Звон январских бубенцов

Двери аудитории гостеприимно распахнуты, готовые принять в свою обитель любого охочего до знаний. Правда, прямо сейчас эти ворота в обитель знаний представляются Чимину скорее пастью аспида, готовыми в любой момент сожрать свою жертву. Кажется, вот ты сделаешь шаг — и дальше бездна, бесконечное неведение… — Ты чего копаешься? Широкая ладонь хлопает по плечу, и Пак крупно вздрагивает, оборачиваясь. Рядом стоит Тэ, смотрит внимательно, изучающе. Чимин отвечает другу беспомощным умоляющим взглядом. Тот понимает сразу — хотя они об этом не говорили, причина очевидна, — успокаивающе сжимает плечо и первым шагает в открытую дверь. Оборачивается в проходе и задорно подмигивает. — Не паникуй, всё норм будет, — говорит и улыбается во все тридцать два. Чимин выдыхает облегчённо, разом воспряв, и смело шагает в аудиторию. Раз Тэхён сказал не волноваться, значит… Юнги здесь. Сидит на прежнем месте, уложив голову на руки, кажется, абсолютно не интересуясь происходящим вокруг. Чимин вздрагивает, резко теряя клочки появившейся было уверенности. Испуганно сглатывает, переводя взгляд в сторону… И натыкается на Тэхёна, спокойно и комфортно устроившегося в компании Чонгука. Пак нехорошо прищуривается, испепеляя ничего не подозревающего друга взглядом. Предатель. Ничего, Чимин это так не оставит. Чимин сжимает лямку рюкзака и решительно шагает к парте Тэ и Чонгука. По дороге хватает за спинку стул и, поравнявшись, шумно приземляется за парту рядом с Тэхёном. Тот, до того что-то мирно ворковавший, вздрагивает, удивлённо оборачиваясь, а, увидев Чимина, тут же хмурится, воинственно подбираясь. — Ты издеваешься?! — шипит возмущённо, прожигая взглядом. — Это мои слова! — с не меньшим рвением отвечает ему Чимин, сверля друга-предателя сверкающими праведным негодованием глазами. Тэ хмурится — Чимин тоже. Шипит — Чимин тоже. Тэ тянет руки и пытается спихнуть Чимина со стула, либо, в крайнем случае, отодвинуть его от парты — Чимин изо всех сил сопротивляется, отпихивая чужие руки и брыкаясь. На глазах у испуганно замершего макнэ эти двое с минуту дерутся, шипят и переругиваются, пока на шум на оборачивается Намджун. — Хватит, — говорит, чуть повысив тон, и в голосе его ни угроза, ни злость, но что-то такое, что заставляет парней замереть и успокоиться. Не прекратив, впрочем, обиженно дуться друг на друга. — Предатель, — едва размыкая губы мычит надутый Тэхён. — От такого же слышу! — в тон отвечает Чимин. Так и сидят, пока в класс бодрым шагом не входит профессор Кан, с ходу широкими размашистыми буквами написавший название темы и начавший вступительное слово. Чимин с Чонгуком достают ручки с тетрадями и начинают тщательно записывать, Тэхён же просто слушает, периодически поглядывая в тетрадь макнэ, где ровным почерком выписаны основные тезисы. Мерно скрипят ручки по бумаге, шуршат перелистываемые исписанные страницы. На две парты позади молча сидят Хосок с Сокджином. Чонгук с Чимином скрупулёзно записывают всю нужную информацию. Намджун изучает доску с лёгкой отстранённостью, будто знает, что будет написано в следующую секунду. Оно и неудивительно, для лидера такие книжки типа лёгкого чтения. Тэхён оборачивается, переводит взгляд назад, вправо, в конец класса, где за партой в одиночестве сидит уснувший Мин Юнги. Вот уж кому больше всех плевать на лекции — Тэ по сравнению с ним прилежный ученик. Их новенький лежит на парте, зарывшись носом в сгиб локтя, дышит неровно как-то, сбито. Без сидящего рядом Чимина, бесконечно вошкающегося, пишущего что-то в тетради, Юнги выглядит одиноким и странно покинутым. — Ты не хочешь поговорить? — спрашивает Тэхён шелестящим шёпотом. Чимин поднимает голову, смотрит удивлённо. — С кем? Тэ коротко кивает себе за спину. — С ним. Чимин переводит взгляд, глаза его безошибочно находят объект их разговора. И нет, Тэ не кажется, он видит на лице лучшего друга натуральный, практически животный испуг. Что же Юнги такого с ним сделал?.. — Я хочу, — свистящим шёпотом отвечает Чимин. — Но, просто, — его глаза бегают. — Понимаешь, всё не так просто, я… — Я понял, — прерывает эти бессвязные бормотания Тэхён. — Ты хочешь, но не хочешь. Так сразу и скажи, я не буду тебя осуждать. — Я хочу! — громким шёпотом возражает Чимин. — Просто! — он осекается, снова отводит взгляд. Тэхён хмурится. Что-то друг ему недоговаривает. — Просто что? — он склоняется ближе, заглядывая в глаза избегающему взгляда Чимину. — Чим, — просит мягко, но настойчиво, — скажи, почему ты боишься. Кажется, в этот момент тонкая струна, на которой держалась дистанция Чимина, лопается. — Я сбежал, вот почему! — взорвавшись, громким шёпотом шипит в ответ Чимин, смотря другу в глаза со смесью отчаяния и злобы. — А ещё я боюсь! Боюсь, хотя прекрасно знаю, что он не виноват, и никто не виноват, но ничего не могу сделать, потому что теперь меня приводит в ужас даже мысль о том, чтобы находиться рядом с ним! Чимин замолкает, восстанавливая дыхание, и на долгие мгновения за их партой повисает тишина. Слышен только скрип ручки за отдалённой партой Сокджина и Хосока и вдохновенные пространные объяснения профессора Кан. Чимин бросает на друга взгляд, полный вины, горечи и отчаяния — и отворачивается, возобновляя свои записи в тетради. Кажется, больше он ему ничего не скажет. Тэхён долго молчит, наблюдая за действиями друга, потом отворачивается, вновь возвращая внимание на записи в тетради Чонгука, слегка покусывая ноготь. Мягкий оранжевый свет наполняет комнату до краёв, окрашивая её в нежные бежевые тона, отчего она совсем не кажется такой однотонной и скучной, как раньше, и даже приобретает налёт уюта. Без Тэхёна тут довольно тихо, — ему вдруг срочно понадобилось купить то самое клубничное пирожное, — но Чимин, если честно, этим фактом ни капли не расстроен. Ему нужно подумать. А ещё ему нужно извиниться. Перед Юнги. Это будет правильно, ведь Чимин, как и сказал Тэхёну, прекрасно понимает, что вины старшего в случившемся нет, как и нет его собственной. Это просто случайность, стечение обстоятельств, такое никто не мог бы предугадать. Так что всё довольно просто — нужно подойти к старшему и извиниться за своё поведение. Но. Всегда это «но». Не будь его, Чимин бы сейчас не думал. То, что Чимину страшно — это тоже правда. То прикосновение как будто разрушило все стены, разобрало до основания барьеры, чем Чимин так тщательно строил внутри себя. Уничтожило — и оставило ни с чем, поместив на прежнее место липкий страх, усиленный троекратно. И Юнги, как тот, кто после двух лет спокойной жизни выпустил его на свободу, стал для Чимина олицетворением всех этих бед, символом собственного провала. И никакое понимание не затмит того, что открыл и многократно усилил Мин Юнги. Шумно распахивается дверь, заставляя Чимина вздрогнуть, резко садясь в кровати, и повернуть голову к выходу. На пороге — взмыленный Тэхён. Свитер сидит криво, глаза блестят, на губах — улыбка не то ангельская, не то дьявольская. Сама по себе она не предвещает ничего хорошего, а уж со всем предыдущим набором… — Я придумал! — радостно восклицает Тэ, делясь этой новостью не только с Чимином, но и со всем остальным коридором. — Что придумал? — Чимин хмурится, он совсем не понимает тэхёновы вайбы. На мгновение Тэ смотрит на друга, как на недалёкого, но затем как будто включается в реальность. — Поднимайся, пошли! — зовёт он, по-прежнему ничего не объясняя. — Пошли, кому говорю! — подгоняет, чуть прикрикивая, замечая, что друг по-прежнему непонимающе хмурится, не двигаясь с места. — Да что случилось-то? — недоумевает Чимин, всё же поднимаясь. Тон у друга такой, что лучше подчиниться. Тэ не слушает, скрывается в коридоре. Чимин слышит возню и хлопанье дверьми, с опаской выглядывает в коридор — и встречается с таким же непонимающим взглядом Хосока, выглянувшего из собственной комнаты. С другой стороны к дверному косяку прицепился Сокджин. — Что происходит? — увидев Чимина, спрашивает Хосок. Он, наивный, надеется, что Чимин понимает, что творится в голове у Тэхёна. Чимин уже открывает рот, чтобы рассказать, что ничего не знает, но Джин его перебивает. — Да он сам ничего не понимает, — говорит старший, и Чимину остаётся только согласно кивнуть. Тэхён между тем вытаскивает из комнаты Намджуна с книгой подмышкой и выводит за руку Чонгука. Обоих он проводит по коридору, толкает незапертую дверь и буквально вталкивает Намджуна в тёмное пространство. Макнэ непонимающе хмурится, но заходит сам. Тэхён оборачивается на ошалело наблюдающих остальных. — Ну, чего стоите? Заходите давайте! — возмущается он. Первым он хватает за руку Сокджина, игнорируя его настороженное «а это разве не?..» и толкая старшего туда вместе с Хосоком. Последним берёт за плечо несопротивляющегося Чимина и вместе с ним входит внутрь, запирая за собой дверь. Темнота. Тишина. — Какого?.. — раздаётся хриплое в дальнем углу комнаты, и Чимин узнаёт голос Юнги. Вспоминает мёртвую тишишу за дверью и тёмное помещение за спиной у старшего, когда он с Тэ постучались к нему в один из первых дней его появления здесь. Темнота. Тишина. И Юнги здесь. Они в его комнате! Сердце моментально сбивается, задаёт ускоренный, испуганный ритм, сбивая дыхание, вызывая панику, и абсолютный мрак вокруг никак успокоению не способствует. — Что за хрень, Тэ? Ты зачем нас сюда привёл? — возмущённый голос Хосока во тьме звучит как общий глас негодования непредсказуемости Тэхёна. Чимин с ним полностью солидарен. Остальные, он подозревает, тоже. — Ребята, я придумал! — игнорируя всех, вновь с энтузиазмом восклицает Тэхён. — Нам всем срочно нужно выбраться на тусовку! Что скажете? В темноте никто не видит, но всё отчётливо представляют горящие безумием карие глаза. Кажется, другие идеи либо просто не приходят в эту кучерявую голову, либо отсеиваются на раннем этапе как недостаточно оригинальные. — Я скажу, — начинает за всех Намджун. Легко представить его в этот момент в халате и больших толстых очках, менторским тоном вещающего о Вселенной. — Что это, во-первых, запрещено, во-вторых, тудноосуществимо. В этот момент каждый в комнате абсолютно точно знает, что Намджун смотрит (или пытается) на Тэхёна пронизывающим изучающим взглядом. — Но мы легонько, — вкрадчиво увещевая, мягко уговаривает лидера Тэ. — Мы аккуратно. Никто даже не узнает. — Они у ж е знают, — выделяя голосом «уже», возражает Намджун. — Тебе напомнить, что в комнатах камеры? — Нет, — возражают вдруг, и Чимин снова узнаёт голос Юнги. Он пытается не вздрагивать, но это явно сейчас не в его власти. — Здесь нет. Я их сломал. На какое-то время повисает тишина. Непонятно, какой вопрос парней волнует больше: то, как Юнги удалось поломать камеры, сделанные из титана и пуленепробиваемого стекла, или то, как Тэхён узнал об этом. — Вот видите, как всё удачно сложилось, — в общем тишине и молчании радуется Тэхён. Едва в ладоши не хлопает, честное слово. — Так что здесь мы можем говорить всё, что хотим. — Это не отменяет того факта, что всё это бессмысленно и малоосуществимо, — вновь возражает на это Джун. — Вообще-то, у меня есть план! — вновь возражают ему. — Да брось, Джун, будто тебе самому не надоело в четырёх стенах сидеть! — Может, кто-нибудь включит свет? — вклинивается усталое Сокджина. Повисает тишина, затем слышатся шаги, щёлкает выключатель, и яркий, по первым впечатлениям ослепительный свет заливает комнату. Около выключателя стоит Юнги. Чимин выдыхает, сразу почувствовав себя спокойнее, впервые ощущая прилив благодарности вместо привычного липкого страха. — И что же это за план такой, который поможет выбраться с хорошо охраняемого военного объекта? — словно и не заметив короткой паузы, скрестив руки на груди, вопрошает Намджун, скептически оглядывая Тэ. Тот фыркает. — Можно подумать, что здесь обычные люди собрались, — отвечает пренебрежительно. Все хмурятся, Чимин отчётливо видит, как общее непонимание на лицах сменяется общих же осознанием. А ведь правда… — Дайте мне немного времени или просто Чимина, и мы всё сделаем как надо, — заканчивает Тэхён, и Чимин давится воздухом. — Меня-то зачем?! — вопит удивлённо, воззрившись на друга. — А кто у нас со временем химичит? — в тон ему возмущается Тэ. — Тише, парни, — морщится Намджун. — Тут стены тонкие, если кто забыл. Так что за план? — спрашивает, обращаясь к Тэхёну. Выглядит он более благосклонным, чем до этого. Должно быть, слова Тэ попали в точку. Или, возможно, он просто смирился, что этим вечером без приключений они не уснут. А Тэ ведь много не надо: почувствовав слабину, он не даёт другим опомниться и выпаливает разом, переполненный энтузиазмом: — Мы отмотаем время на камерах! Повисает озадаченная тишина. Все ждут разъяснений, но их не следует. — … И? — вопросительно тянет Намджун, подняв брови так высоко, что те, кажется, скоро затеряются у него в волосах. Тэхён вскидывается, как-то совершенно театрально взмахивая руками и закатывая глаза, тяжело вздыхая. Когда этот приступ пафосного возмущения заканчивается, он успокаивается и поясняет уже спокойнее: — Я отвлеку сотрудников, и Чимин отмотает время на камерах. Мы выйдем из общежития и выберемся в город через закрытый блокпост. Оттуда до города десять минут, мы можем дойти пешком. Повисает тишина, в которой каждый обдумывает полученное предложение. Намджун с Сокджином глубоко задумались, Хосок одобрительно кивает. На Юнги Чимин старается не смотреть. Вот только… — Тэхён-а, я не смогу. Давай придумаем что-то ещё, — обратившись к другу, умоляюще смотрит Чимин. Помня, с каким энтузиазмом Тэ рассказывал о своей идее, Чимин думает, что тот отмахнётся от его слов. Но друг видит испуганную мольбу в глазах и, приобняв успокаивающе за плечи и заглянув в глаза, убеждённо произносит: — Конечно сможешь. Ты же столько тренировался, Чим, ты всё сможешь. Он говорит это так спокойно, без капли сомнений, что Чимин почти заражается его уверенностью. Вот только… Старые воспоминания проносятся в голове, морозят мурашками кожу. Они ещё свежи, да и присутствие Юнги не даст забыть. — Я могу задеть кого-то… — от одной только мысли по спине холодок. Тэхён сжимает руку на плече, успокаивающе заглядывает в глаза. — Не заденешь. Я буду рядом. Волна благодарности накрывает, Чимин смотрит на друга, сдерживая желание разреветься. — Тэ… — выдыхает благодарно, сводя брови домиком. Он ведь так ему и не рассказал. А Тэ всё равно его принимает… Поддерживает… Сдержанный кашель вклинивается в разлитую по комнате тишину. Чимин вздрагивает, отпрянув, лишь теперь вспоминая что для подобных доверительных сцен они не одни, и обводит окружающих виноватым взглядом. Намджун с Сокджином выглядят спокойными, Хосок, возможно, малость удивлён, а вот у Чонгука на лице такое отчаяние вперемешку со смущением, что Чимину хочется извиниться или утопиться, и даже непонятно, чего больше. Но ни то ни другое ему сделать не дают, потому в диалог опять вступает Намджун. Выждав небольшую паузу, он смотрит на Тэ. — Возможно, что-то и получится, — медленно начинает он. — Но камеры есть не только в комнатах. Предлагаешь Чимину каждую отключать? — Зачем? — удивляется Тэ. — Отмотаем камеры в общаге, а потом Хосок под иллюзией проведёт нас до блокпоста. Ты же сможешь? — обращается прямо к Хосоку. Хоби, слегка удивлённый резко сместившемуся на него фокусу, отвечает несвязно и не сразу. — Э… Ну… Да. Вообще-то, это довольно легко, — отвечает, кинув быстрый взгляд на Сокджина. Тэхён такому ответу благосклонно кивает. — Отлично. Тогда… — Тогда, может, пойдёте? — предлагает внезапно вклинившийся не самый дружелюбный хриплый голос. Все вздрагивают и оборачиваются, чтобы обнаружить Юнги. Он всё ещё стоит у выключателя, взгляд пронизывающий изучает каждого по очереди, явно намекая, чтобы все выметались отсюда как можно скорее. — Конечно, — спокойно и даже как будто радостно отвечает Тэ. — А ты пойдёшь с нами? Во взгляде Юнги на секунду мелькает что-то, что Чимин не может так быстро распознать. Впрочем, возможно, это и не имеет значения, потому что в следующую секунду с губ старшего срывается простое и такое знакомое: — Нет. Ничего удивительного. Это же Юнги. Другие, кажется, тоже подобного ожидали. — А, ясно, — тут же реагирует Тэ. Его голос спокойный, будто так и надо. — Тогда мы не пойдём. Кажется, изумлённо возглас заполняет собой всю комнату. Ребята возмущённо смотрят на Тэ: все они уже приготовились к приключению, и ни один не готов отказаться от задуманного ради какого-то новенького. — Ты серьёзно?! — возмущается Хосок. — Ты так просто готов отказаться от всего, что придумал, только потому, что он не пойдёт! Это глупо! Но Тэхён непреклонен. — Либо мы идём вместе, либо не идёт никто, — упрямо поджимает губы, скрестив руки на груди. Чимин непонимающе хмурится. Зачем Тэ понадобилось тащить Юнги на тусовку? Он ведь ему даже не нравится: если не считать заявления «миленький!», сказанного при Бан Шихёке, Тэхён вообще никакого особенного интереса к новенькому не проявлял. Или, может, Чимину просто так казалось?.. Пока он размышляет, макнэ, до того молча наблюдавший всю эту потасовку, поворачивается к Юнги. — Хён, ты правда не пойдёшь? — печально тянет он, расстроенно хлопая оленьими глазами, будто вот-вот заплачет. — Я так хотел немного повеселиться… Юнги моргает, тупо смотря на макнэ несколько секунд. Поджимает губы и отводит взгляд, а когда поднимает, непримиримый огонёк в них горит уже не так ярко, разбавленный искорками сомнений. Ещё мгновения он борется с собой, хмурясь и жуя губы, а после выдаёт мрачное: — Ладно. Комнату наполняет радостный визг — и Тэхён, счастливо вопя, кидается обнимать макнэ. — Ты же золото моё! Спасибо-спасибо-спасибо! — радостно причитает он, подпрыгивая и раскачивая младшего в объятиях. — Ура! Мы идём тусить! — объявляет он. Юнги морщится от шума, явно недовольный, что его так просто провели, и Чимин вдруг ловит себя на мысли, что находит такую реакцию старшего чертовски умилительной. Он тут же пугается, сразу вспоминая, что должен бояться. — Ты погромче кричи, — советует Намджун, добродушно улыбаясь, — чтобы весь персонал узнал, что мы тут планируем. Но Тэхён не слушает, уже вовсю толкая макнэ к выходу. Джун усмехается и идёт следом. Остальные направляются за ним. Юнги выходит последним. Пришло время вытворять глупости.