Аферисты

Февраль.       Офис шумит, наполненный жизнью. Как на подбор роскошного вида сотрудницы и щеголеватые сотрудники суетно носятся по опенспейсу, доказывая, что даже без надзора генерального директора компания справляется не хуже бесперебойных часов.       Осторожно поправляю выбившуюся прядь волос, оценивая суматошное окружение.       Они не заметят, что я стащила документы, даже если подниму их над головой и продефилирую через весь этаж. Какая ирония.       — Эй, ты, эээ стажер, то есть, Дейзи… да, Дейзи! — оглядываюсь на слегка писклявый голос настолько автоматически, что никто бы и не усомнился в достоверности имени.       Маргарита — обладательница голоса — нависает надо мной, подобно грозовой туче, по привычке поджимая тонкие губы. В этот же момент перед носом падает внушительная кипа бумаг.       — Дико прошу прощения… — не успеваю и подумать, как язвительность вырывается наружу.       Язык мой — враг мой. Соберись, Агата, ты не за тем сюда пришла.       — Что?! Ах, это… — «коллега» поправляет светлый пиджак, — что непонятного? Отсортируешь по датам и сделаешь копии в двух экземплярах. Нет, в трех. Третью курьеру, он должен приехать после обеда, если опять ничего не перепутает.       — А первые две куда? — опускаю взгляд на корешки папок, чтобы отвлечься от крепко-приторного запаха ванильных духов собеседницы.       — Как это, куда? — она удивленно принимает брови. — Одну в бухгалтерию, вторую к директору в кабинет, — и, демонстративно морщась, добавляет, — а кадры сказали, что взяли опытного секретаря…       Как же иначе? Громила уж постарался, чтобы меня взяли.       — И да, не забудь занести в реестр, — не успеваю уйти в мысли, как женщина вновь напоминает о себе. — Не собираюсь краснеть за чужую работу, если мистер Коллинз захочет глянуть статистику продаж.       Замечаю, что в постановке ее предложения что-то не так, и моментально напрягаюсь. Эту фамилию я уже определенно слышала.       — Генеральный директор? Но разве он не в другой части света?       Вместо ответа сотрудница красноречиво поднимает бровь.       — Хорошего рабочего дня, — холодно обрывает разговор, разворачиваясь.       За ней еще около двадцати секунд отчетливо слышится удаляющийся стук каблуков.       — Вот что с людьми творит нехватка личной жизни, — рядом что-то сочно хрустнуло.       Оглядываюсь: слева, облокотившись на стойку, без стеснения жует яблоко уже другая офис-леди — совсем юная скуластая девица с гладко зачесанными волосами. Когда она успела оказаться рядом, остается загадкой.       — Все еще надеется, что ее повысят… — офис-леди снова громко кусает фрукт, ни капли не смущаясь, что приходится жевать большой кусок,— или выштерут…       Последнее она произносит достаточно нечетко, стараясь прожевать твердый кусок, но отчего-то с трудом верится, что это слово «выберут».       — Глория, — имя девушки всплывает в памяти, — а что она говорила про приезд директора? Неужели это правда?       Глория равнодушно пожимает плечами и кидает недоеденное яблоко в урну.       — Не знаю, по-хорошему не должен. Но у нас сплетни быстро разлетаются, а утром Линси сказала Джемсу, что ей сказала Джулия, что Мартин, которого жена выгнала из дома, совершенно точно вчера вечером в отеле видел партнера нашей компании, тот, который главный поставщик, ну и…       — Ну и при чем тут генеральный директор? — некрасиво перебиваю, надеясь ускорить диалог. — Партнер не может приехать по другим делам?       — Может, конечно, — девушка скривилась, словно я спросила совсем уж несусветную глупость, — но в последнее время мистер Коллинз только о нем и говорил, особенно перед отъездом, так что вряд ли упустил бы шанс увидеться, а если рассчитывал устроить очередную дискуссию, тем более.       — В смысле?       — Ой, так спрашиваешь, будто мужчин не знаешь, — девушка хватает один из карандашей, увлеченно покручивая его в руках. — Рынок не стоит на месте, вот каждый и пытается разыграть партию выгоднее для себя. То мы сокращаем спрос, пока эти пытаются увеличить поставки, то они играют в «отсутствие оборудования», пока у нас покупатели с ума сходят. И так постоянно.       — Понятно, откуда такой переполох с самого утра… — очевидно, стоит сказать хоть что-то ради вежливости.       Глория, словно только этой фразы и поджидавшая, эмоционально всплеснула руками в знак согласия.       — Точно! И так каждый раз! Не знаю даже, что страшнее — налоговая или его ревизия, — звучно хихикнув, она ударяет по столу ладонью, — а главное, кого мы чаще видим и с кем скандалы громче.       Только спустя еще минут пятнадцать смешливая девушка позволяет мне остаться наедине с собой. Пытаясь обдумать положение, на автомате открываю документы, экспрессивно брошенные ранее.       До конца рабочего дня еще порядка шести часов. Договор, который мне предстоит найти, наверняка где-то в кабинете, а как иначе? Самое волнительное и так позади: я уже здесь. Всего-то осталось найти нужную бумажку с фамилией той девушки и слинять, пока никто ничего не понял. Звучит проще, чем выглядит вживую.       Надеюсь, он меня не обманул, иначе черта с два я выполню задание. Сам виноват будет.       Чем быстрее день подходил к своему завершению, тем меньше оставалось поводов для волнения. Никакого шумного появления «его величества босса» так и не произошло.       Успокаивались и остальные сотрудники настолько, что парочка даже подумывала «сбежать» пораньше и, возможно, так и сделали бы, если бы ранее упомянутая, метящая на повышение коллега не поймала «преступников» с поличным, почти на выходе в лифт. Оправдание «а мы покурить» не сработало, и сотрудники удрученно доработали смену до конца.       В итоге, когда часовая стрелка уже пропустила лишнюю пару часов от завершения рабочего дня, так и не выслужившаяся за день сотрудница решилась покинуть офис, предварительно трижды убедившись, что если «руководительская» инспекция нагрянет непосредственно с утра, то у нее точно будет все в порядке.       — Дейзи! — сипло позвала она, с переходом в кашель. — Дейзи, ты еще здесь?!       От неожиданности слишком резко поднимаю взгляд, из-за чего ударяюсь головой о стойку ресепшена, за которой рабочее место.       — Как видите, — щурясь от боли, потираю пострадавшую макушку.       С несколько секунд женщина смотрит на меня неясным взглядом, видимо, оценивая, является ли выпад откровенным хамством.       — Завтра приди пораньше и первым делом ко мне в кабинет. Надо подписать документы о твоем назначении, — она застегивает шубу, так и норовя добавить еще что-нибудь, — ты отнесла копии в бухгалтерию?!       — Да… — едва не добавляю «ваша светлость» и в который раз за день прикусываю язык.       — А в кабинет директора? Курьеру? Он, кстати, вообще явился, негодник?!       Так и тянет поинтересоваться, к кому относится последнее, но благоразумие в который раз за день напомнило о себе. Сомнительно, что, подметив место заместителя, женщина позволит себе столь «лестные» отзывы о прямом руководителе — это даже самая высохшая логика подскажет.       — В кабинет как раз направляюсь, курьера не было, — стараясь не выдавать себя, твердо сжимаю в руках папку.       Дышать, главное — дышать. Все мы любим дышать.       Потеряв интерес и желание сделать замечание еще хоть по одному поводу, сотрудница цокает и разворачивается к лифту. По пути она еще что-то бурчит про курьера, которому завтра очень и очень сильно достанется, но я ее уже не слушаю.       Щелкает стрелка настенных часов. Опенспейс погружается в жутковатую тишину.       «То, что нужно!» — по привычке оглянувшись еще пару раз, хватаю заготовленную копию бумаг и, прижимая их к себе, почти на носках крадусь в нужный кабинет.       — Назначение мое, дорогая, завтра мы подписывать не станем, — шепчу почти удовлетворенно.       В самом кабинете тихо и слегка темновато. Общий свет не включаю — на всякий случай. Мало ли кто решит пожелать хорошего вечера. Аккуратно кладу папку на стол, который цепко оглядываю на предмет полезностей. Для меня, разумеется.       Полезностей ожидаемо нет, разве что пачка писем, датированных несколькими месяцами назад и определенно точно не вскрытыми, парочка заурядных статуэток, песочные часы, стопка договоров…       Оп, а вот их мы сейчас и проверим.       Хватаю бумаги одну за другой: счета, поставки, премии, снова поставки… Все в кучу, ну полный бардак! Ну и ладно, я даже не настаиваю, было бы слишком просто. Опускаюсь к трем выдвижным ящикам в столе, поочередно открывая каждый, начиная с верхнего.       — Да уж, мистер Коллинз, а вы не скрытный человек, не правда ли? — не удержавшись, говорю сама себе, когда все три ящика оказываются открыты, хотя, с другой стороны, ничего интересного в них тоже не прячется.       Вообще, если совсем начистоту, в душе еще теплится маленькая надежда, что я действительно ничего не найду — разумеется, это избавит меня от ненужной ответственности. Пусть дома свои важные бумаги хранит. Напоследок решаюсь еще раз посмотреть письма, а их точно не больше десятки штук. Все объединяет общая черта: абсолютно не эстетичная вычурно-красная печать «возврат», наштампованная где как. Заказные…       «Гибсон, Джордан, Льюис…» — переворачиваю конверты один за другим. На последней фамилии останавливаюсь, недоверчиво проверяя инициалы. Либо это шутка судьбы, либо я нашла то, что искала.       Хлоя Льюис. Почему так просто? Слишком просто… Но ведь это и не договор? Он четко сказал, что нужен договор! А тут письмо. С другой стороны, это лучше, чем ничего, разве нет?       Додумать мне не удается: тишину прерывает звук лифта, четко слышимый даже здесь, в закрытом кабинете. Вздрагиваю и суетно складываю письма в прежнем порядке, за исключением одного-единственного, которое дрожащими от волнения пальцами пытаюсь запихать в карман брюк. На выход почти бегу, уже фантазируя, как за моей душой вернулись та вредная сотрудница или, того хуже, сам генеральный директор.       Доигралась, Агата, сейчас точно заметят, что письма нет, и закопают тебя. А тот здоровяк еще и на могиле попрыгает. Молодец!       Медленно выдыхаю и оглядываюсь, чтобы понять, кто мог вернуться в такое позднее время, замечая, что около ресепшена стоит никакая не сотрудница и даже не директор, а явно нахальный молодой человек в простой светлой футболке и джинсах, достаточно непринужденно облокачивающийся о стойку.       Деловитый взгляд голубых глаз немного удивленно, но спокойно направлен в сторону кабинета, из которого я спешно выхожу, почти вылетаю. А то, как я пытаюсь совладать с непослушным конвертом, безбожно криво сгибающимся вместо того, чтобы быть спрятанным в кармане, молодой человек изучает особенно испытующе. Со мной такое впервые, но подобное внимание напрягает настолько, что резко захотелось нахамить. Крепенько так, самыми нужными словами.       Бывает же.       Поначалу видится, что пришедший что-то перепутал, но, вспомнив про пропускную систему на первом этаже, приходится выбрать оставшийся из вариантов.       Либо кто-то из сотрудников, либо курьер. Сомнительно, что кто-то из офисников позволил бы себе явиться в таком виде… Только где его куртка?       Все это время молодой человек тщательно наблюдал за моим поведением, сохраняя молчание, стоило даже мне подойти ближе и занять рабочее место. Под конец эта игра ему надоела, и, опустив подбородок на руки, буквально полулежа на выступающей стойке, он лениво поинтересовался, не сводя взгляда:       — Полагаю, вы здесь работаете?       Еще нервничая, выдавливаю на автомате:       — А вы, полагаю, курьер?       Почему-то вижу мелькнувшее в глазах удивление. Одна мысль сменяет другую, как только слышу короткий смешок и замечаю улыбку на его, ну точно, нахальном лице.       — Я еще не всех сотрудников знаю… — сама не понимая зачем, выдавливаю оправдание, опускаясь подбородком на слегка режущий бумажный край документов, которые едва не всучила ему.       Дура, а если это не курьер?! А, стоп, мне-то какая разница?       Оправдывается он или забавляется, но теперь тянет ко мне ладони, едва самостоятельно не выхватив бумаги:       — Я? А знаете, пожалуй, все-таки курьер… что у вас там?       Ну уж дудки, не стану я идти навстречу всяким развязным типам. Хотя бы из вредности. Прижимаю папку к себе крепче, стараясь говорить строже:       — Нет, приходите завтра, тут будет… — «Заместитель? Кто?». — Тут будет ответственное лицо, вот она-то и отдаст документы.       Курьер — или представившийся таковым — уже не скрывает улыбки и с любопытством клонит голову набок:       — Это кто же? Я некоторых знаю…       — Маргарита, знакомы? Такая вся… — позорно запинаюсь, едва не высказав все, что думаю о «коллеге».       — Ответственная, — сам приходит на выручку мужчина, в глазах которого теперь сверкают отнюдь не располагающие искры.       — Да, это я и хотела сказать, — увлеченная ролью принципиального секретаря, прячу документы в один из ящиков и показательно громко его закрываю.       — А вы тогда на что? — его это будто забавляет.       — Что я?!       — Вы разве не «ответственная»? — в который раз придирается он к этому слову. — Иначе что вы тут делаете?       — Издеваетесь?!       — Считаете? — мужчина на секунду строит испуганный взгляд, после чего складывает руки, слегка приподнимая уголок губ. Если бы не этот саркастичный подтекст, с которым он произносит слова, может показаться, что собеседник играет.       Если только не одно «но»: чем дольше он смотрит, тем больше веет непонятным, неясным холодом.       — Послушайте, мы уже не работаем, здесь никого нет, я не уверена, что смогу вам помочь, — показательно забираю верхнюю одежду из-под стойки, намекая, что нам обоим пора на выход, — прошу вас, приходите утром, я уверена, мы что-нибудь…       Поначалу серьезно беспокоюсь, что незнакомец может доставить мне лишних хлопот, а ведь все так хорошо начиналось! Но, нет, он даже первый преспокойно направляется к лифту, не дожидаясь окончания предложения, которого и так бы не было, потому что я его не додумала. Незаметно выпустив из легких воздух, осторожно следую за ним.       Ну вот и все. Спуститься на первый этаж, скрыться из вида и больше никогда не иметь дел со всей этой историей. Так просто…       На последних нервах доигрывая свою роль, держу прямую осанку, строя саму любезность, пока незнакомец нажимает кнопку первого этажа. Двери лифта медленно закрываются, отрезая от нас открытый офис.       — Почему вы не спросили моего имени? — строгий, даже ледяной голос снова заставляет меня посмотреть на мужчину, но я не нахожу что ответить, поэтому он продолжает. — Вы не спросили меня о цели моего визита, но любезно позволили прикрыться удобной информацией, еще и собственноручно вручили ярлык «курьера».       Невольно шумно втягиваю воздух, сжимая ладони. К чему это он?       Еще тринадцать этажей…       — Я не совсем понимаю, какое это…       Мужчина приподнимает одну бровь, вновь сложив руки. Теперь его вид кажется еще более устрашающим. В ярком освещении кабины лифта взгляд незнакомца выглядит максимально проницательным, как если бы ему было известно вообще все, что я сейчас думаю.       — И правда, логичнее будет спросить, что такого интересного вы нашли в том кабинете, что решили захватить эту информацию с собой.       Он иронично кивает в сторону кармана, из которого предательски торчит край конверта. Сердце заходится от волнения настолько, что в глазах на несколько секунд помутнело. Точно, раскрыл… Вот дура!       Пять этажей… Четы… В тесной новенькой кабинке гаснет свет. Жестяная коробка в последний раз, словно в предсмертной попытке, дергается и замирает.       Застряли!..

***

За полтора месяца до…       Для предпраздничной поры в казино необычайно людно. Казалось, все проходящие через Лестер-стрит решили вместо покупки рождественских подарков зайти именно сюда. То из одного, то из другого конца зала доносились радостные крики одной части посетителей, сменяющиеся громкими проклятьями другой.       На широких экранах крутили что-то похожее на спорт, хотя коктейль «космополитен», только что поданный симпатичным улыбающимся барменом, интересует меня несколько больше. Точнее, я старательно делаю вид, что уж очень он меня интересует. И готова поклясться, что этот очаровательный юноша вот уже минут двадцать только и ждет, пока я сделаю заказ, чтобы улучить шанс и дерзко подмигнуть, подавая мне напиток. А виной тому, как пить дать, облегающее коктейльное черное платье с «небольшой» изюминкой — привлекающему внимание вырезу декольте, особенно контрастно смотрящимся на фоне закрытых рукавов.       — Спасибо, — скромно отвожу взгляд. Даже если бы я хотела позаигрывать в ответ, я тут совершенно за другой целью.       Бармен все понял буквально с полуслова и раздосадовано переключил внимание на других посетителей. Видимо, он имел скромную роль в этом заведении, и всё равно его флирт редко заканчивался неудачей.       — Прошу прощения, что отвлекаю вас, но могу ли я задать ужасно глупый вопрос? — на соседний стул опускается неухоженный помятый мужчина лет тридцати пяти-сорока на вид.       Отлично, очень вовремя. Отвлекаюсь от коктейля, показательно смущенно кашлянув, и мельком оглядываю случайного соседа: волосы взъерошены, но костюм выглядит неплохо, хотя наверняка старый — около кармана видна совсем небольшая заплатка. Учитывая место, где он предпочитает проводить выходной вечер, несложно предположить, как была утрачена финансовая стабильность.       — Вы меня заинтриговали, — смахнув локон волос с плеча, скромно придвигаюсь, якобы для того, чтобы было лучше слышно.       — Виски, пожалуйста! — отвлеченно махнув тому самому бармену, мужчина снова повернулся ко мне. — Мы тут с приятелем поспорили: он сказал, что вы пришли сюда одна, а я об заклад биться готов, что такая эффектная девушка просто не может быть свободной.       Несмотря на очевидную глупость в постановке вопроса громко смеюсь, изящно прикрываясь ладонью. Возможно, это и бахвальство, но играть дурочку я все-таки иногда люблю. Выглядит красиво.       — Где же ваш друг? — отвечая вопросом на вопрос, поглядываю, как мужчина залпом выпивает виски, заказывая на этот раз двойную порцию.       — Он. А он, — неловко махнув ладонью куда-то в сторону, собеседник коротко отвечает, — там, в общем. Играет.       — Хм, — наклоняю голову, — значит, играет?       Понятно, нет у нас никакого друга.       — Простите, я вас, наверное, смутил… — собеседник неловко почесал затылок, рассмеявшись.       — Ну что вы, — аккуратно касаюсь его плеча, спешно убрав ладонь обратно, — это не такая уж и тайна. Представляете, познакомилась с одним молодым человеком, он позвал меня на свидание, а сам не пришел. Такие дела.       — Опрометчиво с его стороны! — мужчина даже икнул от возмущения, отпив хороший глоток виски.       — Да, это действительно совсем невесело, — укоризненно качаю головой, — так что придется мне пожалеть о потраченном впустую воскресном вечере, но ничего уж не поделаешь. В следующий раз буду умнее.       Время действовать: приподнимаюсь, всем своим видом показывая, что уже готова уйти.       — Нет, погодите, кхм, стойте, — мужчина хмурится, собираясь с мыслями. Очевидно, два бокала виски были не единственным напитком в этот вечер, — нельзя прийти в казино, ни разу не сыграв, эм…       Он неловко провел ладонью, словно не уверенный в том, что хочет спросить.       — Мисс Браун, — удобно представляюсь фальшивым именем, — но для друзей просто Дейзи.       — А мне позволите быть вашим другом? — слегка опираясь левым локтем о барную стойку, нарочито спокойно уточняет.       — Только если сами представитесь, — отпиваю коктейль, стараясь не закатить глаза.       — Для друзей Оливер, — он протянул ладонь для рукопожатия, сразу отвечая на удивленный взгляд, — вы сами сказали, теперь мы с вами друзья, Дейзи.       Какой оперативный, надо же.       — Так как насчет сыграть? — он приподнял бровь, напоминая свой вопрос, но я, согласно своей роли, категорично качаю головой.       — Ох, прошу меня простить, я совершенно этого не умею! Ума не приложу, почему меня пригласили именно сюда!       — Возможно, ваш «знакомый» — заядлый картежник, и его просто уже выгнали отсюда? — уже практически наступает Оливер, расслабленный легкой подачей общения.       Задумчиво покручиваю золотую цепочку на шее, перебирая пальцами маленький кулон-медаль, прекрасно зная, что привлекаю этим его внимание.       — Знаете, думаю, вы правы! — «огорченно» выдыхаю, отводя взгляд, — но до чего же это мерзко, боже, вы не представляете!       Оливер, не ожидая такой разительной смены настроения, заметно напрягся. Вовремя это замечаю и быстро машу руками, словно отказываясь от своих слов:       — Простите, извините, конечно, вы не должны были это выслушивать! Понимаете, мне просто теперь кажется, что я чуть не попала в неприятную историю. Я ювелир-оценщик и постоянно работаю с какими-нибудь драгоценными металлами или камнями. Я рассказала об этом тому молодому человеку, а он сразу же захотел со мной встретиться. Вот я глупая, правда?       — Ну что вы, что вы, — мужчина снова расслабился, допив напиток и заказывая уже третью порцию, — если вы сейчас почувствовали неладное, то наверняка бы вовремя спохватились, я уверен!       «Фух». Поправляю прядь, пользуясь этой заминкой, чтобы перевести дух. Как бы невзначай оглядываю шумное помещение, прежде чем продолжить диалог.       — А вы, Оливер, — выпрямляюсь, смотря прямо на собеседника, — вы играете?       Он пожимает плечами, покручивая в руках бокал.       — Разве что чуток, — небрежно бросает фразу, — я, знаете, не большой любитель.       «Да что ты говоришь?»       Слегка задумчиво опускаю на ладонь подбородок, покачивая одной ногой и переходя к тому, ради чего весь этот спектакль начался.       — Я просто думаю, что с удовольствием бы глянула на одну партейку. Никогда не понимала прелести казино, но раз уж попала сюда, будет глупо не взглянуть, как это работает на самом деле, не думаете? — Тактично выдерживаю паузу, прежде чем добавить дополнительную «ловушку». — Ну а потом мы с вами могли бы найти чуть менее шумное место для дальнейшего общения… Если вы не против, конечно.       Залпом проглотив крепкую жидкость, Оливер воодушевленно поднялся со своего места.       — Полностью с вами согласен! Тем более, я знаю одно прекрасное место, оно совсем недалеко. Посмотрим, как тут развлекаются, и, думаю, можем прогуляться…       Не удивлена ни разу. Показательно радостно хлопаю в ладоши, возвращаясь к роли глупышки:       — Звучит чудесно!       Теперь дело за малым: целенаправленно подойти к заранее оговоренному столу я не могу — это будет слишком очевидно — поэтому около десяти минут «выбираю», какая из игр кажется мне наиболее интересной, попутно обратив внимание, что сам Оливер посматривает на игровые островки как-то особенно опасливо.       — Ой, смотри, а это что? — ни капли не стесняясь в переходе на «ты», показываю на один из таких островков, за которым находилось не больше трех игроков и было меньше всего публики. Такой расклад как будто играл на руку только тем, что мы могли более внимательно ознакомиться с процессом игры.       Во главе стола стоял довольно мощного вида высокий крупье, с бесстрастным лицом подкидывающий сидящим по две карты. Спустя минуту то один, то двое просили третью и либо сразу отчаянно ударяли кулаком по столу, либо делали это после того, как карты вскрывал сам крупье.       — О, это блэкджек, обожаю эту… Точнее, просто самая интересная игра из подобных ей.       «Ну вот ты и оговорился», — едва не хмыкаю, но вовремя отворачиваю лицо, как будто для того, чтобы внимательнее посмотреть игру. На самом деле мне все равно, заядлый игрок этот мужчина или нет. Но все-таки это немного облегчает задачу, потому что «на пустую» такие «не игроки» в казино не ходят.       Крупье, заметив наше внимание, приподнял взгляд, пока раздавал карты, но даже не подал вида, равнодушно вернув все участие гостям.       — Хочу посмотреть, — уверенно подхожу ближе, даже не оглядываясь на своего спутника, делая вид, что мне будет абсолютно все равно, реши он прямо сейчас покинуть игорное заведение.       Но он ожидаемо следует за мной, с завидным энтузиазмом оценивая раздачу карт. Сейчас за столом сидели двое юношей и женщина. Взаимодействие сотрудника и гостей за островком завораживало: оторваться от подсчета карт, выкладываемых лицевой стороной для непосредственных участников, было просто невозможно.       Дважды юноша слева проигрывал, обреченно подсчитывая количество зеленых фишек. Под конец, выдохнув на удачу, он скромно выставил вперед 10 фишек, жадно следя за картами. В этот раз фортуна оказалась на его стороне: король и туз, представляющие из себя ровно двадцать одно очко, красовались перед ним поблескивающим глянцем.       — Повезло… — выдохнул Оливер, наблюдая, как счастливый обладатель теперь уже двадцати фишек, что было эквивалентно пятистам долларам, сгребает свое «богатство», спешно покидая место под равнодушным взглядом крупье. — Ну что, интересная была игра?       Явно намекает, что можно уже и покинуть данное заведение, но я еле сдерживаю улыбку: у меня другие планы на этот вечер, и нет, случайный знакомый, встретившийся в сомнительном заведении, в них не входит.       В самое подходящее для этого время внимание присутствующих привлекает особа в ярко красном платье и на вид слегка пьяная. Она почти упала, запнувшись в самый последний момент, однако благополучно исправила ситуацию, держась руками за игральный стол.       Рассыпанное камнями колье, брендовый клатч и ухоженные блестящие черные волосы почти до пояса буквально кричат о финансовой успешности появившейся леди.       Несмотря на дорогостоящий вид, она протягивает всего две черные фишки номиналом по сто долларов. Сотрудник заинтриговано приподнял бровь, но ставки принял.       — Интересные на ней побрякушки… — внезапно протянул Оливер, чем очень меня обрадовал. Так бы и сказала «спасибо».       — О, вы тоже заметили? — снова перехожу на «вы», превращаясь из «глупышки» в «сплетницу». — Я, как только ее увидела, сразу это заметила. Никогда бы в жизни в таких на улицу не вышла.       — Почему же? — недоуменно поинтересовался мужчина.       — Стоимость колье, золотого пояса и заколки не менее нескольких тысяч, это я вам сразу говорю. Конечно, у меня нет подходящего оборудования, но будь оно, я бы легко смогла это доказать хоть сейчас! Без личного автомобиля в таких драгоценностях лучше не передвигаться, особенно ночью. Но мне очень интересен ее браслет, только вот никак его разглядеть не могу, были бы мы поближе…       Зная, что наживку уже давным-давно проглотили, уверенно двигаюсь еще ближе, чтобы мы с моим «спутником» точно оказались в первом ряду.       — Ох, боже мой! — резко останавливаюсь, но не забывая о том, что мои эмоции предназначены только для одного единственного зрителя, говорю достаточно тихо.       — Что, что такое?       — Это же настоящий… Сейчас, одну секунду… — ловким движением руки достаю из сумочки телефон, вбивая название оригинала в поиск, и через пять минут демонстрирую Оливеру точно такое же украшение с ценником в сто тысяч фунтов. — Вот! Еще совсем недавно продавался! Я бы лишнюю смену отработала, чтобы посмотреть его лично….       — А по мне это просто ужасное позерство, и все тут! — к моему ликованию, Оливер злостно сложил руки, с нескрываемым презрением глядя на играющую, которая, кажется совершенно не понимала, что сейчас происходит в силу алкогольного опьянения.       Она отрешенно смотрела на лежащие перед ней шестерку и пятерку, словно пытаясь сложить в голове эти простые цифры.       — Вы можете сыграть дубль, — безучастно напомнил крупье, — будете?       Она попыталась что-то сказать в ответ, но у нее ничего не вышло, поэтому только лениво махнула рукой, пробурчав что-то, что можно было расценить как «еще».       Не отреагировав и даже не моргнув, сотрудник молча положил еще одну карту. Туз.       — Двадцать два, вы выходите из игры, — вынес он равнодушный приговор.       Девушка разочарованно всплеснула руками, не веря, что закончились все ее богатства.       — Я. Я еще буду играть, — она не без замешательства сняла с запястья тот самый браслет и уверенно положила его на стол, — вот моя ставка!       Оливер, жадно и напряженно наблюдавший за этой картиной, удивленно присвистнул. Я же даже ладони сжала, надеясь, что сейчас ничего не помешает ему совершить ожидаемую глупость. Ну или что я не ошиблась в поисках.       — Не принимаем таких ставок. Только фишки, пожалуйста, — спокойно и безучастно ответил крупье.       На столь близком расстоянии можно было даже заметить бейдж, прикрепленный к его груди, где читалось выгравированное имя «Эллиа». Девушка попыталась сосредоточиться, заморгав и как-то беспомощно оглядываясь по сторонам. Она повернулась на стуле, смотря в толпу людей и пытаясь сконцентрироваться.       — Но папуля заблокировал все… мои карты… — едва произнося каждое слово, еле-еле выговорила она, — что же мне делать?       Время шло, к моей досаде, спутник никак не реагировал на этот концерт, как и другие присутствующие.       «Неужели прогадала? Быть не может».       Оливер, побледнев, сжимал и разжимал ладони, никак не решаясь к действию.       «Ну же, это же так просто, давай, не разочаруй меня», — поведение мужчины немного начинало выводить из себя. Не могла я ошибиться, ну, не могла.       Помощь пришла со стороны самой играющей. Она принялась глупо раскачиваться под настороженным взглядом сотрудника, едва не выронив из пальцев браслет.       — Позвольте, я куплю его у вас! — наконец Оливер подался вперед, настойчиво выкрикнув эту фразу, как если бы опасался, что кто-то успеет сделать это предложение раньше него.       Облегченно выдохнув, я едва не округляю глаза, но вовремя беру себя в руки, оставаясь в положенной роли.       — К-купите? — играющая слабо икнула, пытаясь понять, что от нее потребуется.       Настал мой любимый завершающий акт:       — Что вы делаете?! — хватаю мужчину за край пиджака, разворачивая к себе. — Она же не в себе! Ей нужно вызвать такси и отправить ее домой, в таком состоянии нельзя играть!       — Тише, милочка, не кричи так, — в ответ он перешел на заговорщический шепот, — выручку поделим напополам. Только замолчи, умоляю! Предвкушение баснословного богатства уже явно застилало ему глаза. Он спешно выдернул край пиджака, ринувшись вперед.       — Вот! — быстрым движением руки Оливер достал из кармана пачку купюр. — Как раз прихватил с собой около тысячи фунтов. Что скажете? Обменяете? Наличными отдам прямо сейчас.       Та в ответ глядела на деньги, словно они были чем-то непонятным, пару раз переводя взгляд на украшение. За развернувшейся картиной уже поглядывало не меньше нескольких десятков зрителей, включая сотрудника Эллиа, который следил слегка прищуренным взглядом.       — Ишь, хитрый! — донесся чей-то крик из толпы. — Я, может быть, за него полторы бы отдал.       — Две! Две тысячи фунтов, больше нет! — Оливер резко достал еще пачку денег, вложив их в беспомощную руку девушки, которая незаинтересованно смотрела на этот обмен, как и на то, с какой ловкостью из второй ладони забирают украшение.       — Не спешите, — хмуро вмешался в эпизод крупье, грозно поглядывая на мужчину, — это не совсем соответствует правилам нашего заведения, и здесь, если вы не забыли, есть камеры.       — Я всего-лишь хотел помочь, я же ничего. Я… — тот как-то мелко растерялся, сделав шаг назад и оглядываясь, будто бы в поисках выхода.       Девушка, из-за которой произошел весь этот инцидент, неаккуратно поднялась с высокого стула, едва не упав. В руке она сжимала смятые купюры.       — Пойду куплю фишки… — почти не ориентируясь в пространстве, она попыталась понять, где бы ей лучше обойти уже понемногу посмеивающуюся над ней толпу. Пропажа драгоценности особу, казалось, совершенно не волновала.       С другой половины толпы прошелся критичный ропот, количество «честных» зрителей, которые возмущались воспользовавшимся состоянием девушки негодяем, понемногу увеличивалось. Ее хрупкая фигура скрылась среди жадной на зрелища аудитории. Старательно выжидаю около одной минуты, заранее зная, чем кончится это представление. — Они похожи на шакалов, вам не кажется? — оглядываюсь, не без внутреннего удовлетворения подметив, что моего собеседника уже и след простыл. Кто-то из стоящих рядом ядовито хмыкнул. Тут же раздалось не менее саркастичное: «Ищи теперь своего молодого человека». «Беззащитно» обхватив себя руками под издевательскими взглядами, прохожу по заведению, периодически оглядываясь и понемногу превращая шаг в более спокойный и размеренный. И только полностью убедившись, что окружение равнодушно позабыло о существовании «обманутой» меня, преспокойно забираю одежду, спешно покидая помещение и зная, что Ева, а именно она блестяще отыграла роль «пьяненькой богачки», будет ворчать, если заставлю ждать слишком долго. В пустоте узкого переулка особенно остро чувствовался промозглый холод, занесенный зимним ветром, гуляющим по вечерним улицам. — Агата! — а вот и сама Ева. Мне уже кажется, что фальшивое имя я слышу намного чаще настоящего. Но приятно, черт возьми, откликнуться и на родное. Она вышла из соседнего переулка, сжимая в руках клатч, не менее фальшивый, чем недавно проданный браслет. Отдавать мою долю пока никто не торопился. — Не надейся, мы расстанемся здесь, — протягиваю ладонь, строго смотря на нее. — Не будь дурой, идем… — Ева, мне нужно заплатить за свою квартиру, пожалуйста, не задерживай меня, — не люблю так разговаривать, особенно с ней, но «переобуваться» уже слишком поздно. На несколько эдак лет, — я помогла тебе не просто так. Ева горько прикусила край губы, криво ухмыльнувшись. Искренне не понимаю, чего она ждала, в который раз втянув меня в такую историю. — Я тебя порчу? Это хочешь сказать? — вытащив из сумочки отложенную половину суммы, она почти даже гневно вложила ее в мою протянутую ладонь, раздраженно пытаясь сдержать дыхание. — Нам не по десять лет, хватит, — ну вот, я начала строить напускное спокойствие. И когда это закончится? Прячу деньги, поправив забившиеся в капюшоне куртки волосы. Ева не отвечает, иронично сверля меня взглядом. Ну да, глупый вышел аргумент, поэтому пытаюсь добавить что-то более «правильное»: — Я просто считаю, что это не достойно тебя. Пора расти дальше. Теперь Ева вспылила окончательно. Ее всегда бесит, когда я принимаюсь «читать мораль». В большей степени потому, что мы обе прекрасно понимаем, как далека я в действительности от своих же нравоучений. — Это ты делаешь в своих желтых журналах? Растешь дальше? — Я всего месяц… — Нет, — она перебила, яро наступая, — это сейчас ты работаешь месяц. А до этого был еще месяц, а до него другой. И все разные издания. — Ева, хватит! — как обычно в цель, — я иду домой, прости. Поговорим потом. Надеясь скрыть волнение, прохожу мимо, стараясь не смотреть ей в глаза. Пора это заканчивать, мы и так порядком пошумели. — Если бы ты чаще снисходила до помощи, мы бы уже давно всего добились, — невольно останавливаюсь, заслышав тихую горечь в ее голосе, — попробуй, пожалуйста, подумать хоть иногда об этом. Например, когда тебя выгонят из очередного издания. Мне жутко хочется ответить ей. Кинуть хоть что-нибудь. Но наша проницательная Ева не бывает неправа. Как же… бесит. «Ну и дьявол с ней и с ее правдой!» Делаю уверенный шаг вперед, прежде чем чужой низкий голос позади снова останавливает меня: — Дорогие леди, не так быстро. В этом заведении, таким, как вы, ковровых дорог не расстилают. Моментально напрягаюсь, оборачиваясь и наблюдая не менее настороженную Еву и уже знакомого высокого крупье, на груди которого был прикреплен золотистого цвета бейдж с выгравированным именем «Эллиа». Мужчина расслабленно потер ладони, несколько даже лениво, но не без интереса оглядев нас обеих. — Поговорим?