Звон январских бубенцов

Они сидят в тишине некоторое время, Чимин успевает прислушаться и уловить колыбельную в мерном дыхании и тихом биении чужого сердца в тëплой груди. Из-под полуприкрытых век он наблюдает за остальными. Сокджин и Хосок, кажется, полностью погрузились друг в друга. Они не разговаривают, но переплетëнные пальцы, прислонëнные головы и та тесная близость, в которой находятся их тела, говорят громче слов о том, как сильно они увлечены друг другом. У Чимина сердце поëт при взгляде на них, а ещë немного, самую малость, иррационально завидно, и он пока не понимает почему. Намджун сидит и пялится на свои ноги, он чуть двигает ими, так что носы кроссовок с негромким звуком сталкиваются друг с другом. Это вызывает улыбку: старший иногда такой ребёнок, хотя вроде бы, самый умный в их команде. Но когда он делает что-то такое, невольно вспоминаешь, что их лидеру только двадцать один, он всего на три года старше Чонгука и уж точно не самый старший в их группе. Чимин младше его всего на какой-то год. Это заставляет задуматься, не слишком ли много они взваливают на их вечно собранного лидера… Чимин почти засыпает на плече Юнги, когда последний вдруг шевелится и, обхватив Чимина за плечи, мягко отстраняет от себя. Младший садится, непонимающе-сонно моргая, пытаясь сосредоточиться на поднимающемся на ноги Юнги. — Куда ты, хëн? — выдаëт он расстроенное, привлекая внимание остальных к активизировавшемуся Мину. Юнги молчит недолго, будто решая, что ответит, потом отводит взгляд и отвечает коротко: — В туалет схожу. — А… Чимин едва останавливает себя, чтобы не ляпнуть вслед удаляющейся спины что-то глупое, вроде «Удачи!» или «Возвращайся скорее!». Это будет слишком, Чимин и так привлëк к себе много лишнего внимания и непонятные, полные странного знания взгляды старших. А он просто не хочет оставлять Юнги одного, да и только. Это естественно, и не надо на него так смотреть. Он усаживается поудобнее, опирается на стену, у которой без Юнги как-то странно одиноко, и ждëт. Стены всë такие же стерильные, одинаковые и чистые. Легко заблудиться, если не знаешь, куда идти. Юнги не знает, куда, но точно знает, на что. Он идëт по следу сладких сливочно-коричных эмоций, что тянутся по коридорам шлейфом лëгким, коричнево-прозрачным с отблесками жëлтого, как пронизанный лучами солнца ликëр или прозрачная чашка с чаем, оставленная на солнце. Эти эмоции спокойные, игриво-мягкие, и Юнги улыбается слегка. Мальчишка-созидатель оказался очень смелым, когда уверен в том, что поступает правильно. Мин рад, что правильно истолковал его колебания. В конце концов, это мéньшее, что он мог для него сделать… Коридоры ведут вперëд, запах усиливается, Юнги сворачивает, ведомый им, ещë пару раз, пока не замирает возле неприметной на вид двери. Ничего особенного, можно бы и пройти мимо. Вот только у Юнги ноздри щекочет от терпкой смеси страстно-довольных эмоций. Он стоит недолго, прислушиваясь и размышляя. По правде, он не думал, что сегодня всë у этих двоих зайдëт так далеко. И когда кисло-лимонная радость и карамельно-коричная искренность обоюдных чувств сменились таким же искренним запахом ликëро-карамельной похоти, Юнги едва не захмелел. Но мешать не стал, давая время насытиться друг другом — этим двоим это явно было нужно. Но теперь уже явно пора заканчивать, пока это не обернулось проблемой. Прислушавшись внимательнее к переплетениям чужих эмоций, Юнги протягивает руку и коротко стучит по двери костяшками пальцев. Даже через дерево он чувствует, как замирают те двое, а к сладко-терпкому сиропу чувств резко приплетается горько-полынный испуг. — Вам лучше вернуться, — склонившись к тонкому дереву, негромко произносит он. — Игнес Берга вернëтся скоро. Он дожидается хрупкого сизого осознания и уходит. Когда он возвращается, Чимин первый, кто реагирует на тонкий скрип открываемой двери, следом за ним взгляды к выходу обращают и остальные. Младший разворачивается, видит Юнги и улыбается широко, выплëскивая на старшего базилично-лемонграссную смесь восторга, облегчения и радости. От эмоций младшего в груди становится тепло, они похожи на тëплый бриз, Юнги невольно коротко улыбается уголками губ. Он обещал закончить всë сегодня. Но день ведь ещë не завершëн, верно? Он недолго борется с собой, та слабая часть, что в последнее время разрослась, быстро одолевает, подчиняет его волю, и Юнги уже направляется к Пак Чимину, опускается на пол, усаживаясь рядом. Младший сразу же пододвигается ближе, практически слепляет их бëдра и бока вместе, а после кладëт голову старшему на плечо. Юнги прикрывает глаза, позволяет себе склонить голову, уложить еë на чужую вихрастую макушку. По телу струится земляничное умиротворëнное тепло, он впитывает его, запоминая ощущения. Когда едва слышные шаги затихают в отдалении, Чонгук с Тэхëном ещë какое-то время стоят, прислушиваясь. Когда ничего не происходит, никто не пытается вломиться к ним, и в целом коридор за дверью звучит достаточно безлюдным, Тэхëн спрашивает настороженно-непонимающее: — Это был Мин Юнги? — Похоже на то, — соглашается Чонгук. — Зачем он пришëл? — в голосе старшего слышится раздражение. И сразу же: — О чëм вы говорили в туалете? Чонгук от такого резкого перехода теряется. Хлопает глазами, пока старший отстраняется, снимаясь с обмякшего члена, и разворачивается лицом. Чонгук смотрит во внимательные карие глаза. — Ну… Он извинился, — только и может сказать. Тэхëн фыркает, кажется, совершенно этой информацией не впечатлëнный. Чонгук хочет объяснить подробнее, но хëн приближается, утягивая его в поцелуй, и мысли как-то разом улетучиваются. — Как бы мне не было неприятно это признавать, нам правда нужно возвращаться, — говорит Тэхëн с очевидным сожалением. Он отстраняется, смотрит на Чонгука, улыбается хитро: — Закончим здесь на сегодня, хорошо? Вопреки своим же словам, он тянет руку вниз, кончиками пальцев обхватывает и оглаживает чонгуков член. Младший стискивает зубы, чëрт, это так… Он не хочет уходить, нет, не когда пальцы хëна так приятно прикасаются к нему… — Мы же не можем идти в таком виде, — выдыхает он с надеждой, цепляясь за эту единственную мысль в голове. Тэхëн ухмыляется. Склоняется ближе и коротко целует макнэ в уголок губ. — Я знаю, где здесь душевые, — говорит он призывно-загадочно. Чонгук с одной стороны разочарован, с другой — просто не может отказать старшему, когда он смотрит на него так. Когда они, счастливые и хихикающие, выбираются из душа (они, определëнно, не забились в одну кабинку, не целовались до умопомрачения под горячими струями и не дрочили друг другу, нет, точно нет) коридоры оказываются слишком прямыми и слишком короткими, и вот они уже замирают около знакомой двери. В этот момент младшему жаль, что Тэхëн так хорошо знает базу. Но старший смотрит на него с улыбкой, чуть сжимает переплетëнные пальцы и поглаживает ладонь, и Чонгук успокаивается. В конце концов, это не последний раз, когда они остаются наедине. Он об этом позаботится. Тэхëн первый шагает вперëд, его рука разжимается, выпуская руку Чонгука, и он толкает дверь, ступает внутрь. Чонгук следует за ним. — Вы только посмотрите, вернулись, — вместо приветствия железно звенит в воздухе. Чонгуку не надо оборачиваться, чтобы узнать этот голос, но он всë равно оборачивается, чтобы обнаружить инструктора рядом с остальными ребятами. Он ловит на себе взгляд Юнги, после чего старший сразу отворачивается. Ингес Берга между тем идëт прямо к ним. Останавливается рядом и критически осматривает с головы до ног. Чëрные глаза на миг замирают на влажных, ещë не подсохших волосах, а после на одежде, где видны мокрые пятна после того, как еë спешно надевали на голое мокрое тело. Чонгук надеется, что цепкий взгляд не разглядит что-то ещë, вроде пары капель спермы, которые они со старшим могли случайно пропустить. Заметила Игнес Берга или нет, увиденного ей в любом случае оказалось достаточно: женщина выпрямляется, и на губах еë появляется ухмылка настолько многозначительная, что даже мысли читать не надо, чтобы понять, что она обо всëм догадалась. — Знаете, — начинает она, переводя взгляд с опоздавших нарушителей на остальных и обратно. — Мне неинтересно, чем вы занимаетесь в свободное от тренировок время. Не знаю и знать не хочу, что между вами происходит до тех пор, пока ваши «занятия», — она намеренно делает ударение на этом слове, и Чонгук краснеет ушами, опуская голову под острым взглядом, — не влияют на тренировки. Я не ваши картонные учителя, терпеть такое не стану. Хотите быть взрослыми, приготовьтесь иметь дело с последствиями. Вы пропустили занятие, останетесь отрабатывать. Остальные могут идти. Чонгук смотрит в пол, боится поднять взгляд не только на инструктора, но и на старших. Именно сейчас, после слов Игнес Берга, он понимает, что они с Тэхëном сотворили. Остаться после занятий не проблема, эта женщина могла наказать не только их, но и всех ребят. Чонгук не хотел их подставлять. Тëплая рука находит его ладонь и мягко сжимает в своей. Чонгук поднимает глаза и встречается с сияющим взглядом Тэхëна. Младший улыбается ему, слабо сжимая ладонь в ответ. — Я тоже останусь. Кажется, Чонгук с Тэхëном одновременно разворачиваются на звук хриплого негромкого голоса. Они смотрят на ребят и видят, как Юнги под общие растерянные взгляды выходит вперëд, прямо смотрит на Игнес Берга. Младший замечает, как непонимающе хмурится рядом Тэхëн. Игнес Берга смотрит долго и оценивающе, затем усмехается. — Что ж, справедливо. Оставайся, — она снова обводит взглядом ребят. — Остальные могут идти. Несмотря на это, с места никто не двигается. Инструктор хмурится. Секунды длится тишина, во время которой Чимин, Намджун, Сокджин и Хосок переглядываются между собой, после чего Намджун говорит: — Мы тоже останемся. Игнес Берга вздëргивает бровью. В еë спокойном на первый взгляд лице Чонгук может разглядеть удивление и тщательно сдерживаемое уважение. — Что ж, — после долгой паузы медленно произносит она. Чонгук видит, как уголок губ на смуглом лице приподнимается легко-легко. — По-видимому, сегодня день исключений. Но учтите, что больше такой фокус не пройдëт. В следующий раз, если подобное повторится, наказаны будут все, — ребята переглядываются непонимающе, а женщина объявляет: — Тренировка окончена. Идëм, выведу вас отсюда. Ребята переглядываются. Инструктор доводит их до жилого корпуса, убеждается, что все на местах, и, не прощаясь, разворачивается и направляется в южную часть городка — кажется, там сейчас располагаются отряды особого назначения, проходящие обучение. Чимин провожает облачëнную в чëрное женскую фигуру, что среди снега видится большой чëрной точкой. Это рождает воспоминания в его голове, чувство, что он уже видел подобное, только вскользь, краем глаза. Когда же это было… — Хëн, ты идëшь? — окликают его, и Чимин резко разворачивается. Чонгук держит дверь, которая норовит захлопнуться под порывами ветра — кажется, скоро начнëтся снежная буря. Рядом стоит Юнги, смотрит внимательно и будто бы вопросительно. Чимин кидает ему успокаивающий взгляд, стараясь через него передать, что всë нормально, после чего кричит Чонгуку: — Мы уже идëм! Они поднимаются по лестнице в задумчивой тишине и все дружно замирают в коридоре. Вроде как самое время разойтись по комнатам, как они всегда это делали. Но что-то в этом кажется неправильным сейчас, и все они стоят, переглядываясь, будто ждут чего-то. — Не хотите зайти к нам? — вдруг предлагает Сокджин. Он неуверенно оглядывает ребят, будто ожидает, что те сразу откажутся. — Посидим… Пообщаемся. Ребята выглядят удивлëнными, а в следующую секунду уже глубоко задумываются. Чимин видит, как мысли калейдоскопом отражаются у всех на лицах. — Я не против, — говорит в итоге Намджун. Он оглядывается на остальных. — Что думаете, ребята? Чимин видит, как переглядываются Чонгук с Тэхëном. Эти двое с самого выхода из тренировочного зала не выпускают руки друг друга, а по взглядам, полным эмоций, становится понятно, что они наконец со всем разобрались. Чимин рад, правда рад, но ещё ему малость больно. Эти двое переглядываются заговорщически, Чимин видит полные нежности улыбки, после чего Чонгук говорит: — Да, давайте, мы тоже хотим. Намджун кивает. Переводит взгляд на Чимина. — А! Я!.. Чимин быстро смотрит на старшего. Юнги, должно быть, сильно устал, он вряд ли захочет… Но старший смотрит коротко, опускает взгляд и легко приподнимает плечи, показывая, что не против. Чимин чувствует, как в груди вспыхивает радость вперемешку с благодарностью. Он оборачивается и выпаливает радостное: — Мы тоже! Намджун смотрит на него ещë секунду, кидает короткий взгляд на Юнги и кивает. — Хорошо. Посиделки собрались довольно быстро: Тэхëн сдвинул в комнате старших две кровати, образовывая огромный лежак, остальные ребята натаскали разных запрятанных вкусностей — все их общей кучей вывалили на пол. Чимин ошалело-неверяще смотрит на всë это огромное великолепие: на шоколадные батончики, жевательные конфеты, плитки шоколада и упаковки с мармеладом. Это, надо сказать, неожиданно. Чимин не думал, что ребята тоже такое дело любят. В том смысле, да, они все люди, и у каждого иногда возникает желание устроить ночной перекус, но Чимин до сих пор почему-то был свято уверен, что они с Тэ одни такие. И он, ну, просто не ожидал. Чимин наблюдает, как прибирает лëгкий беспорядок Хосок, как чуть переругиваются Сокджин и Тэхëн по поводу общего уюта — старший хочет оставить подушки на кровати, в то время как Тэ норовит стащить их на пол. Становится так легко от этой почти-идиллии, что улыбка сама собой складывается на губах. Он шагает вперëд, к суетящемуся Хоби. — Хëн, давай помогу, — предлагает он. Хосок поднимает на него взгляд и улыбается ярко, пусть и немного устало. — Спасибо, Чимини, — отвечает ласково. — Но я уже почти закончил. Лучше, — он переводит взгляд младшему за спину, и тот оборачивается, чтобы проследить направление. Там, у самой двери, неприкаянной тенью стоит Юнги. — Лучше размести нашего хëна. Он выглядит так, словно у него сегодня был тяжëлый день. Чимин не удерживается от благодарного взгляда прежде чем прошептать «спасибо» и вернуться к Юнги. Старший переводит на него отстранëнный взгляд. Чимин напрягается. — Тебе некомфортно? — склонившись ближе, уточняет он. — Если хочешь, можем… — Всë в порядке, — перебивает Юнги. — Не переживай на этот счëт, я в норме. Чимин не верит, вот совсем. Взгляд у старшего такой же свинцовый, такой же отстранëнный и отсутствующий, какой Чимин видел у него после тяжëлой сенсорной перегрузки. Неудивительно, столько всего произошло за этот день. Он ведь даже не знает, что произошло между ним и Чонгуком и о чëм беседовал с Юнги ПиДи. Интересно, всегда ли способность будет восприниматься старшим так тяжело? Может, со временем наступит какая-то десинсибилизация или что-то в таком роде?.. Чимин ещë недолго взглядывается старшему в лицо, но видит лишь твëрдость в собственном решении и ни тени сомнений. Что ж, если Юнги так решил, Чимин не будет настаивать. Мягко улыбнувшись, всë-таки расстроено-сочувствующе поджав губы, Чимин берëт Юнги за руку и отводит к кроватям, устраивая его там — Сокджин с Тэхëном уже устроились внизу на отвоëванных младшим подушках и лишь провожают их внимательными взглядами. — Мы принесли кофе, — объявляет Чонгук, вваливаясь в комнату вместе с Намджуном. В руках у обоих наподобие странного веера размещены подставки с картонными стаканчиками. Тэхëн недовольно кривится, а вот Хосок, наоборот, издаëт победный возглас, бросаясь к вернувшимся ребятам и едва не выхватывая из рук стаканы для себя и Сокджина. И пока Намджун отбирает их обратно, объясняя, какие здесь для Джина и Хоби, и выдаëт хëну правильные стаканы, макнэ направляется прямо к Тэхëну. — Держи, хëн, — говорит, протягивая стаканчик старшему. Чимин отчëтливо видит, как морщится лицо друга, прежде чем Тэ натянуто улыбается макнэ. — Спасибо, Гуки, но я не люблю кофе, — мягко отказывается он. — Он слишком горький для меня. Но Чонгук внезапно настойчив, протягивает стаканчик ближе, мягко улыбаясь. — Просто попробуй, хëн, — просит. — Ради меня. Это удар ниже пояса. Каждый знает, что младший особенно слаб перед чарами старшего, но лишь избранные вроде Чимина были в курсе, что такую же слабость старший питает к их общему макнэ. Тэхëн хмурится, упрямо поджимая губы и недовольно смотря на Чонгука, но тот лишь продолжает улыбаться и глазами хлопает умилительно, и старший в итоге сдаëтся. — Кажется, сейчас я стал любить тебя немного меньше, Гуки, — бурчит он, принимая из рук улыбающегося младшего картонный стакан. Он вздыхает и, зажмурившись, делает быстрый глоток — и тут же распахивает глаза, изумлëнно воззрившись на младшего. — Это что, карамельный фраппе? — спрашивает он под широкую улыбку и короткий кивок. — Но как ты узнал, что я люблю его? На лице младшего мелькает заговорщическое выражение, глаза хитро прищуриваются. — Скажем так, кое-кто рассказал мне, — говорит и бросает взгляд в сторону усевшихся на кровати Чимина и Юнги. Тэ замирает и медленно разворачивается к ним, в тот же момент Чимин удивлëнно распахивает глаза и резко оборачивается на Юнги. Старший сидит, чуть сгорбившись, гипнотизирует махровое покрывало и взгляд не поднимает, хотя Чимин знает, что он всë чувствует! Когда же старший всë-таки поднимает на него глаза, рядом присаживается Намджун, а на пол рядом с Джином довольный приземляется Хоби, сразу же приобнимая старшего за плечи. Почти одновременно Тэ с Чонгуком тоже усаживаются поближе, сплавляясь бëдрами и телами в единый организм. Намджун, глядя на эту картину, выразительно вздыхает, отхлëбывая свой кофе. — Вы четверо выглядите так, будто у вас всë хорошо, — замечает он без особой интонации в голосе. Четверо поворачиваются на него, хлопают глазами одинаково невинно и почти синхронно. Чисто кошки из видео на ютубе. — А ты имеешь что-то против? — спрашивает Тэ. Он с удовольствием пьëт фраппе и льнëт плечом ближе к Чонгуку. Намджун вздыхает, бросая взгляд на камеру у них над головой. — Нет, — отпивает кофе. — Просто хотел попросить, чтобы ваши любовные похождения не попадали на камеры. Вам, может, всë равно, но хотя бы пожалейте персонал. Не все из них проходили тест на стрессоустойчивость. Тэхëн очаровательно и вместе с тем дьявольски улыбается. — О, не бойся, Намджун-шши, в этом комплексе полно мест для уединения, — отвечает, бросая на Чонгука заговорщеский взгляд, от которого у младшего, кажется, перехватывает дыхание. Намджун возводит глаза к потолку. Кажется, что он возносит молитву этой конкретной камере. — Надеюсь, — отвечают со вздохом. И сразу следом: — Передайте мармеладных мишек, пожалуйста. Джин вскидывает брови, но тянется к общей куче, выуживает оттуда пакет мармеладных мишек и под общие удивлëнные взгляды передаëт его лидеру. Под этими же взглядами Намджун вскрывает пакет и невозмутимо отправляет себе в рот целую горсть из сладких медвежат. — Кстати, — после долгой паузы, наконец отвернувшись от лидера, с удовольствием поедающего мармеладных мишек, подаëт голос Сокджин. — Раз уж мы говорим об этом… Ты в порядке, Намджун-а? Джун замирает, зажав между зубов очередную мармеладную жертву, и хмурится непонимающе. — В порядке, — отвечает, жуя. — А почему не должен? Потому что вы парни и встречаетесь? Кажется, на секунду среди ребят повисает тишина, во время которой две пары парней переглядываются между собой. Слово «встречаться», до того не озвученное никем из них, повисает в воздухе. На секунду каждый как будто боится, что кто-нибудь возразит по поводу этого статуса. Но этого не происходит. — Нет, я имею в виду, — продолжает Джин, снова оборачиваясь к Джуну. Он медлит, пытаясь сформулировать мысль. — Все вокруг тебя в отношениях… — И что? — снова не понимает лидер. Джин, кажется, чувствует себя ещë более неловко. — Ну… Ты не чувствуешь себя одиноко? Чимин, кажется, никогда раньше не видел столько непонимания не лице их негласного лидера. — Так вы же всë ещë со мной, — медленно отвечает он, оглядывая всех по очереди. — Вы же не кинете меня только потому, что вы теперь в отношениях? Я знаю, люди склонны проводить больше времени со своими партнëрами… Он замолкает, понимая, что ребята уже несколько секунд смотрят на него странными взглядами. Оглядывает их, пытаясь понять, что сказал не так. Потом на его лице отражается капля понимания. — Или вы имеете в виду, не чувствую ли я себя одиноко из-за того, что у меня нет пары? Ребята кивают как никогда дружно. — А-а, — тянет он, лицо его проясняется, он чувствует себя явно комфортнее, когда понимает суть вещей. Поэтому ответ звучит спокойно, почти небрежно, сопровождаемый глотком кофе из стакана: — Мне это не так необходимо. Кажется, настало время остальных непонимающе хмуриться. — В смысле? — подаëтся вперëд Хосок. — Ты типа?.. Не хочешь найти себе пару? Намджун хмурится, обдумывая вопрос. — Я в этом не уверен. На самом деле, я хочу, — начинает задумчиво, устремив, взгляд в потолок. Подбирает слова и, кивнув себе, отвечает твëрдо: — Я хочу очень, очень близкого друга, с которым смогу прожить всю жизнь, делясь книгами и споря о происхождении вселенной. И если это действительно называется парой, то, возможно, я хочу когда-нибудь обрести подобное, — кивает, довольный сформулированной мыслью. — Но если этого не случится, — он опускает взгляд, чуть улыбается, — мне комфортно и одному. То, как спокойно и легко это было произнесено, заставляет ребят удивлëнно переглянуться. Вопросы, словно пыль, зависают в воздухе. — И тебе не нужен секс? — в итоге уточняет Тэхён. Судя по широко распахнутым заинтересованным взглядам, все сейчас думают именно об этом. Намджун задумывается, вновь ненадолго поднимая взгляд к потолку. — Секс? — тянет он. — Никогда не думал об этом. Обычно, если возникает нужда, я сам прекрасно справляюсь, — Чонгук неловко кашляет. Он явно ещë не привык обсуждать такие вопросы настолько открыто, да ещë и с хëнами. — Может быть, это должен быть кто-то достаточно особенный, и тогда я захочу попробовать, но я ни разу не думал о том, чтобы сделать это с человеком, который мне нравится. — он жмëт плечами. — Мне вроде как… Не нужно это. Ребята молчат. Видя их озадаченные лица, Намджун снисходительно улыбается, поедая мармелад. — Не задумывайтесь над этим сильно. Я всего лишь одна из форм жизни на этой планете. Ребята кивают, но заговорить сразу не решаются. Хосок тянется вперëд, выуживая из общей кучи шоколадный батончик — ребята провожают взглядами руку, утянувшую сладость. В общей тишине шелест обëртки звучит с громкостью помех в радио. — Кстати, — вдруг вскидывается, точно отмерев, Тэхëн. Он оглядывает всех глазами со знакомыми искрами безумия, и Чимин соврет, если скажет, что не напрягся, — как вы думаете, какие животные подходят нам? Кажется, каждый в этот момент облегчëнно выдыхает. И только после все задумываются над смыслом сказанного. — Что, прости? — хмурится Сокджин. Тэхëн будто этого и ждал — сразу кидается пояснять. — Ну, всё знают, что Чонгук похож на кролика, — вдохновлëнно вещает он. — Вы с Хоби-хëном как белка с хомяком, смесь спокойного с гиперактивным, а на кого похож я? Сокджин давится, едва не разлив кофе. — Это почему я хомяк?! — возмущается громко. — А что, моя белка тебя не смущает?! — кипятится рядом Хосок. Старший уже открывает рот, чтобы поспорить, но рядом громко прыскают младшие, и оба хëна оборачиваются на них, замирая. Намджун смотрит и закатывает глаза. — И они ещë удивляются, — говорит он кофе в стакане. В этот раз вскидывается уже Хосок, он открывает рот, но замирает, вдруг наклоняя голову и прислушиваясь. — Вы слышите? — спрашивает он, вертя головой. — Что-то как будто… Ребята хмурятся, но затихают, тоже внимательно прислушиваясь. Замирает и Чимин, и вскоре действительно слышит странный клокочущий звук, будто маленький моторчик шумит. И звук этот рядом совсем, как будто исходит от… Чимин оборачивается вместе со всеми — чтобы обнаружить рядом с собой уснувшего Юнги, свернувшегося в комочек на самом краю кровати. Звуки исходят от него. — Это что… мурчание? Чимин хотел бы возразить, но мягкие вибрирующие звуки, неизвестным образом исходящие из горла хëна, действительно больше всего похожи на кошачье мурчание. От этого сравнения улыбка сама собой расползается на лице. Рядом раздаëтся хмыканье. — Не знаю, как там с хомяками и белками, — негромко говорит Намджун, — но кота мы, кажется, уже нашли. Чимин не видит, но чувствует, как ребята согласно кивают. По какой-то причине они не расходятся, не рассаживаются по местам, продолжая смотреть на спящего свернувшегося калачиком «кота». Мягкие звуки заполняют комнату. — А он… Знаете… Довольно милый, — осторожно говорит Сокджин. Хоби рядом хмыкает в эмоции согласия. — Когда спит зубами к стенке, — едко резюмируют в ответ. Чимин узнаëт колкий голос Тэ, но даже в нëм прослеживается что-то, отдалëнно похожее на умиление. Чимин улыбается. Ребята, кажется, начинают понимать. — Я отнесу его, — говорит он тихо, стараясь не нарушать хрупкую тишину. В общем затишье голос подобен шороху упавшей с вешалки рубашки. — Ты уверен, хëн? — спрашивает Чонгук. — Я могу отнести его, он для тебя слишком тяжë… — Я справлюсь, — тихо, но твëрдо возражает Чимин, сверкнув на младшего глазами. — Уверен, он совсем не тяжëлый. Почему-то он совершенно не хочет, чтобы кто-то другой нëс на руках Юнги. Ребята не возражают, тихо помогают водрузить спящего старшего на плечи Чимина — ребята коротко вздрагивают, когда касаются его, но после их лица выражают скорее крайнее изумление, нежели ужас и испуг, —и открывают перед ним дверь, пропуская в коридор. Юнги и правда оказывается достаточно тяжëлым, но Чимин упрямый, не сдаëтся, тем более до комнаты старшего всего каких-то два шага осталось. Добравшись до комнаты и максимально осторожно уложив старшего на кровать, Чимин ненадолго задерживается, замерев у изголовья. Взгляд в темноте скользит по бледной коже, по аккуратныым губам и носу, по подрагивающим во сне ресницам и маленькой родинке на щеке, ближе к носу. Младший улыбается мягко, протягивает руку, осторожно убирает длинные прядки со лба. — Ты правда красивый, хëн, — тихо шепчет в темноте. — Красивый и очень, очень хороший. Все это видят, почему не видишь ты? Пальцы соскальзывают с волос, коротко касаются щеки — и Юнги вздыхает сонно, приоткрывая глаза. Младший замирает. — Чимин? — хрипит Юнги невнятно, даже сейчас слова больше похожи на мурлыканье. — Да, хëн, — шепчет в ответ. Голос почти как шелест дождя за окном ранней осенью — тихий, едва осязаемый. — Прости, я разбудил тебя? — Фон изменился, — бурчит Юнги малопонятное, медленно прикрывая глаза. Чимин уже думает, что он опять уснул, когда старший спрашивает хриплое, не размыкая глаз: — Ты поговорил с Тэхëном? Чимин вскидывает брови удивлëнно, но отвечает максимально тихо: — Ещë нет. Потом поговорю. — Обязательно поговори, — наставляет Юнги полусонно. Слова звучат всë менее внятно, но он упорствует, выговаривая: — Вы оба скучаете друг без друга. Поговори. — Я поговорю, — обещает. — Спи, хëн. Юнги довольно хмыкает и затихает. Хриплый моторчик снова работает. Чимин улыбается, последний раз касается чëрных волос кончиками пальцев и, то и дело оборачиваясь, уходит. В коридоре он тихо прикрывает за собой дверь — и, обернувшись, сталкивается с Тэхëном, направлявшимся в комнату к старшим из туалета. На секунду парни замирают, настороженно смотря друг на друга. В голове у Чимина мысли сталкиваются и разбиваются, никак не сформировываясь во что-то внятное, но одна, самая очевидная, кричит во всë горло: «Вот он, шанс! Сделай что-нибудь!» Тэхëн всего этого не слышит и, моргнув пару раз, вернув лицу отстранëнное выражение, делает шаг к комнате — и в этот момент Чимин дëргается, бросаясь вперëд, перехватывая друга за руку. — Постой! Тэхëн замирает, а когда оборачивается, мысли в голове Чимина всë так же панически скачут. Собственный вскрик звенит в ушах, и он силится сказать что-то, но не хочет говорить в коридоре. Глаза его бегают по лицу напротив в поисках подсказки, пока не соскальзывают за дверь комнаты за спиной. Вот оно! — Давай, — просит Чимин, нервно сглатывая, переводя глаза на Тэхëна. — Давай зайдëм в комнату и поговорим. Пожалуйста. Они заходят в комнату молча. У Чимина сердце колотится, Тэхëн же заходит тихо, неторопливо, может показаться, что он спокоен. Такое выражение лица, эта тотальная деланая отстранëнность, у Тэ появлялась редко, когда он пытается скрыть рвущиеся наружу эмоции. Тэ — хороший актëр, но только в тех случаях, когда надо изображать несуществующее, а не скрывать имеющееся. Чимин слишком хорошо это знает. Когда за ними закрывается дверь, Чимин оборачивается, набираясь сил, чтобы заговорить. Все слова, как и всегда, улетучиваются, оставляя парня наедине с тишиной и настороженным и обиженным лучшим другом, где «настороженный и обиженный» — поправимое, а вот «лучший» — ключевое. И именно это даëт силы и немного — слова. — Тэ, прости меня, — произносит тихо. Замечает, как Тэхëн поднимает глаза, реагируя на знакомое прозвище, и продолжает: — Прости за то, что сказал, что ненавижу тебя. Ты разозлил меня тогда, но я не должен был говорить такое, — поднимает взгляд, виновато поджимает губы. — Прости. Лицо Тэхëна меняется, как будто вытягивается — так бывает, когда за маской спокойствия он прячет настороженность и удивление. — Ты, — говорит, смотря на Чимина колко; взгляд в таких случаях всегда точнее отражает его истинные эмоции, — ты правда не ненавидишь меня? — Конечно нет! — с горячечной поспешностью заверяет Чимин. Он неосознанно делает шаг вперëд, приближаясь к другу. — Ты мой лучший друг, как я могу ненавидеть тебя! Прости, что сказал так! В этот момент маска спокойствия на лице Тэхëна трескается: Чимин видит, как сначала брови медленно поднимаются вверх, заламываясь над переносицей, губы поджимаются, а после всë лицо искажает такая тоска и расстройство, что у Чимина сердце щемит, и в глазах начинает щипать. — Я думал, — начинает Тэхëн. Лицо его с каждой секундой сморщивается лишь сильнее. — Думал, ты больше не захочешь говорить со мной… Он всхлипывает, закрывая лицо руками, и Чимин дëргается в порыве обнять. — Не плачь, — просит он, из последних сил оставаясь на месте. — Не плачь, а то я тоже… Чëрт, иди сюда! Он стремительно преодолевает те несколько шагов, что ещë их разделяют, и заключает друга в крепкие объятия. Чимин запретил себе плакать, но когда Тэхëн, судорожно вздохнув, будто получив глоток воздуха, вцепляется в него обеими руками и, спрятав лицо в сгибе шеи, начинает беззвучно плакать, слëзы наворачиваются сами. — Ну чего ты, всë же хорошо, — говорит, успокаивая, мягко гладя друга по спине, сам от собственных слов лишь сильнее плача. — Всë хорошо… — Мы правда ещë друзья? — сипят ему в плечо задушенно. Чимин улыбается. — Конечно. Конечно, друзья, — шепчет в ответ. Тэхëн всë ещë плачет. Чимин смаргивает, и пара слезинок падают на толстовку друга. Он уже почти успокоился, стоит и гладит Тэ по спине, а у самого в груди распустилось тëплое и умиротворëнное чувство. В какой-то момент Тэхëн отстраняется, усиленно вытирая от слëз и соплей лицо, и Чимин может только растроганно улыбаться с этой картины. Он украдкой вытирает собственные мокрые щëки. — Ты тоже прости, — шмыгая, просит Тэхëн. — Я тогда наговорил лишнего, я был так зол… — Тэ, — осторожно прерывает этот поток Чимин. Дожидается, пока взгляд друга направится на него, и произносит мягко: — Ты же понимаешь, что прощения просить должен не у меня? Тэхëн сначала озадачен, потом смутное понимание отражается на его лице, а через секунду — яркое сопротивление. — Тэ, — снова говорит Чимин. — Ты ошибся. Это нормально. Но теперь это нужно исправить. Я не требую от тебя сделать это прямо сейчас, но, по крайней мере, начни думать над этим. Тэхëн поджимает губы, дуется упрямо, но спустя секунды раздумий всë же кивает. Чимин улыбается. — Итак, — продолжает. В голосе слышатся игривые нотки, — вы с Чонгуком?.. Напряжëнное выражение стирается, Тэхëн улыбается широко и радостно, на лице появляется мечтательное выражение. — Да, — говорит с улыбкой. — Честно говоря, я думал, что всë кончено, потому что я… ну, — он мнëтся. Чимин хмурится. — Ты что? — подталкивает. Тэхëн ещë немного юлит, кусает губу и отводит взгляд, а после отвечает, смотря настороженно и как будто виновато: — Я поцеловал его прошлой ночью. Ну, когда мы… Чимин моргает потрясëнно. Открывает рот, чтобы озвучить свою реакцию, но всë что выходит, это короткое: — О… — Ну да, — продолжает Тэ. — И всë было классно, я признался ему даже. А на следующее утро он сбежал, — Тэхëн хмурится, а Чимин издаëт звук понимания. Так вот что это за сцена была сегодня с утра… — Тогда я подумал, что напугал его, что он на самом деле ещë к такому не готов… А потом он признался мне. И сам поцеловал. И это было так… — Тэхëн мечтательно закатывает глаза. Потом какая-то мысль отражается на его лице, он опускает глаза и смотрит на друга: — Это ты сказал ему, что я люблю карамельный фраппе? Чимин распахивает глаза в удивлении. — Нет, я не говорил. Тэхëн хмурится в непонимании. — А кто тогда?.. Он осекается, замерев. Мысли его отражаются на его мимике, так же как и яркий момент осознания, когда распахнутые в изумлении глаза устремляются на друга. — Но как он?.. — потрясëнно шепчет. Чимин жмëт плечами. — Не знаю. Спросишь у него, если тебе интересно. Только не сейчас, у него был тяжëлый день, не стоит его будить, — Тэхëн чуть заторможенно кивает, Чимин улыбается. — Лучше пойдëм к ребятам. Он берëт друга за руку и ведëт его из комнаты. Через минуту они присоединятся к остальным ребятам, уже вовсю рассуждающим о том, как объяснить сверхспособности с помощью современной физики и биологии. Тэхëн усядется на подушки, Чимин прилепится к нему с одного бока, Чонгук, пусть и сверкнув поначалу ревниво глазами — к другому. Вечер пройдëт спокойно и незаметно. За окном бушует снежная буря. Лапмы дневного света под потолком слепят глаза. И кто вообще сказал, что они помогают сосредоточиться? Шихëк уже третий раз перечитывает одну и ту же строчку в отчëте о вскрытии, а смысл всë равно уловить не может. Маленькая комнатка в местном полицейском участке вообще сосредоточению не способствует. У неë белые яркие стены без окон и украшений, и это вызывает в и без того воспалëнном мозгу старые картинки. Может быть, поэтому, а ещë потому, он не спит уже третьи сутки, но Шихëку кажется, что он упускает что-то важное. Но что же именно — он, конечно же, понять не в состоянии. Строчки расплываются перед глазами, Шихëк моргает всë чаще, думается всë труднее. Резкая трель заставляет вздрогнуть и кинуть взгляд на вопящий мобильный. Шихëк вздыхает. Начальство звонит — кому ещë он нужен в такое время? Он поднимает телефон, принимает вызов и прислоняет агрегат к уху. — Я слушаю. — Вау, — усмехаются в трубку. Шихëк изумлëнно вскидывает брови, узнавая звенящий весельем металлический голос. — Я прямо слышу, как вы любите работу и как работа любит вас. От такого едкого эвфемизма усталый смешок вырывается против воли. — Да уж, — отвечает он, откидываясь на спинку. Когда напряжëнная спина касается стула, с губ срывается облегчëнный выдох. — Устали? — спрашивают в трубке с пониманием. Шихëк снова усмехается. Хочет скрыть, вот только смысл, если для этой женщины всë настолько очевидно. — Ужасно, — выдыхает искренне. После этих слов вдруг становится как-то легче, расслабленнее, и он не сразу вспоминает, что с этой женщиной у них далеко не дружеские отношения. Это заставляет собраться. — Вы звоните по какому-то конкретному вопросу? — говорит, стараясь придать голосу деловой тон. В ответ в трубку усмехаются так, будто видят его с головы до ног. — И да, и нет, — отвечают оттуда. — Ваши дети… удивили меня сегодня. При этих словах Шихëк напрягается, выпрямляясь в кресле. — Они что-то натворили? — спрашивает обеспокоенно. В голове уже тысячи действий, чтобы оградить ребят от гнева начальства и катастрофических последствий. Но в трубку отвечают спокойное: — Нет. Точнее да, но, — слышна усмешка, — это нестрашно. Вам не нужно переживать, — Шихëк выдыхает. — Но должна признать, они действительно необычны. Мне захотелось узнать их получше. — И вы хотите, чтобы я рассказал вам о них? — догадывается Шихëк. В трубке слышится вдох, как будто женщина готова согласиться, но вместо этого слышится уже знакомое и твëрдое: — Нет. Я сделаю это сама. Занимайтесь своей работой и не беспокойтесь. Удачи, полковник. И отключается, не дождавшись прощальных слов в ответ. Шихëк усмехается, смотря на трубку а своих руках. Какая всë-таки необычная женщина. Шихëк вспоминает еë большие глаза, они действительно большие, он до сих пор редко видел европейцев и не подозревал, что такое бывает. И черты лица… И тут он вздрагивает, выпрямляется резко, одна идея с разбега влетела ему в голову, и куратор Бан спешно ищет номер в списке контактов. — Алло? Майор Ли? — говорит, едва на том конце берут трубку. — Найдите художника-криминалиста, отправьте ко мне. Попробуем найти его по базам. И ещë, — он всë-таки колеблется, прежде чем сказать: — Найдите связь между жертвами, мной и Мин Юнги.