Моя лучшая половина

После того, как дверь закрылась, Андерс лег, погрузившись в быстрый, глубокий сон. Это был изнурительный день. Когда он снова проснулся, судя по свету за окном, был ранний вечер. Он лежал и думал о произошедшем. Сколько бы они ни спорили на протяжении последних лет, он никогда не думал, что когда-нибудь их спор перерастет в драку. Он этого даже не предвидел. Андерс полагал, что должен быть счастлив, что отделался только распухшей губой, а не вырванным сердцем. Оглядываясь назад, Андерс понимал, что в пылу гнева выбрал не самые подходящие слова для сравнения. Справедливость точно не позволил бы ему так бессердечно проводить параллель между чувствами Фенриса к Хоуку и к Данариусу. Хотя Андерсу и казалось, что он сказал правду, но ее явно можно было бы смягчить. И всё-таки он чувствовал некоторую гордость за то, что в схватке сумел прижать воина к полу. Большую часть своего детства в деревне он провел в драках с другими мальчишками, и всегда был одним из лучших, рационально используя свои длинные конечности. Тем не менее, Фенрис был силен и зол. Когда его рука оказалась в груди Андерса, он был уверен, что эльф убьет его. Он тяжело вздохнул. Получится ли у них с Фенрисом хоть раз поговорить, не переходя на личности? Это было бы неплохо, учитывая, что в ближайший месяц они собираются делить особняк. И каковы бы ни были его мотивы, эльф вел себя с ним порядочно. Порядочно и терпеливо, учитывая меланхолию Андерса. Андерс потер лицо. Ему нужно было подумать, прежде чем говорить. Всю жизнь его язык был проблемой, до тех пор, пока не вмешался Справедливость и не взял все под контроль. Справедливость контролировал его. Фенрис упоминал об этом, да и Андерс это понимал. Справедливость много раз захватывал его тело, и не всегда это вело к чему-то хорошему. Кое-что из того, что они делали, он отчетливо вспомнил только сейчас. Как много он успел забыть? Он боялся узнать правду. Фенрис вспомнил, как однажды он описал Мерриль это ощущение... все это было правдой. И все же он забыл, что говорил это. Андерс встал, потянулся и вздрогнул. После драки тело болело. Понимая, что незачем откладывать неизбежное и нужно налаживать отношения, Андерс направился в комнату эльфа. Однако обнаружил, что Фенрис спит. Андерс повернулся к холодному очагу и, следуя примеру эльфа, попытался развести огонь. Он ударил кремнем по стали, но искра быстро погасла. − Попробуй под более низким углом, − раздался голос Фенриса. Он так и сделал, и трут занялся. Андерс раздул пламя, добавил немного дров, и огонь весело затрещал. − Молодец, − эльф стоял теперь у очага, молча переступая босыми ногами. − Ты... в порядке? Андерс присел на скамью. − Тело немного ломит, а так нормально. Я не дрался врукопашную с самого детства, с тех пор, как попал в Круг. А ты как? Фенрис пожал плечами и присел рядом с ним. − Нормально, − ответил он и взглянул на Андерса. − Ты удивил меня своим мастерством. Удивил и впечатлил. − Спасибо... наверное, − Андерс косо на него взглянул. − Ты вовсе не беззащитен, как говоришь, − заметил Фенрис, серьезно на его глядя. − Не думаю, что попытаться сбить с ног человека, у которого в руках лук или меч, будет разумной стратегией, − сказал Андерс, слабо усмехаясь. − Нет. Но ты вовсе не слабый маг Круга. − Я долго был в бегах, и сражался вместе со Стражами. Тут волей неволей окрепнешь. − Верно, − произнес Фенрис и замолчал. Некоторое время они сидели в тишине, молча созерцая пламя, прежде чем Фенрис снова заговорил: − Я назвал потерю твоей магии − подарком. Прости. Кому как не мне знать, какую боль это принесло тебе. Такое горе не может быть благом. Такое признание и извинение от эльфа стали для Андерса неожиданностью. Он отвёл взгляд и сжал руки на коленях. − И ты прости, назвать эти клейма даром было жестоко. Фенрис кивнул, а затем глубоко вздохнул, собираясь с силами, чтобы озвучить свою просьбу. − Я хотел бы услышать, что ты скажешь о Хоуке. Андерс оценивающе посмотрел на эльфа. − Ты уверен? Я не хотел бы опять поссорится. Фенрис поморщился. − Да. Я уверен. Андерс перевел дыхание. − Я не знаю, как много ты знаешь, поэтому просто расскажу все. И хочу уточнить, Хоук − хороший человек, но... иногда он может быть немного незрелым, − сказал Андерс, прямо глядя на Фенриса. − Пока что я согласен, − произнес Фенрис и кивнул, побуждая его к рассказу. − Что ж, − Андерс прочистил горло. − Ну, до того, как он сошелся... с тобой, он проводил время с Изабеллой, а потом порвал с ней, хотя вроде это было взаимным решением. Но, спустя несколько месяцев, после этого он стал хвастаться, что затащил тебя в постель... Фенрис посмотрел на него с тревогой. − Он хвастался о том как провел со мной ночь? − Без подробностей, − сразу же заверил его Андерс. − Только болтал, что он, маг, сумел затащить ненавидящего магов эльфа в постель. Наверное считал, что это забавно. Фенрис выглядел подавленным. − Забавно. Но как же... он же... − он опустил взгляд, изучая свои руки. Андерс мягко заговорил: − Послушай, я знаю, что ты чувствуешь. − Вряд ли... − с горечью в голосе произнес Фенрис. − На той же неделе он и меня затащил в свою постель, − Андерс запустил руку в волосы. Фенрис вскинул голову и в ужасе уставился на него. − Ты был с Хоуком после меня... Андерс кивнул и, словно оправдываясь, очень быстро заговорил: − Просто он был... ну, ты же знаешь, каким он может быть. Остроумный, внимательный. А я был так одинок, и последние годы меня тянуло к нему. И он сказал, что с тобой все кончено, и... ну, он много чего наговорил, − Андерс глубоко вздохнул. − Я думал, что то, что было между нами что-то для него значит. Но я ошибался. Он просто хотел хорошо провести время. И это разбило мне сердце. Так что я высказал ему все, что думаю, и ушел. А затем... ну, про Мерриль ты уже знаешь. Он наблюдал, как эльф переваривает информацию. Большую часть времени эмоции Фенриса и так нелегко было прочесть, но прямо сейчас он был непостижим. В комнате было тихо, только потрескивал огонь. − Спасибо, что рассказал, − наконец, глухо произнес он. − Не за что, − ответил Андерс. Они сидели в тишине еще некоторое время. − Ты голоден, эльф? − спросил Андерс, пытаясь отвлечь его от грустных мыслей. − Весьма, − откликнулся Фенрис, поворачиваясь к нему. − Если я сделаю что-нибудь, с чем может справиться твой желудок, ты попробуешь? − решив едой загладить свой промах, предложил Андерс. − Что именно? − немного с подозрением спросил Фенрис. − Что-нибудь простое, − уверил его Андерс. − Съешь пару ложек и посмотрим как твой желудок справиться. Фенрис кивнул, и они направились на кухню. Андерс был приятно удивлен тем, как хорошо у них получилось сработаться, когда они вместе готовили. Несмотря на взлеты и падения сегодняшнего дня и откровения о личной жизни Хоука, Фенрис казался более спокойным и непринуждённым, чем Андерс привык его видеть. Вероятно, потому, что он больше не был магом. И не был одержимым. И не собирался покончить с собой при первой же возможности. − В общем... − произнес Андерс, засыпая крупу в кипящую воду. − У меня есть вопрос, но если ты обойдешься без нравоучений при ответе, будет здорово. − Это уточнение не сулит ничего хорошего, − сказал Фенрис, вырезая сердцевину и тонко нарезая яблоко. − Что тебя больше всего беспокоило во мне? Что я маг или что я одержимый? − озвучил свой вопрос Андерс, помешивая еду в кастрюле. И чуть не рассмеялся, увидев выражение лица Фенриса. Эльф явно не ожидал такого вопроса. − Почему ты признаешь, что был одержимым, но настаиваешь, что существо в тебе не было демоном? − вместо ответа спросил Фенрис, глядя на него. − Нет, нет, нет, − Андерс поднял ложку. − Я первый задал вопрос. Эльф вздохнул, сдаваясь. − Что ты одержимый. Хоть магия и стала причиной большинства моих несчастий в жизни, магам я скорее просто не доверяю, но, одержимость... это действительно опасно. Одержимые становятся чудовищами. Андерс кивнул. Такого ответа он и ожидал, и сразу же решил ответить и на вопрос Фенриса. − В Тени есть и демоны, и добрые духи. Справедливость − это добрый дух. Мне не нравится термин “одержимый”, но поскольку нет другого слова, чтобы разграничить слияние с демоном и духом, полагаю, что одержимый − это то, чем я был. − В чем же тогда разница между духом и демоном? − желая разобраться, спокойно спросил Фенрис. − Знаешь, − произнес Андерс, продолжая помешивать еду и не глядя на него, − я спрашивал об этом Справедливость, когда он еще был отдельно от меня. Он сказал, что демоны − это духи, развращенные своими желаниями. − Разве Справедливость не желал свободы магов? − спросил Фенрис, глядя на него и ожидая ответа. Андерс нахмурился. − Это было не его собственное желание. Это был мой... и только мой гнев. Он хотел только справедливости, − плечи Андерса опустились. − Но я изменил его, когда мы слились воедино. − Да, я помню, − Фенрис покачал головой. − Ты говорил Хоуку, что твой гнев превратил Справедливость в Месть. Разве это не то же самое, что сказать, что он был развращен? Разве это не делает его демоном? Андерс не мог спорить с логикой эльфа. По определению самого Справедливости, дух стал демоном, когда слился с Андерсом. Но, с другой стороны... − Справедливость не полностью завладел моим разумом. Как ты заметил, я все еще существую, и ни один демон не допустил бы этого. Я думаю, он был чем-то... другим. Не демон, но и не его истинное “я”, − Андерс вздохнул. − Полагаю, это в значительной степени характеризовало нас обоих. − По-моему, все еще попахивает демоном, − хмыкнул Фенрис. Андерсу хотелось защитить духа, но он не мог не вспомнить: Справедливость заявил, что он не демон, всего за несколько секунд до того, как жестоко убил магичку, которую хотел спасти. Возможно, дух так же заблуждался насчет того, кем он был, как и Андерс. Какой тогда смысл спорить? Семантика, точка зрения, слова. Он почти слышал голос отца из прошлого: “Выбирай свои битвы, сын”. Поэтому Андерс не стал спорить, погасил огонь и поставил перед Фенрисом тарелку. Это было простое блюдо, хлопья, приготовленные с корицей и яблоками. Поначалу эльф отнесся к блюду скептически. − Похоже на кашу, − произнес Фенрис и ткнул в еду ложкой. − Нет, это не каша, − возразил Андерс и потер шею. − Не то чтобы я приготовил много каши за свою жизнь, но это не она. Просто попробуй. С видом человека, который ожидал найти яд в своей еде, Фенрис положил ложку в рот. На его лице расцвело удивление. Он зачерпнул больше хлопьев и снова положил в рот, а потом еще и еще. − Эй, эй, притормози. Будешь быстро есть — желудок заболит, − произнес Андерс. − Очень фкусно, − с набитым ртом произнес Фенрис. − Спасибо, − с улыбкой ответил Андерс. − Посмотрим, как ты все это переваришь. Если все будет в порядке, мы можем попробовать кое-что еще. На лице эльфа появилось знакомое недоверчивое выражение. − Почему тебя так волнуют мои привычки в еде? − прожевав и откладывая ложку в сторону, спросил Фенрис. Андерс вздохнул и стал перечислять. − Ты ведешь себя на удивление прилично. Ты сохранил мне жизнь. И... − он переступил с ноги на ногу, − это по сути исцеление. Единственное, что мне все еще доступно. Так что позволь мне исцелить тебя. Андерс почти видел, как Фенрис осмысливает услышанное. Наконец он кивнул и продолжил есть. Андерс присоединился к нему. Только когда они закончили трапезу и уселись перед огнем с напитками, эльф снова заговорил. − Как ты стал одержимым? − напрямую спросил он. Андерс бросил на Фенриса настороженный взгляд. − Если я расскажу тебе, ты пообещаешь не судить меня? Сейчас мне намного лучше, но внутри я словно открытая рана. На сегодня мне волнений хватит. Эльф на мгновение задумался и, наконец, кивнул. − Я сделаю так, как ты просишь. Тяжело вздохнув, Андерс подумал с чего лучше всего начать. − Что ж, это долгая история. Я познакомился со Справедливостью в Тени, когда вместе с Серыми Стражами расследовал пропажу одного из наших людей. Справедливость выбросило из Тени вместе с нами против его воли. Он не желал этого, но его забросило в ближайшее свободное тело, которое оказалось трупом Серого Стража. Андерс перевел дыхание. − Без другой души в теле, это был только Справедливость, его истинная личность. И не скажу, что он был так уж безгрешен. Он был серьезен, рассудителен и всегда стремился к справедливости, но делил мир исключительно на черное и белое, без каких-либо полутонов. Он остался с нами, считая, что работа Стражей ему по душе. Однако он был сбит с толку нашим миром. Например, он считал несправедливым, что у меня есть домашний кот. Он думал, что это раб, а рабство несправедливо. Он требовал, чтобы долийская Хранительница возместила ущерб людям, которых убила в отместку за убийство своего клана. Правда потом мы узнали, что это сделали не люди, – Андерс на мгновение замолчал, решая важная ли это деталь и стоит ли углубляться в это, но решил, что нет. Он улыбнулся, вспоминаете дни и продолжил. – А ещё Справедливость слушал, как я жаловался на Круг и рассказывал о своих многочисленных побегах. Он думал, что я должен помочь другим магам, которые все еще были заперты в Круге, теперь, когда я был свободен от него. Я не согласился. Я был счастлив просто остаться в живых и быть вдали от Круга. Я не хотел бороться за свободу, кроме своей собственной. − Правда? – удивился Фенрис. – Трудно в это поверить, зная тебя сейчас. − Мы познакомились, когда я уже поменял свое мнение. В любом случае. Он все время говорил мне, что поможет освободить всех магов. В конце концов, я начал понимать его точку зрения. Когда он пришел ко мне и спросил, готов ли я присоединиться к нему, чтобы принести перемены для всех магов... Я согласился. Андерс потер лицо. − Не могу сказать, как он это сделал. Но что-то произошло, и когда я очнулся − я был... ну... одержимым. Тут Андерс остановился. Он не был готов рассказывать о том, что последовало после слияния со Справедливостью. Еще нет. Фенрис обдумывал услышанное, потягивая вино. Когда он заговорил, его голос звучал ровно. − Понятно, – только и сказал он. Андерс посмотрел на эльфа, ожидая что он еще что-нибудь скажет. Когда ничего больше не последовало, он пожал плечами и вернулся к своему элю. По крайней мере, Фенрис сдержал свое слово. − Случилось еще что-то, − наконец произнес Фенрис. − Что-то, о чем ты не хочешь говорить. − С чего ты взял? − откликнулся Андерс. − Что-то в твоем голосе, манере речи. Но я не буду просить тебя рассказать больше. Андерс нахмурился. Варрик всегда говорил, что, когда они играют в карты, он весь как на ладони. По-видимому, это распространялось не только на игры. Справедливость помогал ему держать себя в руках. Андерс вздохнул. Сейчас он уже не знал, хочет ли, чтобы дух вернулся... Но ему все еще не хватало его присутствия. − Ты переживешь потерю демона, − невозмутимо сказал Фенрис. − Дыхание Создателя! Как ты... − произнес Андерс, шокировано глядя на на эльфа. − Ты только что говорил о нем. Потом вздохнул. Было нетрудно догадаться, − ответил Фенрис. − Я и не подозревал, что ты так хорошо владеешь языком тела, − с эльфом надо было быть поосторожнее. Не то чтобы это могло помочь. Андерс всегда был как на ладони. − Рабу подобает обращать внимание на каждый жест хозяина, сознательный или бессознательный. Иногда это может это может стать спасением от смерти. От старых привычек трудно избавиться. − Дыхание Создателя. − Я не верю, что Создатель здесь в чем-то замешан. − Ты знаешь, что я имел в виду. − Знаю. И все еще не считаю, что Он был тут замешан, − они вернулись к своим напиткам и уставились на огонь. Через некоторое время Андерс снова заговорил. − Теперь, когда ты знаешь о Хоуке... и теперь, когда твои чувства изменились... ты все еще хочешь предложить мне комнату и питание? Я знаю, что ты просто делал это для него. Фенрис кивнул. − Все еще хочу. Теперь, когда ты больше не одержимый, я чувствую, что отказать тебе в твоем выздоровлении было бы несправедливо… − ... несправедливо? − Андерс не смог сдержать иронии. Эльф ухмыльнулся. − И вправду. Если предположить, что мы сможем свести кулачные бои к минимуму, мне будет вполне комфортно, если ты будешь жить здесь. Столько, сколько тебе нужно. Андерс почувствовал, как его охватывает облегчение. − Спасибо. Правда, спасибо, − он был ошеломлен происходящим разговором. − Ты собираешься рассказать Хоуку, что случилось с твоей магией? − Нет причин этого не делать. Это не то, что я смогу держать в секрете. Как бы ни было больно произносить эти слова... да, это нужно сказать. Себастьян, вероятно, уже предупредил Церковь и читает молитвы за здравие. − Себастьян заботится о твоем благополучии. Тебе не повредит быть с ним вежливым. − Ты не понимаешь. Мне больно, а этот благочестивый, педантичный, ханжа-принц... − Долго придумывал эпитеты? − Даже стыдно признаться, сколько времени мне для этого понадобилось. − Мне нравится разговаривать с Себастьяном. Он искренен в своей преданности. У него нет никаких скрытых мотивов. − Это ты так думаешь. Фенрис, прищурившись, посмотрел на него. − Что ты знаешь такого, чего не знаю я? − Ничего. Я просто не доверяю Церкви и тем, кто на нее работает. Церковь держала магов под контролем... − Остановись. Я держал язык за зубами, когда ты рассказывал историю о слиянии с демоном. Я попрошу тебя попридержать язык относительно прав магов. − Ты просишь слишком многого. Такова была моя жизнь в течение многих лет. − Тогда практикуйся в молчании. − Знаешь, какое-то время нам даже удалось неплохо поболтать. − У нас получится снова, если ты перестанешь болтать о правах магов. − Не знаю, смогу ли. Это важно, Фенрис, согласен ты с этим или нет. Ты был рабом, ты лучше всех должен видеть несправедливость... − Остановись. Я не буду сидеть и слушать, как ты сравниваешь Круги с рабством. Ты понятия не имеешь о чем говоришь. − Может быть это технически и не рабство, но я чертовски хорошо знаю, что происходит в Кругах. − А я гораздо лучше знаю, что происходило в моей жизни и происходит до сих пор в Тевинтере. Не сравнивай их. − Если бы ты только послушал... − Нет. Андерс нахмурился, глядя в свою чашку. Было ясно, что это не тот разговор, который они могли бы вести по-дружески. Во всяком случае, пока. Возможно, со временем. − Я гость в твоем доме. Так что не буду развивать эту тему. − Отлично. − Отлично, − проворчал про себя Андерс, проглотив еще один глоток эля. Как бы удивительно хорошо он и эльф, казалось, не справлялись, они просто не могли полностью прекратить пререкаться. Хотя, они разговаривали не так уж долго. Может быть, со временем им станет проще общаться. Или нет... На самом деле это не имело значения. Они не должны быть лучшими друзьями. Им просто нужно суметь делить дом, не убив друг друга. Он был рад, что Фенрис позволил ему остаться в особняке. Он всегда мог снять комнату в Висельнике, но это было намного дороже. И, честно говоря, он не мог избавиться от страха остаться без защиты. Не то чтобы Фенрис все время был рядом, но просто знание о том, что он где-то неподалеку приносило спокойствие. Потому что он все еще приходил в себя после перенесенных потерь. Как бы ни угрюмы были их разговоры, они отвлекали его от боли, которая плавала в мутных водах его разума. Даже разговор о Справедливости скорее приносил утешение, чем боль. Голос Фенриса прервал ход его мыслей. − Учитывая нашу историю, я думаю, что сегодня мы хорошо справились. Андерс уставился на эльфа. − Ты должен перестать это делать. У меня мурашки бегут по коже. − Делать что? − Читать мои мысли. Это жутко. − Поверь мне, твоя голова − не первое место, где я предпочел бы оказаться. − Наверное, это мудро. Ты, в моей голове, был бы намного хуже, чем Справедливость. Андерса удивил мягкий смешок Фенриса. − С нашим противоположным взглядом на магию твоя голова взорвалась бы, как гаатлок. Взрыв. Андерс покачал головой. Что-то в глубине его сознания словно зачесалось. − Маг? − Я не маг. − Ты на мгновение словно отключился. − Да. У меня есть воспоминания. Воспоминания, которые я забыл, о которых не знал. Я думаю, что Справедливость, возможно, заблокировал некоторые из моих мыслей. − И это был добрый дух? − Я не верю, что у него были злые намерения. Возможно, это был результат нашего слияния, или, может быть, он пытался защитить меня. − Возможно. Андерс поставил чашку. − Я все еще измотан. Пойду спать. − Тогда спокойной ночи. Подойдя к двери, Андерс остановился и обернулся. − Знаешь, это может стать началом прекрасной дружбы. − Или закончится кровавой баней. − В любом случае скучно не будет.