***
Двумя неделями ранее — Пресвятая Мария, ущипните меня! — небольшая сумка, начиненная скромным багажом, падает из ослабевших пальцев, стоит мне зайти в апартаменты, которые арендовал для нашей приезжей четверки Нильсен. — Ай! Дергаюсь и оборачиваюсь на вышеупомянутого короля дурных приколов, который слишком буквально понял мое пожелание, а теперь вовсю делал вид, что не слышал первого восклицания. Да и второго тоже, что уж там. В отличие от меня, он оглядывал просторную светлую квартиру с некой критичностью. — Можно было и придержать порывы при себе! — сразу же огрызаюсь, потирая ужаленное им плечо. — О чем ты? — спокойно обернулся, словно он действительно понятия не имеет, кто это сделал. — О том, что ты — козлиный дед, — бурчу, поднимая сумку и проходя внутрь широкой гостиной, совмещенной с кухней, пока на мой язвительный комментарий не ответили. Если честно, выходка Александра не сильно испортила мне настроение. Во-первых, потому что я все еще не могла отойти от великолепия квартиры, пусть и увидела пока лишь общую гостевую комнату с потрясающим видом на ночной город, а во-вторых, потому что безумно устала. Никогда бы в жизни не предположила, что мой первый перелет сразу же будет на целые сутки, которые я, пожалуй, вовек не забуду, донельзя вымотанная. Здесь в целом начать стоит с того, что самый главный вопрос я до самого перелета так и не задала, а именно: кто оплачивает все эти изыски. Знаю, что у Евы есть некоторые накопления, в отличие от пустоголовой меня, но не такого же масштаба, чтобы оплатить бизнес-класс на двоих. Только уже в салоне я смогла бросить на Александра удивленный взгляд, на который он совсем равнодушно отвечать не стал, уткнувшись в монитор ноутбука, зато ответила Рэйчел, как выяснилось, отправившаяся в пусть вместе с нами: «— Неправильно говорить об этом сейчас, но вам нужно подписать контракт, — как ни в чем не бывало, проговорила адвокат, копаясь в небольшом дипломате и отыскивая нужные бумаги. — Контракт? — удивленно оглядываюсь на Еву, которая сидела в соседнем кресле намного более равнодушная к происходящему, и то ее брови совсем слегка приподнялись. Рэйч вытащила два файла с бумагами, каждый из которых поочередно протянула нам на ознакомление. К файлам прилагались новенькие ручки. — Мгм, — невнятно согласилась юрист, — не было возможности дать вам его раньше, поэтому ознакомиться нужно сейчас. — Что же ты его в воздухе не предложила? — максимально иронизируя, сестра приняла от нее бумаги буквально кончиками пальцев. — Если будут какие-то вопросы, не стесняйтесь спрашивать, — Линд замечание проигнорировала, — потребовалось чуть больше времени, чтобы помочь вам с документами на вылет, так что все тонкости были учтены уже очень-очень поздно. Надеюсь, это не проблема? — Ответила бы я в духе всем известного сериала… — уже почти прошипела Ева, углубляясь в изучение договора». Примерно таким образом я и получила ответы. Александр даже здесь умудрился задать тон нашим последующим взаимоотношениям. Если верить бумажке, это не сотрудничество, а настоящий найм, в котором Нильсен обязуется взять на себя все расходы о проездах и проживании. Также, не позднее полугода с заключения договора и в случае успешного соблюдения всех условий с нашей стороны, Александр выплачивает каждой из нас сумму, равную пятистам фунтам за день сотрудничества. То есть, порядка пятнадцати тысяч за месяц. Не сказать, чтобы у меня не полезли глаза на лоб от такой щедрости, полезли, еще как. Взамен мы принимаем пункт о неразглашении факта заключения контракта, его положений и цели его составления. То есть, грубо говоря, ни одному третьему лицу без разрешения самого Нильсена проболтаться о том, что наше расследование подкреплено договором, мы не можем. Как и говорить о том, что мы вообще ведем какое-то расследование, не заикаясь уже о самом ходе процесса и полученной в его результате информации. С одной стороны, понятно, почему, а с другой — какая-то слишком муторная предусмотрительность. И вот, мы строем стоим на пороге просторной квартиры, а я все еще не верю, что жить нам предстоит вместе. Даже представить себе этого не могу. Так и вижу Александра в милой пижамке с утятами, ага... Как мы вообще дошли до совместного проживания, когда я успела упустить этот момент? — Я постаралась найти наиболее удобные апартаменты, но тут, к сожалению, всего три спальни, — миролюбиво заметила Рэйч, последовав за мной внутрь квартиры, — вам… — она запнулась, но, натянув беззаботную улыбку, продолжила, — вам с вашей сестрой придется занять одну на двоих, надеюсь, не доставит неудобств? Не успеваю дать ответ, как Ева проходит между нами и с наслаждением падает на диван, сладко потянувшись после долгой дороги: — Ага, спасибо, нянечка, может, еще и вещи наши подкинешь? Мельком толкаю сестру в плечо, не получив в ответ никакой реакции. То, что их взаимная, необъяснимая неприязнь друг к дружке утомила — это еще полбеды. Ева, хоть и ведет себя иногда вызывающе, но не настолько же, а тут еще и меня в глупое положение ставит, поскольку, чем больше я пытаюсь примирить этих двоих, тем больше сестра растаптывает усилия показательной стервозностью. Вторая половина беды в том, что уникальный замечатель чужих недостатков Александр его Высочество Нильсен их распрей совсем не видел. Все попытки утихомирить битву этих двоих были лишь с моей стороны, сам он всего один раз отреагировал, и то не на них, а на меня, когда я попробовала перевести тему, лавируя в очереди колких замечаний, чтобы отвлечь сразу обеих. Еще тогда, в самолете, он оглянулся и покачал головой, явно убеждая оставить идею побыть миротворцем. А с чего это, спрашивается?! Вот и сейчас, пока Ева сыпала холодной язвительностью, а Линд отвечала смиренно спокойным равнодушием, Александр даже мельком не прокомментировал происходящее, направившись в кухонное пространство, чтобы открыть небольшую бутылку воды. На самом деле, я тоже слишком устала от перелета, чтобы тащить чужие ссоры, поэтому после первой же Евиной реплики подбираю небольшую котомку, отправившись исследовать квартиру в поисках нашей с сестрой спальни. Пройдя по вытянутому узкому коридору, наудачу открываю первую же дверь, за которой нахожу свободную комнату. Куда именно идти, я не уточняла, поэтому с интересом оглядываю пространство, пытаясь предположить, зашла я по адресу или нет. Просторные покои приятно сочетают светлые и темные цвета, не делая при этом все помещение вычурно резким от цветового перехода. Открытая балконная дверь впускает прохладный ночной воздух. В Сиднее уже подступает осень, поэтому с улицы тянет легкой сыростью, но сыростью теплой и комфортной, в отличие от промозглой Лондонской, к которой я привыкла. В комнате, в свою очередь, совсем ничего лишнего. Визуально мягкая двуспальная кровать, письменный стол, уютный ковер. Ну и парочка не менее атмосферных картин. Справа виднелись еще две двери, предполагаю, в в гардеробную и ванную. Просто и со вкусом. Где-то позади раздавались голоса, к которым я больше не прислушиваюсь. Хаотичный и деловитый шум в гостиной никак не мешает пропасть в мыслях, где я отчаянно пытаюсь понять, что во всем этом меня терзает. С одной стороны, квартира действительно великолепна и не может не восхитить, а с другой... Как так вообще вышло? Зачем надо было так резко тащить нас сюда? Внутри противно карабкается ощущение подвоха, гаденько упивающееся моими подозрениями. Что именно не так? Где промах? Думай, Агата, думай... — Любуемся? — подпрыгиваю от мужского голоса за спиной, немедленно оборачиваясь. Александр, лениво облокотившись ладонью о дверной косяк, наблюдал за моим поведением. Из верхней одежды он предусмотрительно захватил в самолет кожанку, в которой был и сейчас, что в сочетании с простыми джинсами и футболкой делало вид мужчины почти хулиганским. — Нельзя? — снова нападаю, по-другому, признаться, как-то не получается. — Тебе все можно, мисс Неприятность, — поднимает уголок губ, — только это моя спальня. Так что особенно не располагайся. Щурюсь, протягивая руку и показательно отпуская сумку, которая с глухим звуком падает на ковер. Пофиг на его контракты и начальствующее положение, я не разрешала мной командовать. — Ну, если ставить приоритеты таким образом… — задумчиво оглядывает меня, — какое интересное, однако, откровение… — Откровение в чем? — простодушно интересуюсь, ожидая услышать подвох. — Я не знал, что успел заинтересовать настолько, что ты планируешь остаться в моей спальне… — хитреца в его глазах выбивает из колеи окончательно. — Только если ты будешь в ней в качестве коврика, — процеживаю, хватая свои пожитки, и толкаю мужчину плечом, покидая комнату. Со стороны гостиной больше не было слышно ни звука, что заставляет задуматься об окончании споров со стороны Рэйчел и Евы. Первоначально планирую проверить это, но останавливаюсь, заметив, что одна из дверей не закрыта. Осторожно заглядываю и облегченно выдыхаю, поскольку застаю в комнате сестру, которая уже сидела на просторной кровати в атласной пижаме и, подминая под себя ноги, увлеченно разминала ладони, натирая их кремом. Девушка слушала музыку в наушниках, закрыв глаза и подпевая, поэтому, чтобы она обратила на меня внимание, их потребовалось снять. — О, вы уже все? — ехидно улыбнулась она, не расшифровывая вопроса даже на мой ответно-удивленный взгляд. — Ева, давай не сегодня, — устало отвечаю, падая на кровать и потягиваясь, чтобы расслабить спину. Та пожала плечами и закинула наушники в прикроватную тумбочку, залезая под тонкое подобие одеяла в виде еще одной простыни. — Ты только... не заиграйся, пожалуйста, ладно? — снова напомнила она о себе спустя несколько минут. Поначалу Ева хотела добавить что-то еще, но в итоге, крепко сжав одеяло, отвернулась. — Не стану, Ев, не переживай... Ответа не последовало. Просторная светлая комната, освещаемая только небольшой угловой лампой, не показалась мне уютной, но отдаленный уличный гул из окна приятно убаюкивал, отчего думать о последних событиях стало совершенно лень. Подумать можно и потом.***
«Черт бы побрал эту жару! Вроде кондиционер работает, а душно, как в аду!» Наверное, для того, чтобы было не так жарко, стоит перестать плясать, напевая дурацкую попсовую мелодию, да еще и на кухне, но уж слишком трудно мне остановиться. Отчего-то я ощущаю бесконтрольную легкость, поэтому прекратить театральничать ну совсем не представляется возможным. А еще эта подслушанная во время перелета «Blow» никак не вылетает из головы. Так что, подготавливая говядину Веллингтон к ее логическому конечному запеканию, я продолжаю напевать: — You taste like cigarettes….. Your body feels like disrespect Изящным движением руки хватаю кисточку, чтобы смазать тесто. —I felt her coming and I couldn’t escape , I’m in the belly of the beast again, My dirty secret that keeps me awakе… И последняя строка, как отдельный завершающий акт, перед которым делаю небольшую паузу, пластично выгибаясь, наподобие моделей в клипе: — Don’t stop now, you got me ready to (Blow!) Резко возвращаюсь в исходное положение, в порыве страсти ударив кулаком воздух. Мысленное и вполне такое реальное пение прерывает деловитое «Кхм», заставившее меня резко обернуться, угрожая «неизвестному» силиконовой пекарской кистью. — Воу, воу, полегче, — улыбающийся от моей выходки Александр примирительно поднимает вверх обе ладони, показывая, что он абсолютно безопасен, — я просто пришел попить воды. Успокоенная, опускаю кисть, молча оглядывая пришедшего: Нильсен снова в простой белой футболке и джинсах. Футболке слегка помятой, что совместно с беспорядочно взъерошенными волосами делает мужчину совсем уж домашним. Даже пахнет от него терпким шампунем, а не парфюмом, что подмечаю, когда швед проходит мимо меня, открывая холодильник, чтобы достать бутылку воды. Он видит мой взгляд, но не реагирует, спокойно откручивая крышку. Лишь легкая самодовольная улыбка выдает в мужчине действительно хорошее настроение. — Интересный выбор песни… — произносит наконец, приникая губами к горлышку бутылки. Картина, за которой я отчего-то слежу уж очень внимательно, невольно задумавшись, что в какой-то степени выглядит это эстетично. Пожалуй, все из-за того, что я просто не привыкла видеть его так часто. — В самолете крутили в наушниках, вот и привязалась… — отворачиваюсь, запихивая мясо в духовку, после чего обмахиваюсь полотенцем, — жарко сегодня, не заметил? Должно быть, наоборот, прохладнее, разве нет? — После такого танца уж точно жарко, — слышу за спиной его голос и удивленно оборачиваюсь, выпрямляясь. От вопроса веет чем-то совсем уж нелогичным. Александр стоит совсем рядом, насмешливо разглядывая мое смущение, которое, к слову, возникло лишь от того, что я резко вспомнила тот самый день в парке, а теперь застыла, разглядывая широкие плечи, за которыми довелось прятаться от жуткой собаки. — Ч-что? — еще больше теряюсь. «Как он очутился так близко? Только что же стоял у холодильника!» Мужчина не ответил, лишь легко провел кончиками пальцев от моего запястья вверх к локтю, а затем по предплечью, заставляя вздрогнуть. Внутри сжался непонятный волнительный комок. — Странно, что ты так и не решилась обсудить, — заключает, не убирая своей ухмылочки. Все чуднее и чуднее. Мягко делаю шаг в сторону, пользуясь возможностью, чтобы перейти в гостиную и почти упасть на диван, делая вид, что просто хочу быть поближе к кондиционеру. — Что обсудить, — обмахиваюсь обеими ладонями, отворачиваясь. — Ты знаешь, что, — снова голос рядом, и стоит мне повернуть голову, понимаю, что он действительно уже на соседнем сиденье. «Да как так-то?!» Но в какой-то миг это все кажется неважным. Я знаю, что. Я знаю... В памяти еще свеж день в парке и внезапный поцелуй, от которого именно сейчас лицо мое начинает смущенно пунцоветь. Еще и эта футболка, которая так и манит, словно требует, чтобы я прикоснулась через нее к придурку, который именно сейчас все меньше и меньше кажется самим собой, что озадачивает и привлекает одновременно. Медленно протягиваю ладонь, касаясь кончиками пальцев его нижней губы, а в следующую секунду мужчина перехватывает меня за запястье и, коварно улыбаясь, тянет на себя, заставляя буквально сесть к нему на колени, но уж в этот раз не так безобидно, как в том идиотском караоке хост-клубе. Случайно опираюсь обеими ладонями о его плечи, растерянно заглядывая в глаза. Это странно, что мы оба ничего не говорим. Ужасно странно. Вообще все, что происходит, напрочь лишено логики. Его руки уже на моих бедрах, и только в этот момент я понимаю, что все это время почему-то была в одной шелковой ночной сорочке, еще и без элементарного халата. Но это совсем не напрягает, наоборот, я наклоняюсь ближе к мужчине, ловя его дыхание, которое откровенно начинает заводить. Не думая о причине, делаю плавный выпад бедрами, покачиваясь на нем и дразня, распаляясь сильнее, стоит почувствовать чужую реакцию. Александр прикрывает глаза, поощряя мое наслаждение маленькой властью. Дыхание прерывается моими откровенными и какими-то грязно-пошлыми стонами. Кажется, что они слишком громкие, но это уже не волнует. Более того, чем крепче мужские пальцы сжимают бедра, тем ярче звуки я издаю, понемногу выгибаясь назад, все сильнее и сильнее… И еще… Спину пронзает резкая, вполне реальная боль от слишком сильного прогиба. Хрипло втягиваю воздух, пытаясь понять, в какую из реальностей я попала. В руках сминается грубая ткань простыни. Анализ происходящего складывается достаточно быстро. Спала?! Сон? Это… Чувствую, как на лоб опускается чья-то ладонь, и вскрикиваю, сразу же подскакивая и ударяя этого неизвестного, не успев предварительно разлепить веки. — Да что ты творишь, в конце концов?! — недовольный голос Нильсена окончательно возвращает с небес на землю. Широко открываю глаза, натягивая на себя простынь, хоть в этом и не было особенной необходимости — спала я в хлопковой пижаме, что, видимо, и послужило причиной чрезмерного чувства жары, поскольку из окна прямо на кровать беспощадно светило утреннее австралийское солнце. Александр, прижимая ладонь к пострадавшей переносице, грозно поглядывал на мое отнюдь не спокойное пробуждение. Саму же меня резко бросает в пот. Мамочки, только не говорите, что я реально вслух стонала! — Что ты тут делаешь?! Где Ева?! Швед морщится, разминая носовой хрящ. — Решил внезапно исправить форму носа, — еще немного злясь на мое поведение, огрызается, — спасибо, что помогла в этой непростой задаче. Гневно выдыхаю, отворачиваясь в сторону и думая о том, что краснеть сейчас не стоит. Что угодно, но не это. — Нечего шататься по чужим комнатам, — категорично заявляю и, прежде чем он успеет вставить хоть слово, добавляю, — и я спросила: где моя сестра? Александр меняет положение, складывая руки и возвращая своему негодяйскому лицу покровительственное выражение. Если моя выходка его и разозлила, то явно ненадолго, поскольку в наглых голубых глазах уже начинает появляться эта бесячая хитреца. — Ушла бегать, — вновь переходит к невозмутимому настрою, — минут сорок назад. Успокаивая еще бешено бьющееся сердце, делаю вид, что сонно потираю лицо, пытаясь говорить спокойнее, чем оно есть на самом деле. — Допустим. Но ты все еще не объяснил, что ты тут делаешь, — поднимаю на него победный взгляд, вспомнив, чем могу ужалить, — если не забыл, здесь не твоя комната. Твоя чуть дальше по коридору. Видят все святые, мне точно придется научиться сдерживать язвительность рядом с этим человеком, поскольку разоблачающая речь в итоге утопила саму меня: — Ева оставила дверь приоткрытой, — ехидный тон голоса уже с первой секунды дал понять, что зря я это начала, — проходил мимо, а тут ты… Покрикиваешь. — он еще более иронично и широко улыбается, наклоняя голову вбок. — Что снилось? Ну все. Теперь уже все. Даже если я придумаю самое шикарное в этом мире оправдание, мое краснейшее лицо выдает меня с потрохами. Вот что с людьми творит отсутствие личной жизни! А я всего-то… Ой, да быть не может, чтобы меня так скрутило. Крутится вечно перед глазами в своей футболке, вот и приснилось всякое! Нет, думать, при чем тут футболка, я не стану. Я уже мысленно сама себе все сказала. — Ничего особенного… не помню, — отворачиваюсь, скручивая из одеяла жгут, чтобы хоть как-то не выдавать волнения. — Бывает, — говорит, а я прям слышу, что не поверил, — просто решил, что тебе плохо стало. А оказалось, у нас своеобразный лунатизм. Пульс ударяет уже не только в виски, но, кажется, и в лоб. Ну вот какого черта надо было ему сюда заходить?! Это фиаско Агата… Полнейшее. Сознавая, что красиво выйти из ситуации все равно не удастся, встряхиваюсь. Медленно выпускаю из легких воздух и на секунду закрываю глаза, чтобы окончательно успокоиться. Едва понимаю, что лицо уже не такое красное, поднимаю взгляд обратно. — Слушай, не мог бы ты по-братски выйти, дай девушке переодеться спокойно, а? Он послушно хмыкает, явно довольный моей реакцией на столь откровенные издевательства. — А вот это нужная мысль, маленькая Харрис, тебе сколько времени дать? Минут двадцать хватит? От неожиданности чихаю, совершенно не предполагая заранее такого вопроса. — На что? Только не говори, что ты опять меня куда-то тащишь! Мы же вчера приехали, я еще не пришла в себя, я не хочу, я… Считай, что я тюлень! Все! В подтверждение слов падаю обратно на кровать, прячась под простыней, которая идет за одеяло. Все, я наигралась в преследователя. Пусть остальные ловят Коллинза, я пока тут полежу. Легкую ткань тянут в другую сторону, открывая вид на уже ненавистного шведа. Он критично оглядывает мое детское поведение, почти разочарованно покачивая головой. — Каттен, я не говорил, что мы куда-то собираемся, но если тебе удобнее разгуливать по дому в пижаме, я в принципе не против, — после чего, ухмыльнувшись, резко вставил, — хоть в белье ходи, тебе тут слова не скажут. Хватаю подушку, сильно ударяя его по голове. — Извращенец! Катись отсюда! Нильсен, не применяя силы, отнимает у меня мягкое оружие, убирая в сторону. — Напоминаю, маленькая драчливая кошечка, что за тобой экспресс-курс правилам успешного поведения в обществе. Если ты думала, что это была шутка, подумай лучше. Так что жду тебя в кабинете через полчаса, уверен, нам многое потребуется обсудить. Последнее он произнес совсем строго, без малейшей тени иронии, и настолько сухо, что все мои остатки колкостей испарились, как собственно и сонный настрой. Не знаю, было ли утреннее издевательство специальной проверкой на эмоции, но сейчас стало предельно ясно: обещанный ранее персональный ад уже милостиво открыл передо мной ворота, еще и ковровую дорожку постелил. И во что ты только ввязалась, Агата?