Спасибо, я уже дома... А ты? • Всё нормально. Не волнуйся. •
Он перечитывает эти сообщения уже в который раз и всё не может найти себе места. Это так ты от них отстраняешься? Подросток поджимает губы и отключает телефон, он начинает легонько бить им по ладони и ходить по комнате туда-сюда, продолжая внутреннюю борьбу с самим собой. Оказывается, не так-то легко закрыться от людей, к которым ты успел привыкнуть. Особенно непросто, когда понимаешь, что этот поступок может причинить им боль... Юджин останавливается и смотрит на своё отражение – на его руках и ногах "красуются" уродливые шрамы, а под кожей скопилась омерзительная грязь, от которой никак не избавиться. Лицо кривится и юноша касается шеи, на которой когда-то покоились жуткие синяки от тех же самых рук. Он уже не тот Юджин, каким друзья его знали. И никогда не сможет вернуть того славного парнишку. Они потеряли его ещё тогда, в тот самый незабываемый день... ...а значит и мяться сейчас не стоит. Он всё равно не сможет вернуть им того Юджина, которого они заслуживают. Не совсем уверенно выдохнув, Юджин включает телефон и неторопливо, всё продолжая медлить, удаляет их номера; сначала Оливер, потом Джой и.. почему-то парень замирает и задерживает взгляд на имени спортсмена. Вновь подняв на себя взгляд, Юджин заглядывает в свои глаза и смотрит в них так внимательно и так долго, что становится не по себе.Ты самый чудесный человек, которого я знаю. Для меня так точно. Но больше всего я рад тому, что вновь могу видеть тебя.
Качнув головой, он все же удаляет номер друга. Неохотно и медленно, с печалью глядя на эти три буквы в последний раз. «Прости... – проносится в голове и он выключает телефон. Засучив рукав толстовки, смотрит на шрамы и осторожно, словно боясь ощутить боль, проводит по ним кончиками пальцев. – Но ты ошибаешься, я не чудесный. И не смогу им больше стать, даже для тебя.» Задумчивый взгляд тёмных глаз блуждал по голубоватой стене и натыкался на плакат какой-то музыкальной группы, плакат с любимым спортсменом и его автографом, старый детский рисунок, изрядно потрепавшийся и запылившийся... Парень видел всё это и в то же время будто бы не замечал, словно глядел в пустоту. Не дописанное задание в тетради оказалось позабыто и брошено, – сохранить на нём внимание и отвлечься от мучительных мыслей с помощью домашки не получилось. Волнение за состояние Юджина не покидало головы, отчего она становилась лишь тяжелее, а от желания позвонить, поговорить и просто услышать его голос, сохранять спокойствие было непросто. Руки так и тянулись к телефону и все мысли, всё внимание так и крутилось возле этой идеи. И эта ситуация после школы делала только хуже. Перед глазами всё ещё стояло бледное, искаженное страхом лицо друга и его ступор; Юджин не реагировал ни на голос ни на прикосновение, словно был погружен в себя и внутренний кошмар, скрытый от чужих глаз. И Джек, с высока (и, кажется, с толикой насмешки) наблюдающий за Юджином, со странной, неприятной ухмылочкой. Понять, что этот мужчина и стал причиной такого резкого изменения одноклассника, было нетрудно. Но что именно произошло? Что сделал этот человек, который приходится Юджину дядей? Когда-то любимым и дорогим дядей, о котором друг всегда отзывался с теплотой и радостью. И ведь почему-то с одной стороны верить в это не хотелось. И то ли на Люка так повлияли рассказы одноклассника то ли спортсмен просто понимает, что предательство со стороны родного и дорогого человека является самой болезненной и невыносимой вещью. С другой стороны, не отрицая того, что это имеет место быть, спортсмен испытывал смешанные чувства, понять которые ему оказалось трудно. Но одно из них он осознавал очень и очень ясно – злость. Если в этом действительно виноват тот человек, значит он воспользовался доверием Юджина и своим статусом "лучшего дяди" и причинил тому вред. Иного варианта быть не может, ведь если бы произошедшее было грубой ошибкой, тогда бы юноша не реагировал так болезненно. И, возможно, не закрылся бы в себе. Не уехал бы.. Не потерял бы память.. Всё это не давало покоя и сводило с ума, из-за чего Люк невольно попробовал поставить себя на место Юджина, представить, каково ему сейчас. Что он испытывает, таща эту тяжёлую ношу на своих плечах в одиночку? Раздражённо откинув ручку, спортсмен хватает телефон и быстро, немного сбиваясь из-за этого, набирает нужный номер. Тишину скрашивают протяжные гудки, которые кажутся парню невыносимой вечной пыткой. Минута. Вторая. Гудки всё раздражают слух и спортсмен сжимает зубы и руки, всё надеется услышать уставший, но по-прежнему мягкий голос одноклассника. Третья. Четвертая. Только этого так и не происходит. «Так. Не паникуй раньше времени. – пытается утихомирить взбунтовавшиеся чувства Люк, глядя на время. – Возможно, он не слышит или занят. Может, он вообще спит.» Отложив телефон, парень трет лицо и шумно выдыхает, пытаясь успокоить себя. Настолько разволновался, что спокойно усидеть на месте не может. Даже про домашнее задание совсем позабыл, за которое потом влетит, и вряд ли учителю будет интересно слушать о "терзаниях" ученика, из-за которых домашка осталась недоделанной. Но не успевает Люк даже посмотреть на уже имеющиеся строчки, как слышится стук в дверь и в комнату заглядывает мама. — Ужин готов. — оповещает она и ожидает слов сына, смотря на него с теплотой. — А.. — подросток находится не сразу, в лёгком недоумении поглядывая на часы. Неужели время так быстро пролетело? — Да, я... — Что-то случилось? — спрашивает женщина, замечая потерянный и чем-то опечаленный вид сына. Она поспешно подходит к нему и касается плеча, внимательно оглядывает. — Ты кажешься мне расстроенным и напряжённым. — Да, но.. но я не знаю. — это немного удивляет женщину, но она лишь понимающе кивает, давая понять, что внимательно слушает. Посмотрев назад, видит кровать и присаживается на неё. — Понимаешь, Юджин... Я волнуюсь за него. Кажется, с ним что-то произошло, но я понятия не имею, что. И сам он не решается рассказать. Женщина смотрит на сына и после отводит взгляд, который цепляется за так и не убранные кошачьи игрушки. Задумчивость сменяется грустью и женщина складывает руки в замок, блуждая карими глазами по черной игрушечной мышке; в голове всплывает образ улыбчивого мальчишки с большими очками, такого доброго и немного неуклюжего ребенка. Раньше Юджин был частым гостем в их доме и любил играть с Котей – белым котёнком Люка, но потом, по неизвестной причине, он уехал с семьёй отсюда и целых три года от них не было никаких вестей. Кэтрин не отвечала на звонки и сообщения, а ведь они были в хороших отношениях. Сначала ушёл Юджин, а летом этого года и Котя... — Наверное, единственное, чем я могу помочь, это посоветовать тебе наблюдать за ним. — наконец произносит женщина и вновь смотрит на сына. — Я не знаю, что происходит и поэтому в моих силах только поддержать тебя. — женских губ касается грустная улыбка. — Ты уж прости. — Мам.. — Люк поднимается со стула и подходит к женщине. — Ну ты чего? Всё нормально. — парень обнимает маму и мягко улыбается. — Твоя поддержка многое для меня значит и я очень ценю это. Спасибо, что ты рядом. — спортсмен отстраняется и касается темных волос женщины, заглядывает в её карие глаза. — Ты у меня самая лучшая. Женщина на это только тихо смеётся и обнимает сына в ответ, после чего они отправляются ужинать.***
С каждым днём состояние Юджина только ухудшалось и он всё больше замыкался в себе: отказывался от общения, уходил домой один, не отвечал на сообщения и звонки, избегал встреч... Услышать его голос удавалось лишь на уроках, но и на них он всё больше и больше начинал молчать, игнорируя любые замечания и вопросы учителей; сначала это не сильно бросалось в глаза, но когда успеваемость парня начала стремительно падать, – внимание на это обратили все кому не лень. Кто-то даже начал обсуждать это и спорить: уедет ли Юджин опять или на этот раз останется, на сколько его хватит? Подобное поведение некоторых "особо одаренных" очень злило Люка, Оливера и Джой, но больше всего они переживали за Юджина, который, несомненно, мог услышать эти ужасные насмешки и сплетни. Правда, каждый раз, когда ребята смотрели на юношу, у них складывалось ощущение, что Юджин вообще ничего не замечает: ни тех, кто его окружает, ни того, что ему говорят. Будто бы он и правда закрылся в себе. Все его движения – и медленные и быстрые – делались словно на автомате, неосознанно, по привычке, а из-за быстрой походки юноши иногда казалось, что он вот-вот перейдёт на бег, чтобы как можно скорее спрятаться от всего мира дома, в своей небольшой комнате. Прямая линия спины искривилась и руки всё больше обнимали плечи, сжимали лямки рюкзака или же складывались на груди; карие глаза, которые ещё недавно смогли приобрести хоть какой-то здоровый блеск, вновь помрачнели, потускнели и теперь казались безжизненными. Юджин был похож на живой труп, вынужденный вставать по утрам, ходить в школу и обратно и в одиночку тащить свой ни для кого несуществующий груз. Люка от подобных размышлений передёрнуло, но отрицать это не получалось, ведь выглядело всё это именно так. Спортсмен пытался как-то связаться с другом, поговорить с ним и увидеться.. но всё заканчивалось напряжённым "он неважно себя чувствует" и захлопнутой дверью. Всё, что он мог, это лишь наблюдать за Юджином и видеть, как тот на глазах всё больше и больше тает. Люк также видел опечаленные и измученные лица родителей Юджина, когда они приходили поговорить с мадам Рене, и от такого становилось тревожнее. Иногда Юджин засыпал прямо на уроках, а темные круги под глазами намекали о не первой бессонной ночи подростка; иногда у него кружилась голова, он мог потерять сознание просто идя по коридору школы и все эти моменты, когда Люк заставал его плачущим... Ситуация ухудшалась прямо на глазах, а сделать ничего нельзя, ни поддержать ни успокоить, ничего. Даже просто протянуть к нему руку невозможно – он сразу отшатывается. Это пугало и тревожило, а от незнания, как поступить в этой ситуации, хотелось начать крушить всё вокруг. Ещё вчера Люк мог спокойно прикоснуться и поговорить с ним, хотя бы немного узнать о переживаниях друга, а сейчас между ними будто бы находилась высоченная и непробиваемая стена, которая образовалась за одну только ночь. — Ребята, вы не знаете, что происходит с Юджином? — спрашивает мадам Рене, собрав в своём кабинете Люка, Джой и Оливера. — Он так ничего и не говорит? — Простите, мадам. — отвечает Джой, пряча руки за спиной. — Он закрылся от всех нас и мы не можем с ним поговорить. — Как же так..? — с печалью и каким-то отчаянием вопрошает мадам и опускает уставший взгляд. Хотелось расплакаться прямо здесь и сейчас, – целая неделя ушла впустую и ни один из разговоров не дал плодов. От неё требуют объяснений, почему успеваемость её ученика так снизилась, а она ничего не может сделать, закованная в прочные цепи бессилия. — Ещё на той неделе он убеждал меня, что всё нормально, но сейчас... Я не знаю, что делать. Он будто не слышит меня. Люк смотрит на учительницу и замечает в уголках её глаз слёзы, от этого становится плохо и он переводит взгляд в окно, за которым плыли облака и неяркое солнце то скрывалось за ними, то выглядывало. Уж лучше бы лил дождь, пронеслось в голове спортсмена и он сильнее сжимает руки. — Я слышала, что подобное с ним уже происходило, — вновь нарушает тишину безэмоциональный голос учительницы и подростки поднимают на неё взгляд. — Три года назад. Верно? — получив немой и несколько скованный кивок, мадам трёт переносицу и выдыхает. Давит, давит, давит, как же всё давит... — А потом он уехал и никто не знал ни того, куда, ни того, вернутся ли они. — скорее утверждение, чем вопрос. — А в этом году он вернулся и, вроде, всё начало налаживаться, до этого момента. — Верно. — подтверждает Оливер. — И мы не знаем, из-за чего это произошло. Ни тогда ни сейчас. Мадам Рене молчит, а потом молча кивает и отпускает учеников. Она остаётся один на один с тяжёлыми мыслями, ни одно из которых не приносит утешения и выход из ситуации. Она не знает, что делать, кроме как вновь переговорить с родителями Юджина и.. с ним самим. Только бы не переборщить и не надавить на парня, иначе кто знает, к чему подобное может привести, а вот с родителями надо поговорить построже. В конце концов, столько лет прошло и вновь вся эта ситуация происходит, а они до сих пор ничего и не знают? Когда ребята подходили к классу, неподалеку от него они услышали непонятный шум: неугомонные возгласы, выкрикивания одних и тех же вопросов, строгий голос учительницы, с трудом уловимый сквозь крики озадаченной и негодующей толпы. Подойдя ближе, подростки обнаруживают оживленную толпу учеников, бурно обсуждающих происходящее, и несколько учителей, пытающихся разобраться в ситуации. Среди всех суетящихся ребят Люку удается разглядеть Джима и Рея – у парней был недовольный, растерянный и даже немного напуганный вид, они пытались что-то доказать учительнице литературы, но их горячечные попытки проваливались с треском и ребята, очень эмоционально всплескивая руками, громко (и несколько нервно) вопрошали: "да что ж ещё нам сделать?!". Понять, что эти двое и являются виновниками этого несанкционированного собрания, было нетрудно. Но вот понять, что же именно они вновь натворили, оказалось не так-то легко – среди этой нечленораздельной какофонии расслышать что-либо было проблемно, да и сами зрители, кажется, не понимали, что здесь творится. — Ребят, — как-то встревоженно зовёт друзей Джой, дёргая их за рукава одежды, — кажется, там Юджин. — от такого предположения парни "придавили" подругу с двух сторон своими неверящими взглядами. — Мне послышалось его имя. Кажется, сердце Люка в этот момент упустило пару ударов и на первые несколько секунд он просто замер, вглядываясь в голубые глаза подруги и словно спрашивая её взглядом: "Ты уверенна?". Но в глазах девушки читался лишь страх и какая-то болезненная беспомощность, – разумеется, откуда ей знать? Откуда им троим знать, что тут происходит? Дальше, не задумываясь ни на минуту и не осознавая ни себя ни что он делает, спортсмен бросается в толпу, отталкивая всех, кто преграждает ему путь. От страха и тревоги сердце колотило в грудную клетку, грозясь проломить её; оно стучало в висках и билось о барабанную перепонку, грудь то вздымалась, то опадала, а в голове всё звучала отчаянная просьба: "Хоть бы это был не Юджин, пожалуйста, это не он!!". Сознание вырисовывало все возможные жуткие картины, которые только могли произойти, от чего становилось дурно и правильнее было бы повернуть назад, открыть окно и наполнить помутившееся сознание кислородом, но парень упрямо шёл вперёд. А время словно замерло, отчего этот, казалось бы, короткий путь, казался вечным и от того невыносимым... Где-то сзади за ним протискивались Джой и Оливер, обеспокоенные происходящим не меньше него, но их голоса доносились будто бы издалека, хотя друзья находились лишь в нескольких шагах от него. Точно также, как и упрёки других учеников, которых парень отталкивал довольно грубо. Наконец этот нескончаемый путь закончился и Люку, чуть не выпавшему из толпы, предстала не самая приятная и пугающая картина: на полу, весь сжавшийся и содрогающийся от плача, сидел Юджин – он очень сильно дрожал, а его руки были прижаты к ушам, глаза зажмурены и сам юноша, хриплым, едва слышным голосом повторял: — Хватит, хватит, хватит. Не трогай меня. Отстаньте… От подобного в горле встал отвратительный ком и тело отказывалось слушаться. Где-то слева то ли выругался, то ли ужаснулся Оливер, шокированный увиденным не меньше. Только Люк уже не видел и не слышал ничего и никого, кроме Юджина, напуганного и доведенного до истерики. Чья-то рука, так внезапно упавшая на правое плечо спортсмена, сильно напугала его и он тут же посмотрел на этого человека. Это была Джой. По её бледному лицу можно было понять, что ей не совсем хорошо. — Я за мадам. — произносит она и её потерянный взгляд становится каким-то.. просящим? — И, пожалуйста, держи себя в руках. Только не затевай драк, это только усугубит ситуацию. Люку на это остаётся только слабо кивнуть, после чего, Джой, не совсем уверенная, что Люк не устроит драки, попросила Оливера приглядеть за спортсменом и ушла. Что ж, её можно понять. Да, у Люка не взрывной характер и на бомбу замедленного действия он не похож, но когда дело касается близких ему людей отвечать за себя ему становится трудно. Бросив на притихших Джима и Рея гневный взгляд, Люк лишь сжал кулаки и стиснул зубы, – если бы не внешние факторы, удерживающие его, он бы первым делом начал выяснять отношения с помощью физической силы. Парень понимал, что это неправильно, особенно учитывая эту неоднозначную ситуацию, но проехаться по их лицами очень хотелось. Пусть скажут спасибо, что они находятся на территории школы и что Юджин здесь, пугать которого ещё больше не стоит. Ну ничего, утешал себя мысленно спортсмен, в следующий раз я с вами обязательно разберусь. Джой и мадам Рене подоспели очень быстро и мадам подошла к учительнице литературы, чтобы выяснить, что случилось. — На самом деле, я не знаю, что произошло. — твердо отвечает женщина, несильно пожимая плечами. — Но по словам этих хулиганов, Юджин оттолкнул их и начал кричать, чтобы его не трогали. Предполагаю, что они напугали парня или надавили на него, а учитывая состояние Юджина, он не выдержал их нападок. — Да мы же просто пообщаться хотели! — начал возмущаться Рей, в попытке оправдать себя и друга. — А он как сумасшедший кричать начал. Мы что, виноваты что он такой дерганный! — И о чем же вы собирались общаться? О прекрасной погоде? — учительница литературы чуть повышает голос и одаряет парней строгим и недовольным взглядом. — Все давно знакомы с этим вашим "общением", кого вы хотите обмануть? К тому же, прекрасно зная о состоянии Юджина в последнее время, вы все равно к нему полезли. Чего вы добивались? — Да мы… — уже начал было Джим, как его перебила мадам Рене, напуганная и встревоженная состоянием своего ученика. — Я прошу вас перенести эти разбирательства на подходящее для этого время. Сейчас важнее заняться Юджином. — переведя хмурый взгляд с ребят на Юджина, мадам тише и мягче продолжила: — Юджин? Юджин, посмотри, пожалуйста, на меня. — но вместо этого юноша лишь начал отрицательно мотать головой и уже сжимать в кулачках волосы. — Юджин, я хочу тебе помочь. Что произошло? — Ничего, совсем ничего... — лепетал подросток, пытаясь поджать колени к себе ещё ближе. — Ничего не случилось. Всё в порядке. — Но, Юджин, — женщина не знала, как себя вести и что делать с Юджином. Она боялась касаться его и о чём-то спрашивать, опасалась задеть и без того встревоженные чувства парня. Да и задавать ему вопросы, при всех этих "свидетелях" неправильно. — Давай пройдем в мой кабинет и там поговорим? М? Юджин поджимает губы и, утирая глаза, вновь несогласно качает головой. Его губы беззвучно шевелятся и понять, что парень хочет сказать, не получается, но, кажется, этого и не нужно – скорее всего, это очередные "всё нормально" и "ничего не случилось". Когда юноша наконец поднимает голову и смотрит на собравшихся красными и уставшими глазами, его взгляд цепляется за Люка и Юджин заметно вздрагивает. Парнишка смотрит то на спортсмена, то на Оливера и Джой, то на мадам Рене и пугается ещё больше: они всё видели... Как он ни старался всё скрыть, ничего не вышло. Он пытался закрыться в себе, чтобы от него больше не было проблем и никто из-за него не страдал, но ничего не вышло. Он лишь думал, что у него получается. Закрывшись в себе и не замечая ничего вокруг, он думал, что всё под контролем. Хоть каким-то. Но это оказалось не так. Оказалось, закрыться в себе недостаточно. Принимать столь страшное понимание оказалось очень тяжело, но ещё тяжелее было видеть эти тёмные глаза, полные боли и тревоги. Поэтому, не помня себя, Юджин поднимается на ноги и убегает прочь настолько быстро насколько вообще способен в таком состоянии. Ноги дрожали и подкашивались, но падать и уж тем более терять сознание времени не было, поэтому юноша изо всех сил пытался держать себя в руках. Лишь бы не упасть, только не сейчас, только не здесь...! Забежав в уборную, Юджин захлопнул дверь и, прижавшись к ней, сполз вниз. «Они.. видели... – вновь повторил эту мысль Юджин, впиваясь ногтями в ладони. – Что мне теперь делать? Этого ведь.. не должно было произойти...» Все эти мысли сводили с ума и в некоторой степени Юджин пожалел, что не потерял сознание. Уж лучше небытие, чем вот эти разрывающие мысли. А перед глазами стояла картина, смешанная с прошлым и настоящим; все эти голоса и прикосновения, эти черные, переполненные злостью и отвращением глаза и… Множество ударов, весёлый смех одноклассников и невозможность хоть как-то защититься, спастись. Даже оказавшись на земле, ему пришлось терпеть их удары и выслушивать все оскорбления. Когда подросток возвращался в класс, возле кабинета его встретила мадам Рене и попросила зайти к ней на следующей перемене или же после уроков, на что Юджин несколько отстранённо качнул головой в знак согласия. Но ни на всех последующих переменах ни после уроков парень так к ней и не заглянул. Вместо этого он быстро собрался и как можно скорее вышел из класса; юноша шагал быстро, боясь столкнуться с мадам или кем-нибудь ещё. Говорить и обсуждать что-либо не хотелось и не было смысла. Вообще в нём самом не было смысла. И раз уж ничего не получается, так зачем вновь и вновь пытаться, когда можно окончательно ..сдаться? Погрузившись в навязчивые мысли, Юджин покидает школьный двор и совсем не замечает следующего за ним Люка. Спортсмен, напряжённый отрешенным видом друга и его вновь автоматическими движениями, решил на всякий случай "проводить" друга хотя бы до метро. Странное, мешающее спокойно дышать, чувство, что что-то случится, подогреваемое сегодняшним инцидентом, не позволяло ему отпустить Юджина одного. А вдруг с ним что-то произойдет? А если он снова потеряет сознание или уснет в поезде? В таком случае, Люк готов лично проводить одноклассника до дома, чтобы быть уверенным в какой никакой безопасности парня. Но вот посетившая голову подростка мысль: "А если он с собой что-то сделает?" – окончательно натянула и без этого взвинченные нервы донельзя, и Люк старался не отставать от Юджина и держаться как можно ближе. Вряд ли погруженный в себя с головой человек заметит хоть что-то. Когда они пришли в метро, первое, что бросилось Люку в глаза, – пустая, можно сказать, станция. Пассажиров можно пересчитать по пальцам одной руки, а до приезда поезда оставалось минут пять. Может, в этом и нет чего-то странного, но спортсмену это не понравилось – та пугающая, жалящая без жалости, как оса, мысль, не давала парню покоя. То, что они пришли так рано, плюс состояние Юджина... Возможно, то, что случилось сегодня, стало последней каплей. И эту ужасную мысль подтверждает сам Юджин, вставший у самого края платформы. Тёмные глаза в ужасе расширяются и взгляд карих глаз в надежде перемещается на других людей, да только... Им абсолютно плевать и на то, что может произойти, и на самого Юджина. Какой-то парень покосился в сторону юноши, но на этом всё его внимание и закончилось. А ведь если им посчастливится отвечать на вопросы "пытались ли вы помочь" или "почему вы ничего не сделали", они тут же скажут, что НА САМОМ ДЕЛЕ... От такого стало противно, но жгучий страх, так вовремя напомнивший о себе, вернул Люка в реальность, и напомнил о склонившимся над краем Юджине. «Нет, Юдж, нет..!» – проносится в голове парня и он поспешно направляется к Юджину. Остановившись в нескольких шагах от друга, осторожно к нему обращается: — Юджин. — мягко и не слишком громко зовёт друга Люк и замечает, как тот вздрагивает и напрягается. Кажется, слышится всхлип... — Юджин, не делай этого. Прошу тебя. Судорожный, шумный вдох, от которого поднимаются плечи юноши и тут же опускаются, парнишка сцепливает руки вместе, а после нервно принимается дергать бегунок не застегнутой куртки. Он не торопится оборачиваться и хоть что-то отвечать, а только бегает глазками туда-сюда в страхе и панике, едва шевеля головой. Нет, этого не должно было произойти. Он не должен видеть это, не должен был узнать об этом.. так сразу. Юджин впивается в правую ладонь ногтями и задевает шрам, начинает заламывать пальцы и не знает, что делать: Люк не должен видеть это, только не это. Значит, придется отложить до лучшего времени, когда рядом не будет ни души. — Юджин, — вновь зовёт друга спортсмен, боясь, что парень вновь погрузится в себя и больше ничего не услышит. А этого просто нельзя допустить. — Прошу тебя, давай поговорим? Я хочу помочь, позволь мне это сделать. — Нет. — сдавленно отвечает Юджин и отрицательно машет головой. — Не получится. — слова с трудом ложились на язык, а желание всё рассказать удерживал страх. — Я не хочу. Н-нельзя. — Почему? — решив пока не озвучивать свои предположения, Люк задаёт другой вопрос: — Я сделал что-то, что заставило тебя отдалиться? — Нет, это не ты. Ты ни в чём не виноват. — голос дрожит и держать бушующие внутри чувства становится всё труднее, и Юджин сжимает руки в кулачки. Опустив голову, с опаской продолжает: — Это из-за меня. Я не могу.. — перейти ту тонкую и незаметную грань, которая не позволяет рассказать о том невыносимом пожаре, очень легко, и соблазн поделиться этим огнем очень велик. Но как сделать это и не навредить? — В общем, это не важн-но. Я не хочу мешать вам. Юджин был готов услышать что угодно и полагал, что Люк уйдет после всего этого нелепого цирка, но в глубине души надеялся, что ему не удастся оттолкнуть спортсмена и он не останется один. Хотя признавать подобное было стыдно и от такого появилось какое-то чувство неправильности. — Не говори этого. Ты важен для меня и меня беспокоит твоё состояние. Помнишь? — Люк начал делать первые, бесшумные шажки к Юджину. — Я говорил об этом и также говорил, что ты можешь делиться со мной всем, что тебя тревожит. Что ты больше не один. — а в ответ множество несказанных слов и напряжённая фигура одноклассника, а на плечах друга неизвестный тяжкий груз, о котором он так боится говорить. — И я уверен, что ты не виноват. Юджин, в случившемся нет твоей вины. — Т-ты не понимаешь, ведь.. н-ничего просто так не происходит! — Юджин резко оборачивается, чем заставляет Люка замереть. Его огромные, полные боли и страха глаза "впиваются" в глаза напротив. — Если это произошло, значит со мной что-то не так. Я не должен общаться с вами. — хотелось донести до парня эту мысль, которая должна быть единственной верной, ведь другого исхода быть не может. Не должно. — Лучше уйди. Я больше не тот Юджин, которого ты знал. И хочешь ты того или нет, но я не смогу стать таким же хорошим, каким был. Дыхание юноши участилось и на глазах проступили крупные слёзы, он стиснул зубы до напряжения и хотел уже попятиться, как с сожалением понял, что сзади только верная смерть. Сдвинуться с места не получалось, как и отвести взгляд от этих темных глаз. — То, что произошло, не делает тебя плохим. Это не определяет тебя, помнишь? — отрицательный кивок и плотно сжатые губы. Люк видел в этих карих глазах внутреннюю борьбу и ему всё казалось, что вот сейчас, Юджин всё расскажет, но каждый раз звучала только тишина. Каждый раз, с невероятным усилием, юноша затыкал все важные слова и либо молчал, либо говорил не то, о чем просила измученная душа. — Мне жаль, что с тобой это случилось. Жаль, что сейчас ты испытываешь всё это. Прости, что не смог помочь тогда и не сделал всё, чтобы дать тебе поддержку. Ты не виноват, Юджин. — П-почему ты так уверенно об этом заявляешь? — срывающимся на крик голосом задаётся вопросом Юджин, и с его щек падают крупные капли. — Зачем ты просишь прощения? Это твоей вины нет и это я должен извиняться! Это он в тот день.. — Юджин осекся, понимая, что уже наговорил лишнего. Где-то слышатся звуки приближающиеся поезда и юноша оглядывается, кажется, замечая кусочек света. Сердце колотилось, заглушая все возможные мысли и прочие звуки. Кроме голоса Люка, который наравне с сердцебиением эхом отзывался в измотанном сознании. — Он? В тот день? — Люк, поглядывая в сторону, из которой должен был ехать поезд, начинает осторожно приближаться к парню и напрягается всем телом, готовясь в любой момент схватить друга за руку. — Что с тобой сделали? Что произошло в тот день? — бледное лицо Юджина искажает боль и отвращение, и на секунду кажется, что сейчас он потеряет сознание, но этого не происходит. — Это Джек, верно? — и вновь отрицание и упертое молчание, только по этим глазам всё понятно и без подтверждений – страшная догадка оказывается реальностью. — Он ведь был для тебя всем, но теперь… То, что произошло дальше, ощущалось как в замедленной до паники съёмке: Юджин, в попытке укрыться от болезненного разговора, закрывает уши и на автомате делает шаг назад, теряя какое-либо равновесие; Люк мгновенно бросается вперёд и тянется к парню, чтоб схватить. Голос отнялся, а собственное сердце вызывает лишь жуткий ужас своим биением, подобным обратному отсчёту до необратимого. Он хватает юношу за руки крепко, мертвой хваткой, и тянет на себя, делая быстрые шаги назад, прижимает трясущегося паренька к себе и, по неосторожности зацепившись одной ногой за другую, вместе с Юджином падает. Секунда, вторая. Ничего не происходит. Третья, четвертая. На полной скорости проезжает поезд, огни которого отражаются в темных глазах спортсмена. Десятая. Представив, что могло произойти с Юджином, не пойди он за ним или же не успей схватить, Люк ёжится, крепче прижимая парня к себе и закрывая глаза. Минута. Люк чувствует, как кулачки одноклассника сжимают его толстовку на спине, слышит безудержные всхлипы. — Он обещал… — слух спортсмена улавливает тихие слова, перебиваемые резкими вдохами и медленными выдохами, такие дрожащие и пропитанные детской болью. — Я верил, а он только лгал всё это время... Он же не мог.. столько всего говорил. Разобрать большинство слов не получилось, а потом Юджин и вовсе разрыдался и, уже не в силах говорить, прижался к парню сильнее. Люк тяжело выдыхает и касается волос друга, всё ещё чувствуя, как ужас продолжает сжимать его своими отвратительно липкими, ледяными руками и не позволяет успокоиться биению сердца. Невольно спортсмен поворачивает голову вправо и замечает несколько любопытных глаз, направленных на них, отчего появляется жуткое раздражение, сдерживать которое выходит лишь благодаря Юджину. «Что же вы раньше никакого внимания не обращали??» – недовольно думает спортсмен и хмурится, сильнее прижимая одноклассника к себе, словно пытаясь так спрятать его от этих заинтересованных взглядов. — Юдж, — обращается к юноше Люк, когда рыдания становятся тише, а всхлипы и судорожные вдохи реже. — Пойдём домой? Останешься сегодня у меня, хорошо? — Юджин отстраняется от парня и утирает мокрые глаза. Не поднимая виноватого взгляда, он слабо кивает в знак согласия и после поспешно поднимается на ноги. Поравнявшись с другом, Люк осторожно добавляет: — Нам необходимо поговорить. Юджин ничего не отвечает, а только поправляет рюкзак, застегивает куртку и прячет руки в карманах.