***
За семь часов до… Апрельское солнце — не суть какое теплое на улице — сжигает мою разнесчастную кожу сквозь неприкрытое шторой окно. Его оголенность объясняется просто: желание помыть его на днях закончилось вторым в моей жизни оторванным от стены карнизом. Вернуть же карниз на место возможности теперь не представлялось, по крайней мере, должных инструментов у меня точно нет. С другой стороны, вместо того чтобы думать об этом, я уже битый час сижу перед пустым экранным листом, разве что головой о стол не ударяясь. А все это собеседование, будь оно неладно. «Моложавая женщина в дорогом бежевом костюме деловито оглядывала меня, пока сама я не могла удержаться от нервного заламывания пальцев. — Не поймите меня неправильно, мисс Харрис, — она осторожно постучала кончиком карандаша по столу, настраиваясь на диалог, — коллеги из отдела по управлению персоналом были довольны вашим интервью и подготовкой. Ну, все, поехали. Знаю я эту фразу — обычно после нее прощаются и желают всего хорошего. — Нам действительно приятно, что вас заинтересовало именно наше издание, а также то, как много вы прочитали о истории газеты и как тщательно изучили тематики, — продолжила женщина, являющаяся, между делом, главным редактором издания, — не все кандидаты в такое время готовы потратить столько времени на подготовку к обычному собеседованию. — Но вас все еще что-то останавливает? — не дожидаясь окончания этой речи, я своевольно продолжаю за нее. Взяв же себя в руки, извиняюсь. — Не сочтите за дерзость. — Ну что вы, — она даже бровью не повела, — ваше умение постоять за себя — это еще одно качество, которое привлекает нас. — И все-таки? — ну, раз привлекает, то точно больше терять нечего. — И все-таки у вас нет даже небольшого портфолио, — уже достаточно сухо заметила главный редактор. — Но как же… — Заметки, которые вы принесли с собой, не в счет, — перебила она меня, — откровенно говоря, это малосодержательные и короткие черновики. Понятное дело, что они совершенно не должного уровня. Напоминаю, мы с вами говорим об «Independent» — газета выплачивает хорошим сотрудникам от сорока тысяч годовых. Как понимаете, плохих не держим. Повисла неловкая длительная пауза. Миссис Грант — а именно так звали женщину — выжидательно смотрела на меня. Понять ее настроение не так уж и просто. — Что от меня требуется?! — напористо хватаюсь за соломинку. Стабильный заработок мне бы совершенно не повредил, особенно учитывая, что эта газета меньше всех остальных славится текучкой кадров. — Простите? — миссис Грант непонимающе улыбнулась, наклонив голову. — Что от меня потребуется, чтобы вы рассмотрели мою кандидатуру? — сжимаю сильнее пальцы, делая вид, что мой вопрос спокоен, даже слегка ленив. — Мисс Харрис, я только что отказала вам, — достаточно убедительно, но в то же время дружелюбно ответила она. — А я не согласилась, — едва веря в то, какую наглость произношу, продолжаю еще более напористо, — дайте мне тестовое задание, неужели это так сложно? Не понравились работы — принесу другие! Ну, а что? Борзеть, так борзеть. Хуже-то точно не будет. — Мисс Харрис, каждая моя потраченная минута — это минимум несколько сотен фунтов. С чего вы решили, что я стану тратить их на повторное рассмотрение вашей кандидатуры? И несмотря на то, что это звучало достаточно грубо, я все равно готова биться до последнего за это самое рассмотрение кандидатуры. — Ну вы же не выставили мне счет за последние пятнадцать минут, — храбрюсь, а сама аж руки сложила от неуверенности, — возможно, еще одна тысяча фунтов стоит того, чтобы этот сотрудник принес сотни таких же? «О боже, боже, где я этого нахваталась?» — панические мысли начали потихоньку душить, сердцебиение близко к нахождению на эшафоте, но я все еще делаю вид, что мне совсем наплевать, даже если меня охрана выгонит. Миссис Грант отложила карандаш, поднимая на меня взгляд. — Допустим, я дам вам тестовое задание. Хотите сказать, что у вас и тема для статьи есть подходящая? — Есть одно расследование, — не чувствуя онемевших пальцев рук, придвигаюсь, — к слову, связано с историей, которая уже упоминалась в журнале. Женщина оценивающе, но равнодушно следит за моей речью. Я же продолжаю: — У вас как-то уже была небольшая заметка о нарушении морских границ парусной яхтой, не уверена, что вы помните… — Милочка, я помню больше девяноста процентов освещаемых нами тем, с тех самых пор как занимаю это кресло, — категорично перебивает меня редактор, — а еще вы второй человек, который напоминает мне за сегодня об этом инциденте. — Правда? — теперь я даже как-то опешила. — Правда, — неспешно моргнув, подтвердила миссис Грант, — вы что-то готовы добавить? — Еще как, — решаюсь дать только вершину айсберга, чтобы редактору действительно стало интересно прочитать мою статью, — дело связано с настоящей историей о пропаже человека. Серьезно. В конце концов, я же могу не упоминать, кто именно пропал. В газетах всегда скрывают или меняют имена жертв. Да и о государственной важности дела тоже можно не сообщать. Красивая и запутанная история о пропаже никому не известного человека, что тут сложного? Редактор тяжело, почти разочарованно выдохнула и задумчиво прикусила край губы. Возможно, расскажи я, что это политическая интрига, она бы более лояльно отнеслась к заявлению, но я удержалась буквально в последний момент, чтобы не раскрыть все тонкости этого дела. В конце концов, кто знает, не принесет ли это неприятностей тому парню… как его. Дипломат Макото который. — Ладно, — в итоге ответила миссис Грант, а у меня все внутри сжалось, — несите вашу историю. — Когда? — выпаливаю слишком быстро и слишком нервно для человека, который только что блистал талантами невозмутимости. Женщина неспешно достала из ящика визитку, которую также медленно протянула мне. — Когда будете готовы. Я не ставлю сроков, — она расслабленно облокотилась о спинку кресла, предупредительно выставив один палец вверх, — но знайте, чем больше времени вы потратите, тем строже я буду оценивать ваше расследование. Я надеюсь получить сюжет, который достоин, чтобы его ждали. Наши сотрудники пишут исключительно такие. Едва не испортив все глупыми «спасибо», невнятно проговариваю что-то вроде «вы еще доплатите мне за эту работу» и поднимаюсь из кресла быстрее, чем женщина напротив осознает, что я там ляпнула. Было бы прекрасно, если бы косяки дня закончились лишь на этом. Даже более чем прекрасно, это было бы просто великолепно, потому что, ни разу не оправдывая эти надежды, на выходе я едва не сталкиваюсь с другой девушкой, как раз готовой зайти в кабинет. С минуту я и аккуратная леди в средней длины красном платье и красивой платиновой укладкой смотрели друг на друга, подбирая слова. Девушка держит в руках папку с документами и стоит с таким сосредоточенным видом, что когда она же тонко и искренне произнесла: «Кажется, я вас испугала, пожалуйста, простите», — я чуть дар речи не потеряла. Скажем так, вид у нее был, словно она на битву века собирается, и последнее, что готова сделать, так это любезно извиниться перед случайной незнакомкой, которая ее сама едва не сбила. — Нет, не. Это я… Это вы меня простите, — все, что нахожусь сказать. В ответ она мило и опять же абсолютно беззлобно улыбается, проходя с документами в кабинет. Интересно, в моей жизни осталось хоть что-то, кроме случайных столкновений? По закону жанра, это должна быть очередная судьбоносная встреча, не иначе». — Ага-та, пи-ши уже! — ударяюсь головой о стол, чтобы появилась хотя бы одна приличная мысль. — Пиши, дурная голова, пиши! Изначально я отчего-то решила, что запросто обрисую таинственную пропажу юной леди в духе криминалистических видяшек на ютубе, но вот уже битый час в эту пустую кочерыжку, именующуюся моей головой, не приходило ни одной идеи, как я могла бы начать свой увлекательнейший текст. Как только у других вообще это получается? Нет, серьезно, в моих уже скукожившихся в клубок извилинах, кроме приветственного «жили-были», вообще ничего не появляется. Помогите, этот мозг сломался, я хочу сдать его и вернуть деньги! Решаю, что для хорошей работы его нужно просто чем-то наградить. Например, порадовать вкусной шоколадной конфетой. Должны же у меня были остаться хоть какие-то запасы? Маленький кухонный уголок встретил меня не очень добродушно. Оказалось, что запасы конфет кто-то вероломно истребил. Ужасное преступление, которое так и останется нераскрытым по той причине, что в квартире я живу одна. Надеясь, что для холодильника все еще не так потеряно, открываю его следующим, но ожидаемо разочаровываюсь. Кроме одинокого заветренного лимона и пачки молока, совсем пусто. А вот то, что в моем кошельке осталось не больше пары фунтов, я помню прекрасно. Обреченно поглядываю на мобильник на рабочем столе. Прошло уже больше месяца с тех пор, как я не видела Еву. С того самого дня, когда произошел весь этот переполох около национальной галереи с дальнейшей прогулкой в посольство, сестра со мной не контактировала. Даже словом лишним не обмолвилась. Ее решение «проучить» меня и не выходить на связь возымело свои плоды. Теперь, когда я не участвовала в ее аферах, мое финансовое положение действительно такое себе. Без хорошей работы и мало-мальски приличного дела мой кошелек больше похож на вещицу мультяшного персонажа, где в бумажнике можно найти паутину. В таком темпе я не протяну и до конца недели. Конечно, я и сама могла бы проворачивать некоторые махинации, но все-таки с Евой это проходило куда как с большим удобством. И еще обычно не я была инициатором, а она. Радуешься, что можешь спихнуть на нее ответственность? Отмахиваюсь от мыслей, словно они появились буквально в воздухе передо мной. Не то чтобы это действительно так… Ладно, это действительно так! И всегда так было. Еще с четырнадцати лет. С детства меня, как и ее, всегда удручали пустые, плохо пахнущие кастрюли, которые почти никогда не отмывались от плесени, пустые шкафы, где редко можно найти заветренный, твердый кусок хлеба, заклеенные газетами вместо штор окна, вечно прогнивший снизу мешок картофеля у входной двери. И двое нас, предоставленных самим себе. Тогда-то Ева и решила все изменить. Поначалу мы просто бродяжничали. Обмазывались сажей, надевали сверху изветшалые плохо пахнущие вещи и выходили на улицу. Портсмут встречал нас совсем безрадостно. Помню разве что хмурую, дождливую атмосферу, узкие улицы, по которым мы ходили изо дня в день, и верхушки кораблей, на которые я отвлекалась. Все изменилось, когда один из прохожих — грузный, обрюзгший мужчина под пятьдесят — спустил на нас своего пса. Задыхаясь, мы бежали порядка трех кварталов и едва ли не чудом укрылись в старой телефонной будке. Сидели в ней, прижавшись к холодному стеклу и поджав колени около получаса, часто дыша. После Ева выглянула на улицу, чтобы убедиться, что погони за нами больше не будет. Облегченно вернулась ко мне, снимая с головы тряпку, которую она использовала как платок, и вытащила из-за пазухи толстый бумажник, роботизировано протянув его мне с широко раскрытыми глазами. В тот день мы впервые за год наелись досыта. Малодушно отметаю размышления, стараясь забыть, не вспоминать. Особенно ее — растрепанную, темноволосую, кареглазую девочку, обожающую в напряженные моменты выкрикивать какие-то непонятные русские ругательства, подслушанные от своей матери, уже, к сожалению, покойной. Проверяю накопления. Как оказалось, я ошиблась: в кошельке не пара фунтов, всего-лишь несколько двадцатипенсовиков, уютно расположившихся на дне бокового кармашка. Последние купюры я потратила вчера в небольшой лавке на первом этаже. — Вот же дерьмо! — обреченно выдыхаю, понимая, что позвонить сестре все же придется.***
Нет, я не надеялась, что прием будет теплым. Не надеялась, что она сразу сломя голову ринется вытаскивать меня из бедственного во всех смыслах положения. Я даже не надеялась, что количество попыток начать с ней диалог будет в зоне адекватного числа. Ошибалась ли я? Да нет, конечно! Нет тут никакого интересного поворота, когда ты ожидаешь, что тебя пошлют, а человек берет и помогает. Трижды «ха», это же Ева! Итого спустя десять «да пошла ты», пять «выход там», две попытки игнорирования и один красноречивый взгляд с демонстративно поднятыми средними пальцами на обеих руках мне даже разрешили переступить порог ее квартиры. Точнее, ранее нашей… В общем, ее. — Да хватит уже, — знатно повышаю голос, потому что сейчас мы снова работаем с игнорированием, — это была обычная незначительная деталь. Ты же сама это помнишь. Равнодушно поглядывая в сторону, девушка шумно втянула остатки напитка из стакана с трубочкой, который она держит в руках. — Ева, хорош капризничать, — меня понемногу начинает потряхивать от ее поведения, — я же извинилась! Она поперхнулась напитком, оглядываясь на меня. Ладно, если честно, я не извинялась. Но почему-то мне казалось, что сам приход к ней домой с признанием, что я не справляюсь, уже хорошее такое извинение. — Ну что ты хочешь, чтобы я сделала? — опять же своеобразное такое: «прости, была неправа», но по-другому я просто не умею. — Давай. Чего хочешь? Складываю руки, оглядывая сестру. Она ставит стакан на стол и щурится, недоверчиво поджимая губы. — Этот Ноябрь преследовал меня! — огрызнулась она. — Вечно напоминал о своем существовании! Где ни появлюсь, всюду проблемы! Ты хоть понимаешь, что я чувствовала? — Знаю, — в горле немного сушит, но стараюсь держаться, — ему просто не нравилась твоя манера прятаться… — А ты откуда…. — она на секунду морщится, но тут же меняет выражение на удивленную насмешку, которая, в свою очередь, сменилась строгим вопросом, — во что ты опять влезла? Осторожно сажусь на диван, нервно разминая ладони. Еве эта история точно не понравится… «Через неделю после инцидента в посольстве. Февраль. — Мисс Харрис, я бы сказал, что оскорблен вашим недоверием, но уж слишком льстит ваша же предусмотрительность, — Эллиа Ноябрь, одетый в длинный бежевый плащ, спокойно и размеренно вышагивает по аллее, поглядывая на отображающую солнечные лучи гладь озера Боутинг в Ридженс парке. «Это он о том, что я настояла на открытом пространстве для встречи? Да уж, предусмотрительность…» В руках мужчина держит бумажный стакан с кофе, такой же и в моих руках. Горячий напиток согревает ладони, защищая от прохладного ветра, хотя погода сегодня именно такая, когда ее принято называть «располагающей». Обещанная календарным расписанием весна уже чувствовалась в воздухе. Снег полностью растаял, и подстриженный аккуратный газон позволял парку принять более опрятный вид, лишь лысые, оттого кажущиеся сухими деревья портили эту предвесеннюю атмосферу. — Мистер Ноябрь, — стараюсь не смотреть на собеседника, отпивая напиток. Забыла добавить в кофе сахар, и теперь он слишком горький на мой вкус. — Вы же любите всякие сделки и прочее, так? Не знаю, почему я изображаю человека, у которого все схвачено, когда меня едва ли не за руку притащили к нему, ну да ладно. Мужчина слегка приподнял один уголок губ, оглядывая меня с высоты своего превосходства. Стратегически выждал несколько минут, прежде чем дать ответ: — А вы вновь любите лезть туда, куда не положено, — он медленно отпил напиток, прежде чем продолжить, — ваша сводная сестра умнее вас, знали об этом? — Переживаете, что она сама с вами кофе не выпила? — обаятельно улыбаюсь в ответ. — Не расстраивайтесь, с ней вообще поладить сложно. Мужчина сделал первый шаг дальше по тропе, предлагая таким образом продолжить прогулку. — Она подвергает себя риску, только если это приносит выгоду, — наконец ответил он, — вы же делаете это из чистого энтузиазма. — С чего вы взяли? — безучастно отворачиваюсь, поправив прядь волос. — Это вы отправили меня шпионить, если мне память не изменяет. — А вы согласились… — моментально добавил собеседник, — а сейчас мы любуемся этими прекрасными видами. Как видите, на встречу пришли именно вы. — О, не принимайте на свой счет, — строю максимально ленивый тон речи, позволяя ему продолжать думать, что у меня была хотя бы толика желания приходить, — среди знакомых мне торгашей за информацию вы просто первый в списке. Эллиа усмехнулся, однако очень коротко и сухо. — Хорошо, так и быть, держать вы себя умеете, — он допил остатки напитка и выкинул пустой стаканчик в ближайшую урну, сложив руки за спиной. — А знаете, мы тут на днях с вашей сестрой увиделись, как вам история? Резко оглядываюсь на спутника, но сразу же контролирую выдох, чтобы не показаться слишком взволнованной. Догадывалась. Иначе бы меня тут точно не было. — Приятель пригласил в паб, — продолжил мужчина свой рассказ, — а там ваша сестра, вот так сюрприз, не правда ли? В совершенно безумном рыжем парике. Не вас пародировала, случаем? Кривлюсь, показывая, что шутка совсем не смешная. — Рада, что вам удалось потешить самолюбие, — мельком оглядываюсь на Эллиа, — вы же понимаете, что она туда не пиво пить приходила? — Понимаю, конечно, — спокойно кивнул мужчина, — если вас это утешит, я даже не стал предупреждать своего знакомого, который после приятного общения с вашей сестрой предсказуемо лишился кошелька и часов. Было интересно посмотреть на нее в деле. — Налюбовались? — теперь выплевываю уже совсем сухо. Нет, меня не бесит, что Еву всегда возводят едва ли не в богиню преступного мира. Меня бесит, что я должна при всем при этом испытывать не меньшее желание соревноваться с ней, по всеобщему мнению. Тоже мне, гении криминальной истории! — Безусловно, — судьба его «приятеля» мужчину не волновала совсем, — Ева очень талантливая девушка и необычайно бесстрашная, в последнем вы все-таки чуть-чуть похожи. Она знала, что я могу ее выдать, но все равно предпочла моего приятеля всем остальным посетителям. — О боже, хватит! Еще вбейте себе в голову, что она перед вами покрасоваться хотела, — равнодушно фыркаю, — Ева, кроме денег, ничего не чует. — Именно поэтому я и упомянул, что она умнее вас, — вежливо ответил Ноябрь. На минуту мы замолкаем, поскольку какая-то парочка подруг решила обогнать наш медленный шаг. Девушки заливисто хохотали, обсуждая что-то, видимо, необычайно смешное. Когда их фигуры были достаточно далеко, я позволила себе вернуться к диалогу: — Я хочу, чтобы вы прекратили за нами следить, — холодно отмечаю, избавляясь от стаканчика с недопитым кофе, — обычного «пожалуйста» будет достаточно? — С чего вы решили, что я слежу за вами? — ехидно подтверждает мои предположения. — Мистер Ноябрь, — настоятельно игнорирую вопрос, — давайте просто договоримся, и вы оставите нас? Помнится, вы это уже обещали. — И только поэтому вы согласились на встречу? — разочарованно протянул мужчина. — А мне казалось, что в вас больше амбиций… Сжимаю ладони, надеясь, что я не прогадала в своих предположениях: — Нет, не поэтому, — отвечаю уже почти грубо, — а потому что ваш «сотрудник» преградил мне путь домой. Но хорошо, амбиции, так амбиции. Факты — достаточно равноценный обмен? Ноябрь не ответил. Он продолжил преспокойно идти вперед, предполагаю, что вынуждая меня сначала предоставить обещанный отчет о моем вторжении в чужой номер. Но я пока берегу эти карты до последнего. — Ладно, я начну. Вопрос: вы ведь знали? Знали, что Хлоя что-то сделала и сбежала? Стреляю наугад, но в цель. Эллиа меняется в лице, становится более сосредоточенным. — Не думаю, что она сбегала, — ответил он, смотря вдаль, — но хорошо, вы меня убедили. Назовем это бонусом за старания. Как вы еще помните, Коллинз был постоянным клиентом моего заведения. А где постоянные клиенты, там и крупные долги. Так произошло и в его случае. Помните, что я говорил вам о том, что он упоминал мисс Льюис? Напряженно киваю, жадно впитывая информацию. — Так вот, он упомянул еще одну деталь. О том, что эта девушка так или иначе поможет ему выплатить все его долги. Ноябрь замолчал на этом моменте. Вопросительно оглядываюсь, останавливаясь, поскольку сам мужчина также прекратил движение. — Бонус закончился, мисс Харрис, — без всякой иронии или игры произнес он. Медленно выдыхаю, тщательно взвешивая свой ответ: — Он не только своего партнера хотел подставить, — решаю пока остановиться на малой толике информации, — Коллинз направил Хлое письмо с угрозами. Возможно, думал, что она ему заплатит или что-то вроде того… Эллиа категорично покачал головой. — Даже не пробуйте юлить, — уже строже произнес он, — об угрозах в ее сторону мне известно. А вы расскажете, почему они были. Все еще уверенно разыгрываю, что не знаю больше информации и пожимаю плечами: — Даже идей нет, — поправляю край своего пальто, — правда. На один момент взгляд мужчины становится очень устрашающим, он словно стал еще выше своего и без того громадного роста. Но всего на мгновение. Ноябрь быстро взял себя в руки сменив гнев на милость и достаточно мягко продолжил: — Не станете же вы меня уверять, что посетили Кромвель Роад пятьдесят семь только за тем, чтобы прочитать послание от Коллинза к его покупателю. Сжимаю ладони, больше мечтая поставить этого здоровяка на место, но все-таки отвечаю: — Перед исчезновением Хлоя украла кое-что государственное. Дорогущее ожерелье или вроде того. А затем пропала. Это все. Замолкаю и поглядываю на мужчину, который хитрил своим видом, будто говоря: «Тут слишком простой вывод, не могла же ты его не сделать в самом-то деле». — Как вам знакомство с его партнером? Нашли общий язык? — вместо этого совершенно неожиданно переводит тему. «Издевается он, что ли?» — Нет, — сухо выплевываю, — ни разу не удивлена, что эти двое что-то не поделили. — Почему же? Вы слишком поверхностно видите мир бизнеса… — Да ведь вы тоже думаете, что они не из-за цен не поладили, не так ли? Только вот его партнер не стал бы подставлять сам себя участием в таких операциях. — Это он вам так сказал? — от вопроса Эллиа я даже теряюсь. Ну, вообще-то почти так и есть. — Но Коллинзу угрожали! Не хотите же вы сказать, что это был его же партнер! Так и тянет добавить, что подпись в записке для Коллинза была не «Н», а «К», но я благоразумно замолкаю. И так много наговорила. — Я знаю, что ему угрожали, — преспокойно ответил мужчина, — и даже знаю, кто. Вы, кстати, тоже. — Понятия не имею! «Это опять намеки или как?» — Ну как же, — Эллиа хрустнул ладонями, — вы же имели честь познакомиться с одним из отпрысков семейства Кадоган… «Кристофер? Одним из?» — такого открытия я совсем не ожидала. Кажется, это слишком запутанная игра. Но одно понимание приходит точно: если происходит кража политического масштаба, в которой предполагаемые участники событий друг другу угрожают, то что же на самом деле случилось с бедной девушкой? Это действительно не выглядит простым побегом. — Хотите сказать, что… — я глотаю слова, — что с Хлоей случилось что-то страшное? Эллиа снова продолжил шаг, спрятав ладони за спиной. — Страшное случается каждый день, мисс… — спокойно произнес он, словно мы говорили вовсе не о человеческой жизни, — рекомендую и вам об этом помнить. — Угрожаете? — Ну что вы. Я обещал, что больше вы обо мне не услышите. Так и будет, — он подумал, но все-же добавил напоследок почти саркастичное, — берегите себя. Если получится. Коротко кивнув, мужчина развернулся ко мне спиной, неторопливо направившись обратно, но всем своим видом намекая, что идти за ним мне не стоит». — Вы посмотрите, какая героиня, — иронично сложила ладони Ева, — и что теперь? Предлагаешь простить тебя за то, что ты кофе с ним выпила? Ну прямо-таки человек с большой буквы. Меняю тактику общения. Агрессией на агрессию с Евой не выиграть никогда — она и задавить может. Мне тяжело это дается, но я уже пришла первая и отступать больше некуда. — Предлагаю не злиться, — моя попытка помириться выглядит странно, но на это и расчет, — в конце концов он от нас отстал… Я все поправила… Девушка тяжело и протяжно выдыхает, решая, что делать со мной и моими мотивами. В итоге, поднявшись, подходит к комоду и достает из него мое старое платье, кидая мне на колени. — Ладно, — она все еще строга, но я-то знаю, что сестра почти остыла, — вечером пойдем вместе. Я не доверяю этому здоровяку, особенно после того, как из-за его людей я теряла спокойную работу. Так что временно ходим в «одиночку». Сжимаю ткань, безрадостно понимая, к какой работе предстоит готовиться. «Одиночка» — самая отвратительная схема из всех, в которых нам приходилось участвовать. Цель — найти в клубах, барах, хост клубах, даже в ресторанах отеля предполагаемого семьянина, любящего провести время в компании молодой девушки. Напоить его до полувменяемого состояния, после чего, разблокировав телефон мужчины по отпечатку пальца, получить доступ к его банковскому приложению. Далее остается лишь вопрос совести: сколько мы готовы перечислить на заранее подготовленный виртуальный счет. Отвратительно некрасиво, но, чего греха таить, действенно. Еще ни один из «порядочных» мужей не обращался в полицию со слезной историей, как его обманула красотка в баре. Действуем, конечно, по одной. Каждая сама за себя. Но в качестве поддержки друг друга из виду не упускаем. Это гарантия безопасности, что одной из нас ничего не подсыпят или не применят силу. В хост-караоке-клубах такие операции были проще всего. Темно, шумно, много похожих друг на дружку девиц. Но опаснее: клиенты могли пожаловаться хозяину заведения. Так что в одно и то же заведение мы старались не возвращаться. Сегодня же выбор Евы пал именно на такое местечко. Недавно открытое — нам это на руку. Уже вечером обе ярко накрашенные и разодетые, обе в париках — она в русом, я в блонд — мы записывались в «новеньких сотрудниц», строя ломанный английский и рассказывая, что работу нам посоветовала подружка, которая занимается иммиграционной помощью. У Евы это всегда получалось великолепно: ее то русскому, а в редких случаях то китайскому акценту можно было позавидовать, настолько хорошо она их изображала. Я же предпочитала пародировать испанский. Просто, со вкусом, еще и в школе изучали. Поначалу все шло просто и по плану. Хозяин заведения — возрастной седеющий кореец с проплешиной на лбу — бегло прочитал наши анкеты, на простом английском задал несколько вопросов, объяснил, что оплата только в следующую смену, и отправил к другим девушкам в отдельное, плохо закрытое шторой помещение. Разумеется, возвращаться мы сюда не будем. По сценарию мы с сестрой делаем вид, что не знаем друг друга, и вообще сидим в разных частях этой комнатки на местами ободранном диванчике дешевого скудно-оранжевого оттенка. Так проходит около часа, до прихода первых гостей, которых эти девушки, а получается, еще и мы должны любезно развлекать. Задача хостес — разливать гостю алкоголь, занимать его разговором, вести себя как дурочка… Официально, конечно. Разумеется, все эти вечеринки зачастую превращались в попоище, где разгоряченные выпивкой иностранцы начинали приставать к своим спутницам, не говоря уже о приглашениях закончить вечер вне стен заведения. Наша же задача с Евой — споить своего гостя до того, как эти дикие идеи придут ему в голову. Опасно, знаю. Как знаю и то, что Ева никогда не приходила на такую работу без лишней дозы хлофазолина в сумочке. К счастью, на моей памяти она его еще не применяла. Пока мы идем в комнату, краем уха слышу речь двух девушек-сплетниц позади меня о каком-то постоянном клиенте, который притащил с собой европейца для обсуждения контракта. Понимаю их удивление: европейцы в такие места не ходят. Основной контингент — это, конечно, мужчины азиатской национальности и культуры. Нашли, где контракт обсуждать. Этот европеец хоть в курсах, зачем его деловой партнер сюда тащится? — А ты откуда знаешь? — слышу за спиной голос одной из девушек. — Я, когда в уборную ходила, видела, как гостей ведут в комнату. Какой-то свой корпоратив. А впереди эти двое с переводчиком. Директор их компании и его гость. Ой, симпатичный, ты не представляешь! — Что, правда? — Высокий шатен, а глаза… Я влюбилась девочки! За фразой послышался тихий смех. К обсуждению присоединились и другие подруги. — Интересно, а он будет девушку выбирать? — Хотелось бы, — снова смех, — но мне почему-то кажется, что он не надолго. Да и вид у него грозный. Нас отвлекает управляющий, который открывает дверь одной из комнат, запуская девушек внутрь по одной. Как и ожидалось, в полутемном помещении уже находилось порядка дюжины парней и мужчин разного возраста, сразу же ринувшихся разглядывать хост девушек. По традиции, первым должен выбрать себе спутницу их начальник, которого как раз в этот самый момент отвлекал ранее упомянутый деловой партнер, вообще забивший на эту атмосферу и пытающийся что-то втолковать мужчине через переводчика. Профиль молодого человека, ранее обозванного европейцем, кажется мне знакомым. Приглядываюсь. Это шутка такая?! Активно размахивая договором в руках, на диване сидел, дьявол его подери, этот придурок Нильсен! Вид мужчины был усталый, судя по всему, переговоры длятся не первый час и начались в офисе. Из-за духоты в помещении он уже успел снять пиджак, который положил рядом, и освободить узел галстука. Из-за того, что Ева стоит где-то по другую сторону нашего женского ряда, я не могу оглянуться на нее. Швед пока нас обеих не видел, увлеченный вталкиванием собеседнику информации. Какого черта он тут делает? Усмехающийся кореец не слушал его совершенно, он начал активно махать руками, вкрадчиво что-то предлагая. Переводчик обернулся на Александра, на английском объясняя тому, чего от него хотят. Из-за шума и галдежа других гостей я ничего не поняла. Донеслись слова «выбрать» и «спутницу». В ответ Нильсен посмотрел сначала на одного, потом на второго и резко ткнул пальцем в документ, который до этого успел положить на стол. Он точно сердит. Собеседник снова через переводчика повторил свое желание, теперь, видимо, намекая, что он обидится, если Александр не послушает его просьбу. Ну да, такие банкеты заранее полностью оплачиваются заказчиком, как и сопровождение хостес. Швед приставил ко лбу напряженную от нервов ладонь, едва не сорвавшись, но в последний момент оглянулся, скорее всего, чтобы унять эмоции. Замираю, ожидая оправданное удивление и даже немного впадая в легкий стыд. Трудновато будет объяснить, что вечернее сопровождение здешних девушек не связано с профессией легкого поведения. Ладно, без их желания не связано. Поначалу после этой раздосадованной оглядки он возвращается к собеседнику, но сразу же недоуменно поворачивается, теперь точно удивленно встречаясь со мной взглядом. — Vad fan?! — а вот это слышу очень даже четко. Не нахожу ничего более оригинального, чем одновременно неловко и в стиле «такие дела» помахать ему ладонью снизу, не поднимая кисти рук. Мне капец!