Кладовка

      Если вы друг другу предназначены по судьбе, то как ни крути, куда ни беги, где ни окажись — всё равно будете вместе. Рано или поздно.       Ханма как-то раз услышал где-то эту фразу, и она настолько запала ему в душу, что вместо отчаяния и вины, он начал чувствовать вдохновение, прилив сил. Да и как раз Кен предложил ему выражать свои чувства через искусство, должно, мол, помочь. Он, Ханма, Майки и ещё один парень, с которым Шуджи прежде был не знаком, основали свою небольшую группу. Репетировали в том же самом гараже Кена, правда, пришлось временно найти новое пристанище для байков и сделать небольшой ремонт, почистить место, надыбать с разных онлайн-магазинов, б/у музыкальные инструменты: электрогитару, барабаны, микрофон и прочие прибомбасы. Майки играл на барабанах, Кен на гитаре, новенький их знакомый, Ран, на клавишах. Ханма же стал на вокал, хотя долго утверждал, что никаких вокальных данных у него нет и затея дерьмовая.       — Если петь искренне, вокальные данные сами проявятся. Да и научиться всегда можно, вообще-то, — обычно отвечал на это Дракен, беззаботно улыбаясь. Он прекрасно знал, что как бы Ханма ни кручинился, ему хочется петь, ему хочется играть, это было видно по его горящим глазам каждый раз, когда они собирались на репетицию. Вместе придумывали душещипательные тексты песен, писали к ним аккорды и очень очень много репетировали. Со временем даже дали пару маленьких концертов, так, в кругу знакомых, и вскоре Ханма стал известен не как «тот самый гей, из-за которого отчислили отличника», а как вокалист группы «Шумоподавление». К названию ребята подошли крайне ответственно и выбирали его очень долго, пока Ханма не выдвинул мысль о том, что группа-то была создана, чтобы он справился с навязчивыми мыслями. Чтобы подавлять шум в его голове. Парни оценили такой творческий подход и дружно согласились.       Года идут, время, как оказалось, действительно лечит; Шуджи хотя бы перестал просыпаться в холодном поту, видя в кошмарах и тревожных снах их последнюю встречу с Кисаки и тот самый злосчастный день. Заканчивалось школьное время. Впереди — взрослость. Работа, универ, новая жизнь...       — Тебе точно будет хватать на жизнь, Шуджи? — обеспокоенно спросила бабушка, наверное, в сотый раз за день. И в миллионный за неделю.       — Да, со мной всё будет хорошо, я нашёл подработку, чтобы хотя оплачивать общагу.       — Ну смотри у меня... эх, взрослый ты уже совсем у меня.       Бабушка в очередной раз растрогалась, осматривая юношу с головы до пят, как если бы видела его в первый раз спустя много-много лет. Шуджи же неловко улыбался.       — Ох! А твои друзья? А ваша группа?       — Ба, мы все в одном универе будем, просто на разных факультетах. Даже в одной общаге.       — Ух, ну смотри, смотри... Учёбу не прогуливай! А то знаю я тебя.       — Ага, и не тащить мальчиков тискаться в закрытых помещениях на территории шараги. Понял, знаю уже.       Она снова взглянула на парня с лёгким испугом. Шуджи всё так же обычно старался не поднимать эту тему, а тут опустил по ней шуточку сам и, кажется, даже не приуныл. Неужели и вправду его это отпустило?       — ...Главное, чтобы с тобой всё было в порядке. Звони там, пиши... — произнесла бабушка после недолгого молчания и едва ли не в слезах бросилась обнимать внука на прощание. Он уже полчаса как минимум прощался с бабушкой, стоя у выхода из квартиры с рюкзаком через плечо.       — Ну чего ты... Я тебя даже навещать приходить буду, обещаю, ба. Ну не плачь...       Бабушку же было уже не остановить, она смахивала с лица слёзы, напоследок поцеловала внука в обе щеки, привстав на носочки, и уже после этого получасового обряда отпустила парня из дома. Ханма, вспомнив про резинку на руке, собрал волосы в хвост и глубоко вздохнул тёплый летний воздух. Новая жизнь впереди. Главное — послушаться бабушку и перестать быть тем раздолбаем, каким он был практически всё школьное время, особенно когда понял, что если немножко схитрить, извернуться, то можно получать вполне неплохие оценки, прикладывая минимум к этому усилий.       Мысли сами собой вылетели из головы, когда зайдя в автобус парень встретил клавишника его группы — Хайтани Рана.       — О, здарова! — приветственно махнув рукой, Шуджи занял место рядом с ним, — Тоже в общагу едешь?       — Ага, — Ран отодвинулся, освобождая место рядом с собой, — Всё-таки занятия через месяц, надо ж как-то ещё освоиться на новом месте, хуё-моё.       — Согласен. Ба меня из дома выпускать не хотела, все прощалась, плакала, как будто я ухожу не на учёбу, а на войну.       — Да ладно, чё ты ворчишь? Твоя бабушка — милейшая женщина!       — Я и не говорю что это не так, просто... — Ханма неловко почесал шею.       Ран понимающе кивнул.       До общежития они доехали уже в молчании, только время от времени обсуждая музыкальные вопросы, например, когда там уже сведут новый трек под текст или написание, собственно, самого текста. Так, они едва не проехали нужную остановку, и выйдя из автобуса столкнулись с двумя оставшимися участниками их группы. Поздоровавшись, двинули все вместе сначала в сам университет, чтобы их распределили по комнатам.       Оказалось, жить они будут в одном, мужском, корпусе — Дракен умудрился уговорить консьержа поселить его с Майки в одной комнате. Ран и Ханма же должны были быть им соседями, буквально жить в комнате напротив, причём случилось это абсолютно случайно, поскольку никто из них об этом не просил. Они и не возражали, впрочем — так даже удобнее. И избавляет от необходимости неловкого знакомства с новыми соседями по комнате, поскольку как раз их селили подвое.       И вот эта пресвятая четвёрка стоят около своих новых комнат.       — Ну что, готов к переселению? — задорно спросил Ханма, пихая Рана под ребро локтём.       — Если бы был не готов, я бы, блять, не приехал, — ответил он с улыбкой, открывая дверь комнаты. Парни себе представляли что угодно, но не то, что увидели за ней.       Комната, как бы выразиться помягче... видала времена получше. Светло-бежевые обои в некоторых местах то отслаивались от бетонных стен, то были в каких-то сомнительного рода пятнах; мебель была в состоянии не лучше чем обои, казалось, если поставить на тумбу что-то тяжелее дамской сумочки, она к чертям собачьим рассыпется; кровати были тоже очень старыми, еще пружинными, с дырявыми матрацами. В общем, комната напоминала не жилое помещение, а клетку в тюрьме.       — Ух, бля...       — Согласен.       — Как думаешь, тут есть тараканы?       — Надеюсь, что нет, — Ханма поджал губы, проходя внутрь, — Блядский хуй... надо будет отложить с зарплаты, чтобы хоть что-нибудь тут...       — По фактам, это ёбаный пиздец. Сюда не то что девушку, сюда друзей-то приводить стыдно.       — И это я ещё не брезгливый, — Шуджи согласно кивнул, тяжело выдыхая, — Что ж... может, уберемся?       — Тут или отсюда?       — Оба варианта, конечно, хороши, но я имею в виду, что тут.       — Бля-я... — раздасованно протянул Ран. Убираться он ненавидел, каждый раз вспоминал, как его с младшим братом родители заставляли каждый раз то по очереди мыть посуду, то полы, то постельное бельё не так заправили, то ещё что-то... Загоняли по полной, так что неудивительно, что убираться ненавидели оба Хайтани. Но, стиснув зубы, он пошёл на поиски хотя бы веника и совка. Шуджи же взял на себя относительный "ремонт" мебели, чтобы она хотя бы не грозила развалиться только от того, что ты на неё взглянул.       Так и проработали до вечера. К концу дня оба обессиленно обвели взглядом комнату.       — Фух, ну, вроде стало немного получше.       — Блять, я так заебался, что жрать хочу. Еще чуть-чуть и начну жрать людей, — признался Шуджи, и в подтверждение его слов предательски громко заурчал живот.       — Я тут по дороге видел, кажись, кафешку какую-то. Или типа пекарню, не обратил внимания, но суть в том, что тут рядом есть место, где можно пожрать.       — Ну так хули стоим? Погнали, — Ханма взглянул на часы: время около шести вечера, а комендантский час у них с десяти, так что они не только поужинать успеют, но ещё и обойти близлежащий район чтобы сориентироваться по местности, и вернуться назад вовремя. За этим и выдвинулись сразу: Майки и Дракен идти отказались, мол, у них ещё были какие-то свои дела. Шуджи едва воздержался от того, чтобы пошутить, мол, ну да, нужно потрахаться на новом месте, чтобы "пометить" территорию, а учитывая состояние матрасов, вряд ли они были первыми, кому приходили подобные идеи в голову. Но, закусив язык, он понимающе кивнул и вместе с Раном пошёл до кафе.       На улице было приятно тепло, не так жарко как утром, а :достаточно, чтобы было комфортно в обычной джинсовой куртке.       — Ну, какие планы на ближайшее время? — спросил Ран, идя слева от Ханмы и наслаждаясь погодой не меньше того. Можно было об этом догадаться хотя бы по его довольному лицу, несвойственному для человека, что весь день убирался в квартире, ненавидя уборку.       — Да пока никаких. Поброжу вокруг, может, накидаю пару новых текстов под хорошее настроение, не всё же депрессняк один голосить.       — Клёвая идея. Кстати, вон там та кафешка, — Ран махнул рукой в сторону вывески неподалёку: кафе имело довольно пафосное для такого места название «Парадиз», и в целом выглядело скорее как ресторан или кофейня. Но Ханме, как человеку голодному, было всё равно на это и он уверенно пошёл в сторону кофейни. Дверь открылась, задевая колокольчики, держащиеся на карнизе и оповещающие о новом посетителе. Пройдя внутрь, парни сели за столик и взяли лежащее на нём меню.       — Ты чё будешь? — спросил Ран, переводя взгляд с меню на парня.       — Да я вот сам не ебу, слишком голодный, чтобы выбрать что-то одно. Может, вот такой, типа, супец?       — Супец... заманчиво. Я, наверное, возьму то же что и ты.       — Окей.       Определившись окончательно с выбором, они принялись ждать официанта. Пока ждали, болтали обо всяком; об общаге, о Майки с Дракеном; Ран даже поделился секретом, что у него на личном тоже что-то намечается, но пока неизвестно, насколько на это можно надеяться. Ханма искренне радовался успехам друга, а сам параллельно думал, что с поры того «инцидента», у него отношений и привязанности к кому-нибудь и не было. Нет, конечно, были интрижки, особенно когда он стал относительно популярным благодаря своей музыке, пару раз ему "давали" его фанатки, пьяные девушки из клуба, но ни разу — парни. И ни с одной из тех девушек, с которыми он встречался "на раз", он не чувствовал даже приблизительно того, что было у него с Кисаки. Казалось, что с тех пор прошло лет эдак десять, а по факту всего два года, и Ханма в это верил почему-то с трудом.       — Бро, ты меня слышишь?       — Чего?       — Ты заказывать будешь, нет?       Официант уже стоял около их столика, утыкаясь в свой блокнот. Ханма поднял голову и ощутил, как сердце пропускает пару ударов. Как будто его резко ударили поддых. Светлые короткие волосы, знакомой формы очки... Либо же официант был очень похож на одного человека из прошлого Ханмы, либо же это и был...       — Тетта...? — на выдохе спросил парень, ловя на себе непонимающий взгляд Рана. Тот хотел задать вопрос, мол, что происходит то вообще, но вместо этого почему-то наоборот замолчал. Официант взглянул на Ханму с еле скрываемой печалью, и со вздохом произнёс:       — Молодой человек, не называйте меня на работе по имени, пожалуйста, — о мой бог. Это действительно был он, спустя столько времени, живой, целый и невредимый, как минимум Шуджи хотел в это верить, — Вы будете заказывать что-нибудь?       — Д-да, конечно, — спохватился Ханма, ощущая, как лицо заливает краской, а сердце не перестаёт стучать в бешеном темпе, — Я буду вот этот суп и чай, пожалуйста...       Кисаки чирканул заказ в блокноте и, развернувшись, молча ушёл. Ханма в ступоре смотрел ему вслед и с заметным трудом держался, чтобы не вскочить и не подбежать к официанту, мол, разве ты меня не узнал? разве ты по мне не скучал?       — Бро, что это сейчас было? — пребывая в не меньшем шоке спросил Ран, глядя на друга, — Вы знакомы?       Шуджи печально усмехнулся, наконец переводя взгляд на собеседника:       — Это, не поверишь, человек, из-за которого и появилась наша группа.       — Чего-о-о? — протянул Хайтани в шоке, переводя взгляд то на него, то ходящего от столика к столику официанта, — Погоди, я не понял, а как связаны он и наша группа?       Ханма тяжело вздохнул.       — Надо было тебе, конечно, раньше рассказать, об этом знали только Дракен и Майки, конечно... помнишь, когда мы только основали группу, как я был больше известен по школе?       — Ээээ... смутно.       — В общем... — Шуджи снова тяжело вздохнул. Не то чтобы ему было всё ещё больно вспоминать, что тогда произошло и как долго он был из-за собственной шалости изгоем, но осадок неприятный всё равно оставался, а горечь о прошлом усиливалась ещё и из-за этой внезапной встречи. Говоря тише, так, чтобы никто лишний не услышал, в том числе и сам официант, он начал рассказывать. Всё: и как нашёл в школе потайное местечко, и как они с этим человеком ходили туда по понятным причинам, и как их спалили, какой был скандал в кабинете у директора. И почему у Ханмы была такая затяжная депрессия. И почему он, собственно, начал выговаривать свои мысли и эмоции в музыке и текстах песен. Рассказ, внимательно слушаемый Хайтани, прервался только когда Кисаки принёс им их заказ, поставил поднос на стол и без лишних слов ушёл. Ханма же, наконец, заключил:       — Вот такая вот история вышла... косвенно, если бы не он, мы бы с тобой, может быть, вообще не были знакомы до сих пор.       — А-ху-еть, — по слогам произнёс Ран, в шоке глядя на Ханму. Он и не подозревал, что у Шуджи такая тяжёлая история, и что всё это время он носил это в себе, тая это в секрете; и что всё их творчество, по сути, крутилось вокруг вот этой ситуации. Ему потребовалось некоторое время, чтобы переварить ситуацию, так что он приступил к еде, задумчиво глядя в суп.       — Блять, ты так страшно молчишь, что мне даже стрёмно стало.       — Да я просто в ахуе, я и не знал всей предыстории, — Ран отпил чай, переводя взгляд на Ханму, — А чё ты раньше не рассказывал?       — А ты и не спрашивал, — пожал плечами Шуджи, и, опустив взгляд, увидел что около его кружки чая лежит салфетка с надписью, наспех написанной знакомым почерком:       «Встретимся через 15 минут у служебного входа?».       Ханму во второй раз как будто холодной водой окатило.       — Ты чё?       — Записка, — коротко произнёс он, пристально глядя на несчастную салфетку. Салфетка, которая сейчас казалась чуть ли не даром божьим, решением всех проблем, что крутились в голове парня крайне долгое время. То, о чём он едва ли не мечтал по ночам — один раз, хотя бы один раз поговорить с Кисаки, нормально извиниться перед ним за то, что наверняка превратил чужую жизнь в ад своими прихотями. Трясушимися руками он взял салфетку и прочитал записку на ней ещё раз. А затем ещё раз десять.       — Ебать, я чувствую себя второстепенным персонажем сериала теперь, — нервно фыркнул Ран, уже забыв и про суп, и про чай.       — Ага... пиздец.       Следующие десять минут Ханма на месте усидеть не мог и даже практически не ел, так, только ковырял суп и упивался чаем из гранёного стакана. По истечении назначенного времени он едва ли не вскочил с места и, увидев понимающий кивок со стороны друга, бросился на поиски выхода для сотрудников со склада. И нашёл.       Кисаки уже стоял там, ища в карманах лёгкой куртки что-то.       — Тетта! — Шуджи снова перешёл на бег и, не удержавшись, первым же делом заключил парня в свои объятия и крайне удивился, когда тот всё же обнял его в ответ, — Господи, я так по тебе скучал, всё это время... я так хотел увидеться с тобой хотя бы один раз и просто-       — Тшшш, тихо, — Кисаки нехотя выпустил Ханму из объятий, легонько отталкивая его от себя, — Во-первых, тут камеры, а во-вторых нас могут услышать. Давай отойдём немного.       Ханма быстро закивал и вместе с Кисаки послушно пошёл куда-то в сторону. Тетта завёл того чёрт знает какими тропинками в действительно безлюдное и тихое место между гаражами, где можно было хотя бы спокойно говорить, не боясь, что их услышит кто-то лишний. То, что нужно после столького времени разлуки — побыть наедине и обсудить всё наболевшее.       — Я тоже по тебе скучал, — первым нарушил тишину, как ни странно, Кисаки, — Спать нормально не мог, думая, что ты, дурак, наверняка себя винишь в том, что произошло. А отец...       Ханма почувствовал, как по спине пробежал холодок.       — Отец совсем с катушек слетал. Стал жёстко меня контролировать, вручил кнопочный телефон без интернета, обрубил любые способы связаться с тобой и при одном даже упоминании времён той школы бесился. Даже по учёбе стал загонять ещё сильнее и... — Кисаки сделал глубокий вдох, — Бил меня всем, что попадалось под руку, даже за сраные четвёрки.       Шуджи притянул парня к себе, снова заключая его в объятиях, и дрожащим голосом произнёс:       — Прости, я не хотел чтобы всё так вышло...       — Я знаю, — коротко ответил Кисаки, обнимая того в ответ, — И что ты винить себя в этом будешь я тоже знал, но не мог никак с тобой связаться, чтобы хотя бы попытаться убедить тебя в том, что ты ни в чём не виноват. Мы оба с тобой проебались.       — Мгм...       Парни некоторое время просто молча обнимались, наслаждаясь тем, что они наконец вместе спустя эти долгие два года, и что сейчас наконец-то всё хорошо и никто их за это не убьёт.       — Как так вышло, что ты стал официантом?       — Отец стал много пить и орать на меня ещё чаще, чем обычно. Когда мне исполнилось 18, начал заливать про то, что я в этой жизни ничего не добьюсь только потому, что я гей. И что я уже взрослый, а всё ещё на шее у него сижу. Поначалу я просто игнорировал его выходки, а потом... случилось кое-что, после чего я сбежал. Жил у одноклассников, у кого родители пускали, потом сдал экзамены, устроился тут работать, с горем пополам накопил на съёмную квартиру и вот последние месяца четыре я тут. Кстати...       Ханма отстранился от объятий и пока тот говорил, просто молча слушал его, гладя руками по щекам.       — М?       — Я переехал специально поближе к тебе, пытался хоть как-то найти способ пересечься, но, как видишь, ничего не выходило. Так-то мой отец меня утащил вообще в другой город, так что теперь, когда я от него далеко, я могу хоть дышать спокойнее.       Шуджи неловко поджал губы. Он-то давно уже удалил свои профили в соцсетях и пользовался разве что аккаунтом группы, и то изредка, так что неудивительно, что Кисаки до него так не достучался.       — Твой отец точно больше не доставляет тебе никаких проблем? — спросил Ханма, беспокойно бегая взглядом по родному лицу. Тот в ответ кивнул:       — Можешь не беспокоиться. Я его заблокировал везде, где только можно, и сменил номер телефона.       — Хорошо... — он наклонил голову, утыкаясь лбом в лоб Кисаки и закрывая глаза. Как ни странно, он не стремился ни целоваться, ни делать что-либо ещё: сейчас он был просто рад присутствию дорогого ему человека рядом. Парни вновь стояли молча, пока Ханма не спохватился, — Погоди, тебя не ждут на работе?       — Я отпросился, сказал, что мне поплохело и надо домой, иначе я блевану прямо там. Оказалось достаточно убедительно, ну, либо у нас просто очень понимающая менеджер...       Шуджи тихо рассмеялся:       — А я и не подозревал, что я настолько плохо на тебя влияю...       Кисаки в ответ только фыркнул и взглянул в глаза Ханмы. Снова наступило молчание, парни будто общались без слов и прекрасно друг друга без них понимали. Да и сложно было не понять, что имел в виду Кисаки, когда то и дело переводил взгляд с глаз парня на его губы: Ханма, улыбнувшись, трепетно приблизился к чужим губам и нежно, аккуратно вовлёк в поцелуй, будто всё ещё боясь, что эта встреча — очередной сон, и сделай он что не так, проснётся снова у себя дома, вскочит с кровати и будет долго сидеть, пытаясь прийти в себя. Но происходящее было ничуть не сном, и он в этом убедился, когда Кисаки ответил на поцелуй не менее чувственно и старательно, вставая на носочки и закидывая руки на его шею. Шуджи отстранился от поцелуя, только чтобы сказать:       — Я люблю тебя. Всё это время не переставал любить, — и притянуться обратно, снова покрывая поцелуями губы, уголки губ и даже щёки Тетты.       — Я знаю.       Они простояли вдвоём неизвестно сколько времени, да и плевать как-то было на весь окружающий их мир, пока Шуджи не вспомнил резко о Ране, который либо до сих пор его ждёт в кофейне, либо догадался уйти.       — Чёрт, погоди-ка секунду, — он нехотя отошёл от Кисаки, доставая из заднего кармана телефон, чтобы напечатать СМС-ку Рану: «бро, всё нормально, если ты еще в кафе - не жди меня пж!».       — А, твой друг...? Я, кстати, сначала расстроился и подумал, что ты нашёл себе нового парня. Испугался, что ты про меня даже не вспомнишь, но когда ты на меня посмотрел...       Ханма затаил дыхание, с невероятной нежностью во взгляде смотря на Тетту.       — Я ни на секунду о тебе не забывал. Знаешь, что я сделал, чтобы точно про тебя не забыть?       Кисаки с некоторым предвкушением рассказа о каком-нибудь очень странном поступке, типа, «Я набил тату с твоим именем», взглянул на парня.       — Ну, удиви.       — Я создал свою группу. Ран, вот тот парень с которым я сидел, наш клавишник. Ещё двое есть, один на барабанах, второй на гитаре. «Шумоподавление», называется.       Тетта фыркнул, негромко смеясь. Шуджи тут же потупил взгляд: неужели это настолько нелепое название, что Кисаки стало смешно? А он-то был уверен, что это верх гениальности, а главное — со смыслом, отображающим всю суть самого существования его коллектива.       — Прости, просто... Ты что, получается, на вокале?       — Ага. А что? Оказалось, петь я умею. Ну точнее... у нас что-то вроде рэпа.       — Я знаю.       — Что? — Ханма удивлённо выдохнул.       — Я слушал ваши песни, но даже не подозревал, что это твоя группа.       — Ты не узнал мой голос?       — Может, потому что ты его автотюнишь?       — Ну немного, а не до неузнаваемости!       — Ага, конечно...       Ханма усмехнулся, а затем поёжился: вечерело, надо бы по домам. Но расставаться с Кисаки не хотелось ни на секунду. Тот же, будто прочитав чужие мысли, произнёс:       — Если хочешь, можем пойти ко мне.