***
— Эй, Гейл, — рыжеволосая королева подошла к открытому окну, чувствуя, как касается лица в знак узнавания и приветствия стылый ветер. — Мне нужна моя сестра. Передашь ей это от меня? Она подбросила в воздух маленькую бумажную птицу, и вскоре та исчезла. Поёжившись от холода, королева закрыла ставни и задёрнула занавески. Она нутром чувствовала нечто, маячившее на горизонте, и хотела спрятаться, пока не поздно.***
Пронзительный взгляд Иккинга встречался со взглядами всех вокруг. Мерида внимательно изучала выпечку, не обращая внимания на беззастенчиво таращившуюся старуху Ингрид, а юноша тем временем таращился в ответ ещё старательнее. В тусклом солнечном свете, пробивавшемся сквозь серую облачную пелену, синяки стали пшеничного и морского зелёного цветов, волдыри на пальцах скрывали перчатки. Лицо отливало красным; нос, губы и волосы были такими яркими, что она затмевала их всех. Иккинг чувствовал себя драконом, рычавшим и скалившимся на любого, кто посмеет подойти слишком близко к его сверкающему кладу. На страже по обеим сторонам от них находились Фурии, держа остальных на расстоянии и ревностно выискивая малейшие признаки опасности. Рука Мериды покоилась на голове Соласты, пока она выбирала несколько изделий. Ингрид вытянула руку, и Иккинг вложил в неё пару монет. На заикания о сумме он смерил её вызывающим взором: «скажи хоть слово. Испытай меня». Торговка тут же заткнулась, и Мерида отступила, махнув двумя заплетёнными с левой стороны косичками на шесть дюймов короче положенного. Заседание совета ещё не провели, но Иккинг не забыл. Он дал клятву, обещал кару, как и в прошлый раз. Он одновременно и надеялся, и боялся увидеть Забияку, бегающую с младшей сестрой Рыбьенога и выполняющую долг жены и главы семьи. И надеялся, и боялся, что появится возможность вопить и обличать её перед всей деревней. Если бы только Задирака не улетел на Барсе и Вепре, он посадил бы близняшку на их спину и отправил на самый край империи. По правде, чтобы насыпать соль на рану, он сослал бы её с мужем вести хозяйство в самом сердце земель Мериды. Вдруг началась суматоха, раздались панические вскрики, и Иккинг, уже в повышенной готовности, поднял глаза на небо. Облака стремительно двигались, приближалось что-то большое, он видел, как гудит Беззубик от пробуждаемой силы. — Мама, — прошептал юноша. — Валка, — Мерида ласково улыбнулась. — Грозокрыл. Он большой дракон! — Точнее и не скажешь, — снисходительно кивнул он. Ветер хлестнул по обоим, когда четыре крыла Штормореза рассекли небо. Девушка прикрылась рукой от поднявшегося снега, Иккинг отвернулся, уже успев получить в глаза пылью. Когда он снова повернулся, Грозокрыл уже был едва ли не в трёх дюймах от лица. Голова склонилась влево, огромные глаза будто видели сквозь броню. — С непокрытой головой в такую погоду! — фыркнула женщина, слезая с дракона. — Халатность, я бы сказала! Но так вас проще найти. Такие волосы за милю не пропустишь. — Валка! — зачирикала Мерида, сунув корзину с покупками в руки мужа, и поспешила обняться. — Вы здесь! — Здесь! — та немного отстранилась, взяла лицо принцессы в ладони и несколько раз цыкнула. — А у тебя, вижу, были тяжёлые времена. Девушка пожала плечами. — А ты что делал? — Валка выпятила бедро. — Смотрел через окно? — Брось, это нечестно. Я ведь тебе уже всё рассказал. — Верно. Но ты честно заслужил добродушное подтрунивание. И раз уж от неё ты этого вряд ли дождёшься, полагаю, теперь дело за мной. Иккинг картинно поднял руки: — Как любезно с твоей стороны сделать это для неё. Валка потрепала его подбородок, проведя пальцем по оставленному Грозокрылом шраму, потом взяла за руку Мериду. — Ладно, дракониха и её наездница здоровы... в целом, — она испустила смешок. — У меня есть кое-что, чтобы помочь ей скорее поправиться. Но! Где её меч? Где её доспехи? Ты, сынок, точно мог бы ей их сделать. — В процессе, — вздохнул Иккинг. — Ну же, пойдём к нам, там для тебя найдётся местечко... — В ваш дом? Я так не думаю! — женщина рассмеялась ему в лицо. — Я лучше останусь с Готти или в лесу. Юноша нахмурил брови: — Мам, на улице слишком холодно, даже с Грозокрылом. Я настаиваю. — Нет, — Иккинг подпрыгнул от голоса неожиданно оказавшегося за спиной без единого шума отца. — Останешься в старом доме, достойном тебя месте. — Стоик, — женщина медленно перевела на него взгляд. Вождь плавился под этим взглядом воском. — Валка. Молодые люди наблюдали за ними, как за просчитанными ходами в игре. — Ты... хорошо выглядишь, — сглотнул Стоик. — Наверно, меньше было ловушек и прочего. — Очень немного, — согласилась Валка. — Конечно, если ты не считаешь и себя. — Мама, — умоляющим тоном произнёс Иккинг. — Не здесь, не сейчас. Прошу. — Ну ясное дело, — издевательски улыбнулся мужчина. — Легко ловить бродяг, которых заманивают бесплатная еда, хорошее жилище, куча драконов и наездник, который любит этих драконов больше жизни. — Золочёная клетка всё равно остаётся клеткой, — Валка гордо вскинула подбородок, а сын изо всех сил противился тяге накрыть ладонью внезапно заболевший лоб. Глаза Стоика вдруг опустились, а затем на миг остановились на лице Мериды. — Не шибко золочёная, как я погляжу. Женщина неверяще заморгала, но быстро вернула себе прежнее самообладание. — И что ты намерен с этим делать? Рука правителя дёрнулась, и сын понял, что он хочет протянуть её и коснуться. — Я открываю двери. В надежде, что то, что останется, останется по верным причинам. А то, что уходит... найдёт лучшее место. Он никогда ещё не слышал от отца таких сокрушённых и поэтичных речей. Будь он похож на Плеваку ещё больше, провёл бы остаток дней, давая ему полную Хель. — Я... — Валка вздохнула. — Думаю, всё, что мы можем сделать, забрать всё из того, что у нас есть. Иккинг чуть воздухом не подавился. Мать не набрасывалась на отца, отец не оправдывал каждый свой шаг или решение. Олух по-прежнему стоял себе мирно, а не превратился в развалины. — Так ты останешься? — Стоик прочистил горло. Под рыжеватой с проблесками седины бородой виднелся румянец. — Ну, в главном доме? Как и надлежит. Пока ты здесь. Она повела плечом, скрытым бронёй: — Как пожелает конунг. Не выразив ни капли самодовольства от титула, Стоик кивнул, и все повернули к домам на холме. Валка с Меридой мило беседовали по-эренделлски, то и дело прыская у мужчин за спинами. — Здорово, правда? — еле слышно спросил Иккинг. — Мы все вместе. — Правда, — так же тихо ответил отец. — Так и должно быть. — Думаешь, сможешь удержать её на этот раз? Стоик бросил на него косой взгляд: — А ты? Иккинг старался не улыбаться. — Резонно.***
— Ужин в Большом Зале, — угрожающе сказал вождь. — Будьте там. — Ни за что не пропущу, — усмехнулся Иккинг, галантно поклонившись Мериде у входа, и та высокомерно фыркнула, проходя мимо. Скинув сапоги у двери, она в носках пошла относить корзину на кухню, и в юноше тут же проснулась забота. — Я просто не хочу, чтобы ты снова заболела, — слёзно просил он. — Я в порядке! — девушка занесла для удара тряпку, и он вздрогнул, заставив её рассмеяться и опустить оружие. — Дурачок! — Ладно! — Иккинг скользнул ей за спину, коротко чмокнув в висок. — Вечером едим в Большом Зале. У нас большое торжество в мамину честь. Согласна? Мерида слегка напряглась, веселье с лица стёрлось. — Согласна. — С этим всё хорошо? — вообще-то он не хотел, чтобы она чувствовала себя не в своей тарелке, но в случае чего собирался уговаривать. — Я думаю, что так станет проще. Для тебя... точнее, для нас. Однажды люди увидят тебя... продолжением моей семьи, моей партнёршей, моей женой. Мерида заметно смягчилась при слове «жена», и Иккинг не мог не ощутить, как расползлось по коже удовольствие. Она со вздохом прислонилась к нему, не замечая впивающиеся в мягкие поверхности тела острые пластины. Теперь он часто обнимал её, она всё тянулась, наклонялась, искала его надёжные руки, чтобы удержаться на земле. Она доверяла ему держать себя в вертикальном положении, и он не позволял ей упасть. — Так здесь для тебя будет безопаснее. Больше не прячемся. Мы, Хэддоки, так не поступаем. Мерида хмыкнула, в глазах сверкнуло озорство. — Драконы. — А? Она указала на мерцающее видение своего зверя, который гнался за прятавшимся Беззубиком, опрокидывая по пути стулья. Последний, по факту, в тёмных облаках и сумеречном небе тоже не слишком выделялся. — Ну хорошо, острый язычок, — Иккинг погладил её волосы с удивлённым смехом. — Подловила. — Всегда, — принцесса цокнула языком. — Я побеждаю тебя. Он резко выпустил из лёгких воздух, до невозможности довольный. — Знаешь, у меня тоже. У меня тоже есть ты. Всегда. Мерида посмотрела на него озадаченно. Она имела в виду, что всегда на шаг впереди, всегда вне его досягаемости, всегда ведёт, и он знал это. Но существовал не один смысл, и ему хотелось бы куда лучше это объяснить. В конце концов девушка закатила глаза. Как скажешь, чудило. Иккинг хохотнул и ещё раз притянул её к себе, устроив голову под подбородком. Сперва Мерида нервничала, но быстро расслабилась, обхватив пострадавшими пальцами его. Она ещё была жёсткой и вялой, в следах побоев и атак холода, и он бы очень хотел как-то стереть всё с лица земли. Знай он заранее о дальнейшем развитии событий, сделал бы всё иначе. Иногда он мечтал вернуться в день их встречи и попытаться покорить её с первого взгляда. Миг спустя она ощутимо шлёпнула его по руке. — Стирка! — Боги, как угодно! Юноша не сумел удержаться от смеха, освободив её и размахивая рукой. «И почему всё время я?».***
— Эльза, — поприветствовала сестру Анна на балконе под светом луны. — Спасибо, что пришла. — Я подоспела так скоро, как смогла принести меня Вода, — Эльза прихватила с собой зимний дух, вокруг пахло настоящим снегом. — В письме ты была настойчива. Что случилось? С тобой всё хорошо? — Со мной, Кристоффом, Свеном и Олафом — когда я видела его последний раз — всё хорошо, — королева поправила мамин платок на плечах, и неестественно ясные глаза проследили за этим движением. — Тебе нужно кое-что увидеть. Покинув супружеское ложе, Анна протащила старшую сестру, с каждым месяцем становившуюся всё менее человечной, через коридоры родового дома в свой кабинет. Она зажгла единственную лампу и вложила в холодные руки письмо. Чтобы прочесть, Эльзе хватило и естественного ночного освещения. — Данброх, — её взгляд устремился вдаль, через моря и десятилетия. — Да, помню. Юг, недалеко от Короны, заметь. Эта женщина… Элинор, королева, знала нашего отца. Не знаю, как хорошо, но это правда. — А... — Анна закусила губу, — другие, о которых она говорит? — Мы вели торговлю с викингами много лет, — вздохнула Эльза. — Они нас не тронут. — Но что, если нет? — юная королева чуть не плакала. — Она пишет об ужасах и зверствах, совершённых на её землях. Вдруг они придут сюда? Вдруг и нам станут угрожать? Температура понизилась на несколько градусов, огонь в лампе затрепетал от незримой силы. — Это будет ошибкой, — прошептала Эльза. — Ещё здесь говорится, что они разветвляются ради ресурсов. Всё, что у нас есть, что у нас было долгое время, — Анна тоже перешла на шёпот. — У них есть драконы. — Я контролирую Огонь, Анна, тебе не о чем беспокоиться, — она приподняла подбородок сестры, и та почувствовала себя так, словно вгрызлась в лёд, челюсть болела вместе с головой. — Почему ты так боишься? Одна рука Анны обхватила чужое запястье, а вторая опустилась к животу. — Кое-что… изменилось. Обстоятельства, вот. — О… — глаза Эльзы заблестели, как солнце на снегу. — Анна! Они обнялись, тихо всхлипывая. — Кристофф ещё не знает. У меня… не получилось несколько раз, помнишь? — Да, — её виска коснулись адски ледяные губы. — В этот раз получится. Я чувствую. Сёстры прильнули друг к другу в безмолвной темноте. — Я не хочу принять неправильное решение, — Анна отстранилась, вытирая щёки и стараясь не дрожать. Ей было тяжело, но прикосновения Эльзы напоминали жаркие объятья снеговика, а рисковать здоровьем она не хотела. — Если мы ничего не предпримем, то можем дождаться, когда они нагрянут. Или, если позволим им творить что вздумается, они могут направиться южнее, к Рапунцель с Юджином. Или они перерастут в реальную угрозу к тому времени, как ребёнок займёт трон. Что, если?.. — Слишком много «что если», сестрица, — Эльза источала запах льда, замёрзшей воды, самого холода. Её шаги оставляли на полу маленькие морозные завитушки. «Всё меньше и меньше человек с каждой луной». Анна запретила себе из-за этого нервничать. — …Я не знаю, что лучше. В каждом пути есть риск. Серьёзный, который не просто… затрагивает нас, понимаешь? — Понимаю, — лицо было невозмутимым. — Война сказывается на всех. Она заберёт жизни. Возможно, даже наши. Ослабев, Анна опёрлась о стол из цельного дуба. — Эльза?.. — Позволь мне отправить письма, проверить свои источники. Викинги жестоки, спору нет, но с зимой здесь они будут привязаны к своим островам, драконы у них или нет. Я не испытываю желания сражаться с такими существами. Быть может, необходимо совещание на высшем уровне, чтобы остановить их продвижение. — Мне кажется, королеве Элинор нужно не это… Эльза стиснула зубы, на лице читалось волнение. — Ты помнишь девочку? — спросила она. — Маленькую девочку твоего возраста? Ей было не больше десяти… — О, да, смутно. У неё тоже были рыжие волосы. Мы перевернули вверх дном половину дворца, а ты не выходила из комнаты. — Я наблюдала за вами в саду через окно. Воспоминание опечалило Анну. Когда Мерида уехала, она закатила истерику, других друзей у неё не осталось. — А почему ты спрашиваешь? — По-моему, утратила она больше, чем говорит. Не земли... не просто средства, — глаза Эльзы вспыхнули. — Это личное... да, личное. — Думаешь, она умерла?.. — Анна покачала головой. — Бедная девочка. Бедная Элинор. — Может быть, но мы должны выяснить, месть это или нет, — в лунном сиянии Эльза казалась бесплотной. Она открыла окно и шагнула на планку. — Ты знаешь, что политические танцы весьма опасны, но хуже всего, когда задействованы чувства. — Эльза? — Дождись меня, — пальцы невесомо прошлись по щеке, и Анна еле сдержалась, чтобы не отшатнуться. Сестра, некогда бледно-золотистая и пурпурная, бирюзовая и серебристая, цветов великолепных самоцветов, ныне лишилась красок. Сейчас она была белой, полностью, даже губы и глаза с каждым появлением выглядели всё бледнее. — Я скоро вернусь с большей информацией. — Хорошо, — Анна моргнула, и рядом уже никого не было. — Я всегда буду ждать тебя, Эльза. Пожалуйста, будь осторожна.***
— Ик, — Мерида издала тяжкий вздох. — Поможешь? — Иду-иду, — Иккинг воровато клюнул её в губы, и она с мычанием повернулась спиной. Юноша снял тёмно-зелёное платье через голову, осторожничая с плечами и ушибленными рёбрами. Вокруг талии он обернул тонкий медный пояс, похожий на драконий хвост, раскачивающийся при каждом шаге. «Отсутсвующий плавник» не укрылся от её глаз, и Иккинг застегнул плащ с эмблемами Беззубика на плечах. На тонкой шее висела неизменная линза, ведущая к тайному и неизведанному острову Ночных Фурий, теперь потерянному без Драконьего Глаза. Он зашнуровал рукавицы на её руках и прижался к ним губами. — Может, я попрошу маму сделать что-то с волосами, — Иккинг поиграл с одной из кудряшек. — По-моему, мы оба уже поняли, что я безнадёжен. Мерида хихикнула: — Да, безнадёжный муж. — Хотя мне и так нравится, — он пропустил их через пальцы, взъерошив. — Как огонь. Она хмыкнула: — Ужасное Чудовище. — Да! — открыто засмеялся Иккинг. — Если бы ты в кого-то превратилась, это было бы оно. Мериде это, похоже, польстило. — Эй, — он наконец отвлёкся от локонов. — Послушай меня секунду. Девушка присела на сундук, и Иккинг осознал, что с этим надо что-то делать. Вещь вместе с двумя остальными собратьями, придвинутыми к стенам по углам, занимала слишком много места и словно увеличивалась в размерах. Признаться честно, кошмар бы был, если бы почти всё её добро не попортили — спать было бы негде. «Сосредоточься, Хэддок». — Если увидишь Забияку… — лицо принцессы вмиг помрачнело. — Я знаю, знаю, но будь спокойна, хорошо? Пожалуйста. Потому что если ты вспылишь, то… я не знаю, что сам сделаю. Её ладони сжались в кулаки, челюсти стиснулись. — Зла, — процедила она сквозь зубы. — Знаю, — таким же безрадостным тоном ответил Иккинг. — И я тоже. Но мы же команда, верно? — Команда? Он невольно сжал её пальцы, и Мерида зашипела. — Команда. Ты и я. И мне нужно твоё доверие. Девушка зарычала: — Я хочу… её… голову. — Да? — его не беспокоила степень искажённости произношения, Иккинг знал, что имелось в виду, и только это имело значение. Он относился к Забияке с Задиракой, как к брату и сестре, но те вечно переходили все границы, считая, что их не сдержат даже боги, что Локи как-то отменит сотворённое, как в сагах. Но, честно говоря, он отдал бы Забияку Мериде, только чтобы увидеть, как разгорится её внутренний огонь, как быстро обожжёт и как пугающе она вспыхнет. — Иккинг, — она схватила его за ворот рубашки под лёгким кожаным костюмом, который он носил в деревне. — Я хочу… сразиться. — Сразиться? — Да. С ней. — Хочешь сразиться с Забиякой? — Да, — Мерида чуть встряхнула его. — Да. Что-то в выражении её лица дало Иккингу понять, что она хочет сделать это сама на глазах у всех и показать своё мастерство. — Нет, — не задумываясь отрезал юноша. — Даже не обсуждается. Мерида подорвалась с места, сразу начав куриться. — Почему?! — По-потому что!.. — Иккинг попятился назад. — Она опытный боец! Она убийца и чертовски хорошая! — Почему ты в меня не веришь?! — заверещала супруга почти ему в уши на своём. — Ты всё время просишь меня верить тебе, но для меня того же сделать не способен?! — Полегче! — утихомиривал он её без особой надежды на успех. — Тише, чего ты! — Ты такой… Ох! — Мерида топнула ногой. — Почему ты не видишь, что я сильнее, чем все думают?! Одна оплошность — и ты уже списал меня со счетов! — Я верю в тебя, правда! Но, Мерида, брось… — Нет! Я сильная! — проговорила девушка понятной ему речью и снова вернулась к родной. Она сделала шаг вперёд, точно собиралась повалить его на пол. — Я была солдатом! Я тоже воевала, и никто этого у меня не отнимет! — Я знаю, что сильная. Вне всякого сомнения. — Почему? — снова вопросила Мерида. — Почему ты не можешь… не можешь… — Потому что я… Ты… — Иккинг? — позвал голос снизу. — Проклятье, — ругнулся он. — Это ещё не конец, клянусь тебе, обещаю, просто!.. Просто сохраняй спокойствие, договорились? Скрестив руки, Мерида пронеслась мимо него встречать стоявших внизу родителей. Юноша помчался за ней, одарив обоих уничижительным взглядом: — Спасибо, что дали себя впустить. — Один, кого-то укусила Жуткая Жуть, — усмехнулась Валка, одетая в алое и выглядевшая королевой рядом с отцом в тёмно-синей тунике и сверкающих доспехах. Мерида в свою очередь носила тот же изумруд, что и муж под лёгкой бронёй. Внимательные глаза Стоика прошлись по невестке. — Видать, не его одного. — Да, мы как бы были немного заняты, — Иккинг растёр ноющие виски. — Мы просто подумали, что пойти всем вместе будет лучше, — повела плечами Валка. — А что стряслось? — Кто мне признается, что мы прервали кое-что, э-э… приятное? — Стоик пихнул сына в плечо. — М-м, знаю этот взгляд, — женщина развернулась к Мериде, выгнув брови. — Ну что? Не вмешивайся, сынок. — Я хочу сразиться с Забиякой, — торжественно провозгласила принцесса. — Иккинг говорит «нет». — Она хочет... аргх! — Иккинг сделал на протезе пируэт. — Она хочет, чтобы все это видели! То есть целая деревня! Родители переглянулись. — Вообще-то, — промычала Валка, — это не самая ужасная идея. — Это положит конец их недоразумениям, — пробормотал вождь в ответ. — Она получит заслуженное уважение. Публично наказанная её рукой Забияка — вполне справедливо, как по мне. Что не так? — Она пострадала! — Ну это не обязательно делать прямо сейчас, — Валка возмущённо замахала руками. — Ты правда не веришь, что она сможет одолеть её? Это же не с Астрид драться. — Честно? — рявкнул Иккинг. — Скоро Забияка сможет идти с Астрид нос к носу! Но дело не в этом! — Ты весьма недурного мнения о её способностях, — заинтересовался Стоик. — Может, под старым куполом… — Нет-нет-нет, этому не бывать, — он прижал ладони к ушам. — Я ничего не слышу! — Серьёзно, Иккинг, в чём проблема? — мать успокаивающе положила руки на его плечи. — Она недавно болела, была избита, чуть не замёрзла, и я должен!.. — Иккинг вскинул руки. — Должен что? Толкнуть её на арену и надеяться, что в ней не проткнут дыру? Что, если её унизят на глазах у всех? Что, если убьют? — Что, если она получит кусочек её плоти? Что, если она проявит себя так, что никто больше не посмеет её тронуть? Ты уверен, что речь идёт о её способностях, а не твоих? — Что... Что это значит? — его руки легли на пояс. — Значит, что, вероятно, за то, как она будет держаться в бою, ты боишься меньше, чем за то, как её подготовишь, — пояснил Стоик. — Стоп! — Иккинг снова поднял руки вверх. — Минутку. Что происходит? Отец с матерью обменялись понимающими взглядами. — Он воистину твой сын, — закивала Валка. — Клянусь сияющим молотом Тора. — Да, спорить не стану, — хохотнул Стоик. — Рад видеть в нём что-то своё. — Мы-мы идём? Ну, на ужин? Или нам с Меридой пойти вперёд? Валка от души посмеялась над ним: — Я претендую на свою драму! Мерида слабо ткнула мужа локтем в бок, с улыбкой кивая на, похоже, заигрывающую друг с другом пару постарше. Закатив глаза, Иккинг подал ей руку, не обращая внимания на умышленный щипок. Плечи её всё ещё были напряжены от невыпущенного пара, но зла она на него не держала, и он был рад. Накрыв ладонью чужие костяшки, он повёл всех на выход. Все четыре дракона топали позади. Мерида начистила кожу Соласты до блеска, и та напоминала свежевыпавший снег. — Это великий день для тебя, девочка, — говорила девушка, неслабо почёсвыая самку под челюстью. — Покажем им, что к чему. У Иккинга не было сомнений, что их компания внушает страх. С мехами, металлом, сияющей драконьей чешуёй и бронёй, они единым строем прошли в Большой Зал, где заняли почётные места перед всеми. Болтовня стихла, все открыто смотрели на них четверых. Мерида улыбнулась помахавшим Астрид и Зефир. Стоик с Валкой сели на стоявшие посередине троны, как и положено, а Иккинг повёл жену к местам слева от матери и ближе к очагу. Плевака занял заслуженное справа от отца, где будет сидеть до самой Вальгаллы. Жители деревни выпучили глаза, раскрыли рты, некоторые без стеснений переговаривались, но коллективное внимание быстро затмили громкие голоса. Иккинг искал взглядом Забияку. Она злилась, да, но ведь не была полной идиоткой, чтобы посметь заявиться и попытаться снова навредить. Она бы и ярда от Мериды не прошла, чтобы не оказаться сожжённой дотла одним из драконов, образовавшим вокруг центрального стола барьер из когтей, зубов и чешуи. Это было приятнее, чем Иккинг ожидал. Он шутил с матерью и Меридой, они хорошо ели, попивая медовуху и рассказывали истории, от которых напиток Плеваки вскоре вылетел через нос. Остальные быстро отвернулись, сосредоточившись на яствах, чтобы отметить возвращение Валки Бесстрашной, пусть у них имелось своё мнение о женщине, которая всё время бросает семью. После нескольких часов пиршества столы отодвинули в стороны, внесли барабаны для танцев, на которые Мерида смотрела с такой же страстью, что и на женский бой на острове Бой-Баб. — Хочешь потанцевать? — спросил юноша, проверяя, сможет ли она сдержаться. Быстрые скакания он не очень любил, но чего не сделаешь, чтобы произвести впечатление? — Я не знаю… — Мерида повела рукой. — Шагов. — Движений, — поправил Иккинг, и она тихо повторила. — Это не страшно, а как ты ещё научишься? Ты же любишь танцевать? Девушка легко пожала плечами: — Да… раньше. В Данброхе. — Тогда пойдём, моя милая жена, — он быстро стащил её со стула на пол. Они расступились, огибая толпу прыжками и рывками. Мерида наблюдала за его ногами и окружающими их людьми, изящно подхватывая нехитрые движения. Вскоре она уже смеялась, кружась рядом с танцорами и легко переходя к другим с такой ослепительной улыбкой, что Иккингу показалось, что он сейчас сгорит. К завтрашнему дню он заалеет в тон её волосам, как его плечи после долгой работы летом. Прекрасная, обжигающая и такая жаркая. Он приподнял её, обхватив за талию, только чтобы услышать её радостный визг, не заботясь о том, как это режет по ушам присутствующих. Она была его, его Валькирией. Данброх отдал её, и он принял, дал ей место для щита и копья. Сейчас она принадлежала ему, и он не собирался её возвращать. — Я люблю тебя, — выпалил Иккинг, остановившись в разгаре пляски. Мерида замерла от внезапного обрывания, подняв брови. — Идём! — потребовала она, и юноша вынудил себя продолжить двигаться, хотя для него мир словно застыл. Не только танец, все Девять Царств зависли на ветвях Мирового древа, и, казалось, после этого момента ничего больше не произойдёт. — Я люблю тебя, — повторил он, обходя её, чтобы закружить за руку. Мерида засмеялась, переходя к другому человеку, и Иккинг смотрел, как вращается рыжая голова. Снова взяв её за руку, он притянул девушку к себе и позволил свободной ладони ненадолго задержаться на бедре. — Я люблю тебя. Она улыбнулась, наморщив нос, и опять принялась кружиться. Иккинг выворачивал шею, чтобы не упускать её из виду. Она танцевала так легко, будто была рождена для этого, и ему вдруг очень захотелось увидеть её с мечом в руках и убедиться в скорости. Мерида приземлилась напротив него с мощным потоком воздуха и захихикала. Иккинг провёл носом по её, голубые глаза закрылись, шея выгнулась. — Я люблю тебя, — шептал он как молитву. — Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. — Я тебя не понимаю, — она взяла его лицо в ладони, мягко похлопав по щекам. — Я люблю тебя. Скажи это в ответ. «Нет, нет», — нашёптывал здравый смысл. — «Нечестно просить её сказать то, чего она не понимает. Не взваливай это на её плечи». — Я не понимаю, — Мерида двинула плечами. — Ещё танцевать? — Да, — он бы танцевал для неё миллион раз подряд, потерял бы вторую ногу. — Давай. Они провели так, наверное, час, пыхтя и потея от усилий, но Мерида выглядела такой счастливой, что Иккинг не смел отказать ей даже в одном танце. Мелодия изменилась и перешла в медленную, которую он мгновенно узнал, и взгляд устремился к родителям. Глаза Валки наполнились слезами, она отвернулась к столу, но Стоик потянул её за руку обратно. — Готов проплыть я все моря, — хрипло затянул он. — И мне совсем не страшно… Валка слабо прошла с ним, неуверенно кружась. Иккинг так же протянул руку Мериде и, чувствуя загорающуюся внутри песню, подхватил её. — И лишь одно я знать хочу: ты выйдешь за меня? — она начала извиваться, бесхитростно, плавно, по-змеиному. — Ни холод злой, — они столкнулись и снова разошлись. — Ни жаркий зной меня не остановят. Они петляли вокруг друг друга. — Отдашь ли сердце своё мне? — никогда Иккинг не чувствовал такой близости с отцом, как в этот момент. Их сердца тянулись к тем, кто мог сбежать и не вернуться. Мерида во все глаза смотрела на мужа, поражаясь тому, что он поёт. Голос не был таким жутким, каким показался ей сначала, но скорее гудел где-то в горле, чем пел. Она следовала за его шагами, отчасти понимая, в какую направляться сторону, но ни разу не задумалась, как это так. — Мой дорогой, любимый мой, ты щедр и так прекрасен, — девушка повернула голову и увидела, как Валка сдалась. Она пела так проникновенно, что Мерида пошатнулась, но Иккинг не дал ей сбиться. — Не надо подвигов свершать, лишь будь со мною рядом. — Осыплю золотом тебя, поэмы буду посвящать! Тебя хочу оберегать, так будь со мною рядом, — Иккинг готов был рассмеяться, дать ещё больше обещаний, которые нужно выполнять, и хотел... хотел дать ей всё что мог. Мерида следила за тем, как почти все пары всех возрастов стояли, напевая в сотню голосов нежную песнь. — Не нужно золота и нет мне дела до поэзии! Я лишь хочу, чтоб рядом был. — Я тоже, дорогая! Даже Астрид в своём положении делала ногами слабые выпады, похожие на медленную джигу. Она подмигнула Мериде и легко сделала поворот. Казалось, весь зал раскачивался в одном большом обороте, как смена времён года. Что-то в звучании подсказывало ей, что песня о любви, но даже будь она столь же громкой, что и все прежние, Мерида увидела бы это в глазах Иккинга. Он перестал петь, сосредоточился на движениях, на их сцепленных руках и поднёс её пальцы к губам. — Мы будем петь и танцевать, обнимать друг друга нежно и сотни радостей делить, хранить любовь прилежно. Готов проплыть я все моря, и мне совсем не страшно, и лишь одно я знать хочу: ты выйдешь за меня? Иккинг встал на одно колено, словно делал предложение — будь у него шанс, так бы всё и было. Положить на колено стрелу, её стрелу, склонившись у её ног, и попросить как следует, чтобы она осталась рядом с ним. Если бы она хотела выйти за него, если бы вышла, несмотря на обстоятельства. Он спросил бы ещё задолго до этого, нравится ли ей танцевать, какое у неё любимое пирожное, чтобы не угадывать. Узнал бы, куда она хочет слетать и какие уголки мира зовут её сердце. Хотел бы знать, о чём она думает, глядя на него. Их кольца блестели на огне, как два глаза одного лица. Он провёл по её маленькому ободку и покрутил вокруг пальца. Послышался сильный возглас, как будто весь Зал дружно ахнул, и Иккинг увидел вспышку за головой Мериды. Он потянул её на колени в тот самый миг, когда боевой топор упал в трёх с небольшим дюймах от ног. Широко распахнутые глаза девушки исполнились ненавистью, она с удивительной быстротой вскочила. Её руки принялись блуждать на уровне его пояса, и Иккинг даже немного смутился, пока она не выдернула из ножен Инферно. Судорожно нажимая на кнопки, Мерида выпустила гель Ужасного Чудовища, подожгла его и подняла меч над головой. Половину лица залил яркий свет, пламя сочеталось с локонами. Иккинг мог бы потерять сознание, если бы так не разгневался. Он, мать, отец, Плевака и Эрет синхронно бросились хватать Забияку. Мерида указала горящим лезвием на её горло. — Я тебя убью на месте! — Вы все отвратительны! — зарычала Забияка, ударив ногой воздух. — Танцуете с этой горской шлюхой?! Едите с ней за одним столом?! — Ох, Заб… — Астрид покачала головой, одну руку положив на макушку дочери, другую — на живот. — Ещё хоть слово о моей жене, и я!.. — Ты что?! — она дёрнулась, чуть отстранив лицо от зашипевшего от криков клинка. — Что ты мне сделаешь, Иккинг?! Что вообще ты можешь сделать, что ранит меня больше, чем вопиющее предательство нас всех?! Забияка попробовала вырваться ещё раз, скалясь на принцессу. — Она всё у меня забрала! Рыбик дома гниёт, пока вы вертитесь у юбки этой сучки! Она его уничтожила! Уничтожила! Она стольких убила, и вы собираетесь принять её с распростёртыми объятиями?! Где ваше самоуважение?! — МОЛЧАТЬ!!! — Мерида взмахнула мечом, отгоняя её назад. — Ты и я. Покончим с этим. — О, думаешь, сможешь меня побить? Забыла, как хорошо всё вышло в прошлый раз? — Ты на неё напала! — закричала Зефир, и Астрид закрыла ей рот. — Иккинг, — Мерида снова подняла меч над головой. — Я хочу сразиться. — Твоё желание исполнится, — Валка обняла её за плечи. — Настоящий бой настоящих воительниц. — Ой ли? — гадко улыбнулась Забияка. — Да, — Стоик стал по другую сторону от Мериды, и весь контроль Иккинга покатился по полу, как стеклянные шарики. — Настоящий бой. Победитель располагает всеми правами. — Нет! — выдохнул Иккинг, но кто-то схватил его за руку. Астрид. — Вот так просто отдадите её мне? — рассмеялась женщина. — Видимо, и вам она не по душе! Прекрасно! Настоящий бой! Перед всеми! — она дёрнула рукой, которую сжимал Эрет, яростная и опасная. — Я убью её, Стоик Обширный! Я это сделаю! — Увидим. Через две недели. — Две?.. — воскликнул Иккинг, и Астрид сильнее сжала пальцы, призывая к тишине. — Так и быть! — веселилась Забияка. — Но вы должны пообещать мне все права! Хватка Астрид упреждающе усилилась. — Все, — согласился Стоик. — Идёт! — она посмотрела на Мериду свысока. — Я покрою себя твоей кровью и отнесу твою голову в храм как подношение Локи! — Надеюсь, ты готова ощутить всю ярость моего клана, — ответила Мерида. — Потому что я заставлю тебя помучиться! — Буду ждать тебя, — прошипела Забияка. — Сука. — Никчёмная манда. — Через две недели, в канун Сногглтога! — объявил конунг во всеуслышание. — Мерида, моя невестка, померяется силами с Забиякой Ингерман на арене. Коль Мерида победит, то не только заявит о своих правах на её жизнь, но и получит венец воительницы. Теперь настала очередь Астрид охать. — Всё, как я и сказал! — протянул Стоик, и дело было сделано. От неожиданного прилива слабости у Иккинга подкашивались ноги. Вокруг началась суета, его дёргали, тянули, а потом он очутился снаружи с отцом, матерью, Меридой, Астрид, Эретом, маленькой Зефир и несколькими драконами. Он молча шагал к хижине, но в груди был настоящий пожар. Как только семья Эретсонов повернула к своему дому, Иккинг направил на родных горящие глаза. — Как вы могли? — ветер поглотил его слова, и следом пошли крики. — Как вы могли?! — Иккинг, сынок, — нарочито спокойно сказала Валка. — Всё хорошо! Я буду тренировать Мериду и… — Вы не имели права! Вы хоть понимаете, что натворили?! Если что-то пойдёт не так, начнётся хаос! — Послушай!.. — попытался Стоик. — Нет, я её муж, насколько мне известно! Вы играете её жизнью. Если она проиграет… Я потеряю её, наше соглашение, связи с Данброхом. Наш мир, наш союз, всему придёт конец! — Забияка не такой уж потрясающий боец, — беспечно заметил отец. — Ты должен верить. Она здесь не для того, чтобы ты без конца был её добровольцем. — Иккинг, крови она хочет не меньше любого из нас, она сказала тебе, что хочет сражаться, — мама коснулась его плеч, но Иккинг стряхнул её руки. Он поймал взгляд такой же недовольной Мериды. — Этого ты хочешь? — юноша грозно навис над ней. — Этого? После всего, через что мы проходили раньше… тебе мало? Мерида смотрела в ответ не отрываясь. В лунном свете цвета синяков были едва различимы. — Хорошо. Пожалуйста. Убивай себя, дело твоё. — Иккинг! — Сын! Иккинг пошёл дальше, Беззубик следовал по пятам. Дракон запрыгнул в гнездо на крыше, идеально подходящее для двух Фурий, наполненное тонкой соломой и меховыми подушками. Он не хотел хлопать дверью, но приятно было слышать, как та рикошетит в пустых стенах, отчего случало в висках. Юноша уже поднимался по лестнице с очередной кружкой медовухи, когда дверь внизу открылась, и появилась Мерида без Соласты. Судя по шарканью на крыше, оба дракона свернулись калачиком в кажущемся покое, в каком и ему следовало быть со своей женой. Но вместо него он чувствовал, что может разорвать что-то голыми руками в клочья. Их глаза встретились. Фыркнув, Иккинг ускорился, чтобы в конце концов лечь спать. Он слышал её лёгкие торопливые шаги и мог поклясться, что видит будущее и их неизбежную ссору. — Ох, ну всё, терпение моё кончилось! — не стала медлить девушка. — Не разговаривай так со мной в моём чёртовом доме, — он развернулся к ней. — Мерида, ты серьёзно?! — Не разговаривай так со мной! Это ты хочешь, чтобы я!.. — Ты не знаешь, что наделала! На что согласилась! К чему это может привести! — Ох, ты как дитя малое! — Так мы снова можем оказаться в опасности! Это может нас всех погубить! — Это так нечестно! Почему ты не можешь просто поддержать меня?! Почему не можешь… поверить в меня?! — Ты такая!.. — оба шагнули вперёд, от тяжёлого дыхания её грудь почти касалась его. — Ты меня не ударишь, — пробормотала Мерида. От неё сладко пахло медовым элем и дымом. — Не похоже, что этого ты хочешь. — Ты просто… — взгляд упал на её порозовевшие от холода губы, — сводишь меня с ума… Когда Иккинг рванулся к ней за поцелуем, это само по себе напоминало горячий спор. Она ни разу не была покорной — не то чтобы он думал или хотел, чтобы была, притягивая её к груди, борясь за лидерство. Мерида запустила пальцы в его волосы и потянула, его ладони легли на широкие бёдра и сжали в надежде оставить десять характерных отметин. Она пискнула, почувствовав щипок, и он повалил её на постель. Мерида выскользнула из-под него, тяжело дыша, затем раз, другой хлопнула по его плечу и в ярости приняла на себя весь его вес. — Придурок! Иккинг старался увернуться от ударов, но в основном напрасно. Схватив её за руку, он повернул их так, чтобы она оказалась зажатой поверх него. — Ты… — ему хотелось выкрикивать оскорбления, сказать, что она ужасная и никудышная жена, чудовищная женщина, взять за себя которую было большой ошибкой, чума его жизни. Что она дракон в человеческой шкуре и не имеет права предъявлять ему какие-то претензии. Но он никогда не позволил бы себе такой бессовестной лжи. — Иккинг, — девушка вытянула свободную от плена руку. — Иккинг. — Да, Мерида? — вздохнул он. — Почему? — едва не умоляла. — Почему? — Потому что… — Иккинг закрыл глаза предплечьем. — Потому что я боюсь. Вздохнув, Мерида встала и оставила его одного. Слышались шорохи, предположительно, переодевания, расчёсывания волос и всего, в чём он всегда был рад помочь. Он сгорал изнутри от желания прикоснуться к ней, оставить на коже метки руками, губами и зубами, провести вечер, как принято у молодожёнов. Испорченная его частичка гадала, что, если он возьмёт её сейчас и потребует отца остановить этот беспредел по причине беременности? Хелевы владения, он может и наврать об этом, но находящуюся теперь рядом Валку так просто не проведёшь. Внезапно ему на грудь приземлилось что-то твёрдое и тяжёлое, выбив громкое «уф!». Мерида жестом указала на взятый им из Данброха словарь. Какое-то время они пользовались им в свадебном путешествии, но после её знакомства со свекровью — гораздо меньше, ну и потом он возился с ним, чтобы впечатлить во время поимки тех подонков. Боги, с тех пор будто десятки лет прошли. — Важно. Говорить. Были слова, которых она не знала, и сейчас они располагали только книгой. Иккинг начал спешно перелистывать страницы, и Мерида пошевелила угли, чтобы дать ему больше света. — Fo…Fo…fo eagal? — ради Тора, что это за язык? Слоги клубились на языке, как дым, и со скрежетом перекатывались обратно. — Так, ясно, — Мерида чуть выгнулась влево. — Ты боишься. Чего, глупенький? — Не спеши, не спеши, — Иккинг полистал ещё. — А... эм... Bàs... — Ты правда боишься того, что я умру?! — принцесса плюхнулась на сундук, смерив его злобным взором. — Иккинг! Он так устал от этого тона! Мерида легко могла заставить его почувствовать себя маленьким, но глупым — всё-таки пореже. — А чего ещё я могу бояться?! — Иккинг начал ходить кругами. — Меня не волнует ничего кроме... Он проглотил последнее слово. Тебя. Конечно, на самом деле его волновала далеко не она одна, но это просто вырвалось. — Иккинг, — вздохнула Мерида. — Cuir earbsa ann an thu. Я верю в тебя. Это было как удар под дых. Она доверяет ему, полагается на него. Верит, что он будет рядом, когда и как понадобится. Всхлипнув, он ощутил две покатившиеся по лицу слезы. Мерида подбежала к нему и села на колени, тихо мурлыкая на гэльском: — Ш-ш, тише, мой милый. Не расстраивайся из-за меня. Я хочу этого. Мне это нужно. Ты хочешь, чтобы мне нашлось здесь место, но я должна выделить его сама, неважно, сколько ты пытаешься его освободить. Разве ты не понимаешь, что все твои старания пойдут насмарку, если я не помогу тебе? — Как я смогу жить, если ты меня оставишь? Если ты проиграешь, Забияка получит твою жизнь: захочет отрубить голову — отрубит, захочет руку — отрубит и её, захочет разорвать на части... — Ш-ш! — его слёзы творили что-то странное с сердцем Мериды. — Я не умру! Я не проиграю! — Я... Девушка поцеловала его в уголок рта: — Я не умру. Верь. — Мерида... Иккинг снова целовал её окрашенными солью губами. Он уже хотел накрыть её своим телом и сорвать с неё одежду, но отвлекло какое-то царапанье по дереву. Оба сели, недоумённо прислушиваясь к скребущему звуку, потом Мерида подскочила. — Эйден! — она ринулась вниз по лестнице, чтобы открыть, и Жуть прыгнула ей в руки. — Бедняжка. Дракончик долго находился в движении, летая сначала к Валке, потом в Данброх. Он обмяк, и Мерида прижала его к себе, поднявшись обратно. Муж, король драконов, сам занялся зверьком, и пока он ходил за водой, принцесса осторожно стянула привязанную к ноге стопку пергамента. Руки дрожали, когда она вскрывала письма, сидя у очага с уже попавшей на платье золой. Сначала она взялась за пять красочных рисунков. Первый — Ангуса с тройняшками на его широкой спине. На двух изобразили замок со специальными дополнениями для восстановления после войны. На одном была вся их семья, над головами летали драконы, а на Мериде красовался причудливый рогатый шлем, и девушка задумалась, куда тот вообще делся. Иккинга туда не добавили, но она этого и не ждала. Последний был мамин: та, как ни странно, стояла в одиночестве. В доспехах, которые ни разу, даже во время войны, не надевала; с выставленными сверкающим мечом и расписным щитом. Центральным узором был не символ клана, а кровоточащая голова дракона, и внутри Мериды зашевелилось что-то настороженное и встревоженное. Она сожгла его, внезапно испугавшись, но молилась, что это просто каракули и ничего больше. Последним листом было письмо от матери. Аккуратный почерк помог немного унять страх, но по мере чтения всё перерастало в серьёзное беспокойство. «Моя дражайшая Мерида, Я очень рада, что ты добралась до Олуха невредимой. В следующий раз обязательно напиши больше о своей жизни, людях, деревне и всех драконах, которых видишь. Мне бы хотелось узнать обо всех из них и их способностях». Так, а вот это уже очень странно. Маме было плевать на Олух, не говоря уже обо всех его обитателях. «Мы так волнуемся за тебя, твоё здоровье и счастье. Мы знаем, что Олух — ужасное место, и хотели бы, чтобы ты была здесь. Скоро так оно и будет». Мерида нахмурилась. Это выглядело скорее зловеще, чем обнадёживающе. «Мерида, девочка моя, пожалуйста, не беспокойся о своей семье. Мы с тобой и заберём тебя так скоро, как сможем. Я разрабатываю планы, закладываю основу, двигаю фигуры на шахматной доске. Позже я напишу ещё. Я люблю тебя, моя храбрая принцесса. Ты всегда будешь из клана Данброх и вернёшься к нам. Твоя мама, Элинор». Как во сне Мерида поднялась на ноги и сожгла письмо как раз перед тем, как вошёл Иккинг с Эйденом на плечах. Она растянула губы в самой тёплой своей улыбке и показала ему творения братьев. — Что это? — он царапнул воск и растёр между пальцами. — Как мило! Я такие тоже любил в детстве. Но отец не позволял мне подолгу сидеть и рисовать, он всё время пытался вложить мне в руки меч… — Угу, — промычала Мерида, вот-вот готовая расплакаться. — Иккинг, помоги, — она показала на своё платье, чтобы хоть на что-то отвлечься. Она уставилась на огонь, слова матери эхом отдавались в голове, и ей показалось, что впервые со дня прибытия на остров она может сломаться.