Разбитая Корона

— Моя дорогая, я думал, ты будешь рада меня видеть, — голос Локи доносится от дверей. Ты поворачиваешься к нему, и сердце падает. Как быстро его отослали из Большого зала? Казалось, ты только что вышла оттуда, и вот, он непринужденно стоит в твоей комнате. Как будто не он только что злобно объявил всему королевству, как он намерен воспользоваться тобой. Локи по-прежнему одет в официальную одежду, но его золотой рогатый шлем исчез, позволяя вороным волосам спадать занавесом вокруг лица, почти достигая плеч. Его острый взгляд и легкая ухмылка насмехаются над тобой. Ты отказываешься дать ему понять, что нервничаешь, что ты на взводе; вместо этого ты отвечаешь на его насмешку своим собственным острым взглядом. — Я прошу прощения. Я сказала лишнее, — лукаво повторяешь ты свои предыдущие слова. Только в этот раз менее серьезно, учитывая вспышку гнева Локи в начале вечера. Ты подносишь вино к губам и, изогнув бровь, делаешь глоток, пока он наблюдает за тобой. — Я вижу, ты начала без меня, — он кивает на вино, оставшееся у твоих губ. — Не беспокойся, тут есть еще немного, — ты отстраняешь бокал ото рта, чувствуя себя более смелой. — На самом деле, твоя прекрасная пассия позаботилась о том, чтобы удовлетворить все твои потребности на эту ночь, она даже развела для тебя огонь. — А, моя пассия. Кого из них я должен благодарить? — Локи слегка ухмыляется. Он спрашивает жестоко, усмехаясь, даже когда его слова вызывают боль — не от его открытой неверности, а от того, на что он намекает. Ты чувствуешь, как цвет исчезает с твоего лица. Ты всего лишь одна из многих, даже не его выбор. После того, как он возьмет тебя сегодня, он продолжит с теми, кто будет следующими, и вернется только для того, чтобы использовать тебя. Он делает шаг к тебе, заставляя твой пульс учащаться. Затем, прежде чем ты успеваешь осознать его присутствие, он оказывается перед тобой и выхватывает бокал из твоих рук, стараясь не коснуться тебя. — К счастью, с меня достаточно, — говорит Локи, имея в виду вино. — Я думаю, ты тоже близка к своему пределу, если ты действительно намерена наслаждаться нашим совместным вечером. Он отпивает из бокала, и его глаза не отрываются от твоих, пока он допивает вино одним длинным глотком. Ты не смеешь отвести взгляд, очарованная зеленым цветом его глаз, и даже если это насмешка над тобой, чтобы унизить тебя, это очень эротично. То, как его глаза не отрываются от твоих, как его губы плотно прилегают к бокалу, как пульсирует его адамово яблоко, когда он глотает жидкость. Когда он заканчивает, его язык высовывается, чтобы поймать остатки вина в уголке губ. Он ухмыляется, видя твое оцепенение. — Наслаждение не было одним из твоих обещаний, — бросаешь ты вызов, поднимая подбородок. — Я предпочитаю, чтобы моя женщина желала меня. — Он ставит бокал на стол, затем приказывает, сделав полшага назад: — Сними платье. Твои глаза расширяются от его требования, сердце пульсирует в клетке. Он подходит ближе, и твое дыхание сбивается в горле, когда его грудь касается твоей груди. Тебе приходится вывернуть шею, чтобы посмотреть ему в глаза. Потянувшись вперед, он проводит рукой по твоему затылку. Магия Локи снимает вуаль с твоих волос и расплетает косы, оставляя локоны спадать волнами. — Я больше не буду просить, — предупреждает он. Он мог бы легко снять с тебя одежду одним движением руки, но вместо этого он бросает тебе вызов. Часть тебя унижена, другая часть возбуждена. Ты тянешься сзади и стягиваешь шнурки со спины без посторонней помощи, особенно если учесть, что шнурки развязались во время дневных событий. Если бы ты не делала этого раньше, твои движения были бы неловкими, но раздеваться в одиночку было для тебя привычным делом. Ты прикусываешь губу, и платье соскальзывает с твоих плеч; одежда оседает у ног, оставляя тебя в одной лишь сорочке и его пристальном взгляде. Локи так близко, что ты чувствуешь его хриплый вдох, когда его глаза расширяются и блуждают по твоему телу. Его язык высунулся, чтобы по-волчьи облизать губы. Несмотря на то, что огонь горит прямо за твоей спиной, холодный сквозняк из остальной части комнаты оставляет злобную дорожку мурашек на твоих руках и груди. Каким-то образом твое тело остается неподвижным, даже когда ты борешься с желанием прикрыться руками. Ты не хочешь, чтобы он видел тебя такой, прячущейся, слабой. Ты хочешь показать ему, что тебе все равно. Потому что это так. Тебе больше ни до чего нет дела. Он хмыкает на твое мужество: руки упёрты в бока, голова высоко поднята. — Ты словно собачка, не так ли? — его голос густой от желания. — Исполняешь то, что я приказываю. Уголки твоих губ опускаются в хмурую гримасу, ожидая его указаний. Отказываясь отвечать на его насмешки. Благородные дамы сдержанны. Благородные дамы целомудренны. Благородные дамы не тянутся к своим мужьям. Они не отталкивают и не притягивают их ближе, хотя тебе хотелось сделать и то, и другое. Это тревожное, волнующее чувство, которое теплом разливается по твоей коже. Ты хочешь его, но не хочешь. И поэтому единственное решение, которое лежит перед тобой, — это остаться стоять перед ним, в одной лишь тонкой рубашке, ожидая, что он собирается с тобой сделать. — Ложись на кровать, — приказывает он. Это холодное требование вызывает у тебя шок. Разве он не должен направлять тебя, уважительно вести себя? Разве он не знает? Хоть и сила это твоя крепость, ты всё равно нервничаешь. Боишься. Он — Бог Лжи, он должен понимать. Итак, твой взгляд становится жестким. Ты делаешь один шаг назад, поворачиваешься на пятках и идешь к кровати. С сожалением отмечая, что он даже не прикоснулся к тебе. Каким бы жестоким он ни был, какой бы непростительной ни была эта ночь, она не будет длиться вечно. Ты откидываешь одеяло, не обращая внимания на нервы, которые сотрясают твое тело. — Нет, — останавливает он тебя, оставаясь все в той же отстраненной позе. — Ложись поверх одеяла. Ты делаешь паузу, раздумывая, что делать. Ты всегда считала, что супружеские отношения происходят под одеялом, в темноте. Вино грозит вновь появиться в твоем желудке, когда ты опускаешь одеяло на матрас, но ты сдерживаешь позыв, ведь ты уже знала, какой будет эта ночь. Ты не смеешь оглянуться на него, униженная, ты корчишься на кровати и лежишь там неподвижно, как статуя, хотя твоя кровь пульсирует от беспокойства. Твои руки неловко лежат по бокам, а подбородок ты выпячиваешь в знак неповиновения, глядя вверх. Деревянный каркас вашей кровати украшает золотистый балдахин. По твоей коже пляшут мурашки. От изножья кровати тебя накрывает тень. Ты вдыхаешь с запинкой и торопливо выпускаешь воздух — он наблюдает за тобой. Смотрит, как поднимается и опускается твоя грудь, как твое тело выставлено напоказ в каменном молчании. — Посмотри на меня, — он гораздо ближе, чем ты думала. С последним вздохом ты переводишь взгляд на него. Его камзол исчез, и он остался в тунике и брюках. Когда он видит, что твое внимание переключилось с потолка, он одним плавным движением снимает рубашку. Затем так же легко стягивает брюки, оставляя себя обнаженным. Любопытство перевешивает приличия, когда ты отрываешь взгляд от его глаз и переводишь на его обнажённое тело. Ты начинаешь с его груди, стройной и худощавой, его бледная кожа — это холст для пляшущего света свечи. Мускулы уступают место рельефным мышцам пресса, и когда ты натыкаешься на его свободно висящее мужское достоинство, твой взгляд возвращается к его глазам. Уголки его губ приподнимаются, и он бросает на тебя игривый взгляд. — Пожалуйста, продолжай, — дразнит он. Он переползает на кровать, все еще не касаясь тебя. Затем он делает паузу, и его пальцы, наконец, обхватывают твою лодыжку, отодвигая твою ногу в сторону, чтобы он мог встать на колени между твоими бедрами, заставляя твою сорочку высоко подняться. Твой живот опускается от его первого прикосновения. Его бедра покоятся между твоими — место, которого не касался ни один человек. На твоих щеках вспыхивает румянец, и ты снова смотришь в потолок, пока его руки не нависают над твоей голенью. Он проводит проворным пальцем по внутренней стороне твоих бедер и под сорочкой. Ты бросаешь на него взгляд, пока он оценивает твою реакцию, кончиками пальцев играя с краем твоего нижнего белья. Затем он сжимает в кулак твою сорочку и спускает ее выше. — Снимай. Поднимая бедра, ты задыхаешься, когда кожа твоих ног прижимается к его талии, упираясь, по сути, в его бедра. Пытаясь сохранить хоть каплю достоинства, ты неловко садишься, поднимая свою сорочку над головой. Твои руки прижимают одежду к груди — легкомысленная броня против его пронизывающего взгляда, в то время как твой собственный прикован к одеялу под тобой. — Какой скромной ты притворяешься, — его палец задевает край твоего нижнего белья, заставляя тебя заметить его. — Скажи мне, ты притворялась так с моим братом? — его губы растягиваются в усмешке, когда он отбрасывает волосы назад. Они падают черными локонами на его лицо. — Или тогда все было честно? — Я не… — тебя охватывает смятение, на лбу образуются морщины. Он тянется к твоим рукам и грубо сжимает их, заставляя тебя отбросить платье в сторону, оставляя грудь почти обнаженной. — Мне не нужны твои оправдания, — отмахивается он. Локи фиксирует оба твоих запястья в одном захвате, а его пальцы проводят по краю лифчика, спускаясь по ложбинке твоей груди. Его руки проникают под материал, чтобы нащупать твою грудь, умело разминая ее между пальцами. — Ни одна другая женщина не смогла заманить обоих братьев в свою постель. Твои родители гордились бы этим, я уверен, — он щиплет тебя за сосок, и, пока удовольствие жжет тебя, его слова вызывают подступающие слезы. Не думай о них. — У меня никогда не было близости с Тором, — оправдываешься ты, наконец-то посмотрев ему в глаза. Локи усмехается, как будто ему лучше знать, и убирает руку, сжимая ее в последний раз. Ты хочешь сразиться с ним, оскорбить его, унизить. Сказать ему правду: что ты никогда ни с кем не была. Но стоит ли оно того? Он должен будет узнать это сам в ближайшее время, когда возьмёт тебя грубо, болезненно. Затем он притягивает тебя ближе, твои запястья все еще зажаты, а его лицо утопает в изгибе твоей шеи. Он делает глубокий вдох, вдыхая твой запах, и ты, в свою очередь, делаешь то же самое, стараясь соответствовать ему. Ты отказываешься дать ему понять, как тебе не по себе. Как… неловко. При каждом вдохе ваши тела соприкасаются, его холодная кожа чувствуется сквозь ткань, облегающую твою грудь. Твои соски твердеют от его прикосновения, восхитительно чувствительные к его прохладной температуре. Мягкий стон вырывается из твоих губ, преодолевая сдерживаемую рациональность. Он усмехается, и его язык плавно пробегает по твоей шее. Оставляя за собой выжженный след желания, он добирается до твоего уха. Он прикусывает мочку; приятная боль проходит по позвоночнику, а затем он жарко дышит тебе в ухо. — Я не буду таким нежным, как он. Ты будешь моей, извиваясь, умоляя меня, чтобы я дал тебе кончить, — злобно клянется он. Затем его свободная рука пробирается сквозь твои локоны и оттягивает твою голову назад, обнажая шею. Локи опускает свой рот к твоей шее и целует тебя, покрывая своей слюной, а затем сильно кусает, всасывая кожу между своими губами, отмечая тебя, делая своей. По тебе пробегает сильная дрожь; к удивлению, твои бедра упираются в твердую выпуклость между его бедрами. Он отпускает твою шею, его пальцы кружатся в твоих волосах, прежде чем отпустить тебя. Он прислоняется лбом к твоему лбу, его глаза прикованы к твоим. — Ты отзывчивая маленькая штучка, не так ли? Ты случайно опускаешь взгляд между вами. И когда слюна скапливается у тебя во рту, ты с трудом сглатываешь ее. Ты в какой-то степени знала, как выглядит голый мужчина. До тебя доходили слухи от других дам, об их сказочных ночах при дворе Ванахейма. Но это… это отличается от того, что ты ожидала — более сердитый вид, блестящий красный кончик, с прожилками и напряженно желающий внимания. И когда ты понимаешь, что ему нужно именно твое внимание, тебя обдает жаром. Локи наблюдает за тем, как ты оцениваешь его, и, несомненно, видит опасение и недоумение. Когда ты снова поднимаешь на него взгляд, ты замечаешь, что его глаза расплавились до горящих углей, черных, как небо надвигающейся бури. Он берет твою руку, эротично облизывает твою ладонь, затем обхватывает ее вокруг своего члена. Он ведет тебя ровным размеренным движением, затем крепко сжимает твои руки и убирает свои. Ты остаешься неподвижной, чувствуя его вес, его тепло, сбалансированное в твоих руках. Он горячее, чем остальное тело Локи, и ты не знаешь, почему ожидала обратного. — Продолжай, — приказывает он, его голос приобретает глубокий тембр, и он не сводит с тебя глаз. Экспериментируя, ты крепче сжимаешь его и двигаешь рукой. Мягкий вздох проходит через его губы, когда ты выкручиваешь руку в длинном потягивании, твой ноготь прослеживает его рельефную головку. Он покачивается в руке, и с каждым уверенным движением, с каждым поворотом запястья он становится все толще, тяжелее, агрессивнее. Ты на мгновение замираешь, наблюдая за его реакцией на тебя. — Неудивительно, что мой брат боролся за сохранение твоей помолвки. Ты выглядишь восхитительно невинной, — он говорит, прежде чем низко наклонить голову и взять в рот твою обнаженную грудь. Прежде чем ты успела обдумать его слова или подумать о подтексте, он втянул твой твердый сосок в рот, а затем без всякого предупреждения сильно укусил. У тебя вырывается сдавленный стон. Его рука пробирается к другой груди, щиплет, тычет, натягивает кожу почти грубо, посылая электрические разряды. По мере того как ты сильнее сжимаешь его возбужденный член, между твоими складками нарастает ощущение пульсации, а его язык продолжает ласкать твою грудь. Затем он переходит к другой, облизывая, посасывая, пока прохладный воздух танцует по влажной коже твоего оставленного соска. Твои бедра обретают собственный разум, почти двигаясь вместе с твоей рукой. Затем по твоей коже распространяется жар, когда твои бедра самым восхитительным образом сжимают его член, вложенный между ними. Как будто ты загорелась, и единственное, что может умерить этот огонь, — это постоянное, пульсирующее давление между ног. — Хватит, — он отстраняется от тебя, надавив на твою грудь и заставив тебя приземлиться на кровать. Ты задыхаешься, пот собирается на твоей коже, пока ты лежишь на спине. — Остальное, — даже не уточняя, ты знаешь, что он велит тебе снять последнюю оставшуюся одежду. Уверенными руками ты снимаешь бюстгальтер и стягиваешь нижнее белье, выпутываясь из материала. Затем — тишина. Стук сердца, два, три. Наконец ты смотришь в его сторону и видишь, что его взор прикован к тебе, скачет между блестящим стыком между бедрами и грудью. Его тяжелый взгляд — это слишком много, слишком оценивающе, ты практически слышишь, как он сравнивает тебя с другими женщинами; поэтому ты поднимаешь руки, закрывая грудь от его взгляда. — Нет, — говорит он, отводя твои руки от тела. — Не смей себя прятать. Он, должно быть, думает, что твоя кожа навсегда окрасилась в красный цвет, так как кровь снова приливает к твоему лицу. Его рука начинает с твоей шеи и переходит на плечи. Легкое касание, мурашки по коже. Спускается вниз по плечам и по бокам груди, по ребрам, пока наконец не замирает между бедер. Ты молишься, чтобы не задрожать, чтобы он не узнал. Его молчание пугает. Затем его пальцы раздвигают твои складочки, очерчивая твои половые губы. Он шипит при прикосновении, и ты испускаешь беззвучный вздох, когда он набирает влагу и размазывает ее, огибая твой налившийся клитор. Затем он бесцеремонно погружает в тебя два пальца, и из твоего рта вырывается болезненное хныканье. Его взгляд устремляется на тебя, на его лице написано беспокойство, поэтому ты прикусываешь нижнюю губу и крепко зажмуриваешь глаза. Ты не хочешь, чтобы он увидел слезы в твоих глазах. — Это правда? Ни один мужчина не прикасался к тебе? — его пальцы замирают. Ты прерывисто дышишь, затем киваешь. — Я же говорила тебе, — вырывается из твоих губ. Его пальцы проникают глубже, слегка растягивая тебя. — Посмотри на меня, — его требование звучит мягче, почти как просьба. Тогда ты смотришь на него, действительно смотришь — его бледная кожа блестит, вороные волосы откинуты с лица, скульптурная грудь вздымается от тихих вздохов, а рука зарыта между твоих бедер. Он склоняется над тобой; одна его рука зажата между вашими телами, и вторая принимает на себя основную тяжесть его веса. Лицо Локи оказывается в нескольких дюймах от твоего, и ты впервые осознаешь, что его губы ни разу не коснулись твоих. Ты облизываешь губы в предвкушении, глядя на его губы. Тонкие, розовые, проворные. Его язык скользит по твоим губам, чувственно стимулируя их. Твой рот открывается, и его тоже. Его язык снова двигается, на этот раз погружаясь в твой рот и проводя по нижней губе. Затем Локи прижимает ваши губы друг к другу. Сильно, податливо раздвигая твои губы своим языком. Его язык властно входит в твой рот, двигаясь навстречу твоему. Вкус у него сладкий и мускусный, смесь ликера и мужественности. Его зубы покусывают твои губы, а левая рука ласкает твою шею, наклоняя голову, чтобы дать его языку более глубокий доступ. Твои руки переходят на его плечи, к его волосам, зарываясь пальцами в его вьющиеся локоны. У тебя вырывается стон, когда его зубы сильнее прикусывают твою нижнюю губу. В отместку ты дергаешь его за волосы, не замечая, что его пальцы покинули твое лоно. Он откидывает голову назад, наблюдая за твоим лицом, когда два его пальца снова погружаются в тебя. Одна костяшка, вторая, третья, затем они отступают. Неприятное ощущение проходит, когда его большой палец начинает обводить твой клитор, заставляя твои бедра податься вперед. Его дыхание обдувает твои губы, а его эрекция тяжело ложится на твои колени. — Скажи мне, что ты чувствуешь, — его пальцы то выходят, то снова входят. Его зубы покусывают твою губу, когда ты молчишь. — Я больше не буду спрашивать. У тебя перехватывает дыхание, когда его большой палец сильнее прижимается к твоему клитору, а его колено раздвигает твои ноги, чтобы освободить место для его бедер. Его глаза изучают твои. — Хорошо, — это все, что ты можешь выдавить. Твои руки крепче сжимают его волосы. — Тогда позволь мне рассказать тебе, что я чувствую, — он начинает, его пальцы работают немного быстрее, обхватывая тебя крепче. — Мокрая и тугая. Обволакиваешь мои пальцы в такт биению твоего сердца. Мне не терпится скорее почувствовать это вокруг своего члена. — Пожалуйста, — нежно шепчешь ты, и твой взгляд ищет его взгляд. Он убирает пальцы, а твои глаза зажмуриваются от желания. Почему он остановился? Ты хочешь спросить его, но вместо этого прикусываешь губу, когда он убирает свои пальцы, влажные от твоего желания, и подносит их к своим губам, посасывая их. — Хочешь узнать, какая ты на вкус? — он стонет. Ты облизываешь губы, почти кивая. Но тут его пальцы с силой вдавливаются в тебя, заставляя твою грудь вздыматься с кровати. Тогда он усмехается, двигая ими в устойчивом ритме, затягивая спираль внутри тебя. Его большой палец снова обводит твой клитор, его губы царапают твою челюсть. — Что ты чувствуешь? — спрашивает он снова, и ты качаешь головой в ответ и впиваешься ногтями в его кожу. Только ты думаешь, что наступит разрядка, как он свободной рукой щиплет за кончик твоей груди. И тут же останавливается. Он подносит пальцы, смоченные твоими соками, к твоему левому соску, и размазывает их по коже. — Локи… — тихо говоришь ты. Твои руки перемещаются к его эрекции, крепко обхватывая ее. — Пожалуйста, — умоляешь ты, не зная, о чем просишь. Ты двигаешь рукой вверх-вниз по его длине раз, два. Затем его бедра начинают двигаться навстречу твоей руке, трахая ее, кончик его члена скользит между твоими складками, затем отходит. Его холодные руки накрывают твои, направляя его эрекцию между твоих складок, покрывая ее твоей влагой. — Такая влажная, — хвалит он, — теплая. Затем ваши соединенные руки направляют его к твоему сочащемуся влагалищу. Он мягко проникает в тебя, только кончиком, и ты сразу же напрягаешься. Он толще, чем ты себе представляла. — Расслабься, — советует он, проталкиваясь глубже, и твои стенки почти не сопротивляются его торчащему члену. Он снова наклоняется над тобой, берет твои руки и переплетает пальцы. Он заводит обе твои руки за голову, и в тот самый момент, когда ты чувствуешь только его запах, только его прикосновения, он резко прижимает свои бедра к твоим. Из твоего горла вырывается крик, и его рот опускается к твоей груди, слизывая остатки соков, которые он размазал по твоей коже. Его язык пульсирует вокруг твоего затвердевшего соска. Ты напрягаешься, сопротивляясь его рукам, но он держит их на кровати. Тебе нужно двигаться, коснуться его волос, чего угодно, лишь бы отвлечься от жжения между бедер. Ты закидываешь ноги на его спину, сцепляя лодыжки. — Расслабься, — повторяет Локи у твоей груди, прежде чем наклониться вперед, чтобы снова поцеловать тебя. Его губы сразу же отвлекают тебя, и он медленно отводит бедра назад, а затем снова подается вперед. Он отпускает одну из твоих рук, подносит свою к твоему лону, снова обводит клитор, чтобы стимулировать зарождающееся наслаждение. Ты с ужасом понимаешь, что боли почти нет, вместо нее тебя охватывает сильное желание. Ты тут же переносишь руку на его спину, впиваясь ногтями в кожу. Какая-то детская часть тебя не хочет, чтобы он знал, что тебе это нравится. Твои губы сливаются с его губами, когда он начинает двигаться в более ровном темпе, облегченном твоей смазкой. Когда его пальцы ловко обводят твой клитор, ты отстраняешься от его рта и задыхаешься. Струна тянется из твоей сердцевины, заставляя трепетать. — Чувствуешь это? — спрашивает он. — Твое сладкое лоно захватывает меня, пульсирует, пытаясь выжать из меня все соки? Ты киваешь, твои глаза расширяются, когда он щиплет твой клитор, заставляя тебя вскрикнуть. — Это мое, — говорит он, толкаясь в тебя все сильнее. Его кожа ударяется о твою, его волосы ласкают твое лицо, влажные звуки пробивают воздух. Невозможно притворяться, что тебе это не нравится, что ты не хочешь его. Ты киваешь головой, соглашаясь, теряя контроль над своим разумом, телом, отдавая ему бразды правления своим существом. Твоя спина выгибается, когда его рука оставляет твой клитор, чтобы подтянуть твою левую ногу выше к его бедру. Внезапно его член прижимается к сладкой точке глубоко внутри твоей сущности. С последним сильным толчком ты откидываешь голову назад и отпускаешь его, задыхаясь. Ты падаешь с обрыва. Рука Локи сжимает твою челюсть в своей ладони. Не рискуя изменить угол, он продолжает бить в ту точку внутри тебя, его бедро трется о твой клитор. Стимулируя тебя снова. Ты даже не успеваешь спуститься, как уже взбираешься на очередную вершину. Ты пытаешься вырваться из его хватки, но он удерживает тебя на месте. Ты не хочешь кончать снова. Ты не хочешь наслаждаться этим, но твое тело хочет. Его руки вокруг тебя. Его рельефная грудь, плотно прижатая к твоей. Все это слишком сильно. — Открой глаза и смотри на меня, когда ты снова кончишь, — он сильно нажимает на твою челюсть, возможно, оставляя на ней синяк. — Я хочу, чтобы ты видела, кто делает это с тобой. Кто заставляет тебя кончать. Твои глаза открываются от его голоса. Глубокий, гравийный, жесткий. — Пожалуйста, — говоришь ты, не понимая, как он так хорошо манипулирует твоим телом. Не желая знать, как ты могла оказаться так близко спустя всего несколько минут. Но вот ты, натянутая, как тетива, смотришь, как по щеке твоего мужа стекает бусинка пота. Затем, когда ты меньше всего этого ожидаешь, он стонет, его темп внезапно становится неровным. — Давай, — бормочет он, когда его бедра двигаются между твоими бедрами в ужасающем темпе. Ругательство на его губах, его неровный темп давит на твой клитор, его челюсть напряжена почти до боли. Ты следуешь его примеру, беззвучно кончая во второй раз вокруг него. — Норны, — стонет он, зарываясь головой в изгиб твоей шеи и прикусывая, оставляя еще одну отметину на нежной коже, продолжая изливать в тебя свое семя. Единственные звуки — это шум потрескивание камина. Секунды перетекают в минуты, а Локи все еще лежит на тебе, его кожа охлаждает твою. Затем он отталкивается от тебя и встает, его глаза скользят по твоей коже. Ты едва можешь приподняться на предплечья, чтобы посмотреть, как он идет к купальне с водой на другом конце комнаты. Его тело состоит из одних мускулов: спина упругая, руки худые и сильные. Схватив полотенце, он вытирается. Затем он поворачивается к тебе, и на его лице появляется ухмылка. Он проводит полотенцем между твоих ног, вытирая твои половые губы. Кровь, смешанная с его семенем, окрашивает ткань, заставляя тебя краснеть, а твои ноги дрожать. Он бросает ткань на пол, а затем взмахом руки переодевается. Еще одно движение, и шерстяная ночная рубашка украшает твое тело. — Приятных снов, дорогая. — говорит он, отходя от кровати. — Ты не останешься? — спрашиваешь ты, съежившись, как только слова покидают твой рот. Локи хмыкает, на его губах появляется усмешка. — Боюсь, у меня есть другие дела на этот вечер. Отчеты давать, любовниц развлекать, — жестоко заявляет он, напоминая тебе о своей неверности. — Не волнуйся, дорогая, я вернусь на следующий раунд завтра вечером. В конце концов, у меня строгий приказ наполнить семенем твою матку как можно скорее. Когда он произносит эти слова, за пределами дворца раздается колокольный звон, возвещающий о наступлении полуночи. Затем он бесцеремонно уходит, оставляя тебя, как и обещал, лежать на кровати. Ты каким-то образом умудряешься забраться под одеяло. И когда темнота окружает тебя, начиная новый день, ты наконец позволяешь себе заплакать. В конце концов, это уже не день вашей свадьбы.