Звон январских бубенцов

Если ещё всё было так просто. Когда Игнес Берга склоняется над компьютером, явно со знанием дела орудуя в непонятной программе, Чимин будто просыпается, встрепенувшись, одним из первых подходит к столу со множеством экранов. Смотрит на один из них, где изображён, должно быть, план этажа, но ничего в нём не понимает. Игнес тем временем колдует над вторым экраном, Чимин видит с десяток совершенно одинаковых коридоров, расположенных под разными углами, и это единственное, что как-то отличает их между собой. И как в этих лабиринтах найти Юнги? — Да твою ж! — шипит сквозь зубы Игнес Берга, резким движением отстраняя от себя клавиатуру и зачёсывая волосы назад, привлекая внимание остальных. Чимин смотрит на неё тоже. Она упирает руки в талию и смотрит в пол, выдыхает медленно и шумно. Переводит взгляд на тела мужчин, садится на корточки перед тем, что валяется на полу. Переворачивает, быстро и шустро обшаривает карманы. Цыкает с досадой, проверяет второго — и тоже не находит ничего. Чертыхается снова, и только потом поднимает голову на ребят, словно вспоминая, что не одна. — Запаролена система безопасности, — поясняет, отслеживая общее недоумение на лицах. — На дверях установлены кодовые замки, без личного пропуска и шагу не ступить. Стоило догадаться. Она качает головой, с досадой оглядывая охранников. — М… А её нельзя как-нибудь… взломать? — подаёт встревоженный голос Хоби. Из всех он стоит ближе к выходу, постоянно поглядывая на дверь. Игнес жёстко усмехается. — Я, конечно, многое умею, но я не хакер, к большому сожалению. — она обводит всех тяжёлым взглядом. — И ни один из вас, насколько мне известно, тоже. — И что делать? — спрашивает Сокджин. Он по-прежнему самый спокойный из всех, Чимин честно не знает, как ему это удаётся. Игнес в ответ вздыхает, снова взъерошивая волосы. — Не знаю, — честно отвечает. Тяжёло-устало оглядывает всех с горькой усмешкой. — Буду честна, это мой первый опыт в порыве в секретную лабораторию. Нам повезло, что зашли так далеко. Сердце делает испуганный кульбит и сжимается, забившись в самый уголок грудной клетки. Он поверить не может, Игнес Берга казалась такой крутой, сейчас… что им делать, если плана нет? Чимин оглядывается по сторонам, смотрит на ребят жалким испуганным щенком. Нет, пожалуйста, они должны что-то предпринять, им надо найти Юнги, надо спасти его. Но в ответ он видит такие же беспомощные взгляды, в собственной голове предательски пусто, и от бессилия начинает тошнить. — В теории, — произносит медленно Намджун, обводя семь резко обращённых на него пар глаз, — я могу это сделать. Чимин от этих слов задыхается. Непонятно — надеждой или воздухом. — Как? — хмурится Сокджин. — Ты же вообще с техникой не дружишь. И не только с ней… — Помолчи, — перебивает, махнув рукой, Игнес. Она шагает к Намджуну, смотрит на него уже привычно пронизывающе. — Что ты предлагаешь? — Теоретически, — начинает Намджун после короткой паузы. Чимин напрягается весь, готовясь уловить каждое слово. Сердце стучит, гулко бьётся о рёбра, — информация на компьютере, хоть и не видна глазу, всё же существует физически… — он обрывает себя, уловив нетерпеливый жест от Игнес, — в общем, вполне возможно, я смогу уничтожить систему безопасности, не задев при этом систему обеспечения. Чимин потрясённо моргает, буквально дышит удивлением вместе с остальными, пока Игнес, несколько секунд изучив лидера цепким взглядом, спрашивает короткое: — Уверен, что справишься? — Не уверен, но выбора нет, — честно отвечает Намджун. Он держится уверенно, хотя Чимин видит, как напряжена его спина и сведены лопатки. Игнес, должно быть, тоже замечает, потому что усмехается. — Что ж, если нет, придётся использовать твои способности менее изящным способом. И отступает, коротко взмахнув рукой в сторону экранов. — Дерзай. Намджун ничего не отвечает, лишь коротко кивает и склоняется над компьютером, на мгновение став похожим на робота. Тэхён, любопытно вытянув шею, бесшумно подкрадывается, желая рассмотреть происходящее поближе. За ним же следует Чонгук, и даже Хоби отходит наконец от двери, вместе с Сокджином устраиваясь за спиной у Игнес. Чимин подходит туда же, через чьё-то плечо наблюдает Намджуна, заносящего руку и накрывающего широкой ладонью системный блок — по телу бегут мурашки, и Чимин замирает, боясь пошевелиться и даже вздохнуть. Он ждёт. Все ждут. Полминуты. Минуту. — Так… уже всё? — заставив всех вздрогнуть от внезапности, подаёт голос Хосок. — Как понять, получилось или нет? Что-то щёлкнет или может быть… — Или, может быть, ты замолчишь? — ровно, однако совсем недружелюбно перебивает его Намджун. — Я делаю это первый раз. Мне нужно сосредоточиться, иначе всё полетит к чертям. Так что, будь добр, дай мне тишины. Игнес усмехается, Хосок обиженно сопит и затыкается, снова повисает тишина. Намджун осматривает ребят предупредительным взглядом и снова склоняется над системным блоком. Седрце Чимина отбивает марафонный бег. Он видит напряжённую спину склонившегося над столом Джуна, видит широкую ладонь, накрывшую собой сравнительно небольшую тёмную коробку — всё это обычные, непримечательные вещи, банальные, обыденные жесты. Однако именно сейчас Чимин в полной мере осознаёт, что всё это не просто так, всё это имеет значение. До сих пор он даже не думал, какая сила скрыта за простым и привычным. Возможно, он слишком привык к тому, на что способен каждый из них. Он смотрит на Намджуна не отрываясь, когда его вдруг охватывает странное, иррациональное волнение. Тело охватывает короткая дрожь, сердце стучит до абсурдного радостно, и он чувствует, чувствует кого-то — кого? Он чуть не кричит, когда понимает. Он сразу хочет сорваться с места и броситься на зов — но не делает этого потому, что так отвлечёт Намджуна, а это плохо закончится для них всех. Не отводя взгляда от замерших ребят, он медленно пятится назад, пока не упирается спиной в стену. Наощупь находит сливающуюся со стеной дверь, открывает её и, кинув последний взгляд, выскальзывает в коридор. Больше всего он боится, что не успеет, что призрачное чувство исчезнет так же внезапно, как и появилось, а он найдёт себя в назнакомом коридоре без возможности выбраться. Поэтому он торопится, почти бежит по слепяще-белым коридорам, ведомый к очередному повороту обжигающим лёгкие сплавом собственной интуиции и неясного зова, микроразрядами пробегающего по каждой клеточке взволнованного тела. В этот момент он больше чем когда-либо уверен в том, что делает. Когда сворачивает снова, и что-то заставляет его остановиться, он, ни секунды не думая, делает это. Осматривает стены перед собой с нетерпением и нервозностью, и едва не вскрикивает радостно, когда видит еле заметные швы, указывающие на скрытую дверь. Прозрачный сенсорный экран после недолгих поисков обнаруживается чуть выше лица, Чимин тянется к нему рукой — но опасливо одёргивает, вспоминая про систему безопасности. Однако раньше, чем он успевает задуматься, как ему следует поступить, дверь, издав щелчок и негромкое шипение, сама отъезжает и прячется в стену. И Чимин, не дав себе подумать, вбегает внутрь. Сперва он слепнет: уже привыкший к яркому свету и белым стенам, Чимин однако оказывается не готов к тому, что белые стены словно бы светятся, а идущий с потолка свет невозможно ярок. На долгие мгновения Чимин оглушён, прикрывает ладонью глаза, смаргивает слёзы и лишь, наверное, минуту спустя может сфокусироваться на окружающем без рези в глазах. В комнате как будто вовсе ничего нет, Чимин видит сплошь белое и белое — и в итоге вздрагивает, заметив облачённую в белое фигуру в углу. У него уходит несколько секунд, чтобы сфокусироваться, и лишь затем… — Юнги! Коробка под ладонью ощущается шершаво, чуть нагретая от тепла ладони. Материал обшивки совсем лёгкий, Намджуну не понадобилось бы даже усилий, чтобы уничтожить её в секунду, если бы это потребовалось. Но прямо сейчас ему нужно другое. Намджун хмурится, отвлекается от физической составляющей, переключается на свои мысли. Всё в мире состоит из молекул, молекулы — из атомов. Всё находящееся вокруг по сути своей скопление атомов, по какой-то причине решивших сотрудничать между собой. И если он может уничтожить целые объекты, состоящие из миллионов и миллиардов отдельных атомов, так что ему стоит уничтожить всего лишь десяток определённых. В данном случае — тех, что отвечают за систему безопасности подземного комплекса, записанную на подкорке жёсткого диска. Каждая программа — это лишь скопление нулей и единиц, записанных в определённом порядке. Абстрактное понятие, выраженное в двоичном коде, но даже оно имеет под собой физическую основу: эти маленькие засечки на магнитном диске, создающие целые миры и виртуальные реальности. И именно их ему предстоит уничтожить. Да, они там. Пусть он не видит их, они существуют. А всё, что существует физически, можно уничтожить. Намджун хмурится, затем замирает — он вдруг чувствует, что что-то изменилось. Маленькая чёрная коробочка под его ладонью больше не такая, как раньше. Он не может объяснить, но чувствует, что… — Получилось, — сам себе не верит, когда произносит это. Рядом шумно выдыхают, слышится несколько быстрых коротких возбуждённых хлопков ладонями — Тэ слегка перенервничал. — Ты уверен? — тут же настораживает всех Джин, король сомнений. Намджун хмурится, открывает рот, готовый возразить. — Сейчас и проверим, — пересекает все конфликты Игнес Берга, и это даёт Джуну время взять под контроль свою обиду и вернуть невозмутимость. Он согласно кивает, по привычке оглядывая и пересчитывая присутствующих по головам… Отмечает Хосока рядом с Джином, Чонгука с Тэхёном, Игнес и… Намджун хмурится. Какого? — Где Чимин? Юнги не двигается, лишь поднимает голову. Его взгляд блуждает где-то вокруг, пока наконец не фокусируется на Чимине. А тот задыхается — сердце трепещет в радостной истерике, Пак готов расплакаться, он шагает вперёд, сглатывая комок из эмоций. — Й-юнги… Всё хорошо, Юнги. Всё будет хорошо, я… мы пришли за тобой, мы… — Кто ты? Чимин спотыкается, два слова бьют с размаху поддых. Глаза распахиваются, он смотрит на усталое, словно сонное лицо. Не верит, что действительно услышал эти слова только что. Это блеф? Какая-то шутка? Он размыкает губы едва-едва, словно боясь, что вместе со словами наружу вырвется панически колотящееся сердце: — Что ты… говоришь? Юнги, что… В ответ хмурятся. — Что значит Юнги? — бьют наотмашь больнее физического удара. Чимин не верит. Нет, такое невозможно. Взгляд мечется по чужому лицу, он смотрит в тёмные усталые глаза, в которых — ни капли узнавания. Страшная догадка поражает сознание, а за ним сжимает сердце стальной рукой. Нет. Не может быть, что… — Ты… не помнишь? Ответ — молчание и взгляд глубоких чёрных глаз. Чимин отшатывается в ужасе, и тут же жалеет о собственном порыве: не этого он хочет, он хочет к Юнги. И он кидается обратно… — Не подходи! И прирастает к месту, не в силах сдвинуться под давлением волны ужаса, сковавшей с головы до ног. Чимин задыхается, потому что дыхание сковало тоже, хрипит беспомощно, неспособный шевельнуться. Но уже через секунду всё проходит, словно и не было, и лишь Юнги со своего места блестит глазами остро и предупреждающе, а ещё испуганно. — Не подходи, — повторяет он, и от его сломленного тихого голоса у Чимина в груди ноет, тянет и болит, — Я могу ранить тебя, — он весь сжимается, как будто хочет отодвинуться дальше, чем уже есть сейчас. Чиминово сердце, кажется, пытается стать меньше, чтобы не чувствовать всего того, что свалилось на него за какие-то несколько часов. И Чимин старается, правда старается не усугублять, но в воспоминаниях воскресает их с Юнги последний разговор, и сердце кровоточит лишь сильнее. Если бы могло, оно бы уже кричало. — Х-хорошо, — Чимин сглатывает, подавляя желание вопреки обещанию шагнуть к Юнги и сжать в объятиях. И пусть бы это были последние их объятия, он бы не пожалел. Но он держится, хотя не понимает, что происходит, и разум его воспаляется, мечется в разные стороны в попытке понять, а ещё пережить это всё. Ведь Юнги же помнил. Помнил всё. Как, почему? Почему всё так теперь? — Ты… Ты правда не помнишь? — голос дрожит, в нём сквозит глупая надежда. — Не помнишь меня? Юнги смотрит на него, и Чимин силится во взгляде исподлобья увидеть хоть каплю узнавания. Силится, но не видит. — Я никогда не видел тебя, — отвечают уверенно. Чимину кажется, что он сейчас умрёт. — Он был здесь, куда он мог деться? В глазах Чон Хосока паника и вина — он ведь следил за дверью. Игнес подавляет желание выматериться: даже при отсутствии плана всё идёт наперекосяк. В очередной раз она воздаёт хвалу Бан Шихёку: для Игнес загадка, как он до сих пор контролировал эту хаотичную банду. Впрочем, есть вероятность, что и Шихёк в полной мере не имеет воздействия на эту адскую свору. — Прекратите панику, — Игнес заставляет себя звучать уверенно. — Мы его найдём. Есть идеи, куда он мог пойти? Парни мгновенно и слишком дружно мотают головами в отрицании, и Игнес подавляет порыв страдальчески закатить глаза. Твою же в бога душу… — Постойте, — вдруг вскидывается Хосок. Игнес переводит на него взгляд, смотрит без особой надежды. — Возможно, он снова почувствовал Юнги и просто… — Почувствовал? Снова? — Игнес скептически выгибает бровь. — Да, он… да, — Хосок под пронизывающим взглядом тушуется, пряча глаза. — Это сложно объяснить, но это правда так, — заслоняя сокомандника и перетягивая на себя внимание, вступает Ким Намджун. Теперь Игнес смотрит на него, и, надо отдать должное, лидер не теряется. — Юнги контролирует эмоции, и каким-то образом у них с Чимином установилась связь. Вот теперь уже обе брови взлетают в изумлении вверх. У мрачного молчаливого Мин Юнги установилась связь с кем? С плюшевым даже на взгляд Пак Чимином? Но удивление господствует над Игнес ровно секунду, в следующий момент уступая место досадливому раздражению. — То есть всё это время между ними была связь, и вы об этом молчали? — Это не совсем так, — возражает Ким Намджун, и Игнес малость впечатлена тем, как спокойно себя держит этот ребёнок. Не каждый взрослый способен общаться с ней на равных, что уж говорить о подчинённых. Ребята не перестают удивлять. — Если говорить технично, Чимин скорее как радиоприёмник, улавливающий сигналы. Не похоже, что он контролирует процесс. Сравнить человека с радиоприёмником… Оригинально, хоть и обескураживающе. В любом случае, это бесполезно. Найти Юнги невозможно, не найдя прежде Чимина. А тот бродит сейчас в одиночестве по стерильно-белым коридорам, полным камер, и это худшее, что этот ребёнок мог в принципе придумать. Постойте… Игнес оборачивается к камерам. Те сияли с экрана нереальной стерильностью, и только а нижнем её углу было видно… Твою мать! Она успевает только резко развернуться, когда дверь — нет, она не распахивается. Она просто падает, хлопнувшись на пол с оглушающим звуком. Чертовски сложно не вздрогнуть, но ещё сложнее — сквозь вату и оглушающий звон в ушах расслышать наиграно-почтительное: — Кого я вижу здесь. Мисс Берга. Игнес против воли стискивает зубы, играя желваками. Не зря этот тип ей сразу не понравился, ох же не зря. — Майор Ли. Какая встреча. Помощник Бан Шихёка в ответ улыбается приторно, до омерзения и блевоты дружелюбно. — А ты… давно ты здесь? Чимину настолько странно задавать этот вопрос, насколько и больно, ведь он знает, что нет. Но он должен спросить, просто чтобы убедиться, а ещё чтобы сохранить этот хрупкий контакт, ведь Юнги не прогоняет его, несмотря на то, что всеми силами старается держаться подальше. Но Чимин хотя бы сидит на середине комнаты, а не у самой двери, и это почти успех. Юнги жмёт плечами, над ответом почти не задумываясь. — Сколько помню. Хотя не уверен, что память меня не подводит. Чимин хочет заплакать, но лишь сглатывает и понимающе кивает. — И тебе неинтересно, что там, снаружи? — спрашивает, кивая головой в сторону двери. На секунду он видит, как в глазах Юнги загорается искренний блеск, и Чимин успевает этому обрадоваться, но взгляд старшего почти моментально тускнеет, после чего следует привычно-безжизненное: — Я не должен покидать это место. — Почему? — Чимин едва не плачет. Юнги смотрит на него пронизывающе, словно решает, должен ли он это сказать. — Потому что у меня есть комплементарий. И я не должен покидать его. Чимин шумно втягивает воздух, но чувствует, что задыхается. Долгие секунды он верит, что ослышался, но видит серьёзное лицо Юнги, и ненавидит себя за то, как дрожит голос, когда он спрашивает: — Ч-что? Почему? То есть… Кто? Кто тебе это сказал? — Я, — самодовольно отвечают ему. Чимин дёргается, разворачивается так резко, что едва не падает на пол. Он не узнаёт фигуру в дверях, он абсолютно точно видит этого человека впервые. И всё равно подавляет дрожь, когда незнакомец смотрит прямо на него и широко, довольно улыбается. — Я ему сказал. — Ты что творишь, — шипит Сокджин у Хоби над ухом. Тот не выдерживает — всё же закатывает глаза. — Джин, пожалуйста, хоть раз доверься мне. Рядом тут же воздухом задыхаются возмущением. — По-твоему, я не?!.. — Господи, Джин, да ради Бога… — Хёны, что происходит? — взволнованный голос Чонгука рядом больше похож на щенячий скулёж. — Хён, почему ты скрыл только нас? А как же… как остальные? Хосок вздыхает. Взглядом прослеживает, как фигура в дверном проёме медленно ступает внутрь, а за ней в комнату битком набиваются отряды военных, и оттесняет Джина с Чонгуком к стене. К счастью, вооружённый отряд оказывается небольшим, и они втроём спокойно умещаются в уголке ещё недавно полупустой комнатушки. Сзади шипит недовольно Джин и хлопает глазами потеряно Чонгук, впереди элитные отряды спецназа, подчиняющиеся непосредственно высшему военному командованию. Что он сделал? Да ничего, собственно, особенного. Просто инстинкт беглеца, увидев реакцию Игнес Берга, почувствовал неладное и в ту же секунду взял под иллюзию тех, кто был ближе всего — Джина и, как ни странно, Чонгука. Как действовать дальше, инстинкт не подсказал. Хосок снова вздыхает. В дерьме они, по самые уши. Но говорит лишь: — Я без понятия, что происходит, Гуки. И что делать, тоже не знаю. Но давайте попытаемся придумать что-нибудь, чтобы помочь остальным. Мужчина неторопливо шагает вперёд, выбитая дверь дрожит под его ногами, словно тварь, пойманная в ловушку. Сразу после него в комнату вливаются тёмные пятна-фигуры спецназовцев. Один из них устраивается совсем близко, Чонгука на себя дёргает Хосок, заводя за спину, ближе к стене. — Не думал я, что вы останетесь, да ещё и такой беспредел устроите, — Чонгук сначала не понимает, с кем этот человек говорит, но затем замечает, как Игнес становится перед ним, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, явно пытаясь заслонить Намджуна и их всех собой. Непонятно, замечает это стоящий перед ней мужчина или нет, однако, усмехается, пренебрежительно оглядывая инструктора с головы до ног. — И как, стоило оно того? — Ну а ты? — тряхнув головой, спрашивает в ответ женщина. Голос леденит, режет раскалённой сталью по льду. — Думаешь, сойдёт с рук предательство? Чонгука дрожь берёт от такой смелости. Сам он никогда не смог в открытую обороняться даже в малом конфликте, а уж в том, от которого зависит твоя жизнь… Однако помимо прочего он видит, как напряжены у Игнес челюсти и стиснуты кулаки, и понимает, что внешнее спокойствие даётся ей совсем не легко. Мужчина усмехается коротко, качая головой. — Для того, чтобы быть осуждённым, нужно проиграть, — он поднимает взгляд на Игнес, и от его широкой улыбки у Гука на затылке волосы поднимаются дыбом. — А этого не случится. Историю пишут победители. В Новой Корее, как и у себя на родине, преступницей будешь ты… Если доживёшь, — он усмехается. В установившейся тишине Игнес Берга скискивает зубы. Мужчина смотрит на неё с нескрываемым превосходством. — Ну ладно. Он разворачивается, находя взглядом одного из спецназовцев — очевидно, командира, — и делает ему жест рукой. — Приберитесь здесь. Я заберу инструмент. Ему кивают, пропуская за дверь — и следом цепь людей в униформе смыкается, поднимая автоматы. Звуки множественно взодимых затворов заставляют Чонгука вздрогнуть, а сердце опуститься в желудок, чтобы там больно забиться, вызывая спазмы и приступ тошноты. Под набат сердчного стука в ушах он смотрит на Тэхёна, сжавшегося и зажмурившегося, втягувшего голову в плечи, слышит испуганное «бабуля, помоги»… Тело сводит судорогой и с ног до головы обдаёт жаром, Чонгук видит, как нечто огромное и бесформенное бросается между ними и спецназом. Успевает вздрогнуть от громкого, грассирующего рыка перед тем, как тело и сознание перестают его слушать.