Разбитая Корона

Проснувшись, ты снова оказываешься в ужасном мире. В мир, где твои родители мертвы, а ты — всего лишь пешка на запутанной шахматной доске. Наступила ночь, и откуда-то из глубины леса доносятся уханье сов и крики голосов. Твое имя звенит в ушах. Ты стоишь и приваливаешься к старому, извилистому дереву. Пока твое зрение плывет и качается, как сильное течение, ты убеждаешь себя: ты в порядке, все будет хорошо. Сердце колотится, ты поднимаешь левую руку, чтобы схватиться за ноющую голову. Прикоснувшись к зарубцевавшейся ране, от которой боль пронзает спину, ты поспешно отступаешь назад. Напрягая зрение в темноте, ты видишь засохшую кровь на кончиках пальцев. Ночь. Сейчас ночь. Тебя не было целый день, и никто не знает, где ты. Конечно, Локи зол. Разгневан. Это посылает через тебя бурлящую жидкость эмоций. Стоя на коленях, ты чертыхаешься и чертыхаешься. Сухо. В твоем желудке нет ничего, что можно было бы очистить, кроме густой желтой желчи, от которой на глаза наворачиваются жгучие слезы. Ты крепко хватаешься за дерево, как за спасательный круг, который держит тебя на ногах. И ты осознаешь единственную истину: ты должна вернуться. Ты спотыкаешься на дрожащих ногах, лавируя от дерева к дереву, хотя голова продолжает раскалываться. И со временем тебе удается выбраться из леса. Ты останавливаешься там, оглядывая местность. Она разбросана людьми, прочесывающими территорию, перед ними висят шары света. Они зовут тебя по имени. Стражники держат копья, люди несут корзины. Ты зовешь их, но понимаешь, что твое горло сжато и сдавлено. Оно хрипит вместо крика. Когда тень накрывает тебя сзади, волосы на затылке встают дыбом. — Ты здесь, — зовет глубокий голос сквозь ночь. Ты поворачиваешься, напуганная и обрадованная одновременно. Они нашли тебя. Наконец ты решаешь улыбнуться и вздохнуть, довольная тем, что тебя отвели назад. — Почему ты прекратила поиски? Конечно, он узнал тебя, этот человек. Его доспехи принадлежат Асгарду и украшены золотым и серебряным знаком в виде переплетенных узлов, символизирующих Иггдрасиль. Может быть, он никогда не встречал тебя, но наверняка один из асгардских стражей, по крайней мере, узнал бы тебя. Твой рот открывается. — Я… — начинаешь ты, горло болит, во рту пересохло. — Принц не примет твою дерзость, продолжай двигаться. Принцесса должна быть найдена, а ты теряешь время. Ты киваешь и делаете шаг вперед, но тут же падаешь на землю. Должно быть, он тебя не узнал. Но, опять же, ты буквально весь день пролежала в грязи. Твоя одежда грязная, волосы всклокочены. Ты казалась обычным человеком. Нога охранника выбивает ногу, пихает тебя сапогом и заставляет перевернуться на спину. — Вставай. — ты закрываешь глаза, сдерживая очередной приступ тошноты, и смотришь на него со спины. — Извиняюсь. — ты сдерживаешь себя, не желая, чтобы именно ему приписывали заслугу в поисках пропавшей принцессы. Ты бы предпочла вернуться без шума. Конечно, это будет несложно. Ты запоминаешь лицо этого человека, его толстую челюсть и квадратные глаза, когда он бросает на тебя последний пронизывающий взгляд. Он запомнит этот день. Затем ты встаешь и начинаешь идти к выходу из леса, сдерживая нарастающий внутри тебя гнев. Ты делаешь глубокий, спокойный вдох, чтобы подготовить себя. Несколько минут ты можешь держать себя в вертикальном положении. Итак, в твоей голове рождается сюжет. Ты пройдешь через ворота, если кто-то узнает тебя, ты признаешься, кто ты. Если не узнают, ты пройдешь через замок и попадешь в свои покои. Конечно, это надежно. Но, опять же, ты уверена, что после того, как тебя так жестоко сбросили со Скульд, все может быть надежным. Скульд. Твое сердце падает, и ты решаешь навестить ее завтра, чтобы убедиться, что она в безопасности, но сейчас у тебя нет сил. Ты шагаешь вперед, одна нога впереди другой. Ходьба. На самом деле это не так уж и сложно, когда привыкаешь. На двух ногах это занимает больше времени, чем на спине Скульд, но каким-то образом тебе удается добраться до ворот замка. Стражники начеку, их позы строги, лица напряжены, они почти не обращают на тебя внимания, когда ты, спотыкаясь, входишь во внутреннее святилище замка. Возможно, они принимают тебя за слугу, или слишком напуганы, чтобы дать тебе успокоиться. Если тебя не найдут, Локи наверняка поклялся бы в страшной смерти тому, кого посчитает виновным. Ты хмуришься, думая о невинных. Но ты здесь, в безопасности и вроде как в целости и сохранности. После долгих минут подъема по лестницам и коридорам ты добираешься до своих комнат. Ты быстро входишь внутрь, снова осознавая, что у твоей двери нет охраны. Ты вздыхаешь, закрывая ее. Твой взгляд пляшет вокруг, все твои вещи разбросаны и разбросаны в беспорядочном хаосе. Как будто кто-то порылся в твоих вещах, растащил все в поисках чего-то настолько ценного, что не пощадил ни сантиметра твоей прошлой жизни. Ты сама все уберешь через несколько минут. Но сейчас… сейчас тебе нужно стереть грязь с себя. Нужно очистить, успокоить и унять ноющие боли. Тебе нужна вода и отдых. Ты проходишь через свою комнату и входишь в личную купальню; это каменная комната с большим круглым бассейном в центре. Когда ты входишь, тебя встречает нагретый пар. Природный источник под замком Ванахейм бурлит, поддерживая постоянную температуру воды. Ты улыбаешься, когда начинаешь бессистемно раздеваться. Ты сдираешь с себя рубашку, понимая, что от пота, росы и, скорее всего, крови она прилипла к твоей форме. Когда вся одежда снята, ты начинаешь расплетать косу и морщишься, когда твои руки натыкаются на большую рану на коже головы. Ты прикусываешь губу, сжимаешься и осторожно распускаешь локоны. Ты глотаешь. Густо. Больно. Ты видишь свое отражение в огромном зеркале, и твои глаза тут же расширяются. Неудивительно, что никто тебя не узнал. Темные оттенки черного и синего расползлись по твоему лбу. Твои волосы, хоть и распущенные, густо слиплись. Как гнездо. А твоя кожа… она дрожит и исхудала, как будто ты не спала несколько дней. Затем ты слышишь шаги, и твое имя звучит в отчаянии и надежде. Эйра. Ты вздыхаешь с облегчением. — Сюда, — отвечаешь ты, горло зудит от боли. К черту скромность, она видела твое тело слишком много раз, чтобы судить о том, как ты выглядишь сейчас: обнаженной и мокрой. Твоя пульсирующая голова превращается в ад. Боль. Настоящая, непостижимая и скрежещущая боль. Как будто настоящая боль только просыпается. Как будто она отдыхала и ждала самого неподходящего момента, чтобы заявить о себе. Она вбегает в комнату, громко зовя тебя по имени. Морщась от пронзительной громкости, ты делаешь шаг в купальню, осторожно опускаясь в воду. Ты шипишь, когда вода обволакивает тебя. Ты прислоняешься к одной из стен и сидишь, пока горячая вода ласкает твою кожу. — Миледи, — почти кричит она. — Где вы были? Весь замок переполошился в поисках вас. Принц… — Я… в полном порядке, — отрезаешь ты, откидывая голову назад, от горячей воды кружится голова, а сознание затуманено. Оно нечеткое. Твоя голова затуманилась от пара. Окунись под воду, это должно помочь, или это то, что шепчет тебе твой разум. Итак, ты погружаешься под воду. Ты остаешься там на секунду, погруженная и невесомая. Тебе нравится быть здесь. Нет ни звука, ни давления в голове. Но, очевидно, твоему телу не нравится, что ему не хватает кислорода. Ты выталкиваешь себя на поверхность, жадно втягивая воздух. Когда тебе это удается, ты оглядываешь купальню, голова раскалывается от каждого движения, и понимаешь, что ты снова одна. Вздохнув, ты садишься на бортик и тянешься за куском мыла, но оно проскальзывает между пальцами. Мысль о том, чтобы пошевелиться и достать его, вызывает у тебя протест в голове. Ты просто очень устала, веки жаждут закрыться и уснуть. Так ты и делаешь. Затем дверь открывается, и в комнату врываются слишком знакомые тебе шаги. Это не были легкие шаги Эйры. Это были легкие, резкие и размеренные шаги. — Где ты была, — шипит он тебе в спину. Ты выпрямляешься, притягивая руки к груди, прикрывая себя. Вот тебе и скромность, будь она проклята. Ты делаешь паузу, обдумывая, что и как сказать. Извинения кажутся хорошим началом. Ты кашляешь. — Прости, я… — Мне не нужны твои извинения. — он рычит. — Ты знаешь, через что ты заставила пройти своих людей? Вылезай оттуда. Ты закрываешь глаза, тяжелея с каждой секундой, которая проходит с тобой в нагретой ванне. — Я не хотела… опоздать. Внезапно смерть схватила тебя за руку. Холодная. Крепкая. Удушающая. Нет, не смерть. Это просто Локи. Тебя резко выдергивают из воды, ты лопочешь какую-то чушь и пытаешься прикрыться. Он не дает тебе шанса. Вместо этого он берет оба твоих плеча в тиски и трясет тебя так грубо, что твоя голова мотается из стороны в сторону. — Перестань дергаться. — Отпусти меня, — прошипела ты, пытаясь прикрыться. Твои руки вытягиваются вперед, замахиваясь, толкая, отталкивая его. Как он смеет прикасаться к тебе? Почему он думает, что может прикасаться к тебе? Он хрипит, скорее раздраженно, чем сердито, пытаясь собрать твои раскинутые конечности. — Прекрати. Дёргаться, — ворчит он. Голос Локи, как бритва, прорезает твой затуманенный разум. Он суров, приказывает и властвует. От этого на глаза наворачиваются слезы, хотя ты изо всех сил стараешься их сдержать. Твои руки тянутся к его лицу, царапая его мелкими ногтями, которые у тебя есть, не видя и не понимая, что ты делаешь. Он проклинает. — Наглый негодяй. — он берет твои руки и прижимает их к своей груди в знак триумфа. Ты не знаешь, почему слезы собираются и собираются, они просто наворачиваются. И ты быстро моргаешь, просто думаю о том, что, как ты знаешь, заставит тебя плакать. Ты думаешь о духах твоей матери. Об улыбке твоего отца. Это боль, которая проходит через тебя, когда он пытается успокоить тебя, когда слезы текут по твоим щекам. — Ты плачешь? — спрашивает он, как обвинение. От этого слезы текут быстрее. Что с тобой не так? Ты качаешь головой, и слезы текут быстрее. Он сжимает твои руки в одной, а другой берет за подбородок, наклоняя твою голову вверх. — Что с тобой? Он как будто читает твои мысли. Твой ответ — густая икота, сопение сквозь слезы. — Я не знаю, — плачешь ты. — Я одна, и я не… доверяю. Его брови сходятся на лбу, когда он смотрит на тебя сверху вниз. Ты не понимаешь смысла, ты уверена, что это не так. Но ты не можешь выразить словами, что ты думаешь, чувствуешь или переживаешь. Есть только боль и мысли, которые рикошетом проносятся в твоем сознании. Его свободная рука движется от твоего подбородка к синяку, расплывающемуся по твоему лицу, безучастно осматривает его, а затем переходит к твоей голове, изучая каждую поверхностную рану. Когда его пальцы касаются ссадины, спрятанной под твоими волосами, ты вздрагиваешь, и на глаза наворачиваются свежие слезы: ты вспоминаешь Скульд и надеешься, что с ней все в порядке. В его глазах мелькают эмоции. Такие, которые ты уже видела раньше. Например, растерянность. Или страх? — Шшш, — резко требует он. Как будто его мучает желание утешить тебя и контролировать одновременно. — Объясни, что случилось. Ты качаешь головой, всхлипывая, весь день вокруг тебя сияет новизной, которую ты не можете точно вспомнить. — Скульд… — задыхаешься ты. Он горько вздыхает, когда ты пытаешься вырвать свои руки из его хватки. — Успокойся. И по мере того, как он произносит эти слова, по тебе распространяется жуткое спокойствие, начиная с раны на голове и распространяясь от конечности к конечности. Вскоре боль, которая там была, резко отдаваясь эхом и пульсируя, превращается в оболочку. Когда Локи убирает руку, ты понимаешь, почему она исчезла. Ты понимаешь, что он снова залечил твои раны, только на этот раз они были нанесены не по его вине. Ты продолжаешь плакать, пытаясь высвободить руки. Потому что, хотя боль прошла, твой разум все еще ошеломлен и сломлен. Но он не отпускает тебя, он смотрит на тебя с тем же выражением недоумения или беспокойства, когда твое тело начинает содрогаться от рыданий. — Пожалуйста, — шепчешь ты. Ты не знаешь, о чем просишь, но он, кажется, знает. И хотя он смотрит на тебя как на ничтожного паразита, словно ты ниже его, он проводит свободной рукой по твоей обнаженной спине. Это ощущение грубой кожи на коже напоминает тебе о твоей наготе. Но у тебя не так много времени, чтобы зациклиться на этом, потому что, несмотря на то, что его тело жесткое, он все равно притягивает тебя ближе. Так близко, что твой нос упирается в его грудь, глубоко вдыхая его запах. Сосна и снег. Сырость. Он убаюкивает тебя, успокаивая, даже когда слезы медленно продолжают падать. Почему ты все еще плачешь? Твоя боль прошла, кроме легкой головной боли. Ты перестаешь двигаться, а его тело остается неподвижным, пока ты впитываешь себя в его существо. Обхватывая каждую бороздку и плоскость, пока все твое тело не окажется так близко, что ты сможешь почувствовать его на просторах своей кожи. Ты поворачиваешь голову в сторону, фыркая, когда чувствуешь, как Локи слегка расслабляется. Не сильно, просто его плечи округлились вперед, но это все равно заметно. Ты не знаешь, как долго ты так стоишь, когда горячие пары из ванны спокойно затягивают тебя в глубокий смог. Но ты чувствуешь. Это длится так долго, что ты слышишь собственное дыхание, а слезы растворяются вместе с напряжением. Ты также чувствуешь, как успокаивается Локи, как его собственное беспокойство рассеивается в паре. И когда он отпускает твои руки, они остаются прижатыми между вашими грудными клетками, твои пальцы раздвигаются, цепляясь за броню, как за якорь. Он ловко подхватывает тебя на руки, тянет за собой и выносит из комнаты. Любое беспокойство по поводу твоей наготы исчезает, когда ты вдруг оказываешься одета в толстую шерстяную одежду, которая согревает тебя, когда ты покидаешь святилище ванной комнаты. Ты мурлычешь, позволяя своей голове упасть в ложбинку на его шее, твои пальцы все еще сжимают его покрытую металлом грудь. Ты можешь только представить, какой унизительный взгляд он на тебя бросает. Но ты стараешься не обращать на это внимания. Потому что вскоре он укладывает тебя на кровать, толстые покрывала откидываются назад, чтобы поприветствовать твое возвращение. Кровать прогибается под его весом на краю. И когда он накрывает тебя одеялом, вероятно, думая, что ты в блаженном неведении, ты случайно поднимаешь на него взгляд сквозь прищуренные глаза. Огонь свечи мерцает в твоих покоях, придавая комнате мягкое сияние. И когда ты смотришь на Локи, его вороные волосы спадают на плечи, лицо напряжено от новой эмоции, он выглядит почти ангельски. Странно, но у тебя замирает в груди, когда ты видишь его таким. Он облизывает губы и встает. Когда он поворачивается, ты быстро тянешься к его прохладной руке, крепче прижимаясь к нему, чтобы остановить его отступление. Он резко поворачивается, волосы разлетаются волнами при повороте его головы. Ты поднимаешь на него глаза, обеспокоенная тем, что гнев закипает прямо под его поверхностью. Но прежде чем он успевает сказать что-то уничижительное, что-то грубое, ты шепчешь. — Останься. Лицо Локи смягчается, совсем немного, и он отвечает тихим тоном. — Я не думаю, что это… — Пожалуйста. — твои мысли разбегаются, избегая рациональности, и твои глаза опускаются в чистом отчаянии. В его чертах появляется нерешительность. Проходит несколько мгновений, а он все еще смотрит на тебя в противоречии. С очень слабым кивком он делает шаг вперед. Ты осторожно подходишь к нему, боясь, что резкое движение заставит его обернуться. Он откидывается на спинку кровати, и ты не можешь избавиться от тонущего чувства разочарования. Ты не хочешь об этом думать, потому что это озадачивает и немного раздражает. Вместо этого ты прижимаешься к нему, используя остатки сна в качестве козла отпущения, чтобы обхватить руками его живот, и не обращаешь внимания на раздражение по поводу того, что покрывало мешает твоим усилиям. Он сидит неподвижно, его руки аккуратно лежат на груди, а тело неподвижно. Ты прижимаешься головой к его плечу, делая глубокий вдох и находя его запах успокаивающим одеялом для сна. И именно тогда, когда тебя потянуло в сон, когда блаженная темнота окружила тебя, тебе кажется, что ты чувствуешь, как одна из его рук накрывает твою, рисуя ленивый узор на ее спине. И тебе кажется, что он поворачивает голову, зарывается носом в твои влажные волосы, а его губы так легко прижимаются к твоему лбу. А еще — глубокий вдох, словно он запоминает твой запах. И когда его губы сжимаются в почти поцелуе, ты понимаешь, что, скорее всего, это сон.

xXxXx

Ты просыпаешься от дневного света и холодной постели. Ты должна быть благодарна ему за то, что он ушел, ты знаешь, что должна быть благодарна, но ты не можешь не чувствовать уныния. Ты задаешься вопросом, как он выглядит утром, когда его волосы разметались по подушке, а лицо спокойно от дремоты. Ты представляешь, как бы он выглядел с его силой, разглаженной в бессознательном состоянии. — Доброе утро, принцесса, — приветствует Эйра слишком бодрым голосом. Она ставит поднос с завтраком возле камина: большой кусок медового хлеба, несколько орехов и фруктов и дымящаяся чашка чая. Изучая ее, ты понимаешь, что ее жизнерадостность звучит слишком принужденно. — Доброе утро, — отвечаешь ты хриплым голосом. Ты прочищаешь горло, гадая, был ли Локи еще здесь, когда она вошла утром, но у тебя не хватает смелости спросить. Вместо этого ты отвечаешь. — Прошу прощения за вчерашнее. — Извиняться не за что, — улыбается она, разжигая огонь в очаге. Она небрежно оглядывается через плечо, когда ты встаешь и идешь к своему завтраку. — Вы должны извиняться перед принцем. Твое сердце снова начинает трепетать, замирать, заставляя тебя забыть о том, что ты его ненавидишь. Но ты берешь себя в руки, игнорируя чувство, которое проскакивает в тебе при упоминании о нем. — Принцем? — Да, — кивает она, отходя от камина и вставая на свой подвиг. — Он был страшно встревожен. — ты сдерживаешь улыбку, делая глоток чая. В этот момент ты понимаешь, что в твоей комнате все в порядке, убрано и организовано. Это совсем не тот беспорядок, который ты увидела, когда вошла вчера. — Вероятно, он думал, что потерял свою драгоценность, — дразнит она очень ледяным тоном. — Весь замок переполошился, штурмуя территорию в поисках вас. Можно подумать, что за вами пришла сама Хель, но, увы, вы здесь и невредимы. — она добавляет в конце. — Конечно, Всеотец лишил бы его головы, если бы вы исчезли. Конечно, поэтому он и волновался. На самом деле он волновался не за тебя. Он волновался за себя. Ты улыбаешься ей в ответ. — Ну, я здесь. Эйра ухмыляется и идет к гардеробу, чтобы достать из шкафа платье. — Спасибо Норнам за это. Норны. Скульд. — Моя лошадь, — твое беспокойство снова достигло пика, когда ты забыла о Скульд. — Я должна найти ее. Улыбка Эйры исчезает. И когда она смотрит на тебя. Жалостливый взгляд, с которым ты познакомился за последние несколько месяцев. Твое сердце замирает. Ты боишься спросить, но все равно спрашиваешь. — Что? — Просто, — она делает паузу. — У меня приказ не дать вам уйти. Твое сердце загорается, ты подумала, что она умерла. Или пропала. — Кто? Ответ очевиден, даже без ее безразличного и в то же время самодовольного взгляда. Ты насмехаешься и натягиваешь платье, которое она приготовила для тебя, разочарование вырывается из твоих ушей. Твой гнев погружает тебя с головой в красную дымку. Ты бы хотела посмотреть, как они будут пытаться остановить тебя. Надев платье, ты, спотыкаясь, направляешься к своей двери, полностью игнорируя Эйру и не замечая ее легкой улыбки по поводу твоей энергичности. Когда ты с силой распахиваешь дверь, тебя встречают два стражника, стоящие по обе стороны двери. Их доспехи сверкают ванийским золотом, отмечая их истинное наследие. Когда ты топаешь вперед с высоко поднятой головой, один из них ловит тебя за запястье и тянет назад. Прежде чем он успевает произнести хоть слово, ты бросаешь на него испепеляющий взгляд. — Немедленно освободите меня. — У нас… — Приказ, — заканчиваешь ты за него. — Я знаю. И ты смеешь делать замечание своей принцессе? — прямо за его шлемом ты видишь, как глаза охранника стекленеют от противоречия. Другой наклоняет голову, давая понять, что осмеливается согласиться с тобой. — Я так и думала. — ты вырываешь свое запястье из его лап и проходишь мимо них, не упуская из виду, как его губы растягиваются в легкой ухмылке. Когда ты добираешься до конюшен, каким-то образом умудряясь обманом миновать еще три группы патрулирующих охранников, ты понимаешь, насколько ужесточилась охрана. Тем не менее, ни неодобрительные взгляды, ни хватки не останавливают тебя. И когда ты доходишь до конюшни, ты останавливаешься. Ты видишь его там, бежевые бриджи, суконный фрак и руку в перчатке, ведущую Скульд. Локи не видит тебя, так как его рука гладит мордочку Скульд, тихо разговаривая с существом, пока он привязывает ее к столбу. Он стоит к тебе спиной, так как начинает вытаскивать куски травы из ее густой гривы. Но ты думаешь, что он слышит тебя или, может быть, чувствует, потому что его спина выпрямляется, превращаясь во внушительную стену. — Я получу их головы.