но вполне спокойными совместными днями, а что же делать сейчас? Чем себя успокаивать? Полупустые коридоры встретили Юджина тишиной и спокойствием, и эта мирная обстановка никак не вязалась с внутренним состоянием подростка: лишенный покоя, напряжённый и встревоженный, он покидал кабинет мадам неохотно и еле переставлял слабые ноги. Как оказалось, вчера, во время разговора с его матерью, учительнице мамин голос показался каким-то измотанным и напряжённым. И, возможно, если бы мадам Рене не застала Юджина утром на полу в коридоре, то и не придала бы всему этому значения, списав состояние Кэтрин на усталость от работы, но от увиденного мадам Рене поняла, что что-то тут не так и решила поговорить с ним. Безусловно, учительница поверила в сказки о плохом самочувствии, которые Юджин повторял так уверенно и настойчиво, но лишь частично, – она сказала, что будет присматривать за ним, чтобы уж наверняка убедиться в том, что ничего серьезного не произошло. А если дело действительно только в животе, то лучше взять больничный, если он ещё не поправился. «Мне придётся быть осторожнее во много раз.» – с тяжестью понимает Юджин, покидая школу. Нет, он прекрасно знает, что мадам Рене, как классная руководительница, должна что-то предпринять в этой неоднозначной ситуации, но... — Юджин. — вырывает из мыслей знакомый голос и подросток останавливается. Подняв голову, видит возле ворот Люка. — Мы можем поговорить? Не ожидавший того, что его будут ждать, Юджин отвечает не сразу и в недоумении оглядывается, – Джой и Оливера рядом нет. Видимо, Люк решил взять ситуацию в свои руки. И этот его строгий, смягченный волнением взгляд, будто бы попадает в самую душу, такую запачканную и ужасную, но бессильную и открытую перед этим взглядом темных глаз. Ничего не ответив, а только кивнув, юноша продолжает идти, словно давая немое приглашение присоединиться, раз уж спортсмен потратил на него время. От этого строгость окончательно исчезает из глаз Люка и он ровняется с тихим, вновь закрывшимся в себе, другом. — Прости, если я на тебя давлю. — виновато говорит Люк, касаясь своей шеи. — Да, ты имеешь права не говорить, а я не имею права требовать, но я очень переживаю. — Юджин осторожно смотрит на спортсмена и видит, что тот направил задумчивый взгляд вниз; брови в печали изогнулись, говорил Люк неторопливо и мягко, не желая давить на друга. — Ты изменился слишком резко, закрылся в себе и ..вновь отстранился от нас. Как три года назад. — когда Люк переводит на друга взгляд, юноша поспешно отводит глаза в сторону. — Юдж, это как-то связано с тем, что произошло тогда? Юджин резко останавливается, чувствуя, как по телу проходит ток, достаточно болезненный, чтобы лицо исказилось и дыхание затруднилось, перепуганный взгляд карих глаз забегал по улице, а сердце заглушало все возможные мысли. Необходимо взять себя в руки как можно скорее, пока Люк ничего не понял, но не успел парень даже попытаться, как его взгляд зацепился за знакомую до боли фигуру: карие глаза смотрели прямо на подростка и обжигали своей жестокостью, усмешка искажает сухие губы мужчины и от этого, кажется, Юджину становится плохо. Он будто бы вновь слышит этот омерзительный шепот около уха...Ты же любишь своего дядю.. Юджи?
Юджина передёргивает и он отшатывается, не в силах оторвать взгляд от своего мучителя. Страх вновь ощутить эти грубые руки и эту тяжесть, вновь услышать этот хриплый голос, давит на горло и почти что завладевает юношей, как лица касаются другие, теплые руки одноклассника и перед глазами уже не тот ледяной взгляд, а встревоженный. Мужской шепот заглушает голос спортсмена, что отчаянно пытается докричаться до перепуганного друга. — Юджин, посмотри на меня! Давай, смотри на меня. — прохожие с непониманием и недовольством косились на парней, неохотно обходили их и, ворча что-то себе под нос, продолжали свой путь. — Ты слышишь меня? Юдж, слушай мой голос, хорошо? Всё нормально, я рядом. Сморгнув пару раз, Юджин с удивительной лёгкостью делает первый вдох (до этого он совсем не дышал, поглощённый отвратительными воспоминаниями) и смотрит на Люка, который заботливо держал юношу за плечи, не позволяя ему упасть. Наконец придя в себя, Юджин отходит от Люка и устало выдыхает. — Что случилось? Тебе стало плохо? — Нет. — глухо отвечает Юджин и отрицательно качает головой. — Я просто переутомился, прости. — чуть помедлив, парень добавляет: — Что ж, думаю, нам уже пора прощаться. До завтра, Люк. Поправив портфель, Юджин обходит друга и быстрым шагом уходит прочь. Проходя мимо Джека, юноша невольно задерживает дыхание и вперивает взгляд под ноги, боится сделать лишнее резкое движение. Боится привлечь внимание этого человека ещё больше. Самого мужчину такое поведение лишь забавляет и он провожает племянника взглядом до первого поворота, а когда оборачивается, то сталкивается с внимательным, полным напряжения взглядом темных глаз. Школьный дружок Юджина... Парень какое-то время стоит на месте и изучающе смотрит прямо в глаза мужчины, кажется, вообще ничего не опасаясь. От такой наглости хочется перекинуться с этим сопляком парой слов, в качестве воспитательных мер, чтоб знал, что нельзя так нагло пялиться на взрослых, но довольно быстро отдернул себя – сдался ему этот мальчишка? Ещё проблем потом не оберешься. Да и стоит ли подчёркивать, что больше всего мужчина испытал не раздражение, а страх за собственную шкуру? В любом случае надолго этот парень здесь не задержался и побежал за Юджином. Раздражённо сплюнув на асфальт, Джек продолжает свой путь. — Юджин!! — кричит Люк, застав друга прям около входа в метро. Юноша, к счастью спортсмена, остановился и как-то странно смотрел на него. Оказавшись рядом, Люк отдышался и осторожно спросил: — Джек тебе что-то сделал? Тебе из-за него стало плохо? От одного только имени перед глазами всплывает лживый теплый взгляд мужчины и его пустые обещания в то субботнее утро. С этим именем и этим человеком связано слишком много воспоминаний, но все они блекнут и теряют свою ценность, свой смысл и своё право на существование из-за того самого дня. Это единственное воспоминание, которое вызывает эмоции. И всё это, абсолютно всё, хочется вновь забыть; забыть этого человека, окончательно вычеркнуть из своей жизни, уничтожить всё, что может их связывать. Наверное, для этого и правда придется уехать... Но уже навсегда. — Нет. — как-то сдавленно говорит Юджин, будто бы на горло что-то очень сильно давит и мешает открывать рот. — Нет, не он.. он... Ничего не сделал. — чувствуя, что вновь теряет связь с реальностью, Юджин отдергивает себя. — Спасибо, что привел меня в чувства и прости. — вновь извиняется. Снова просит прощения. Сколько можно? Качнув головой, быстро договаривает: — Пока, мне пора домой! Поезд скоро уедет. — и убегает прочь. Скрывается в метро, оставляя Люка позади.