Прости, Мо Жань. Учитель был не прав

О том, что не остался рядом с наставником еще вчера, Мо Жань пожалел почти сразу, как покинул его дом. Несмотря на стойкую решимость отвлечься от навязчивых идей и любовной хандры, юноша только и делал, что мысленно возвращался в темную спальню больного учителя. «Как он там совсем один?.. А если он вдруг умрет, пока меня не будет? Что мне тогда делать? — думал Мо Жань, невидящим взглядом рассматривая сидящего перед собой Ши Мэя. — Хах. То же, что и без него. Какая глупость…» С возвращением в его существование Чу Ваньнина, жизнь, по какой-то злой шутке, снова стала наполняться смыслом. Поначалу Мо Жань мог убеждать себя, что ему просто нечем заняться, а истязать учителя очень увлекательно. Но случившийся с мужчиной приступ сильно омрачил его «веселье». Если так пойдет и дальше — Мо Жаню больше не придется мириться с существованием ненавистного учителя рядом собой. Осознание этого не радовало совершенно. — А-Жань? О чем задумался? — спросил его Ши Мэй, когда юноша напротив снова не отреагировал на мягкое прикосновение к лодыжке под столом. — Это… Просто думал, как там учитель. Молодой человек опрокинул в себя недопитое пиво и кисло улыбнулся. Еще несколько часов назад он очень желал избавиться от ненужного сексуального напряжения. Но едва выбрался из плена слабого аромата хайтана, которым пропиталась обстановка дома Чу Ваньнина, не хотел и думать о том, чтобы прикоснуться хоть к кому-то даже для быстрого перепихона. Он надеялся, что старый друг хотя бы создаст видимость мнимой безопасности и покоя, но… — Вероятно, он очень переживает после того, что ты сказал ему, — многозначительно ответил на вышеозвученное Ши Мэй. — Ты о чем? — в груди Мо Жаня неприятно кольнуло. — Я слышал, как ты говорил про «вэйци». — … Ши Мэй налил себе и Мо Жаню еще немного некрепкого напитка, продолжая как ни в чем не бывало улыбаться. — Не переживай. Я никому не расскажу. Может быть мы даже вместе могли бы заниматься этим? — приподнял свои изящные брови парень, будто эта гениальная идея посетила его только что. — Я бы мог поставлять «вэйци», а ты бы их реализовывал. Мо Жань молчал, словно и вправду раздумывал над этим предложением. Но на самом деле мысли его текли в совершенно другом направлении. Когда Чу Ваньнин узнал о его страшном секрете из прошлого, то и не подумал использовать эти сведения хоть как-то. Он мог бы как минимум попросить добыть себе хорошее здоровое сердце, по крайней мере сам Мо Жань так бы и сделал. А как максимум — принялся бы манипулировать, грозясь сдать полиции. Но как-раз-таки все, что волновало учителя — это опасность, что кто-нибудь узнает и обличит его ученика. До этого Чу Ваньнин мог бы хоть сотню раз сказать Мо Жаню, как сильно любит его, как боится потерять. Тот бы не поверил. Теперь юноша думал о том, что никакая другая ситуация не могла бы показать истинные чувства этого мужчины, как эта. «Он любит меня. Учитель правда меня любит… Даже такого — безнравственного, жестокого и эгоистичного. Волнуется обо мне, прекрасно понимая, что даже самое маленькое переживание может стоить ему жизни», — удивительно, что он сам смог созреть до подобных измышлений. Как же долго до него доходит! — Я не понимаю, о чем ты, — бросив пару смятых купюр на столик перед собой, сказал Мо Жань, приподнимаясь. — Боюсь, ты тоже что-то не так понял. Мне пора. Ему было плевать, что Ши Минцзин о нем подумает. И что он сделает. Доказательств у него нет, поэтому хоть как-то шантажировать Мо Жаня и учителя он не сможет. А больше парня ничего не волновало.

***

Пару дней ничего не происходило. Отношения Чу Ваньнина и Мо Жаня вроде бы и поменялись, а вроде бы и остались прежними — парень так же смиренно прибирал его угрюмое жилище, готовил перекусить, а затем уловками заставлял учителя поесть. Но теперь была между ними какая-то незримая атмосфера тепла и давно утраченной привязанности… Оба не вполне понимали, что с этим делать. Чу Ваньнин время от времени сидел за своим столом, устало подперев ладонью прелестный подбородок. Сегодня со стороны могло бы даже показаться, что он уснул. На деле — считал пылинки, танцующие в воздухе, из-под полуопущенных ресниц. Так продолжалось довольно долго, пока прямо над ним не нависла чужая фигура. — Я помню этот проект, — сказал Мо Жань, едва ощутимо проведя фалангой указательного пальца по немного пожелтевшим чертежам, что укрывали стол большой импровизированной скатертью. — Быстро же построили этот университет. Оказывается, сейчас там учится Сюэ Мэн, вы знали? — Да, — немного смущенно отозвался учитель, торопливо собирая бумаги в тугую трубочку. — Если честно… когда я создавал этот проект, очень надеялся, что в нем будешь учиться и ты. Мо Жань уселся рядом, не проронив ни слова. Учитель Чу не мог спросить, о чем он думает сейчас, но юноша не уходил, а это тоже был хороший знак. — Я вас разочаровал, — уткнулся вдруг лбом в плечо наставника Мо Жань, тяжело вздохнув. На это учитель мог лишь горько усмехнуться. — Единственным разочарованием всей моей жизни — был я сам. — Не говорите так, — недовольно пробурчал юноша, придвигаясь еще плотнее. — С тех пор, как ты ушел, то есть… С тех пор, как это началось со мной, — показал Ваньнин туда, где билось капризное сердце, — я больше не создал ни единого стоящего проекта. То же мне архитектор… Еще более никудышный, чем учитель. — Вы могли бы попробовать еще раз? — Не выйдет. Из-за статинов, которые мне надлежит принимать, я не только еле двигаюсь. Но и соображаю с большим трудом. — Я буду помогать! — заискивающим тоном принялся упрашивать мальчишка, выпрямившись. Ну как тут было отказать?.. Тем более, он очень хотел, чтобы его ученик так или иначе получил образование. Быть может, Мо Жань втянется, и даже захочет поступить в университет? — Ну… Хорошо. Давай попробуем. Но сперва, — с этими словами Чу Ваньнин выдвинул один из ящиков. Когда перед Мо Жанем появился беленький конверт, учитель несколько смущенно объяснил: — Твоя зарплата. Мо Жань к конверту даже не притронулся. Развернулся на стуле на сто восемьдесят градусов, всем своим видом показывая, что оскорбился подобным жестом. — Нет. Я больше не хочу брать деньги за то, что забочусь о вас. — И на что ты будешь жить? Перестань, — заискивающе похлопал его по плечу наставник. Мо Жань поддался этой своеобразной ласке, но денег все равно не взял. — Я не изменю решения. А на что жить — решу самостоятельно. Чу Ваньнин нахмурился, не зная, как спросить о том, что сильно беспокоило. Он искоса посмотрел на своего ученика. Высокий, с широкими и сильными плечами… Точеный, мужественный профиль. Этот молодой мужчина был так хорош собой, и учитель поймал себя на мысли, что готов на все ради него. Ради того, чтобы этот юноша так же порою сидел с ним рядом, просто говорил. Но для этого, конечно, нужно было мягко направить Мо Жаня на верную дорогу. Иначе как он сможет идти рядом? — Будешь тратить те деньги, которые заработал тем самым способом? — тихо поинтересовался учитель, надеясь, что его голос не звучит надменно. Мо Жань неторопливо развернулся лицом к учителю снова, для пущей уверенности беря его прохладную ладонь в свою. — Я делал это не из-за денег, — сказал Мо Жань, погладив большим шершавым пальцем тыльную сторону ладони наставника. — Соответственно… из тех «гонораров» я ни копейки не потратил. — И куда ты их девал? — не в силах совладать со своим любопытством, продолжал допрос Ваньнин. — Купил редкий минерал. Алмаз. И отдал Сюэ Мэну. Даже если и продаст его — точно не потратит на ерунду, — пожал плечами юноша. — Я бы тоже не тратил деньги на ерунду, учитель. Но принципиально не хотел использовать те средства. А так — хоть какая-то благодарность моей приемной семье. Брови-мечи наставника удивленно приподнялись. — …И зачем ты вообще тогда всем этим занимался, — покачал головой учитель. Мо Жань вздохнул, но Чу Ваньнин не думал, что тот и вправду постарается ответить. Положив свою буйную голову ему обратно на плечо, молодой человек принялся несмело объясняться. — Я ушел, не в силах пережить твой отказ, Ваньнин. Нет, даже не так. Не в силах был смирится с тем, что ты считаешь меня второсортным негодяем. Если бы я был «хорошим мальчиком», таким как Сюэ Мэн или Ши Мэй, разве Ваньнин посмел бы оттолкнуть меня — вот как я думал. Так тому и быть, решил твой глупый ученик. Я стану настоящим монстром. Раз я грязный — пусть весь мир станет таким же. Не знаю, на что мог рассчитывать разумный человек, поступая таким образом. Но я был очень несчастным… Учитель Чу опять почувствовал неотвратимо горький привкус вины на кончике языка. Не зная, что творит, обеими руками обнял голову Мо Жаня, зарылся носом в шелковые волосы. В таком странном положении они сидели довольно долго, пока учитель не сказал, по-настоящему оправдываясь: — Как я мог ответить на чувства ребёнка? Мо Жань… — Теперь я это понимаю, — прошептал юноша в теплый ворот домашнего халата Чу Ваньнина, — но тогда… Прости, что разрушил обе наши жизни, а еще винил тебя при этом… Мо Жань зажмурился, утопив костяшки пальцев в мягкую ткань одежды Чу Ваньнина на его лопатках, прижав к себе учителя еще немного ближе. — Нет, я и вправду виноват. Должен был найти нужные слова, — мягко погладил по щекам ученика мужчина. Душа его наполнилась непролитыми до конца слезами, но это были слезы счастья, никаких сомнений. Он так давно хотел сказать Мо Жаню то, что чувствует! Мо Жань мог не понять его, и даже снова оттолкнуть. А Чу Ваньнин всегда был слишком косноязычным человеком… Но сейчас, несмело обнимая друг друга, им показалось, что они, наконец-то, смогли объясниться. Это было избавлением от застарелой боли. — Тебе пора спать, учитель, — нехотя отстранился юноша. — …Уже почти десять ночи? Как ты доберешься домой? — забеспокоился наставник, уже прикидывая возможность «пригласить» этого непослушного ребенка на ночевку. Но Мо Жань его опередил. — Я буду ночевать с учителем. Хочу быть рядом на всякий случай, — немного покраснели скулы юноши. — Если Ваньнин не против, конечно же… Нет, Ваньнин не был против. Он даже был бы «за», если б Мо Жань схитрил и попросился спать в его постели. Он и не ведал, что Мо Жань только и думал о таком раскладе, но вместо этого лишь присел на колени у постели смущенного наставника. — Не сиди на холодном полу, — попросил его учитель Чу, с едва различимой нежностью во взгляде рассматривая юношу, который улегся на сложенные локти у его подушки. — Я просто подожду, пока ты не уснешь. А потом пойду спать в гостевой, — ответил Мо Вэйюй, продолжая любоваться смущенным мужчиной перед собой. Его слова не то успокоили Чу Ваньнина, не то заставили нервничать еще сильнее. Но несмотря на стыд, чувство всепоглощающей безопасности мягко укутало его душу и сердце. Мужчина послушно закрыл глаза, стараясь уснуть. Прошло довольно много времени, прежде чем Мо Жань поднялся, наклонившись над учителем, который на самом деле все еще не спал. — Совсем скоро я признаюсь тебе еще кое в чем учитель. Но сперва… восстанови свое здоровье, — он прошептал это в самое ухо наставника, опаляя своим горячим дыханием. Чу Ваньнин насилу заставил себя и дальше притворяться спящим. После произнесенных слов это было ой как нелегко… Он был так взволнован, что даже не почувствовал нежное прикосновение чужих мягких губ к своей щеке.