//
В итоге они вышли к старому полуразваленному мотелю с небольшой парковкой. Тот находился прямо за лесом, неоновая вывеска с названием то загоралась, то вдруг гасла. Снаружи в траве был припаркован грузовик, а в одном из окон мотеля горела надпись о свободных местах. Дорогу они преодолели молча, и Питер немного переживал насчёт этого: вдруг он как-то обидел Уэйда. Вдруг тот психанёт и бросит его теперь? У Питера ничего не осталось, у Уэйда же, напротив, было всё. За стойкой обнаружился старик. Небольшой колокольчик над дверью возвестил об их приходе. Старик взглянул на них — его брови были густыми, а нос огромным — но в небольшом лобби этого мотеля горела всего одна лампа, свет от которой едва ли доставал до стойки регистрации. Им повезло, и старик, вероятно, не видел окровавленную пижаму Питера, зато он прекрасно видел костюм Дэдпула — о чём, собственно, и говорил ему Питер. — Один номер, две кровати, плачу наличкой, — Уэйд перегнулся через стойку так, что едва не столкнулся нос к носу со стариком. Питеру захотелось оттащить его, потому что старика, похоже, Уэйд сильно напугал — преимущественно, пугали его катаны. Впрочем, их всё-таки внесли в старую регистрационную книгу, и Питер немного успокоился: значит, электронного следа они не оставят. Уэйд передал старику деньги в обмен на большой ключ с синей ленточкой. — Ваш номер через дорогу, — сообщил тот и прокашлялся. В голосе старика слышался явный южный акцент. Уэйд развернулся, чтобы выйти, Питер последовал за ним, но вдруг из-за спины донеслось: — Надеюсь, вы не педики, потому что мы таких тут не обслуживаем, не надо нам тут всяких болячек, ясно? Питер был так изумлён и, к тому же, сильно устал, чтобы понять, что именно старик сказал. И на что он намекал. Стало обидно… Но не Уэйду. Тот вмиг оказался на стойке, на корточках — такой прыти от него никто не ожидал. Катану он поместил аккурат под подбородком старика, лезвие отразило свет лампы, стоило Уэйду нажать посильнее. — Уэйд… — Питер запаниковал, но тот оборвал его речь. — Слушай сюда, ты, жалкий чокнутый старикашка, — голос Уэйда стал густым и низким, рассылая сотни мурашек по телу, — мне не понравилось то, что ты только что сказал. Поэтому либо ты сейчас подбираешь другие слова, либо я отрежу твой язык и заставлю тебя его сожрать. Паучье чутьё Питера звенело в затылке, сам он не понимал, что ожидать от Уэйда и стоило ли вмешиваться. В любом случае, Питер не дал бы ему никого убить. Им нельзя было высовываться. ‘интересненько,’ — прокомментировал Веном. — Я хотел сказать… надеюсь, вам у нас понравится, — исправился старик. Но Уэйд не двинулся с места. Он всё ещё прижимал лезвие к подбородку старика, почти разрезая кожу. На секунду — душераздирающую секунду — Питер почти уверился в том, что Уэйд действительно отрежет его язык. Но вместо этого тот спрятал катану и спрыгнул со стойки, изумив Питера своим изяществом. Уэйд прошёл было мимо, но внезапно остановился, когда заметил стойку с дешёвыми рубашками у дальней стены рядом с картами. Сдёрнув одежду с вешалки, Уэйд выбил входную дверь ногой, отчего стекло в ней разбилось. Старик не стал требовать оплату за рубашки. Питер прошёл следом за Уэйдом через дорогу к захудалому домику с номером 304 на входной двери. Уэйд бормотал себе под нос, может, разговаривал с голосами; настроение у него было приподнятое. Он всё возился с замком, поэтому Питер шагнул вперёд и забрал у него ключ. — Давай я, — предложил он, и Уэйд позволил ему открыть дверь. Комната оказалась скромной, внутри стояли две односпальные кровати и маленький старый телевизор. Посреди комнаты крутил лопастями вентилятор, а его уменьшенная копия заняла место на подоконнике. В комнате было влажно, а простыни кололись уже от одного взгляда на них, но Питер так устал, что ему было наплевать. Дверь у противоположной стены, должно быть, вела в ванную, куда Питер и направился. — Слушай, — позвал Уэйд, отчего он замер, сжав дверную ручку, — ты извини, если я тебя напугал. Уэйд казался скромным, каким-то вдруг маленьким, звучало так непривычно, что Питер обернулся и увидел, что тот стоит посреди комнаты, сгорбившись и вперившись в пол. — Ты не напугал меня, — Питер помялся, не хотелось поднимать ещё одну настолько личную для Уэйда тему, поэтому пришлось аккуратно подбирать слова: — Нам нельзя высовываться. Я не вернусь туда, — сказал он, и, похоже, что-то проскользнуло в его голосе, что Уэйд поднял взгляд, — и, если ради этого нам придётся разойтись — я уйду. Мне не хочется этого, и лишняя помощь мне бы не помешала, но я не могу позволить тебе поставить моё возвращение под угрозу, Уэйд. Я не могу… я не вернусь туда. Понимаешь? Между ними повисла тяжёлая тишина, пока Уэйд обдумывал слова Питера. После чего он стянул с себя маску. Как пластырь, быстро, будто хотел поскорее прожить самый болезненный момент. Честно говоря, Питер видел и похуже. Но для Уэйда, похоже, много значило — показать свою кожу; Питер отнёсся к этому с уважением. Он отошёл от двери в ванную и повернулся, чтобы обратить всё своё внимание на Уэйда, который выглядел так, словно ожидал чего-то плохого от Питера — от подобных мыслей стало совсем нехорошо. — Меня наняли вернуть тебя живым, — уверенно сообщил ему Уэйд, хотя язык его тела говорил об обратном, — и я собираюсь выполнить свою чёртову работу. Ты скажи, если тебя тошнит. Так бывает, когда видишь такое без предупреждения. Или, может, мне купить другую маску? Чтобы тебе не пришлось смотреть на меня всё время. Знаю, выглядит ужасно, особенно сейчас, знаешь, у кожи вроде как «плохой день», хотя у меня каждый день такой, вон даже из «Proactiv»* мне больше не перезванивают… — Уэйд, — Питер оборвал его нервное бормотание. Он, конечно, знал Уэйда совсем недолго, но было ощущение, что несправляющийся с панической атакой наёмник — не самое хорошее явление. — Я не испытываю отвращения. Мне хочется, чтобы ты чувствовал себя комфортно, и если ты хочешь купить себе другую маску, то я помогу тебе её достать. Странно было видеть настоящие эмоции Дэдпула: он оказался довольно эмоциональным, с острой линией челюсти и прямым носом. А ещё у него были невероятно голубые глаза. ‘отвратительно’ — Неплохо, — поправил Питер, одобряюще улыбнувшись. Уэйд выглядел так, словно не знал, куда себя деть. — Тебе… эм, тебе нормально, что я так выгляжу? — спросил Уэйд и тут же уточнил, заметив, что Питер нахмурился: — В смысле, ты ведь застрял тут со мной. Придётся смотреть на это, — он, дичась, ткнул на своё лицо, — всё время. Круглые сутки. Ты же понимаешь? — Да, — Питер сложил руки на груди. — Честно, Уэйд, твоя кожа меня совсем не беспокоит. Хочешь знать, что меня действительно волнует? Уэйд неохотно кивнул. — Гомофобные старики. И нацисты. Вот они меня правда волнуют. Зубы у Уэйда оказались белыми и ровными. Когда он улыбнулся, шрамы болезненно натянулись. Питеру стало интересно, не больно ли ему улыбаться. — Ну раз ты не собираешься сбегать от меня в истерике, то предлагаю компромисс, — Уэйд взял их новую дешёвую одежду, — я скину свой всемирно известный костюм, а ты перестанешь заливать кровью свою одежду. Если будем тратиться на тебя, нашим детям скоро нечего будет есть. Он бросил Питеру одежду, которую тот легко поймал. — Идёт, — согласился тот, прежде чем скрыться в ванной и закрыть за собой дверь.//
Питер слишком давно не принимал душ по-человечески. Поливание из шланга не считалось: Питера пугали звуки гремящих труб, когда он поворачивал кран с горячей водой, которая, дай бог, оказывалась комнатной температуры. Впрочем, тогда его это особо не волновало. Питер старался не смотреть в зеркало, вместо этого он разделся и осмотрел раны: зажившая на плече от пули и отвратительная (хоть и тоже поджившая, покрытая коркой) на бедре от ножа. Последняя болела при каждом движении, но Веном отлично постарался, чтобы её залечить. — Спасибо, — Питеру показалось, что он должен это сказать. Веном не ответил, но он и не настаивал. Хочет дуться — пожалуйста, а Питера больше интересовала душевая кабинка. Грязь, кровь и ещё бог знает что утекало в слив. Он израсходовал три куска дешёвого мыла, прежде чем почувствовал себя чистым. Волосы выглядели отвратительно: спутанные, с колтунами, они завивались возле ушей и на затылке. Стоило бы их срезать. Пожалуй, так он и поступит. Сбреет их под ноль. Импульсивное решение, которое показалось идеально верным. Выключив воду, когда та остыла, Питер вытерся колючим тонким синим полотенцем, после чего нацепил новое бельё и штаны. Те были ему велики, потому что Питер не ел нормально несколько лет, так что он затянул резинку так туго, как только мог, чтобы они не свалились. Питер проследил пальцами собственные рёбра — кожа да кости, он больше напоминал ходячий скелет, отчего чувствовал себя одновременно потерянно и смущённо. Он плохо ощущал реальность. Питер нацепил рубашку: если Уэйд стыдился своей кожи, то Питер — всего тела, которое носило на себе свидетельства грубого обращения с ним. Каждая кость, каждый синяк, каждая полоска бледной кожи с болезненно-тёмными венами напоминала ему о том, что он никогда окончательно не избавится от того, что с ним сделала ГИДРА, никогда не забудет жестокости. Он прекрасно понимал, что ментально нестабилен и часто выпадает из реальности, к тому же, было сложно беспрестанно бороться с Веномом. Тот постоянно обращал на себя внимание Питера. Да, Веном стал куда более дружелюбным, чем когда-то прежде, но всё так же был жадным, ненасытным и беспокойным, ему хотелось контролировать тело Питера наравне с его владельцем. Внутри велась вечная борьба за контроль, и Питеру казалось, что он недостаточно силён для этого. Он взглянул на свои трясущиеся руки. Сегодня ему было сложнее прежнего подавить Венома. Питер не хотел признаваться, но это его ужасно напугало. ‘испугался,’ — протянул Веном, — ‘меня’. Питер не ответил. Он подобрал полотенце, повесил его сушиться на змеевик (потому что тётушка учила его хорошим манерам, и кто он такой, чтобы её подвести) и вышел к Уэйду. От влажности кожа сразу стала липкой даже после прохладного душа. Питер занял кровать ближе к стене, отдав Уэйду, которого нигде не наблюдалось, ту, что стояла у двери. Он скинул покрывало и простынь с постели, слишком жарко было под ними спать, а вентилятор не справлялся с горячим воздухом. Даже лёжа в постели, Питер чувствовал себя слишком напряжённым и взбудораженным. Возможно, он и вовсе не сможет уснуть этой ночью.//
Питер действительно так и не уснул. Свернулся на постели и переводил взгляд от двери к дальнему окну, наблюдая за тем, как небо из тёмно-синего становилось сливовым, затем розовым, а после оранжевым, он слышал, как громко пели птицы за окном, и не знал, где носит Уэйда. ‘он предал нас,’ — Веном прокатился волной внутри Питера, — ‘предал’. Питеру хотелось сказать, что Уэйд бы так не поступил. Что Уэйд — не ГИДРА. Но он совсем не знал Уэйда и уж тем более не знал Дэдпула. — Чёрт, — раздражённо пробормотал Питер, когда паника всё-таки расползлась у него внутри, поднимая его с постели. Он натянул свои пушистые носки, забив на всё остальное. Уэйд ничего ему не оставил: ни денег, совсем ничего, а их мотель больше напоминал дыру, отсюда было нечего брать, чтобы заложить в ломбард или сбыть с рук. Питер направился к двери и уже собирался её открыть, как та вдруг распахнулась, а сам он оказался на потолке — бешено дыша, с колотящимся в горле сердцем. Уэйд посмотрел наверх — на этот раз лица он не скрывал. Питер ещё не успел привыкнуть к такому. — Отлично смотришься, — хмыкнул Уэйд, наклонил голову к плечу и поправил большую спортивную сумку на плече. Питер осторожно спустился на пол, сердце по-прежнему загнанно билось о рёбра. — Тебя не было всю ночь, — пожаловался он. — Очень точное замечание, пацан, а ты всю ночь не спал, правильно я понимаю? — Уэйд позвал Питера с собой на улицу. При нём не было оружия, хотя Питер был уверен, что где-то тот его припрятал. В целом, Уэйд выглядел как обычный гражданский: тёмное худи и джинсы, если не обращать внимание на то, каким высоким и огромным он был. К тому же, Уэйд всё же мог запомниться (его пронзительно голубые глаза и шрамы), поэтому им важно было залечь на дно и вести себя осторожно. — Где ты был? — повторил Питер, игнорируя вопрос Уэйда. — Шопился! — тот махнул в сторону дерьмового Вольво, припаркованного на газоне перед ними. — Шопился? — Питер был настроен скептически, глядя на сумку Уэйда. — Сейчас раннее утро, всё закрыто. — Детали-шметали, надеюсь, я угадал с размером, — Уэйд открыл заднюю дверь и бросил Питеру пару беговых кроссовок. Затем джинсы, хорошие. — Старые Levis, Пити, теперь твои, не заляпай кровью, — следом полетела тёмная кофта с длинным рукавом и худи. Питер немного неловко всё это поймал. — Ты всё это украл, и теперь у меня есть одежда, — сказал он, на что Уэйд повернулся к нему, уперев руки в бока, а затем нацепил на нос медицинскую маску. — Дорогуша, лапушка, пупсик, ну какая это одежда. Эта ветошь пойдёт в утиль через два дня. А у нас тут стильное путешествие, между прочим. Ну-ка, приоденься, потом поедим и отправимся в настоящее дорожное путешествие! Вообще-то, это один из главных тегов этого текста, а мы добирались до него больше тридцати страниц. — Что? — Кыш, пошёл, — Уэйд прогнал Питера в номер. — Хорошо, мам, — пробубнил тот и пошёл в сторону мотеля. — Пойду оденусь. Новая одежда ему понравилась, но он не собирался доставлять Уэйду удовольствие и говорить об этом. Все вещи хорошо на него сели, и он снова стал походить на человека. Ботинки уже явно кто-то носил, но в них было удобно. Видимо, Уэйд и правда ограбил ближайший комиссионный. Да, залягут они на дно.//
Вольво хоть и был стареньким, но ехал гладко, к тому же, играл Элвис и группа Fleetwood Mac. — Ну вот, а я хотел Гагу, — ворчал Уэйд, но всё же включил песню «Rumors», — Элвис ведь её у кого-то стащил? — Возможно, — вздохнул Питер, стёк по сидению и приоткрыл окно, хотелось немного свежего воздуха. — Ты и машину украл? — Технически, мы её позаимствовали. — Ну разумеется. Снаружи пекло солнце, а ветер приятно обдувал лицо — кондиционер в машине не работал. Несмотря на все жалобы, Уэйд пропел каждое слово «Go Your Own Way»*. Было приятно ехать по пустым пыльным дорогам под Стиви Никс, её голос отлично освещал новый виток жизни Питера. Когда песня кончилась, он включил её сначала. — Но тогда ты должен подпевать, — Уэйд улыбнулся под маской. — Ты пожалеешь о том, что сказал это, — предупредил его Питер, усмехнувшись, но всё-таки запел, невпопад и фальшиво (да он не говорил столько с тех пор, как агенты ГИДРЫ схватили его три года назад), однако Уэйду было плевать на точность его нот, а Питер впервые за долгое время чувствовал себя по-настоящему спокойно. Даже Веному понравилась Стиви Никс.//
Уэйд взял им Макдональдса на вынос, набил пакеты картошкой-фри, бургерами и единственным салатом, потому что, как он сам выразился, «у нас тут сбалансированный ужин», на что Питер заметил, что на дворе «всего три часа дня». Питер не ожидал, что так хорошо поладит с Уэйдом, впрочем, он и Уэйда в своей жизни не особо-то ожидал, поэтому был во всём их путешествии оттенок сюра, пока они ехали по автостраде, пачкая пальцы жиром, а ветер трепал Питеру волосы. Впрочем, даже если всё это мираж или галлюцинация — Питера такое положение дел вполне устраивало.//
— Ты знаешь, куда мы едем? — позже тем же вечером спросил Питер. Уэйд вёл уверенно, но, казалось, никуда конкретно они не ехали, и Питеру бы стоило об этом побеспокоиться, но почему-то его это совсем не трогало: даже если они потеряются — пусть так. К тому же, Питер наконец-то переварил всё съеденное, хотя желудок всё равно заболел — Уэйд полез в сумку (не останавливая машину, но и не глядя больше на дорогу), чтобы достать таблетки. Питер разглядел в сумке его красный костюм, пистолеты и катаны, прежде чем Уэйд бросил ему разноцветные таблетки. — Разумеется. Едем за солнцем, как в вестернах. — Думаю, это тот парень, — Питер умостил голову на руку, лежавшую на дверце. Уэйд выключил радио. — Какой парень? Давай, паукан, нельзя говорить со мной загадками, я ничего не понимаю. — Тот парень из блинной. Думаю, он вызвал полицию, потому что я был весь в крови, а ты сидел с катанами за спиной… — Их зовут Би Артур, — поправил Уэйд. — …и он ещё подумал, что ты меня похитил, помнишь? Уэйд задумался. — Он определённо позвонил копам. — Думаешь, у ГИДРЫ есть связь с полицией? Уэйд побарабанил по рулю. — Было бы логично, — голос у него звучал как-то даже воодушевлённо, — чтобы, знаешь, если бы ты сбежал и решил сообщить о случившемся. Никто бы тебе не помог. Ужасное, холодное чувство схватило Питера за горло, но слова Уэйда имели смысл. — У этих ребят серьёзные проблемы с доверием, — бросил Питер, и Уэйд фыркнул. Выглядело приятно. — Может, поэтому вся их контора вечно разваливается. Ребятки там не очень, ещё и жадные. — И контролирующие. — Ревнивые? — Никто не любит ревнивцев, — согласился Питер. Уэйд усмехнулся. — Точно, они ебанутые собственники. Питер не знал, почему его так обдало жаром, но пришлось высунуть голову из окна, чтобы немного остыть. — Чёрт, они ведь продолжат меня искать. — Возможно. Но это не значит, что они тебя найдут. Питер поверил Уэйду.