Захваченная

Беззубик дёрнулся, отчего Иккинг уже приготовился застонать, чтобы ему дали ещё часок и что вставать ещё слишком рано. Он замигал на ещё полуночно-синее небо и злобно шепнул в адрес крылатого друга проклятие, вздохнув в волосы Мериды. Но потом почувствовал это — слабые сотрясения земли, которые были ничем иным как передвижениями Шёпотов Смерти. Иккинг инстинктивно сжал спящую, глаза остановились на бледно-фиолетовом свете силы Альфы, пытающегося отпугнуть их — с небольшой стаей сработает, но если присутствует Вопль, боя не миновать. С их чутким слухом они наверняка уловят каждый удар их сердец, особенно Беззубика. Тот уже чувствовал во рту треск плазменного огня, предвкушая схватку с видом, который с уверенностью можно было назвать заклятым врагом Ночной Фурии. По коже пробежал электрический заряд, заставив волосы по всему телу встать дыбом, и шокировал даже Мериду, всхрапнувшую во сне. Необходимо срочно принять решение и действовать, не то все окажутся в плену полчища зубов и шлейфа неизбывного огня. Иккинг осторожно потряс Мериду, закрыв ей рукой рот, когда она со стоном заморгала усталыми глазами. Девушка попыталась оттолкнуться, но он только сжал её крепче и приложил палец к губам — как хорошо, что некоторые знаки понимали везде. Она мгновенно сосредоточилась, стоило указать на землю, которая затряслась сильнее. У неё вырвался робкий выдох, в глазах читалось беспокойство, и юноше стало больно от того, что он не может дать ответ на немой вопрос. Беззубик бесшумно встал на лапы, расправляя крылья и теснясь в маленьком пространстве под ветвями деревьев. Наездник же потянулся за мечом в ножнах, рвано дыша, и тут из-под земли вырос громадный Вопль Смерти, с кошмарным рёвом осыпая их грязью, камнями и ветками. Мерида прикрыла голову, защищаясь. Красноглазая тварь наступала на Беззубика, оба угрожающе рычали. Иккинг заслонил девушку, отводя внимание, пока дракон не заметил, что она безоружна. По одному виду туннелей следовало догадаться, что здесь место гнездования, но он махнул рукой на знаки, порешив, что Олух слишком далеко, да и Сногглтог не скоро. Вопли Смерти возвращались на остров, где вылупились, и Беззубик не спугнул этого, потому что где-то под землёй, без сомнений, прятались детёныши. Этого не изгнать, он уничтожит всех без какой-либо провокации — если только из-за их присутствия. Юноша молился, чтобы птенцы были где-то поблизости — так превратить их в пепел мать не рискнёт. — Беззубик! — заорал он. — Надо немедленно уходить! С криком Беззубик засветился пурпурным от электрических импульсов, пасть заполнила убийственная плазма. Теперь Иккинг по-настоящему испугался: тронется с места помочь дракону — оставит не подготовленную к такому Мериду полностью открытой. Он, во имя Тора, даже сказать ей бежать не мог. Вопль пустил в них острыми шипами, Иккинг отразил два мечом и взял Мериду за руку, думая, как лучше поступить. Бежать, пока Беззубик отвлекает врага. Как только им удастся уйти, они смогут перевести дух и собраться с мыслями, но местность была слишком замкнутой для боя с великими шансами. На девушке не было ни обуви, ни приличных штанов, ни тем более защитного снаряжения, но холод и скудность одеяний всё же были лучше смерти. Беззубик пустил залп в белую дракониху, попав ей в голову и повалив наземь. Выпученный красный глаз проследил за маленькими фигурками, которые удалялись к границе леса. Иккинг тянул Мериду вперёд, понимая, что такими темпами её разорвут на куски ещё до пляжа. Он клял себя и своё вчерашнее переутомление: были другие острова, получше, но он рискнул и теперь расплачивался. Она обо что-то споткнулась, задыхаясь от вспыхнувшей боли, и юноша не глядя взвалил её себе на плечо с приливом адреналина и помчался к берегу в поисках подходящего укрытия. Драконы врезались в деревья так, что полетели щепки, осыпавшие голую спину Иккинга, и он выругался себе под нос, но на побоище позади оглянуться не осмелился. Послышался вопль Беззубика — ещё одно предупреждение противнику отступить, затем второй залп, содрогнувший землю. — Он промазал! — воскликнула что-то Мерида. Иккинг нашёл выступы зазубренных камней, один из которых впился в ногу, и чуть не поскользнулся из-за дополнительного веса, но ему таки удалось опустить её со всей возможной аккуратностью. Дрожащей рукой он провёл по её покрытому сажей лицу, бросив взгляд на царапины от колючих веток и глубокую рану на икре, из которой сочилась кровь. Ты в порядке? Да! Она нетвёрдо кивнула. Не волнуйся! Облегчение длилось недолго. — Оставайся здесь! — Иккинг ткнул пальцем вниз, выхватил пылающий клинок и устремился к драконам, совсем в себе не уверенный. Его руки уже и так были по локоть в крови, а Вопли Смерти встречались чрезвычайно редко, но тут либо они, либо их. Если потомство вылупилось, он оставит им пищу на время — пока зарываться не научатся, если нет — отвезёт яйца обратно на остров ближе к Олуху. Пора положить этому конец. Берег усыпали дорожки шипов и чёрных чешуек, Иккинг прибавил шагу. Он свистнул, привлекая внимание дикого дракона своим Инферно, и распылил вокруг полную колбу газа Пристеголова. Вопль скользил по воздуху на чудных маленьких крыльях, зубы готовились кромсать и раздирать плоть на куски. Оказавшись в не пределов досягаемости, юноша поджёг газ, и дракона отбросило назад. Беззубик воспользовался шансом, прыгнул ему на шею, отрывая кусок зубами, но не удержался от бешеных извиваний. Чудище вновь закричало, и весь остров содрогнулся от его гнева вместе с Беззубиком. Наездник вскочил на Фурию, чтобы атаковать с высоты. Самка становилась более медленной, вялой и ослабленной после кладки и поединка со зверем быстрее и свирепее. Очередной плазменный удар загнал Вопль Смерти в песок. В груди у Иккинга кололо от того, что предстояло сделать. Беззубик рыкнул, то ли вопросительно, то ли успокаивающе, и они нырнули вниз заканчивать дело. Дракон поднял голову, стреляя взрывным пламенем во все стороны, и Ночная Фурия отлетела обратно, защищая наездника. Грязно-серая дыра на огромной шее пульсировала и сильно кровоточила, Вопль готовился снова пуститься в погоню, раскрыв уничтожительную пасть. Иккингу едва удалось спастись, когда с гигантом билась вся команда, а сейчас он был совершенно один и Беззубик уже трижды падал. Краем глаза юноша заметил Мериду, бегущую, как оживший огненный шар, с зажатыми между пальцами горстями шипов, похожими на ножи из железа Громмеля. Время остановилось вместе с сердцем, руки машинально сдавили седло от испуга. Он кричал ей сквозь ветер и взрывы (то есть он так думал), снижаясь, но Вопль Смерти уже мчался к угрозе ближе и слабее. Её руки вытянулись, словно дуга тетивы, он продолжал кричать… А потом всё закончилось. Дракон лишь болезненно подёргивался, океанские волны неспешно омывали бьющееся в судорогах тело. Мир успокоился так же внезапно, как и разбушевался. Мерида метнула шип в красный глаз, Вопль слабо заревел, неподвижный и едва живой. Иккинг приземлился, и девушка отступила назад. Беззубик добил поверженного, а наездник осознал, что уже давно так не злился. — Ты о чём думала?! — крик разрезал тишину, в ушах ещё звенело эхо битвы. — Ты чуть не погибла! — Не смей так со мной разговаривать! — не осталась в долгу Мерида, хоть и не поняла ни слова. — Ты чуть не погиб, а у меня появился шанс! — Глупая эгоистичная девчонка! — Иккинг затряс её с такой силой, что начала болтаться голова. — Ты могла всё разрушить! Не успели бы наши люди даже пискнуть, как мы бы снова стали воевать! — Если ты так зол из-за его смерти, вини своего глупого дракона! Он его прикончил! — Мерида показала на Беззубика, но чхать Иккинг хотел на то, что за бессвязную нелепицу она говорит. Сердце колотилось, в голове была полная каша, а она, казалось, стала только более пылкой и безрассудной. — Ты что, совсем безмозглая? — он прижал палец к её виску, но его тут же оттолкнули. — Мерида! Девушка яростно захромала прочь, истекая кровью. Чулок у неё порвался, пропитался морской водой и покрылся песком, налипшим на то, что так быстро сразило ногу. — И куда, спрашивается, ты идёшь? — Иккинг схватил её за руку. Мерида крутанулась на месте, вырываясь и чуть не попав ему в глаз острыми ногтями. — Пусти меня! Сейчас же пусти, животное! Чудовище! Викинг! Я так не могу! Я скорее умру, чем буду так жить! Он отпустил, Мерида попятилась назад и едва не упала, но её поймали, прижав руки к бокам. Она зарычала, горячие капли крови брызнули ему на больную ногу. От стресса виски и глаза ныли, но юноша терпел, дабы не усугубить ситуацию. Это отец вечно кричал и бесновался, сын должен быть выше этого. — Перестань, — она дёрнулась в попытке освободиться. — Хватит, Мерида! Ты делаешь себе только хуже! Мерида слегка отстранилась и врезала лбом ему в нос. Прокряхтев, он дёрнул за полюбившиеся волосы и тут же извинился. Только она занесла здоровую ногу для удара, Иккинг зажал её между коленями и сцепил одной рукой запястья. Она была вся красная от гнева и крови, и юноша изо всех сил старался сохранять самообладание. Оба уже запыхались, но Мерида всё равно периодически проверяла его силу, пытаясь вырваться, но в итоге оказывалась зажатой лишь сильнее. — Обязательно нужно быть такой сложной? — прохрипел Иккинг, двинув ногой. Её бёдра и руки дрожали, кожа была горячей, несмотря на холод. Он чувствовал себя дураком из-за разделённого вечером товарищества и потерянного с восходом солнца. Они никак не могли так легко сойтись. — Обязательно быть таким ублюдком? — пробормотала Мерида, силясь не обращать внимания на лившийся из неё жар. Она не понимала, что чувствует. Теперь кровь кипела от чего-то другого, сердцебиение учащалось, ноги слабели, и бороться было не так просто. Тело хотело чего-то, жаждало, и она не знала, как ему помочь. Иккинг демонстративно отпустил руки, и она отскочила назад, натягивая рубашку как можно ниже. Он сердито брюзжал, вытряхивая из волос песок, но по-прежнему держался. Хотелось ещё покричать, но это ничего не дало бы, она понятия не имела, что ей пытаются втолковать и из-за чего он вообще так взбесился. Она двигалась как боец, убийца, в мгновение ока перебежав с одной стороны пляжа на другую, к уже мёртвой самке. Страх, переросший в негодование от того, что она приложила руку к расправе, — даже если он собирался поступить так же — вылился в предубеждения о её народе и войне. Иккинг сделал несколько глубоких вдохов и поклялся, что останется спокойным, честным с ней, даже если они будут враждовать. Он кивнул в сторону лагеря: — Пойдём. С ледяной усмешкой девушка лишь встала на месте поудобнее. Иккинг воспринял это как «нет». — О, так, значит, — он вымученно рассмеялся. — Собираешься… А что, собственно, собираешься? Сидеть на берегу? Гнить здесь до конца жизни? — он замахал руками. — Ты даже не в курсе о малышах, которые вернутся через год! Мерида не шелохнулась, и когда он потянулся к ней, плюнула ему в лицо. Слюна мокрой дорожкой стекла по щеке, и юноша со злостью смахнул её в воду. Ярость в долю секунды превратилась из расплавленного металла в твёрдое железо. — Так всегда будет? Ладно, — он свистнул. — Беззубик! Дракон повиновался, как всегда, и порывом воздуха отбросил Мериду на песок. Он не рычал и не шипел, но никуда и не отпускал. Иккинг оставил её в компании друга, а сам пошёл в лагерь одеться и собрать вещи, бормоча себе под нос лестности о несведущих принцессах, которые всегда лезут куда не просят и чудом не разрывают соглашение из-за чистой воды эгоизма. Гнилая мысль оставить её на острове на денёк-другой заставила виски стучать от презрения к себе. «Не друзья» — должен был напоминать себе он, хотя обручальное кольцо почти ослепило, отразив просвечивающее сквозь деревья солнце. Она ему не принадлежит и никогда не будет. В конце концов, да, придётся освятить подобный брак, но для этого не обязательно было друг другу нравиться. Иккинг по привычке играл с огнём, пытался вынудить подойти к себе, дразнить, прельщать, но теперь убедился, что это вовсе не дракон, подвластный приручению. Он не отрицал, что они с отцом пришли к ней с войной, но шотландцы сопротивлялись с пылом сродни Берсеркам, и Мерида со своим отцом уверенно прокладывала путь через викингов и драконов. Они оба убивали, но он обязан был найти способ пересечь реку дурной крови между ними, иначе не прийти даже к полюбовным отношениям. К его возвращению Беззубик успел переместиться так, что Мерида застряла под его передней лапой, брыкаясь и ругаясь. С такого угла она не могла видеть его приближения; одна её нога была задрана, отталкивая от себя дракона и открывая прелестные округлости бёдер. Горло сжалось и в штанах стало тесновато, но Иккинг быстро опомнился при виде крови, которая до сих пор не свернулась из-за её сумасбродности. Раненая конечность уже освободилось от нижней части чулка и безвольно лежала на одном месте. Необходимых для этого вещей с собой не было, так что приходилось импровизировать. Заметив его, Мерида завопила с таким бесовским усердием, что Беззубик дрогнул, а Иккинг заскрипел зубами. Юноша схватил полоску одежды — наверняка что-то, что принято надевать под низ — и затолкал в шумный рот. Он был сыт по горло, и её доверие волновало гораздо меньше срока их знакомства. Оставив в покое чулки, он отрезал для перевязки кусок льняной ткани платья и упёрся коленом в её. Кровавая линия была тонкой, но довольно глубокой. — Беззубик, — требовательно проговорил он, и дракон на миг отпустил принцессу. Мерида вырвала кляп и с визгом толкнула Иккинга в плечо, но быстро оказалась прижата обратно к земле. Со всей осторожностью, на которую был способен, Беззубик провёл по ране длинным языком. — Стой! — испуганно и в тоже время разъярённо вскрикнула она. — Больно! — Я знаю, — буркнул Иккинг не особо снисходительно. — Терпи. Беззубик сплюнул кровь и песок, а слюна уже помогала плоти срастаться. Когда кожа на ощупь стала блестящей и липкой, Иккинг обернул её самодельными повязками, с тревогой осознав, что они задерживают влагу и могут привести к болезни. Он со вздохом потёр отяжелевшую голову, удивляясь, почему жена — такой рабский труд? Дракон, по его мнению, должен был требовать к себе куда больше внимания. Слабо вскрикнув от боли, Мерида швырнула в него шёлковую ленту, которую он ей недавно запихивал в рот. Иккинг тихонько шикнул и показал на Беззубика, настороженно наблюдающего со стороны. В мире драконов брачные споры были опасным делом, и люди, похоже, от них не слишком отличались. Поскребя по мокрому песку, принцесса поднялась на нетвёрдые ноги. — Ты ужасен! — кричала она со слезами злобы и унижения, переминаясь с ноги на ногу. — Ты чудовище! — Хватит, — Иккинг протянул руки в приглащающем жесте. «Спокойно», — повторял себе, — «просто сохраняй спокойствие». Скорей бы покончить с этим и убраться с проклятого острова. — Пойдём. — Ни за что! — Мерида опять стала убегать. Он устало покачал головой. — Ни на шаг к тебе не приближусь! Только через мой труп!.. Далеко уйти она не успела. Дракон начал кругами расхаживать вокруг неё с опущенной головой, словно пастушья собака, загоняющая буйную овцу. Уворачиваясь от лап и хвоста, Мерида всё больше отходила назад. Она толкнула Беззубика в бок, не желая по-настоящему ударять, но тот просто использовал голову как таран и вернул её обратно к Иккингу. «Мирись» — говорил пристальный драконий взгляд. Юноша перехватил беспокойные руки и обнял её так нежно, как мог, умудрившись не заработать дополнительных синяков. — Ш-ш, — прошептал ей в волосы. — Прекрати. — Нет, ты прекрати! — безумно голосила Мерида, но отказывалась рыдать и показывать слабость. Скорее она убьёт его на месте. — Оставь меня в покое! Убирайся! Иккинг прикрыл глаза. Голова болела, сердце колотилось от слишком долгих пререканий. Разве не видит она, что ему тоже больно? Он не хотел убивать дракониху, — это шло наперекор всему, во что он верил — но сделал выбор в пользу Мериды, а она встряла, даже не думая о своей безопасности и о том, сумеет ли спастись. Но больше всего Иккинг злился на себя, облажавшись уже дважды. Неужели эта девица не осознаёт, насколько Вопль Смерти был опасен? Да, она доказала, что способна давать отпор, быстро вскакивать на ноги и принимать решения, но какая-то его часть была уверена, что это не её предназначение. Разумеется, она испугалась, проснувшись почти раздетой из-за монстра, которого никогда раньше не видела. И она до сих пор опасалась его, что после такой грубости стало ещё более очевидным. Но всё же она была не единственной, кто чувствовал страх и напряжение. Иккинг встряхнул её ещё раз: — Прекрати! Просто… прекрати! Мерида смотрела на него стеклянными глазами, её грудь вздымалась, пот собирался и стекал по лбу. Волосы покрылись песком, опять спутались и пропитались солёной водой. Между пальцами и на голени осталось немного крови, нос и губы покраснели от сдерживаемых эмоций. Иккинг потянулся вперёд, и она вздрогнула, ожидая удара, но рука в перчатке лишь устроилась под челюстью. Он провёл по коже за ухом, затылку и встретился с ней взглядом. — Не надо, — шепнул он. К горлу подступил ком. — Прошу тебя. Мериду застали врасплох, её твёрдость встретилась с мягкостью. Она опёрлась о его предплечья и кивнула, прикусив губу в нервном жесте, который, как ей казалось, давно переросла. Иккинг кивнул в ответ и, выдохнув, уткнулся лбом в её плечо. Притянул её ближе, прижался бёдрами, грудью, обнял с облегчением: она не мертва, не смертельно ранена, не съедена, не нанесла серьёзных увечий ему. Не о таком утре он мечтал, но по правде сказать, всё могло обернуться в десять раз хуже. — Пойдём, — он потянул Мериду к стопке её одежды. — Нам пора.

***

В этот раз Мерида сидела впереди, крепко прижатая руками к его груди. Поначалу она суетилась и случайно воткнула острые каблуки сапог в бока Беззубика, отчего тот взревел, а Иккинг прикрикнул, чтобы не рыпалась. Ей было неудобно и холодно, она куталась в меха, пока они мчались по небу в сторону ближайшей согласно карте торговой деревни. Для дракона это будет долгий и тяжёлый день, но к вечеру они доберутся до Хаттсгалора, если поднажмут и океанский бриз дунет в нужном направлении. Иккинг с щелчком открыл компас, немного откинулся назад, чтобы, несмотря на резкую боль в левом глазу и голове, взглянуть на солнце чуть дальше зенита. Сделав несколько мысленных расчётов, убедился, что темп хороший и, коль на то будет воля Одина, они смогут достичь земли до заката. Мерида, к его растущей тревоге, едва дышала. Нынешний полёт был попроще, но девушка, похоже, не испытывала ни капли энтузиазма от океанских просторов и видневшихся внизу маленьких островов. Теперь Иккинг ругал себя за то, что рассвирепел, тряс её и кричал в лицо, а она и не понимала. Но отчасти и всё ещё был возмущён чужим своенравием, и здесь не выходило списать всё на незнание языка. Она будто и не догадывалась, чем всё могло кончиться. Не смог же бы он просто вернуться на Олух после того, как съели жену! Иккинга как посланника и переговорщика Хулиганов отправляли на острова, которые отец желал включить в медленно растущую империю. Он ознакомил их со всеми преимуществами принадлежности к Архипелагу и выгодами, которые они могли извлечь из союза. Предложил торговлю, связь, помощь и оружие на случай нападения и, конечно, драконов. Но это означало, что олуховчане будут участвовать в советах, пустят корни на новых островах и привезут своих драконов. В случае отказа Иккинг обязан был с точностью передать весь ужас, с которым они столкнутся после встречи со Стоиком Обширным и его племенем. Беззубик иногда устраивал небольшое представление, делал пару залпов, уничтожал пару повозок или стен, всячески доказывая, что народ обрекут на нищету. Юноша согласился представлять отца, ведь хотел как можно меньше кровопролития и умел улаживать вопросы насчёт условий договоров намного лучше любого из своих товарищей и членов семьи. В Данброхе он не раз пытался убедить жителей смириться, избежать сражения, но те посчитали, что высокие стены и могущественные кланы смогут доставить больше хлопот, чем вышло на самом деле. Жаль, что на тех совещаниях не было Мериды, хотя бы для того, чтобы понять — он никогда не хотел, чтобы между ними проливалась кровь, но в Хайленде учавствовать в военных дискуссиях женщинам — в особенности молодым девушкам — не разрешалось. Сумела бы она увидеть здравый смысл, в отличие от короля? Стал бы он после обращаться к ней, обсуждать договорные обязательства: долю зерна для обмена, вес золота и серебра по отношению к доспехам и оружию? Пришли бы они к согласию, посидев с нанятым переводчиком? Разглядела бы она в нём не захватчика, а союзника? Иккинг прижался закрытым шлемом носом к опущенной голове. Волосы Мериды были довольно небрежно заплетены в три косы, которые он скрутил в узел и закрепил запутавшейся в локонах веточкой. У неё наверняка болели глаза от слепящего полуденного солнца, раскалывалась голова, побаливала нога. Не самое лучшее состояние для путешествия, но выбора не было. Пришлось бы привязать её к спине Беззубика, не стань она такой покорной после инцидента на берегу. Как рассказать ей об опасностях на Олухе? О Хвостоколе и его парализующем яде? Горячей лаве Громмеля, взрывах двухголового Пристеголова, когтях Ужасного Чудовища размером с её ногу? Как предупредить о крутых обрывах, острых скалах, ядовитых растениях, животных, способных заставить уснуть и больше не проснуться? Иккинг вдруг запаниковал при мысли, что Мерида приземлится на Олух, не зная даже основ. Что, если она побежит в лес и на что-нибудь наступит, наткнётся на гнездо, упадёт в овраг, утонет? Она не была покорителем драконов, хороший прицел и сильная рука не оставят её в живых надолго. Одна царапина на чьём-нибудь любимом питомце — и ему, должно быть, придётся душу продать, чтобы вырвать её из лап обиженных деревенских. Иккинг переместил ладонь с седла на её живот, почувствовав движение от вздоха. Как можно ближе наклонившись к её уху, он прошептал: — Прости, — он надеялся, что его поймут хотя бы по тону. — Прости, что я грубил. Ты меня напугала, и у меня нет… слов, чтобы объяснить, насколько эти существа опасны. Ты даже не представляешь… — тяжело вздохнул. — Заговоришь ты быстро, но это не меняет факта, что нужно научиться и слушать, м? — Иккинг слабо потряс её плечо и прижал ближе, желая поднять забрало, открыть лицо и поцеловать её, но для таких попыток было ещё рановато. — Ты чуть не погибла… Руки Мериды нервно дрогнули и сжали его запястья. Она промычала что-то — извинения или, может, ругательства (Почему с тобой всё так сложно?). Иккинг видел блеск её обручального кольца. Его собственное горело под перчаткой из драконьей кожи — такое тяжёлое, что, того и гляди, потянет в воду, на самое дно, где их пожрёт Великий Змей. Мерида не была его сердцем и душой (немаловажными для него частями), но он уважал её и не бросит встречаться с трудностями в одиночку. Он годами терпел чужую ненависть на своём острове и не даст ей проходить через то же самое. Их связали сталь, кровь, драконы, судьба; далёкое будущее простиралось перед ним, как горизонт. — Прости, — повторил он. — Я знаю… знаю, что буду извиняться ещё тысячу раз. Нельзя нам с тобой просто… сдаться и ненавидеть друг друга. Ты не будешь одинока, потому что… ты ничего не поняла. Иккинг уронил голову ей на плечо, проклиная богов за то, что дали в невесты незнакомку без возможности выстроить мост.

***

Солнце едва коснулось небосклона, когда они прибыли в Хаттсгалор, остановившись рядом с несколькими причалившими в гавань ладьями. Своим быстрым и лёгким приземлением они напугали группу пасущихся Громмелей и женщин, вернувшихся с поля после сбора урожая. Последние, узнав Ночную Фурию, в почтении поклонились и немедля принялись комментировать, что с сыном конунга Стоика девушка. Мерида, склонив голову, пряталась под плащом — не только от холода. Люди высыпали из хижин поглазеть и на Иккинга, и на ту, кого он с собой привёл. — А, вождь Даггард, — юноша был рад увидеть знакомое, к тому же вполне добродушное лицо. — Рад вас снова видеть. — Господин Иккинг! — улыбнулся старичок с сияющими, хоть и нервными глазами. — Чем мы обязаны честью видеть наследника Хулиганов? Я могу принести записи об экспорте в этом сезоне, если вы не получили всего, о чём мы договаривались… — Нет-нет, — успокоил его Иккинг. — Знаю, новости разлетаются быстро, но, возможно, вы слышали, что я был помолвлен с принцессой Хайленда? — Помолвлены? И женились? Боги! — Даггард захлопал в ладоши, задорно оглядывая зажатую и встревоженную Мериду. — И это она? — Да, хотел показать жене несколько особенных островов, — подмазаться было проще, чем почесать Громмеля. — Которые ей точно понравятся. — О! Чудесно! Просто чудесно! Вы слышали? Господин Иккинг женился! И они прилетели к нам! Мы должны отпраздновать, все в Зал! — Даже не знаю, — замялся Иккинг. — Она не привыкла летать и очень устала… — Мне нужно время подготовиться! Мы всё уладим, так что можете отдохнуть… Не волнуйтесь! Ханнар! Проводи их в гостевой дом! — вождь перевёл на Иккинга широко открытые карие глаза. — Конечно, я бы с радостью принял вас в своём доме, мой господин, но, видите ли, со мной ещё двое детей и лишних кроватей нет, но… — Пожалуйста, не стоит так беспокоиться. Драконий загон — более чем достаточно. И я говорил вам во время последнего визита, зовите меня Иккингом. — На ваш медовый месяц?! В моей деревне?! Ни за что! Ханнар! Да-да, иди сюда! Показалась светловолосая женщина в кузнечном фартуке, вытирающая платком грязные руки. — Иду, иду, мой вождь. — Прекрасно! И… Боги! Вы только посмотрите! — Даггард поклонился Мериде, и девушка присела в реверансе со всем изяществом будущей королевы, но не жены вождя, заставив окружающих перешёптываться с ещё большим энтузиазмом. — Вы прелестны! Никогда не видел таких волос, они великолепны! У вас с господином Иккингом выйдут очень красивые дети! А как вас зовут? Мерида вежливо улыбнулась, и юноша прыснул в кулак. — Вообще-то она не говорит на нашем языке. К сожалению. — О, — Даггард тут же изменился в лице. — Ну… Это определённо может облегчить семейную жизнь или же усложнить, как посмотреть! Как бы там ни было, пойдёмте… Да, вы, дорогая, пойдёмте! — он схватил Мериду за руку и притянул к Иккингу, соединяя их ладони. — Вечером пируем! Отпразднуем женитьбу Иккинга и… Э-э… — Мериды, — тихо подсказал юноша, заметив, как она устремила к нему голубые глаза, вероятно, решив, что к ней обращаются. — Иккинга и Мериды! Вославим Фригг и Фрейю на здоровье и счастье! — На здоровье и счастье! — толпа возликовала. Все бросились забивать и свежевать скотину, разжигать огонь, накрывать столы для праздника всей деревни. Мерида расслабила руку, собираясь освободиться, но Иккинг лишь сжал её сильнее. Сейчас речь шла о репутации, они были новобрачными, наследниками обширных земель. Женщина-кузнец подозвала их и отвела в центр деревни к хижине рядом с домом вождя. Когда Мерида начала отставать, оглядываясь на людей, драконов на крышах, мимо которых с надменным видом проходил Беззубик, Иккинг обхватил её запястье и потянул за собой. Ханнар пропустила их в идеальное для пары и, может, одного или двух детей место и пообещала принести кадки с водой. Иккинг задержал её у дверей. — Простите, Ханнар, не хочется вас обременять, но моя жена поранилась, ей нужны чистые платье и повязки. Где я могу их достать? — Ох! Поранилась? Позвать целителя? — Она сейчас слегка взбудоражена, — Иккинг опёрся о дверной косяк, закрывая Мериду от любопытных глаз. — Я бы предпочёл сам о ней позаботиться. — Как пожелаете, господин, — женщина поклонилась. — Я принесу платье из моего личного хранилища. Или, быть может, ей нужно что-то получше? Он понятия не имел, что именно ей нужно, и не то чтобы мог сейчас это выяснить. — Нет, подойдёт всё, что не испачкано и не порвано. Ханнар кивнула, ещё раз поклонилась и, погладив Беззубика, убежала. Дракон с урчанием прошёл дальше, подталкивая Мериду угловатой головой. Она прислонилась к нему, бормоча какой-то ответ, словно могла научиться говорить с ним так же, как с наездником. Беззубик попытался лизнуть её, но девушка уклонилась, покачав пальцем и строго сказав что-то вроде «никаких поцелуев!». — Мерида, — позвал он. — Иди сюда. Она встала, держась за Беззубика. Иккинг расстегнул её длинный плащ и повесил на стену, затем снял броню и достал свою последнюю действительно чистую рубашку, надеясь, что сможет одолжить ещё воды для стирки. Мерида смотрела на него, он чувствовал ясный взор на своей тёплой коже и покраснел от удовольствия. Он улыбнулся через плечо, и она закусила губу, уставившись на половые доски. В дверь постучали. Иккинг принял свежую воду и тряпки от девочки с растрёпанными косичками. — Постой! — воскликнула она, когда юноша почти закрыл дверь. — Она правда принцесса?! — Правда, — он погладил её по голове. — Ты увидишь её вечером в Большом Зале. А сейчас беги. — Хорошо! Пока-пока! Иккинг закатил глаза и повернулся к возившейся с волосами Мериде. Веточка полетела в огонь, она стала медленно распускать пальцами косы, и тугая масса раскинулась, как драконьи крылья. Иккинг прикусил щёку изнутри, чувствуя прилив озорства — наверно, слишком много времени провёл с близнецами, и Локи, теперь бывший у него в крови, превращал в наглеца. Он встал перед девушкой на колени, провёл по её икрам и выше. Мерида тяжело задышала, выдираясь. Пальцы достигли краёв чулок под юбками, резким движением стянули их и перекинули через плечо. Вскрикнув, она вскочила и приготовилась врезать по чужому носу, но он поймал её ногу и подтянул ближе к огню, чтобы стянуть обмотанные вокруг раны лоскуты. Те практически приклеились к коже от слюны Ночной Фурии, и она заскулила от боли. Иккинг шикнул, натренированной рукой избавляясь от импровизированных повязок, пока она нервничала и вертелась, зовя его по имени, отталкивая плечи и кисти. С последним рывком нога освободилась, а рана снова начала сочиться. Пока юноша её очищал, Беззубик наблюдал, тихо рокоча и шипя, когда Мерида, по его мнению, скулила чересчур громко. Иккинг сдавил края, вынудив вскрикнуть, но воспаления больше, к счастью, не наблюдалось. Он устроил её ногу у себя на колене, глядя из-под ресниц на порозовевшее лицо, и под предлогом осмотра растёр и помассировал гладкую кожу. Может, он до сих пор злился и хотел заставить её понервничать, может, дело было в тепле комнаты и неровных скачках её дыхания. У него не было реальных причин кроме той, что ему так просто захотелось. Он дёрнул Мериду за ногу, заставив откинуться назад и вцепиться в края стула, и прижался губами к коленке. Услышав рваный выдох, Иккинг не смог воспротивиться желанию заглянуть в её глаза – тёмно-бирюзовые с расширившимися зрачками. Он подавил мученический стон, когда в дверь опять постучали. В этот раз вернулась Ханнар с повязками и красным платьем и слегка зарделась от лишённого рубашки тела. Любезно поблагодарив, Иккинг захлопнул дверь у женщины перед носом и вернулся к всё ещё дрожащей на стуле Мериде со скомканной между ног юбкой. Проглотив тягу к хаосу, он закинул её ногу обратно на колено и позвенел лекарствами: какая-то настойка, — понюхал — вероятно, очищающая, из драконьей мяты, и примочка — лизнул палец — из ягод и какой-то грязи, чтобы не осталось шрама. Он использовал и то, и другое, потом перевязал белой тканью. Сразу после Мерида отдёрнула ногу, не желая снова оказаться в ловушке, пробормотав, как он надеялся, слова благодарности — хотя, скорее всего, угрозы. Иккинг выплеснул в окно окровавленную воду и чистой смыл с себя пот и сажу. Повторно сменив воду, предложил таз ей. Мерида выжала тряпицу, провела по лицу, шее, тихо выдохнув от холода на коже. Она просунула руки под платье, меж грудей, и, подойдя со спины, Иккинг умело расправился со шнуровкой, чтобы помочь переодеться. Девушка отпрянула, шлёпнув его мокрой тряпкой с ненавистью во взгляде. Похоже, ей за это утро ещё не стало побоку, как ему. — Ох, Мерида, — промямлил юноша. — Извини, я-я… — он отвернулся, взяв себя в руки. — Почему ты ко мне так жесток?! — прошипела Мерида, и он оглянулся через плечо с недобрым огоньком в глазах. Для него это шутка, игра? Она — просто вещица, с которой можно развлекаться, которую можно лапать, принуждать, дразнить? Забавляется с её жизнью, её счастьем, её судьбой. Неужели не понимает, почему она не доверяет ему? Она не знала, когда произойдёт неизбежное, когда у него в конце концов лопнет терпение и он разорвёт ей лиф и надругается. Рано или поздно он, будучи не совсем трезвым, разглядит в её крике очередную потеху и возьмёт силой. Он был чудовищем, хорошо исполнявшим роль спокойного и рассудительного человека, а внутри скрывалась грубость, как у любого мужчины. Она видела это в его глазах, когда он кричал. Он совсем не прочь был сдавить ей горло, забрать жизнь и бездыханную бросить на песке. Он продолжал прикидываться, что беспокоится об её увечьях ради соглашения, но она была умнее и больше на это не купится. Только не после того, что случилось на пляже. Мерида оттиралась изо всех сил, так, что на руках, ногах и животе остались суровые красные линии от ногтей, после бросила тряпицу обратно в воду, не обращая на брызги ни малейшего внимания. Иккинг не отводил глаз от огня, пока она натягивала через голову одолженное красное платье — довольно тесное в груди и бёдрах — и, как могла, разбиралась с завязками. Оттряхнув сильно пострадавшие чулки от песка и пыли, она приготовилась к очередной борьбе. — Мерида, — внезапно позвал Иккинг, и она уставилась на его протянутые руки. Он совершил попытку отнять вещь, и девушка тут же зарычала. Он что-то жалобно пробормотал и расцепил ей пальцы. Иккинг снова опустился вниз, его ладони неторопливо заскользили по закрытым ногам, вызывая мурашки. Он дёрнул ткань, приподняв бровь в немой просьбе задрать платье. Мерида помешкала, но отказалась отступать перед вызовом. Зелёные глаза ни на миг не отрывались от её, пока юноша медленно расправлял ткань на ногах, проводя костяшками по тёплой упругой коже. Иккинг перешёл на округлую ягодицу, открытую больше обычного из-за тугих одеяний и закрепил чулки маленьким бантиком на талии. Он опустил платье, встал, увидев, как сочетаются её пёстрые щёки с его собственными и обвинения, обиду в глазах, несмотря на очевидный жар. — Прости, — тихо сказал он. — Ты это часто будешь слышать, так что… надеюсь, поймёшь и быстро запомнишь. Сердце бешено колотилось, Мерида чувствовала себя так, словно бежала, пока обессиленно не рухнула. Всё, до чего он дотронулся, горело, как драконий огонь, и хотелось провести руками по тем же местам и проверить, не осталось ли следов, порезов, царапин, сыпи — хоть чего-нибудь! В груди будто не хватало места, лицо пылало, колени тряслись. Она заболела? Дело точно в этом. В рану, вероятно, уже попала зараза, которая поглотит и сразит её, как бедного Йена. Она инстинктивно потянулась к животу, чувствуя там неведомое напряжение, наводившее на мысль, что что-то с ней не так. — Эй, — он был слишком близко. Мерида хотела, чтобы он ушёл — или подошёл ещё ближе? Она не знала, чего хочет, знала только, что пора избавляться от этого чувства. — Всё хорошо? Она промычала, и Иккинг вернул к себе внимание, проведя по её щекам мозолистыми ладонями. — Всё хорошо? Мерида кивнула. Было слишком жарко. На юношеском лице расцвела знакомая скромная улыбка, потом внезапно в глазах появилась искра. Что планирует этот дьявольский ум? Чего он желает? Она уже собралась закричать, когда Иккинг прижался губами к её виску, и ресницы затрепетали от такого касания. Стоило ей подумать, что придётся отталкивать его, чтобы не дать их губам встретиться, он оказался позади, издав ей в шею неприличный звук, и девушка с потрясённым смешком отмахнулась. Она сдержала улыбку, когда её за талию притянули тёплые руки. — Вечером мы идём на пиршество, — медленно произнёс Иккинг. — Праздновать. Ты и я. Мерида пожала плечами — разобрала одно-два слова. Он вздохнул: — Если бы только ты меня понимала… — Если бы только я тебя понимала, — прошептала она. Иккинг наклонился, целуя нежную кожу под ухом, и мурашки побежали вверх и вниз по шее. Девушка выпуталась из объятий. Она чувствовала себя не лучше зверушки: погладь, прижми к себе, и она тут же ляжет, подставляя живот. Воздержавшись от насмешки, Мерида принялась рыться в чужой сумке в поисках гребня. Иккинг с болезненной увлечённостью пронаблюдал, как Мерида дёргает и тянет волосы с такой жестокостью, что в конце концов не выдержал и быстро вырвал гребень из чужих рук. Как она ещё не облысела — тайна, покрытая мраком. В каком-то смысле ему нравилась такая рутинная работа — укрощать кудрявые локоны, как дракона. С негромкой горловой трелью Беззубик устроил голову у девушки на коленях, требуя себя почесать, пока руки хозяина заняты. Она, смеясь, уступила, начала ворковать и сюсюкаться с ним. Иккинг прыснул, но дракон, вопреки ожиданиям, не стал протестовать, улыбнувшись беззубой пастью и попытавшись её лизнуть. Юноша сердито уставился на вероломного друга, который сумел подойти так близко и не обжечься. Он был готов поклясться, что Беззубик над ним издевается, высунув язык. Бестолковая рептилия. Когда с шевелюрой было покончено, Иккинг вытянул руку. Мерида помедлила, но приняла её, и он с вычурным поклоном открыл дверь, вызвав у принцессы ехидное фырканье. Кругом ещё суетились жители, поэтому прогуливались не спеша, Иккинг отмечал разные породы пролетавших над головой драконов, Мерида наклоняла голову, глядя на женщин, ткавших затейливые узоры. Они остановились в кузнице, и девушка уловила в Иккинге ту же лёгкость, что и рядом с драконами, пока он расхваливал работу Ханнар и благодарил за одежду. Она тоже попыталась сказать спасибо, но из её уст даже простые вещи звучали ужасно, и уши мгновенно покраснели. — Желаете взглянуть на загон, господин? — спросила другая женщина. — У нас тут несколько новых видов, которые могут быть вам интересны. — Непременно! — Иккинг засиял, точно звезда, и Мерида пожевала внутреннюю сторону щеки, чтобы не засмеяться. Хотелось злиться на него за ссору и недавние злые шутки. Он был себялюбивым зверем, и она имела полное право ненавидеть и отвергать, даже если её тело не брали силой. Иккинг потянулся к её руке, но она прошла мимо, делая вид, будто ничего не замечает. Тогда он переплёл их пальцы без разрешения. Девушка рефлекторно дёрнулась, его брови предупреждающе нахмурились. Ханнар уставилась на неё, хлопая глазами, и Мерида сглотнула, вскинув подбородок, — ты не можешь просто делать всё, что вздумается — пыталась донести она. Однако она тоже не могла выставлять его дураком перед другими, и ладонь протянули ей уже без вопросов. Требовательный взгляд Иккинга заставил дрогнуть, но она не сдалась, даже когда посмотрела на другую светловолосую женщину, приковавшую глаза к земле. Без глупостей, говорил он, мы играем свои роли. Часть её рычала и кусалась, даже несмотря на скопившееся внутри горячее и густое смущение. Нет. Иккинг тихо вздохнул и, схватив её за плечо, потащил вперёд с куда большей силой. Её сапоги увязли в грязи, и она чуть не свалилась кувырком, но быстро выпрямилась, сдержав крик. Иккинг жестом попросил Ханнар вести, куда бы они ни направлялись. Хватка была крепкой, но не до синяков, и усиливалась с каждой попыткой освободиться. В какой-то момент он окинул её взором, от которого дважды сжалось горло. — Небезопасно ходить одной, — не выдержал он, и Мерида непонимающе покачала головой. — Ты должна держаться ближе ко мне, здесь ты чужая. То, что ты занята, не значит, что другие не попытаются воспользоваться… Они подошли к загону, где двое детей бегали вокруг юных драконов. Те с раскрытыми ртами склонили головы, тихо ропща при виде изящной Ночной Фурии. — Господин Иккинг, — сказала Ханнар. — Это Дак и Лейла. Они были взяты под опеку вождя и привезли несколько других видов с острова на Западе. Иккинг кивнул, настроение его моментально улучшилось. Мерида немного отошла назад, топя в себе ярость и нелепый стыд, пока юноша знакомился с драконами и критично их осматривал. Один из них зарычал, и Иккинг засмеялся, почесав его под челюстью, а Беззубик оскалил на юнца появившиеся зубы в знак упрёка. Красный дракон опустил голову, соонув в подчинении Альфе и наезднику шею. — Это Агро, — извиняющимся тоном произнесла девочка. — Он… — Агрессивный? Я вижу, — Иккинг раскрыл пасть, заглядывая внутрь. — Выглядит очень неплохо. Вы молодцы. Обрадованные дети привели ещё троих, разных цветов, и каждого он обследовал нежными, но умелыми руками, а женщины глядели на всё в напряжённом молчании. Ханнар почти в открытую таращилась на Мериду, но она не обращала внимания. Когда Иккинг пошевелил согнутыми пальцами, она подалась вперёд и постаралась не плюнуть прямо на его самодовольную ухмылку. Её потянули к фиолетовому, который дёргался, как восторженный пёс. Мерида не возражала и гладила их, позволяла им скакать и требовать внимания, поскольку все были практически птенцами. До Беззубика им было далеко, но милые мордашки немного подняли ей настроение, даже с излучавшим рядом триумф Иккингом. Но она по-прежнему злилась, и вряд ли это скоро изменится. Отношения были слишком натянутыми, ужин пройдёт слишком быстро, и она снова окажется с ним в тесном замкнутом пространстве. Со своим «мужем». Внезапно Иккинг оттащил её и завёл за спину, когда красный дракон, заметив, что Мерида покорна наезднику, и желая восстановить порядок, попробовал набить рот плотью с её руки. Мальчик с девочкой поражённо охнули, Беззубик вновь зарычал. Тихонько поскуливая, дракон обмяк и закрыл лапками глаза. — Всё в порядке, — Мерида попробовала оттолкнуть Иккинга, но тот опять схватил её руку. — Я в порядке, правда! Его взгляд был колким, как огранённые камни, её пригвоздили к месту, совсем как мелкого хищника возле Беззубика. Мерида заблуждалась, думая, что подобна его дракону, другу, равная ему, нет — много ниже. В его глазах она была меньше, слабее, и он без труда брал за горло, вынуждая уступить своим желаниям. Существовали определённый порядок и приоритеты, и она начала понимать, что находится далеко внизу списка. И куда деваться? От него, его зверя, его жизни и стада кровожадных варваров не убежать. Она была в ловушке, связанная и с кляпом во рту, он владел её душой и телом. От осознания своего положения девушка пошатнулась. Иккинг придержал её за талию, решив, что у неё обморок после нападения, даже когда она ощутимо оттолкнула его за плечи. Скорее уж она упадёт от неприятного обручального кольца, подмигивающего ей с безымянного пальца левой руки. Он был слишком близко, всегда был неподалёку и следил. Они знали друг друга не больше семидесяти двух часов, и он постоянно был рядом, постоянно пялился. Ради всего святого, на что он смотрит? Чего хочет? Впервые с начала войны ей захотелось закричать, заставить трястись деревья, перепугать всех людей и драконов. Она задрожала в чужих руках, и он негромко шикнул, сделав очередной выговор: молчи, успокойся, будь тихой, не позорь меня. Мерида подавила хныканье или крик, точно не знала. Иккинг приподнял её подбородок, пытаясь поймать блуждающий взгляд, но она вырвалась и застыла с опущенной головой. Собрала всю свою злобу, нарастающий страх и ужас и зарыла глубоко внутри, в животе осела едкая горечь. Иккинг повторил вопрос, когда не получил ответа с первого раза, и она кивнула: хорошо, хорошо, только не смотри на меня, пожалуйста, перестань на меня смотреть. Юноша со смехом отмахнулся от встревоженной Ханнар и перехватил её ослабевшую руку. Мерида смотрела на вытоптанную землю, сдерживая сухой рвотный позыв, пока их вели обратно в центр деревни на пир. Длинный дом, больше остальных, был наполнен шумом и мерцающим огненным светом. Маленький портовый городок прекрасно представился будущему вождю и его молодой жене, которая всем показалась странной и непохожей на других. Женщины обсуждали её внешность и странное поведение, незнание речи, смеялись у неё за спиной. Мужчины провожали стройное тело голодными взглядами, от которых её бы стошнило, если бы сознание не находилось где-то далеко. Мерида была словно в трансе. Она видела, как огонь в очагах подскакивает и тянется к ней, будто когтистые лапы драконов, желая ранить и покалечить. Викинги жарили её на вертеле, как жертвоприношение, резали на куски и пожирали. Ей казалось, что она не может дышать, как когда была маленькой и кружилась в высокой траве, пока не валилась на землю и облака, наконец, не выпрямлялись сами собой. Здесь не было ни подушки, в которую можно зарыться, ни смеха, только какофония визгов и рычащего говора викингов да драконы, калачиком свернувшиеся по углам, грызущие кости и выпрашивающие у наездников объедки. Мериду усадили рядом с Иккингом, и она с такой силой сжала нож, что костяшки пальцев побелели. Зарезав юношу, она далеко не уйдёт, но если всадить лезвие себе в глаз достаточно глубоко или полоснуть по горлу… — Мерида, — Иккинг, очевидно, звал её уже не первый раз, в голосе слышалось недовольство. Она посмотрела на него, широко раскрыв глаза, растерянная и неспокойная. Он прибрал ей волосы назад, но девушка была слишком ошеломлена, чтобы отреагировать. Прицокнул языком, совсем не как мама, глаза заметались туда-сюда, не замечая зажатого в кулаке клинка между бёдер. — Всё хорошо? Мерида кивнула и уткнулась обратно в тарелку. — Ешь, — опять он не спрашивал. Её рука подняла вилку и протолкнула что-то в рот без особых усилий. Она выпила медовухи, поела мяса, и больше Иккинг заставлять уже не мог. Вкуса не чувствовалось, казалось, что каждая её частичка отдалилась от разума, рука тряслась. Она сможет это сделать, сможет освободиться. Чёрт, да рядом с ним, столь оживлённо говорившим с вождём, и высотой стола она сможет порезать руку от запястья до локтя и истечь кровью. К тому времени, когда она упадёт со стула, они уже ничего не успеют сделать — она будет на пути в Небеса, чтобы воссоединиться с погибшими на войне. Станет ещё одним несчастным случаем. Снова увидит Йена, даже пусть придётся просить прощения за то, что так быстро сдалась. А потом будет казниться ещё больше. Отчасти она хотела отречься от них — Данброхов, Макинтошей, Макгаффинов, Дингвалей — но ещё помнила восторженный смех выживших, которые кружились и пели на её свадебном пиру. Она спасла их, не мечом и щитом, а жертвой. Если сделает осечку и погибнет, даже по своей вине, обречёт на смерть ещё больше людей из-за эгоизма и страха. Разве не она была бесстрашной? Разве не она была храбрейшим воином из всех, той, кто превратила маму в медведя, чтобы получить свободу, и боролась, чтобы спасти её тело и душу? Разве не она набрела на ведьму и заставила ту колдовать, чтобы изменить свою судьбу? Разве не она вела глав кланов на войне? Разве не она сталкивалась со злобным Морду, терзавшим не одно поколение в лесу? Как она могла сейчас проиграть викингам, отнявшим у неё дом? Лишив себя жизни, она поддастся страху, кровопролитию и смерти. Она напилась из Огнепада, она была смелой, как древние короли, огонь тёк в её жилах. Она ничего не будет стоить, поставив под угрозу всё, чем пожертвовал её народ. Она сможет. Сможет, потому что должна. Другого выхода нет. Ей не убежать, не спрятаться. Остаётся только двигаться дальше, стать для этих людей больше, чем просто чужеземкой. Она сделает всё, чтобы спасти семью и народ, даже если это сломит её дух. Возможно, ей повезёт и роды заберут её из этого мира, а все обязанности лягут на плечи младенца. Она сможет стать свободной, когда с её смертью растворятся их узы. Трапеза вскоре сменилась смехом, танцами и музыкой. Тот же стремительный ритм грохочущих барабанов заставлял мужчин и женщин кружиться, что и на их свадьбе двумя вечерами ранее. Мерида смотрела, как радостно детям и взрослым, и ненавидела их за это. Её жестокая сторона верила, что они не заслуживают счастья. Они были варварами, которые брали и уничтожали всё, что хотели. Они были не лучше драконов со своими криками, скаканиями вокруг костра и искушением судьбы полётами. К Иккингу и ему подобным она не испытывала ничего, кроме презрения. Это они должны были страдать, их должны были поработить. Глубоко внутри она видела у их народов кое-что общее, но отказывалась это признавать. Через некоторое время Иккинг встал и протянул руку, давая понять, что пора возвращаться. Мерида легко приняла её и на прощанье присела в реверансе перед вождём. Вслед им кланялись со сложенными на груди руками в знак верности, но она не сомневалась, что это не про её честь. Ему они посвящали свои жизни, его боялись и уважали. Она лишь чужачка, иноземка, посмевшая одной ногой занять трон. Она чувствовала их презрение, такое же, как у неё в груди. Ничего, она выживет и без их благожелательности. Они могли сломать то, что снаружи, но им не добраться до того, что внутри. Она всегда будет выше их, по крови, душой. Она шотландка, и никто не отнимет её достоинство. Иккинг наблюдал — всегда наблюдал — краем глаза. Мерида выглядела такой опустошённой, всё утратившей, глаза были безжизненными и пустыми, что их брачная ночь. Высоко подняв голову и вскинув маленький подбородок, она, казалось, парила над всеми, словно богиня. Её платье было цвета крови, делая волосы темнее и опаснее на вид. Она была холодной и неумолимой, как королева, один взгляд этих голубых глаз мог поставить на колени любого мужчину, но ему не раз приходилось иметь дело с драконами её типа, и непробиваемая на вид шкура его не пугала. Были слабые места в этой броне, и он твёрдо решил отыскать их, отодрать чешую, плюнув на пререкательства, и достичь тщательно скрываемого мягкого подбрюшья. Очень жаль, что нельзя нормально общаться, на Олухе с этим возникнет куча проблем, здесь пронесло только чудом. Дома они будут по большей части разделены, и он не сомневался, что Мерида сама отправится искать на голову приключений, даже после многочисленных просьб оставаться на месте. Если она будет так вышагивать перед его людьми, то вполне может оказаться избитой до полусмерти прежде, чем они с Беззубиком придут на помощь. В его культуре не жаловали чужестранцев, а она должна была сидеть подле него, едва понимая. У них в запасе были ещё годы до того, как отец отойдёт от дел, но даже при всём при этом надо вписаться. Ему снова стало её жаль. Мерида потеряла всё, что составляло её личность. Единственное, что остальные примут в ней с охотой — боевые навыки. Ещё немного потренировавшись, она сможет стать даже лучшей воительницей, чем Астрид в период своего расцвета. Иккинг придержал ей дверь, и девушка проскочила мимо с едва заметным кивком. Беззубик пронёсся следом и вскарабкался по балкам, подпиравшим крышу, немного поскрёбся и подвис, зацепившись за балку задней лапой и растянувшись наверху. Хвост свесился, чуть не ударив Иккинга по лицу, и тот раздражённо хлопнул по искусственному закрылку. Мерида присела на колени и стала разжигать тлеющие угли, добавила поленьев и протянула к пламени холодные руки. Иккинг выдохнул через нос, играя с косичкой на затылке. Хотелось что-то сказать, что угодно, чтобы разрядить обстановку, но даже без языкового барьера у него не нашлось бы нужных слов. Хель, такие слова вообще существуют? Он просто знал, что она не может вот так увядать, поддаться страданиям и печали, исчахнуть и умереть. Судьба обоих народов лежала на его плечах, и он отчаянно хотел сказать ей быть сильной ради них, ради него. Они партнёры, он не сможет долго поддерживать их один. На время, конечно, сможет, она нуждалась в нём, но как далеко она упадёт, когда её не успеют удержать? Он мог лелеять её тело месяцами, годами, но душа была для него загадкой. — Что делает тебя счастливой? Мерида не повернулась, услышав вопрос, на которой всё равно не могла ответить. Иккинг порылся в сумках и достал словарь. Не идеально, но может сработать. Том был массивным, и он перелистывал страницы со всей возможной скоростью, ища нужное руническое значение. Было бы гораздо легче, если бы Мерида сама спрашивала, но она выглядела такой вялой, что ей, наверно, будет всё равно, даже если он уронит книгу ей на ногу. — Ха! — он торжествующе ткнул пальцем в страницу. — Счастье? Она посмотрела на него, вскинув бровь: — Что? — Счастье? — повторил Иккинг, перекатывая на языке новое слово. — Счастье? — Счастлива ли я? — усмехнулась она. — Конечно нет, идиот. Иккинг разочарованно взъерошил волосы, потом вдруг достал свою книгу о драконах. Показал на себя, затем на учебник: — Счастье. Я. Показал на Беззубика: — Летать. Драконы. Счастье. Я. Медленно к ней приходило понимание. — И?.. Всё хорошее и весёлое?.. — Ты? Счастье? Мерида пожала плечами: — Мой конь. Мой лук. Моя свобода. Мой дом. Мои братья, — она обняла себя. — Ничего из того, что ты можешь мне дать. Иккинг сунул словарь ей в руки. — Пожалуйста. Счастье. Скажи, умоляли его глаза, скажи, что мне делать. Она тяжело вздохнула, перелистывая страницы: — Знаешь, это всё бесполезно. Юноша продолжал молча сверлить её взглядом, пока она не нашла нужный перевод и показала ему. — Bogi? — проговорила Мерида. Иккинг поправил произношение и изобразил, как пускает стрелу. Она кивнула, вызвав понимающую улыбку на чужом лице. Он подтолкнул книгу, прося ещё, и девушка помолчала, переворачивая листы. — Hestr?.. — он с улыбкой закивал. Стрельба и верховая езда, уже кое-что. Лошадь он ей не обеспечит: окрестности Олуха искалечат животное прежде, чем его слопает проголодавшийся дракон или викинг. Но можно найти и что-то получше жеребца. Как только Мерида привыкнет к драконам, для неё не будет пределов, и она сможет стрелять куда только пожелает, сможет коснуться неба, не боясь упасть. Он установит для неё миллион мишеней в горах, и она будет счастлива вдали от деревни. Иккинг снова постучал по книге. — Счастье? Она пожевала губу и вздохнула, тихо и печально: — Kynslóð. Иккинг кивнул и прикоснулся к её руке. Мерида не отпрянула, и он запустил пальцы в её волосы, чтобы дотянуться до спины и притянуть к себе. Сперва она слабо сопротивлялась, но юноша давил, не слишком властно, пока её щека не встретилась с его плечом. Она не отстранилась, но оставалась жёсткой и неподатливой. Иккинг положил словарь между ними и начал яростно его листать в поисках ответа. — Вместе. Ты. Я. Ночная Фурия. Ásamt. Kynslóð. Вместе. Семья. Мерида не расслабилась, но коротко кивнула в безмолвном согласии. И пока, он полагал, этого достаточно.