Моя лучшая половина

Фенрису нравилось обучать Андерса владению посохом. Он обладал и удивительной сосредоточенностью, и готовностью выходить за рамки комфорта. Хотя поначалу эльф и был удивлен, в конце концов ему пришло в голову, что Андерсу потребовались такие качества, чтобы стать тем сильным магом, каким он был раньше. Магия требовала сосредоточенности. Бегство в одиночку в качестве отступника или присоединение к Серым стражам требовали способности расширять свои границы. Эльф не знал, почему он не понял этого раньше. Нет... он знал, почему. Ему никогда не нужно было знать больше, чем то, что Андерс был магом; и одержимым. Именно демон заставил его убедиться, что Андерс слаб. Хотя, если Фенрис действительно задумался об этом, Андерс не присоединился к демону в момент слабости. Он все обдумал и принял решение. Это было плохое решение, но, тем не менее, тщательно обдуманное. Несмотря ни на что, магия исчезла, демон исчез, и Андерс снова пытался жить. Он вытащил себя из глубин отчаяния, снова открыл свою лечебницу и учился сражаться. Фенрис уважал его упорство. − Хорошо... сосредоточься на цели. Как целитель, ты знаешь, где будет больно. Не трать энергию на удар, который не причинит вреда. − В данный момент ни один удар не нанесет вреда. Я выжат как лимон, Фенрис. − Битвы не заканчиваются, потому что ты устал, − он оценил стоящего перед ним человека: боевая поза, решимость во взгляде. Его мышцы дрожали от долгой нагрузки. Он уже достаточно поработал. Пока что... − Ладно, давай закончим на сегодня. Ты хорошо поработал. Андерс резко опустился на пол, падая на грязные плиты. − Слава Создателю, − простонал он. − Я никогда не понимал, насколько изнурительна физическая борьба. − Ты достиг значительного прогресса. Пройдет немного времени, и ты станешь выносливее. − Ты правда думаешь, что я смогу защитить себя в бою? Сейчас меня может отшлепать любой уличный мальчишка. Фенрис присел рядом с ним на корточки. − Сейчас, да. Но со временем. Просто наберись терпения. − Терпение − не самая моя сильная сторона. Жаль, что я не могу просто участвовать в битвах остроумия. Я бы надрал тебе задницу. − Я не столь безоружен, как ты думаешь. − Ой, ауч. Ты злой эльф. − Голоден? − Как зверь. Фенрис встал и протянул ему руку. − Тогда давай приготовим обед. Приготовив простую еду и удобно устроившись в комнате Фенриса, Андерс жестом указал на лежащие там стопки книг. − Ты все их прочитал? Эльф покачал головой. − Большинство было здесь, когда я занял особняк. У меня есть только одна книга, которую мне подарил Хоук. Книга Шартана. − О, я ее знаю. И как тебе? С покорным вздохом Фенрис признался: − Я не читал ее. Я... не умею читать. Андерс кивнул. − Многие не умеют читать. У тебя хорошо поставленная речь и так много книг, что я просто предположил… Фенрис был доволен тем, что Андерс спокойно принял его слабость. Хоук, услышав это, почувствовал себя неловко. − Большинство рабов не учат, если того не требует их работа. − А ты хочешь научиться? Я могу научить тебя. − Ты... можешь научить? − Конечно. Мозги у тебя варят, так что ты быстро разберешься. Так сказать ответная услуга, за то, что научил меня обращаться с посохом. Фенрис вдруг представил себе мир, который открылся бы перед ним, если бы он умел читать. − Я был бы благодарен. − Отлично. Если почувствуешь в себе желание творить, мы можем даже заняться сочинительством романов. Если захочешь, конечно. − Всему, чему ты готов научить, я готов учиться, − Фенрис не мог вспомнить, когда в последний раз испытывал такое предвкушение. Возможно, никогда. Не то чтобы он всю жизнь отчаянно мечтал читать. Просто это казалось ему тем, чего у него никогда не будет. Знание было силой, а знания можно было найти в книгах. − Будь осторожен со своими желаниями… − ... они имеют свойство сбываться? Более правдивых слов не найти. Но я верю, что с тобой я в безопасности. Андерс рассмеялся. Легким, радостным смехом, который эльф стал слышать все чаще и чаще. − Продолжай так думать. Фенрис не совсем понял, что он имел в виду, но наслаждался счастьем, разделенным в этот момент. Он наслаждался многими моментами, проведенными с Андерсом. Несмотря на его постоянные приступы депрессии, целитель был приятной компанией. Это уравновешивало его эльфийскую... ну, он полагал, что с таким же успехом можно сказать... задумчивость. Стиль преподавания Андерса отличался от стиля Фенриса. Он говорил тихо и мягко подбадривал его. С благоговением, которое Фенрис едва мог вместить в себе, Андерс научил его узнавать и читать собственное имя. Фенрис уставился на буквы, которые Андерс написал на листе пергамента. − Это я. − Так и есть. − Это... что-то значит. Это важно. − Имена обладают силой. Твое имя играет важную роль в определении себя. Как ты и сказал, это ты. − Любой, кто увидит это, будет знать, что это я. Знать, что я существую. Будет думать, что я имею значение. Он почувствовал на себе взгляд мужчины и понял, что печаль в нем не имеет ничего общего с утраченной магией. − Ты важен, Фенрис. − Я хочу это написать. Легкий, радостный звук веселья в голосе Андерса раздался у него над ухом. − Как пожелаешь. Весь их первый совместный сеанс Фенрис просто учился макать перо и выводить на бумаге буквы своего имени. Снова и снова он писал свое имя, ощущая силу начертаний. Андерс наблюдал за ним с мягкой доброй улыбкой, и эльф знал, что он понимает, каково это − заявлять о своем существовании с помощью чернил и бумаги. * * * Фенрис был рад, когда Андерс снова начал работать в его лечебнице. Не только ради бедных, которым он помогал, но и потому, что это, похоже, помогло ему преодолеть часть охватившего его горя. И, как бы он ни учился наслаждаться обществом Андерса, Фенрису также нравилось проводить время в одиночестве, когда его сосед по дому находился в лечебнице. Не менее его радовало, что Андерс покидал Клоаку до наступления ночи. В ту ночь, когда он задержался, Фенрис забеспокоился, и это его удивило. Он больше не мог говорить себе, что это просто его обещание Хоуку присматривать за ним. Они проводили вместе больше времени, чем он проводил с любым другим человеком, не считая Данариуса. Гораздо больше, чем с Хоуком. Ему не нравилась мысль о том, что Андерс снова не вернется домой. Именно эта мысль заставила эльфа пойти искать его. Что оказалось к лучшему, учитывая драку, в которую его втянули трое головорезов в Нижнем городе. Что, в свою очередь, привело к раскрытию потенциала Андерса в обращении с боевым посохом. Иногда события разворачивались так гладко, что Фенрис не мог не задаться вопросом, действительно ли Создатель играет в них какую-то роль. Он не мог до конца принять идеи Себастьяна о Создателе и Его роли в жизни людей. Даже Церковь говорила, что Он отвернулся от Своих детей. Однако Себастьян был уверен, что Он присутствует и участвует в их жизни. Фенрису нравилась мысль о том, что есть кто-то с добрыми намерениями присматривает за ним. Данариус, конечно, присматривал за ним, но в этом не было ничего доброго. Мысль о том, что Создатель заботится о нем и слышит его молитвы, радовала, хотя в это и трудно было поверить. Он пришел к выводу, что Создатель действительно существует. Мир и все, что в нем было, должно было быть кем-то создано. Но идея о том, что Он действительно заботится о нем? Это было просто невозможно. Все, что случилось с ним в Тевинтере, не случилось бы, если бы Создателю было на него не наплевать. В тот вечер, когда они с Андерсом обсуждали религию и веру, Фенрис начал пересматривать их отношения. Он всегда считал Хоука своим самым близким другом. Теперь он уже не был так уверен. Чувство товарищества, которое он испытывал с Андерсом в тот вечер и много раз с тех пор, превосходило все, что он испытывал раньше. Андерс был честен с ним относительно Хоука. Поведал о своем опыте с демоном. Между ними, конечно, были споры. Но даже в них Андерс вел себя открыто и уважительно. Он выслушивал точку зрения Фенриса и был готов признать свои ошибки или извиниться за резкие слова. Фенрис ценил честный гнев больше, чем ложное притворство. С Андерсом ему не нужно было гадать. Что он видел, то и получал. Он начал думать... между ними было нечто большее, чем просто соседство по дому или товарищество с Хоуком. Возможно, это и была настоящая дружба. Поэтому, когда наступил очередной поздний вечер, и Андерс не вернулся домой, беспокойство снова отправило его в лечебницу. В тот вечер эльф был в “Висельнике”, ожидая, что Андерс присоединится к нему там. Из-за отсутствия окон в таверне эльф не сразу понял, что стало гораздо позже, чем он предполагал, поэтому Фенрис направился в Клоаку, вполне ожидая, что застанет Андерса увлеченно помогающим очередному пациенту. Фонарь не горел, а дверь в лечебницу была приоткрыта. Все вместе − это было плохим предзнаменованием. Перейдя на бег, Фенрис проскочил в дверь и достал свой клинок. В комнате было тихо и темно. Когда его глаза привыкли к тусклому освещению, сердце Фенриса подпрыгнуло: Андерс неподвижно лежал на полу. С тревогой он проверил сердцебиение и сам облегченно выдохнул нащупав его. Фенрис зажег лампу и, сняв перчатки, осмотрел Андерса. Его руки коснулись живота целителя, ткань была теплой и липкой. Из длинных ран на животе сочилась кровь. Взяв Андерса на руки, он переложил его на одну из кроватей в лечебнице. − Андерс! − он обхватил его лицо, легонько постукивая по щекам. − Проснись... ты должен мне сказать как помочь тебе. Андерс! − Фенрис? − Андерс, хоть и едва, но очнулся. Его глаза открылись и встретились со взглядом эльфа. Фенрис выразительно кивнул. − Это я. Ты ранен... что нужно сделать? С болью в голосе Андерс проговорил: − Когти одержимого... гноятся... Мне нужно… Фенрис поспешил собрать все, что перечислил Андерс. Целитель попытался взять первый флакон, но руки его дрожали, и он слабо опустился на койку. Фенрис открыл флакон и, придерживая Андерса за плечи, помог ему выпить зелья исцеления и восстановления. Целителю стало легче, но не настолько, как ожидал эльф. Андерс протянул Фенрису еще один флакон. − Налей на раны... Я могу потерять сознание. Потом обработай раны еще одним целебным зельем. Фенрис стянул пропитанную кровью тунику с тела Андерса и увидел три уродливые, уже загноившиеся раны, где тело целителя рассекли когти одержимого. Зелье выглядело незнакомым; должно быть, это было одно из изобретений Андерса. Эльф вылил зеленую жидкость на раны. Андерс приподнялся с койки, стиснув зубы от боли, а из рваных ран повалил дым. Как и было предсказано, он внезапно рухнул без сознания. Фенрис, как и было велено, нанес целебное зелье. Он никогда не видел, чтобы это зелье использовалось подобным образом. Должно быть, Андерс проводил какие-то эксперименты. Пока он наблюдал, раны начали затягиваться. Не полностью, но уже не казались смертельными. Через мгновение Андерс снова зашевелился. Он кивнул. − Накрой повязкой, только слегка. Фенрис подчинился. − Что случилось? Как ты столкнулся с одержимым? Андерс слабо покачал головой. − Долго рассказывать. Мне нужен отдых, нельзя двигаться несколько часов. Не возражаешь, если…, − его голос прервался, и он погрузился в глубокий сон. Фенрис стоял, растерянно глядя на спящего человека. Наконец, отмерев, он нашел одеяло, чтобы накрыть его. Придвинув к Андерсу еще одну койку, он сел и стал ждать. Откуда здесь взялся одержимый? Битва, очевидно, произошла в другом месте, Андерс добрался до клиники после ранения. Фенрис жаждал ответов, но ничего не оставалось делать, как ждать. Когда наступила ночь, он прилег. Положив свою ладонь на руку целителя, чтобы сразу узнать о пробуждении Андерса, он погрузился в сон. Фенрис проснулся в замешательстве, открыв глаза и глядя на мрачный потолок лечебницы. Он почувствовал мягкую ласку на своей руке и, повернув голову, увидел, что на него смотрят светло-карие глаза целителя. Андерс нежно погладил руку, обхватившую его руку. − Ты снова пришел за мной, − устало пробормотал он. − Хорошо, что я это сделал. Ты умудрился попасть в неприятности. − Да. Так и есть. − Как ты себя чувствуешь? − Болит. Поможешь мне с повязкой? Если раны достаточно стабильны, я бы предпочел восстанавливаться в собственной постели. Раны выглядели лучше, чем в прошлый раз, когда Фенрис их видел, но все равно смотрелись весьма болезненно. Помогая закрепить повязку, он осторожно приподнял его. Собрав указанные Андерсом припасы, эльф взял его за плечи и медленно повел по в сторону Верхнего города. Ему трудно было удержаться от того, чтобы просто не подхватить целителя на руки и не понести. Однако Фенрис, как никто другой, понимал о желании сохранить достоинство. После медлительного путешествия с многочисленными остановками на отдых они добрались до особняка. Там Фенрис, наконец, подхватил целителя на руки и понес наверх. − Моя комната вполне подойдет... − Моя кровать удобнее, и в комнате теплее, и присматривать за тобой мне будет проще, − произнес Фенрис. А когда помог ему снять окровавленную одежду, заметил: − Ты весь в ихоре... похоже и одержимому тоже досталось. Андерс слабо рассмеялся. − Да, забить до смерти одержимого палкой гораздо сложнее, чем кажется. − Это немного выше твоего уровня мастерства. Тебе повезло, что ты остался жив. − Поверь, я знаю. − Хочешь чего-нибудь поесть? − Воды и немного супа, если остался. Фенрис подложил ему под спину подушки, помогая сесть прямо. Наконец, он присел на край кровати и подождал, пока Андерс закончит есть, прежде чем потребовать ответа. Целитель покачал головой. − Ты не хочешь этого слышать. − Еще как хочу. − Тебя бесит, когда я говорю об этом. Фенрис наклонил голову в недоумении. − Ты же не... ты что, все еще помогаешь Подземному магу? Андерс... это безумие! − Пойми, то, что я больше не маг, не означает, что в Казематах до сих пор не творятся зверства над магами...и не только в Казематах, где угодно… Эльф был в ярости. − Чего ты надеешься добиться? Дать волю каждому магу, независимо от его личных достоинств или недостатков? Позволить им принимать решения, к которым они не готовы, или ставить в ситуации, с которыми они не готовы справиться? Именно это и произошло прошлой ночью, не так ли? Ты вел какого-то слабоумного мага к свободе, но что-то его испугало, и он поддался зову демона и превратился в одержимого. И это чуть не убило тебя. Андерс устало потер глаза. − Довольно, Фенрис, ты просто не понимаешь… Фенрис резко встал, гнев и страх боролись за первенство. − Не понимаю чего? Что маги опасны? Что большинство отступников, с которыми мы сталкиваемся, обратились к магии крови? Что испугавшись они открывают себя для одержимости? Зачем ты это делаешь, Андерс? У тебя есть шанс изменить свою жизнь, жить свободно и не обременять себя всей этой чепухой про магов и Круг. Зачем снова втягивать себя в это? − Он сделал паузу, когда в его голову пришла ужасная мысль. − Твой демон вернулся? Целитель покачал головой. − Нет, Справедливости все еще нет. Но даже если так, как я могу просто отвернуться, Фенрис? Ты не знаешь, каково это − быть в Круге. В Казематах. Магов держат в тюрьме и обращаются с ними как с рабами. Кто, если не ты, должен понимать их страдания. Как ты можешь им не сочувствовать? − Потому что с ними не обращаются как с рабами, − Фенрис почувствовал холодный гнев, который он всегда испытывал, когда они обсуждали эту тему. − Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Ты произносишь эти слова об обращении с магами и смеешь сравнивать это с моей жизнью, и ты понятия не имеешь, через что я прошел, через что проходят рабы по всему Империуму. − В его голосе звучала сталь. − Я не сомневаюсь, что в Казематах случаются плохие вещи. И все же, клянусь тебе, я бы променял свою жизнь раба на жизнь в Казематах в одно мгновение. Послушай меня, Андерс! Я видел и похуже. Я жил хуже. И все это было делом рук магов. Фенрис опустил голову и сжал руки в кулаки. − Кровавые жертвоприношения, магия крови, пытки, разрушение жизней и семей... Все это дело рук магов. Магов, которые принимают законы страны. Никаких прав, никаких вариантов. Никакой надежды. Ты смеешь сравнивать мой ужас со своим? Ты хочешь, чтобы я сочувствовал тем, кто это сделал? Я совершил ошибку, доверившись одному магу за пределами Империума. И что он делает сейчас? Занимается магией крови вместе с другим магом крови. Андерс смотрел на эльфа с болью, но не мог вымолвить ни слова. − Маг, который превратился в одержимого и напал на тебя, наверняка, казался тебе невинной жертвой, пострадавшей от рук своих тюремщиков. Возможно, на него действительно напали храмовники, возможно, он боялся Усмирения. Дает ли это ему право подвергать бесчисленных граждан опасности из-за слабости, которая превратила его в одержимого? Представь себе эту тварь на свободе в Клоаке, или эльфинаже, или на рынке. Она могла бы убить десятки, даже сотни людей, прежде чем ее бы убили. Андерс все еще молча сидел, когда Фенрис прервал свои рассуждения. Эльф не мог прочитать выражение его лица, чтобы угадать его мысли. Он боялся, что сказал слишком много, и в то же время опасался, что если не скажет сейчас, то не сможет сказать этого никогда. − Мне жаль, Фенрис. Фенрис ждал большего, но целитель сказал только это. − За что? − За то, через что тебе пришлось пройти, за то, через что другие рабы все еще проходят. За твое недоверие к магам, за то, что Хоук поддался магии крови. За твои чувства по поводу помощи магам, и за то, что я не могу просто забыть их страдания. Фенрис с горечью посмотрел на него. − Ты все еще планируешь помочь им. Целитель тяжело вздохнул. − Я не могу игнорировать страдания тех, кто в Круге, потому что другие страдали больше. Даже если одним из этих других был ты. Маги, которые причинили тебе боль, − не те же самые маги, которые страдают сейчас. Когда-то я был одним из них. Я должен помочь. − Ты умрешь пытаясь, Андерс. Ты будешь убит, храмовником или одержимым. − Я больше не буду руководить побегами. Фенрис удивленно моргнул. − Но, ты только что сказал… − Что я не могу просто забыть их страдания. Я буду искать другой способ помочь. В чем-то ты был прав, Фенрис. Маги Круга, в большинстве своем, не готовы к внешнему миру. Я должен был понять это давно, но Справедливость исказил мое восприятие. Большинство магов живут в Круге с раннего детства и понятия не имеют, как жить за его пределами. Маг, которому я пытался помочь прошлой ночью, запаниковал и преобразился, когда появился один-единственный храмовник. Ни попытки защититься, ни даже мысли о том, чтобы поддержать меня, когда я пытался защитить его. Он поднялся и трансформировался в монстра, уничтожил храмовника, а затем повернулся ко мне. Андерс горько усмехнулся. − Это был не первый маг, который предпочел поддаться зову демона, когда все пошло наперекосяк. Это был не первый раз, когда все пошло наперекосяк. Я не могу защитить их, я не могу сравниться в бою с храмовником, и я не могу обезопасить себя, когда все пойдет прахом. И ты прав... что, если бы это случилось после того, как я оставил его одного? Это был бы кошмар. Фенрис почувствовал, как его гнев и готовые аргументы улетучиваются. Он сел обратно. − Я чувствую себя в растерянности. Я не знаю, что сказать. − Того, что ты сказал, вполне достаточно. Я рад, что услышал это. Теперь я лучше понимаю твои чувства, − целитель нахмурился. − Что такое? Твои раны болят? − Да, но дело не в этом. Я понимаю, почему ты так относишься к магам. Но я был магом. Меня беспокоит, что ты не мог принять меня, когда я обладал магией, но теперь можешь. Я не изменился, Фенрис. Я тот же человек, что и раньше. − Ты не тот же самый человек. Без демона твоя истинная сущность всплыла на поверхность. Конечно, ты обладаешь многими чертами, что и раньше: состраданием, умом, сомнительным юмором. Трудно было разглядеть их сквозь манию, которую раздувал демон. Сейчас ты гораздо спокойнее. Ты теперь ты, а не отголосок желаний демона. − Значит, если бы я потерял Справедливость, но не магию… − Если бы у тебя все еще была магия... Я не знаю. Я заглянул за пределы магии Хоука. Смог бы я заглянуть за пределы твоей? Я надеюсь, что смог бы увидеть человека, которым ты являешься, человека, которого я узнал. Но, думаю, мы оба знаем, что это маловероятно. − Человек, которым я являюсь сейчас; человек, которого ты узнал... это половина того, кем я был раньше, − проворчал он. − Возможно, ты чувствуешь себя половиной того, кем ты был, но это твоя лучшая половина. Та половина, что заботится о своих ближних. Та половина, у которой хватит сил перестроить свою жизнь после такой потери. Та половина, которая по-прежнему твердо стоит за свои убеждения, независимо от того, что говорят ему другие... включая меня. С магией или без, это те качества, которые делают тебя тем, кто ты есть. И если ты наполовину человек, ты все равно больше, чем большинство. Он был удивлен словами, вылетевшими из его собственного рта. Он говорил искренне и не льстил Андерсу, но говорить так... восторженно было не в его манере. И все же он знал, что потеря магии нанесла огромный удар по уверенности Андерса в себе. Фенрис чувствовал, что ему необходимо услышать, что он нечто большее, чем просто его магия. В ответ он с удивлением заметил, что на щеках целителя появился румянец. − Ну, это мы еще посмотрим, − сказал Андерс. − Я все еще не уверен, кто я такой. − Ты даже не представляешь, как я рад услышать, что ты больше не будешь проводить спасательные операции. − Я знаю. Свободный маг − твой худший кошмар. − У меня бывают кошмары и похуже. Найти тебя полумертвым в твоей лечебнице − один из них. − Фенрис.... − лицо Андерса говорило более чем красноречиво. На нем смешалось сочувствие, благодарность, привязанность. − Знакомство с тобой, с этим заново открытым тобой, было неожиданно приятным. Мысль о том, что ты погибнешь во время какой-то безрассудной миссии... это не то, что я хочу себе представлять. Глаза Андерса были теплыми от признательности. − Я буду твердо помнить об этом. Я бы не хотел подвести своего самого верного сторонника. Губы Фенриса изогнулись в слабой улыбке. − Пока что давай займемся твоим исцелением. У нас еще много дел, между тренировками с посохом и обучением чтению. Ты должен быть в отличной форме. Андерс улыбнулся в ответ. − Уверен, что с тобой в роли няньки, я быстро приду в норму. − Ага, и снова будешь влезать в неприятности, − Фенрис помог ему переложить подушки. − Спи. Прогулка сюда сильно вымотала тебя. − Какой ты властный. − Это ты еще ничего не видел. _________________________________ От автора: У Фенриса есть веские причины для недоверия к магам. У Андерса есть веские причины хотеть помочь магам. Каждому из них необходимо понять эти причины, прежде чем они смогут по-настоящему установить дружеские отношения. Фенрис не говорит, что не смог бы принять Андерса, если бы тот сохранил свою магию. Он просто не уверен, что у него получилось бы. И не потеря магии выделяет лучшую половину Андерса... а потеря влияния Справедливости/Мести. Он не был тем же человеком, пока был соединен с духом, это ясно в игре и в коротком рассказе Дженнифер Хеплер.