Упади семь раз и восемь раз поднимись. Японская поговорка
На парковке царила суета. Машины одна за другой выезжали со стоянки, их сменяли новые. Люди с чемоданами, сумками, рюкзаками и чёрт знает, чем ещё, сновали между автомобилями, окликали любопытных детей, норовящих исчезнуть из поля зрения каждую секунду. Всё вокруг шумело и двигалось в разных направлениях. Уложив чемоданы в багажник Хонды, Юнги поинтересовался: — Предпочитаете ехать на переднем сиденье или… — На переднем, — ответила Ёнхи. Мужчина кивнул и открыл дверцу машины: — Тогда прошу, — он протянул руку, — позволите подержать цветы? Мадам передала ему букет, устроилась на сиденье, расправив полы пальто и уложив сумочку на колени. Юнги вернул розы и сел за руль. Убедившись, что Ёнхи пристегнула ремень, включил зажигание и плавно вырулил с парковки. Несколько минут они ехали молча, Юнги, следуя этикету, не хотел заговаривать первым с женщиной старше себя, а бабуля, видимо, испытывала его терпение, внимательно разглядывая салон, вздыхая, качая головой, и при этом не проронила ни слова. Но где вы видели женщину, которая будет молчать всю дорогу? Ёнхи начала с нейтрального: — Могу я называть Вас просто по имени? — Конечно, — отозвался Юнги, аккуратно объезжая неровный участок на дороге. — Итак, Юнги, почему Чимин попросил именно Вас встретить меня? — Разве он не объяснил? У него важная консультация, перенести которую не представлялось возможным. — Вы отвечаете на не поставленный вопрос. Я знаю причину, из-за которой он не смог приехать, но почему обратился за помощью именно к Вам? — Потому что встретить его бабушку мог только тот, кому он доверяет. А мне он доверяет, — спокойно ответил Юнги и с удовольствием заметил, как брови мадам взметнулись в удивлении. — Давно вы знакомы? — Да, почти месяц. — Месяц? — в голосе Ёнхи прозвучал вселенский ужас. — Как за неполный месяц можно узнать человека настолько, чтобы доверять ему? — А что тут странного? — И где же вы познакомились, позвольте поинтересоваться? — В баре, — пожал Мин плечами, — случайно разговорились за стаканчиком коньяка. — Очень подходящее место для знакомства интеллигентных людей, — саркастично заметила Ёнхи. — Вы даже не представляете, сколько в подобных заведениях собирается интеллигентных людей. Правда, не все остаются таковыми к концу вечеринки. — Чем Вы занимаетесь? — бабуля перешла к насущным темам. — Я юрист, владелец небольшого юридического бюро со штатом всего в десяток человек. Ничего особенного. — Все с чего-то начинали, — резонно заметила Ёнхи, — так Вы хотите пригласить Чимина на работу в Вашем бюро? Поток вопросов не иссякал ни на секунду. Юнги подумал, что мадам сочиняла их всю дорогу до Сеула, как только узнала, что её встретит не любимый внук, а совершенно незнакомый человек. — Чимин уже работал в моей компании. Замещал заболевшего сотрудника. Мы и дальше будем работать вместе, но в другой сфере. — Удивлять, так удивлять! В отличие от своего отца, Юнги достаточно комфортно ощущал себя в обществе пожилых дам: после общения с бабушкой Манхи уже сложно было чего-то бояться. — В другой? Но Чимин собирался работать именно в юридическом направлении! — Ничего не изменилось. Свои знания он может применить и в областях, связанных с иными видами деятельности. Думаю, он сам Вам всё расскажет. В любом случае, при его эрудиции и образовании достойная работа ему обеспечена. Ёнхи недоверчиво взглянула на мужчину. «Думает, что я решил вовлечь её дражайшего внучонка в какую-то аферу, — мысленно усмехнулся Юнги, — ничего, посмотрим, что за карты у Вас в рукаве, бабуля. Я буду держаться до последнего! Тоже козыри найдутся!» — Вы ведь намного старше Чимина? Сколько вам? Двадцать восемь? Тридцать? — Почти тридцать три. — Вот как? В таком случае я обязана спросить, что за отношения вас связывают? — Об этом Вам лучше спросить у Чимина. — Боитесь, что ваши версии не совпадут? — усмехнулась женщина. — Нет, не боюсь. Но он имеет право свою высказать первым. В навигаторе всплыло уведомление о небольшом заторе по ходу движения, и Юнги быстро свернул в ближайший переулок, мысленно чертыхнувшись: дворами придётся ехать медленнее из-за ограничения скорости, но застрять в пробке с Ёнхи было бы большим наказанием. — А куда мы сейчас едем? — приторным голосом поинтересовалась бабуля. — Разве нужно сворачивать не через два квартала у торгового центра? — Всё верно, но впереди пробка, и мы можем простоять там больше часа. Так будет быстрее. Не волнуйтесь, я доставлю Вас к Чимину домой в полной безопасности. — А где находится Ваш дом? Семья есть у Вас? — Мои родители живут в пригороде, в собственном доме, а моя бывшая квартира неподалёку отсюда, только поворот от торгового центра не направо, а налево. — Бывшая? — удивилась Ёнхи. — И где же вы сейчас живёте? — У Чимина. — Юнги ответил так спокойно и просто, будто вопрос бабки был риторическим. «Чем быстрее она всё узнает, тем быстрее сможет переварить, — подумал Мин, — я не собираюсь тратить неделю на дозированную выдачу информации». Женщина замолчала, глядя в окно перед собой. Юнги боковым зрением заметил, как дрогнули розы в её руках. Но сохранять спокойствие Ёнхи умела. Не поворачивая головы, она спросила: — Вы снимали ту квартиру? — Нет, я вырос там, а когда родители купили дом, жил в квартире один. Недавно продал её и теперь живу с Чимином. — Он намеренно заменил предлог, наблюдая, как отреагирует мадам. О, это не укрылось от её абсолютного слуха. — То есть, вы с Чимином… — она поджала губы, подбирая формулировку. Но Юнги, не обращая внимания на эти терзания, спокойно заехал в знакомый проулок, припарковал Хонду у дома и, лучезарно улыбнувшись, произнёс: — Приехали, мадам. Добро пожаловать! Он быстро вышел из машины и шумно выдохнул, пытаясь сбросить напряжение, не покидавшее его всю дорогу. Открыл дверцу, снова растянув губы в улыбке, и подал женщине руку. Аккуратно выбравшись из авто, Ёнхи огляделась. Удивлённо приподняла бровь, заметив камеру видеонаблюдения, но промолчала. Юнги вытащил из багажника чемоданы и пошёл к крыльцу, на секунду замешкался и, повернувшись к Ёнхи, добавил: — Не знаю, сказал ли Вам Чимин о собаке, поэтому я войду первым. Она абсолютно не агрессивна, просто довольно большая, очень общительная и игривая. Может попытаться обнять и облизать. — Собака? Когда он успел завести собаку? — бабулю явно шокировала эта информация. — Это ненадолго, её скоро заберут. Но кот останется. — Юнги поставил чемоданы и достал ключи. — Отойдите в сторонку, если не трудно, Хрюня может выбежать на улицу. — Хрюня? — прошептала Ёнхи в совершенном недоумении. — О, пресвятые духи, кому в голову пришла идея назвать собаку Хрюней? И кот… ещё и кот… Юнги открыл дверь, но стандартного запуска белой меховой ракеты не произошло. Пусковой комплекс дал сбой. Хрюня сидела в прихожей, радостно перебирая передними лапами, стуча когтями по полу, мотая пушистой головой и тихонько поскуливая от нетерпения. Гости приехали! Что может быть лучше! Больше народу — веселее в доме. Мин занёс чемоданы и кивнул Ёнхи: — Входите, всё в порядке, она Вас не тронет. Женщина гордо вплыла в дом, всем своим видом показывая, что бояться собаки не в её правилах. Положив букет и сумочку на комод, сняла перчатки и протянула руку: — Привет, Хрюня. Будем знакомы. Я — Ёнхи, бабушка Чимина. Собака незамедлительно забросила свою лапу в её ладонь и кивнула, мол, приятно познакомиться. Из гостиной лениво вышел Оскар, разбуженный восторженным тявканьем акиты. — А вот и котик. Как тебя зовут? — Оскар, — отозвался вместо кота Юнги. — Оскар… ты красивый, и глаза у тебя красивые. — Ёнхи протянула руку, чтобы погладить кота, тот терпеливо снёс этот знак внимания и потопал на кухню, задрав хвост и потряхивая пушистыми «штанами». Юнги по-джентльменски принял у Ёнхи пальто, повесил на плечики и убрал в шкаф вместе со своим. Унёс чемоданы в гостевую. — Вот, прошу. Эта комната полностью в Вашем распоряжении. Если хотите принять душ с дороги — полотенца в комоде и в шкафу в ванной. — Благодарю, я пользуюсь только своими полотенцами. «Ну, кто бы сомневался, леди», — Юнги захотелось закатить глаза, но он сдержался. — Как угодно. Если вы проголодались, я сейчас быстро накрою стол. — А Чимин когда вернётся? — поинтересовалась Ёнхи, обходя комнату и вскользь трогая различные поверхности. Юнги, заметив это жест, усмехнулся: Чимин с утра обошёл весь дом с тряпкой в руках, знал, как трепетно его бабуля относится к чистоте в помещениях. Взглянув на часы, он ответил: — Думаю, в течение часа. — Тогда мы подождём его и вместе сядем за стол. — Отлично. Не буду Вам мешать, располагайтесь, отдыхайте, — он направился к двери, но вспомнив кое-что, обернулся, — да, в душе установлен терморегулятор, можно выставить любую температуру, если понадобится помощь, обращайтесь. — Думаю, я разберусь, — кивнула Ёнхи. Мин ушёл в спальню, стянул с себя пиджак, галстук, рубашку и в одних брюках плюхнулся на кровать. — Кому молиться, чтобы случайно не обматерить эту леди, мать её? Теперь понятно, почему Чимин так подвисает. Я бы, наверно, тоже не выдержал пафос в таких количествах. — Он поднялся. — Надо же пирог проверить, остыл, наверно. Сняв брюки, Юнги по привычке потянул с кресла спортивки и футболку, но тут же отбросил в сторону. — И что мне, в костюме по дому расхаживать? Чтобы не оскорбить взор леди своим неподобающим видом. Подумав, он надел джинсы, выбрав чёрные, максимально классические, без дыр на коленях, вместо футболки натянул светло-серый джемпер. Взглянул на себя в зеркало. — Отлично, как в офисе! Скучненько, серенько, простенько. Интеллигентненько. Он двинулся на кухню, собака увязалась за ним. Оскара на кухне уже не было, он наелся и вернулся на удобный диван. Юнги потрогал стоящий в духовке пирог, закутанный в фольгу и несколько полотенец. — Тёплый ещё, класс. Только слегка в микроволновке подогрею, чтобы сыр расплавился. Не зря он поднялся сегодня ни свет, ни заря, чтобы соорудить то, что привиделось во сне: нежный пирог из румяного дрожжевого теста, с начинкой из уложенных по спирали полупрозрачных ломтиков пеперони, моркови, кабачка, баклажана и помидора. А между ними — тоненькие кольца красного лука и шкварки из бекона. Всю эту композицию, похожую на огромную розу, он залил взбитыми со сливками яйцами, добавив копчёной паприки, итальянских трав, чуточку чеснока и молотого белого перца. Верх пирога покрывала моцарелла чудесной ароматной сырной корочкой, под которой сыр оставался тягучим. Пока Юнги прикидывал, какой кофе приготовить, какую скатерть постелить на стол (бабушка же приехала, нет больше места холостяцким посиделкам без скатерти и полотняных салфеток!), он услышал, как хлопнула дверь ванной. — Скорей бы Чимини вернулся, да, Хрюня? — собака приподняла голову и снова уложила её на лапы. — Что-то я один не вывожу эту мадам. Вдвоём мы точно справимся. Ты присоединяйся, если что, можешь лизнуть, только осторожно, макияж не слопай. — Акита фыркнула и помотала головой. — Что, не будешь? Пудру не любишь? Или женская солидарность? Ну, конечно, я так и думал. Накрыв стол на три персоны, Юнги проверил, всё ли готово для семейного обеда. На всякий случай достал по бутылке макколи и красного сухого вина, пожалев, что не поинтересовался у Чимина, вино какой страны предпочитает его бабуля в это время суток. А может, вообще не употребляет? Пока он возился на кухне, незаметно прошёл почти целый час. На столе красовалась скатерть с замысловатым орнаментом по краям и узкая полотняная дорожка, уложенная вдоль скатерти ровно посередине. Этот комплект Юнги оставила мать, когда переезжала в новый дом, и настоятельно советовала принимать гостей исключительно за покрытым столом, а не ставить тарелки на голую поверхность. «Так и стука от приборов меньше, и вид приятнее», — увещевала сына Ильён. Но за годы, которые Юнги провёл после отъезда родителей, скатерть ни разу не покинула своего места в ящике кухонного шкафа, где хранились полотенца и матерчатые салфетки. Да и единственный фартук Юнги никогда не доставал, даже когда увлёкся выпечкой и тестировал разные рецепты пирогов. Джин однажды спросил, почему он не защищает одежду от муки и брызгов, и Юнги лишь усмехнулся: «Я же не Гордон Рамзи, могу и в старой футболке на кухне возиться. Потом постираю или выброшу». Теперь же пришлось достать фартук — джинсы и джемпер было жалко. Внимательно оглядев результаты приготовлений, Юнги улыбнулся: стол выглядел очень торжественно. Бабуля вряд ли найдёт, к чему придраться. — Вот уж не думала, что Вы в состоянии сделать такую приличную сервировку, — послышалось за спиной, разумеется, Ёнхи не упустила случая кольнуть парня, и Юнги пришлось сжать зубы и непроизвольно закатить глаза. — Красивая скатерть. — О, ну что Вы! — Мин развернулся, наклеив на лицо сладчайшую улыбку. — Я полный профан в этом. В интернете посмотрел, как приличные люди столы накрывают. Обычно я ем из одноразовой посуды. На газетку ставлю, — съязвил он, не переставая улыбаться. — Присаживайтесь, мадам. — Почему Вы называете меня мадам? — Ёнхи присела на диванчик, поправив шёлковый халат-кимоно с ярким стилизованным рисунком. — Потому что Вы не сообщили, как я могу к Вам обращаться. И я забыл спросить об этом у Чимина. Кстати, моя бабушка очень любит, когда её называют именно «мадам», вот я и решил, что Вы тоже не будете против. В ответ Ёнхи лишь коротко и недовольно взглянула на Мина, а тот, не обращая внимания на колкие взгляды, вытащил из духовки пирог, развернул полотенца и фольгу, аккуратно переложил на блюдо и водрузил на середину стола. Ёнхи удивлённо приподняла бровь и даже привстала, чтобы лучше рассмотреть пирог. Качнув головой, она вернулась на диван и озвучила свой вердикт: — Это выглядит настолько потрясающе, что я обязана спросить, кто же автор этого произведения кулинарного искусства? — Да так, один начинающий пекарь, — скромно ответил Юнги, и снова поверг бабулю в шоковое состояние. «Чёрт, это у них семейное! Зависают, как видео на хреновой скорости, — подумал Юнги, — интересно, они могут продемонстрировать синхронный ахуй?» — А что за начинка в этом пироге? — бабуля прогрузилась и с новыми силами ринулась в бой. Ответить Юнги не успел — щёлкнул замок в прихожей, и через пару секунд показался разрумянившийся Чимин с криком: — Хальмони! Как же я рад Вас видеть! Парень уже собирался обнять бабушку, но та выставила вперёд руку в предупреждающем жесте. В голосе женщины не было ничего, кроме спокойствия и, пожалуй, лёгкого недовольства. — Милый, я тоже очень рада встрече, но идти на кухню в одежде, в которой ты ходил по улице — не лучшая идея. Будь добр, переоденься, вымой руки и после этого сможешь присоединиться к нам. Чимин вздохнул, но тут же улыбнулся, мельком бросил взгляд на бойфренда и кивнул: — Да, конечно, я сию минуту вернусь. — И, быстро развернувшись, побежал в прихожую снимать пальто. Когда он вернулся, на столе уже стояли тарелки с дымящимся пирогом, а воздух пропитался таким вкусным ароматом, что Чимин, не удержавшись, склонился над тарелкой, вдыхая его. Но вспомнив, что ещё толком не поприветствовал Ёнхи, повернулся и бросился обнимать женщину. — Ну, как Вы? Как доехали? — Прекрасно, если не считать шока от твоего сообщения. Мог бы сказать чуть раньше, что не сможешь встретить меня, я бы поменяла время… или отложила поездку, — тут бабуля взглянула на Юнги, который ставил на стол мисочки с соленьями и маринадами. — Думаю, сейчас не самый удачный момент для встречи. — А мне кажется, что удачнее и быть не может! — парировал Юнги. — Скоро праздник, самое время повидаться с родными… поговорить… обсудить то, что давно хотелось, не правда ли, мадам? — Что ж, безусловно, с родными нужно обсуждать насущные проблемы, делиться новостями и спрашивать совета. Со своими родными, — с нажимом произнесла Ёнхи и пристально посмотрела на Чимина. — Кстати, дорогой, мы… — она сделала многозначительную паузу, скосив глаза на Юнги, — очень ждали тебя для прояснения одного важного вопроса. Чимин опустил глаза и закусил губу. Он не готов был начинать этот разговор ни в каком виде. Лучше прямо сейчас телепортироваться на какую-нибудь максимально далёкую планету, прямо в шортах и толстовке с мордой рыжего кота. Судя по резким репликам Юнги, бабушка уже успела свернуть бойфренду некоторое количество крови. И тот жаждет продолжения схватки. — Так! — Чимин придвинул к себе тарелку и снова понюхал пирог. — Пока мы не пообедаем, никаких глобальных вопросов, ответов, скандалов и разговоров! Я хочу насладиться едой без привкуса сарказма. Тем более, что она того стоит. Ба, попробуйте! Это очень вкусно! — и первым принялся за пирог. Ёнхи сначала долго рассматривала множество слоёв начинки, которая разноцветными вертикальными полосками расположилась на тесте от середины до самой корочки, потом аккуратно отрезала небольшой треугольничек и отправила его в рот так изящно, что Юнги в очередной раз подумал о сходстве старушки с королевской особой. Женщина молча ела, а двое парней напротив искоса поглядывали на неё, внимательно следя за реакцией. Внешний вид ей явно понравился, но вот вкус? Устроит ли такую привереду? Уработав почти половину, Ёнхи, будто невзначай, поинтересовалась у Чимина учёбой, защитой диплома и дальнейшими планами. Тот пожал плечами и ответил, что всё в порядке, проект на финальной стадии и после защиты тоже уже всё продумано и просчитано. — И где же ты будешь работать? Это серьёзная компания? Ты интересовался её репутацией? — обеспокоенно спросила Ёнхи. — Это небольшая частная пекарня. И она пока не открылась, — тихо ответил Чимин. — То есть, как… а если она и не откроется? — Откроется, не сомневайтесь, — вклинился Юнги, — не желаете ли вина, мадам? Красное сухое или макколи, что предпочитаете? — Предпочитаю не пить алкоголь посреди дня. — Как угодно. Чимин, а ты? — Нет, хён, не сейчас, — Чимин нахмурился. — Ба, не стоит волноваться, в пекарне уже идёт ремонт, и она скоро начнёт работать. — Ну что ж… дело твоё. Но надеюсь, ты понимаешь, что это может быть обычной аферой? — Ёнхи многозначительно посмотрела на Юнги. За столом повисла гнетущая тишина, все ели молча, не глядя друг на друга. Юнги поднялся, принёс чашу с рисом, жареные куриные крылышки в кисло-сладком маринаде и чистые тарелки. Ёнхи внимательно наблюдала за ним, а Чимин с беспокойством следил за взглядами бабули, которые она бросала на Мина. Попробовав курицу, Ёнхи удивлённо повела бровью. — А кто это готовил? Или вы заказали доставку? — Я готовил, — ответил Юнги и взял ещё одно крылышко, — что-то не так? — Напротив, это очень вкусно, мясо такое сочное. И специи подобраны идеально. Пирог тоже Вы испекли, я полагаю? — Вы бесконечно проницательны. — Знаете, Юнги, — не обращая внимания на едкое замечание, произнесла Ёнхи, — мне кажется, Вы не слишком удачно выбрали профессию. С такими способностями можно было стать очень востребованным поваром, возможно, шефом в известном ресторане. — То есть, Вы считаете, что юрист из меня не очень? — Я не знаю, какой Вы юрист, надеюсь, вполне успешный, но юристом может стать почти любой человек при должном образовании и опыте, а хорошим поваром — далеко не каждый. К этому нужно чутьё. Интуиция. Это дано не всем. — Отлично. В таком случае, я, пожалуй, сменю профессию. Да что откладывать, прямо завтра и начну, — Юнги усмехнулся и посмотрел на Чимина, который едва сдерживал смех. Ёнхи поджала губы и отодвинула тарелку. Чимин, увидев, что бабушка надулась, как мышь на крупу, тронул её за руку и прошептал: — Хальмони, простите! Мы не хотели обидеть Вас. Просто Юнги действительно будет работать именно поваром в той пекарне, о которой я говорил. Так что Вы угадали. — Как же Вы собираетесь успевать работать и там, и там? — удивилась Ёнхи. — Или это Ваша пекарня? — Не только моя. Ещё и моего друга. Он кондитер, и открыть пекарню — это его идея. А меня он пригласил, чтобы печь подобные плюшки, — Юнги кивнул на блюдо, где осталось меньше половины пирога. — И я остаюсь владельцем бюро, но сейчас там руководит управляющий. — Ба, а знаете, как будет называться пекарня? — улыбнулся Чимин. — Разумеется, не знаю, Чимини, но ты явно хочешь мне это сообщить, — усмехнулась Ёнхи. — «Плюшкин дом», — выпалил Чимин и, блестя глазами, воззрился на бабушку. — Ребята, вы такие… креативные, — пробормотала Ёнхи и встала из-за стола. — Мне нужно принять витамины, я сейчас вернусь. Юнги, Вам не составит труда сварить мне кофе? — Сию минуту, мадам! Какой предпочитаете? — Не слишком крепкий, без сахара, со сливками. — Ёнхи величественно выплыла из кухни. Парни проводили её взглядами и уставились друг на друга. — Хён, ты как? Я так понимаю, у вас тут намечается бой подушками? — едва слышно прошептал Чимин. — Подушками? — удивился Юнги. — Почему? — Да хальмони готова расфигачить тебя в пух и прах! Что ты успел наговорить ей? — Просто отвечал на её вопросы, — пожал плечами Юнги и включил кофемашину, — не мог же я молчать до твоего возвращения. Подай сливки. Чимин молча вытащил из холодильника упаковку и передал её Юнги. Когда бабуля вернулась, неся в руке маленький изящный контейнер для лекарств, кофе уже был готов. Юнги поставил перед Ёнхи чашку с лёгким поклоном. — Прошу, Ваш кофе. — Благодарю, — она высыпала в руку несколько капсул разного цвета и размера, одним движением закинула их в рот и запила водой. После чего придвинула чашку с кофе, принюхиваясь к аромату. — Пахнет прекрасно. Юнги тем временем сделал кофе для себя и Чимина, поставил чашки на стол и достал из холодильника коробку с пирожными. — Это делал не я, кондитер из меня неважный, но пирожные весьма недурны. Угощайтесь. — Ой, ба! Вы же обещали сделать на Рождество Ваш фирменный шоколадный тортик! — вспомнил Чимин. — Ну, не было смысла печь его заранее. Если у вас работает духовка, то обязательно сделаю, — отозвалась Ёнхи. — Юнги, Вы любите торты? — Если честно, не очень, но Ваш обязательно попробую, Чимин говорил, что это нечто потрясающее. Ёнхи улыбнулась и откусила эклер. Отпила кофе и одобрительно повела бровью. — А кофе неплох. Итак, молодые люди, я бы хотела вернуться к вопросу, на который так и не получила ответа. Чимин, расскажи, наконец, что связывает тебя и Юнги? Он, к сожалению, не открыл мне эту тайну. Видимо, боится брать на себя ответственность. — она внимательно посмотрела сначала на Юнги, потом на внука. Чимин закашлялся и, робко взглянув на бабушку, пробормотал: — Мы… ба, Вы только не волнуйтесь, ладно? Понимаете, у нас… — он замолчал, мучительно подбирая слова, — в общем, мы как бы… Юнги несколько секунд наблюдал за мучениями бойфренда, не выдержал, взял его за руку и, прямо глядя в глаза Ёнхи, твёрдо сказал: — Позволь мне, солнышко? Не хочу, чтобы твоя бабушка считала меня безответственным. Итак, мы с Чимином пара… партнёры… любовники… можете называть, как Вам угодно. Я люблю вашего внука и очень надеюсь, что его чувства ко мне так же искренни и глубоки. Если подобное положение дел Вас не устраивает, то могу лишь сказать, что ничего менять в своей жизни я не собираюсь. И мне очень не хотелось бы, чтобы Чимину пришлось выбирать между чувствами ко мне и к своим родным. Вы же понимаете, что такой выбор заранее обречён на провал? Ёнхи спокойно, будто и не слышала этой пламенной речи, продолжала пить кофе и наслаждаться пирожным. Чимин опустил голову и не смел смотреть бабушке в глаза. В конце концов, он прошептал: — Ба… я гей. — Я знаю, дорогой, — спокойно ответила Ёнхи. — Откуда? — глаза Чимина распахнулись до предела. — Твоя мать рассказала о вашем разговоре. Да я и раньше подозревала. Ведь ты ни разу не говорил ни об одной девушке, — махнула она рукой, — а когда сказал, что не приедешь на Рождество, я сразу поняла, что у тебя появился кто-то, кто стал важнее семьи. Вот и решила сама посмотреть, что за принц завладел твоим сердцем. Юнги продолжал сжимать руку Чимина, ощущая, как пульсируют венки и подрагивают его пальцы. Пульс участился, когда Юнги заявил о том, кем они приходятся друг другу, а потом стал почти незаметным, когда Пак решился на признание. И вот теперь опять усилился после того, как Ёнхи абсолютно будничным тоном сказала, что давно в курсе происходящего. Значит, бабуля ехала исключительно для того, чтобы познакомиться с тем, кто трахает её кровиночку? Юнги почувствовал, как к горлу подкатил ком: захотелось заорать на пожилую женщину, дескать, какого чёрта! Если ты была в курсе, то почему до сих пор не нашла времени поговорить со своим внуком, почему не спросила, что он чувствует, легко ли ему быть не таким, как требует общество? Но он быстро взял себя в руки, вспомнив, что родители семь лет знали об его ориентации, но не обмолвились ни словом, терпеливо дожидаясь, пока сыночка соизволит поведать свою тайну. А тут каких-то полгода! А учитывая, что бабуля и раньше не отличалась толерантностью, вообще не стоило удивляться. А Ёнхи тем временем доела эклер, допила кофе и внимательно взглянула на замерших в ожидании комментариев парней. Секунд десять она переводила взгляд с одного на другого, вытирая пальцы салфеткой, а после изрекла: — И принц оказался не таким уж безнадёжным. Во всяком случае, с голоду ты не умрёшь, дорогой. Пирог был великолепен, Юнги, курочка тоже удалась. Благодарю за прекрасный обед. — Рад, что Вам понравилось, мадам, — Мин старался говорить как можно спокойнее. — Что бы Вы хотели на ужин? — О, а можно заказать? А Вы только пироги стряпаете или можете, допустим, сделать суюк с рамёном и кимчи? — Могу. Это и подросток сможет приготовить, — с улыбкой ответил Юнги, — Вы настолько непритязательны? — Я родилась в послевоенные годы, тогда разносолов у нас не водилось, — жёстко произнесла Ёнхи, — мы привыкли к простой пище. Это сейчас на любой вкус еда — хоть в магазине, хоть с доставкой. По коридору процокали коготки, и на пороге кухни нарисовалось белое облако. Хрюня зевнула, как обычно сопровождая это действие протяжным резким «у-а-а-ав». Акита с интересом смотрела на людей, будто ждала, кто же проявит инициативу и выведет собачку на улицу. Чимин поднялся, но Юнги тут же остановил его. — Чимини, я схожу с ней, а ты лучше с бабушкой пообщайся, — и быстрым шагом направился в прихожую. Едва хлопнула входная дверь, Ёнхи придвинулась ближе к внуку и взяла его за руку. — Дорогой, почему ты не рассказал мне обо всём? Я же всегда была на твоей стороне. Ко мне ты всегда прибегал со своими секретами и проблемами. Почему же так долго молчал? — Боялся. — Чимин попытался освободить руку. — Боялся, что не примете меня таким, отвернётесь, будете считать уродом и извращенцем. — Чимин, ты считаешь меня ханжой? — Нет, но… мама как-то рассказала, что Вы порвали плакат с Фредди Меркьюри в её комнате. Вот я и подумал, что Вы ненавидите геев. А если узнаете, что я один из них, просто вычеркнете меня из своей жизни. — Какой же ты дурачок! Я порвала тот плакат не из-за ориентации Фредди, а из-за того, что твоя мать, будучи юной и не совсем ответственной девушкой, почти всё время посвящала друзьям, телефонным разговорам и танцулькам. Сидела часами возле проигрывателя, слушала музыку вместо того, чтобы заниматься. И чуть не вылетела из школы за неуспеваемость. Завалила три теста подряд. — Ёнхи нервно забарабанила пальцами по столу. — Вот и пришлось учить её уму-разуму. Я хотела, чтобы моя дочь получила достойное образование и нашла хорошую работу, потому что нам не на кого было надеяться. Слава богам, в конце концов, она взялась за ум, вполне успешно окончила школу и университет. Ты, к счастью, намного ответственнее отнёсся к своему будущему. Чимину оставалось лишь удивлённо хлопать глазами, слушая это. Он и подумать не мог, что его мать, такая целеустремлённая, строгая и придирчивая ко всему, в юности была не самой прилежной и послушной девушкой. Видимо, поэтому решила своего сына с малых лет занять по максимуму, чтобы и минутки свободной не оставалось на глупости и праздное шатание. И у неё вполне получилось. А вот у него получилось далеко не всё. Но что теперь толку сожалеть об упущенных возможностях, когда каждый день появляются новые. Может, оно и к лучшему? Ведь теперь в его жизни всё идёт так, как его устраивает. И иногда даже интереснее, чем мечталось. — То есть, Вы не проклянёте меня на веки веков? — улыбнулся Чимин. — Ну что ты, малыш! Как я могу проклинать тебя? Ты всегда был послушным и добрым мальчиком, хорошим сыном и внуком. И я очень рада, что ты стал таким умным и красивым мужчиной. Что у тебя нет проблем с учёбой и, по всей видимости, с работой тоже не будет. Но ты действительно уверен, что твоё место в той пекарне? Не хочешь поискать что-то более масштабное? — Нет. Я уже пообещал Сокджин-хёну. И Юнги тоже. Мы помещение нашли, аренду оплатили, сейчас там ремонт делают, скоро займутся отделкой. Думаю, ближе к февралю мы сможем открыться. Ёнхи медленно крутила на столе чашку, задумавшись и сжав губы. Потом взглянула на внука и тихо спросила: — Чимин, а откуда у этих ребят такие деньги? Их родители богаты? Или есть какие-то… другие доходы? — Хальмони, Вы на что намекаете? — вытаращил глаза Чимин. — Они работают со школьных лет! Джин стал успешным кондитером, но ему пришлось уйти с прежнего места работы, потому что хозяин кафе оказался гомофобом. Тут уже Ёнхи вытаращила глаза и приоткрыла рот. Чимин смутился: — Да, Сокджин-хён тоже гей. Но это тут вообще ни при чём. Его парень взял кредит, а Юнги… — тут он с гордостью посмотрел на бабушку и выдал: — Он квартиру свою продал, чтобы помочь Джину открыть эту пекарню! И даже согласился там работать! Хотя у него есть своя юридическая контора и там работы тоже хватает. Просто он не мог бросить друга в этой ситуации. И я не могу. Они этого не заслуживают. Щёки Чимина покрылись пятнами, он будто ждал возражений и готов был ответить на каждое из них. Но Ёнхи лишь улыбнулась, видя, с каким пылом её внук защищает недавно обретённых друзей. — Милый, тебе не стоит так нервничать. Если ты всё решил — делай. Я буду молиться, чтобы у вас всё получилось. Мне бы хотелось познакомиться с Сокджином и его… парнем. — У Вас будет такая возможность, — радостно ответил Чимин, но сразу же нахмурился: предстояло сообщить бабуле ещё одну новость. — Ба, я не сказал Вам… мы с Юнги собирались поехать на Рождество к его родителям. Ещё до того, как Вы сказали, что приедете, — поспешил уточнить он, — и я не знал, что мне делать, не хотел расстраивать ни Вас, ни Юнги. Он и предложил поехать всем вместе. — Со мной? В гости? К его родителям? — Ёнхи резко отодвинула чашку. — Нет, Чимини, это невозможно. Я не могу ехать к незнакомым людям… без приглашения… нет, даже не обсуждается. Да ты только представь, что подумают его родные, когда увидят, что вы притащили с собой какую-то бабку! — Они знают, что Вы приехали, и хотят познакомиться. Его родители очень милые и всегда рады гостям. Джин и Намджун тоже поедут. — И как долго вы собираетесь там гостить? — Дня три. — Уверенность Чимина таяла с каждой секундой. — Три дня? Да ты в своём уме? Три дня торчать в чужом доме, мешать хозяевам? Чем там можно заниматься три дня? — Ну, отмечать праздник… разговаривать… — Это просто бред какой-то. Ну, о чём можно разговаривать в течение трёх дней? Сериалы пересказывать? Так, подожди-ка! А как вы собирались уехать, если у вас собака и кот? Они же весь дом загадят. — Так мы их с собой берём. И мы сможем уехать домой раньше, если захотите. — Тут у Чимина закончились аргументы, он уже склонялся к тому, чтобы остаться дома и никому не доставлять хлопот. — Ещё лучше, — Ёнхи демонстративно зааплодировала, — прекрасный план! Вы нагрянете в дом родителей с друзьями, бабкой, котом и огромной собакой. Да после этого хозяевам самим придётся уехать, чтобы отдохнуть. Где они живут-то? — В пригороде, совсем недалеко. В Намъянджу. — Правда? Надо же. Моя однокурсница тоже там живёт. Это моя вторая студенческая подруга. Ох, как давно я её не видела, — грустно улыбнулась женщина. — У неё правнук недавно родился, представляешь? — Так Вы могли бы повидаться с ней. Позвоните и скажите, что будете неподалёку, я могу Вас отвезти, а то когда ещё сможете выбраться в Сеул. — В этот момент Чимин воспрял духом, он отлично знал, как его бабушка не любит куда-то уезжать из родного городка. — Ох, даже не знаю, может, ей некогда будет… ладно, позвоню, спрошу, сможет ли она принять меня. — Значит, Вы едете к Минам? Юнги обрадуется. — Я еще ничего не решила, Чимини! — строго произнесла Ёнхи. — Обрадуются ли родители Юнги — вот вопрос! Я бы лучше осталась здесь, заодно присмотрела бы за вашим зверинцем, а вы поезжайте, повеселитесь. — Нет! Если Вы не поедете, я тоже останусь! Не могу же я бросить Вас в одиночестве в праздник. — Там соберётся одна молодёжь, мне будет неловко среди вас. — Ёнхи сопротивлялась неожиданной поездке изо всех сил. Она действительно не жаловала незнакомые компании, а тут вырисовывалась перспектива оказаться в кругу, где ей точно придётся чувствовать себя неуютно. — Ну, родители Юнги не очень-то молодёжь, — засмеялся Чимин, — его отец почти Ваш ровесник. И, кстати, приедет ещё бабушка, уж с ней-то вы найдёте, о чём поговорить. — Чья бабушка? — Юнги, конечно. Это мама его мамы. Она врач, но сейчас уже не работает, путешествует и пишет книгу. — Да ты уже со всеми успел познакомиться? — покачала головой бабушка. — Нет, только с родителями, и то, мимоходом. Мы заезжали ненадолго. Так что, поедете? — Я подумаю. До Рождества еще масса времени, всё может измениться. — Ба, а как там мама? Всё ещё злится на меня? — Чимин внимательно смотрел на бабушку, пытаясь по её реакции понять, как долго ему придётся быть в контрах с родительницей. — А с чего ей на тебя злиться? — удивилась Ёнхи. — Ну, из-за дома. Она же хочет, чтобы я его продал. — Хочет, но я тебе говорила: не вздумай идти у неё на поводу. Твоя мать просто хочет, чтобы ты вернулся домой, под её крыло. Ей попросту некем командовать. Вот она и придумывает варианты. Ничего, привыкнет. Я же привыкла жить одна. И даже получаю от этого удовольствие. Никто над душой не стоит, никто не ноет, могу делать всё, что хочу. Женщина поднялась и погладила Чимина по плечу. — Милый, я пойду прилягу, а ты прибери здесь, хорошо? — Конечно, ба, я уберу. Отдыхайте. Когда Юнги вернулся в дом, Чимин уже успел прибраться на кухне, вымыть посуду и устроиться в гостиной с ноутбуком. — Чимини? — Юнги заглянул в комнату и тихонько окликнул бойфренда, погружённого в чтение, — как дела? — Всё хорошо, — откликнулся тот, — надо правки внести в проект, пока из головы не вылетело всё. — А бабушка где? — Решила прилечь после плотного обеда, — улыбнулся Чимин, — я бы тоже повалялся, но надо поработать. — Ладно, работай, я пойду, почитаю пока. А то скоро ужин готовить, — Юнги подмигнул, — суюк сам себя не сварит.***
Вторая половина дня расплылась, как в тумане. Юнги не успел прочесть и десяти страниц, как его сморил сон — ещё бы, он давно не просыпался в такую рань, как сегодня. И всё ради того, чтобы накормить бабулю шикарным обедом. А теперь нужно было позаботиться об ужине. Юнги поднялся и взглянул на себя в зеркало. Отражение не слишком порадовало: волосы растрепались, джемпер помялся, лицо тоже не искрилось свежестью. — Какого чёрта? Так и ходить теперь, как на параде? Мы же не во дворце, в конце концов. — Юнги стащил джинсы и джемпер, надел спортивные штаны, футболку и пошёл умываться. Зеркало в ванной тоже отказалось подтвердить, что Мин на свете всех милее, всех румяней… ну, с белизной оно, пожалуй, согласилось. Бледный, сонный и унылый — максимально точная характеристика тому, что видел Юнги напротив. — Ну, и нахрена я уснул? — спросил он у себя. Ответа не последовало, лишь разочарованный взгляд, который зеркало вернуло ему. — Да пофиг, мне не на выставку! Решительно пригладив волосы, Юнги вышел из ванной. И проходя мимо гостиной, удивлённо ойкнул. — Ой, Чимини, ты так и сидишь здесь? У тебя спина уже в дугу свернулась! Бросай всё, потом доделаешь. — Хён, ты проснулся уже? Хорошо поспал? — Отлично. Три часа Оскару под хвост. Ты чего меня не разбудил? — Ты же встал очень рано, готовил, мотался везде, нервничал, тебе надо было отдохнуть. Я и не стал будить. — А бабуля? — Спит, наверно, она не выходила ещё. — Я на кухне, если что. — Да, я уже почти закончил, сейчас приду к тебе. Юнги кивнул и направился к холодильнику, постоянно притормаживая, чтобы не наткнуться на собаку и кота, моментально сорвавшихся с дивана и несущихся наперегонки к своим мискам. — Что, помощники, будете со мной готовить? — улыбнулся он. — Да уж, от вас дождёшься. Вы только лопать молодцы. Он насыпал в миски корм и занялся готовкой. Почистил и нарезал овощи, разрезал свиную грудинку пополам, сильно разогрел масло в кастрюле и опустил туда куски мяса. Пока он стоял у плиты, переворачивая свинину, чтобы зарумянить со всех сторон, Чимин устроился за столом и таскал тонкие ломтики морковки, с удовольствием хрустя ими. — Хён, я сказал бабушке, что мы к твоим родителям едем. И её хотим с собой взять. — И что? Она согласилась? Айщ! — Юнги отдёрнул руку, на которую попали брызги горячего жира. — Блин, плохо вытер мясо, брызгается. — Осторожней, твои руки мне ещё пригодятся, — улыбнулся Чимин, — она сказала, что подумает. Но, скорее всего, согласится. В Намъянджу еще одна её подружайка живёт, а у той правнук родился, как такое пропустить? — О, классно, значит, точно поедет. Юнги вынул обжаренное мясо и повернулся к столу, чтобы забрать доску с нарезанными овощами. — Так, а где морковка? Что за кролик тут пробежал? — усмехнулся он. — Ой, хён, я только пару штук хотел сгрызть и увлёкся. Сейчас я почищу, — Чимин соскочил с диванчика и побежал к холодильнику. Через несколько минут горка нарезанной морковки отправилась вслед за луком в кастрюлю. Высыпав туда же дайкон и специи, Юнги уложил на овощи грудинку, добавил немного воды, закрыл крышкой и плюхнулся в своё любимое кресло. — Ну, на полтора часика можно забыть про мясо. Кофейку бахнуть, что ли? Сделаешь? — Да, сейчас. — Чимин достал чашки и включил кофемашину. Попивая кофе, парни негромко беседовали, прикидывая планы на следующий день. Юнги собирался съездить в офис, а потом в пекарню, помочь Джину и посмотреть, что уже сделали строители. — А ты поедешь? — поинтересовался он у Чимина. — Пока не знаю, нужно ещё поработать над проектом, проверить кое-что. Может, бабушка соберётся куда-то, тогда её отвезу. Зарядившись кофеином, они оправились на прогулку с собакой. Бегали с ней по лужайке возле дома, потом прогулялись до супермаркета, прикупив продуктов для завтрака, и неспешно вернулись домой. И уже при входе почувствовали умопомрачительный аромат тушёного мяса. Услышав хлопок входной двери, Ёнхи вышла из кухни с полотенцем в руках, недобро поглядывая на парней. — Хальмони, Вы уже проснулись? — Чимин улыбнулся, но в ответ получил ещё более укоризненный взгляд. — Вы где пропадали? — спросила бабуля, складывая полотенце вдвое. — С собакой гуляли, потом в магазин зашли, вот. — Чимин протянул пакет с покупками. — Вы ушли из дома, бросив плиту включённой? Хотите пожар устроить? Жить потом на улице под мостом будете? — Ёнхи разозлилась не на шутку. — Это не газовая плита, а электрическая, — парировал Юнги, — огонь минимальный, жидкости достаточно, мы отлучились на полчаса, не больше. — Сорок три минуты, — отчеканила Ёнхи, тыкая пальцем в часы, — вас не было сорок три минуты. Я слышала, когда вы ушли. И видела вас возле дома. А потом вы куда-то исчезли! И что я должна была подумать? — Ба, можно же позвонить и спросить… — начал Чимин, но Ёнхи резко развернулась, побежала на кухню и тут же вернулась с телефоном в руках. — Я звонила! Но мне никто не ответил! Ты оставил свой телефон дома, — подытожила она и шлёпнула смартфон на комод. — Раздевайтесь и мойте руки. Я пока рамён сварю. — Я сам могу… — тихонько вставил Юнги, но под тяжёлым бабулиным взглядом затих и, повесив куртку в шкаф, быстро ретировался в ванную. Чимин без лишних слов последовал за ним. Во время ужина царила тёплая, местами даже жаркая атмосфера. Горячая грудинка, обжигающие остротой рамён и кимчи, приправленные горящими взглядами Ёнхи, до сих пор негодующей по поводу беспечности двух раздолбаев — всё кипело и пенилось. Собака сунулась было на кухню, чтобы составить хозяевам компанию, но через пару минут решила испариться из зоны возможного конфликта. Чимин и Юнги ели молча, пока Ёнхи отпускала новые интерпретации их необдуманному поведению и рисовала картины неминуемого апокалипсиса. Помимо переселения под ближайший уютный мост, парням на выбор предлагались варианты проживания в пекарне («Заодно и ремонт быстрее доделаете!») либо возвращения Чимина в родной дом за тридевять земель без диплома, потому что он вместе с ноутбуком почил бы в огне, а Юнги — в дом родителей на ПМЖ. Наконец, старушка выдохлась и ехидно поинтересовалась, почему Юнги не предлагает вина к такой прекрасной грудинке? — Простите, но у меня не было возможности вставить хоть слово в Вашу обвинительную речь, — съязвил Мин и принёс на стол бутылки, бокалы и штопор, — чего отведаете в первую очередь? Беленького или красненького? — Думаю, красное вполне подойдёт, — не обращая внимания на саркастичный тон, ответила мадам, — мы ведь так и не выпили за вас… двоих. Юнги опешил, услышав намечающийся тост, и вопросительно взглянул на Чимина. А тот сам пребывал в шоке от такой резкой смены настроения бабушки. Уже успел отвыкнуть. Мин медленно налил всем вина и приготовился к очередному твисту. — Ну что, молодые люди, давайте поднимем бокалы и выпьем за то, чтобы в вашей жизни горячей была не только еда, жарким — не только лето, сильным — не только желание поскорее отправить меня домой, — женщина улыбнулась, и парни, не ожидавшие такого тоста, дружно захохотали. — Будьте счастливы, раз уж вам выпал случай познакомиться и полюбить друг друга. Берегите это чувство, постарайтесь его не растерять в будничной суете. Чимин пригубил вино и собирался поставить бокал, но Ёнхи остановила его. — За любовь — до донышка, дорогой! Иначе упустишь! Тот послушно осушил бокал, Юнги, не дожидаясь наставлений, тоже, бабуля не отставала. — Хорошее вино, Юнги. И мясо прекрасное. И вечер замечательный, не правда ли? — Да, хорошо сидим, — ответил Юнги, — спасибо Вам за добрые слова, мадам, мы постараемся сохранить то, что даровала нам судьба. А насчёт желания отправить Вас домой — живите, сколько пожелаете, о такой бабушке можно только мечтать. Кстати, обещаю, что мы не будем смущать Вас какими-то непристойностями. — Милый юноша, мне шестьдесят пять, чем вы можете меня смутить? Стонами в спальне? Бог мой, да я беруши куплю, и любитесь себе на здоровье! — Ба, ну что Вы… — Чимин залился краской и едва не подавился кусочком мяса. — Что? Юнги сказал, что вы любовники, разве нет? — бабуля понемногу пьянела и уже не так тщательно фильтровала выражения. — Или вы ещё не… нет? Да? — Бабушка, прекратите! Я сейчас со стыда сгорю, — Чимин закрыл лицо руками. — Да, мадам, слышать подобное немного неловко, — поддакнул Юнги, на что Ёнхи фыркнула и указала пальцем на бокал. — Тогда наливайте ещё, и скоро сами мне расскажете, чем вы там занимаетесь. Чимин соскочил со стула и вылетел из кухни. Ёнхи хитро посмотрела ему вслед. — Он всегда был очень чувствительным. Вас тоже смутили мои слова? — Вовсе нет, — улыбнулся Юнги, — меня, как и вас смутить довольно трудно, но для Чимина это слишком. В один день он признался в своей ориентации, выслушал лекцию по пожарной безопасности, напутствие, которое обычно дают на свадьбе, а теперь ещё и пожелание долгого счастливого секса. Вот и растерялся немного. — Он налил вина и поднял бокал, — хочу выпить за то, чтобы и моя бабушка так же отнеслась ко всей этой истории. И ко всему остальному тоже, — тихо договорил он и залпом выпил. Ёнхи отпила пару глотков, поставила бокал и негромко спросила: — Ваша бабушка не в курсе? — Нет. Я думаю, что нет, — уточнил Юнги, — но очень хочу, чтобы была в курсе. Надоело скрывать, ждать, что узнает от кого-то… в общем, если моя бабушка решит, что ей такой внук не нужен, придётся Вам и меня… увнучерить? Или как? — Юнги, Вы можете называть меня бабушкой уже сейчас, независимо от того, как Ваша отреагирует на признание. — Ёнхи тепло посмотрела на парня и легонько погладила по руке. — Но я уверена, что умудрённый жизнью человек, тем более, доктор, спокойно отнесётся к Вашей ориентации. — А я не уверен. Бабушка Ёнхи, значит? Ладно, но тогда называйте меня на «ты», договорились? — Договорились! — Ёнхи протянула руку, и Юнги с поклоном пожал её. — Кстати, «мадам» действительно звучит неплохо, — и оба рассмеялись. Когда Чимин вернулся на кухню, его глазам предстало зрелище, которого он точно не ожидал увидеть. Не наяву, во всяком случае. Бутылка почти опустела, а люди, сидевшие за столом, явно окрасились в цвет выпитого. Щёки Юнги слегка порозовели, а вот хальмони пунцовела, как мак, хохотала и рассказывала Мину истории из своего детства. Тот тоже смеялся, слушая, как маленькая Ёнхи, пытаясь избежать уроков по музыке, приклеила крышку пианино и заявила, что не может его открыть. А когда её отец легко сделал это, очень удивилась, ибо не знала, что обычный бумажный клей не избавит начинающую пианистку от гамм и сольфеджио. А в наказание отмывала инструмент от засохшего клея и лишилась похода на день рождения к подружке. — Чимини, — Юнги усадил бойфренда и легонько коснулся губами его щеки, — твоя бабушка просто хулиганка, оказывается. Ты не говорил. — Так я и не знал. И не догадался заклеить пианино, к сожалению. Я бы выбрал клей, который держится надёжнее. — Чимин допил вино из своего бокала. — Ты же понимаешь, дорогой, что за такое получил бы по заднице, но всё равно продолжил бы играть? — Ёнхи хитро сощурила глаза. — Юнги, а ты занимался музыкой? — Нет, в музыкалку я не ходил, но в студенческие годы научился играть на гитаре, а потом бросил, гитару подарил другу, который в Канаду уехал. — Это зря, — покачала головой Ёнхи, — музыка делает человека чище и возвышеннее. Помогает преодолеть душевные и физические страдания. Я без музыки не смогла бы пережить… — женщина сделала паузу и стала серьёзной, — пережить некоторые моменты в жизни. — И в миг переключившись: — Юнги, тебе стоит снова начать играть. — Думаете? Да я уже и забыл всё. — Ничего, руки вспомнят! Ох, ребята, как же много я выпила. Нужно прилечь. Чимини, проводи меня, дорогой, что-то ноги подкашиваются. Чимин бережно обнял бабушку и отвёл в гостевую, помог лечь на кровать и тихо спросил: — Ба, Вы действительно не против, чтобы мы с Юнги жили вместе? — Внук, ты меня удивляешь! Вы уже живёте вместе, неужели ты думаешь, что я могу выгнать твоего любовника на мороз только потому, что эти отношения противоречат общепринятым? Даже если бы я сказала, что не хочу его здесь видеть, ты что, прогнал бы его? Послушал бы меня? — Наверно, нет, не послушал бы. Я очень люблю Юнги. Но мне хотелось бы, чтобы Вы тоже увидели, какой он хороший. — Я увидела, Чимини. Увидела всё, что хотела. Тебе не о чем переживать, дорогой. С моей стороны ты не услышишь упрёков. Кстати, что ты подаришь ему на Рождество? — Мы не планировали подарков, потому что сейчас приходится экономить, пока запустим пекарню. — Чимин опустил глаза. — Подари ему гитару! Я видела, как у него заблестели глаза, когда он вспомнил о ней. Я дам тебе денег, купи самую качественную. — Нет, я не возьму у Вас деньги! — Возьмёшь! Это и от меня подарок, я хочу, чтобы мальчик продолжал играть. Без музыки человек становится чёрствым и беспокойным. Они ещё долго беседовали, Ёнхи рассказывала о том, как дела дома, как поживают родственники и общие знакомые. Расспрашивала Чимина о школьных друзьях, которые тоже учились в Сеуле. Видя, что бабушка уже засыпает, Чимин пожелал ей спокойной ночи и вернулся на кухню. Юнги, закрыв глаза, полулежал в кресле, держа в руке стакан с виски. Чимин тронул его за плечо. — Хён, ты спишь? — Нет. Пытаюсь осмыслить происходящее. Иди сюда, — он потянул Чимина за руку, заставив сесть к нему на колени. Нежно обхватил губами мочку уха, а после провёл по щеке. Бойфренд сидел, не шелохнувшись, будто и не заметил прикосновений. — Чимини, ты в порядке? — Нет, я в шоке. Я впервые видел бабушку… в таком состоянии. — В смысле, пьяной? Да она не так много выпила. Пару бокалов… или три. Она раньше вообще не пила, что ли? — Пила. Ну, точнее, слегка выпивала. Могла на праздник уговорить стаканчик макколи. И то, тянула по глотку весь вечер. — Значит, она тоже в шоке, — предположил Юнги. — Из-за нас, да? Не надо было ей в первый же день всё вываливать, — Чимин повернулся к бойфренду и нахмурился, — представляешь, какой стресс для неё… узнать такое. — Какое? Она же знала и раньше. — Просто одно дело знать, что я гей, потому что так ей сказала моя мама, а другое — приехать и убедиться, что внук живёт с каким-то мужиком. — Она сама спросила, значит, ей важно было услышать это. Мне непонятно вот что, Чимини, — Юнги отпил виски и поставил стакан на стол, — она всю дорогу от вокзала разве что не шипела на меня, как кошка, а тут внезапно такой прогресс. Неспроста это. Может, решила — пусть расслабятся, а там видно будет? — Нет, — отмахнулся Чимин, — если она уже прониклась к тебе, то это навсегда, теперь будет любить, как родного. А ты чего на вискарь перешёл? — А я тоже в шоке, думаю, как моя бабушка воспримет такие новости? Она может и скандал устроить, и назвать не самыми приличными словами. И мне будет очень неловко перед родителями и перед Кимами. — Тогда расскажи ей с глазу на глаз, ей будет проще смириться с ситуацией. — Не, я боюсь, — Юнги снова пригубил виски и уткнулся в плечо Чимина, — представляешь, я, взрослый мужик, боюсь сказать своей бабке, что я гей. Потому что в душе не чаю, какой будет реакция. — А может, она уже знает? — Не-а, она бы тогда уже бодро выносила мне мозг. А он у меня укомплектован без запаски, поэтому не хочется, чтобы часть его выклевали. — Слушай, что толку сейчас париться? Зачем переживать дважды? Вот приедем туда, поговоришь с ней, тогда и будешь действовать по ситуации. Ей, конечно, будет непросто принять это, но дай ей шанс. — Чимин поднялся. — Идёшь в душ? — Я уже сходил. — Юнги тоже встал и, прихватив стаканчик с остатками виски, направился к спальне. — Когда успел? — Так вы чирикали почти час! Я и посуду помыл, и с Хрюней погулял, и сполоснулся… — Серьёзно? Час? Я даже не заметил! Тогда иди грей кроватку, а я быстро, — и Чимин скрылся за дверью ванной.***
Ведущая прогноза погоды плавно водила руками вдоль карты позади неё, обещая в ближайшем времени не самые комфортные денёчки, а улыбчивый сурдопереводчик в углу экрана телевизора бодро жестикулировал, будто рассказывал о приближающемся лете, а не о грядущем циклоне. «А после работы она сбрасывает туфли на каблуках и засовывает ноги в тёплую ванночку, а он отмачивает руки в раковине. Кто чем умеет, тем и работает, — подумал Юнги и усмехнулся, — что за хрень в голову лезет? И где моя радость запропастилась?» Он допил виски, отставил стакан и потянулся за книгой, но в этот момент в спальню вплыл Чимин, на ходу вытирая волосы полотенцем. Взглянув на экран, резюмировал: — Новости на ночь смотреть вредно, кошмары будут сниться. Лучше включи что-нибудь горяченькое, — прошептал он, сбросил халат и нырнул под одеяло, — посмотрим минут пять, а потом свою киношечку снимем, хочешь? — Какое заманчивое предложение, господин продюсер, — Юнги повёл бровью, — но хочу напомнить, что я обещал твоей бабушке не оскорблять её абсолютный слух своими немузыкальными воплями. — А ты звук погромче сделай, а мы тут тихонечко… — Чимин провёл рукой по обнажённому животу Юнги и поддел пальцем резинку трусов. — Солнышко, во-первых, ты тихонечко не умеешь, в Канвондо белки, наверно, замертво с деревьев валились, когда ты кончал. А во-вторых, тебе как отличнику должно быть известно, что заглушить звуки секса можно, расположив источник звука рядом с тем, кто слушает, а не трахается. Так работает акустика, милый. — Спасибо за увлекательную лекцию, сонсэнним! Ты, наверно, в общаге на практике проверял действенность этого способа? Теперь можно тебя поцеловать или нужно пройти инструктаж по технике безопасности? — Чимин ехидно улыбался, продолжая легонько водить ногтями по члену Юнги через ткань. — Ах ты, говнюк мелкий, будешь мне напоминать о моих студенческих похождениях? — рыкнул Юнги и впился в губы бойфренда, прикусывая их. Он обхватил голову Чимина руками, не давая тому отвернуться, и с силой врывался в его рот языком, пока парень не застонал и не обмяк под этим напором. Оторвавшись от распухших влажных губ, Юнги прошептал: — Ты ещё про Джейка мне напомни, мой ревнивый котёнок… — Похуй на Джейка, пусть горит в аду… хён, я хочу тебя… очень… — и Чимин подался бёдрами вперёд, потираясь о бёдра Юнги. Тот улыбнулся. — Я знаю, милый, даже чувствую. И я тоже тебя хочу. Но стены в доме слишком тонкие, чтобы насладиться сексом и не довести твою бабушку до инфаркта. Мы же можем потерпеть, правда? — Можем… — разочарованно прошептал Чимин и отвернулся. А Юнги вновь поразился тому, как легко его парень переходит из состояния «стеснительного милашки» в «сексуальный огненный торнадо». Ох, непросто же им придётся в эту неделю. Так и до ссоры недалеко, а ссориться совсем не хотелось. Юнги обнял Чимина, поцеловал в шею и прошептал: — Солнышко, эмоциональный шантаж — это тоже шантаж, а соответственно — уголовно наказуемое деяние. Будешь дуться на меня — я расстроюсь, опять впаду в депрессию, и мне нечем будет ублажать тебя потом. Ты этого хочешь? — Не хочу, — буркнул Чимин в подушку. — Тогда повернись, поцелуй меня, пожелай спокойной ночи и будем спать. Чимин медленно повернулся, погладил Юнги по щеке, нежно коснулся губ и тихо спросил: — Хён, как ты меня терпишь? Прости, что я опять… Дальше слова утонули в поцелуе, которым Юнги прервал поток извинений и самобичевания. Они неторопливо целовались, даря друг другу частичку собственной души, шептали что-то очень интимное на ухо и снова целовались, пока Чимин не затих в объятиях Юнги, пробормотав: «спокойной ночи, хён». Не прошло и пяти минут, как Мин услышал ровное дыхание, а потом и посапывание уснувшего бойфренда. У него самого сна не было ни в одном глазу. Мало того, что выспался среди бела дня, так ещё и напился. Да и перепады настроения сыграли роль. Ясно, как день, что и Чимину сегодня пришлось очень нелегко. Раскачало его — будь здоров и, следуя тенденции, его подсознание решило добавить ко всем событиям перчинки в виде нелогичных «обижулек», хотя вечер прошёл на весьма позитивной ноте. Только вот мозгу, перегруженному информацией и разнородными гормонами, это не объяснишь. Юнги чувствовал, что нужно как-то стабилизироваться, относиться к происходящему более спокойно и равнодушно. Но пока не получалось. А впереди очередная встреча, где придётся говорить о себе, о Чимине, оправдываться за продажу квартиры, за резкий поворот карьеры от бумажек и печатей в сторону дежи с тестом и всех сопутствующих компонентов. А если не получится? Не у всех же получается? Что тогда? Вернуться к бумажкам. А Джинни? С ним что будет? Воображение подкидывало один вариант за другим, как изощрённо хальмони будет комментировать каждое из заявлений, как начнёт метать молнии негодования в дочь, которая не настояла на выборе её сыном правильного жизненного пути, а отцу ехидно намекнёт в изысканных выражениях, что его авторитет в семье — не больше горошины. И от таких перспектив подступала тошнота. «Чёрт, я уже начинаю загоняться, а ещё Чимина поучал, — подумал Юнги. — Почему, когда дело доходит до разборок с родственниками, каждый превращается в беззащитного ребёнка? Почему здесь всегда срабатывает правило — кто старше, тот и прав?» После сытного острого ужина, алкоголя и душевных терзаний хотелось пить. А ещё больше — курить. Он осторожно вытащил руку из-под Чимина и поднялся с кровати. Ощупью нашарил тапки, надел сброшенный Чимином банный халат, сверху накинул плед и побрёл на кухню. Не включая свет, достал из холодильника бутылку воды. Напившись, вышел на балкон и закурил. В воздухе явственно ощущалось приближение непогоды. Побелевшее небо с низкими тучами нависло над домами, влажность повысилась, оседая инеем на металлических перилах балкона, на деревьях и лужайке. Если нагрянет циклон, вряд ли захочется куда-то ехать по мокрой снежной каше, стоять в пробках. И это тоже не добавляло настроения. Докурив одну сигарету, Юнги решил, что не стоит торопиться пить бульон из кимчи . Пока не задан вопрос, не нужно давать ответа. Ведь можно рассказать о продаже квартиры и своём новом трудовом пути только родителям. А бабушке лучше не знать этого. Равно как и не касаться вопросов ориентации и отношений с Чимином. Жила же она как-то без этой информации, пусть и дальше живёт спокойно, ездит в свои кулинарные туры, пишет книгу и верит в то, что внук — успешный степенный мужчина, а не одолеваемый до сих пор сомнениями юноша, который никак не повзрослеет. Юнги почти успокоился, на свежем воздухе действительно легче принимались важные решения. Их стоило закрепить ещё одной сигаретой. Мин ухмыльнулся, подумав, что теперь придётся чаще гулять с собакой, чтобы покурить на улице, он был уверен, что Ёнхи будет презрительно морщить нос, если в доме появится сигаретный запах. Такая леди уж точно никогда не баловалась куревом, не к лицу ей. Может и не выкажет недовольство прямо, но посмотрит так, что вмиг желание курить отпадёт. Сделав последнюю затяжку, Юнги уже собирался затушить окурок, но вздрогнул от неожиданности, когда его руку озарил свет, включившийся за спиной. Окно кухни закрывали неплотные шторы, и сквозь них Юнги различил расплывчатый силуэт, который точно не принадлежал Чимину. «Вспомни бабулю — она тут как тут! — ухмыльнулся Мин. — Чего это мадам не спится? Тоже сушнячок подкрался? И как теперь войти, чтоб старушка не обделалась от… восторга?» Он решил немного подождать, но Ёнхи явно не торопилась покидать кухню. В узкую щель между шторой и рамой Юнги увидел, что бабуля уютно устроилась в его кресле с чашкой в руке. Более того, она смотрела в сторону балкона. Осторожно приоткрыв дверь, Юнги тихонько произнёс: — Это я, мадам, не пугайтесь. — Я и не собиралась пугаться, Юнги. Почему ты считаешь меня такой трусихой? Я видела, что дверь не заперта, и на кухне пахло сигаретами. Ты куришь что-то с очень странным ароматом. — Это вишнёвые сигариллы. Простите, Вы, наверно, не любите, когда воняет куревом? — Как элегантно ты спросил, курила ли я, — улыбнулась Ёнхи, — признаю, был грешок, пробовала, но вскоре бросила, потому что запах оставался на волосах, а это было неприятно. Не спится? — Да, днём поспал, теперь не могу уснуть. Решил быстренько покурить, пока Вы спите. А Вы не спите, — улыбнулся Юнги. — Я тоже днём выспалась. Но у меня со сном давние абьюзивные отношения — нарушение циркадных ритмов. Думала, посплю хотя бы часов до шести, но проснулась через час. Пришлось пить снотворное. Теперь надо подождать, пока подействует. «Вот мы попали бы, если бы не остановились, — ужаснулся Юнги: гостевая через стенку со спальней. — Устроили бы бабуле порно-контент в аудио-формате». Юнги кивнул в знак сочувствия проблеме и уже собирался вернуться в спальню, но Ёнхи остановила его. — Юнги, а почему именно Чимин? — Не понимаю вопроса. — Ну, ты такой привлекательный мужчина, взрослый, успешный бизнесмен. Зачем тебе парень, который ещё университет не окончил? Ведь были же у тебя отношения раньше? Почему не сложилось? Юнги медленно прошёл к диванчику и уселся, подобрав под себя ноги. «Значит, мадам решила покопаться в моём прошлом? Ну, что ж, отлично, я готов, но поиграем в эту игру вдвоём! У меня тоже есть вопросы. И я намерен получить на них ответы». — Конечно, были… но не отношения, а, скорее, связи. Кратковременные, ни к чему не обязывающие. А Чимин — первый парень, в которого я влюбился. И не смог отпустить его. — И с девушками были связи? — прищурившись, спросила Ёнхи. — Да. Я — бисексуал. Но с девушками я уже давно не завожу никаких связей. А предыдущие семь лет вообще ни с кем не спал. — Юнги внимательно следил за реакцией женщины, но та слушала совершенно спокойно и попивала что-то из чашки. — О причинах говорить не буду, не самые приятные воспоминания. Но это никак не связано с венерическими заболеваниями. Тут у меня всё чисто. — Я рада, — усмехнулась Ёнхи, — видимо, после такого периода воздержания любой человек воспринимался как идеальный? — Нет! Чимин… для меня он идеален априори. Никто другой не смог бы вызвать чувства, хотя бы примерно похожие на теперешние. И с каждым днём они всё сильнее. — И когда-нибудь они достигнут пика и пойдут на спад, поверь. И станет намного сложнее. — Либо достигнут пика и останутся на этом уровне, — парировал Юнги. — Так не бывает! — Посмотрим! — А мне нравится твоя уверенность, — улыбнулась Ёнхи. — Наверно, вас действительно свела судьба. Юнги молча крутил в руках салфетку, выжидая момент, чтобы продолжить ночь откровений. И когда бабуля поднялась, чтобы вымыть чашку, быстро спросил: — А что случилось с вашим мужем? Рука Ёнхи дрогнула, чашка упала в мойку, но не разбилась. Женщина хранила молчание. Долго полоскала чашку под краном, но потом, наконец, выключила воду и аккуратно положила посудину на сушилку. — Почему ты спросил об этом? — Вы сказали Чимину, что его дед умер. Это правда? — Юнги, не отвечая на предыдущий вопрос, задал новый. — И да, и нет. Он умер для меня, для близких мне людей. Но всё ещё жив для остального мира. — Ёнхи вздохнула и снова села в кресло, положив ногу на ногу. — Ладно, юноша, ты был откровенен со мной, я тоже постараюсь быть откровенной. Насколько получится. Мы развелись, когда нашей дочери было около пяти лет. Потом он уехал в Италию, и до сих пор живёт там. Вот и всё. — Нет, не всё! Вы сказали о живом человеке, что он умер. Этому должна быть веская причина, — Юнги наклонился вперёд, — измена, например. Вы застали его с другой? Ёнхи медленно поднялась, открыла шкаф, достала бутылку виски и плеснула совсем немного в стакан. Долго покачивала его из стороны в сторону, потом залпом выпила, отставила стакан и подошла к столу, опершись на него руками. Наклонилась ближе к Юнги и прошептала: — С другим. Я застала его с другим. — И устало опустилась в кресло. Мин, не сводя глаз, смотрел на женщину, которая будто враз постарела на десяток лет. Стыд, жгучий и липкий, накрыл его с ног до головы. Отмотать бы назад, да поздно! Уже поздно. Он встал с дивана, подошёл к Ёнхи, сел на пол и взял её ладони в свои руки. — Простите, Ёнхи. Я идиот. Мне не следовало спрашивать. — Не надо, Юнги, тот человек не стоит того, чтобы ты корил себя. В тот день я почувствовала себя плохо, очень кружилась голова, и меня отпустили с работы. Кое-как я добралась домой, открыла дверь и с порога услышала… характерные звуки. А когда вошла в спальню, увидела… то, что никак не получается развидеть, вы, кажется, так говорите? — И что вы сделали? — Я ничего не успела сделать, у меня резко заболело что-то внутри, и я потеряла сознание. Очнулась, когда меня уже закатывали в машину скорой. Муж суетился рядом, хотел поехать со мной в клинику, но я запретила ему. — Ёнхи поправила прядь волос, упавшую на лоб. — Уже в больнице выяснилось, что я в положении. Совсем небольшой срок… — А ребёнок? — К сожалению, беременность сохранить не удалось. Когда я пришла в себя после операции, позвонила подруге и попросила забрать мою дочь к себе на время. А мой муж даже слова не сказал против. И сам куда-то уехал. Через несколько дней меня выписали, я собрала его шмотки, то, что поместилось в старый чемодан, с которым он пришёл в мой дом, и выставила за порог. А то, что не влезло, просто сожгла вместе с фотографиями. В этом доме не должно было остаться его следов. — Но дочка наверняка спрашивала о нём? — Конечно. Я сказала, что отец уехал на заработки, очень далеко. А спустя год она и вспоминать о нём перестала. Вот и вся история. — Ёнхи тихо вздохнула и улыбнулась. — И ни разу не жалели, что не сохранили семью? — Жалела? Бог с тобой, Юнги! О чём? Я только на секунду представила ситуацию, что моя дочь приходит из школы и видит, как её папаша голышом кувыркается с каким-то дядькой! И все сомнения отпали мгновенно. — А почему снова замуж не вышли? Вы же красавица! И молодой женщине трудно было одной с ребёнком. — Страх… я боялась, что другой мужчина окажется педофилом или алкоголиком, садистом или ещё каким-нибудь извращенцем. Одной было проще. — Ёнхи погладила парня по волосам, похлопала по плечу. — Спасибо, что выслушал, Юнги. Я выговорилась, и как-то даже легче стало на душе. Я никому не рассказывала об этом, стыдно было. Ведь меня многие предупреждали, что не стоит встречаться с ним. Но никто толком не объяснил, почему. А я, дурочка, думала, что просто завидуют — надо же, какого красавца отхватила, ухаживает по-королевски, пылинки сдувает. — Это Вам спасибо. Вы невероятная женщина. Сильная и мудрая. Я был уверен в этом ещё до знакомства. И Чимин очень любит Вас. — Я тоже очень люблю его. И знаешь… — бабуля зевнула, прикрыв рот, — понимаю, что эта просьба слишком нелепа, но всё-таки… не рассказывай ему про деда. — Хорошо, не буду. Проводить Вас? — Да, пожалуйста, я уже, кажется, засыпаю. Вернувшись к себе в спальню и снова улёгшись в постель, Юнги задумался. А стоит ли вообще открывать какие-то тайны? Тогда какие? И кому? А когда? Может, лучше просто молчать до поры, до времени, чтобы не добавлять близким седых волос и не убивать их нервные клетки.***
Джин снова и снова сверялся со списком, что-то отмечал в нём галочками, что-то обводил в кружок и на другом листке записывал какие-то цифры. Потом зачеркивал, считал в калькуляторе и писал новые. В конце концов, отшвырнул ручку и откинулся на спинку стула. И тут же услышал тихое хихиканье: — Мемуары пишешь, хён? — Твою мать! Да простит меня госпожа Мин! Ты давно тут стоишь? — Достаточно, чтобы насладиться картиной, — усмехнулся Юнги, — ты такой красавчик, когда сосредоточен, занят делом и не язвишь окружающим. — А иди-ка сюда, любезный! Сейчас я дам тебе возможность поучаствовать в процессе! Ты же мне подкинул задачку, а сам усвистал на посиделки с бабулей Чимина. А я уже второй день не могу срастить вводные. То хрен длинный, то майка короткая. — Что тут у тебя? — Юнги просмотрел оба списка. — А, ты считаешь, сколько продуктов купить для тортиков? И что сложного? Ты же как-то раньше рассчитывал, сколько чего нужно в кафе? — Да не рассчитывал я ничего! Закупали оптом всё необходимое, периодически пополняли запасы, а я брал то, что нужно и делал, что хотел! А всякая мелочёвка вообще не вносилась в списки, там как-то по умолчанию всё привозили. — Джин нервно застучал ручкой по столу. — Блядь, чувствую, прогорим мы с этой затеей! — Слушай, да что ты паришься? В рецептах же есть раскладка? Вот и составь типа таблицы, из рецептуры перенеси граммовку по каждому продукту, потом итог посчитай и готово! — А если что-то подгорит или бисквит осядет? Вдруг переделать придётся? Я хотел пробные партии сделать, чтобы проверить печи, холодильники, да и сами продукты потестить. Потом уже поздно будет экспериментировать, а сейчас как раз есть время. — Сокджин вцепился в волосы и покачал головой. — Юнги, я на панике который день. Не из-за твоего заказа, а вообще! Боюсь, что всё накроется, кредит выплачивать нечем, ты без квартиры остался, а дальше… — Так! Стоп! — Юнги сбросил пальто на соседний стул и уселся рядом с Джином. — Паника отменяется! Давай сначала по кофе выпьем, а потом вместе всё посчитаем. Это только сначала трудно, потом разберёмся. Чёрт, надо было Чимину подкинуть эти расчёты, он тебе в уме всё закалькулирует! Ну, да! Собирай свои бумажонки и погнали к нам. — А кофе? — Джин растерянно протянул две чашки. — У нас попьём! — Юнги снова надел пальто. — Поехали. — Подожди, ты же не посмотрел, что ребята уже сделали. — Посмотрел, видел, что вход уже перенесли, дверь ставят. — Капец, ты тихушник! Даже не позвонил, не сказал, что приедешь. Я думал, вы там с бабкой хороводы водите. — Да вчера уже нахороводились, чуть не поседел. — Юнги усмехнулся и пригладил волосы. — Отличная бабуля, кстати! Просто огонь. Вся такая вышла из поезда идеально-показательная, но к вечеру уже превратилась в обычную бабушку-заботу, а сегодня с утра кормила нас блинчиками с мясом и капустой. — Ты шутишь? Королева вам блинчики стряпала? А как ты объяснил своё присутствие в этом доме? — Как есть, так и объяснил. — Юнги пожал плечами. — И что? — Джин замер, натянув один рукав куртки. — Обморок? — Не-а. Бабуля походу из мрамора сделана, даже не охнула, а потом даже выпила за нас с Чимином. Джин закрыл подсобку и цех, накинул на плечо лямку рюкзака и двинулся вперёд. — Да ладно! Я уже хочу с ней познакомиться! Чёрт, когда уже это всё перенесут в зал? Парни осторожно пробирались по узкому коридору пекарни, заставленному ящиками с материалами для ремонта и отделки. — Она тоже с тобой мечтает познакомиться, ты ж знаменитый кондитер. — Знаменитый, блин… в двух пакетах сливок заблудился… Сейчас, подожди минутку. Джин прошёл в зал, где едко зудела циркулярная пила, но сразу смолкла. Юнги подошёл к дверям, но входить не стал — витавшая в воздухе строительная пыль мгновенно оказалась бы на многострадальном чёрном пальто. — Ребята, когда дверь поставите, можете ехать домой. После обеда погода испортится, не сидите тут допоздна, хорошо? — Как скажете, саджан-ним. Нам немного осталось, — отозвался бригадир, высокий светловолосый мужчина в рабочем комбинезоне. — Тогда до завтра. Пока. Они вышли на улицу и, не сговариваясь, посмотрели на низкие тёмные тучи, которые вот-вот собирались накрыть город плотной пеленой мокрого снега. Ветер раскачивал тополя вдоль аллеи, по тротуару перекатывались обрывки бумаги, фантики и ещё какой-то мелкий мусор, подхваченный потоками холодного воздуха. — Погода — говно! — озвучил очевидное Джин и быстро пошёл в сторону стоянки, Юнги поспешил за ним, мысленно отметив, что диагноз хёна как никогда точен. Заехав по дороге за большой упаковкой острых хрустящих крылышек, через полчаса они уже выходили из машины у дома Чимина. Юнги вошёл первым, успев поймать Хрюню за ошейник. Та уже летела поприветствовать хёна, услышав его голос задолго до того, как открылась дверь. Из кухни тут же высунулся Чимин, а за ним и Ёнхи, с удивлением посмотревшая на гостя. — Раздевайся и сразу мыть руки, а то бабушка заругает, — шепнул Юнги и потащил Джина в ванную, тот едва успел пискнуть приветствие. Когда они вошли на кухню, стол уже ломился от тарелок, мисок и плошек, наполненных разными вкусностями. Ёнхи восседала в кресле, Чимин на диванчике. Юнги уселся рядом с ним, а Джин — возле бабули во втором кресле. — Ёнхи, позвольте представить — это тот самый Ким Сокджин, мой друг и потрясающий кондитер. Джинни, это бабушка Чимина, Ли Ёнхи. — Вы даже не представляете, как я рад знакомству, миссис Ли. Если бы Юнги не сказал, что Вы — бабушка Чимини, я бы подумал, что Вы его мама. Прекрасно выглядите! Теперь понятно, в кого Чимини такой красавчик, — Джин разливался соловьём, целовал Ёнхи руку, согнувшись в почтительном поклоне, лучезарно улыбался и рассыпал комплименты. — Спасибо, Сокджин, приятно познакомиться. Наслышана о Вашем таланте, — мадам зарделась от дифирамбов, — прошу, угощайтесь, мы с Чимином приготовили много разной еды, как знали, что в доме будет гость. — А мы ещё крылышек привезли, — напомнил Юнги, — давайте поедим, пока горячие. За вкусной едой, вином и увлекательной беседой время пролетело незаметно. В доме царили тепло и уют, за окнами шумел ветер и сыпал снег, превращаясь на асфальте в грязную снежную кашу. Джазовая мелодия ворвалась в оживлённый разговор за столом. Джин схватил телефон. — Простите, я должен ответить. Намджуни? Ты уже едешь за мной?.. Ох, ты приехал… прости, я совершенно забыл предупредить тебя, я у Минов… Мы? Кушаем, — он обвёл глазами сидящих за столом, — а потом будем составлять список закупок… я даже не знаю… Чимин, это долго?.. Плюшик, а давай ты сюда приедешь? Пока мы посчитаем, познакомишься с бабушкой Чимина, она просто красавица! А готовит — я чуть пальцы себе не пооткусывал! Давай, мы ждём! Джин отключил телефон и повернулся к Ёнхи. — Миссис Ли, простите, что я без позволения пригласил Намджуна сюда, но Юнги и Чимин — мои друзья, и мы общаемся совершенно неформально. Но если Вы против, я тотчас перезвоню и попрошу Намджуна не приезжать. Просто я сегодня без машины, а на улице непогода… — Джинни, ну что Вы такое говорите! Конечно, мы будем рады видеть ещё одного гостя, да, мальчики? Еды хватит на всех! — Ёнхи похлопала Джина по руке и указала на бутылку с макколи. — Наливайте, я хочу сказать тост. Парни с интересом уставились на Ёнхи, а та посмотрела на каждого, улыбнулась и тихо сказала: — Я благодарю силы неба, которые даровали моему внуку таких прекрасных друзей. Поддерживайте друг друга, ребята, помогайте в трудный час, и тогда ваши дни на этой земле не будут пустыми. Я со своими подругами общаюсь уже много лет, и скажу вам честно — это самые близкие мне люди после моей семьи. Они стали мне родными за эти годы. И хоть мы не можем видеться часто, мы всё равно находим время для общения, чтобы не терять нить дружбы. — Она выпила и поставила стаканчик на стол, остальные последовали её примеру. — Хорошо Вы сказали, хальмони, жаль, Намджун-хён не слышал, — проронил Чимин. — Не переживай, дорогой, мы повторим, когда он приедет. Намджун не заставил себя долго ждать, ввалился в дом с букетом роз и тортом. Был тут же представлен бабуле, усажен за стол, накормлен и напоен. Все отговорки о том, что он за рулём, что ещё ехать домой по непогоде, Ёнхи пресекла на корню, заявив, что в такую метель не дело покидать тёплый дом, а переночевать они с Джином отлично могут в гостиной. Завтра суббота, встанут попозже, позавтракают, там, глядишь, погода наладится, и можно будет спокойно ехать домой. Пока Намджун пробовал всё, что стояло на столе, Джин с Чимином занимались расчётами. Юнги сунул нос в ноутбук и с удивлением наблюдал, как быстро и чётко Чимин разбросал продукты по категориям, пересчитал с учётом запаса и пробной партии, проставил приблизительные цены и выдал результат. Джин улыбнулся — не консультант, а мечта! — Спасибо, Чимини, скинь мне этот список со всеми расчётами, я завтра сделаю заказ. — Хён, потом скажешь мне сумму, я скину деньги, — вставил Юнги. — Зачем? — удивился Джин. — Я сам оплачу. — Ну, я же тебя озадачил, так что с меня причитается. — Сиди уже, кофе хлебай, лучше подумай, какой торт будешь родителям делать! Ты же не забыл, что наказан? — Да не нужно им столько тортов. Миссис Ли тоже собиралась торт делать. Фирменный, шоколадный! — Так и здорово! Гости придут, отведают и тот, и другой! И в твоих интересах не опозориться. — Джин подмигнул и повернулся к Ёнхи. — Хальмони, Вы можете делать тортик у нас в пекарне, я на днях протестирую оборудование и милости прошу на мою кухню. — Благодарю, Джинни, я с радостью приду. Никогда не готовила в условиях настоящей пекарни, только дома. Это будет интересный опыт. Разошлись по комнатам далеко за полночь. Юнги и Чимин забрали кота с собакой в спальню. Джин и Намджун устроились на диване в гостиной, долго шёпотом переговаривались о прошедшем дне. Уже проваливаясь в сон, Намджун услышал тихое: — Завидую Чимину. Мои бабки меня не баловали. Я их видел всего раз пять в жизни. Даже не знаю, почему мы так редко общались. Жаль. И Джин, чмокнув бойфренда в щёку, повернулся на бок и уснул. А Намджун обнял его, и вспомнил свою бабушку, к которой ездил в гости на каникулах, когда был ребёнком. А потом её не стало, и с тех пор он ненавидел каникулы. Каникулы без бабушки.***