***
Мерида была рада, что Иккинг предусмотрительно вырыл колодец поближе к дому, иначе пришлось бы таскать воду из центра деревни. Хотя лишний труд не пугал, ей не нравилась мысль, что обе руки будут заняты во время подъёма вверх по холму спиной к врагам. Она стояла на коленях возле полного пенистой воды корыта, отстирывая на холоде бельё. Из вещей у неё осталось совсем немного, так как остальные были уничтожены и не подлежали восстановлению, но Иккинг пообещал, что заменит каждую, даже если на это уйдёт весь остаток его дней. Он уже говорил с местной швеёй и просил Мериду выбрать любимые цвета, заверив, что не даст ей замёрзнуть в ближайшие месяцы, но отчасти ей было всё равно. Девушка фыркнула, услышав, как муж возится на крыше со своим драконом и ещё одним, меньшим, которого преподнёс в качестве свадебного подарка. Ярко-жёлтого, оранжевого и красного цветов, с выпученными глазами, напоминавшими о вороне старой ведьмы в лесной избушке. Судя по доносившимся возмущённым крикам, работали они так же слаженно, как тройняшки в свободные дни. Онемевшие руки пекло от мороза, и, стоило ей отойти чуть дальше, образовался лёд, но с голыми руками она управлялась не хуже, чем с луком, и сохраняла спокойствие. Выжав последнюю рубашку и оставив воду для мытья полов, Мерида вернулась в тепло и безопасность. Она пробыла на Олухе чуть меньше недели, но в груди до сих пор болело от воспоминаний их прихода домой. Иккинг отнёс обломки меча своему обожаемому другу-кузнецу Плеваке, который часто составлял им компанию в течение дня и даже по вечерам за ужином. Он научил Мериду готовить отличный медовый хлеб, а дракон у него был милым комком плоти — ленивый, как лучшие королевские овцы, но плевавшийся огнём жарче, чем любой другой на острове. Очарованная расплавленным металлом, который он откашливал, девушка тайком подкидывала Ворчуну всякие камни, но подозревала, что Плевака всё равно замечает. Меч ей обещали вернуть таким же хорошим и прочным, как раньше, но для этого требовалось время. Иккинг не отходил далеко от хижины, что было совсем не похоже на их времяпрепровождение в других деревнях. Если случалось что-то серьёзное, он брал её с собой и разбирал волнующие Стоика дела, не выпуская её из виду. Мерида встретила лишь несколько новых лиц, а разговаривала с ещё меньшим числом. Хоть и было любопытно, не слишком хотелось сталкиваться с Хулиганами после их реакции. Каждый день по несколько часов, обычно в сумерках перед ужином, она проводила внизу обрыва с Соластой. Никогда Иккинг не выглядел таким расслабленным, как в минуты, когда делал наброски или пометки в записных книжках, пока девушка и драконы описывали круги вокруг маленького озера, покрытого тонким слоем льда. Ещё немного, и он затвердеет так, что по нему можно будет ходить, и она почти что предвкушала снова поиграть с огнём. На утро после прибытия дракон вождя обнюхивал последствия крушения. Звон в ушах и больная голова Иккинга раздражали Стоика, но он сказал, что Крушиголов непременно что-то найдёт, и не соврал. Мужчины вышли, и Мерида попыталась пойти следом, но её грубо задержал и потянул обратно крюк Плеваки. Он махнул рукой, направив острый конец вниз: — Стой. Девушка сверкнула глазами, но на него это не произвело никакого впечатления. До вечера она суетилась и убирала из очага золотые и серебряные капли, пока викинг не вернулся и, взяв её за руку, повёл в Большой Зал. Мериду усадили на стул у огня и через мгновение в дверь втолкнули трёх молодых людей и пинками вынудили встать на колени у её ног в холодном и едва освещённом помещении. Иккинг стал позади, положив руку ей на плечо, отчего спина напряглась, и сделал красноречивый жест: — Mar a chaidh a ghealltainn. Как и обещал. Он учил гэльский, чтобы насладиться моментом, и его не волновало глупое звучание. Холодная усмешка Мериды стоила трёх часов борьбы со словарём. Глаза юноши по остроте напоминали изумруды, он протянул клинок. Она моргнула, в замешательстве глядя на него и вождя. — Плата, — прошептал Иккинг ей на ухо, и она вздрогнула. — Месть. Кровью. Мерида забрала три пальца, по одному с каждого, и сделала глубокие надрезы на их щеках как вечное напоминание им и всем, кто увидит, своего поступка. Дав им покричать на своём гортанном наречии с вытянутыми кровоточащими руками, она схватила одного за светлые волосы. — Запомните это, — прорычала она. — Я могла бы проявить такую же жестокость, как вы, но была милостива. Посмеете угрожать мне снова, и я заберу не только палец, ясно? Девушка отбросила его назад, и парень выплюнул непонятое ругательство: — Горская шлюха! Иккинг двинулся вперёд с обещавшим бурю взглядом, но Мерида остановила его движением руки, отступила назад и ударила виновного с такой силой, что послышался треск челюсти и зубной скрежет, затем выплёвывание крови и белых осколков коренных зубов. Скорее всего, она разбила три костяшки, но даже не поморщилась, когда красная жидкость потекла по чужой губе. Стоик с Плевакой погнали их на выход с новой порцией угроз и обещаний. Иккинг осмотрел руку и с ворчанием отправился искать повязки, а двое других вернулись. Подобравшись к отрезанным пальцам, Беззубик собрался было лизнуть один раздвоённым языком, но наездник издал вопль ужаса и категорично отказал (Беззубик, не смей!). Она ожидала, что Стоик будет кричать, разочарованный её жестокостью или, напротив, отсутствием таковой, но он со вздохом коснулся её плеча и извинился. — За это, — мужчина жестом обвёл весь зал и пробурчал что-то ещё. — Ты стоишь большего. С тех пор Мерида больше ничего не слышала о конунге, но Плевака оставался практически ежедневным гостем. Просто наблюдая со стороны, она бы сказала, что многорукий кузнец для Иккинга больший отец, чем кровный. Их безобидные шутки и подколки наполняли небольшой дом смехом. Она не понимала, что между ними произошло, — и это во многом могло быть за её счёт — но сомневалась, что Иккинг стал бы высмеивать её перед тем, кого так искренне уважал и кем восхищался. Ноющие костяшки пальцев онемели от холодной воды, кожа рук вдоль верхней части пальцев, испещрённых уже синяками, заметно покраснела и стала шероховатой. У Мериды хватало мозолей от стрельбы, но это было что-то новое. Шипя, она сжимала ладони, и кожа трескалась, пальцы горели, словно обожжённые, пока наконец не бросила тряпку в ведро. Спина, когда она со стоном выпрямилась, хрустнула и заскрипела, как старые ворота. Кто-то тихонько постучал, и девушка тяжело поднялась с колен, поправляя одежду и волосы. Нужные слова давались тяжело, но все они застряли в горле, стоило увидеть стоявшую на пороге. Светловолосая красавица в красном платье с серой отделкой, которое, видимо, было в моде у местных женщин, с покрытыми мехом плечами и поднятым капюшоном. Почти полностью скрытые косички компенсировали льдисто-голубые глаза. Опомнившись, Мерида вежливо улыбнулась и приглашающе раскрыла дверь. — Спасибо, — спокойно проговорила гостья, подтолкнув внутрь маленькую темноволосую девочку. Сердце Мериды гулко стучало в ушах. Какую весть принесла незнакомка? Это любовница Иккинга, которой он сделал ребёнка? Она бросила взгляд на мягкую округлость живота и едва не прокусила губу от волнения. Кто эта роскошная женщина, что она здесь делает? Она что-то спросила, и девушка, пытаясь сосредоточиться, смущённо хмыкнула. — Иккинг? — А, — Мерида кивнула и повела её в подсобку, позвав мужа. Тот вскрикнул, вероятно, стукнув себя молотком, и на лице женщины расцвела улыбка, когда он посмотрел с крыши вниз и произнёс имя, как признание. «Какое тебе дело?», — спросил кислый внутренний голос. — «Ты его даже не любишь!». Но она силилась сохранять достоинство, и присутствие в её доме любовницы и бастардов было далеко не приемлемым. Иккинг, со всем своим вниманием к приличиям и правильному поведению перед деревенскими, похоже, не видел в близости женщин друг к другу ничего предосудительного, значит, так оно и было. Верно? — Подожди, сейчас спущусь. Давай, друг! — и в один прыжок оба оказались внизу. — Дядя Иккинг! — запищала девочка. — Вверх! — Конечно, Зефир, — Иккинг заключил её в объятия, корча смешные рожицы, пока она не залилась смехом. Эти трое напоминали звёзды одного созвездия, и Мерида почувствовала себя в нём лишней. Они выглядели как семья, рука юноши тянулась к плечам светловолосой, чтобы обнять и её. — Рад вас видеть, — Иккинг отпустил девочку играть с Беззубиком. — Позволь представить тебе мою жену Мериду. Он протянул руку, и Мерида приняла её с натянутой улыбкой. Она ещё раз кивнула, представившись на северном, и не без удовольствия отметила, как уважительно поклонились в ответ. — Астрид Эретсон, — представилась молодая женщина. — Приятно наконец встретиться с тобой лично. Я пришла, чтобы пригласить тебя с нами помыться. Мерида замялась, не уверенная, что правильно поняла. — Мыться… вместе? — выходит, Валка не врала. Астрид положила руки на пояс. — Ты вообще ничего не объяснял?! — Я… Слушай, нам трудно общаться, и я думал, что о более интимных вещах позаботилась мама!.. — Вы виделись с мамой в её убежище? — хмыкнула Астрид. — Умно. — Стараюсь как могу, — быстро ответил Иккинг. — Но я не знаю, как объяснить все… эти разные вещи. В смысле... — он указал на тихую и потерянную на вид девушку. — Она принцесса, Астрид. Настоящая. Она жила в замке, который больше, чем четыре Потрошителя вместе взятых. Хотел бы я, чтобы ты его увидела. Когда Эрет отправился на битву, Астрид осталась, положив свой щит рядом с щитами других молодых матерей, чтобы защищать Олух в отсутствие мужчин. Зефир в то время была совсем ещё зыбунком, и она не смогла найти в себе сил оставить дочь с Готти и пропустила Данброх в ранней славе и конечном ужасе. Астрид бросила на Иккинга усталый взгляд и повернулась к Мериде: — Да, вместе. Согласна? — Э-э… Эм-м, — девушка обеспокоенно посмотрела на мужа. Нет, всё же она устала от постоянного сидения на одном месте, где не с кем поговорить. Ну ладно, пытаться поговорить. — Да, пойдём! Подожди, пожалуйста. Она пошла собирать всё необходимое, оставив троицу наедине. Самодовольное выражение лица Астрид сменилось на просто весёлое, когда она наклонилась к Иккингу: — Я думаю, Валка объяснила всё более чем ясно, — голос был тихим. — Ей нужно выйти с нами, Ик. Не бойся ты так. — Ты видела, что было в тот вечер, когда мы прилетели, — он не повышал голос при Зефир, но его душила паника. По понятным причинам Астрид не слышала о том, что обнаружилось после Большого Зала, но словно и не догадывалась о всеобщем отношении. — Они её ненавидят. Я переживаю за неё. — Тогда вложи ей меч в руки. — Да, ведь жители деревни будут просто в экстазе при виде знаменитого врага с оружием. Астрид цокнула языком: — Что хуже, Иккинг, чтобы они её боялись или чтобы ненавидели? — А и то, и другое не могут? — уныло пробормотал он. — Могут, но рядом со мной они ни черта не сделают, — её взгляд ожесточился. — Что ты удивляешься? Мне тоже было страшно, когда я впервые услышала обо всём и когда увидела её. И Эрет не помогал, он ещё залечивает раны, а она, очевидно, была не из мягких, пусть сейчас я этого почти не вижу. Хотя было бы неплохо, — она криво улыбнулась. — Поосторожней с желаниями. Она была известна как Валькирия Данброха. Глаза Астрид расширились. — Это она стольких убила? Все эти истории?.. Эрет забыл упомянуть. Иккинг нервно кивнул: — Мы должны быть умнее, Астрид. Один неверный шаг, и всем конец. Я не потеряю её, только не из-за их ярости. Это была небольшая месть, часть долга за всю ту грязь, что он пережил, когда был маленьким — вернее, ещё меньше. Сколько раз его били, издевались, отталкивали и пускали кровь? Он знал натуру Хулиганов лучше, чем кто-либо, и, используя жену, как бы и сам отыгрывался за раннюю юность. — Ты не можешь вечно её здесь держать, — Астрид придвинулась ещё ближе, понизив голос. — Это породит вдвое больше недоверия среди народа и между вами двумя. Им надо увидеть в ней достойную правительницу. Она никогда не станет идеальной, даже если выучит язык в совершенстве, будет одеваться, как мы, и делать всё, как мы, но сможет изменить мнение, просто… решив несколько вопросов в деревне, уладив пару склок, став членом совета. Брови Иккинга поползли вверх. — Ты думаешь, Слюнявый позволит иноземке быть в совете? Да он настроит всех против неё. К тому же она почти ничего не понимает. — Но будет понимать! Ты думаешь о сейчас и недалёком будущем. Иккинг… У неё будут от тебя дети, — рука женщины легла на живот. — Она станет частью этой деревни, нравится тебе или нет, так что лучше тебе понять, как сделать её частью этой деревни. Понятно? Юноша отсалютовал и рассмеялся, почувствовав неслабый тычок. — Да, член совета Эретсон, как прикажете! Астрид закатила глаза и снова его пихнула, едва не повалив, и он с воплем замахал руками, сохраняя равновесие. Они услышали, как Мерида прыснула, появившись с перекинутой через плечо тёмно-красной тканью. Иккинг почти застонал, узнав платье Ханнар, обтягивавшее прекрасные формы, как вторая кожа. Наверное, придётся поработать ещё пару часов, чтобы опять её не поцеловать. С того раза это не повторялось — Один свидетель, он и не хотел, видя, как она одевается и раздевается, как раз за разом натыкается на него в тесных проходах, печёт с Плевакой и пачкается в муке, дремлет у огня или наклоняется над столом, чтобы что-то вытереть... Куда бы ни смотрел, она была где-то рядом, поэтому с головой уходил в изобретательство, чтобы держать чешущиеся руки подальше от её тела. — Идём? — спросила Мерида, и Астрид кивнула, поспешив к «повалившему» Беззубика ребёнку. Крошка хихикнула, поцеловав дракона под челюстью, слезла и взяла маму за руку. Она подняла глаза на Мериду, мгновение молча рассматривая, затем дала ручку и ей. Зная детей много лучше взрослых, та легко сжала её и с горем пополам спросила имя. — Ты смешно говоришь! — снова захихикала девочка. — Зефир! — упрекнула Астрид. — Это грубо! Извинись! — Но мама! Это правда! — Не заставляй меня повторять! Мерида засмеялась: она хоть и не поняла, в чём провинилась малышка, этот материнский тон ей был хорошо знаком. Иккинг улыбнулся, глядя на мерцающие рыжие волосы, наполовину распустившиеся косички вокруг головы и неприкрытую радость от простого общения. Астрид дело говорит — не может он скрывать её от людей и не ранить их обоих. — Мерида, — он взял её свободную руку. — Не отходи от Астрид. Будь осторожна. Как закончишь, иди прямо домой, слышишь? Переварив услышанное, девушка кивнула и возвела глаза к потолку: — Да, муж, — она говорила так, когда Иккинг становился чересчур властным, но сердце всё равно подскакивало к горлу. — Хорошо, — юноша прижался к её лбу и оставил короткий поцелуй на губах. От её выдоха в крови вспыхнуло пламя. — До скорого. Рука дёрнулась на полпути ко рту, она в негодовании воззрилась на него от такой бесцеремонности: — До скорого. — Идём! — заныла Зефир. — Будет темно! Астрид вновь закатила глаза на упрямство, которое точно досталось от отца, а не от неё самой, и уверенной походкой покинула жилище младшего Хэддока, бросив напоследок: — Верну её в целости и сохранности, милорд! — Ловлю на слове, миледи. Как только они скрылись из виду, Иккинг глянул на крышу, которую не мешало бы подлатать, и подозвал дракона. Они с Беззубиком сделали уже половину работы, когда раздался новый стук, и он осторожно перешагнул через центральную балку и посмотрел на входную дверь. Плевака обнажил зубы с выбивавшимся из общего ряда камнем и показал мыльный брусок. Так он делал, когда Иккинг был совсем маленьким и готов был скорее голышом бегать по деревне, чем принимать участие в общественных банях. — Айда тереться, парень! Он со стоном уронил голову на деревянную доску, но послушно откликнулся, что уже идёт. Хоть Беззубик был счастлив — Ночные Фурии обожали воду.***
— Мерида Хэддок, — Астрид обвела окружавших её людей. — Познакомься с некоторыми из женщин Олуха. Забияка и малышка Бренда Ингерман, Хедер и Хильда Йоргенсон, Сигрид Торстон, Гудрун Свен и наша вечная Готти. Все, принцесса Мерида Хэддок. Послышалось ворчание, никто не потрудился посмотреть в её сторону, кроме пучеглазой Готти, которая внимательно изучала девичье тело, точно могла видеть сквозь одежду. Мерида подавила вздох и поклонилась: — Рада со всеми вами познакомиться. — О, так эта мелкая рыжая сучка разговаривать умеет, — сочилась ядом Забияка, помнившая о прикованном к постели Рыбьеноге. Людям, не занимавшим высокого положения в обществе, договор давал не так уж много. Они с мужем оба сражались, и ни один не удостоился чести вознестить до Вальгаллы, но это вовсе не означало, что они ничего с собой не забрали. — Полегче, Забияка, — Астрид повела всех к источникам в долине. — Она жена нашего будущего вождя и конунга, мы будем проявлять должное уважение. — Она шлюха и идиотка, — другая светловолосая двинулась для удара, но Астрид перехватила её руку так, чтобы надавить на кость и вызвать страдальческий вздох. — Не вынуждай меня делать тебе больно, — негромко сказала она. — Мы обе знаем, что при таком состоянии Рыбика ты единственная кормилица — а значит, помогает деревня. Не доводи до того, чтобы все от тебя отвернулись. — Прекрасно, мать твою! — Забияка потёрла быстро образующиеся синяки. — У кого-то ещё есть проблемы? — подбоченилась Астрид. — Беременная или нет, я надеру задницы всем, кому нужно. Я обещала Иккингу, что мы примем Мериду в наш круг и покажем, что она — одна из нас. Давайте обойдёмся без лжи. Зефир спряталась за Меридой, и та потрепала её заплетённые волосы. — Тише, девочка. Я бы тоже боялась, будь она моей мамой. — Ты смешно говоришь, — повторила девочка, не понявшая ни слова. — Зефир! — Астрид сердито поправила меха на лице и плечах, потом то же самое проделала с дочерью и грубым жестом велела дамской толпе шагать к прогретым землёй водам, находившимся немного в стороне от деревни. Мерида нервничала, ловя косые взгляды, и понимала, что даже если Астрид и готова вступиться за неё, в присутствии ребёнка ей бы этого не хотелось. Но быть вдали от людных мест без оружия на виду, в окружении врагов… Она следила за их движениями — особенно той, кого представили как Забияка. Вскоре они пришли к горячим источникам, и женщины, смеясь и переговариваясь, торопливо понеслись к воде. Мерида держалась рядом с молодой женщиной и её дочерью, гадая, сумеет ли Иккинг как-то провести в дом горячую воду. Своим недюжинным умом он, казалось, мог преодолевать невозможное, и наличие огнедышащих ящеров наверняка наведёт его на верную мысль. Все разделись и опустились в источавшие пар водоёмы, бледная кожа Мериды сразу же стала ярко-красной. Образовались небольшие группы, женщины щебетали как птицы, доставали гребни, распутывали волосы, мылились и оттирались. Принцесса кое-как сумела распутать половину сложной причёски Валки и почувствовала на голове чужие руки. Она оглянулась и увидела голубые глаза Зефир, а за ней — мать с куда более ловкими пальцами. — Мама говорит, что надо помогать, — с невероятно серьёзным видом поведала девочка. — Волосы надо беречь. У тебя красивые волосы. Похожи на… огонь дракона! — Спасибо, — немного закашлялась Мерида. Астрид подарила обеим полный нежности взгляд. — У тебя тоже есть веснушки! — охнула Зефир, показав на усыпанные тёмными точками плечи. Проследив за её пальцем, Мерида согласно угукнула. — Не надо так приставать, Зефирка, — тихо посоветовала Астрид. — Мама, — девочка старалась аккуратно освобождать локоны. — Она не понимает, что мы говорим? — Ну, не совсем, — вздохнула женщина, отмывая волосы и кожу дочки. — Она выросла очень далеко отсюда, и там говорят не так, как мы. — И… дядя Иккинг на ней женился? А как они разговаривают? — М-м, — Астрид дёрнула чуть сильнее, и девочка обиженно пискнула. — Думаю, показывают что-то жестами и смотрят на лица. — А… — Зефир повернулась к ней, нахмурив брови. — Как он узнает её любимый цвет? Или какие драконы ей больше нравятся? Или на что похожи облачка? Астрид улыбнулась и потянулась за куском мыла, её рассыпавшиеся по плечам волосы были словно пшеница в поле. — Если кто и может с этим разобраться, так это Иккинг. Он первым оседлал дракона, помнишь? Он может определить по движениям хвоста, болен ли дракон, по отливу чешуи — куда он направится, по шипам — сколько ему лет. И с ней он так же научится, я уверена. И она не шутила. Не было более искусного мастера замечать мельчайшие признаки раздражённости зверя, находить застрявшую среди миллиона чешуек колючку, пока любой другой наездник разводил руками. Он мог разок взглянуть на проблему и найти миллион решений, понять, что именно не так в той или иной части устройства, исправить и проверить снова. В то время как другие на острове мечтали избить Мериду до полусмерти, Иккинг раскрыл всё о себе, не произнеся и предложения, распутал узел, которым она была, найдя ту единственную путеводную нить. Это был хороший союз: политический и одновременно позволяющий её дражайшему другу окружить заботой более человечное, чем Беззубик, существо. Часть её никогда не разлюбит Иккинга, с ним у неё была первая и, возможно, даже самая чистая связь. Они сближались по мере взросления, влюбились, и Астрид была готова выйти за него, пока не напал Драго. После этого Иккинг стал всецело посвящать себя защите и сохранности драконов, и она поняла, что её он никогда не будет любить так, как их. В то время её это очень беспокоило и стало причиной размолвки, а потом она упала в объятия Эрета и положила их отношением бесповоротный конец. Обрести однажды потерянное доверие уже было нельзя, и порой знание причинённой столь близкому человеку обиды не давало жить спокойно. Но она была более чем счастлива со своей семьёй, её муж всегда был рядом, лелеял больше, чем что-либо на свете, и это она не променяет ни на что. Мерида даже не вздрогнула, когда Зефир потянула особенно сильно, но Астрид, ахнув, отняла гребень и сама взялась за дело. Вблизи было видно, что кожа знатной особы вовсе не гладенькая и безупречная, как яичная скорлупа. Руки и плечи покрывали шрамы, но их, без сомнений, было больше, и это заставило задуматься, через что за свою жизнь она прошла, взращённая воином принцесса, чтобы заслужить звание Валькирии. Боевая девчонка в душе хотела бросить ей вызов, увидеть её излюбленное оружие, скрестить с ней клинки и проверить, действительно ли она достойна этого титула. Волосы были удивительными, густыми, как овечья шерсть, но мягкими, раскручивались под тяжестью воды, словно пряжа, и обеим Эретсон понадобилось время, чтобы полностью с ними управиться. — О да, — со смешком сказала Мерида измученной девочке. — Представь себя на моём месте! — Мне нравится её язык, — Зефир широко ей улыбнулась, и девушка ответила тем же. — Он красивый. И смешной. А откуда она? — Из кланов горцев в Альбе, — ответила Астрид. — Мы воевали с ними совсем недавно. — О… Где погиб дядя? — девочка резко отодвинулась, и мама обхватила её, прежде чем Мерида успела заметить испуг. — Послушай меня, моя дорогая, — прошептала Астрид ей на ухо. — Эта девушка продала себя за мир, чтобы её дом был в безопасности и все перестали так рано уходить в Вальгаллу. Уже за это мы должны её уважать. Она никого и ничего здесь не знает, покинула всё, что любила, ради семьи и родины. Ты бы смогла сделать то же самое? Подумав, Зефир кивнула. — Но это было бы тяжело, правда? Без драконов, без мамы, которая возьмёт тебя за руку, не понимать, что тебе говорят. Разве не тяжело? Губа девочки задрожала. — Будет очень грустно… Астрид мягко улыбнулась и вернулась к потемневшей копне, сунув мыло в руки Мериды. — Да, милая, — она смотрела на принцессу, но обращалась к дочери. — Поэтому мы ей поможем, и неважно, откуда она и что делала на войне.***
С закрытым капюшоном лицом фигура склонилась над кружкой эля в углу слабо освещённой таверны. Из-за позднего часа разговоры были тихими и сдержанными. Дрова сгорели дотла, выгоняя разбредающихся посетителей в холодную ночь, но это, казалось, не влияло на горячо спорившую полушёпотом компанию. — …эти краснолицые подонки пришли и забрали мою жену, — прорычал один. — Они жалкие! Боятся растрепать свои вьющиеся локоны настоящей дракой, только и делают, что подкрадываются рано утром и отнимают чужое! Раздались одобрительные возгласы. — Забрали нашу землю. Наше зерно. Наш товар, материалы, руду. А взамен дали что? Драконью кость и какую-то шкуру? Их звериное дерьмо нам не нужно. — Нам было лучше под властью Медвежьего Короля, да хранит его Бог. Потерять своё королевство, поднять флаг проклятых Хулиганов над своим гербом, продать дочь демоническому отродью. Бедная девочка, наверно, мертва. Сбросила в море эта чёрная тварь. — А если нет, будет сношаться с грязным ублюдком, — прохрипел кто-то в кружку. — Ужасно, — другой тряхнул светлыми волосами. — Потерять своё дитя вот так… Уж лучше бы она погибла в бою. — Как бы не так! — пьяно завыл ещё один. — Она была бесстрашной. Не побоюсь сказать, что сам Дьявол вышвырнул бы её из пекла, час выслушивая крики! Это если она вообще человек — фейри, наверно, унесли бы её обратно, пока не ушла слишком далеко. Остальные рассмеялись: своим странным поведением принцесса славилась во всей Альбе. — Я никак не могу смириться с тем, что живу рядом с чёртовым лагерем викингов. Карканье этих чудовищ не даёт ребёнку спать всю ночь. Не знаю даже, кто из них громче. — Это не их земли. — Не их, они должны уйти. Человек в капюшоне сдвинулся с места и остановился у стола со склонёнными головами. Те были слишком увлечены, чтобы заметить, пока он едва не накрыл их своим телом. — И что бы вы сделали? — тихо, как оседающий пепел, заговорил он. — Чтобы избавиться от ига викингов? — Тебе-то что, незнакомец? Человек сбросил плащ, выставив напоказ цвета килта, блеск отцовского меча и одну отсутствующую ногу. Все тут же поклонились, пролепетав имя некогда короля Данброха. — Всё, — ответил один из мужчин. — Я бы зарезал их всех своими руками! По столу хором прокатилось «да!», сопровождаемое ударами кулаков. Фергус подтянул стул и грузно на него опустился. — Тогда я спрошу у вас ещё кое-что. Они небрежно наклонились ближе с горящими от жажды глазами. — Что бы вы сделали, чтобы изменить свою судьбу?