Моя лучшая половина

Грудь Андерса словно обожгло льдом. Его магия исчезла. После изматывающей истерики у него болели ребра и саднило горло. Его магия исчезла. У него больше не осталось слез. Его магия исчезла. Все, что определяло его, все, чем он был... исчезло. Он почувствовал, как Фенрис поднял его и положил на кровать. До этого физический контакт с лириумом на коже Фенриса вызывал в нем отклик. А теперь − ничего. На него натянули одеяло, произнесли какие-то слова. Ему было все равно. Он предпочел бы, чтобы Фенрис просто убил его. Если нет, то ему придется сделать это самому. Он потянулся внутрь себя за Справедливостью, за утешением. И ничего не нашел. Он попытался воззвать к духу. Возможно, тот был подавлен неудачным клеймением и потерей его магии. Он нашел только пустоту, зияющую дыру в своей душе там, где должен был быть дух. Справедливость исчез. Дух, который поддерживал его, вел его, помогал ему в его деле... ушел. Он остался один. Его душа была пуста. Его магия исчезла. У него ничего не было. У него никого не было. Он был невыносимо одинок. Он чувствовал, как его руку обернули бинтом. Он слышал, как Фенрис говорит с ним, спокойно, как будто мир только что не рухнул в бездну. Как будто Андерса только что не выпотрошили, оставив пустую оболочку вместо человека. Как будто его не пожирало негасимое пламя боли. Как только его рука освободилась, он отвернулся и свернулся калачиком. Он не мог унять сотрясающую его дрожь. Он не мог вынести этой пустоты в своей душе. Что случилось со Справедливостью? Неужели он мертв? Его отправили обратно в Тень? Клеймо забрало дух, это было ясно. Забрало Справедливость, забрало его магию, оставив Андерса в пустоте, где он едва мог узнать самого себя. Из его горла рвался скулеж. Усмирение было его самым большим страхом с тех пор, как он впервые понял, что это такое. Он знал, что все пошло наперекосяк. Знал, что должен был превратиться в жалкое подобие человека, бесчувственное и мертвое внутри. Можно ли считать благословением, что этого не случилось? Сейчас Андерс был бы только рад потерять все чувства. Никогда еще ему не было так страшно, так одиноко. В конце концов Андерс поддался этому ужасу. Уткнувшись лицом в подушку, он свернулся в клубок и дал волю слезам. Он тихо плакал, пока не заснул. Его связь с Тенью не была разорвана полностью. Он все еще видел сны, но не так, как раньше. Бледная, двумерная картинка вместо яркого, богатого и подробного визита в другое царство. Он хотел найти Справедливость, найти дух, если тот выжил. Но Андерс не мог контролировать себя в этих снах. На самом деле во сне у него не было ни одной сознательной мысли, которую можно было бы высказать, не говоря уже о способности взаимодействовать с окружением. Время пролетало незаметно. Часы, дни... это не имело значения. Андерса не интересовал внешний мир, ведь сам он блуждал в темноте. Он то осознавал свое окружение, то вновь погружался в дебри своей депрессии. Он искал состояние где-то между бодрствованием и сном. Состояние, где он не видел снов и ничего не чувствовал. Блаженную пустоту, плывущую между миром и Забвением. Он вставал с постели только тогда, когда этого требовало его тело. Андерс не понимал, почему его все еще волнуют физические потребности. Он чувствовал присутствие эльфа: Фенрис разговаривал с ним, следовал за ним в туалет, проверял повязку, ходил по комнате. Но Андерсу было все равно. Он хотел только умереть. Он лежал в постели и ждал, когда это произойдет. Смерть определенно была лучше этого... этого... лимба. Этой мучительной пустоты. Со временем он ослабел и больше не вставал с постели. Он надеялся, больше всего надеялся, что конец наступит скоро. − Маг. Чья-то рука грубо потрясла его. − Маг. Он знал эльфа. Знал, что тот будет приставать, пока Андерс не ответит. Ему удалось выдавить звук из пересохшего горла. − Оставь меня, − прошептал он. − Нет. Я не позволю тебе зачахнуть под моей крышей. − Тогда выкинь меня на улицу. Мне все равно, − все еще не поворачиваясь, произнес Андерс. − Маг... − снова начал Фенрис. − Я больше не маг, − резко оборвал его Андерс. − Дай мне умереть... пожалуйста, просто дай мне умереть. − Убить себя − грех в глазах Создателя, − произнес Фенрис, и Андерс криво усмехнулся, поворачиваясь к нему. − Тогда сделай это сам. Ударь меня кулаком в грудь и раздави мое сердце. Справедливости больше нет... никто тебя не остановит... − Демон исчез вместе с твоей магией? − немного удивленно произнес Фенрис, не предпринимая никаких действий. − Пожалуйста... просто сожми, всего лишь раз... − Андерс смотрел на эльфа с мольбой. − Нет. Андерс почувствовал, как быстро бьется сердце в его впалой груди, и выругался. Он снова отвернулся от Фенриса. В голове всплыл отрывок молитвы, все еще плавающий в его разорванном и разбитом сознании. − Создатель... Забери у меня жизнь из печалей... Возвысь меня над миром боли... − Создатель не слушал его уже много лет. Зачем Ему делать это сейчас? Постояв еще несколько минут, Фенрис оставил его в покое. Андерс снова погрузился в сумрак полубессознательного состояния и стал ждать смерти. *** Из блаженного оцепенения его вывел новый голос. − Андерс... Я знаю, что ты борешься с болью, которой мне не понять. Но Создатель может принести тебе утешение... Он почувствовал внезапный приступ гнева. Слова словно сами сорвались с его губ: − Отвали, Себастьян. − Хорошо! − произнес Себастьян. − Гнев может помочь тебе найти силу, которую иначе ты не смог бы обрести. Но гнев покинул его. У него не было на это сил. Вернулось онемение. − Создатель оставил меня, − прошептал Андерс. − Уходи. Дай мне спокойно умереть. − Мы не позволим тебе умереть, Андерс. Могу я помолиться вместе с тобой? − спросил Себастьян. − Да какое тебе дело? Вы с эльфом наверняка радуетесь, что я потерял магию, − Андерс не поднимая головы с подушки уставился в потолок. − Я не радуюсь чужой боли, − раздался голос Фенриса. Андерс повернул голову в сторону эльфа. − Ты меня ненавидишь. Ты всегда ненавидел Справедливость. − Но я не ненавижу тебя, − глядя ему в глаза произнес Фенрис. − Веришь ты, что такова воля Создателя, или нет, ты не можешь изменить прошлое, − стоящий рядом с Фенрисом Себастьян снова заговорил. − А твое настоящее зависит только от тебя. Но силы Андерса угасали. − Просто оставьте меня в покое... − прошептал он. Голос Себастьяна зазвучал снова: − О, Создатель, услышь мой плач: … Долгими ночами Когда надежда оставила меня Я все еще вижу звезды и знаю, Что Твой Свет с нами. Андерс только начал погружаться в желанное забытье, когда его встряхнула чья-то рука. − Маг... − это был проклятый эльф, напомнивший ему о том, кем он больше не был. − Почему ты не можешь просто оставить меня в покое? − отворачиваясь от него произнес Андерс. − Ты сядешь и выпьешь этот бульон, − разворачивая его, сказал Фенрис. − После этого я тебя ненадолго оставлю. − Зачем ты меня мучаешь? − глядя на него спросил Андерс. − Ты лежишь в моей постели и пытаешься умереть. Кто кого еще мучает? Андерс вздохнул. − А потом ты обещаешь оставить меня в покое? − Обещаю, − ответил Фенрис. Андерс мгновение глядел в его глаза, а потом попытался сесть, но в конце концов Фенрису пришлось ему помочь. Поддерживая его за плечи, он помогал Андерсу держать кружку с бульоном и делать из нее маленькие глотки. Бульон был хорош: густой, соленый, теплый. Когда чашка опустела, Фенрис отставил ее в сторону и снова помог ему лечь. − Фенрис? − бульон успокоил горло Андерса, и говорить стало легче. Эльф молча поглядел на него. − Эта пустота невыносима. Пожалуйста, поговори со мной. Эльф заколебался. Андерс ожидал, что он развернется и уйдет. Вместо этого он присел на край кровати. − Себастьян мог бы говорить с тобой сколько угодно, − заметил эльф. − Себастьян − марионетка Церкви, − фыркнул Андерс. Эльф пожал плечами и прочистил горло. − Ты чувствуешь пустоту... потому что твой демон ушел? − Такое чувство, что в моей душе образовалась дыра, − тихо ответил Андерс. − Ты... разговаривал с ним? Он составлял тебе компанию? − спросил Фенрис, и Андерс почувствовал облегчение, услышав другой голос. − В некотором роде. Мы не разговаривали. Но я чувствовал его. У меня были мысли, идеи. И я знал, что они принадлежат ему. Он всегда был рядом. Это успокаивало. − Это было опасно, − осторожно заметил Фенрис. Андерс тяжело вздохнул и закрыл глаза, чувствуя, как только-только появившееся облегчение покидает его. − Плохая была идея. Извини, что побеспокоил. Фенрис потряс его за плечо. − Прости. Сейчас я даже не знаю, как с тобой поступить. Все... изменилось. − Забудь об этом, − сказал Андерс, пытаясь отвернуться. − Я просто хотел заполнить тишину в своей голове хотя бы ненадолго, − он был готов позволить оцепенению снова утащить его на глубину. Даже с бульоном его тело сдастся довольно скоро. Через неделю. Или даже быстрее. Фенрис на мгновение задумался. − Ты слышал о банде, которая в последнее время пытается закрепиться в Доках? Ладно. Эльф все-таки пытался. − Нет. Фенрис продолжал заполнять тишину в голове Андерса рассказами Донника, которые услышал в "Висельнике". Он не втягивал Андерса в разговор, не говорил о Справедливости, о магах или о прошлом. Он просто говорил. Андерс позволил звуку его голоса захлестнуть себя. Он приглушал тишину, заполнял пустоту и отвлекал его от страданий и собственных мыслей. Через некоторое время он начал засыпать. И теперь, с мягким голосом эльфа, звучащим в его голове, он чувствовал себя более спокойно. Наконец он уснул. *** Андерс проснулся в темноте. Сначала он испугался, думая, что наконец-то умер и потерялся во тьме Пустоты, но потом понял, что это была просто ночь. В комнате было тихо, угли в камине испускали тусклое свечение, в воздухе висела тишина. Над головой, через отверстия в потолке, виднелись звезды, сияющие в ночном небе. Голос Себастьяна продекламировал в его голове: ”...Я все еще вижу звезды и знаю, Что Твой Свет с нами” Андерс прошептал следующую строчку: − Я слышала звук, Песню в безмолвии... − Маг? − голос Фенриса прозвучал в тишине комнаты. − Да. В мгновение ока тень Фенриса оказалась рядом с кроватью. − Ты... в порядке? − Нет, − глухо ответил Андерс, не глядя на него. − Тебе что-нибудь нужно? − спросил Фенрис. − Зачем ты вообще все это делаешь? − вместо ответа спросил Андерс, поворачиваясь к нему. − Я обещал Хоуку, что присмотрю за тобой, пока он в отъезде, − ответил Фенрис. Андерс несколько мгновений вглядывался в него, а потом вздохнул: − Мне нужно в туалет. Фенрис помог ему подняться на дрожащие ноги. Он проводил его до ванной и помог вернуться обратно, снова. Вернувшись в спальню... гостевую? Фенрис подвел его к скамье перед очагом. Не раздумывая, Андерс махнул рукой, чтобы разжечь догорающие угли... и ничего не произошло. У него упало сердце. − Блять, − он потер лицо. − Да пошло оно все. Фенрис ничего не ответил, просто подал ему кружку бульона с огня и ломоть хлеба. − Ешь. Андерс сделал, как велено. Быть ведомым, иметь направление − приносило утешение. Словно Справедливость все еще делил с ним разум. Даже смерть теперь не казалась такой уж необходимой. *** Шли дни, а Андерс продолжал просить Фенриса поговорить с ним, чтобы заполнить тишину, которая на него давила. К его удивлению, эльф был готов на это. Он говорил о вещах, которые, вероятно, слышал в "Висельнике". Рассказывал, скорее всего, со слов Донника, о стражниках и местной преступности, цитировал богословские рассуждения Себастьяна. Андерсу было все равно о чем говорил Фенрис, лишь бы он продолжал говорить. Слышать другой голос было бальзамом для его разбитой души. И каждый раз, когда он заканчивал говорить, эльф настаивал, чтобы Андерс съел немного хлеба и сыра. Ему было не на что ориентироваться самому, так что позволить Фенрису командовать оказалось довольно легко. Спустя неизвестно сколько времени Андерс начал восстанавливать силы и думать о более приземленных вещах, чем его разбитая душа. Съев еду, которую Фенрис поставил перед ним, он поднял взгляд. − И всё-таки, зачем ты это делаешь? − Я уже говорил, Хоук попросил меня присмотреть за тобой. Пока он не вернется, я за тебя отвечаю, − ответил Фенрис. − Но ты не обязан ухаживать за мной или кормить. Я могу вернуться в лечебницу, − предложил Андерс. − Зачем? − строго спросил Фенрис. − Чтобы лежать в своей кровати и морить себя голодом? Или хочешь погибнуть от руки храмовников или уличных головорезов? Здесь тебе лучше. Андерс вздрогнул. Он почувствовал себя голым, без магии, без духа внутри, который мог бы прийти на помощь. Он был беспомощен − тошнотворное чувство. − Я не собираюсь убивать себя. − Ты пытался перерезать себе горло. Ты неделями лежал в постели, пытаясь умереть. Что изменилось? Недели? Андерс и не заметил. − Я был на краю, Фенрис. Мое сердце было разбито, моя душа была разбита. Но теперь... Я не покончу с собой, − твердо произнес Андерс. − Ты как-то сказал, что есть вещи и похуже смерти. Значит в этот список входит потеря твоей магии? − Похоже на то. Но, ты сам сказал, Создатель не одобряет самоубийство, − произнес Андерс. − С каких это пор ты веришь в Создателя? − фыркнул Фенрис. − Всегда верил, − тихо ответил Андерс. − Он повернулся ко мне спиной, но я все еще верю. Я не верю лишь в Церковь. Фенрис искоса взглянул на него. − Возможно, ты и справишься сам, да и я не хочу заставлять тебя, но лучше бы ты остался здесь. − Ну хорошо, − вздохнул Андерс. − Но я не хочу быть обязанным. У меня в клинике припрятаны деньги. Может ты сходишь со мной за ними? Я хочу расплатиться с тобой хотя бы за еду. − В этом нет необходимости, − произнес Фенрис, снова удивляя его.. − Да дай же мне почувствовать себя хоть немного мужчиной! − воскликнул Андерс. Фенрис долго вглядывался в Андерса, словно сканируя и ища известное только ему, и, когда видимо нашел то что искал, согласился. *** Идти рядом с Фенрисом по дороге в Темный Город ощущалось до крайности странным. Эльф, который обычно олицетворял все неправильное во взглядах общества на магов, внезапно стал воплощением безопасности. Это было унизительно − нуждаться в защите. Он прошел путь от могущественного мага с грозными боевыми навыками до... этого. Впуская их в лечебницу, Андерс почувствовал, как у него сжалось сердце. Из всех вещей, которых стоила ему потеря магии, эта была самой тяжелой. Он больше никогда не сможет исцелять. Было больно. Очень больно. Он старался не думать об этом. Он прошел в каморку, которую называл своей спальней, снял со стены фальшивую доску и отыскал за ней кошелек. У него было не так уж много денег, но пока этого вполне должно было хватить. Взяв свой рюкзак, он наполнил его тем немногим, что у него было: сменой одежды, подушкой, несколькими книгами. Немного поразмыслив, Андерс сложил в сумку целебные настои и разные зелья; теперь без целительской силы они могли ему понадобиться. Он также вскрыл свой тайник под половицей и достал лириум. Теперь он был ему не нужен, но лириум стоил больше, чем все его деньги и имущество вместе взятые. Андерс решил, что сможет его продать. − Готово, − он остановился и огляделся. − Это и вправду конец. Не могу поверить... − Его голос грозил сорваться, и будь он проклят, если снова заплачет перед Фенрисом. − То, что ты больше не можешь исцелять − большая потеря для бедняков этого города, − сказал Фенрис. Андерс чуть не заплакал. Он никак не ожидал от Фенриса такого панегирика его утраченной магии. Андерс прочистил горло. − Пойдем. Когда они направились к двери, Фенрис взял волшебный посох, прислоненный к стене. − Он ценный, − произнес Фенрис на его невысказанный вопрос. − Тебе понадобятся деньги. Андерс не ответил и не взял посох из рук Фенриса. Сейчас он смог заставить себя только надеть мантию. Если же он возьмётся за посох, это точно его добьет. *** От продажи лириума, посоха и мантии он получил больше денег, чем заработал за последние десять лет, вместе взятых. Вернувшись в особняк, Андерс отсчитал несколько золотых монет и отдал их Фенрису. − Маг, это куда больше, чем нужно. − Да сколько можно повторять, я больше не маг, − воскликнул Андерс но тут же глубоко вздохнув попытался взять себя в руки. − Ты предоставляешь мне комнату, питание и, по-видимому, услуги охраны. Я знаю, что ты делаешь это не по доброте душевной. И я не собираюсь проверять границы твоей щедрости. Фенрис нахмурился. − Даже без твоих денег я не брошу тебя на милость улиц. − Может быть, не сейчас, когда я остался без магии, а Справедливость пропал. Но ты не можешь отрицать, что раньше поступил бы именно так, − сказал Андерс. − Ты был опасен, − хмуро произнес Фенрис. − Я бы не стал делить свой дом с демоном. − Я был не опаснее тебя! − зло воскликнул Андерс. − Я видел, что твой дух Справедливости сделал с теми храмовниками. Их только в совок можно было соскрести. Андерса словно ударили под дых. Он не помнил событий той ночи, но объяснений не требовалось. Он легко мог представить произошедшее. Уже не в первый раз они со Справедливостью творили такой ужас. Фенрис продолжал: − Помнишь магичку, что была с Алриком? Твой демон не узнал ее, и ты ее убил. Магичку, которую пришел защищать. Ты правда думаешь, что он бы не посчитал меня врагом? Считаешь, что я дурак, раз не хочу держать демона в соседней комнате? Андерс почувствовал, как холодная тьма просачивается в его душу. Он оставил эльфа и стал искать кровать, в которой проснулся в первый раз. − Куда ты идешь? − В постель, − сказал он грубым голосом. − Ложись в мою. Лучше будь там, где я смогу за тобой присматривать. Андерс чуть было не начал спорить, но у него просто не хватило духу. Он подошел к кровати Фенриса, скинул сапоги и забрался под одеяло. Не гнев на слова Фенриса заставил его захотеть спрятаться, а то, что эти слова были правдой. Месть был чудовищем, которое Андерс не мог контролировать. Существом непостижимой силы, в котором он не признавал ни Справедливости, ни себя с того самого момента, как они объединились. Как он мог об этом забыть?