по дороге в ад

Питер не ощущал течение времени. Совсем. Так его сознание защищалось, когда на него наваливалось слишком много. Похоже, на этот раз оно решило, что пребывание на небольшом чёрном джете, который по форме напоминал стройную ворону, — это слишком. И выданная ему чистая флисовая пижама с изображениями hello kitty — тоже слишком. Очнулся Питер, когда держал пару пушистых розовых носков, которые казались ему самыми мягкими на всём свете. Он уже привык к тому, что теряет связь с реальностью, когда такое происходит, да и тревога лишь разгоняла чувство дезориентации. Дэдпул говорил о чём-то, но Питер понял, что не может уловить больше двух сказанных слов за раз. Мысленно он вернулся к своим мягоньким носкам. Нырнув в них, Питер попытался сосредоточиться на том, как ткань приятно прилегает к коже, но вместо этого пришла мысль о том, что слишком странно не чувствовать на себе больше накрахмаленную больничную робу — настолько носки были приятными и нежными. Джет тряхнуло, Дэдпул сел за штурвал и поднял их в воздух. От перепада высот желудок скрутило, а Питер поблагодарил кого-то наверху за свою способность приклеиться к полу, когда джет сделал резкий крен вправо. ‘он не умеет управлять самолётом,’ — высказался Веном. Питер встал со своего места и уселся рядом с Дэдпулом так, чтобы смотреть прямо на наёмника (потому что, ну, Уэйд им и был). Тот оторвался от управления и взглянул на Питера. Странно, подумал Питер, он никак не мог припомнить, когда сообщил Уэйду своё имя. — Тебя правда отправили Мстители? Дэдпул подтянулся, чтобы сесть со скрещёнными ногами, ударил по красной кнопке автопилота и отзеркалил позу Питера: теперь они сидели напротив друг друга в маленькой кабине. — Конечно, — наклонившись, он умостил подбородок на сложенных руках. — Голодный, Пити-пай? — Вот, — Питер ткнул в него пальцем, — именно поэтому я тебе и не доверяю. Дэдпул совсем немного выпрямил спину, любой другой не заметил бы этого движения, но Питер внимательно вглядывался. Голос Уэйда упал, звучал он теперь напряжённо. — А можно поконкретнее? ‘наше имя,’ — зашипел Веном. — Ты знаешь моё имя. Я его тебе не называл. Дэдпул не двинулся ни на миллиметр, и это пугало — насколько неподвижно такой огромный мужик вообще может сидеть. — Тебе и не нужно было, мальчик, имя есть в твоём деле, — объяснил он и наклонился так, что теперь был в паре сантиметров от Питера. — Не похоже, что ты узнал меня, когда впервые увидел, — Питер боролся с желанием отодвинуться. Ему казалось, что так он потеряет преимущество. — И ты не знал, сколько мне лет. — Но я узнал твои глаза оленёнка-Бэмби, так ведь? — парировал Уэйд. ‘выпотрошим его,’ — от Венома пошла такая сильная эмоция, он словно хотел доказать, что Питер принадлежит ему — таких эмоций от него раньше не исходило. — Ты мне чего-то не договариваешь, — Питер чувствовал себя потерянным. Что-то здесь было не так. Хорошие вещи с ним не случались. Кто-то пришёл за ним по приказу Мстителей? По приказу Тони? Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Слишком хорошо. — Вот чёрт, — выдал Питер, и Дэдпул отшатнулся, — я сплю, да? Это всё не по-настоящему, я всё ещё на сраной базе, я… — Воу, эй! — Уэйд схватил его за плечи. — Давай-ка успокоим этот поток мыслей, пока твоя черепушка не лопнула от перенапряга. Я настоящий. Клянусь. Хочешь ещё разок разыграем клятву на мизинчиках? Питер не слушал. ГИДРА уже проворачивала с ним подобное: они вызывали галлюцинации, имитировали спасательные операции, чтобы сломать его и дать Веному завладеть телом. Что если всё это происходило с ним прямо сейчас? Что если он снова в маленькой лаборатории? Что если его снова резали и обкалывали инъекциями только потому, что он никак не мог проснуться? Дэдпул продолжал говорить с ним, но Питер слышал только Венома и биение собственного сердца. Он действовал на голых инстинктах, когда рванул вперёд и выхватил из набедренной кобуры Уэйда его охотничий нож. — Питер, погоди… Он моргнул. Реальность затопила его горячим потоком. Когда нож вошёл в его собственное бедро. Кровь, красная и тёплая, потекла по штанине его новой пижамы. Питер сидел в джете, кондиционер охлаждал воздух, а Дэдпул пялился на него, широко распахнув глаза. Питер испоганил новую одежду. — Оу, — сказал он, — вот чёрт. — Да, именно чёрт! — заголосил Дэдпул, подскочил со своего места, вытянул собственный ремень из шлёвок и туго затянул бедро Питера над рукоятью ножа. Питер и сообразить не успел. — Пресвятой господь иисус, Спайди, твою мать, нельзя так делать! Прошу, скажи, что у тебя есть исцеляющий фактор, потому что у нас впереди часы полёта, а ты не можешь облить кровью личный джет Чёрной вдовы… — Есть, — пробормотал Питер, невидящим взглядом скользя по ноге, — у меня есть исцеляющий фактор. — Да уж, — прошипел Дэдпул, голос у него звенел напряжением. Он посмотрел на Питера, и маска растянулась от удивления. — Ладно, пацан, — Уэйд немного смягчился, — вот что мы сделаем: я остановлю кровь, и мы вытащим эту маленькую занозу из твоей ноги, ладно? Потом мы организуем тебе водку и перекусить, что ты там любишь? И забинтуем тебя. Идёт? Питер просто смотрел на него в упор. — Эй, — Уэйд пощелкал пальцами у него перед лицом, возвращая Питера в реальность, в которой рана неприятно пульсировала, — ты со мной? Питер кивнул. Он ничего не мог ответить, рот не слушался, а язык словно распух. ‘идиот,’ — злобствовал Веном на задворках сознания, — ‘идиот, идиот, идиот’. — Так, ты не можешь отключиться сейчас, слушай, что я тебе говорю. Обычно это приводит людей в чувства, нравится им это или нет, так что с тобой тоже сработает, я уверен. Теперь глубоко вдохни, а я позабочусь об остальном. Ты же смотрел Гарри Поттера? — Разумеется, — Питер почувствовал слабость, когда Дэдпул сильнее затянул ремень на его бедре и взялся за рукоять своего ножа. — Не знаю точно, сколько тебя не было в реальном мире, короче, по средам мы с Дениэлом Рэдклиффом ходим в одну и ту же кофейню… Дэдпул выдернул нож. Питер едва его не ударил. За него это сделал Веном. Дэдпул отлетел к дальней стене, врезался в металлическую обшивку джета с леденящим душу хрустом и приземлился на пол — тело его изогнулось под неестественным углом. ‘мы сами,’ — Веном покрыл собой рану Питера. — Какого хрена?! — заорал Питер и попытался встать, чтобы дойти до Дэдпула, но Веном покрыл всю его ногу и удержал на месте, стискивая собой так, что боль электрическими разрядами прошла по позвоночнику. — Ты его убил! О боже, ты его убил, — повторял Питер, едва ли замечая, как Веном лечит его рану, он всё смотрел на неподвижное тело Уэйда. ‘нашу рану,’ — поправил Веном. — Я не вещь и никому не принадлежу, — зашипел Питер, он так сильно сжал край кресла, в котором сидел, что металл погнулся от такой хватки. ‘нашу,’ — повторил Веном. — Твою мать, — простонал Питер, откинувшись на подголовник, — раз уж ты тут так бесишься, а я не могу ходить, а у Дэдпула сломан позвоночник, то кто тогда управляет самолётом? В этот момент Дэдпул захрипел. А после засмеялся. Питер едва не двинулся такого поворота. Позвоночник Уэйда выправлялся, Питер видел, как кости двигаются под тонкой кожей его костюма. Дэдпул посмотрел на Питера, который, похоже, по цвету сравнялся с белыми зрачками Венома, потому что Дэдпул выставил вверх трясущиеся большие пальцы (хотя этот мужик, по идее, должен был не пальцами трясти, а валяться мёртвым). — Знакомься, это мой исцеляющий фактор, — пояснил он, хрустнув спиной, — я не могу умереть, поэтому, молодой человек, вы застряли тут со мной до тех пор, пока я не скину вас и этого психованного сторожевого пса на вашего Железного папика. Позвоночник наконец-то встал на место с последним хрустом, после чего Дэдпул поднялся на ноги, не стесняясь в выражениях. — Заметка на будущее: не трогать Паучка. Понял, понаслаждаюсь тобой издалека. — Прости, мне так жаль, — как не в себе, бормотал Питер, — я… я не хотел, клянусь, мне так… — Да, да, да, ты меня не бил, здоровяк, за тебя это сделал твой маленький жучок, я понял. Итак, я вытащил из твоей ноги нож, и, похоже, на тебе всё заживает, как на собаке. ‘из нашей ноги’ — Прости, — повторил Питер, потому что и правда сожалел о случившемся. Его мутило от самого себя, а ещё он злился на Венома. Вообще, Питер сейчас испытывал целую гамму чувств. — Не приму никаких извинений от тебя, паучишка, а вот если склизкий парень захочет извиниться — я весь внимание, хотя нет, не весь, по чесноку, насрать, что он там скажет. ‘убьём его’ Дэдпул прошёл к панели управления, движения его были скованны, словно ему всё ещё было больно, и Питер почувствовал, как вина тяжело растекается у него в груди. — Ты сказал, что мы пообедаем, — он надеялся отвлечь Уэйда и поднять ему настроение. И, похоже, ему удалось, потому что Питер увидел, как под маской Уэйд усмехнулся.

//

Джет опустился на парковку у блинной «iHop». Питер не знал, должны ли они действовать инкогнито, но это, в любом случае, казалось невозможным, потому что на Дэдпуле по-прежнему красовался его костюм, к тому же, тот был в полном обмундировании: с катанами и прочим оружием; а Питер был одет в пижаму hello kitty, предназначенную кому-то пониже его ростом, да и штанина теперь была заляпана кровью. Классная мы парочка, подумал он, когда они с Уэйдом прошли в блинную так, будто владели ею. Питер вообще не понимал, где они, но, похоже, в какой-то глуши. Сетевой ресторан был маленьким, солнце светило так, что белые полы и стены заведения переливались жёлтым светом. За деревьями виднелось одинокое шоссе, а на парковке устроилось несколько пикапов и один внедорожник. Дэдпул проскакал внутрь. Молодой человек в блинной — он напоминал одного из тех, кто всю жизнь жил у родителей в подвале и не думал оттуда съезжать — проводил их до кабинки; окна выходили на площадку перед заведением. Дэдпул сел за стол, тяжело вздохнув, и немедленно подтащил к себе коробку с карандашами. Вместо салфеток на столе лежала белая бумага. Питер осторожно сел напротив, пока парень пялился на его ногу. Он, вероятно, заметил кровь или почувствовал её запах. — Кхм. — Нам все блинчики, — оборвал покашливание Уэйд. — По одному всех видов, а ещё гору драников, и по отдельной тарелке ему и мне, мы ведь не варвары. Принеси кофе, о! и ещё клубничный коктейль с двумя трубочками. Парень промычал в ответ. — И взбитые сливки. Ах да, яичницу с сосисками, моему Питеру нужен белок. — Сэр, — мальчишка повернулся к Питеру, — вас держат в заложниках? — Нет! — возможно, Питер заголосил слишком громко, потому что парень вздрогнул. — Нет, я… я просто неуклюжий, упал там снаружи. — Оу, — мальчик явно расслабился после такого ответа, — вот оно что… Уэйд замахал на него. — Да, да, чеши отсюда, сопляк, — шикнул он, и мальчишка исчез тут же, растерянный происходящим. Питеру его было почти жаль. К тому же, он был тронут тем, что мальчишка побеспокоился о нём. Он стёк по кожаному сидению, которое крякнуло под его весом. Дэдпуд погрузился в свои хаотичные рисунки, а Питер позволил себе немного расслабиться. Он всё ещё наблюдал краем глаза за дверью, но разрешил себе поразглядывать Уэйда: тот мог похвастаться широкими плечами, к тому же, мышцы под костюмом точно принадлежали ему, а не как у некоторых героев в прежние времена. Питер был тонким и акробатичным, в то время как Уэйд — огромным и внушительным. Он немного пугал: с оружием и в красном костюме, но сейчас, когда он увлечённо рисовал жёлтым и розовым мелками, — это выглядело даже мило. ‘нам он не нравится,’ — на мнение Венома Питер вздохнул и потёр виски; головная боль подступала. — Хватит ворчать, — простонал он и услышал, что мелки перестали скрипеть на бумаге. — М? — Дэдпул поднял на него свои беспросветно-белые глаза. — Вот, значит, как я выгляжу со стороны. — Что? Уэйд постучал мелком себе по виску. — У меня там тоже голоса, пацан. Белый и Жёлтый, они как Берт и Эрни, только маниакальные, депрессивные и подумывают о суициде, а ещё не затыкаются. В твоей черепушке с тобой тоже кто-то говорит? — Ну, — Питер не знал, как вести подобные разговоры, — да. Веном. Уэйд хмыкнул. — Этот пришелец, засевший в тебе? Питер кивнул. — Как часто он разговаривает? — Уэйд, казалось, искренне заинтересовался, и Питер подумал, что, скорее всего, раньше ему не встречался никто, с кем можно было бы обсудить эту часть своей жизни. Питера прошибло ответным желанием побольше узнать о Уэйде и этих его голосах, Жёлтом и Белом. — Когда как, — признался он. — Сейчас он молчит, а иногда может проболтать весь день, не затыкаясь. ‘мы всё слышим’ Уэйд фыркнул. — Можешь не рассказывать, малыш, эти двое в моей голове вообще не знают, что молчание существует. Думаешь, я много говорю? Тогда тебе не помешало бы послушать их. Питер перегнулся через стол и взял голубой мелок, просто так. Он не рисовал уже целую вечность. Восковая текстура казалась такой чужеродной. — Что они говорят сейчас? — спросил Питер, начав рисовать паутину. — Ну, Белый считает, что ты задаёшь слишком много вопросов и пора начинать стрелять, — настала очередь Питера бормотать «как знакомо звучит», — а Жёлтый хочет знать, настоящий ли ты. Может, я тебя придумал? Этот говнюк пытается убедить меня в этом. — Я настоящий, — Питер не отрывался от своих жалких попыток что-то нарисовать. — Ты ведь был супергероем, да? Человеком-пауком? Потому что будет неловко, если последние пять часов я неверно звал тебя паутинкой и Спайди, да и это порушило бы всю сюжетную линию. Питер постарался не принимать слова Уэйда близко к сердцу. Невинный ведь вопрос. Но воспоминания о том, кем он был, всё равно ранили. — Да, я им был, — больше рисовать не хотелось. — Я слышал кое-что о тебе. Ты ведь сделал костюм сам? — Да, — Питер не ожидал такого вопроса. — А что? Ты свой тоже сделал сам? Уэйд занял интересную позу: выглядел он забавно. — Ещё бы. И никаких подкладок, только 100% натурального мяса. Питер не смог сдержать улыбки. — Как жаль, что я вегетарианец*. Уэйд вскинулся и прижал руки к щекам, придя в неописуемый восторг. — Это что, отсылка на 3OH3? Я правильно тебя услышал? Как будто на дворе снова 2008. — Я долго отсутствовал, — почему-то Питеру показалось, что над такой мрачной странной шуткой мог посмеяться только Уэйд. Но смех лучше жалости, другого Питер себе позволить не мог. Было приятно отстраниться от того себя, который находился в неволе так долго. Пусть даже ужасы заточения приходилось прятать за юмором — Питер годами не позволял себе ничего подобного, не мог расслабиться, а теперь вот он сидел в ресторане, где было так уютно, чёрт, да даже сам факт, что он находился не в лаборатории, не в камере, не в чьих-то руках, а в ресторанчике… На стол опустилась чашка кофе. За ней шесть тарелок с разными блинчиками, две тарелки драников, яичница с сосисками и чёртов клубничный коктейль, который Питер собирался выпить. Он будет пить клубничный коктейль… Уэйд поднял свою чашку кофе и застыл в ожидании. — Нахуй ГИДРУ. Питер поймал себя на долгом выдохе. Схватив свою чашку, он чокнулся ею с Уэйдом. — Нахуй ГИДРУ.

//

Когда Уэйд задрал маску до носа, чтобы поесть, Питер увидел шрамы. Вокруг губ они выглядели некрасиво и болезненно, и он решил не пялиться. Они обедали в уютной тишине, Уэйд разве что говорил с Питером перед тем, как сунуть в себя новый кусок блина: говорил он преимущественно о том, чтобы Питер не торопился, иначе его вырвет.

//

— Мы выбрали правильное место! — Уэйд бросил на стол неприличное количество налички и поднялся. Питер молча согласился с ним, хотя его желудок слал его куда подальше от того, как быстро он пихал в себя еду и какой сладкой и плотной она была. Его вырвало на парковке за рестораном. Уэйд неловко похлопывал его по спине. Но, по крайней мере, Питер снова почувствовал вкус блинчиков.

//

Уэйд проводил его до джета, где, открыв багажный отсек над головой, достал Питеру флисовое одеяло и бросил на пассажирское сидение в кабине пилота. — Пацан, ты вообще-то можешь занять койку, — Уэйд ткнул пальцем через плечо, — там хотя бы можно лечь. Питер закутался в одеяло до подбородка и подтянул колени к груди. Ему стало тепло и комфортно, а ещё ему нравилось рядом с Уэйдом. Если что-то случится, на того, по крайней мере, можно было положиться в бою. С Уэйдом казалось безопаснее, чем в хвосте самолёта. — Я останусь здесь, — Питера окутало пьянящее чувство: наконец-то он мог контролировать хоть что-то, пусть даже выбор спального места. — Ладно, ладно, — Уэйд сел за штурвал и завёл мотор. Они поднялись в воздух и полетели над деревьями и городами, Питер наблюдал за тем, как огни светятся будто в тумане, а машины на шоссе мигают как светлячки. Он ужасно скучал по старому дому, прежней жизни, но старался не думать об этом слишком долго: эту часть себя он похоронил давным-давно, к чему теперь вытаскивать воспоминания наружу? — Сколько нам лететь? — уточнил Питер через некоторое время. Уэйд закатал рукав и сверился с дешёвыми часами. Кажется, они не шли. — Может, часов пять-шесть. Сам увидишь эту груду металла Мстителей, её видно километров за пятьсот. — Странно, почему я всё ещё её не вижу, — Питер стёк по сидению. Ему было невероятно удобно, но он подозревал, что, если бы уснул на полу, всё равно решил бы, что находится в пятизвёздочном отеле. Ему едва удалось задремать — впервые за долгое время он уснул так скоро, и не понадобилось дней пять проводить на ногах, чтобы потом попросту отключиться. Но вдруг в голове как горн затрубило паучье чутьё. Он подскочил, взбудораженный и готовый к удару, прежде чем повернуться к Дэлпуду. — Уэйд, что-то… Раздался ужасный грохот, мелькнула белая вспышка, и джет полетел к земле.