xXxXx
Когда ты просыпаешься на следующий день, снаружи уже пляшет дневной свет. Ты обнаруживаешь себя растянувшейся на полу, как раз там, где ты позволила себе лечь после просмотра первого из воспоминаний Локи. Это было слишком. Это было слишком интимно, слишком грубо. Как будто то, что ты смотрела, никогда не должно было стать общим достоянием. Ты не хочешь смотреть второе. Поэтому ты не будешь. Слева от тебя соблазняет коробка из вишневого дерева. Когда ты протягиваешь руку, ты закрываешь крышку и защелкиваешь ее, пряча второй флакон от посторонних глаз. С последним вздохом ты садишься, поднося руки к шее и массируя напряженные мышцы. Ты закрываешь веки, и в твоей голове всплывает образ нахмуренных губ Локи и обнаженного тела служанки. Затем раздается стук, и сердце в твоей груди учащенно бьется. Ты поджимаешь под себя ноги и поднимаешь шкатулку на колени, а затем с трудом поднимаешься на ноги. Небольшая вспышка крови заливает твое лицо, когда ты бросаешься к своему трюмо. Ты быстро открываешь ящик и засовываешь в него шкатулку, как раз в тот момент, когда открывается дверь. — О, Вы уже проснулись? — приветствует Эйра, тихо закрывая за собой дверь. — Я прошу прощения, если разбудила вас. — Ничего подобного. — ты закрываешь ящик, доставая ожерелье для демонстрации. Ты поворачиваешься к ней с ложью на губах. — Я уже давно встала. Эйра останавливается в дверях, блуждая глазами по твоему телу. Впервые ты понимаешь, что на тебе то же самое платье, что и накануне. Она поднимает бровь в твою сторону. — Проблемы со сном? Ты улыбаешься, стесняясь натянуть платье. — Немного. Эйра облизывает губы, заметив ожерелье, которое ты достала, и выгибает бровь в твою сторону. Когда ты бросаешь взгляд вниз, ты видишь, что изумрудное и серебряное ожерелье в твоей руке возмущенно крутится. Ты поспешно опускаешь его обратно на стоящую позади тебя тумбу. — Я просто готовилась к этому дню. — Конечно, принцесса. Хотя, — Эйра делает паузу, неловко прислонившись к двери. — Мне кажется, ожерелье не сочетается с вашим нынешним платьем. — ты опускаешь взгляд на помятое платье цвета розы и прикусываешь губу. — Возможно, золото подойдет лучше. Твои глаза метнулись к служанке, когда она, озорно улыбнувшись, прошествовала вперед к твоему гардеробу. Пока Эйра начинает разбирать многочисленные платья, висящие в твоем шкафу, ты в тишине изучаешь ее. Золотые волосы. Стройная фигура. Превосходная осанка. И пока ты смотришь на нее, ты вспоминаешь все, что Локи сказал в своем письме накануне вечером. Эйра была одной из фрейлин Фригги, прежде чем стать твоей. Одной из многих. Фригга собирает их, как бабочек в хрустальном футляре, выставляя на всеобщее обозрение с их поразительной красотой. Королеве не нужно больше четырех женщин, но у Всематери их не меньше двадцати. — Женщина под защитой царицы - это благородное положение при дворе. — говорила тебе мать, когда ты начинала протестовать против четырех женщин в твоих постельных покоях каждую ночь. — Эти женщины зависят от того, что ты их нанимаешь, дорогая. Без тебя они были бы вынуждены дожидаться лучших времен. Это дает им возможность расти не по средствам. Это то, что делает Фригга? Держит их, чтобы они получили привилегии, престиж, шанс? Шанс. Как будто их жизнь - это игра. Потому что Фригге не нужно двадцать девушек, чтобы ухаживать за ней. Ей не нужно и пяти. Она хочет, как ты думаешь, чтобы у девушек был шанс. Возможность расти, меняться, сбросить свою куколку, свое прошлое и превратиться во что-то... большее. Только Фригга могла поручить Эйру тебе. И, Локи прав, Фригга сделала бы это, только если бы Эйра сама попросила об этом. Ты опускаешься на сиденье у туалетного столика, палец танцует по кружащимся драгоценным камням ожерелья. Зеленый цвет и ослепительные вспышки серебра, такого яркого, что оно могло бы быть белым, танцуют с твоими пальцами. Фригга никогда бы не подарила тебе одну из интрижек Локи. Ты знаешь это, глубоко внутри твоего нутра. Когда ты узнала, что она твоя служанка, что у нее была близость с твоим мужем, в твоей груди расцвела ревность. Ревность и ненависть к Локи. Возможно, Эйра переоценила твою сообразительность и альтруизм. Думала ли она, что ты переведешь ее в другое место, подальше от двора? Думала ли она, что ты найдешь ей мужа? Только для того, чтобы она могла удалиться в маленький дворец в другом месте. Ты вообще на это способна? Несмотря на горечь к Эйре, безвкусное отвращение к ней, ты не могла представить свою жизнь в последний год без нее. Все те разы, когда она ухаживала за тобой еще до того, как ты поняла, что тебе нужно. Все советы, которые она давала тебе, к лучшему или худшему. Все комплименты, маленькие улыбки и лестные шутки. Вся горечь и ненависть могли растаять, когда ты представляла, что осталась совершенно одна. Даже если у нее были свои сомнения, Эйра была здесь. Без секундного колебания она была рядом каждый день, напоминая тебе, что ты никогда не была одна. — Кажется, я нашла то самое, — объявляет она, принося иллюзорное платье с длинными рукавами, украшенное золотыми и серебряными бусинами. Это такое платье, которое должно быть увидено, как произведение искусства. Она вешает его на зеркало на туалетном столике. Но почему? Почему она хочет быть твоей? Почему она попросила перейти от Всематери к тебе? Для быстрого брака? Возможно. — Не могла бы ты... — ты делаешь паузу, прочищаешь горло и садишься прямее, когда она начинает уходить. — Не могла бы ты уложить мои волосы? Я собиралась сегодня прогуляться. Эйра застывает от шока. Возможно, неделя пряток в твоей комнате заставила ее поверить, что ты стала постоянной затворницей. Когда она, наконец, приходит в себя, она поворачивается и встает позади тебя. — Конечно, принцесса. Она путает пальцы в твоей макушке, вытягивая прядь за прядью в высокую косу. Почему? Этот вопрос не дает покоя, пока ты невольно не задаешь его. — Почему ты попросила стать моей фрейлиной, Эйра? — ты изучаешь ее. — Вы спрашиваете спустя столько времени? — она легкомысленно шутит, пока ее взгляд не останавливается на твоем мрачном выражении. Затем ее пальцы слегка дрогнули, едва не уронив прядь волос. — Наверное, я хотела перемен. Если бы ты могла кивнуть, ты бы кивнула. — И ты подумала, что я обеспечу эти перемены? — Да. — она закусывает губу, завязывая косу. Затем шепчет, интригующим тоном. — Вы восхитительны, вы знаете. И, полагаю, я была бы вашей первой фрейлиной. Быть первой - большая честь, как вы знаете. Никто не забывает своих первых. — она снова приподнимает бровь и улыбается краешком губ. Затем она берет косу и закручивает ее так, чтобы она лежала в низком пучке. — Что привело тебя в королевский двор? — Приключения, конечно. Перемены. — Эйра делает паузу, взмахивая рукой в воздухе. — Полагаю, в моих интересах было оказаться здесь. Мой дом, возможно, находится за много миров отсюда, и, несмотря на титул, дающий мне место при дворе, там для меня ничего не было. — Эйра пожимает плечами, закрепляя волосы. — Ну вот, все готово. — И... ты хочешь выйти замуж? Знакомые голубые глаза находят твои в зеркале. Блестящие на свету, они выглядят неоновыми. — Разве не этого желает каждая женщина? Нет. Ты хочешь прошептать в ответ. Вместо этого ты киваешь, а она отходит от тебя и направляется к камину, подкладывает дрова в очаг и зажигает его. И ты садишься. Смотришь. Ждешь. — Эйра, — произносишь ты, подумав о чем-то, и тут же забываешь об этом. Она поднимает голову, поворачивает ее, чтобы взглянуть на тебя через плечо. — Да, принцесса? Быстро покачав головой, ты встаешь со своего места и начинаешь раздеваться. Когда вчерашнее платье падает на пол, ты перешагиваешь через него, мягко ступаешь к шкафу и достаешь оттуда новое белье, чтобы переодеться. Когда ты отходишь за перегородку комнаты, чтобы переодеться, ты обнаруживаешь, что анонимность и отсутствие ее глаз дают тебе свободу быть честным. — Я думаю, — начинаешь ты, не зная, с чего начать. Твой желудок сворачивается в смятении. — Ты когда-нибудь разочаровывалась в своем выборе, Эйра? — ты гримасничаешь, снимая с себя предыдущее платье, бюстгальтер и нижнее бельё. — Я имею в виду - разве ты никогда не хотела быть чем-то большим, чем это? Больше, чем эта должность? Больше, чем жена или хозяйка дома? Наступает тишина, пока ты переодеваешься во что-то более скромное, чем нагота. — Я полагаю, это глупый вопрос. Я знаю, что я не самый приятный человек, я знаю, что я не... такая, какой они ожидали меня видеть. — ты позволяешь своей голове свисать с плеч. — Я просто хотела узнать, счастлива ли ты. Я не думаю, что это неправильно, если ты хочешь большего. Иногда... Иногда, я просто чувствую, что я всегда на десять шагов позади всех остальных. Как будто я узнаю обо всем последней. Я чувствую, что мой выбор редко бывает моим, что меня просто толкают в спектакль ради спектакля. И это... Я не хочу, чтобы кто-то еще чувствовал себя так. Поэтому я надеюсь, что ты скажешь мне, если есть что-то, что ты хочешь изменить. Ты можешь прийти ко мне, ты знаешь. Я сделаю все возможное, чтобы изменить это. Я просто хочу, чтобы ты была честной. Ты делаешь заикающийся вдох. — Дело не в этом, — не соглашается Эйра. — Просто не о чем жалеть. Я могу бороться с этим сколько угодно, но судьба все равно привела бы меня сюда. Норны дают нам только одну свободу, и это свобода реагировать на судьбу так, как мы хотим. И правда в том, что то, что они мне дали, могло быть гораздо хуже. Ты на мгновение замираешь, повернувшись спиной к перегородке, и смотришь на стену. — Ты считаешь, что у нас нет выбора? Тихие глубины твоего разума манят тебя. Словно стремительные потоки времени, затягивающие тебя, а затем снова уносящие прочь, чтобы ты увидела свое прошлое в виде канала, по которому ты плыла, вместо извилистых порогов. — Ну, альтернатива ужасающая, не так ли? — риторически спрашивает Эйра. — Если мы сможем контролировать каждый выбор, тогда зачем вообще нужны Норны? Это кажется хаотичным. Ты качаешь головой. — Хаос - это ни хорошо, ни плохо. Это просто проводник перемен. Она хмыкает и замолкает, пока ты обдумываешь ее слова. Через мгновение, обойдя перегородку, ты обнаруживаешь, что Эйра протягивает тебе платье. Она молчит, пока натягивает его, застегивает пуговицы и шнуровку на спине, чтобы ткань прилегала к твоей коже. Когда она заканчивает, Эйра достает из сумочки ожерелье и застегивает его на твоей шее, позволяя вихрям камней мерцать на твоей коже. Она смотрит на него в тяжелом трансе, разглядывая ожерелье так, словно оно оскорбляет само ее существование. — Хаос опасен, — наконец произносит она, как тонко завуалированную угрозу. Ее глаза прослеживают путь по твоей шее, чтобы с жаром посмотреть на тебя в зеркало. Ее голубые глаза бушуют. — Вы должны знать, что он никогда не полюбит вас. Из твоей груди вырывается небольшой поток воздуха. Как будто его вырвали, ударили, украли у тебя самым ужасным образом. — Прошу прощения? — Несмотря на то, что он говорит, Локи никогда не будет любить ничего больше себя. Он может сыпать красивыми обещаниями и бесцеремонными комплиментами, чтобы успокоить вас, но его хаос изнуряет. Он погубит вас. Твои брови нахмурились, когда ты повернулась к ней лицом. — Почему ты мне это говоришь? Ее взгляд падает на ожерелье на твоей груди. — Он манипулирует, мстит. Все, что он дает, все, что обещает, он делает только для того, чтобы улучшить себя. Я не хотела, чтобы вы узнали об этом последней. — затем ее пальцы потянулись к ожерелью. — Вот увидите,— предостерегающе добавляет она, перебирая пальцами ожерелье. Она опускает руку и отворачивается от тебя, направляясь в сторону твоих ванных комнат в дальней части твоих покоев, чтобы дать тебе возможность обдумать ее совет.xXxXx
Ветер овевает твои плечи, когда ты переступаешь порог. Ты подавляешь воспоминания, которые лезут тебе в голову, когда ты вспоминаешь, когда в последний раз поднимался сюда. Два, нет, три месяца назад. Ты закрываешь за собой дверь в башню, вдыхаешь свежий воздух и смотришь на головокружительный вид, открывающийся перед тобой. Внутренний двор, боевые лагеря, парадные ворота Асгарда. Воспоминания играют, свежи в памяти. Твоя сорочка танцевала на ветру, когда ты прощалась с Локи, когда он со своим братом и войском повернул в сторону Йотунхейма. Даже с такой высоты ты могла видеть маленький блеск в его глазах, который проникал в тебя, согревая изнутри, как его объятия накануне вечером. Ты сглатываешь и идешь по круглым каменным перилам башни на противоположную сторону. Так гораздо лучше, решаешь ты, прислоняясь к камню и складывая на нем руки, изучая пейзаж. На переднем плане - окружающий Асгард бастион, застроенный гигантскими золотыми сооружениями. Но дальше, за туманом и облаками, пышные зеленые леса с разбросанными по ним деревеньками пристроились к склонам гор, реки и великие храмы Норн расположились в долинах. Ты вздыхаешь, вдыхая воздух и позволяя своим мыслям блуждать. Когда дверь наружу со скрипом открывается, ты мгновенно выпрямляешься, уже зная, кто вторгся. Какая-то часть тебя знала, что он придет, когда ты покинула свои покои, - маленькая догадка, основанная исключительно на голосе внутри твоего разума. Ты поворачиваешься, готовая поприветствовать его, когда его тень падает на камень, но когда его лицо появляется в поле зрения, твое сердце разрывается на части. В нем нет ничего нового. Ничем не отличается. Его кожа все так же бледна, губы все так же тонки, челюсть все так же выточена под мрамор. Его глаза по-прежнему похожи на морскую воду, мираж зеленых и голубых полумесяцев во время прилива. Его осанка жесткая. И все же ты приостанавливаешься, внимательно изучая каждую деталь перед собой. Возможно, дело не в том, как он выглядит, а в том, как он смотрит - как он смотрит на тебя, приближается к тебе. Нерешительно, сдержанно, неподвижно. — Здравствуй, Локи, — приветствуешь ты, приподнимая бровь, когда бабочки в животе проносятся сквозь тебя. Локи делает жест, прочищая горло, и тоже произносит твое имя в знак приветствия. Его руки сложены за спиной, а глаза устремлены в небо, словно он что-то обдумывает. Ты изучаешь его, пока он молчит. Возможно, дело не в нем, возможно, дело в тебе. На краю его воспоминаний ты видишь его в новом свете на фоне облачного неба и гор. — Есть ли что-то, что тебе нужно... — Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, — прерывает он тебя, хмурясь, словно уже сожалеет о своих словах. Затем он добавляет: — После прошлой ночи. "Я могу быть лучше, чем она". Ты отмахиваешься от назойливого голоса Уллы, резко вдыхая. — Я в полном порядке. "Она не хочет вас, как положено жене". — Это хорошо. — Локи кивает, его губы складываются в ровную линию. — Приятно слышать. — А ты? — спрашиваешь ты. "Если бы я была вашей, вы могли бы иметь меня каждый день, когда захотите". — Так, как есть, — вздыхает Локи, — Ну... полагаю, я в порядке. "Твои таланты больше подходят для борделя, чем для постели принца". — Прекрасно. Это хорошо. "Моя жена доставляет мне удовольствие так, как ни одна другая женщина не может". Локи смотрит на тебя тем же отчаянным взглядом, который ты видела накануне вечером. — Ты... ты смотрела... — замялся твой муж. — Одно. Только одно. — ты сжимаешь руки. — Было на что посмотреть. Как ты можешь объяснить, что ты видела все в один прекрасный момент, с поразительной ясностью? И это было не то, что ты хотела увидеть. Предрассудки гораздо легче проглотить, когда они не сопровождаются гордыней. Признание ошибки в своем восприятии Локи угрожало самому фундаменту, на котором ты строила свои убеждения. — Понятно. — Та, что в саду, — говоришь ты ему объяснение. — Это было... довольно вульгарно. Я не ожидала, что это будет так. — твои руки поднимаются к драгоценным камням, висящим у тебя на шее, и задумчиво крутят их. Твои глаза отводятся от него, устремляясь вдаль, пока ты вспоминаешь сцену прошлой ночи. Локи кивает, повторяя про себя. — Понятно. — Просто это было неприлично. Как будто я ступаю на что-то личное. Ты чувствуешь его мысли, думаешь о них про себя: его разочарование, гнев, страдание из-за чего-то, что было недосягаемо. Боль в груди, когда ты отворачивалась от него. Это было ощутимо. Когда ты снова перевела взгляд на него, ты обнаружила, что его взгляд прикован к ожерелью. Тогда ты опускаешь руку. — Это все? — Я не видел, чтобы ты носила это ожерелье со времен Ванахейма. — Это потому, что я не носила, — говоришь ты ему. — Зеленый цвет не очень подходит. Глаза Локи сверкнули. — Не могу согласиться. — Естественно. Он ухмыляется в ответ. — Зеленый сочетается со всем, он очень многогранен. — Даже очень ловкий в смысле, — поддразниваешь ты. — Гармония и жадность. Удача и неопытность. — ты вспоминаешь взгляд Эйры на ожерелье, когда Локи подарил его тебе. — Зависть и... — Плодородие, — говорит Локи, шагая вперед. Все, что он дает, все, что он обещает, он делает только для того, чтобы улучшить себя. Ты меняешь тему, внутри тебя зарождается странное беспокойство. — Что значит это ожерелье, Локи? Открытость Локи снова превращается в его стоическую маску, добрый юмор и деликатный разговор исчезают на ветру. — Это ожерелье. Разве ожерелье должно быть чем-то другим? — его глаза не отрываются от кулона, висящего в центре твоей груди. — Эйра, кажется, думала, что это что-то. Что-то отвратительное. — Я уже говорил тебе, — холодно напомнил он, — Оно внушает физические желания. — и даже когда он произносит это слово, перед твоими глазами вспыхивает обжигающе-яркий свет. — Это ложь, — восклицаешь ты, мгновенно осознавая это. Ты понимаешь. — Как ты узнал, где я, Локи? Его пальцы тянутся к драгоценностям, как будто он собирается дотронуться до них, но его рука отпадает. Вместо этого он поворачивается, чтобы облокотиться обеими руками на перила, и смотрит вдаль. — Ты - яд. Ты знаешь это? — он плюет. — Оскверняешь мои лучшие суждения. Ты знаешь, что я чувствую рядом с тобой? Ты хоть представляешь, насколько я не в себе, как легко я могу сорваться? — он прижимает голову к груди, а затем наклоняет подбородок к тебе. — Ты уже знаешь, что это такое, но ты хочешь, чтобы я признал это. — Притворись, что я не знаю, — шепчешь ты. Он вздыхает. — Знаешь, на что я готов ради тебя? Манипулятор. Глаза Локи переходят на ожерелье, висящее в центре твоей груди, заставляя твое сердце учащенно биться. Мстительный. — Это, — начинает он, шлепая рукой по перилам, а затем поворачивается к тебе лицом. Его быстро растущее разочарование очевидно. — Это называется Брисингамен. Он не заставляет тебя вести себя так, как ты бы не стала, и не снижает запреты. Он просто усиливает индивидуальность владельца. Ты на мгновение задумалась, прикусив губу, наблюдая, как зеленые и серебряные цвета танцуют вместе в твоем периферийном зрении. — Но твой сейд находится внутри него. — Он говорит мне, где ты находишься, что чувствуешь. Он древний, создан гномами как подарок давным-давно. — Локи вздохнул, закрывая веки. — Я знаю, как это кажется, но это не так. Я не могу знать, пока ты активно не носишь его. — ветер откидывает назад его черные волосы, позволяя прядям танцевать на ветру. Он может сыпать красивыми обещаниями и бесцеремонными комплиментами, чтобы успокоить тебя, но его хаос изнуряет. Он погубит тебя. Ты продолжаешь жевать нижнюю губу, размышляя. — Если я - яд, Локи. Тогда ты - вино. Шелковистое, горькое, заставляющее меня чувствовать себя так, как мне лучше знать. Ты... Это... То, что ты сделал - манипуляция. — Я никогда не манипулировал тобой. — Это все, что ты делаешь! Все, что ты делаешь, точно просчитано и взвешено: выгода и последствия. Как я могу доверять тебе? Ты никогда не доверял мне. Ни своей правде, ни своим чувствам, и все же ты требуешь этого от меня. — Потому что ты никогда не хотела меня. Как я могу заставить тебя понять, если ты никогда никого не впускала? — Я никогда ничего не хотела, — почти кричишь ты, ветер поднимается от жара вашего разговора. — Я никогда не хотела ничего из этого. Я никогда не хотела быть принцессой, я никогда не хотела обязанностей, мужа. Я никогда не хотела ничего из этого. — ты глубоко вдыхаешь, чувствуя, как начинают слезиться глаза. Конечно, от холодного ветра, а не от эмоций. — Я просто хотела, чтобы все оставалось по-прежнему. Если бы я могла вернуться назад, если бы я могла все изменить и начать сначала, я бы сделала это в одно мгновение. Но я не могу, и теперь, теперь все так, как есть. Я не могу остановить это. Я застряла и не могу просто отмотать все назад. Локи вздрагивает, его маска окончательно разваливается на куски, когда твое сердце начинает болеть в груди. Он поднимает на тебя измученный взгляд, словно хочет сделать шаг ближе, но не решается. Проходит несколько мгновений, и вы просто смотрите друг на друга. Воздух гладит тебя, над головой проплывают тяжелые облака. Ты можешь заплакать. Ты действительно можешь. Наконец, он кашляет, прочищая горло. — Тогда давай сделаем это. — Что? Но прежде чем ты успеваешь понять, что он имеет в виду, Локи кланяется тебе. Через мгновение он выпрямляется и протягивает руку. Ты пристально смотришь на нее. — Как давно это было? — Я не понимаю. Локи кивает, озорство и искренность медленно прокрадываются в его глаза. — Прошу прощения за вторжение, я - Локи из Асгарда. И он ждет. Конечно, он не имеет в виду то, что ты думаешь. Ты облизываешь губы, медленно кладешь свою руку в его руку, не позволяя себе отвести взгляд от его глаз. — Здравствуй, — бормочешь ты, кровь бурлит в твоих венах. Он подносит твою руку ко рту, слегка прижимаясь губами к твоей коже. Его взгляд изучает выражение твоего лица, от глаз к губам, к носу и волосам, и обратно, изучая каждое движение на твоем неподвижном лице. Затем он снова выпрямляется, делая шаг ближе к тебе. Тебе приходится наклонить голову, чтобы сохранить зрительный контакт. И это кажется поспешным; кажется абсурдным, кричащим и нелепым. Но это сказано как раз в тот момент, когда облака начинают сдвигаться, открывая золотой луч солнца, который освещает его волосы и согревает твою кожу. Возможно - возможно, именно это Эйра имела в виду, говоря о выборе. Возможно - ты не можешь помочь тому, где ты находишься. Но, возможно, ты можешь позволить себе выбор идти вперед своим собственным путем. — Позволь мне попробовать еще раз, — тихо произносит он. — Давай вернемся не на несколько недель или месяцев назад, а к тому времени, когда мы только поженились. До того, как ты решила ненавидеть меня, и до того, как я решил скрыть от тебя правду. — твой рот открывается, а в горле появляется зудящая сухость. Губы Локи сжимаются в твердую линию, он медленно наклоняет голову, явно вживаясь в свою роль. — Я знаю, что это странная просьба, зная, что ты станешь моей женой, но не позволишь ли ты мне оказать честь сопровождать тебя сегодня?