Кладовка

      Первое сентября — злосчастный день для всех, кто ещё учится в школе, или в колледже, или в универе, но именно этот день у Ханмы начался едва ли не в сотню раз лучше, чем все предыдущие. Во-первых, потому что он проснулся намного раньше, чем нужно было, а во-вторых, потому что проснулся он не один, а с Кисаки. Он ещё спал, когда Ханма, приподнявшись на локтях, смотрел на его умиротворённое выражение лица с несдерживаемой улыбкой и наклонялся, чтобы поцеловать в щёки, губы, щекотал длинными волосами его лицо. Тетта смешно поморщился и, приоткрыв глаза, улыбнулся:       — Что ты меня как принцессу из Диснея будишь? — спросил он, укладывая ладонь на чужую щёку с точно такой же улыбкой, — Я что, так похож на спящую красавицу?       Ханма ответил немножко хрипло:       — Очень похож, а то почему мне тогда хочется с утра пораньше тебя всего зацеловать?       — Потому что ты влюбленный и дурак.       Они оба посмеялись, и Тетта притянул парня к себе за ещё одним поцелуем, прикрыв глаза. Ханма едва сдерживался, чтобы не заулыбаться снова, как дурак, хотя он и так им и является со слов Кисаки, и охотно на этот поцелуй отвечал.       — Ну вот, разбудил, а я бы мог ещё спать и спать… — напущенно-печально вздохнул Кисаки, но долго обижаться просто не смог: Шуджи щекотал его шею поцелуями, отчего по всему телу бежали мурашки, заставляя юношу невольно ёжиться и улыбаться, — И что нам теперь делать-то столько времени?       — Есть у меня одно предложение… — Ханма закусил губу, проводя пальцами по чужому животу и щекоча тем самым ещё больше.       — Тебе вчерашнего мало было? — зачем-то спросил Тетта, хотя итак прекрасно знал, что да, этого ему было мало. Ему в принципе всегда было мало, приятно осознавать, что он ни капли не изменился со школьной поры. Ханма же, прекрасно зная, что отвечать на это смысла нет — ответ итак оба они знают, — поцеловал парня в ключицу, рядом с оставленным прошлым вечером засосом, потянулся рукой ниже, скользя по чужому телу кончиками пальцев. Кисаки на это реагировал всё так же чутко, от приятных чувств прикрывая глаза и тихо вздыхая: — Ладно, ладно, у меня нет ни одной причины тебе отказать сейчас…       Шуджи, победно улыбнувшись, спустился под одеяло и принялся зацеловывать чужое тело, спускаясь, чтобы позволить Тетте обхватить его плечи бёдрами и самому оказаться между ног, ехидно глядя на чужой уже вставший член.       — Что ты так смотришь?.. — Кисаки поднял голову, чтобы пересечься взглядом с возлюбленным, — Будто не знаешь, что я от твоих ласк очень быстро завожусь.       — Знаю, знаю, поэтому «так» и смотрю, — Ханма облизнул губы и не менее ехидно чмокнул головку члена Тетты. Выглядело это так по-своему нелепо, что тот негромко рассмеялся, отводя взгляд чтобы не краснеть лишний раз, — Э, нет, я хочу, чтобы ты смотрел, как я отсасываю тебе.       Кисаки тут же прекратил смеяться, чувствуя, как кончики ушей начинают гореть, и с трудом взглянул на Шуджи. Тот, щурясь в ухмылке, взял головку в рот и стал медленно опускаться до основания, обхватывая член ртом полностью. От непривычных ощущений Тетта едва ли не задохнулся, сбив дыхание, но старался смотреть на то, что Ханма там делает, хоть это ему и давалось с превеликим трудом. Шуджи же не останавливался, хоть ему и самому это дело было непривычным, и продолжал как умел работать ртом. Чертыхнулся, когда спустя несколько движений вверх-вниз головой ощутил, как в его волосы зарываются тонкие пальцы Тетты, но по понятным причинам никак на это не реагировал.       — Боже, ты… — Кисаки едва дышал, не имея возможности даже подобрать слова, чтобы закончить предложение, — Мне же сегодня на работу, а я… весь день теперь только об этом думать буду…       Шуджи едва заметно сщурился: он бы улыбнулся, если бы мог. Кисаки же продолжал захлёбываться в собственном дыхании, перемешанном со стонами:       — Чёртов засранец… Что ж ты со мной делаешь… Шуджи… с ума сходить… заставляешь…       Он резко зажмурился, хватая воздух ртом, и Ханма едва успел отстраниться, вытирая губы и обхватывая одной рукой член парня, чтобы помочь ему кончить. Кисаки пытался отдышаться, и, придя более менее в себя, поднял голову и встретился взглядом с упавшим рядом с ним Ханмой:       — А как же ты?       — М? А, да я… пока на тебя глядел, сам уже… кончил, — Шуджи признался в этом как-то стыдливо, но он не соврал: ему реально хватило даже того, что он видел реакцию Кисаки на его действия и то, что он немного потирался членом о простыню, пока лежал.       — Пффф, — Кисаки снова рассмеялся, — Придурок ты…       — Ага, зато я твой придурок, и тебе придётся как-то ещё с этим мириться.       — Ох, какой кошмар, что я влюблен в самого горячего в мире парня, который от меня плывёт, как будто мы школьники, — Кисаки драматично закинул руку на лоб, но снова не смог долго делать печальный вид, потому что вскоре сам же потянул Ханму к себе, чтобы вовлечь в поцелуй.       — Эх, вот бы так весь день, — мечтательно вздохнул Шуджи, отстраняясь от губ возлюбленного чтобы лечь рядом и дать ему положить голову себе на плечо, — И никаких этих шараг и работ…       Кисаки в ответ только пробурчал тихое «угу» и тепло улыбнулся, ощущая, как Шуджи перебирает между пальцами его короткие волосы и гладит по голове. Они провалялись так ещё где-то с час, пока Кисаки не заставил себя пойти в душ, упорно убеждая Ханму, что им необязательно идти в душ вместе.       — А как же, даже потрахаться перед выходом не дашь?       От этих слов Кисаки побагровел и молча ушёл в душ, плотно закрывая за собой дверь ванной. Ханма же, проводя его взглядом, расхохотался и плюхнулся обратно на кровать, глядя в потолок и размышляя о том, что его парень — самое милое чудо на этой дерьмовой планете. Каким бы он не казался поначалу серьёзным и строгим молодым человеком, для Шуджи это всегда будет Тетта, который сжимает в руках простынь и выгибается от наслаждения; Тетта, который тянет парня к себе за тысячным поцелуем; Тетта, глядящий на него из-под полуопущенных ресниц и с опухшими от поцелуев губами; Тетта, который потом заботливо готовит завтрак на двоих, при этом позволяя Ханме обнимать его со спины и целовать в шею.       Шуджи размечтался настолько, что не заметил, как пролетело где-то десять минут и Кисаки вернулся из ванной.       — Нихера ты быстрый, — он встал с кровати, потягиваясь.       — Скажи спасибо, что не говоришь эту фразу после секса, — на удивление остро подколол его Тетта, на что Шуджи только вновь расхохотался:       — Я определённо плохо на тебя влияю, любимый мой Тетта, — подошёл к парню и потянулся уже за ещё одним поцелуем, но Кисаки его вовремя остановил и цыкнул языком:       — Стоять, сначала сгоняй тоже в душ, мистер извращенец, который на меня ещё плохо влияет.       — Ладно-ладно.       Шуджи действительно после этого пошёл в душ, а Кисаки же пошёл делать завтрак, включив музыку с телефона и незаметно подтанцовывая и что-то мыча, как бы подпевая. Ханма, выйдя из душа, молча наблюдал за этой картиной с самой счастливой улыбкой на свете: ну правда, Кисаки иногда бывает слишком очаровательным, сложно реагировать на это всё как-то иначе. Он отвёл взгляд, как будто бы ничего не видел, и сделал вид что только-только зашёл на кухню, когда Тетта наконец обернулся и увидел его в проходе:       — И давно ты за мной следишь, м? — спросил Кисаки, в шутку ударяя парня полотенцем по голове.       — Да я только пришёл, клянусь!       — Ага, конечно, так я тебе и поверил, — беззлобно ответил парень, убирая полотенце чтобы поставить две тарелки сэндвичей на стол, — Давай, bon appetit, кушай и побежали по делам, а то…       — А то мир к херам разрушится?       — Я не это хотел сказать, но да, мир к херам разрушится, если ты не пойдёшь в шарагу и если я не появлюсь на работе.

***

      Видит Бог, Шуджи не хотел идти на Первое сентября. Да и он не прогадал, когда думал, что половина первокурсниц его узнают и будут липнуть со всех сторон, что было по понятным причинам ему теперь мерзко. Игнорируя их, он едва нашёл в толпе знакомые лица и пробрался к ним.       — Дарова, пацаны! — он пожал руку Рану, махая, чтобы позвать к ним Дракена с Майки. Вся группа в составе, вот же повезло их одногруппникам и одногруппницам, что они все будут учиться с «Шумоподавлением», практически в полном составе. Практически — потому что парни поступили всё-таки на разные курсы. Шуджи решил не мелочиться и попробовать себя в менеджменте и управлении бизнесом, Ран пошёл на инженера, Майки с Дракеном решили же пойти на одно направление — техника и автомеханика. У них всех был эдакий свой план, если с группой чего случится, то они не расстанутся, а будут работать всё так же вместе: откроют свою мастерскую, позовут кого-нибудь ещё, а Шуджи, понятное дело, будет этим всем главенствовать.       Собрав всех своих друзей в одну кучу, Ханма не мог не заметить их хорошее настроение, хотя большинство остальных студентов выглядели уставшими и несчастными. И всё можно было бы списать на вот эту надежду всех первокурсников и их вдохновение: вау, новая жизнь, мы теперь взрослые, — но зоркий глаз Шуджи подмечал некоторые детали. А именно вылезающие из-под одежды засосы на ключицах и шеях у Майки и у Рана. Так что всё становилось понятным: то ли у всех четверых сработал коллективный разум, требующий именно с тридцать первого на первое потрахаться со своими вторыми половинками, то ли это просто забавное совпадение. В любом случае, главное что все сегодня были довольны.       Распределив, наконец, студентов по группам, кураторы напущенно-весело отправились проводить первачей и показывать им корпуса, кабинеты, знакомить с преподавателями. Шуджи хотел бы забить на всё это болт, но потом вспомнил, что он сюда всё-таки поступил не просто так, а ради своей, точнее, их с друзьями общей небольшой мечты, так что пришлось действительно слушать что им говорит куратор и, господи боже, даже пытаться запоминать имена преподавателей, пытаясь по первому впечатлению определить, на чьих парах и лекциях можно будет в меру ебланить, а на чьих будет самая настоящая ебля в мозг.       В общежитие он пришёл практически обессиленный. Ран уже был там и был даже удивлён увидеть Ханму здесь, так что первым делом задал логичный вопрос:       — Что, ты сегодня всё-таки решил навестить меня, а не ночевать у Кисаки?       — Ну даааа… всё-таки, завтра пары, первый учебный день, хуё-моё, надо бы собрать жопу в руки и ебашить, — парень плюхнулся на кровать, садясь рядом с Раном, и задал самый нетактичный из всех возможных вопрос, тыкая пальцем в чужую шею: — Гляжу, у тебя тоже ночка весёлая выдалась?       Ран залился смущением и едва ли не закашлялся, но в итоге всё-таки кивнул.       — Знаешь, одного «спасибо, Ханма, что свёл меня с парнем который мне нравился» было бы достаточно, — Шуджи рассмеялся, по-дружески пихая парня локтём под ребро, на что тот точно так же засмеялся и несильно ударил по плечу.       — Ой, да иди ты нахуй вместо спасибо… — попытался притвориться заносчивой сукой, но вместо этого всё же улыбнулся и фыркнул, — Ладно, нет, реально спасибо.       — Ну давай, рассказывай, чё там у вас да как прошло, а то мы с Кисаки убежали сразу после того, как вас свели.       Ран понимающе, но всё-таки ехидно взглянул на Ханму, прекрасно осознавая, куда они там убежали.       — Ну… мы с ним ещё постояли на балконе, потом вернулись в хату, допили мартини и заметили, что вас нет. Прекрасно поняли, почему вас нет, и как-то… нас это смутило. Всех четверых. Ну точнее как, это скорее было «ебать, а мы тоже хотим так», и-       — О боже, только не говори, что вы замутили оргию, а нас не позвали?! — Ханма громко захохотал, отчего получил лёгкий подзатыльник от Рана:       — Да не ори, тут стены как из картона, — цыкнул тот языком, но все же продолжил посвящать Ханму в события прошедшего вечера, — Не было никакой оргии, просто мы по очереди разошлись и… ну… на всех как-то гормоны напали, я так понимаю.       — А как вы с Санзу-то вообще… понравилось, короче?       — Ну да, — честно ответил Ран, а затем мечтательно и смущённо улыбнулся, — Мне, на самом деле, ни с кем так ещё ахуенно не было. Харучиё такой, оказывается… напористый, но при этом хрупкий, я даже не знаю как это передать словами.       — Да не пытайся, я тебя прекрасно понял, — Ханма, довольный, кивнул, — Ну что ж, поздравляю тебя с прибытием в гей-клуб. Может, так и назовём нашу группу, а?       — Хуйня идея, нас слушать перестанут.       — Да я ж шучу!